"Оружие врага. Записи Альтмера" Рассказ для конкурса

Читатель! Если твои глаза лицезреют эти строки, то я нахожусь столь далеко, что будь ты хоть самым выносливым следопытом Тамриэля, хоть ярлом, хоть одним из бессмертных богов, ты не сможешь отыскать меня и осудить за деяния, изложенные на представленных тебе страницах. Если же к тому времени, как ты, Читатель, откроешь сей том, еще останутся в мире те, кто имел несчастье быть со мной знакомым, знай: все, что они говорят обо мне есть не более и не менее чем правда. Знай, все, что ты прочтешь, действительно имело свое место в моей жизни, ибо записанное и есть моя жизнь, извлеченная на свет, покинувшая мою память и занявшая память других, взволновавшая умы неведомых мне людей и меров подобно мертвецу, выбравшемуся из уютной могилы и посеявшему хаос среди живых.

Я появился на свет на ласкаемой Солнцем земле благословленного богами Алинора, великой родины всех истинных меров, в день, когда над моей головой и душой покровительственно сиял мрачным светом знак Ритуала. Шел 50 год 4 Эры. Еще недавно наш прекрасный, объятый бесконечной летней полудремой край уродовали отвратительные, противоестественные арки даэдрических врат. В те годы орды кланфиров, скампов и дремор приводили в ужас даже самых могущественных волшебников. Немногочисленные смельчаки, рисковавшие призывать атронахов для собственной охраны, подвергались преследованиям, избиению и публичной казни. За одно лишь упоминание некромантии бросали в темницы. В год же моего рождения дела обстояли совершенно иначе. Мои сородичи словно прозрели, здраво рассудив, что если Боги наделили наш избранный народ исключительным магическим талантом, который и поныне не способна превзойти никакая другая раса, то было бы попросту глупо губить в себе природную склонность к какой-либо определенной стороне Искусства. Поэтому, когда мне не исполнилось и месяца, Талмор издал указ, разрешавший применение и изучение любых видов магии. Ах, если бы эти ничтожные кабинетные крысы знали, скольких чудовищ породит их решение в последующие десятилетия!

Однако вернемся ко мне и к моей, хотя и обеспеченной, но безрадостной юности.

Мои родители были одаренными магами, мастерами Иллюзии, преданными гражданами Доминиона... и абсолютно равнодушными личностями.
Во всем Фестхолде нельзя было найти пары, более зацикленной на расовой чистоте и идеях меретического превосходства в ущерб заботе о собственном отпрыске. Они дали мне лучшее образование, какое только мог позволить наш не слишком крупный бюджет, а во время учебы в Лилландрильской Академии постоянно снабжали меня необходимыми суммами. Но ни разу за всю свою жизнь я не услышал от отца или матери ни одного ласкового слова. Теперь, оглядываясь на те события сквозь призму жизненного опыта, я часто задаю себе вопрос: а был ли я для них сыном? Скорее всего они воспринимали меня как воплощение своих чаяний об идеальном, чистокровном потомке, но не более того.

Действительно, с точки зрения правительственной идеологии, мой внешний облик был совершенным.
Вообрази себе, Читатель, высокого стройного юношу с кожей цвета слоновой кости. Теплый ветер с ароматом бергамота слегка треплет бледно-желтые, почти белые волосы, на затылке схваченные в небольшой аккуратный хвост. Вытянутый, но не острый, а немного округлый породистый подбородок горделиво вздернут вверх. Глаза, в которых будто застыл расплавленный янтарь, сами того не желая, с присущей всем Высоким эльфам надменностью взирают на окружающий мир. С этим взглядом удивительным образом гармонирует безуспешно подавляемый высокомерный изгиб тонких, бледных, бескровных губ...

