Тысяча зол.

Осенняя листва уже затопила парки и скверы. Сухая и безжизненная, она хрустела под ногами. Солнце светило ярко, как и прежде, но тепла заметно убавилось. В тени зябко, на открытом месте припекает. Небо чистое-чистое. Голубое-голубое.
Тихо наигрывает старенький бумбокс. Через него Ляпис рассказывает о своей вере во всех богов этого мира.
Федор невольно засмотревшись на восходящее солнце, замер с метлой в руках. На зеленой лужайке у аккуратного особняка пустынно, только легкий ветер роняет листья.
- Федя, завтрак готов.
На высоком крыльце стоит девушка лет двадцати, может старше и вытирает руки о испачканный томатным соусом передник. Из-за ее спины выглядывает девочка семи лет от роду. В глазах ребенка читается что-то странное.
- Папа, пошли в дом. - просит она так же тихо, как до этого сказала ее мать.
Федор бросает в их сторону быстрый взгляд и приставляет метлу к дереву.
- Иду. - отвечает он, пряча грусть в широкой улыбке.

В доме так же тихо, как и на улице. Но очень солнечно, что несколько разряжает общую обстановку. Семья ест торопливо, о чем-то изредка переговариваясь. В целом диалог не складывается и Федор невольно злится. Напуганные лица жены и дочки заставляют его раз за разом стискивать зубы, от невозможности помочь, от бессилия.
- Ты смотрела, здесь есть мультики? - спрашивает он у малышки.
- Да. Они все на английском. - отвечает та.
- Федь, мы же в Лондоне. - вступает в разговор жена.
Федор усмехается.
- Извини, Ларис, я совсем забыл. А как же наши диски? У нас же куча дисков на русском.
- Нам пришлось их оставить. Прошлый раз мы... - голос девушки дрогнул.
Ребенок испуганно посмотрел в окно, словно что-то должно было произойти в тот же миг.
- Да-да. Извините меня, зайки, я... Я просто опять забыл. - мужчина вновь начинает есть, с силой тыча вилкой в тарелку со спагетти.
- Федь...
- Извините.
- Я не о том, Федь... - Лариса встает из-за стола, подходит к мужу, ласково целует его лоб, склонившись. Обнимает сзади, слегка покачиваясь. - Ты не можешь сделать больше. Больше уже некуда.
- Но почему? - вперившись в пустоту спрашивает мужчина. - Этого просто не должно быть.
- Пап. Главное, что мы живы.
- Да, дочка. Ты права. Спасибо. - Федор обнимает подошедшую девочку, сдерживая слезы.

Оставшийся день они рыщут по городу, загружая старенький Лэнд Ровер едой и другими необходимыми в дороге припасами. Несколько раз им попались магазины игрушек, но ребонок не захотел даже зайти внутрь, скользнув взглядом по стеклянным витринам, за которыми притаилась полутьма. На уговоры отца она испуганно отнекивалась, попросив не ходить туда и самому.
Далеко за полдень их машина остановилась на окраине города, возле большой цистерны с красной предостерегающей надписью.
- Думаешь, там что-то осталось? - спрашивает Лариса у мужа.
- Проверить в любом случае стоит. Топлива едва ли хватит на следующий переезд.
Мужчина выходит из машины, озираясь по сторонам и беря на изготовку "Макаров". Осторожно приближается к цистерне, еще раз осмотревшись, стучит по блестящему металлу рукояткой пистолета. Гулкие удары отзывается эхом по округе.
Несколько мгновений ничего не происходит, мужчина оглядывается и видит напряженные лица родных. Вновь стучит. В следующую секунду изнутри доносится крик. Яростный, нечеловеческий вопль. Федор тут же бросается в сторону машины, по пути зацепившись ногой за какое-то колесо. Падает, но подгоняемый криком вскакивает вновь и садясь в машину, поспешно захлапывает дверь.
- Все в порядке, зайки, все хорошо. - шепчет он, поворачивая ключ зажигания.
Его жену и дочь бьет мелкая дрожь, их глаза большие от страха, с ужасом смотрят на отдаляющийся кошмар.

