Посиделки в "Гарцующей Кобыле"

"Гарцующая Кобыла"


По деревянным столам, сбивая накопившуюся между досок пыль, стучали наполненные доверху кружки. Хульда, двигаясь, словно раненый хоркер, не спеша разносила заказанные еще двадцать минут назад блюда и напитки, еще больше раздражая посетителей. Тем не менее, люд не решался высказать свое недовольство - хотя бы потому, что пялился на одетого в изумрудного цвета жилет русоволосого юнца с тремя родинками на левой щеке, разговаривающего за столиком с одной влиятельной хаджиткой, с Микаэлем, который частенько поигрывает в "Кобыле" на музыкальных инструментах, и еще парой человек. С лица щегла не сходила ухмылка, а из рук тот не выпускал лютню, подтягивая струны и щипая их, проверяя звук. Звук был неплох.
- ...Я тоже очень рад, Зи, что ты пришла сюда, - улыбался юнец. - Надо было объявить? Не, мне и так хорошо. Кстати, Мираак, а почему вы с этой пакостной каджиткой ничего не заказываете? Не для меня ли монеты бережете, а?
Хульда, проходя мимо компании, что-то шепнула на ухо щеглу, притопнув ногой. Тот улыбнулся пуще прежнего и многозначительно кивнул, чем успокоил даму. Что-то сказав напоследок, юноша встал из-за стола и громко объявил:
- Дорогие посетители "Горцующей Кобылы", лучшего заведения города Вайтрана!
Ответом ему был одобряющий гул нордов и поднятые стаканы меда да пива. Несколько альтмеров, тихонько обсуждавших свои дела в самом темном углу таверны, удивленно подняли головы и уставились на него, гадая, что за безумие постигло беднягу. Редгардский наемник с красным тюрбаном и кривым мечом, облокотившийся на барную стойку, повернулся и с интересом посмотрел на щегла.
- Слушатели! - обратился вновь к собравшимся зачинщик. - Я, господа, сэр Номад, свободный бард, к вашим услугам! Госпожа Хульда дала добро на мое выступление здесь, и я решил поразвлекать столь почтенную публику!
Несколько хлопков, чей-то задорный свист.
- Рад, что добрые люди пришли на мое выступление. Кажется, я вижу пару знакомых лиц среди остальных, приветствую!
Те, о ком упомянул бард, улыбнулись и многозначительно кивнули глазами. Номад продолжал:
- Итак, за выступление я не беру платы... Сегодня. Если же вы таки решитесь наполнить мой кошелечек чем-нибудь звенящим и золотым, али подарить чего еще - милости прошу! Ладно, закончим треп, к делу!

Коль от жизненной рутины захотели отдохнуть -
Моя лютня да мой голос заберут сейчас вас в путь!
Закрывайте же глазенки, позабудьте о делах -
Погуляем по легендам на ваш риск и на ваш страх!
И свершенья паладинов, и еретиков деянья -
Каждый в меру интересен и не терпит опозданий!
Древние сказанья меров, современности рассказ -
Расскажу вам во всех красках, постараюсь я для вас!
Я Номад, бард - меня так, добрый люд, всегда зовите!
Септимов звоном золотых вы слух мне усластите!


Живая, словно одушевленная песня Кочевника вывела всех из состояния сонных мух. Послышались аплодисменты, и Странник, улыбаясь, кланялся, размахивая клетчатым красно-зеленым шарфом в разные стороны.
- Ну что, готовы услышать сказания о подвигах и свершениях настоящего морского волка Тамриэля, господа? Кто знает, как зовут самого, черт его побери, кровожадного и великого пирата, грозу залива Хандинг, а? Ну, друзья, Сайрус Неугомонный не был пиратом, он был редгардским наемником... За бардами, похоже, следует настоящая эпоха просвещения! Торрадан эп Дугал, и моя песнь о нем - "Абессинский Бич"! Слушаем!
Под взрыв одобрения Номад начал играть на лютне, периодически ударяя по барабану. Быстрая и ритмичная музыка пришлась по вкусу большинству собравшихся, и бард запел:

Простой, казалось, мальчуган -
Уже курил, был с детства пьян,
На теле места нет от ран -
А ныне знает каждый пёс!
Как щетиной пацан оброс,
Был продан, маленький матрос,
Он - Красной Сабли капитан,
Эп Дугал, Торрадан!