По окончании обучения я вернулся домой, и по сути, оказался предоставлен сам себе. Как только в стенах Академии отзвучала поздравительная речь магистра, позволившего устроить небольшое празднование по случаю моего совершеннолетия, родители, будто сочтя, что они сыграли достаточную роль в моем становлении, потеряли ко мне всякий интерес.
Я поселился в одном из многих городских пансионов, и в первые недели просто наслаждался чувством собственной независимости. Когда же настало время озаботиться поиском постоянного заработка, передо мной в манящем сиянии перспектив предстали сразу несколько вариантов.
Во-первых, незадолго до моего приезда трагически погиб придворный консулар Ее Величества королевы Моргии.
Чтож, это было ожидаемо. Старый Теаранил, будучи мастером Разрушения, все-таки никогда не умел рассчитывать свои силы.
Во-вторых, в Лекторном Зале при городской Обсерватории освободилась вакансия младшего оратора-ознакомителя. По настоянию матери я развивал в себе талант красноречия еще с детских лет.
Поразмышляв я пришел к выводу, что хотя обе вакансии были бы интересны мне не только с финансовой, но и с личной точки зрения, мне все же следует остановить свой выбор на первом варианте, ибо отнюдь не каждый день выпускнику Академии Лилландрилла представляется возможность занять почетную должность при королевском дворе.
На следующее утро после того, как я принял это, должно быть, судьбоносное для себя решение, я не слишком уверенным шагом направился во дворец.
К моему несказанному удивлению и радости я был немедленно принят Ее Величеством. Как выяснилось, Моргия в тот момент отчаянно нуждалась в консультации сразу по нескольким магическим вопросам. Времена ее сотрудничества с Маннимарко давно прошли, однако наследие Короля Червей до сих пор успешно жило и развивалось на землях, подвластных дочери Барензии.
Различные некромантические ордена, отличающиеся своими догмами, но единоликие в своей цели, отравляли мою благословенную родину! Фанатики уже несколько раз совершали нападения на деревни и малые города, собирая материал для своих экспериментов. Для борьбы с ними Фестхолду как никогда требовались умелые маги. А королевские маги в те времена были недопустимо дезорганизованы. Им в срочном порядке требовалось единое руководство! Моргии требовался кто-то, способный собрать волшебников, так сказать, под одним знаменем, хотя я не слишком уверен, что данная метафора уместна в настоящем случае. Почему выбор Черной Королевы пал именно на меня? Да поразят меня восемь молний если я не проводил бессонные ночи, размышляя над этим вопросом! Мне кажется, я соизволил упомянуть о том, что моя семья, несмотря на скромное денежное состояние, была в городе на весьма хорошем счету. Особенно это касалось матери. В кругу ее многочисленных знакомых упорно циркулировали слухи о том, что она была одной из спонсоров убийства печально известного канцлера Окато. Возможно именно поэтому я был облагодетельствован проталморски настроенной Моргией и та, несмотря на отсутствие у меня практического опыта и влияния, пожаловала мне титул своего придворного консулара.
К слову, некоторое время мое самолюбие тешила глупая мысль, что пропуском ко двору Ее Величества для меня стали исключительно мои внешние данные.
В любом случае, сразу же после проведения всех приличествующих моему назначению церемоний, мне было поручено создать при дворе нечто вроде ударного отряда для борьбы с расплодившимися последователями главного противника Гильдии Магов.
Поначалу я с энтузиазмом и тщанием взялся за исполнение монаршего повеления, однако стоило первым кандидатам предстать перед моими глазами, как рвение сменилось отчаянием.
Никто из так называемых дипломированных магов не пожелал признавать моего авторитета, за что их, наверное, нельзя винить.
Поэтому за месяц комплектации личного состава, в ряды Канцелярии Очистителей, как назвала новую организацию королева, были набраны лучшие из худших независимых магов Фестхолда.
Большинство из них были зелеными юнцами, даже младше меня, едва способными сотворить примитивный до варварства Огненный Шар или наслать на противника мало-мальски продолжительную Дымку Слепой Ярости.
Для того, чтобы достопочтенный Читатель понял весь ужас положения, в котором мне, как руководителю, не посчастливилось оказаться, я вынужден отступить от повествования и сделать необходимые пояснения.

Два вышеописанных заклинания известны каждому полноценному альтмеру едва ли не с момента собственного зачатия. Пусть Читатель не мучает себя и других вопросом, каким образом зародышу передаются магические умения, ибо ответа на этот вопрос не отыскать даже в умах мудрейших волшебников Тамриэля. Скажу лишь, что подобная особенность физиологии, чем бы она не была обусловлена, служит очередным непреложным доказательством превосходства меретической расы над прочими.
Из всего сказанного следует, что к своему десятому лету любой альтмерский ребенок, независимо от пола, социальной принадлежности и условий проживания, обязан в совершенстве владеть не только этими двумя, но также некоторыми другими заклятьями. Поэтому едва взглянув на своих подопечных, я вынужден был признать, что отныне судьба королевства зависит от кучки умственно отсталых дегенератов.
Тем не менее мои новоиспеченные подчиненные, то есть три десятка малолетних снобов, посмевших называться магами, прикрываясь титулами родителей (последнее меня особенно злило, ведь я никогда и не помышлял "облегчить себе жизнь" таким образом, хотя очень даже мог), проявляли довольно приличное знание теоретической составляющей магического искусства. Когда же дело касалось практики, они были абсолютно безнадежны. Часы, дни и недели, проведенные в одном из павильонов дворца, предоставленном нам в качестве тренировочной площадки, прошли впустую, совершенно подрывая всякое доверие к моей персоне со стороны двора Ее Величества. В день окончания обучения, то есть по прошествии трех-месячного срока, установленного королевой, мои, с позволения сказать, "студенты" были так же ущербны, как и в день его начала. Я был готов взорваться от стыда, разлетясь мириадами осколков, подобно неисправному двемерскому анимункулу, когда выдавал "хребту нашей магической обороны", "надежде государства" аттестаты королевских боевых магов. Естественно, ни они, ни я, ни даже проницательнейшая Моргия не были готовы к тому, что произойдет позднее...

