Большая цена

На грубо сколоченных козлах лежало обработанное рубанком бревно, тонкая стружка была разбросана тут и там, покрыв собой скошенную и стоптанную за день траву; пахло свежей древесиной. Чуть поодаль, на высоком крыльце, сидел хозяин высокой, бревенчатой избы и задумчиво смотрел вдаль, где закат медленно таял во мгле. Плодотворный летний день подошел к концу, сруб для бани вырос еще на пару локтей. К наступлению холодов наверняка можно будет делать первый истоп, но пока…
Сверга — великое и печальное зрелище, оставило на небосклоне совсем немного ярких звезд, окруженных многочисленной свитой, невидимой в зимний период. Поутру все радикально изменится, предсмертный подарок богини Эльхара, Мерионы, превратит небо в один сплошной источник теплого сияния и вновь день закипит в своих неуемных заботах: соскользнет с плеча тяжелое бревно, посыплется свежая стружка, вырастет банный сруб, но пока…
Тихая-тихая ночь центрального Найгеля устлала поля пением сверчков и запахом трав. Занавесила горизонт звездным полотном, приглашая к откровенному разговору с самим собой, поэтому крепкий мужчина с лицом, словно вытесанным из грубого камня, оставался на своем месте, периодически выколачивая из трубки пепел и забивая ее свежим табаком. Сон не шел, зато отчаянно хотелось вскочить на ноги и бежать, бежать покуда есть силы, к самому небу, чтобы хлебать его сияние жадными, голодными глотками. А больше, казалось, ничто не способно утолить эту безмерную жажду быть…
Рассвет, как это всегда бывает после таких ночей, принес с собой лишь привкус разочарования и сожаления. Романтика таяла на глазах, возвращая трезвые мысли и даже стыд, за ушедшую слабость. Все вокруг сверкало от росы и звезд, все вокруг оживало под теплыми лучами Сверги. Эльхар был прекрасен, как никогда, суровые северные края редко дарили такую благодатную погоду. В основном, этим славился Маэльвер и его окрестности.
Хозяин избы поднялся засветло и стоя на крыльце, некоторое время с удовольствием разминал мышцы. Его тело выдавало в нем опытного воина, длительные тренировки и многие испытания оставили следы шрамов и сделали кожу темной.
Предстояло так много свершить, покуда в сундучке еще лежат драгоценности и монеты… Закончив разминку, мужчина все же вошел в дом и поднявшись на второй этаж, застыл перед крепкой дубовой дверью, поставленной, кажется, совсем недавно — дерево еще не успело потемнеть. Некоторое время царила полная тишина, после чего едва уловимо скрипнули петли и хозяин вошел внутрь, где почти все пространство комнаты занимала кровать, представляющая из себя ворох одеял и перьевых подушек. Посреди всего этого великолепия можно было заметить хрупкую женскую фигуру, лежащую неподвижно.
Взгляд мужчины с характерной нежностью скользил по ее бледно-голубому лицу, а рука очень бережно касалась предплечья и вниз, покуда не достигла холодных пальцев, сжав их. Ответной реакции не последовало и даже слегка сияющие, неестественно фиолетовые глаза все так же пялились в потолок; не дрогнул ни единый мускул на бесчувственном лице.
Некоторое время ничего не происходило, потом торопливые шаги по лестнице оповестили о том, что в комнате остался только один.
Скинув прямо на крыльцо свободную льняную рубаху, хозяин избы взвалил на плечо тяжелое бревно и скинув его на козла, взял в руки рубанок. На старую стружку посыпалась свежая, древесина обретала чинный вид. Затем в дело вступал топор и пила, окультуривая венцы, для дальнейшей укладки сруба. Дело шло споро, жара поднималась еще быстрее. Вскоре пришлось, с довольным рыком, окатить себя из бочки, предусмотрительно поставленной под навес сарая. Напившись оттуда же, мужчина повесил на гвоздь видавший виды, местами помятый черпак и вновь принялся за работу.
Сквозь стук топора не сразу пробились тяжелые хлопки крыльев. Могучая птица уселась на конек крыши, где некоторое время пучила глаза на происходящее внизу действо. Это был филин и ему явно доставлял неудобство дневной свет. Вскоре он вновь взмыл вверх, в бреющем полете приземлившись под сенью крыльца, подставив крыло необычному седоку — карлику-старичку в забавных летных очках и с торчащей в разные стороны седой шевелюрой. Был он ростом не больше локтя, но заметно хорохорился и вообще, очень старался быть заметным, деловито постукивая коваными башмаками и что-то бормоча себе под нос. Некая незримая сила принялась поднимать примятую траву, а по перилам поползли молодые вьюны, яснее стал аромат окружающих лугов.