Он сукиных детей искал,
В ком кровь свежа, где есть запал,
И Абессины застращал!
И грузовые корабли,
И тех, кто был не на мели
В главе с ним скоро размели!
На Черном Флаге капитан,
Эп Дугал, Торрадан!

Береговые города
Боялись, коль его орда
Проходит мимо, да!
Но дохнет вскоре Каморан,
И Умбраноксу дают план
Всех каперов убрать в туман!
Цель - Красной Сабли капитан,
Эп Дугал, Торрадан!

И пес Империи, Фейзил,
На Кодекс плюнул и схитрил!
Он на все судна посадил
Боевых магов, лгун!
Скажи пирату ты "колдун" -
И в шею прилетит гарпун!
Так завещал им капитан,
Эп Дугал, Торрадан!

И в той войне любой пират
И стар, и млад, и бородат,
В пучину канули, мой брат!
А "Черный Флаг" был погребен
Скалой, и до конца времен
Не будет снова виден он.
И с ним погиб и капитан,
- и, все вместе!-
Эп Дугал, Торрадан!


- Ну, как вам? Вижу, что понравилось, сухопутные крыски, но пора продолжать. Сейчас прекрасные девы разольют нам пива, вина али эля, кому-то флина, суджаммы или еще чего покрепче. Мне чаю, дорогие мои, черного чаю.

Все смочили горло, напевая "Абессинский Бич" и весело обсуждая дела. Номад вдруг поднялся из-за стола и взял в руки лютню:
-А теперь, дорогие мои слушатели, ваш никчемный бард Номад развлечет вас песней "Легионовы Мужья"! Надеюсь, что среди слушателей мало служивых, а, господа? В любом случае, я пожелаю всем правильно воспринять эту сатирическую песню.
Левая рука в перчатке сомкнула гриф, огрубевшие кончики пальцев надавили на несколько ладов, прижимая струны. Локоть прижал корпус лютни с другой стороны, правая ладонь опустилась на все струны сразу. Поплыла спокойная мелодия, и бард, не спуская ухмылки, запел:

Разохались красавицы Вейреста,
Услышав, что вернется сэр Эмил!
Румянили ланиты, желали стать невестой -
Красавец и богач, ну всем он ми-и-ил!

Он статен, строен и силен, умен к тому же!
За девами ухаживать умел!
Дарил цветы и целовал, даже замужних
Хитрец не упускал! Таков удел!

И вот он наконец-таки вернулся,
Став офицером Легиона! Ай герой!
Он панцирем сверкнул и улыбнулся,
Задумали красотки: "Все, он мой!"

Не знали девы тайн имперской службы,
Все ветераны уж о них молча-а-а-ат...
Мужей там отношения сильней, чем дружба...
Эмила год уж ждал сеньор Бора-а-а-ат!

Мораль: легионеры спят, едят и служат вместе-е-е...
И там любовь подчас сильней, чем жениха к невесте!
Там-дам! Конец!

- Благодарю, дорогие слушатели!- шутливо поклонился Странник. -Приверженцы Империи, не волнуйтесь, меня не купил Ульфрик и его свора, гордо именуемая "Братьями Бури". Какая мне разница до политики, режимов, споров о божественности Талоса? Музыка - вот мой бог, открытый и доступный, не требующий приношений и почитания. Давайте лучше я сыграю чего-нить еще. Раз уж говорим о богах... Хоть я и не отношу себя к культам или политике, был один человек и есть один бог, которые заставляют меня восхищаться. Талос, он же Тайбер Септим, первый император Третьей Эры! Гимн, посвященный ему!

В Эпохе Раскола, Эре Второй,
На Севере вырос воитель младой.
Он Талосом звался, гордился отец -
Велик был Скайрима "Бури Венец"!

И тайные знания старцев нагорных,
Ремесла военные, уменья придворных -
Все удавалось скайримову сыну,
Тамриэля владыке, Дракону Исмиру!

Три Бога-Трибуна, альтмеровы Предки -
Сломал своей хваткой Септим, словно ветки.
Он вырвал меровы Древа Заслуг,
Взрастив на их месте Империи дуб.

Раскинулась крона Тайбера над миром,
Империю Тамриэль встретили пиром!
Каждый во славу ей песни пропел
И Талосу славному, творцу вечных дел!