В тот злосчастный для Фестхолда и поворотный для моей судьбы день королева ожидала возвращения сына, Горантира, отлучавшегося в соседний Скайвоч с дипломатическо-торговой миссией. Общеизвестно, что на протяжении всей письменной истории Ауридона два королевства находились в весьма натянутых отношениях и нередко поток неприязни окрашивался красным.
Последним известным противостоянием стала Битва Золотого Шлема, произошедшая на восточном берегу Абесинского моря незадолго до Кризиса Обливиона, в 430 году Третьей Эры.
Теперь Моргия, возможно, испытывая давление со стороны Талмора, в ту пору уже достаточно могущественного, но еще не сосредоточившего в своих руках фактическую власть, а может и по собственной инициативе, решила наконец завершить эпоху кровавых междоусобиц, и отправила к бывшим врагам послов с предложением заключения сразу нескольких договоренностей и союзов. Кроме того, королева, уверен, имела некоторые основания надеяться, что юный Горантир приглянется кому-нибудь из знатных дам южного государства, что окончательно укрепит зарождающуюся дружбу.
Пусть вновь простит меня Читатель, ибо погружение его в зловонный омут нашей политики никоим образом ни входило в мои планы. Я лишь пересказываю историю своего перерождения, того преломления моей жизненной линии, которое вынудило меня ступить на путь, которому я следую сейчас. Написанное выше является лишь отступлением, предваряющим дальнейшие события.
Итак, в тот судьбоносный день 19 числа Месяца Середины 100 года 4 Эры королева Фестхолда Моргия восседала на троне в окружении придворных, ожидая возвращения Скайвочского посольства. Должен сказать, что она едва ли нуждалась в наших услугах в тот конкретный момент, мы нужны были лишь для придания большей торжественности, ибо, как отметили многие историки до меня, Черная Королева любила сохранять торжественность даже в отношениях с близкими.
Внезапно двери тронного зала распахнулись и внутрь вбежал воин в заляпанной кровью малахитовой броне. Шлем его был помят и уже пошел трещинами, ножен на поясе не было, свой клинок из лунной стали с отломанным острием он держал в руке. Левый наплечник его кирасы оплавился, из-за чего приколотая к нему гербовая накидка тотчас же с шуршанием упала на пол. Судя по всему, бедняга натолкнулся на враждебного мага.
- Ваше Величество! - солдат упал на колени, но было видно, что он сделал это не из уважения к королеве или не только поэтому - последние силы оставили его. Слабеющим голосом, с явным трудом размыкая запекшиеся губы, он, запинаясь, прошептал:
- Принц... ...засада... ...их... ...было... ...больше! ...Некроманты!
Больше он не сказал ни слова. Только теперь я заметил, что в бедро несчастного воткнут кинжал орочей работы, кривой и зазубренный, предназначенный для нанесения ужасающих рваных ран. Как и любое оружие орсимеров он был создан для потрошения врагов. Судя по тому, что воин еще мог ходить, всажен он был неглубоко и явно намеренно оставлен в ране. Недолго поколебавшись, я приказал воину стиснуть зубы и со всей возможной осторожностью вынул оружие из раны. Под сводами зала прозвучал сдавленный крик.
Осмотрев оружие я обнаружил, что рукоять кинжала полая внутри. Когда я отсоединил ее от лезвия, мне на ладонь упал перевязанный шнурком свиток, который я тут же, не раскрывая, передал королеве. Она приняла его, развернула дрожащими пальцами, и не своим, а каким-то старческим, надломленным голосом прочла послание:


Говорят, в моменты сильных потрясений тело будто бы каменеет.
Моргия, благодаря своей серой коже, приобрела поразительное сходство с монолитом. Письмо выпало из ее сведенных страдальческой судорогой рук, и плавно опустилось на пол, к моим ногам. Прочтя его я обратился к своей госпоже:
- Ваша милость, если прислужники Короля Червей, кем бы они ни были, осмелились напасть на кортеж принца, тогда, полагаю, Королевской Гвардии следует незамедлительно вмешаться! Пока не стало слишком поздно...
- Оставьте в покое Королевскую Гвардию, Консулар - обратилась ко мне Моргия, так и не увлажнившая своих огненных глаз ни единой слезинкой - Именно для таких случаев я и создала подотчетную вам организацию! Оправдайте же наконец возложенные на вас надежды!
Меня передернуло от ледяного спокойствия ее тона, и в то же время я проникся глубочайшим уважением если не ко всем данмерам в целом, то уж к Моргии точно. Сохранять подобное спокойствие, когда жизнь собственного сына находится в руках кучки безумцев!
Поражаясь духовной стойкости своей госпожи, я отправился в покои, занимаемые моими подопечными, твердо зная, что многие из них не увидят заката.

Теплый ветер, наполненный сочными ароматами непокорной природы, трепал светлые, почти обесцвеченные волосы, выбивавшиеся из-под капюшонов, и полы мантий. На берегах обмелевшей вследствие невероятно сильной жары речушки расположились нестройными группами противники. Нас разделяло лишь зловонное высохшее устье. Взглянув на некромантов, сгрудившихся напротив и усердно готовящихся к предстоящей схватке, я содрогнулся.
Нет, не от страха. От омерзения.
Бледная кожа с зеленоватым отливом, проявившимся благодаря длительному пребыванию в затхлых криптах и тайных темных подземельях, обтягивала скелеты этих несчастных меров, мало чем отличавшихся от своих инфернальных творений, стоявших тут же, за сутулыми спинами своих повелителей.
Я построил свой отряд тремя шеренгами, по десять воинов в каждой. В тактике я смыслю мало, однако мне показалось, что подобный порядок будет наиболее действенным. Последователи Маннимарко так и остались скучковавшейся толпой.
Их было около трех десятков, также как и нас. Предводительствовал некромантами удивительно высокий даже для эльфа, и, насколько я мог судить, достаточно молодой мужчина. Его красно-бурое шелковое одеяние, расшитое витиеватыми знаками алфавита слоадов, признанных мастеров темных искусств, согласно преданиям некогда населявших наши острова, разительно отличалось от засаленных черных роб из грубой шерсти, укрывавших изъеденные гнилостными язвами тела его товарищей.
Наши одинаково уверенные взгляды встретились. В течении целого мгновения мы, живые олицетворения двух личин Магнуса, просто смотрели друг на друга, а затем он выкрикнул отрывистый приказ.
Мои ряды прополол Морозный Вихрь. Когда заклятье рассеялось, первая шеренга Очистителей была поражена обморожениями разной степени тяжести, однако благодаря своевременно поставленным Оберегам ни один не выбыл из строя. Моя реакция была незамедлительной.
- Перестроиться! - крикнул я, словно командовал настоящей армией - вторая шеренга - во фронт! Приготовить заклинание Молнии! Применить по готовности! Первая - занять центральную позицию! Все лекари - в тыл, лечите центр!
Приказание было исполнено настолько молниеносно и слаженно, что я поначалу не поверил своим глазам. Примерно то же чувство испытал и командир противника. Не давая врагам опомниться, мои "солдаты" обрушили на них целый клубок энергии, существенно ударивший по их магическому потенциалу. У некоторых запас маны оказался начисто выжжен. Видя наше превосходство, Красный приказал еще способным колдовать помощникам применить Огненную Стрелу. Мой отряд понес первые потери - все-таки плащи были не лучшей защитой от проникающих ударов. Я приказал оттащить убитых к тыловой шеренге, но некроманты среагировали быстрее. Тела, окутанные мертвенно-синей дымкой, изогнулись, приподнявшись над землей, на мгновение повисли в воздухе, а затем, наполнившись противоестественной магией, наши недавние соратники набросились на нас, обуянные жаждой смерти.
В моих рядах воцарилась паника и беспорядочная бойня. Строй был нарушен, мои приказы тонули в криках боли и ужаса, мы не могли сконцентрироваться на атаках противника. Мана быстро кончилась, в ход пошли кинжалы и короткие мечи. Мои подчиненные убивали собственных товарищей, принимая их за восставших мертвецов.
Тем временем "опустошенные" некроманты, все еще не восстановившие силы, также не оставались в стороне. Они пересекли овраг, и зайдя во фланги, вступили в битву. Почти все некроманты были вооружены привозными орочьими клинками, невероятно успешно собиравшими свою кровавую жатву. Когда же Красный умудрился материализовать группу огненных атронахов прямиком в нашем тылу, стало ясно, что я окончательно утратил контроль над первым своим сражением.
Но Боги все же не растратили еще всю свою милость.
Когда я, пытаясь спасти пятерку магов, оставшихся от отряда, начал отступать к лесу, среди некромантов воцарилось смятение. Приглядевшись, и поняв, в чем дело, я заплакал от радости.
Принц Горантир, на время битвы непредусмотрительно оставленный без надзора, пользуясь беспечностью врага, сумел зарезать Красного, зайдя тому за спину. Его попытались схватить, однако Его Высочество быстро пересек овраг, и вскоре уже стоял в одном ряду со мной. Воспрянув духом, я приказал уцелевшим подчиненным прикрывать принца и продолжил отступление.
К вечеру мы достигли ворот Фестхолда.