Чуть завидев гостя, хозяин тут же просиял и в приветственной улыбке, отложив инструменты в сторону и присев на нижнюю ступень, подле старичка, произнес:
— Доброго вам дня, почтеннейший! Чем обязан визиту величайшего из друидов? — в голосе мужчины не было раболепия, но почтение все равно попахивало наигранностью.
— И тебе доброго дня. — Ответил старик, явно довольный такой встрече. — Новости тебе принес. Хорошие.
Последнее слово было произнесено несколько иным тоном и после него сразу же наступила тяжелая пауза, затянувшаяся на добрую минуту, а то и больше. Неудивительно, что филин, приняв седока, взмыл ввысь, так и не дождавшись больше ни слова. Только на свежих досках крыльца осталась свернутая в аккуратную трубочку, записка. Там, очень размашисто и витиевато, было начертано всего несколько слов: «Мо’огор. Группа археологов Шарля Эркасария.»
Далее остаток дня прошел достаточно скомкано. Спешно убирались в сарай заготовки бревен, козлы и инструмент. Стружка была сметена в небрежную кучу подле крыльца, звенела тяжелая связка ключей. Только за полдень, мужчина с облегчением залез в большую бочку с водой и омыл себя. После чего отправился в дом, где раскрыв высокий шкаф у порога, некоторое время оценивал его содержимое.
Перво наперво, домашние портки сменились потертыми кожаными штанами, а легкие сандалии — парой кованых сапог, затем все остальное. Привычными действиями стягивая ремни и застежки на тунике, хозяин уже совсем не походил на деревенского мужика, преображаясь в самого настоящего воина, чья сила была столь же очевидна, сколь величие [Имя героя]. Даже походный рюкзак наполнялся как-то буднично: предметы словно сами находили свое место. Последним штрихом стал меч с коротким клинком, не имеющий в себе ни единого излишества — только практичность и простота. Меч вошел в заплечные ножны, под рюкзак.
На этом приготовления закончились. Воин последний раз окинул взглядом недостроенную избу и зашагал по скошенной траве, на юг.
— Я здесь! Давай! — слова рвали глотку от боевой ярости, завлекая на себя внимание и в следующий миг, антрацитово черная туша, едва ли уступающая в размерах носорогу, практически впечатала в дерево облаченного в тяжелые латы бойца.
Тот только и смог, что хватать ртом воздух, стараясь наполнить враз опустевшие легкие. На подмогу ему подоспел другой воин, со всего маху всадивший свой двуручный меч меж ребер монстра, но когда тот дернулся в сторону, безвольной куклой, кубарем укатился в кусты, выпустив из рук оружие. Вслед за ним туда последовал третий боец и лишь четвертому удалось оседлать врага, раз за разом нанося удары под темя и с каждым новым, антрацитовый бык оседал все ниже, издавая жалобные завывания.
Когда все четверо собрались у туши, чтобы перевести дыхание и оценить победу, совсем близко затрещали молодые деревья, под натиском пока невидимой, но уже известной опасности. Было совершенно очевидно, что лес Мо’огора не желал засчитывать себе проигрыш и пустил в бой нового гладиатора, коих водилось в жарком тропическом лесу невероятное множество.
Юг Эльхара вообще считался самым опасным местом, наполненным стольким количеством смертоносной жизни, что впору было дивиться, как это мэрфы умудрялись здесь выживать на протяжении стольких лет? Впрочем, именно это и было одним из основных препятствий в давние времена, когда еще охота на этот обособленный народ являлась законной и за их органы платили просто невероятные деньги. И вот теперь отряд, с достаточно мирной миссией, столкнулся с неожиданным препятствием практически под конец своего задания — Мо’огор не знал правил и договоренностей и хотя император подписал указ о мире сотни лет назад, природа все еще ненавидела тех, кто посягнул на жизнь ее детей.
Недолгий побег закончился у увитой лианами скалы, чей пик терялся в кронах густой зелени. Там отряд сразу же сориентировался, буквально влетев в черный провал пещеры. Некоторое время никто даже не шевелился, ожидая дальнейших событий, но врагу, похоже, не удалось найти след. Спасительная прохлада медленно заползла под тяжелые доспехи. Облегченные вздохи доносились тут и там. Бойцы откровенно расслабились, скинув с потных голов шлемы.
— Чтобы я еще раз подвизался помогать этим гребаным землекопам… — устало пробасил кто-то во тьме.
— И не говори ты… — поддержал кто-то товарища.
— У кого факел? — этот голос был тверд и деловит, в отличии от предыдущих.
