Коллекционер

Tarant City Trials.

Коллекционер.

На каменном перроне, словно нависшем над безбрежной пучиной уступе скалы, толпился различный люд. Белоручки-аристократы в пышных сюртуках последней моды и с приятным парфюмом, сводящим с ума женщин, нехотя делили пространство с полуорками и их невообразимым амбре, туманящим разум похлеще прямого удара в нос - и плевать всем на то, что бедняги в этом не виноваты.
Широко улыбающийся гном подергивал свой седой ус и подсчитывал состояние на данную минуту. Полуограм из его охраны было начихать на то, что они без труда могли бы разделаться со своим нанимателем и поделить деньги с акций, плотно сложенных во внутреннем кармане пиджака - кто тогда будет выплачивать им постоянное жалование? Скудный разум силачей, что были выше всех на голову минимум, даже представить не мог ценность бумажек с росписью городского банка - и хитрый гном невозобранно этим пользовался.
Пышнобородый карлик, нацепивший окуляры на кожаных ремешках, почесывал своими замасленными пальцами мозолистую ладонь. Из-за спины торчала собранная вручную укороченная винтовка, на дуло которой был кустарно прикручен штык - видимо, этот бородач был не из тех, кто не может постоять за себя. На пальце стрелка блестело колечко, и блеск этот отражался в жадном взгляде совершенно босого халфлинга, укромно стоящего поодаль. Приценивается, не иначе.
Чуть дальше остального народа стояли несколько закутанных в мантии личностей, сжимающих различные предметы. Закрывший лицо капюшоном эльф - выдавали чуть удлиненные пальцы и узкие плечи - держал толстенную книгу с пожелтевшими от времени страницами. Другой адепт, уже человек, постукивал красным лакированным посохом с навершием в виде оккультного знака, недобрым взглядом окидывая окружающих.
И вот он, долгожданный крик:
- По вагонам, господа! Прошу предъявить билеты!
Началось! Все ринулись вперед, рьяно расталкивая тех, с кем только что дружелюбно делились новостями. Ругательства и чертыхания раздавались тут и там, нередко вылетая даже из уст благородных. Халфлинга не было видно в толпе - похоже, многие сегодня расстанутся со своим добром, нажитым честно... и не очень.
М-да. Если перрон представлялся барду как плавильный котел, сближающий все народы и все социальные слои, то изрыгающий пар локомотив со своими вагонами в его глазах был жесткой уровневой лестницей, пирамидой, на вершине которой были те, кто вываливал более значительную сумму звенящих, принадлежал к нужному роду и расе да не увлекался изучением магии.
Страннику, проходящему мимо, захотелось смачно плюнуть, но закон не позволял делать этого на улице, да еще и при жандармах, не сводящих своих поросячих глазок с незнакомца. А в двух метрах от "служителей закона" три оборванца страшно избивали полуэльфа за вычурный костюм. Гадство.
Прогресс технологии. Регресс души.

- Сэр Номад, странствующий менестрель.
Усатый хозяин заведения, потирающий стеклянный стакан, недоверчиво и внимательно рассмотрел барда. Белая расписная рубашка, заправленная в алые брюки, стягивалась элегантным бордовым жилетом. В руках музыкант сжимал дорожный плащ, а у ног стояла кожаная сумка и ножны с двумя клинками.
- И чего ты хочешь, черт побери?
- Лишь вашего разрешения на игру в этом прекрасном заведении, - обаятельно улыбнулся бард. Явная лесть, черт побери, нужно быть бараном, чтобы не углядеть ее и поддаться.
- Ну, ежели такой разговор... - расплылась в улыбке физиономия усатого, - то милости просим. Две сотни.
- Чего? - опешил музыкант.
- Двести золотых, - все также скалился хозяин таверны, - за твое выступление в моем прекрасном заведении. Деньги вперед. Раскошеливайся или проваливай!
Бард на секунду потерял дар речи: потребовать от барда денег вперед, да еще и такую внушительную сумму - высшая наглость, какую только может позволить себе владелец любого трактира. Одно дело - делить нажитую после концерта прибыль, и совсем другое - оставить музыканта без гроша в кармане и надеждой на щедрость слушателей. А сколько, интересно, могут пожертвовать эти черствосердечные жители столичного города, все эти циники и снобы?
- Пятьдесят золотых, - отчеканил Номад, пронзив взглядом усача.
- Что?! Ты еще смеешь торговаться со мной?! - возмутился хозяин, округлив от такой наглости глаза. - Сто семьдесят пять.