Сияющая от счастья королева щедро вознаградила нас. Думаю, мои ученики остались вполне довольны собой.
Однако мое сердце грызли печаль и разочарование. Да, я сумел выполнить миссию и спасти принца, но при этом потерял двадцать четыре жизни. Не то, чтобы мне было их жаль, нет. Все они были весьма посредственными магами, и их гибель не стала такой уж великой утратой для города. Просто я воспринимал наше фактическое поражение на свой счет. Оно уязвляло мою гордость. Не я одержал победу, я лишь привел нас к поражению. Если бы не смелый поступок Горантира, мы бы вернулись ни с чем, если бы вернулись вовсе.
Битва преподала мне важный урок.

Победить врага можно лишь его же оружием!


Как уже догадался Читатель, это и был тот самый перелом в моем сознании, жизни и судьбе.
Я твердо вознамерился изучить все тонкости некромантии, дабы в следующий раз быть готовым к схватке.
Меня поразило, сколь легко оставшийся мне неизвестным маг в красной мантии поднял из мертвых моих учеников, обратив их против нас. Я поставил перед собой цель превзойти его мастерство.

Я стал посещать мертвецкие и склепы, расчленяя трупы, и на свой страх и риск создавая из останков различные зелья, вытяжки и эликсиры. Я обнаружил, что толченые кости, при смешении с перьями хайрокских ворожей и паучьими личинками, способствуют успешному призыву созданий Обливиона, и защищают от инфернального пламени. Вампирский прах при реакции с омертвелой плотью поразительно быстро восстанавливают магическую силу...

Не нужно гадать, как я добывал все эти специфические ингредиенты, скажу лишь, что кинжал - да, тот самый, орочий, с потайным отделением для бумаг - стал моим верным союзником и незаменимым помощником в экспериментах.
Вскоре некроалхимия, как я для удобства называл свои опыты, перестала удовлетворять меня. Я хотел овладеть настоящим таинством темной науки - созданием покорных моей воле мертвецов. Должен признаться, и в первую очередь самому себе, что обороноспособность Фестхолда волновала меня к тому времени довольно мало.
Тут был исследовательский азарт, научное любопытство.
Но к большому моему недовольству, трупы, которые я с огромными предосторожностями добывал из городских крипт, никак не желали прерывать свое небытие. Это меня невероятно злило, я то хотел бросить все, покончив с жизнью, то в отчаянии хватался за малейшую надежду.

И вновь моя слепая судьба доверилась изворотливому поводырю под названием Случай. Однажды, когда я, в очередной раз потерпев неудачу, обдумывал новый изощренный способ собственного убийства, в дверь моих покоев в королевском дворце настойчиво постучали. Я открыл дверь. На пороге стоял поверенный моих родителей. Он с деланно-скорбным видом протянул мне какой-то конверт. В него было вложено извещение о трагической гибели отца и матери, и завещание, согласно которому городские апартаменты семьи переходили в мое полное владение, а наше основное жилище - загородный особняк, я обязан буду перестроить в мавзолей. Если честно, я даже не стал дочитывать извещение до конца, меня не интересовала причина смерти тех, кто всю жизнь были мне чужими.
Я поблагодарил поверенного, и спровадив его, начал готовиться к переезду.

