Жрица любви

- Здравствуйте. Я сэр Джонатан Грэй и я ваш новый управляющий. Прибыл из столицы для того, что бы следить за порядком и своевременной уплатой налогов. А так же за мной закрепили обязанность повысить статус вашего... - говоривший едва заметно скривился, - Захолустья. В общем, нужно расти, ребята. Расти и еще раз расти! Рожать детей, овец, коров и гусей! Размножаться любым доступным способом! А через тридцать дён к вам прибудет пополнение. Две семьи беженцев из Шелтервилля. А теперь, за дело!

Мужчина захлопал в ладоши, как знак того, что все могут быть свободны и сам сошел с импровизированной сцены(слежавшийся стог прошлогоднего сена) и едва не упав, с непередаваемым отвращением тряхнул ногой. С новенького сапога свалился кусок коровьих испражнений. Впрочем, чище сапог от этого не стал.
Сэр Джонатан был мужчиной средних лет, среднего роста и средней привлекательности. В столице особого успеха не добился, даже наоборот, при дворе часто конфликтовал с высшими чинами по причине их лицемерия и неоправданной гордыни. Он считал, что все эти дамы и их кавалеры являются мертвым грузом на плечах честных трудяг. За это свое мнение и поплатился ссылкой в совершенно глухую часть королевства, в деревню Белая Вышка. Названную в честь самого высокого строения, которое если и было когда-то белым, то сейчас металическая конструкция, трех метров росту, потеряла былую опрятность. На макушке ее имелся обруч, диаметром четыре дюйма. Сама вышка представляла собою четыре прута толщиной с большой палец взрослого мужчины, скрепленных меж собой четырьмя же обручами. Ничего особенного. Непонятно только одно - зачем?

Сэр Джонатан этого не знал. Да и не хотел знать, поскольку был не в лучшем расположении духа. И его можно было понять, во взгляде мужчины читалась явственная тоска. Около двух десятков селян, шлепая по свежим лужам, отправились каждый по своим делам. Старики, по большей части женщины всех возрастных категорий, дети и всего пятеро мужчин, способных заниматься физическим трудом. Деревня состояла из пяти домов, выстроенных вкруг вышки и целого роя больших и малых сельских строений, что создали собой внешнее кольцо поселка.
Из-за прошедшего дождя центральная площадь превратилась в одну большую лужу. Глинистая почва хоть и была утоптана за долгие годы, а ходить все же было скользко и страшно, тем паче, что помимо грязи тут был еще и значительный слой навоза.
Дни тянулись один за другим. Долгие, наполненные хлопотами, они мало отличались друг от друга. Разве что в один из них Грэю удалось поближе познакомиться с Ганной, первой красавицей на деревне.
Это произошло у мелкой речушки, в водах которой новый управляющий решил провести утренний моцион. Девушка полоскала белье и была к встрече явно не готова. Но вопреки ожиданиям оправилась быстро.
В процессе общения, мужчина понял, что Ганна не является застенчивой, но и развратницей ее назвать тоже было нельзя. Деревенская шкодница, привыкшая к мужскому вниманию, не лишенная сообразительности и острая на язычок. Как бы сэр Джонатан не отвергал свое мужское начало, Ганна запала в его сердце и похоже, что всерьез.

С того дня все пошло несколько иначе. Красавица все чаще попадалась на глаза управляющему, все чаще этот самый управляющий ловил на себе суровые взгляды местных мужчин и все реже его беспокоили дела Белой Вышки.

На третьей седьмице ему случилось столкнуться с бессонницей. Странные, мутно-серые сны то и дело выталкивали сознание в полуночную тьму. Довольно дождливая летняя погода по ночам оборачивалась жуткой духотой и беспощадными насекомыми. Поэтому Грэй решил прогуляться, подышать свежим воздухом и хоть как-то отвлечь свои мысли от девушки, чье имя, кажется, навек осталось в его сердце.
Звезды тысячами усыпали небо, не оставив места луне, что притаилась где-то за постройками. Потому было темно, черные силуэты домов хранили молчание. Но за последние три недели сэр Джонатан изучил вверенную ему местность от и до и неудобств по этому поводу не испытывал. Решив вновь сходить на речку, он скользнул в узкий проход меж сараев и тут же застыл. Будучи в легкой обуви, он перемещался довольно тихо, прекрасно сумев расслышать чей-то тихий диалог.
- Ты к ведунье ходил? - спросил женский голос.
- Ходил. - ответил мужской.
- И чего?
- На четвертую ночь, считая эту, клинок будет направлен на Ганну. На пятую ночь пронзит ее тело, тогда и будем готовить ритуал. В этом году ведунья велела собирать сосну. Три подходящих дерева растут в Золотой роще. Как только взойдет луна, на шестую ночь, разжигаем острие клинка и к утру Ганна достигнет...
Сэр Джонатан был внимателен как никогда. Боясь даже пошевелиться, вслушивался в каждое слово. Голосов, правда, не узнал, да и волнение слишком громко стучало в висках. Даже странно, что позабыв об осторожности, он хлопнул себя по шее, убив надоедливое насекомое. Тут же опомнился, но было поздно. Диалог стих, а идти и разбираться, что происходит, Грэй поостерегся. Всё же, он мало общался с местными, а если у них тут какая-то секта, то следовало действовать хорошенько все обдумав.
Этой ночью ему заснуть так и не удалось.

