Перейти к содержимому






* * * * * 1 голосов

Забытая баллада о любви - Рожденный кровью

Написано Daylight Dancer, 01 февраля 2018 · 1 092 просмотры

#скайрим #кроссовер
Забытая баллада о любви - Рожденный кровью " Кто сражается с чудовищами, должен остерегаться, чтобы самому не стать чудовищем. И, если долго смотреть в бездну, то, рано или поздно, она посмотрит в тебя."
Фридрих Ницше. "По ту сторону добра и зла".



Скайрим. Виндхельм. 202 год 4Э, 31 месяца Вечерней Звезды.

Ночная вьюга лютовала за каменными стенами, заносила и без того, утопший, в вечных снегах северный город. Выла, плакала над порогом, стараясь испортить общий праздник, смести с улочек припозднившихся людей, меров, зверлингов, спешащих к домашнему очагу, дружеским приветствиям за кружечкой тратирной горячей медовухи. Но, что эта глупая погода может такого сделать привыкшим жителям холодной страны, если в последнюю ночь года они жаждут уюта и волшебства?

Оттого, в "Очаге и свече" было шумно, светло и весело. Трепетал на полке огонек древней свечи, гремел радостный гомон, смех, тосты, глухой стук наполненных кружек, знаменующий единство празднующих. Сбивались с ног служанки, разнося подносы снеди и выпивки по столам. Заливисто, в углу гремел бубен, переплетаясь с тонкой и нежной свирелью.
- Скьёль!!! - громогласно неслось над головами пирующих, когда очередной подвыпивший норд залезал на стол, вздымая к потолку тяжелую, более напоминающую небольшой бочонок с ручкой, кружку. - За Талоса! Девять Божеств и Короля Ульфрика!
Синие накидки Братьев Бури, то здесь, то там мелькающие между столов, только одобрительно подхватывали возгласы.
Было в этом раздольном разгуле, грозящем перерасти в отчаянный, неуправляемый танец, что-то, властвующее умами и помыслом людей. Когда в центр зала, потеснив уже имеющихся двоих музыкантов, вышел нарядный имперец, чье лицо дышало юной красотой недлинных каштановых кудрей, аккуратной бородкой и крошечным шрамом на левой щеке, совсем его не уродующее, все резко затихли. Чтобы потом взорваться воплями приветствий и восторгов.
Юноша раскланялся, вежливо сняв ярко-алый берет с черной застежкой и вшитым залихватским черным пером ворона. Потянув через ремень из-за спины лютню, издал пробные аккорды, пробуя струны. Сей инструмент отличался от многих других. Не был он похож на громоздкие нордские инструменты, выдающие на диво широкий спектр звуков, зависимо от ухода за ними владельцем или степени их раздолбанности, отличался от щипковых Сиродила с их пузатыми овальными корпусами и широкими грифами. Он был легок, изящен, с тонким грифом, украшенным вязью и резьбой, кокетливо круглый в остальном, а колковый блок, посчитался бы в, кругах знающих, произведением искусства из рук неизвестного лютиста.
Но эти ритмы издаваемые ею... Эта гармония нежности и недозволенного соскочила с первых робких отзвуков струн.
- Неужто сие он?
- Волшебник-бард! Точно он! Правду бають...
- Ох, девочки... Ка-а-а-кой мужчина!
- Цыц, охламоны! Счас мастер балладу исполнит!
Шепотки, шедшие сквозь народ поутихли, стоило зазвучать такому мягкому, тихому, чистому, но, слегка наполненному печалью голосу:

В лесах и снегах, подобно цветам,
Страною, приют что дает всем ветрам,
Взросли мы, вскормившись ручьями водой.
Укрытые неба седой бородой!

Немало на долю людскую пришлось:
Многажды зло на свет поднялось,
Но воля и меч героя все перетрут -
В дымный прах, их не рассыплется труд!

Из недр Преисподней являлась беда,
Засилила в войнах эльфов чума,
Но в битвах и плаче смоется все -
Было бы рядом друга плечо!