Перед воротами достаточно скромного двух-этажного коттеджа меня встречала внушительная делегация слуг во главе со старым Линдуиром - босмером-дворецким, опекавшим меня в дни моего детства. Вглядываясь в добрые старческие глаза я не мог предвидеть, что всего через месяц после моего приезда они потухнут, чтобы вновь зажечься колдовским огнем, синева которого стала для меня наваждением.
Как-то я работал в подвале, переоборудованном мною в лабораторию. Работа не шла, всё валилось из рук, я уже несколько раз обжигался кислотами. Вошел Линдуир. Он держал в руках поднос с завтраком. Я благодарно взглянул на него, так как, заработавшись, пропустил вчерашний ужин, и приняв поднос, первым делом отхлебнул из маленькой золотой чашки. Скривился. Чай был холодным.
- Холодно. - сказал я, чувствуя, как во мне закипает гнев - Чай. Холодный.
Не давая старику времени на возражения, я со всей силы ударил его подносом. Тело со стуком коснулось пола, на который из проломленного черепа текла кровь вперемешку с мозгами. Я кинулся к трупу, и вдруг с моих рук сорвалось оно. То самое синее пламя. Линдуира окутала знакомая мне дымка, и спустя мгновение он, хрипя, стоял передо мной.

Так гибель друга открыла мне глаза. Поднимать можно было лишь недавно усопших.

Вскоре участь Линдуира постигла всех слуг и даже некоторых соседей. Я убивал и не мог остановиться. Когда же началась Великая Война, я окончательно забыл о недостатке материала. Напротив, я открыл для себя новые его виды. Недийская плоть оказалась тверже, однако и трэллы из них получались более долговечными. Война также повлекла за собой массовое прибытие каджитов. Их тела были гибкими и податливыми, мои инструменты легко разрезали мышцы и даже кости. Война стала для меня праздником. Праздником Смерти.

Однако всякому празднику свойственно окончание. После победы Талмор вышел из тени. Моргия, подобно другим королям и королевам Алинора, была свергнута, я потерял ее покровительство.
Здраво поразмыслив, и решив, что в Фесхолде меня более ничто не держит, я продал коттедж и покинул город, забрав с собой лишь исследовательские записи. Мое воображение теперь было занято камнями душ, в особенности каким-то образом оскверненной звездой Азуры, что находилась на другом конце Тамриэля, в стране нордов. Еще мне следовало примериться к новой власти, если я желал и дальше практиковать свое искусство, мне нужны были новые покровители. Намереваясь сжечь двух врагов одним заклятьем, я отправился в ближайшую Талморскую канцелярию и зарекомендовав себя, как опытного мага, попросил назначить меня в состав Скайримской миссии. Согласно агентурной информации на Севере разгоралась новая, на сей раз гражданская, война. Присутствие эльфов, как протекторов Империи, было необходимо.
Чиновники на удивление быстро вняли моей просьбе. Не переставая благодарить родительский авторитет, 2 числа Месяца Высокого Солнца я отбыл из Алинора в Скайрим.

Только пересекая в составе посольства границу северных земель, я осознал, что оставил удачу дома. Выданная мне форменная шинель вовсе не спасала от ветров, безраздельно властвовавших в Джерольских горах.
Я безнадежно отстал от группы, и сбился с пути. Во вьюге стали слышаться крики и ругань.
"Кажется" - решил я и наугад побрел дальше.
- Кончай желтушного! - услышал я у себя за спиной, но обернуться не успел - тело пронзила невыносимая боль и я провалился в темноту...

Таковы были мои первые мгновения в Скайриме. Очнувшись перед плахой в пограничном городке Хелгене, я зло выслушал обвинение в пособничестве нордским повстанцам. Я хотел возразить, но не мог - рот, как и руки, был накрепко связан. Я видел в толпе зрителей Первого Эмиссара Эленвен, но и она не делала ничего для моего спасения. Напротив, ее взгляд ясно говорил - моя судьба предрешена.
Когда я клал голову на пропитанный кровью булыжник, то не мог знать, что спустя мгновение меня невольно спасет огромный дракон.
Когда на пределе сил я ввалился в здание казарм и имперский легионер Хадвар освободил меня от пут, ни он ни я и представить не помышляли о том, что через год в Гражданская Война завершится победой Империи, Темное Братство будет уничтожено, Клинки возрождены, а в Коллегии Винтерхолда воссядет новый Архимаг, прервавший Тиранию Солнца...

На этом оставляет тебя, Читатель, твой покорный слуга, единственный автор сего дневника, Этрано Фесхолдский.