— У меня. — вступил в беседу последний.
— Так какого демона ты тянешь? — взъелся командир. — Али давно у тебя змей из-за шиворота вытаскивали?
В ответ только сдавленные ругательства и просьба «Не напоминай!». Потом недолгая возня, легкий скрип и вот сырые своды засияли, отражая холодные лучи лампы, очень необычного вида, особенно учитывая упоминания о факеле: под стеклянным колпаком покоился идеально ровный цилиндр голубого света. Очередная сигнумагическая поделка, которая доказывала, сколь ущербны былые заслуги магов, наверняка бы наворотивших, когда достаточно проявить смекалку.
— И главное, что абсолютно безопасно! — успокоил удивленных товарищей боец, оставивший свой двуручник снаружи, так как в пылу погони дорога была каждая секунда, тем паче, что на его поясе висела очень красноречивая связка метательных ножей.
В ответ он получил лишь скептические усмешки, но не более. Командир потратил пару минут, чтобы сориентироваться на карте, после чего указал на единственный доступный ход и двинулся к нему первым, взяв в руки магическую лампу. На замечание о том, что яркость света можно регулировать «вот этим колесиком», он отмахнулся, не желая разбираться в тонкостях столичных изобретений. Путь занял не так уж много времени, через четверть часа или чуть больше, отряд оказался в большом естественном зале, где горел костер, были раскинуты три палатки и повсюду лежал всевозможный скарб, принадлежащий отряду археологов. Все они собрались у огня и выжидающе смотрели как раз в ту сторону, откуда к ним и пришли. Видимо, звуки шагов выдали долгожданных гостей.
Первые несколько минут были потрачены на то, чтобы разобраться, что собственно произошло? Оказалось, что пропал один из археологов, и нет его уже пару дней. К счастью, им оказался мергер, чей народ не нуждался в пище, но зато имели несколько иную потребность…
Мергерами звали удивительную расу, созданную искусственно, с помощью сигнумагии, способной оживлять предметы и наделять их душой. Для того, чтобы они могли действовать, им требовались специальные батареи, заряда которых хватало на несколько месяцев. Командир вновь проявил небрежность в отношении таких подробностей и сказал, что вполне может справиться с этим делом сам, предложив бойцам перевести дыхание и подготовиться к обратному пути, ночевать здесь он не намеревался. Только вооружился свежей картой, составленной археологам буквально на ходу, нескольким факелами и пополнил запасы воды, после чего покинул лагерь.
— Последнее время много всякой ерунды случаться стало… — протянул молодой ученый, протирая очки в тонкой оправе.
— Чего только смерть Альмонда Каора стоит. — поддержал его рядом сидящий ученый, поправив под собой низкий ящик с находками.
— А что с ним такого случилось? — заинтересовался тот самый боец, что ввиду своей молодости, всегда оказывался в центре внимания отряда.
— А ты не слышал? — удивились ему участники раскопок, дальше вставляя фразы по очереди, дополняя друг друга. — Кто-то пробрался в его лабораторию и похитил последнее изобретение, представленное на выставке в Маэльвере, а самого Альмонда убил. И как только рука поднялась на мирового светилу науки? Говорят, что в деле этом замешаны чародеи, кои уже давным давно зуб точат на сигнумагов. Что? Почему маги? А кто же еще способен на такое? Ты попробуй магистра голыми руками взять! Пискнуть не успеешь, пылью станешь. А вы как поживаете?
— Да нормально, командир вот, недавно, решил в отставку уйти. — поддержал задушевную беседу молодой наемник. — Сказал, что это его последнее дело.
— А чего он сам решил все сделать? — археолог уже повесил на нос свои очки и теперь ленно ворошил огонь.
— Ну уж явно не для того, чтобы мы тут лясы точили! — грубо прервал разговор крепкий воин, не так давно переживший лобовое столкновение с агрессивным животным. — Давай за работу. Припасы проверить, пополнить! Снаряжение подготовить! Выход проверить, обезопасить!
На этом посиделки у костра сразу же закончились, отряд споро принялся за работу, археологи же принялись возиться со своими вещами, им предстояло провести здесь еще не один месяц.
Он шел по пещере, периодически пригибаясь, чтобы не ударится о нависающие глыбы и переступая неровности под ногами. В его руках уже не было карты, только лишь факел и короткий клинок самой простой конфигурации. Что странно, воин не искал глазами возможные пути, а шел так, словно бывал здесь не раз и не нуждался в каких-либо ориентирах. Неудивительно, что вскоре он встретил испуганного мергера, прижавшегося к стене. Тот явно уже отчаялся найти спасение, поэтому его слова благодарности звучали слишком жарко, а попытки обнять наемника причинили тому немало неудобств, прежде чем он сумел успокоить горе-археолога. «Иди за мной.« — эта фраза была явно лишней, поскольку мергер бы теперь не отстал, даже если к его ногам привязали пудовую гирю. Пусть он и был искусственным существом, эмоции выглядели самыми неподдельными.