- Шестьдесят.
- Да ты издеваешься! За шестьдесят золотых я даже и плевать бы в тебя не стал! Сто пятьдесят.
- Семьдесят, - все тем же тоном проговорил бард, испытующе глядя на собеседника.
- Сто двадцать пять.
- Семьдесят... два.
- Ты что, серьезно?!
- Семьдесят пять, и жандармы не узнают о том, что ты нелегально продаешь некоторые виды напитков без уплаты налогов.
Усач дрогнул. Менестрель попал в яблочко, хоть и стрелял вслепую. Леди Фортуна не оставила своего любимца.
- Откуда ты...
- Пятьдесят золотых, - перебил бард, слегка скривив уголки губ.
- Но ведь минуту назад мы говорили о семидесяти пяти!
- Минуту назад я не был уверен, что ты продаешь "левый" алкоголь. Цена за молчание, - многозначительно подмигнул менестрель и продолжил: - Остановлюсь я, кстати, тоже у вас. За счет заведения.
Хозяин окончательно опешил от дерзости бродяги, но понял, что сделать ничего не сможет. Чертов менестрель будто нутром почуял проблемы с законом, в которых недавно был замешан Джулиус Дункерт, и его обращение в жандармерию стало бы поводом к закрытию "Комфор-Хауса".
- Добро пожаловать, сэр, - выдавил из себя приветливость и учтивость усач. - Рад, что вы остановитесь у нас.

- Как вам, а? Падение акций Фогфеллера на четыре и три десятых процента! Уму не постижимо!
- ...Нет, представляете?! Эпплби обошел этот выскочка, Гилберт Бейтс! Паровые двигатели переплюнули его магические машины! Нет, вы прислушайтесь - МАГИЧЕСКИЕ МАШИНЫ! Как вообще могло родиться такое...
- Камбрия? Разве она еще не вымерла, а? Ее время прошло, как и время этих бесчестных и безумных колдунов. Будущее - за технологиями!
Бард, иногда отпивая чай из кружки, вслушивался в разговоры постояльцев. Каждая деталь, каждое брошенное слово помогало ему определить настроение в обществе, терзающие людей проблемы, важность недавно произошедших событий... Определить, так сказать, "время и место". И время частенько становилось для него более важным критерием, черт побери.
На барной стойке еле держались упившиеся очередным коктейлем деклассированные элементы Таранта - работники фабрик или порта, бездарные воры или обобранные в Бойле трусы. Рядом с ними держался за голову потрепанный полуэльф с вьющимися черными локонами и вздернутым носом, только что оставивший в кости круглую сумму своего счета. Азартный придурок, чесслово.
- Вы не против, если я к вам присяду?
Бард поднял голову. Перед ним стоял результат совокупления человека и грубого зеленокожего существа - полуорк, ни дать ни взять. В отличие от других представителей этого кровосмешения, этот выглядел более-менее дружелюбно. Волосы, чей цвет колебался от серого до блекло-зеленого, были неплохо уложены зачесом назад, а лицо не являлось пособием по гематомам и шрамам, которые обыкновенные полуорки считали достоянием.
- Конечно, уважаемый, садитесь, - ответил бродяга. - Сэр Номад, странствующий менестрель.
- Кенд Одрог, к вашим услугам, - протянул через стол массивную руку собеседник, виновато улыбаясь. Бард расслабился и пожал руку полуорка.
- Что вас привело сюда, господин Кенд Одрог?
- Выпивка, черт побери! - захохотал полуорк, дважды щелкнув пальцами бармену. - Шучу конечно, сэр. Люблю это место, частенько встречаюсь тут со своим другом, Доном. Обсуждаем всякие идеи, предлагаем решения насущных проблем. Вас никогда не волновало неравноправие нашего общества? - вдруг серьезно спросил Кенд.
Обеспокоенный голос Одрога напомнил барду юнцов из "Свидетелей Панарии". Подбегали, бывало, к доброму люду на улице и начинали: "Давайте поговорим о Насрудине, спасителе нашем, бла-бла-бла"... Естественно, что такое религиозное недержание вызывало отвращение у большинства "атакуемых", и половина случаев просвещения души заканчивалась банальным выхватыванием револьвера и беспорядочной пальбой по сверкающим пяткам "Свидетелей".
- Я... Я даже не знаю, чего ответить тебе, Кенд Одрог, - честно признался Номад. - Большинство полуорков - жестокие и кровожадные существа, промышляющие в больших городах разбоем. Как можно бороться за права убийц и насильников?