Ах, столько воды за года утекло,
Веры осталось кристально чистым стекло.

Ах, сколько же бед восстало из тьмы,
Драконий огонь тянет страха дымы.
Задумали Девять и веру отнять,
А, стоит ли вовсе надежду отдать?

Забрезжит средь хмари солнечный свет,
Герой, что собой знаменует рассвет.
Отмеченный Словом и громом и силой ,
К цели ведом волей непреодолимой!

Убийца чудовищ, драконий палач,
Для рода альтмерского скорбный нес плач.
Прославленный воин - Меридии меч
Многих сразил в трепетанье смертельного свеч!

Ах, сколько воды за года утекло,
Веры осталось кристально чистым стекло.

Уж много снегов заметали следы,
Ответь нам герой
Вернешься ли ты?..

Вернешься герой,
И мир нам всем принесешь!

С последними отзвуками плача лютни, с последними проникновенными словами зал разразился одобрением, громом, тостами, шумом и теми тихими больными взглядами, что видели описываемое в песне вживую. Кого-то затронула война, где-то безымянный, слепой в жажде убивать, дракон пожрал друзей и родных. Лютовали талморские ищейки, голод и морозы были частыми гостями семей, омрачая жизнь. Но не эту волшебную ночь, довольствуясь древними традициями доставали из закромов последнее, с присуще широкой северной натурой, стараясь подобающе проводить уходящий год.
Но ужас перед последними днями, предвещаемый Пожирателем Мира, вот уже второй год висящий над всеми, оставил мрачный отпечаток в душах и судьбах. Столь многие тихо плакали, вспоминая своего защитника.
Были среди гуляющих и те, кто особенно проникновенно вникали тексту баллады. Не отрывая взглядов от дорогого друга, за одним из дальних столиков восседали трое: инок в старой ношенной робе, широкоплечий воин в странной, громоздкой латной броне, на чьей котте, плотно облегающей нагрудник пестровали белый и алый цвета, да хитрый маленький шут, метавший озорные молнии из прищуренных глаз, где сквозили дьявольские огоньки, присущие сумасшедшим... или убийцам.
Откланявшись под благосклонным взглядам дам, вежливо отказываясь присоединиться к кому-либо из пьющих за столиками компаний, наш бард немедля отправился к друзьям, приняв от них наполненный пряным питьем бокал.
- Берешь новые высоты, друг мой! - воскликнул монах-данмер, приветствуя присоединившегося.
- Эрандур, - весело отозвался имперец, поудобнее пристраивая лютню, - ну льстить-то мне зачем? Стараюсь, как могу!
- Эга, старается он! - пискляво протянул шут, криво пародируя чистый голос барда. - А вчера-то мы его в десять рук откачивали! От старательных обильных возлияний!
- Trunkenheit ist kein Laster! - возразил воин, на наречии, отнюдь не известном присутствующим. Звучал язык этот грубо и лающе, чем-то отдаленно напоминая нордик, но, все-же необычно красиво своим произношением и странностью постановки. - Я считать, пьянство не ist порок, если оно исходит от души. Или nicht мешать жить.
- Странные ты вещи говоришь, особенно, когда сам наберешься, - имперец слегка кивнул в сторону батарей пустых винных бутылок, занимавших свое место оподля латника. Следовало лишь удивляться, как безымянному воину удалось столько выпить. - Эрандур, - это уже клирику, - ничего нового не случилось?..