Все последующие дни и ночи сэр Джонатан жадно ловил каждый подозрительный шорох и следует признать, встретил не мало занятных моментов. Несколько раз ему удалось подловить селян на странных разговорах о жертве и костре. Какой-то бог уже готовил стрелы и Ганна во всем этом была ключевым персонажем. Последнее больше всего волновало управляющего, ведь помимо всего прочего, он сумел сблизиться с девушкой и завести дружеские отношения. Но на большее она никак не поддавалась: комплименты принимала с игривой улыбкой, а из объятий выскальзывала ужом. В последнее время Ганна все чаще была рядом с Грэем. Наедине.

Они расположились у небольшого костра, на всхолмье. Отсюда открывался прекрасный вид на пастбища и чрезвычайно звездный горизонт. Хотя мужчина средних лет и молодая девушка сидели порознь, меж ними явно была какая-то связь. Их взгляды то и дело встречались, улыбки озаряли лица.
- Сэр Джонатан, а когда вы приехали сюда, что за мысли посетили Вас при первой встрече со мной?
- Милая Ганна, я думал, что потерял разум навек, а оказалось, что твоя красота открыла мне глаза и я по новому взглянул на этот мир.
- Правда? - девушка восхищенно улыбалась.
Кавалер из столицы все же сумел сломить ее неприступность, но многого не добился.
- Да. Ганна.
- Что?
- Мне кажется, что тебе угрожает опасность. - мужчина тревожно посмотрел вдаль.
- Какой вздор. В этом месте нет ничего, что могло бы угрожать мне! - девушка тряхнуло копной каштановых волос, что волнами легли ей на плечи.
- Но это так! Я слишком часто слышу странные разговоры вокруг.
- Не обращайте внимания, они просто слишком долго живут в своем маленьком мире...
После того разговора Джонатан Грэй отнюдь не потерял бдительность, он все так же следил за разговорами, за передвижениями своих подопечных и сумел найти некую нить, ведущую к разгадке всего происходящего. Ведунья фигурировала немногим реже Ганны и некоего божества. К ней-то мужчина и отправился. Благо, тропинку ему разведать удалось несколькими днями ранее.

Бредя по старому лесу, сэр Джонатан с известным неодобрением заметил, как мысли виляют, подобно маятнику, от одного жуткого образа к другому. Утерев со лба нервную испарину, он огляделся вокруг и со сдавленным от паники всхлипом заметил, как со всех сторон, подобно змеям, к нему сползается туман. Кривые деревья тут же обрели иные черты, земля под ногами исчезла вовсе. Будучи человеком не суеверным, управляющий все же перекрестился и на всякий случай прибавил ходу. Очень скоро он достиг покосившейся избы, вызвавшей, вопреки ожиданиям, чувство уюта. К деревянному крыльцу вела аккуратная тропа, выложенная небольшими камнями бледно-белого цвета. Тут и там расположились ухоженные клумбы. Сам дом был либо внутри холма, либо насыпь появилась позже и заросла высокой травой. От того сие строение походило на иллюстрацию из сказок, в которые джентльмен из столицы давно уже не верил.

Позвонив в маленький бронзовый колокольчик, висящий на двери, сэр Джонатан очень скоро дождался ответа. Внутри послышалось шарканье шагов и скрип половиц. Дверь открылась, но звука отпираемого засова мужчина не расслышал, из чего сделал логический вывод. На пороге, с лучиной в руках, стояла бабушка. Иначе ее и назвать было трудно. Белоснежный пучок волос на затылке, небольшие очки, скрепленные шнурком за ушко, поверх зеленого платья надет клетчатый передник...
Управляющий даже растерялся, ведь пришел он сюда отнюдь не с добрыми намерениями.
- Ну и чего? - голос ведуньи был на удивление добр и ни сколь не портил общего впечатления.
- Мэм, доброе утро. У меня к Вам разговор.

Диалог их был долог. Сэр Джонатан порывался узнать о предстоящем событии, но старушка уж очень ловко уходила от темы и все подливала в чашку свежего чаю, заглядывая в глаза гостю и сдерживая улыбку. День начал клониться к вечеру и на лес вновь грозил опуститься туман. Грэй встал из-за стола и решительно отодвинув блюдце, отправился домой. В голове царило странное спокойствие. Ведунья же, проводив его до двери, постояла еще немного на пороге. А затем, задумчиво покачав головой, вернулась в дом.

Управляющий долго пытался вспомнить, о чем ему рассказывали целый день и на ум приходило только одно слово - любовь. Именно о ней говорила старушка, именно о ней спрашивал он сам. И получал исчерпывающие ответы. Только одно во всем этом было подозрительным: чай. Хитрая улыбка ведуньи подтверждала нехорошие мысли. Спалось в эту ночь необычайно легко, да и сны были очень светлые, оставшись в памяти только ощущениями. Картинки исчезли, растаяв вместе с последней звездой.

А вот разбудили управляющего, как ни странно, жители деревни. И вовсе не явившись по его душу, а распевая какие-то песни и бродя по поселку - осыпая все полевыми цветами. Каждый был в прекрасном расположении духа, никто делами не занимался. Мужское население так и вовсе опустошало весенние запасы вина.
- Что здесь происходит? Что это значит? - сэр Джонатан ходил по поселку и пытался вызнать, что тут творится, но никто на него внимания не обращал.
- Алый Кровит! Ганну пронзит! - слышалось тут и там, - Дева зари ночи и дни...
Не все слова можно было разобрать и управляющий помчался к дому своей возлюбленной, распихивая праздношатающихся. Хотя их и было не так много. Буквально влетев на крыльцо, мужчина врезался в надежно запертую дверь, забарабанил руками, взывая к девушке.
Население Белой Вышки на странное поведение своего главы внимания не обращало, продолжая веселиться. На вопросы о Ганне они пожимали плечами и уходили, воспевая какого-то бога любви и призывая его сжечь девушку по имени Ганна.

Все это начало переходить разумные рамки. Сэр Джонатан вскоре не выдержал, открыто обвиняя селян в язычестве и требовать ответа за свои деяния, ходил по деревне, ища хоть одного разумного, но в итоге ничего не добился.

День близился к завершению. Грэй решил более не проявлять себя и подождать. Покуда все не прояснится само. Крестьяне действовали по какому-то своему сценарию. Когда совсем стемнело, у вышки собрались, кажется, все до единого. Каждый нес в руках охапку дров и был с венком из цветов на голове. Если и был кто-то пьян днем, то сейчас последний хмель вышел из крови. Все те же счастливые лица, те же странные речи о клинке, что вот-вот пронзит девушку, о боге, который сожжет ее. Столпотворение происходило еще пару часов.
А потом люди начали глядеть то в небо, то в сторону избушки ведуньи и явно ждали чего-то. Сэр Джонатан напрягся, словно кто-то в нем взвел пружину. Вот-вот должно было разрешиться очень много вопросов. Будучи на крыльце, он занял позицию повыше, для лучшего осмотра и потому издали заметил два факела, что вдруг вынырнули из-за деревьев близкого леса. Люди, что прежде стояли что-то негромко обсуждая, в единый миг умолкли и принялись складывать очаг вокруг вышки, в честь которой и было названо их село. Делали они это умеючи и с заметным старанием, что в очередной раз поразило управляющего.
Который напряженно, до рези в глазах наблюдал, как приближаются к столпотворению две фигуры в глухих балахонах. Было во всем этом что-то от Дьявола, что-то языческое и пугающее. События погрузились в некий омут, поглотивший сознание...

Вспыхнул костер...
Заплясали сотни искр, смешались в небесах со звездами...
Загадывай желание! Покуда боги разберутся, что к чему, глядишь одно да исполнится!
И люди вокруг заплясали! И мелькнул темный капюшон в центре хоровода, у самого огня. Джонатан Грэй более не мог ждать, рванул туда, что бы спасти девушку, полюбившуюся с первого взгляда. Крича что-то неразборчивое о язычниках, он разорвал цепь взявшихся за руки селян, чуть не падая, схватил в объятия Ганну! Озираясь по сторонам, управляющий напрасно искал убийцу, тот всё равно оказался за спиной... Сильный удар по голове выбросил из глаз сноп искр и слез, а затем мир исчез во тьме.

- Який дурный твой джентльмен из столицы. - донеслось откуда-то сверху
- Ну он же не знал, что мы делаем... - с ноткой вины произнес девичий голос.
- Так узнал бы! Чуть весь обряд не сорвал.
- Бабуль...
- Ай, ну тебя! На вон, залей ему в рот. А то очухается раньше срока.
Горький привкус во рту обжег всё внутри. Мужчина вновь уснул...

Они расположились у небольшого костра, на всхолмье. Отсюда открывался прекрасный вид на пастбища и чрезвычайно звездный горизонт. Она положила ему голову на плечо, а он обнял ее за талию. И словно так было всегда.
- Так значит, Ганна - это созвездие? Как и Алый Клинок?
- Да. Меня назвали в честь них. Ганна - это жрица бога Любви. И он пронзил ее своим мечом, когда узнал, что та полюбила простого смертного.
- А как это связанно с огнем и вышкой?
- Не каждый год созвездие Жрицы видно на небесах, точнее, с каждым годом все меньше. И отцы наших дедов построили ее, что бы легко найти его на небесах. Это и правда легко, если смотреть стоя в четырех шагах от вышки, точно на севере.
- А огонь?
- Он олицетворяет любовь, жертвой которой и стала Ганна.
- Ты знаешь, я тут стих написал, ты только не смейся.
- Стих? Как здорово!
- Только не смейся!
- Да не неси ты чушь! Читай давай!