- Я понимаю твое мировоззрение, хотя и не принимаю его, - проговорил полуорк, сцепив пальцы. В глаза бродяге бросился вычурный перстень с клыком из темного малахита, натянутый на левый мизинец. - Однако среди людей, гномов или карликов не меньше... преступников. Они точно также грабят и убивают, и даже иногда пользуются своим положением в обществе - более высоким, чем другие расы,- в своих нечестивых деяниях. Вот мой друг, Дон Трогг, уверен, что пора начинать отстаивать свои права, делом! Понимаешь? "Грядет революция!" - так он говорит. И никто не сможет заставить его отказаться от своих слов и своего призвания. Если только реинкарнация Насрудина явится к нему наяву - и то он еще будет думать! - вновь рассмеялся Кенд, открывая немного деформированную челюсть.
- Не надо шутить с богами и пророчествами, Одрог, - ухмыльнулся бард. - В большинстве случаев они имеют счастье - или несчастье? - сбываться. Да еще так, что потом удивляешься силе своих слов.
- Ну-у, Номад, - протянул полуорк, - я-то думал, что ты свободен от веры во всякую чушь. "Менестрели поклоняются только лютне и золоту!" - разве не так?
- Я ничего не говорил о своих религиозных убеждениях, уважаемый Кенд, а ты уже успел усомниться в том, что я истинный бард. Глупо отрицать существование высших сил - лучше просто смириться с ними и знать о них. Отрицающий влияние богов на жизнь воюет с ветром, ему никогда не победить.
Чай в стакане барда закончился, и менестрель задумчиво поглядел на черный рисунок листиков. Это уже было на грани привычки - рассматривать замысловатый узор, разгадывая его истинное значение по Хаттау'Метра, Толкователю Гущ, заученному наизусть на седьмом году Становления. И сейчас этот словарь вырвал знак из мемориума Номада и отправил его значение - "Время Пришло".
- Скажи мне, Кенд, - быстро заговорил бард, не отрывая взгляда от узора, - должно ли было что-то с тобой произойти? Может, тебе однажды напророчествовали чего, а?
- Хе, - недобро ухмыльнулся полуорк, вырвав торчащий из носа волосок и на мгновение глянув на перстень. - Однажды мне было предсказание, нехорошее. Совсем нехорошее. Ох, - вздохнул Одрог, - я на секунду, ладно? Приспичило, чесслово.
Номад молча кивнул, и Кенд отправился в уборную заведения, немного пошаркивая. Менестрель отставил наконец кружку, откинулся на спинку кресла и погрузился в свои раздумья.
Полуорк испугался. Черт побери, бард впервые видел на лице-морде отпрыска неравной связи подобие испуга - животного, настоящего испуга. Чего может бояться такой детина?
Спустя пару минут дверь уборной открылась, и оттуда быстрым шагом вышел склонивший голову и ссутулившийся человек - человек ли? Прошло пару секунд - и незнакомец торопливо выскочил на улицу, толкнув пару зевак.
"Некультурно ведь"- подумал Номад, поглядев вслед вышедшему. "Куда это он? Еще минуту назад лежал на барной стойке лицом..."
- Черт! - ругнулся бард и поспешно выскочил из-за стола, побежав в уборную.

- Замечательно...
На скользком полу, головой в унитазе, лежало бездыханное тело полуорка. Из затылка сочилась кровь, в ней же была вся стена за сливным бочком,
Выстрел. Контрольный в затылок. Видимо, соревноваться в рукопашном с таким здоровяком не решился и сразу пальнул наверняка, пока тот отливал. Крыса.
Номад наклонился над трупом и похлопал Кенда по карманам, обыскивая - кошель на месте, чтоб его. А значит, это был не простой обезумевший грабитель.
Стреляли из револьвера. А как же хлопок выстрела? Звукоизоляции здесь никакой, и грохот был бы определенно слышен даже на улице, не говоря уже о главной зале. Похоже, убийца использовал глушитель, что говорит как минимум о серьезности дела и хорошей плате заказчиков.
В соседней кабинке слышался плеск переливающейся через край воды. Лужица, затекшая под фанеру, увеличивалась очень и очень стремительно, а в ней, будто бы случайно, плавали маленькие черные песчинки. Как будто бы кто-то рассыпал в водице...
- Порох, - вслух догадался бард и вошел во вторую кабинку.