- За время того, Ливий, как твоя творческая натура продирала зенки после позавчерашнего - ничего. И за сегодня, тоже. Мы вообще-то не ожидали, что ты соизволишь присоединиться к нам.
- Ага, а праздник Новой Жизни мне, по твоему, где встречать? - бард рассмеялся, кидая шапочку на стол. - В Квартале Серых?
- Мог бы остаться ночевать у очередной профурсетки. Да, кстати, зря ты так с головным убором. Этот раздолбай в колпаке тут пролил пиво.
- Троллья задница! - отряхивая берет вопил музыкант. - То жрец Мары меня жизни поучает, хоть я сегодня и не заказывал проповеди, то Цицерон очередную свинью подложит!
- Говоришь так, словно меня тут и нет, - надулся шут.
- Schwein?! Где schwein? - занервничал воин, оглядываясь по залу, потихоньку ища рукоять внушающего двуручника, прислоненного к деревянной балке, возле стола.
- Спокойно. Никаких кабанов тут нет. Только жареные. Кстати, выпивка закончилась...
- И это говорит священнослужитель?
- Лучше бы за добавкой сходили!
- Я уже ходил, - привзгрустнул Цицерон. - За жратвой.
- И? Где она? - взгляды троицы устремились к латнику. Тот скромно почесал в затылке, хотя под рыжеватой бородкой блуждала коварная ухмылка.
- Пусть идут хвостатые, чего беспокоиться.
- Поздно. Эти два пушистых наркомана... того...
Ливий, так до конца и не вникнув в подробности происходящего, потребовал разъяснений.
- Перебрали скуумы, осознали тщетность бытия и свели счеты с жизнью?
- Почти. Ливий, созерцаешь ли ты два бездыханных тела под соседним столиком? Вон, тот в доспехах, это Карджо. А рядом, Дж'зарго. Кгхм... Еще дергает хвостом, значит, не все так плохо. Идиоты поспорили, что есть лучшее подспорье в пьянке - выносливость воина или магические хитрые снадобья, препятствующие опьянению. Как видишь, Вермина их побери, победила дружба. В лице плохой сопротивляемости алкоголю одного, да паскудного навыка алхимии другого. Вот, а Мара, как известно, пьянство не поощряет..
- Сожалею, что ты в свое время не стал служителем Дибеллы, друг мой, - с усмешкой, но все-же, обеспокоенный за товарищей поинтересовался Ливий, - тогда бы у нас с тобой было больше тем для разговора. Их, случаем, не обберут там до утра?
- Нет, все ценное, включая Лунный амулет уже забрали мы. Не стоит так выразительно пялиться - вернем поутру, чтобы там не говорили некоторые!
- А я что? А я ничего! - начал отпираться шут. - Сижу тут тихо, масляную лампу починяю! А куда этот дуболом невнятный поперся?
Воин, встав из-за стола не успел далеко отойти, устремляя тяжелые сабатоны в другой конец зала.
- Выпить купи! И закусить.
- Sehr gut! - коротко отрапортовал тот, на пути к барной стойке.
- Касаемо происшествий, - продолжил данмер, - можешь заметить сам, что наши ряды несколько прохудились.
- И то, верно. Маловато друзей пришло, впрочем.
- Посуди сам: Лидия укатила в Вайтран, к родне, Маркурио кичился, будто бы в Винтерхолдской коллегии без его присутствия на праздновании, все разнесут к Дагоновой бабушке, Эйла у Соратников. Остались впятером - прозябаем, перебиваемся работенкой по профилю, наверное, тоже скоро разбредемся. А Нильс...
- Не объявлялся? - лицо барда резко помрачнело.