Больше наемник не проронил ни слова, молча следуя обратно, только уже по несколько иному пути. Более длинному. Всякие попытки завязать разговор, он пресекал взмахом руки, не выходя из задумчивого состояния. Когда факел встретил неожиданный массив непроглядной тьмы, воин остановился, аккуратно сделав полшага вперед, чтобы заглянуть в расщелину под ногами. Здесь пещера заканчивалась и путь на ту сторону не был виден даже приблизительно. Своды так же терялись где-то за пределами трепыхающегося пламени факела. Размеры помещения просто потрясали.
— Где это мы? — спросил мергер, удивленно прижавшись к стене пещеры; высоты он явно боялся.
Ответа не последовало. Только сверкнула рыжим холодная сталь, отсекая археологу голову от туловища. Схватив за грудки убиенного, наемник аккуратно опустил его на землю и спрятал меч в ножны. Голову, небрежным пинком, запустил во тьму расщелины. Далее, буднично и без лишней спешки, перевернул тело на живот, охотничьим ножом вскрыл кожу, обнажая металлические пластины, уверенным рывком раскинул их в стороны, где мерцали две сиреневые колбы в золотой оправе. Батареи. Те самые, которые хранили запас праны и обеспечивали деятельность мергеров. Без них, они, конечно же не умирали, будучи в сознании, но не способны были даже пальцами пошевелить.
Аккуратно завернув батареи в плотную ткань наемник спрятал их в рюкзак, после чего взяв тело за руку, вырвал ее едва ли не по плечо, обнажив некие разноцветные шнуры и разбрызгивая на пол некую густую жидкость, похожую на холодец. То, что осталось, последовало за головой — в расщелину. При свершении всех этих действий на лице воина не дрогнул ни единый мускул, он просто делал свою работу, которая день ото дня не отличалась почти ничем. Так можно было сказать, если видеть эту картину со стороны. Но кое-чтовсе-таки случилось и это «что-то» заставило вмиг напрячся и вновь взяться за оружие…
Из-за выступа появился молодой наемник. В его руках была та самая сигнумагическая лампа, излучающая мерное, холодное сияние.
— Что ты делаешь? — голос его дрожал от напряжения, свободная рука то и дело тянулась к ножам на поясе, но все-таки перед ним стоял командир и переступить через себя оказалось делом не таким уж и плевым.
— Какого демона, Санди? — в этом вопросе прозвучало столько горя, что сразу стало ясно, происходящего не должно было случиться.
— Зачем ты убил невинного? Зачем тебе батареи мергера, которые можно купить в любом магазине? — дрожь в голосе не прошла, но появилась злость.
— Какого демона, Санди? — прорычал командир и атаковал, коротко, без предупреждения, прямым ударом в грудь.
Лампа упала на землю, заключенная в ней прана, заполнила пространство вокруг своим мерным сиянием, оседая хлопьями на плечах двух людей: бывалого воина, сдерживающего натиск горьких слез и его совсем юного, но неотвратимо погибающего товарища…
Еще одно тело поглотила жадная пасть тьмы. Теперь наемник уже не был столь уравновешен, некоторое время он сидел на земле, обхватив голову руками и сдавленно ронял проклятия. Но поднявшись, имел абсолютно каменное выражение лица. Более обратный путь не принес никаких сюрпризов. Встретили его в напряженной тишине. Очень красноречиво смотрелась рука мергера.
— Кто отправил за мной Санди? — некоторое время этот вопрос оставался без ответа, потом вперед выступил один из наемников.
— Это я не углядел, командир. Как-то он очень ловко улиз… — договорить не дали, тяжелый удар в подбородок застиг воина врасплох и тот рухнул на кучу каких-то ящиков, долгое время не находя в себе силы подняться. — Так что случилось, командир? — говорить было тяжело, челюсть почти не слушалась, из уголков губ уже сочилась кровь.
— Нет больше Санди…
Жаркий день оставил после себя только липкие рубахи и густую слюну во рту. Лето грозило закончиться со дня на день. Тяжелые тучи первого холодного дождя уже собирались со всех сторон, чтобы нанести свой роковой удар. Со всех полей тянулись последние возы с сеном, по дорогам спешили караваны купцов, желающих осесть в трактирах и тавернах до того, как развезет дороги.