Вода была холодной, но не ледяной или неприятной. Неприятным было то, что менестрель, морщась, словно выходящая за огра замуж эльфийка, опускал свою правую руку в проклятый унитаз, который немало повидал за все время здесь. Стараясь не касаться пожелтевших стенок поедателя урины, Номад нащупывал пальцами в воде то, что забило слив. Наконец, подушечки поскользили по ребристой поверхности, и бард, ухватившись за самый край, вытащил промокший револьвер с накрученным глушителем.
- Во дела... - пролепетал менестрель, осматривая находку. - Во дела-а...

Часы тикали, приближая блаженный для Жака миг. Магазин "Горячий Свинец", что специализировался на огнестрельном оружии и патронах к нему, через жалкие пять минут закрывался, и педантичный Жак Хайд Мессешмидт сможет отправиться на койку с "Тарантинцем" в руке и насладится крепкой, почти обжигающей нутро настойкой.
- Дзынь-дзынь! - надавил кто-то на звонок снаружи, осадив продавца. Ну кого несет в такое время?
В "Свинец" завалился незнакомец в походном плаще, сжимающий небольшой сверток. Жак немного насторожился - участились случаи взрывов в магазинах Таранта, и стать новой жертвой очередного больного ему не хотелось.
- Вы не магик, господин? - быстро спросил он, окидывая незнакомца подозрительным взглядом. Тот помотал головой и положил на стол сверток черной ткани.
- Помогите мне, добрый сэр, - попросил незнакомец, разворачивая "посылку". Внутри лежал мокрый и дурно пахнущий револьвер с накрученным на него глушителем.
- Интересно, - промолвил Жак, осматривая оружие. - На револьвере резьба под глушитель, сделана настоящим знатоком, сэр. Откуда вы его... вытащили?
- Нашел в канализации, решил узнать, вдруг потерял кто, - ответил пришелец и поглядел на торговца: - Вы не знаете?
Мессешмидт потянулся под стол и вытащил необычные окуляры со съемными линзами, закрепленными на латунной оправе. Нацепив на себя и подогнав, он втянул носом порцию соплей - сказывалась чертова простуда - и наклонился над револьвером.
- Видите болт, здесь, на рукоятке? - указал отверткой Жак, бродяга наклонился вслед. - На них оставляют либо гербовой знак завода, либо гербовой знак владельца - если он достаточно знатен, конечно же.
- И? - нетерпеливо протянул незнакомец.
- И здесь тоже есть герб, знатный, - степенно проговорил торговец. - Семья Арман, не слышали?
- Знаменитый кутюрье Доржо Арман, полуорк, чья семья живет в Каладоне, а он сам здесь, в Таранте, - молвил бродяга.
- Именно, - подтвердил Мессешмидт, закусив губу и проведя инструментом по патронному барабану. - Его вкус необычаен, не находите? Эти обрезанные рукава, рабочий комбинезон...
- Да, да, - отмахнулся пришелец. - Где он живет?
- Ох, вы хотите вернуть оружие? Благородно! - улыбнулся Жак, обрадовавшись ответственности незнакомца. - Вот, вот, - торговец торопливо нацарапал золотистого цвета стержнем улицу и номер дома.
Бродяга взял листик и положил в карман брюк:
- Спасибо. Вы не представляете, как помогли обществу.
- Побольше бы таких альтруистов, и мы вошли бы в золотой век! Удачи!
Пришелец щелкнул застежками плаща, схватил рукой найденный револьвер и, сверкнув глазами, вышел из магазина Мессешмидта, оставив того в одиночестве. Мужчина неторопливо прошел к двери, вставил ключ в замочную скважину и провернул его. Механизм сработал - засов плотно встал в отверстии, встал на защиту дома своего хозяина. Жак перевернул жестяную табличку, сменив на "Закрыто", и глубоко вздохнул - рабочий день закончен. Насвистывая "Тарантинский Марш", торговец поплелся в спальню, захватив утреннюю газетенку.

Полуорк, убивший полуорка.
Скажи кому это утверждение на улице, и его примут как не очень удачную шутку или "смишной анегдот" необремененного интеллектом полуогра из бойловской банды Поллока. В любом случае, всерьез это не примет никто.
Дети такого кровосмешения очень берегут каждого из себе подобных - возможно, даже более, чем эльфы. Да, они могут устраивать мордобои, но ни один мордобой внутри банды полуорков не заканчивался убийством - на это бесправным народом наложено настоящее табу.
И вот сейчас Номад идет по брусчатке Таранта, немного освещаемой электрическими фонарями, и сжимает укрытый черной тканью револьвер, из которого пару часов назад пристрелили Кенда Одрога. Личный револьвер семьи Арман, семьи, во главе которой стоит полуорк.
Проклятье.
Над городом стоял обычный смог кирпичных фабрик, полностью скрывший свет звезд. Звездами здесь, в темноте, были горящие окна и фонари, а также переносные лампы полиции города, патрулирующих главные проспекты и авеню. Глупо - негодяи собирались в темных переулках, поджидая одинокую добычу, после чего утаскивали ее в смоль тьмы между домами и ударом кинжала обрывали чью-то жизнь. Барду совсем не хотелось иметь на могиле надпись: "Безызвестный труп, покойся с миром". Более того - он вообще не хотел пока сближаться с сырой землей настолько, предпочитая топтать ее своими сапогами.
У стальных ворот дома Арман стояла небольшая будка, внутри которой сидел грузный страж в черном железном шлеме на ремешках, скрепленных под одним небритых подбородков. Разглядев идущего, охранник взревел:
- Стой! Кто идет?
- Сеньор Де Нормад, к господину Дорже Арману, невежда! - гордо проговорил Номад, величественно взмахнув рукой. - Открывай, он ждет меня!
Крошечный, словно сморщенный грецкий орех, мозг стража хотел было воспротивиться незнакомцу и отвесить ему пару тумаков, но бард был так хорош в актерском мастерстве, что рука служителя сама опустила рычаг ворот. Загудел и зашипел паром двигатель, приводя механизм в работу - препятствие постепенно стало отъезжать в сторону, открывая проход.
"Солдафоны," - подумал странник, пряча улыбку в тени.
Двор был невообразимо широк и украшен живой изгородью да мраморными статуэтками безголовых и безруких дев - странное видение арканумских мастеров глины и камня, избавляющих свои произведения искусства от конечностей и непропорционально увеличивающих другие части тела. Только такие же безвкусные богачи или талантливые извращенцы могли приобрести подобное, выражая тем самым свою псевдоиндивидуальность и особое понимание мира. Лицемерие - один из бичей этого гнилого общества. Лишь один из бичей...
Преодолев десяток мраморных ступеней, Номад легонько подергал круглую ручку парадного входа в особняк кутюрье. Заперто. Возвращаться и просить ключ у охранника ворот было бы полным безумием, а через пару минут подойдет патруль, обходящий поместье по кольцевой дорожке. Если среди них окажется более смышленое существо, то бродяге несдобровать. Проклятье!
Бард поднял взгляд вверх, рассматривая в свете оконных фонариков особняка Арман балконы и выступы, которыми он мог бы воспользоваться. Взлом замка, конечно, мог бы показаться более легким выходом из положения, но увы - если карманные кражи менестрель освоил неплохо, то открывать запертое у бродяги не получалось совсем.
- А вообще, Боб, - послышалось из темноты, - я считаю, что пора податься в Каладон, в семью Версуччи. Тем задохликам из охраны платят в два раза больше жалования, представляешь?
Номад бросился за широкую вазу, скрываясь из обзора стражи. Двое, с палашами, определенно поумнее того тела, что встретило его на входе. Припав к холодной стенке керамики, бродяга прислушался.
- Представляю, - устало ответил Боб, подкручивая свою переносную лампу. Устройство замерцало, и через секунду вспыхнуло ярким светом, будто огромный корабельный прожектор.
- Боб, мать твою! - зарычал стражник, закрыв лицо ладонями. - Уже в который раз!
- Заткнись, Роб, и без тебя тошно! - тем же тоном ответил второй охранник, припав к земле. - Когда этот Вольфрамм починит чертову лампу?! Ждет, пока мы ослепнем?!
- Да это все твои кривые пальцы, дурак!
- В следующий раз ты будешь включать лампу, ясно?! Неблагодарная свинья!
- Ах ты коровья лепешка! - вскричал Роб и бросился на голос сотоварища, размахивая своими кувалдоподобными кулаками. - Я тебе покажу свинью, охальник!
Подобно двум разъяренным борзым, амбалы набросились друг на друга, отвешивая значительные удары и катая друг друга по земле. В пылу слепой драки стражники даже не заметили, как с пояса одного из них исчезла связка ключей.
- Бинго, - скользнула тень улыбки по лицу Номада. Если взлом замков не давался бродяге совсем, то карманные кражи таки приносили свой плод.
Едва бард ступил за дверь особняка, как на него упала безжизненная и всепоглощающая тьма.

- Такому умелому вору я даже готов приплатить за место в своей личной охране, сэр.
Кремниевый замок пистолета щелкнул в отведенном для выстрела положении прямо за спиной крадущегося барда. Похоже, что сэр Доржо любил ночные прогулки с огнестрелом в пижаме.