Несколько альтмеров слегка скривили губы, но их гримасы развеялись, расплывшись в улыбке - так харизматичен был Номад. Остальные же, более лояльные к девятому богу, встретили гимн с ликованием, а некоторые же раздумывали, вздернет ли Талмор наглеца или напичкает смолой и подожжет.
- Я благодарен вам, добрый люд! - отмахивался от выражающих свои чувства слушателей бард, ловя, тем не менее, монетки с изображением того самого Тайбера, о котором он только что пел. - И Талоса я могу любить не только за его свершения, ха-ха!

Нет лучшего, чем бард, призванья для души
Ходи по весям с лютней да собирай гроши!
Забот, упреков, толков нет, все уважают бардов!
Особенно коль за спиной с металла есть бастарды!
Но создан богом менестрель не для сражений глупых -
Он за монетками в карман протягивает руку!
Бард - просветитель, он несет истории дилеммы
И подкрепляется порой из кружек пивом пенным!
Ты хочешь лютню оскорбить, дурак широкоплечий?!
Ударом размозжу башку, забудь о своей речи!
Уж лучше брось мне золотой аль расскажи легенды,
А я пока вон ту девицу приберу в аренду!

Септимы сыпались от благодарной публики, заставляя Номада ползать за каждой закатившейся монеткой. Однако один из нордов, Турган Дубовый, разглядел немного иной смысл в песне барда, посчитав, что тот положил глаз на его возлюбленную, красавицу Эйну.
- Чертов сказитель! - взревел норд, вставая из-за стола и вытягивая добротный стальной топор из-за спины. - Я тебя сейчас сам на монетки покрошу, фалмерово отродье!
Топор, который больше годился для перерубания напополам мамонтов, выглядел немного устрашающе. Ну совсем чуть-чуть. Настолько чуть-чуть, что Номад немного опешил.
- Откуда ты взялся? Я думал, все великаны пасутся за городом, - проговорил менестрель и понял, что сморозил полную чушь.
Турган заревел так, что его короткий коричневый волос встал дыбом, и бросился на барда, рассекая своим "Гробоносцем" воздух. Странник нырнул под удар, ощутив жар лезвия и запах серы - неплохое зачарование Разрушения, после чего ударил нордлинга ногой по колену. Удар был точным.
- Ах ты, дитя шлюхи! - скривился от боли Дубовый и слегка присогнулся на ноге. Норд выпустил топор и своими ручищами ударил наискось, стараясь хоть немного задеть певца. Бард вовремя отпрыгнул, но запутался в ножке стула и шлепнулся на спину. Очень не вовремя шлепнулся.
- Тебе конец, болтун! - огласил Турган, улыбаясь и занося топор над лежащим Номадом. Оба меча висели на спинке стула, схватить их он не успеет, а ударить - тем более. Глаза норда светились яростью - так бывает, когда злишься и срываешь свой гнев на первом встречном. Говорить с ним бесполезно.
Во внезапной тишине чуткий слух барда услышал сухой треск. Так трещит только тетива, когда ее натягивают умелые руки. Спуск, звон, свист.
- А-а-а! - заорал Турган, выпуская чудовищно огромный топор из рук и обхватывая колено с торчащей из него даэдрической стрелой.
Меткое попадание.
- ФУС-РО-ДАХ!
Слово на драконьем толкает раненого норда, словно тыкву, которую пнул тупоголовый великан. Дубовый летит ровно в стену, снося пару тумбочек, и валится на пол без чувств.
- Пока я - тан Вайтрана, никто не смеет нарушать закон! - прогремел голос героя, который уберег барда от верной смерти. - Теперь ему только в стражу, с таким-то коленом! - рассмеялся он.
Смех быстро распространился по таверне, стирая минутное приключение барда. Номад, поднявшись и отряхнувшись, неловко подошел к сидящему тану, чье лицо было закрыто традиционным нордским рогатым шлемом:
- Чего вы теперь изволите, сэр?
Герой поднял голову и посмотрел на юношу. Уста зашептали только одно, и только ухо барда могло услышать пожелание.
- Господа слушатели! - огласил менестрель, поправляя шарф. - Я хочу сыграть одну древнюю мелодию из великого фольклора Скайрима. Песнь о Довакине!
Вечер прошел на ура.