- В последний раз я его видел во второй декаде месяца Огня Очага. Он сильно изменился. И не только внешне. Словно это был совсем другой человек.
- П-ф-ф... К чему любить, к чему страдать, ведь можно взять и...
- Прошу, Цицерон, заткнись! - тут уже, на ничего не ожидающего шута накинулись разом и бард, и данмер. - Это точно не повод для шуточек.
- Чего вы с этим орущим полудурком носитесь, как со стрелой в колене?!
- Не приведи Девятеро, пережить кому-либо из нас, здесь присутствующих то, что перенес он, - на полном серьезе, тихо и вкрадчиво, скрипя голосом прошептал жрец Мары. - Наверное, Нинэльс не рассказывал тебе всей правды. Сейчас, дождемся нашего доблестного паладина и я... так уж и быть, омрачу светлый вечер темной историей....

Тонкое тело юноши металось на растревоженной кровати, изгибаясь от смертельной боли, бреда; но такое хрупкое и слабое, после значительной кровопотери. Скрип зубов, вопли боли и отчаяния, тихий шепот заклинаний, исходящий из уст немолодого священника-данмера, тихий перезвон льющейся целительной магии - все мешалось в единую какофонию, отдаваясь от бревенчатых стен старого дома, заставляя остальных присутствующих если и не уйти от беды подальше, то, хотя-бы быть много тише.
За что он пытался уцепиться в горяченом предсмертном бреду? Наверное, загадка, или нет. Судорожно сжимающиеся пальцы и вздутые вены правой, бессильно бороздили пространство вокруг, ловя столь дорогих памяти призраков прошлого. Левая же рука... Точнее, тот кровоточащий сквозь множество слоев бинта обрубок, сохранивший относительную целость лишь выше локтя... На что надеялся он? Юное и красивое лицо, под слоем запекшейся крови и наспех намотанных повязок обратилось в страшную личину, перекошенную страданием, вкупе с яростью. Поистине, нечеловеческой яростью, наряду с кровью и тусклыми отблесками свеч окрашивая некогда белоснежные недлинные волосы в грязно-рыжий цвет.
Ржавчины, внутренностей и... сколь бы это не банально, вездесущей крови.
- Эми...лия...
Не было даже слез - один глаз, зияя страшной раной истекал красным, второй - помутненный голубой цвет неба, смотрел куда-то вдаль, в недалекое прошлое, болел и пылал от увиденного, от бессилия владельца что-либо изменить.
- Что же произошло? О, Девять Божеств, что с ним стало? - шептал за дверью Ливий, осев, спиной к стене и уткнувшись в ладони лицом.
- B^@*), чтоб их всех! - по большой зале дома Теплых Ветров, резко и порывисто, словно разъяренная волчица расхаживала рыжеволосая глава Соратников, метая пожар волос и красный огонь нечеловеческого взгляда. - За те сутки, что Эрандур вытаскивает его тело из e%@66*q0 Обливиона мы проверили, что сталось с остальными. Какие-то u^%#$@ не поскупились и разнесли к херам весь караван! Сожгли повозки, вырезали купцов, беженцев, стражу... Да, всех, включая детей и стариков! Идиоты... Они... Они даже ничего не успели сообразить!
- Кто это был?