- Не поворачивайтесь и идите вперед, - продолжил полуорк своим мягким вкрадчивым голосом, слегка ткнув стволом обнаруженного гостя в спину. - Можете выпрямиться, господин. Зачем ходить по столь великолепному поместью потупив взор?
Менестрель выпрямился, проклянув склонную творческим личностям бессонницу, и зашагал в приоткрытую дубовую дверь, из которой мелькал свет затухающего камина.
Комната Доржо Арман была увешана набросками новой одежды, которые он собирался пошить к следующему сезону. На угольках камина слегка поигрывал огонь, а на столе, рядом с бутылкой грога, стоял канделябр с одной-единственной свечой.
- Присаживайтесь за то кресло, - указал хозяин дома и провел бродягу до их мест у стола под мушкой, не сводя глаз с пойманного.
- Итак, мы теперь как настоящие джентельмены! - заговорил усевшийся Доржо, улыбнувшись. На голове у него был красный берет, склоненный набок, а одет он был в клетчатый халат, - Сэр Доржо Арман, кутюрье тарантинского дома Арман. Полуорк, как вы видите.
- Странствующий менестрель, Номад, - честно ответил бард, глядя на "приютившего" его господина. - Я не вор, и у меня есть к вам вопрос.
- Храбрость или безумие дозволяют так говорить с тем, кто держит тебя на прицеле! - гоготнул кутюрье.
Бродяга медленно достал сверток и положил на стол, разворачивая.
- Неужели наши грабители стали настолько совестливы, что теперь возвращают то, что похитили? - изумился Арман, оглядывая револьвер. - Вот так дела! А что завтра произойдет? Появится Живущий, воплощение Насрудина? Ха-ха!
- Завтра вас осудят, если вы не объясните мне причину убийства полуорка Кенда Одрога, - холодно проговорил Номад. - А может, вас забьют камнями ваши же сородичи, а?
В воздухе повисла напряженная пауза. Доржо удивленно глядел на менестреля, сверлящего взглядом своего собеседника, и наконец решился заговорить:
- Мне очень жаль, что мой револьвер, похищенный более недели назад, послужил оружием для убийства... собрата, - тяжело вздохнул кутюрье. - Я не знал жертву, но уверен, что это был достойный полуорк. Пусть земля ему станет пристанищем до Пришествия.
- Почему вы решили, что я поверю вам, а? Разыграете тираду, а я и поведусь, как осел? - наседал бард, ловя каждое движение мускула на лице полуорка.
- Господин странник, - горько проговорил Доржо, - ну неужели вы думаете, что я не имею врагов и завистников? Семья Версуччи, Ильботы, алчный Дамиен Мугг - любой из них хотел бы тянуть с меня золотой, уж поверьте. Я простой полуорк, поднявшийся благодаря улыбке фортуны и своему природному таланту. Это выбешивает любого, особенно не-полуорков, знаете ли. Поэтому я живу один, не подвергаю опасности близких мне людей.
Номад мысленно соглашался с кутюрье дома Арман, но внешне оставался все также непреклонен.
- Более того, милостивый бард, - промолвил хозяин дома, - из сего револьвера просто невозможно кого-либо застрелить. Посмотрите.
Не убирая пистолет, Доржо поддел пальцем барабан и вытащил его на обозрение. Менестрель пригляделся к револьверу.
- Видите? - спросил кутюрье. - Слишком маленький калибр, выпущен под специальную партию патронов. Такие боеприпасы перестали делать уже лет десять назад, и под оставшиеся собрали подарочные револьверы. Один патрон стоит значительную сумму, господин, а убойная сила у него незначительная. К чему такой преступнику? Лишь дорогая игрушка!
Выслушав полуорка, бродяга понял, что растерялся совсем. Доводы были громоподобны, и в голове у Номада сложилась более точная картина произошедшего в "Комфор-Хаусе".
Убить полуорка бесшумным заклинанием, чтобы подставить другого полуорка, богатого и знаменитого. Для верности - подложить на место преступления оружие второго полуорка. Черт возьми, ведь кроме крови на стене не было даже пулевого отверстия!
- Теперь, сударь, нам нужно обратиться в полицию города. Нет-нет, не волнуйтесь, я буду на вашей стороне и предотвращу любые попытки наказания. Только умоляю, сэр, - смутился вдруг кутюрье, - я совсем нагишом, на мне лишь мой халат. Не соизволите ли...
- Конечно! - закивал бард и поспешно удалился за дверь. В полумраке ему показалось, что Доржо был обут в сапоги - не самый удачный выбор для ночного костюма. Хотя пес их знает, этих создателей мод...
- Не подглядывайте! - задорно крикнул полуорк. - Ну, только если чуть-чуть!

Арман сдержал слово и помог Номаду в полиции, умолчав даже о проникновении в дом. Жандармы сильно сожалели о том, что не могут повесить столь туманное дело на очередного проходимца, которого не жалко посадить, но обвинять барда не стали, определив очередное загадочное убийство к нераскрытым "висякам" следствия.
... Легкий пар шел от кружки чая, отправляясь наверх, к более взрослым своим братьям - дыму и смогу. Русоволосый бродяга, с торчащими эфесами клинков и лютней за спиной, сидел на лавочке Тарантинского Парка, попивал горячий, словно раскаленная лава, чай и читал свежую газетенку.
"...Скончавшийся при странных обстоятельствах Кенд Одрог, работник "Бейтс Фэктори", был доставлен в Университет для обучающихся там медицине и физиологии студентов. Напомним, что полуорк был убит концентрированным заклинанием неизвестной школы, а на место преступления был подброшен личный револьвер известного тарантинского кутюрье Доржо Арман. Тем не менее, хитрый ход преступников был разгадан..."
На фотографии выше был изображен сам кутюрье, одетый по последнему писку своей моды. Черно-белая фотография не могла передать игру цветов в голове маэстро, но подборка все равно была замечательной. Легкий сюртук с серебряной королевской лилией, шелковые рукава, кольцо...
Кольцо?!
На левом мизинце, точно там же, где носил его Одрог, виднелось то самое кольцо с малахитовым клыком.
- Проклятый лицемер! - вскричал Номад и отбросил в сторону "Тарантинца", стремительно побежав к особняку Арман.
... Мордоворот в железной каске разглядел бегущего к воротам незнакомца, сжимающего в руках жестяной стакан. Припоминая взбучку от хозяина, он вышел из будки и встал перед бродягой, раздумывая над тем, что же нужно сказать. Однако незнакомец был бесцеремонным - кипяток из кружки выплеснулся прямо в лицо стражника, а пинок и последующий удар головой о будку отправили орущего от температуры на землю.
У Номада не было времени на демонстрацию актерского мастерства, черт побери.
Одним махом преодолев забор, странник быстро подбежал к входной двери и вытащил один из забытых в кармане ключей, висящих на украденной связке Боба - или Роба? Счастливый случай определил его как ключ от входа.
- "Может, все-таки следует поверить в кого, а?" - подумал бард, проскальзывая в пустой холл особняка. В конце коридора виднелась приоткрытая старая дверь, из которой доносился легкий гул. Вытянув бастард, менестрель побрел вперед, навстречу судьбе.
...Крутая винтовая лестница вела вниз, не менее, чем на этаж. Стараясь ступать осторожно, бард прислушивался к гулу, который теперь казался лишь эхом голоса, говорящего на непонятном языке, и голос этот принадлежал Доржо.
Опустившись до последней ступеньки, Номад припал к холодному камню стены и начал разглядывать подземелье. Первым делом странник обратил внимание на высокую статую из темного оникса - существо с телом человека, зубастой мордой и змеиным языком, украшенное парой опущенных вниз рогов и сжимающее когтистой лапой драконий хвост. Глаза были сделаны из темного малахита, точно такого же, который был на кольце Одрога. Перед статуей, читая какую-то книгу, стоял сам кутюрье, облаченный в зеленую робу. На его пальце сверкал перстень с клыком, а рядом, на подставке с пальцами, лежали еще несколько колечек в таком же стиле.
- Ллатай им малено оттоири! - взывал Арман, вскидывая руки к голове идола. - Серрана такейа гиэ!
Бард начал медленно идти вперед, покрепче сжав рукоятку меча и раздумывая об одном-единственном точном ударе... Только бы не испортить все, только бы...
- Ррогта! - выбросил свою лапу в сторону барда Доржо, и в менестреля полетел переливающийся шар. Взмах меча - и заклинание отлетело от Номада, ударив в стену.
- Ты зря пришел сюда, человек! - мрачно промолвил полуорк, повернувшись к страннику. - Своим присутствием ты оскверняешь алтарь Зоггара, Жнеца Душ и Кольцекователя!
Кутюрье вновь выкрикнул что-то, и шар пролетел в метре от барда, оставив несколько трещин.
- Так вот в чем дело, - протянул бродяга, рассматривая святилище. - Кенд Одрог владел этим перстнем, и ты узнал об этом. Дождался, пока он пойдет в отхожее место, и пошел вслед. Бах, - щелкнул пальцами менестрель, - и его мозги на стенке, револьвер с глушителем "подкинут", а кольцо у тебя. Никто и никогда не подумает, что полуорк может преуспеть в магии, черт побери! Скажи мне, - приблизился бродяга, - только в этом причина того, что ты не выстрелил в меня в твоем особняке, а? Колдуны могут получить пулю в свой собственный лоб, если попытаются воспользоваться огнестрельным оружием. Вечное противостояние магии и технологии...
Полуорк жутко захохотал:
- Твои выводы уйдут вместе с тобой на тот свет, Номад, как ушли те, кто умудрился найти кольца и по-глупости надел их. Они высасывают жизненные силы простых обывателей, чтобы передать их потом более великим существам! И я пожинаю их, во имя Жнеца Душ!
- Ты - трусливый убийца, Доржо! Жалкий полуоркский выродок, заслуживающий виселицу! - вскричал бродяга.
- Глупец! Я - Коллекционер, служитель истинного бога орков! Если бы наш народ принял его опеку, то в Аркануме не осталось бы человеческих, эльфийских или других земель - все принадлежало бы нам!
- Кому "нам"? Да что вы вообще можете без людей, эльфов и других, а? Ничего! Вы только сеете хаос и раздор, убийства и насилие!
- Невежда! - взревел Коллекционер и отправил еще один сгусток в противника. - Магия Кольцекователя привела бы всех в золотой век, понимаешь, безумец?! Только платить своевременно - и все!
- Чем платить? - спросил Номад, подходя все ближе. - Душами, верно? Для того, чтобы такие, как ты, пользовались этой силой? Да никогда! Засунь эти кольца себе в...
- Кольца - святыня, тварь! - зарычал культист. - Они раскиданы по всему континенту, после того, как Зоггар был повержен! С помощью Святынь мы, Коллекционеры, создадим свой, истинный порядок! Ирайчилэйа увакриси!
Очередной сгусток отправился в менестреля, и тот отбил его мечом куда-то вверх. На второй, пущенный вслед, он среагировать не успел и упал на каменный пол.
- К-х-ха, - кашлянул бродяга, ловя ртом воздух. Меч лежал далеко, а Коллекционер Доржо Армен подошел ближе.
- Твой конец будет страшен, Никто из Ниоткуда, - оскалился кутюрье. - Я сошью из твоей кожи тапочки или сапоги, причем куски буду срезать еще при твоем сознании.
- Пошел... х-х-х... к черту, урод, - скривил от боли лицо Номад.
- Приятно было познакомиться.
Коллекционер вскинул руки, набирая энергию и истерически хохоча. Бард, стараясь держать глаза открытыми, вдруг увидел, как срывается с глазницы Зоггара малахит. Пролетев несколько метров, камень угодил прямо в голову Доржа, размозжив ее к собачьим чертям. Обезглавленное тело рухнуло на менестреля, заливая того горячей полуоркской кровью.
День удался.

Худосочный мужчина с жидкими волосами протянул барду документ с печатью:
- Благодарим за выбор нашего банка, сэр! Ваши вещи останутся здесь в полной безопасности!
- Надеюсь, - сухо проговорил менестрель, пробегая глазами договор. - Никто, кроме меня самого, не может воспользоваться ячейкой, вам ясно?
- Конечно-конечно, - поддакнул работник Тарантинского Центрального Банка. - Ваша коллекция перстней перейдет только в ваши руки, уважаемый.
Номад кивнул, положил документ за пазуху и вышел из здания, вдыхая привычные уже запах гари и дыма. Все-таки индустриальная революция представлялась барду более безопасной, чем развитие магии.
Деньжата погибшего кутюрье-культиста неплохо освежили кошелек барда, а "Откровение Кольцекователя" изрядно прибавили весу в сумке, но менестрель и думать не мог об избавлении от опасного тома - его ждал долгий и кропотливый перевод...

"Коллекционер есть проводник воли Его, что жизнь должен посвятить собирательству колец и их хранению ото взглядов чужих. - Р14"
"Коллекционер есть путешественник во имя Его, что должен просвящаться о землях далеких и недоступных. - Р23"
"Коллекционер есть деятель от имени Его, что должен помогать люду всеми способами возможными да невозможными. - П3"
- Однако, - задумчиво буркнул менестрель, макая перо в чернильницу. - А ведь "Коллекционер" не так уж и плохо звучит...