К высокой избе, стоящей особняком среди холмов, медленно шел одинокий путник. За его плечами обвис почти пустой рюкзак, легкий шлем, висящий на поясе, в такт шагам бился о бедро. Оказавшись на крыльце, он снял с петель тяжелый замок и как ни странно, появился на улице уже через четверть часа, неся на руках безвольное тело девушки, укрытое одеялом. Присев на ступень, воин положил ношу себе на колени и сидел до тех пор, покуда не стало совсем темно, всякий раз кивая головой, как сон скрадывал его сознание. В конце концов он не выдержал и поднявшись на ноги, скрылся в избе, откуда вернулся с масляным светильником руках. Пламя уже трепетало под тонким стеклом.
Повесив источник света под навесом крыльца, мужчина склонился над девушкой и наконец откинул одеяло, потратив несколько минут на любование идеальным телом своей ноши. Далее он аккуратно положил ладонь на ее живот, что-то нащупал указательным пальцем и немного надавил. С тихим шорохом грудная клетка распахнулась, открывая вид на пустую нишу, в которой несложно было угадать место под батареи. Именно их извлек наемник из своего рюкзака, аккуратно установив в соответствующее место. Девушка еще некоторое время оставалась неподвижна, а потом перевела взгляд на своего спасителя.
— Привет, милая моя. Я так долго этого ждал… — шептал ей наемник, осторожно поглаживая волосы. — Я так долго к этому шел…
— Зачем? — удивление в звонком голосе девушки было неподдельным, она покинула объятия своего спасителя и сейчас стояла напротив, совершенно не стесняясь своей наготы.
— Потому что я люблю тебя так, как никто и никогда не способен полюбить! — жарко объяснялся мужчина, не сводя взора с ее странных, слегка сияющих, неестественно-фиолетовых глаз. — Ради тебя я отдавал всякую жизнь, которую отнимал в бою. Ради тебя я влез в долг перед магами и убил боевого товарища!
— Но… Зачем? — вновь искреннее непонимание происходящего.
— Я виновен в убийстве знаменитого ученого, который тебя изобрел! — неожиданно разозлился наемник и вскочил с места. — Ты понимаешь, сколько зла свершилось только ради того, чтобы ты была рядом со мной?!
— Ты убил моего отца-создателя?
Нечто жуткое было в последнем вопросе. Нечто тяжелое, как первая капля дождя перед бурей. Именно это заставило мужчину вдруг замолчать в смятении, словно нашкодившего ребенка, пойманного на месте. В глазах девушки вспыхнула искра, в миг погасив всякий свет. Губы сжались в тонкую полоску и она, совершенно неестественно развернувшись на месте, двинулась прочь.
— Эй… — враз охрипшим голосом окликнул ее наемник. — Постой, ты куда?
Но в ответ ему не последовало ни слова. Только с тихим шорохом уселся рядом крупный филин и вперив свои глаза блюдца в самую душу. На спине его сидел крошечный старик и теперь он не казался сказочным персонажем. Его лицо сохраняло жестокую решимость и даже злость.
— Ты доволен? — спросил друид и не получив внятного ответа, продолжил, — Я говорил, что она — всего лишь кукла. Я говорил, что сигнумагия — прямой путь к смерти. Но ты отчего-то решил, что эта игрушка способна любить. — поправив заплечную сумку, старик бросил взгляд в сторону удаляющейся обнаженной фигуры. — Я знаю одного сигнумага, он может сделать ее более послушной. Только сначала придется отдать то, что задолжал мне за информацию о потерявшемся археологе. Мне стоило огромных усилий заманить его в ловушку…
— Но ведь она сказала, что полюбила меня. Там, на выставке, когда я разговаривал с ней… — наемник был абсолютно раздавлен, он даже не смотрел по сторонам, спрятав лицо в ладонях.
— На выставке? Какой же ты идиот… — старик даже хлопнул себя по лбу. — Такое она говорила всякому, кто платил за то, чтобы приблизиться к удивительному экспонату. Такова ее работа. Ученые, знаешь ли, тоже кушать хотят.
Друид говорил что-то еще, про то, что стоило бы теперь перебраться куда-нибудь в другое место, найти себе нормальную девку и зажить, как все нормальные люди, но его уже не слушали — воин вскочил на ноги и в руках его блестела сталь. Всего через пару минут его фигура исчезла за очередным холмом, вслед за девушкой-мергером.
Друид подождал, когда сумерки окончательно заполнят собой один из последних летних дней Найгеля, после чего взмыл ввысь, так и не дождавшись хозяина дома. Было совершенно очевидно, что у этой жестокой истории не будет счастливого конца.