- Нападавшие забрали своих мертвецов. А их было немало, скажем прямо! Если остолопы стражники полегли первыми, Рагнар... Нильс, забрал двоих. Мы почуяли это по крови на его мече. А Эми...
- Неужели и она?..
- Хуже, много хуже, музыкантишка! Я сама видела этот гремучий коктейль на том месте, где она рубилась. Такой, даэдрически одуряющий аромат крови. И ее, крови, в том числе, тоже. Фаркас, чуть было не потерял контроль над собой, почуяв такое. Определенно, ее более нет среди нас. Но и забрать тело, они не смогли. Оно просто... пропало?
- Твари, - выплюнул бард, вскакивая на ноги. - Я... Я найду их!
- Хм, смело. Но это явно не толпа обоссаных разбойников. Там поработала магия. Старая, недобрая, мать ее курва, эльфская волшба! Так они замели следы, убравшись, наверняка, телепортом.
- Талмор. Ублюдки, - Ливий снова рухнул на пол, подтянув под себя колени. В голосе его задребезжали слезы. - А ведь у нее и Нильса завтра...
Возле входа Маркурио как мог удерживал Лидию, дабы та не натворила лишнего, по отношению к назойливым посыльным от Балгруфа. Обещались, что скоро в помощь явится опытный целитель из Храма.
- Где?! Где вы были раньше! Он умирает! - на благо, у темпераментного хускарла вовремя отобрали меч.
Наконец, когда целитель прибыл, а Эрандур смог позволить себе кратковременный отдых, для восстановления магических сил, к нему слетелись все здоровые и незанятые присутствующие в доме, желая выведать о состоянии друга.
- Как же паскудно все выходит, - вздохнул данмер. - По всем прикидкам, умереть он должен был еще там, посреди боя, но, что никак не объяснимо, иначе как чудом Мары, вытянул полудневный переход до Вайтрана, еще и нашел силы поскрестись целой рукой в дверь, после чего потерял сознание. Но как Нильс миновал надвигающихся разведчиков Братьев Бури - тоже загадка. Впрочем, отсюда и вытекает столь поздний визит лекаря - они понадобились на поле боя и в Храме... Руку спасти не удастся - открытый жуткий перелом, будто-бы рубили здоровенным тяжелым топором. Похоже, конечность висела, буквально, на лоскуте кожи, но... отвалилась. Нападающий применял магию Разрушения, как ни странно, заклинание из репертуара криомантов. Оно не нанесло значительного магического эффекта, все-же, Рагнар отчасти нордлинг, но тяжелые травматические повреждения налицо - сломано множество ребер, слегка задето сердце, осколок льда попал в лицо. Гарантированное отсутствие правого глаза и жуткий шрам, если при нанесении шва не будет применена магия. Если он выживет... Если...
- Нинэльс в сознании?
- Он что-то говорит?
- Бредит. Зовет ее, размахивает уцелевшей рукой, хорошо, что еще не Кричит. Иначе сталось бы, что вам пришлось хоронить троих.
Дом затих. Из-за закрытой двери неслись вскрики боли, тихий шепот читающего заклятья целителя, перезвон магии, бредовое бормотание, среди которого яснее и больнее всего врезался под кожу отчаянный тоскливый зов, состоящий в одном-единственном имени, человека, которого давно уже нет в живых.
И какая во всем этом горькая ирония, что два любящих сердца должны погибнуть в день их свадьбы?