Рсскаленный диск солнца тонет в темнеющем горизонте. Слева и справа от дороги мелькают лесопосадки, фермы, дорожные знаки. Иногда попадаются машины. Сгоревшие или просто разбитые. Рядом с ними Федор непременно останавливается и сливает бензин, ежели таковой обнаружился.
Долгое время семья едет молча. Десятилитровая канистра полна, а это значит, что ехать можно еще очень долго. Но молчание все так же висит в воздухе. Федор не выдерживает и включает магнитолу, пролистывает пару песен и останавливает выбор на попсовой певичке из зарубежья, каких раньше были сотни. Красивый голос и ненавязчивый мотив делают свое дело. Мужчина тарабанит пальцами по рулю, через пару куплетов начинает подпевать. Неловко и смешно качает головой. Замечает в зеркало заднего вида, как улыбается его дочь. Ее внимательные глаза смотрят на папу, следят за каждым его действием и в них все же загорается искра. Лариса тоже начинает смеяться и подпевать.
Очень скоро трек меняется, какой-то чернокожий начинает свой складный речитатив, но это даже лучше. Федор уже во весь голос начинает повторять знакомые ему слова.
- А-а тыщ-тыщ-тыщ-тыщ-тыщ-тыщ! А-а тыщ-тыщ-тыщ-тыщ!
Несколько минут веселье продолжается, напряжение давно уже развеялось. Музыка утихает.
- Пап, а куда мы едем? - в голосе девочки чувствуется приподнятое настроение, утренний страх прошел.
- Не знаю даже, Настён. - Федор скорее по привычке, чем по надобности скосил взгляд на зеркало заднего вида.
На его висках тут же выступает пот, лицо покрывается красными пятнами. Девушка не видит этого и все так же играет в ладушки с дочкой.
- Золотце, быстро достань ружье. - голос мужчины тих и в некоторой степени спокоен, но супруга сразу замечает, как мелькают в нем панические ноты. - Настя, пришла пора сыграть в прятки. Где твой домик?
- Но пап, я не хочу в прятки. - малышка возражает, забывшись и это заставляет отца нервничать еще больше.
- Настя. - в это одно слово он вкладывает всю строгость, на какую спсобен.
Лариса же, справившись с чехлом, передает оружие и торопливо разворачивает одеяло, накрыв им ребенка. Не задает ни одного вопроса. Не суетится.

"Господи, Боже мой... Как надоел мне этот липкий и отвратительный страх. Господи, ты дал моей семье жизнь, так дай силы сохранить ее... Что сделал этот мир? За что наказан и стал Адом? Что за демон учуял наш след? Эти твари уже и солнца не боятся. Господи... Господи... Господи!"

Федор ставит ружье на специально закрепленную подставку и слегка сбрасывает скорость. Медлит мгновение и... Выстрел уходит в молоко.
А отвратительная тварь, назвать которую собакой и язык не повернется, все такими же широкими скачками нагоняет машину.
Еще один выстрел. Большая часть ребер вместе с куском гнилой плоти на левом ее боку разлетается в стороны, но она не отстает. Ругнувшись, Федор вновь прицеливается. Мушка слегка подрагивает, расстояние заметно сократилось...
- Федя, дорога!
Мужчина не успевает вовремя среагировать, выворачивает руль вправо, но врезается в небольшой сгоревший фургон. Тут же сзади налетает монстр, его когти со скрежетом скользят по крыше автомобиля, в сторону лобового стекла.
- Федя! - кричит его жена, обняв ребенка и с ужасом наблюдая за тем, как давно сдохший, с клочками шерсти на морде, пес спрыгивает на капот, а с него на землю. Открытое окно защищено стальной решеткой, но сколько она может выдержать? Первый бросок заметно сотрясает автомобиль, оставив вмятину на двери, мужчина растерянно потрясает головой, приходя в себя. Второй удар вырывает крепление решетки, одно из четырех.
- Папа!
Федор с перекошенным лицом стреляет и череп твари разлетается на сотни ошметков. Несколько минут стоит полная тишина, слышно лишь тяжелое дыхание мужчины и тихие женские всхлипы.
Пару раз повернув ключ зажигания, Федор все же заводит автомобиль и медленно объезжает фургон. Но прежде чем это происходит, всеобщую тишину на осколки разбивает чей-то дикий крик. Не то очередного чудовища, не то человека, попавшего в их лапы. Он слышен не издали, а где-то рядом.
- Федь, кто это?
- Не знаю...
- Папа, все хорошо?
- Конечно, зайка. Ларис, заряди ружье.
Щелк. Щелк. С характерным звуком патроны входят в обойму. Ровная, как стрела, дорога теряется в лесу. Вновь повторяется крик.
И вдруг, совсем близко, в паре сотен метров Федор видит человеческую фигуру. Скорее всего это женщина, но вот крик... Он явно не принадлежит ей. Мужчина щурится, пытаясь оценить грозящую опасность для его семьи. Ничего не понимает, оглядывается на заднее сидение. Его супруга тоже в растерянности.
- Давай проверим. - говорит она, осторожно передав ружье.
Женская фигура вдали так и не шелохнулась.
Нервно тарабаня пальцами по рулю, Федор подъезжает ближе, порою поглядывая на лежащее рядом оружие. Когда до незнакомки остается около десяти метров, она оборачивается. Брови хищно вскинуты, острые скулы, небрежная копна темных волос. Оружие за спиной и на поясе.
Глаза.
Пристальные, как дуло винтовки. Пугающие силой. И жестокостью.
Голос как плеть.
Но вот беда, говорит она по английски.
- Ты хоть слово поняла?
- Она говорит нам уходить. Или возвращаться. - отвечает Лариса и тут же спрашивает что-то у незнакомки. - Говорит, тут очень опасно и... - девушка вдруг понижает голос, - Говорит, что поздно...
Воздух вновь вспарывает крик из леса и треск ломаемых деревьев. Очень скоро на дорогу выкатывается волна. Волна некогда живых людей. Они голодны и ужасны. Быстры и беспощадны. И они здесь.
Незнакомка неспеша достает оружие, это длинный клинок наподобие катаны, руки ее защищены стальными щитками. И больше ничего, кроме коротких шерт и грязной майки.
Федор, чувствуя, как волосы встают на голове дыбом, в оцепенении следит за развивающейся картиной. Вот Она делает шаг вперед и... Вмиг тонет в толпе зомби. Ничего не видно. Только рык и топот. Мужчина даже дышать перестает, когда различает фигуру незнакомки, пляшущую в толпе. Сравнить ему не с чем и потому он просто смотрит, не понимая, что это за человек и почему мертвецы еще не обратили внимания на его машину. И только эта мысль проскальзывает в голове, целая группа зомби устремляется к нему. Спустя миг Федор уже схватил ружье, стараясь стрелять прицельно, но быстро. Не успевает. Трое бьются головой о лобовое стекло, стараясь добраться до жертв, еще двое зашли сбоку. Их уродливые лица неузнаваемы и искажены яростью. Черная слизь растекается по машине.
Лариса кричит, обнимая дочку, Федор матерится и пытается сдать назад. Затем резко выворачивает руль. Зомби разлетаются по сторонам, но в следующий миг, как обезумевшие самоубийцы, вновь кидаются вперед. Федор вдавливает педаль газа в пол, стараясь оторваться от преследователей, в зеркало замечая, как проредела толпа монстров, бросившихся на иностранку. Сама она затерялась где-то среди них.
Солнце зашло, мир медленно погружался во тьму.
Но Федор не смог уехать. Он мчится по шоссе, сбивая мертвецов, которые сами лезут под колеса. От их неожиданной волны осталось не больше десятка. Вся дорога усыпана окончательно убитыми телами.
- Хэй! - кричит Федор, - Бэк! Бэк! - зарядив Макаров последней обоймой, он выходит из машины и без сожаления растрачивает пули.
Последний зомби пал. Незнакомка выглядела, как одна из них, вся в густой черной слизи, шатающаяся от усталости.
- Ю окей? - спрашивает он, понимая, сколь по идиотски звучит этот вопрос.
Та кивает в ответ. Что-то говорит, едва слышно.
- Что? Что она сказала?
- Федя, нам надо бежать! - Лариса, что вышла из машины вслед за ним, тянет его за руку, умоляя чуть ли не со слезами. - Она сказала, что это не конец, что сейчас придут еще. Федя!
- Что? Да откуда их столько и почему именно сюда? Они что, именно за ней идут?
Лариса кое-как переводит слова, вслушивается в ответ, отрицательно качает головой.
- Федь, я плохо понимаю. Она говорит про какую-то корпорацию, про зонтик, какая-то околесица!
- Leave! Now! - кричит незнакомка и эхом ей отзывается рев сотен, если не тысяч глоток.
Зло сплюнув, Федор бежит к автомобилю.
Он всё решил.

Около десяти киллометров позади. Но даже отсюда виден столб поднявшегося до небес огненного вихря.
- Как ты думаешь, кто она? - спрашивает Федор.
- Я не знаю. - его жена гладит по голове уснувшую дочь. - Но ее послал нам Бог. Это точно.
- Может ты и права. - некоторое время мужчина молчит. - Странный он, Бог этот. Одно добро продает за тысячи зол.
- Быть может, цену устанавливает не он?