Тягостное молчание первым нарушил шут:
- А морду Ульфрику он уже опосля набил? Да? - тихо, чтобы не привлечь внимания Братьев Бури, встрял Цицерон.
- Как в воду глядишь. Вайтран отбил нападение войск Буревестника, а когда Рагнар оклемался, залечил раны и вошел в суть дела, самолично отправился сюда, ну, в Виндхельм, в смысле. Очевидцы утверждают, что он снес ударом ноги огромную дворцовую дверь, с петель...
- Врут, скорее всего это был Крик, - вставил свои пять септимов для справки Ливий.
- Может и так. Он, будучи безоружным, раскидал стражу, подошел к трону Ульфрика, да ка-а-э-эк врежет ему механическим протезом левой руки по лицу. Опрокинул и трон, и Короля на нем. Еще говорят, что Буревестник после этого неделю по лекарям таскался. Но эти его слова на прощание: " Из Вайтрана с любовью, сученька!"
Отдышавшись от взрыва хохота, друзья снова выпили.
- А ведь я хотел вести церемонию их венчания, - словно бы не к месту вспомнил погрустневший Эрандур.
- Чему быть, того не миновать. Тем более, это было больше полугода назад. И ведь Эмилия тогда спасла его - задержала врагов, бросила раненного Нинэльса в портал...
- И не пошла следом. Почему?
- А, какая она была, diese Frau Эмилия?
- Ха, тут уж положись на меня, в описывании женской красы мне равных нет! - бард было потянулся за лютней, но был остановлен укоризненным взором данмера.
- Ливий, умоляю, только не пой!
- Я могу! Маленький мальчик нашел Ваббаджек...
- Тоже мне, клуб любителей литературы и виршеплетства, - фыркнул священник.
- Так слушай же, мой благородный служитель доброго Бога Инноса из неведомой дальней страны. Хоть и ходя первоначально в служанках у Тана Нинэльса Рагнара, была она девушкой исключительной, строгой и милой. Ах эти чистейше белые волосы, точеная фигура, прекрасные голубые глаза, кокетливая родинка! Будь я на месте друга своего, влюбился бы немедля! Чего и ему советовал, да совет этот впустую не прошел. Ибо если и было на свете вживую олицетворение первозданной красоты зимы, так это она своей персоной!
- Ага. Больно уж эта служанка лихо управлялась с катаной. А то и с двумя. Про характер девочки-зимы, да упокоится душа ее в Этериусе, лучше промолчать - столь же холодный и подходящий более наемному убийце. В общем, полная противоположность Нильса.
- Ну вот, вечно ты все портишь, святой отец! Это же поэзия!
- Эта поэзия, под конец, вертела нашим Рагнаром как хотела. А теперь у него два магических осколка льда: в глазу и сердце. Да и ведет наш Довакин себя все более и более странно. При последней встрече я не узнал его. Другой голос, внешность, характер... Как будто, другой человек. Если человек, вообще - слишком странное было выражение глаз.
- Нет, ну ты себя накручива...
В открывшейся полемике с данмером, Ливий запнулся на полуслове, одним из первых увидев, что трактирная дверь открылась настежь. Из снежной темноты ночи, медленно, словно, неохотно отделяясь от нее, выдвинулась черная одоспешенная фигура. Грива длинных волос, цвета вороного крыла, свободно стекала по плечам, сливаясь с чернотой плаща и неотбрасывающих блеска пластин латного доспеха, кованого явно не из стали. На диво аккуратная многодневная щетина, красивые черты правильного, но бледного бретонского лица, узкие губы, нос с легкой горбинкой. Было в этом облике много притягивающих черт, если бы не длинный меч, чья рукоять небрежно торчала из-под края плаща, являя собой неотъемлемый облик черного воина, словно сигнализируя, что острый, как бритва инструмент смерти может оказаться в действии, буквально, в любой момент.
Пожалуй, меч был не главным оружием таинственного незнакомца. Многие из присутствующих, отводили от посетителя взор, опасаясь скорее его тусклых, кроваво-медного цвета глаз, с пляшущими в них огненными искрами. Было в них, скажем так, что-то противоестественное самой натуре человека, загадочно опасное, безумное, но, бесконечно печальное, словно глаза эти видели тысячи тысяч бед или смертей.
А может всего одну, но самую драгоценную?
Не издав ни единого звука шага, не скрипнув половицей, ни тихо-тихо лязгнув пластиной доспеха он словно плыл через зал, сея неуверенность и шепотки. Наверное, подвыпившая толпа даже не обратила внимания, что пришедший из метели путник, не уронил на пол таверны ни единой снежинки, оставаясь все так-же чист в абсолютной черноте.
Солдаты Ульфрика молчали. Хотя бы и был у них приказ, в случае появления этого лица в пределах Виндхельма, схватить его и представить к гневным очам Короля... Но что такое скромный выговор завтра, по сравнению со смертью сейчас, а, может, и хуже смерти.
- Gerr Рагнар? - изумился воин, первым разглядев в былом незнакомце объект их текущих рассуждений.
- Как дела, шеф? - залихватски подхватил Цицерон.
- Ох, ты-ж... Нинельс, ты где попадал?! - бардом овладели противоречивые чувства. С одной стороны, он был жутко рад увидеть лучшего друга, а с другой...
Был ли это и вправду он?
Только Эрандур молча да кивком приветствовал гостя. Он знал многое и о еще большем догадывался. Но догадки сии его совсем не радовали.
- Посудить так, вы совсем скисли, друзья мои, - зазвучал голос глубокий, меланхолично тихий. - Нам пора.
- Куда? На дворе ночь, метель и 3/1@4&% как холодно! Тем более, тут пиво... - после нескольких больших глотков шут отставил кружку. - Недопитое, вот.
- Пришла пора покончить с кое-какими старыми врагами. Не время для драконов. Нам пора, друзья, - глаза Довакина на миг полыхнули кроваво алым светом, но никто заметить этого не успел. - Пора...
... я покончу с Алдуином.
Сожру Пожирателя Миров.






:good:

Отлично!)

Мне нравится)

Очень эпично)

Ливий вышел харизматичный - соратник, преданный друг, певец и пивец)

У нас, канешна, он более весомая личность - драгоценная соринка в глазу, возлюбленный супруг и смысл жизни)

Боевой маг мне нравиться  этот класс

У меня первая была девушка нордлинг, второй вот альтмер я все  ни как не пройду..им

 Альтмер маг? Мне со времен Морровинда как-то западло за мага играть (в 4, 5 частях систему упростили, заклинаний меньше, а модами не всегда все правится. Зато каст с 2-х рук понравился.), запилил норда под ближний бой+ одноручный арбалет-пистолет (есть такие моды, правда, оружие там считается посохом).

У меня первая была девушка нордлинг, второй вот альтмер я все  ни как не пройду..им

А так мне понравилось в целом.  Так что рада, что позиция по Ульрику совпадает  - у меня просто было глубокое разочарование после посольства в Талморе вернее его посещения.

 Да я вообще в шоке был! Нильс вообще политики чурался, а тут такой документ к рукам прибрал!

А так мне понравилось в целом.  Так что рада, что позиция по Ульрику совпадает  - у меня просто было глубокое разочарование после посольства в Талморе вернее его посещения.

Напомню, что ваш Ульфрик работал на Доминион ищ - за него началась смута. Уж если кто  и начал геноцид своего народа так это он.

Ульфрика я тоже не особо уважаю. Он игрушка в руках Доминиона - "спящий " агент, что дестабилизирует политическую ситуацию в Скайриме, немного ослабляет военное влияние Империи там. На случай, если Буревестник победит, боюсь, через некоторое время, довольствуясь серьезным нарушением Конкордата, альтмеры начнут военную интервенцию в отношении северной провинции.

Талмору необходимо истощить силы имперских войск и окружить Сиродил союзными или подчиненными провинциями, в конце-концов, превратив текущее состояние "холодной войны" в активные боевые действия. Но, если Империя падет...

Напомню, что ваш Ульфрик работал на Доминион ищ - за него началась смута. Уж если кто  и начал геноцид своего народа так это он.

А чем плохи альтмеры были  Они наоборот навели порядок, а Талос не бог  так что они даже правы были, что  убрали поклонению идолу.

У каждого свое мнение. Свой взгляд на лор и события, что формируют CODU именно Вашего Нирна. Лично я склонен рассматривать действия Доминиона, как долгоидущие планы по геноциду "низших" рас, т.е. исконно нелюбимые эльфами человеки.

Талос точно не был Богом в прямом смысле этого слова ( а, может, не был и одним человеком или являл собой не такой уж и образец непогрешимой святости), может, смертное воплощение Лорхана, от силы.

А чем плохи альтмеры были  Они наоборот навели порядок, а Талос не бог  так что они даже правы были, что  убрали поклонению идолу.

Довакин, ты не демон Кхорна, чтобы кого-то сжирать 

Здесь имеется в виду не столько поглощение души, но сколько и биомассы-силы-памяти-опыта жертвы, как одна из способностей, приобретенная Нинэльсом. К его человеческому прошлому и бытностью Довакином это практически не имеет отношения.

Насколько помнится, гг не поглощает душу Алдуина на что получает ответ будто-бы Пожиратель Миров все-равно вернется в Конце Времени (и, есть теория, гласящая,что царь  этот Алдуин был ненастоящий), впрочем, дракоше и без того будет безудержно  невесело.

Довакин, ты не демон Кхорна, чтобы кого-то сжирать 

Всё то же думаю описать "похождения" своей подопечной в Скайриме 

 Вам и карты в руки, но мне интересно будет почитать.

 

 ведь, как никак, у её противостояния с Алдуином красивый конец

 У меня не  так возвышенно (читаем-с вставку  в начале и осмысливаем). Довакин, много позже убийства Алдуина, скорее-всего, взыграет на остатках своего человеческого начала и предпримет соответствующие меры, по спасению мира, но уже от самого себя...

Всё то же думаю описать "похождения" своей подопечной в Скайриме ведь, как никак, у её противостояния с Алдуином красивый конец - герой, благославлённой богом-времени хранящим эту кальпу, обладая артефактом бога-времени, что созидает кальпу, сражается с богом-времени, что пожирает эту кальпу...

Слишком много "кальп" как-то получилось

Очень понравилось!

Спасиба. Неделя долбодятельства, один вечер работы и вот...

Очень понравилось!


Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет