Перейти к содержимому






* * * * * 4 голосов

Прежняя семья Довакина

Написано Старый геймер, 21 января 2014 · 1 532 просмотры

…Кажется, я пришёл в себя. Где я? Еду в телеге. Точнее, меня везут. Точнее, нас - я в ней не один. Телега движется по тряской дороге; каждая кочка отдаётся такой болью в голове, словно она не на дороге, а на внутренней стороне черепа. Вокруг уже не снег и скалы, а еловый лес, мох на пнях в той стороне, куда едем – значит, на север. Дорога идёт вниз, значит, перевал уже позади. Значит, мы к северу от перевала?...

Стоп, стоп! Рано мне начинать рассказ, я поспешил. Вы же не знаете, кто я! Какой лес, какая телега, отчего я пришёл в себя... Сам не люблю книги и истории, что начинаются как с середины. Словно входишь в трактир посреди песни барда: все знают, что к чему, а тебе надо гадать-догадываться. Ещё в детстве, когда отец рассказывал сказки, я требовал "с самого начала" – с рождения героя.

Начнём же, но не с моего рождения, а пораньше, за двести лет до того. Чтобы понять, кто я и как попал в Скайрим, нужно знать про мою жизнь в Сиродиле. Значит, нужно рассказать про мою семью. А в моей семье без Предка никак и никуда.

Я, как видите - каджит, из расы кошколюдей, именем Туо, сын Кау. По отцу – барон Одинокого замка в седьмом поколении, потомок известной личности: Чемпиона Сиродила. Да-да, того самого. Он же Герой Кватча, Спаситель Брумы и прочая и прочая. Вот о нём, моём Предке, и придётся вначале поговорить. Не подумайте, что я хвастаюсь родословной, но иначе и впрямь не понять, кто я и почему таков, каков есть.

О жизни Предка говорится в книге "Кризис Обливиона". На случай, если вы её не читали... (Вежливо делаем вид, что слушаем пересказ Obliviona).

...Так закончились четыреста лет правления Септимов, завершилась Третья эра и началась Четвёртая. Предку не удалось спасти династию, но зато он спас весь остальной мир.

Странствуя и сражаясь по всему Сиродилу, Предок совершил и множество иных подвигов. Он возглавил Гильдию Бойцов. Он вступил в Гильдию магов, отправил назад в могилу великого некроманта Маннимарко, что решил восстать из неё, отмстил за смерть предыдущего Архимага и сам стал Архимагом. Он восстановил старинный рыцарский орден Девяти Богов, собрал реликвии воителя древности Пелинала Уайтстрейка и, вооружившись ими, поверг эльфийского демона Умарила Неоперённого. Он… да много чего ещё он сделал.

В тот же первый год Четвёртой эры пресеклась линия баронов Одинокого замка, что на Западном берегу. Предок расследовал смерть последнего барона, помог его призраку обрести покой, и в награду получил выморочный титул вместе с замком. Но думаю, дело было не только в самой награде. После Септимов империей правил канцлер Окато - лукавый, как все эльфы-альтмеры; полагаю, он просто хотел отправить Предка подальше от столицы. Тот купался в воинской славе и в любви народа, возглавлял две крупнейшие и сильнейшие корпорации Империи (причём одновременно), был лучшим мечником Сиродила, ближайшим другом покойного наследника престола, принял последний вздох покойного императора, а главное - он какое-то время носил на своей груди Амулет Королей. Чем сам канцлер похвалиться не мог. И вообще, после гибели наследника и уничтожения Амулета Предок остался последним - и единственным - среди живых, кто его надевал. То есть у него были известные шансы на императорский трон.

Каджит на Драконьем Престоле? Звучит смешно, но почему бы нет, если на нём сиживали и норды, и тёмные эльфы, и даже змеи-цаэски... Потому каджит и был сделан бароном - чтобы не мешать людям и эльфам в столице спокойно резать друг друга в борьбе за трон.

Предок совершил не просто небывалое, но, как бы сказать, многократно небывалое, то, чего никогда не добивался ни один человек или эльф, тем более каджит. За всю историю Империи он один соединял звания Главы Гильдии бойцов и Архимага, а сверх того звание Командора Ордена Девяти и титул барона Одинокого замка и прилегающих земель. И конечно же, звания Чемпиона Сиродила, Спасителя Брумы и Героя Кватча. Дело неслыханное. А ещё в семье ходил слух, что он тайно выступал на Арене в Имперском городе и опять-таки добрался там до самых вершин, потому что в Розеторн-Холле, второй резиденции семьи, хранился призовой доспех Чемпиона Арены.

Неудивительно, что все его потомки жили в тени его славы, и с детства слышали "Предок то, Предок сё…". Я и сам слышал его историю чаще, чем сказки про Семь Корон Двемеров или про Стригу-вампирёнка. Предок был в семье чем-то вроде религии.

…После 1-го года Четвёртой жизнь Предка вроде бы пошла тише. Если кроме Дагона, Маннимарко и Умарила, он спасал мир от кого-то ещё, об этом уже неизвестно.

После вторжения Обливиона он прожил ещё почти пятьдесят лет. Исколесил пол-Тамриэля, посетил Эльсвейр, привёз оттуда супругу, воспитал наследника и увидел внуков. А когда пришло время, собрал всё семейство и челядь, передал титул сыну, проследил за присягой новому барону - и, навсегда простившись, покинул замок. Сын и несколько старых слуг, настояв, выехали провожать его. Он прибыл с ними в Скинград и передал сыну тамошний особняк Розеторн-Холл. Оттуда отправился в приорат Ордена Девяти и сдал командование рыцарю-преемнику. Когда изумлённые рыцари настаивали, чтобы он остался, ибо командору полагается быть погребенным в склепе под приоратом, он лишь печально улыбнулся: "я уже был там погребён, обычай исполнен". (И верно, он был там погребён после битвы с Умарилом, когда его принесли с поля битвы и сочли мёртвым.)

Оттуда он прибыл в Имперский город и передал преемнику мантию Архимага. Затем отправился в Королл, передал преемнику правление Гильдией бойцов, а сыну - права на тамошний особняк. Здесь он окончательно простился с ближними и запретил дальше следовать за ним. "Мои дела в этом мире окончены", сказал он.

Последний раз его видели в Бруме. Он посетил место былой битвы за город, постоял у собственной статуи "Спасителю Брумы", поднялся в горы к храму Повелителя облаков (что он там делал и с кем говорил - неизвестно), а затем отправился по горной дороге на запад. Больше его никто не видел. К западу располагалось только святилище демона Хермеуса Морры, а больше там нет ничего, одни снежные пики и пропасти. Когда сын с челядью, не выдержав и нарушив запрет, спустя неделю пошли по его следам, оказалось, что почитатели Хермеуса Морры его не видели. То есть до святилища он не дошёл. Куда он делся, осталось неизвестным. Свернуть с той дороги некуда, разве что спрыгнуть в пропасть. Тело героя усердно искали, помогали и стража Брумы и Клинки из Храма, - но не нашли.

Отец подозревал, что там, в снежном горном безлюдье близ Брумы, у Предка что-то было. Туда он и шёл. Зачем, правда, непонятно. Не хотелось ему лежать ни в баронской усыпальнице, ни в рыцарском склепе, ни на кладбище Клинков в приорате Вейнон... Неизвестно.

Зато известно, что когда пришёл срок помянуть покойного в литургии Аркея, жрец Аркея потребовал доказательств, что покойный исповедывал религию Девяти, а не веру своего народа. Решили узнать, покоится ли он в царстве Аркея, яко слуга Девяти, или всё-таки в угодьях Хирсина, яко каджит. Обратились к некроманту-провидцу. И тот не обнаружил покойного ни среди живых, ни среди мёртвых ни в одном из доступных его взору царств. Кажется, Предок выкинул напоследок что-то в своей манере - сумасшедшее и небывалое. Или у провидца вышла осечка? Опять же неизвестно. Ради приличия о конфузии решили умолчать, Предка помянули в литургии, как положено барону Империи, но в семье поговаривали, что он сделал что-то этакое.

…Но на потомках его природа отдохнула. Никто из них не только не повторил хоть малой части его подвигов, но и не сумел сберечь достигнутого.

Титулы главы Гильдии бойцов, Архимага и Командора Ордена ушли вместе с Предком. Наследным был только баронский титул. Кроме него, Предок оставил два огромных состояния в золоте - одно собранное им самим, другое осталось от прежних баронов в замковой сокровищнице, - сам Одинокий замок, особняк Розеторн-Холл в Скинграде, особняк в Королле и дом в Анвиле. Всё ушло как вода меж пальцев.

Насколько можно теперь судить, дело было в показной роскоши и в браках. Мы оказались баронами Сиродила, человеческой провинции, - то есть каджитами, стоящими выше людей. Люди к такому не привыкли. Предок ставил на место любого своей харизмой и славой, но потомкам для этого приходилось сорить деньгами. Они словно бы заполняли покупной роскошью то, что Предок заполнял самим собою, и будучи баронами, пытались жить словно короли.

Затем браки. По законам Сиродила, неравный брак лишает потомство прав на титул. Предок женился на дочери знатного рода Эльсвейра, но у потомков это уже не выходило. Мы рождались и воспитывались в Сиродиле, в Одиноком замке, среди одних только людей, никогда не видели эльсвейрских степей, не знали степных обычаев - и потому были "чужаки", "городские", "хвостатые имперцы". Словно летучая мышь, изгнанная из царства птиц, потому что имеет сосцы и мех, и из царства зверей, потому что имеет крылья, мой род стал чужд и людям Сиродила, и каджитам Эльсвейра. Но если люди, пусть и с неохотой, кланялись нам (ну или нашему богатству), то для знатных – то есть кочевых - каджитов оно было пустым звуком. Предок добыл у них жену, пользуясь своей несравненной славой, а у потомков её не было. Первые их поколения ещё наезжали в Эльсвейр, но потом это пресеклось. Степная знать отказывалась родниться с чужаками, не знающими священных песен, не имеющих десяти колен родословия (Предок ведь молчал о своей "дотюремной" жизни), да и просто не умеющими выжить в песчаную бурю. Довод, что в Сиродиле нет песчаных бурь, там не понимали.

Поэтому предкам моим приходилось жениться на незнатных каджитках-воительницах, коих в Сиродиле было немало - на наемницах, на военных, даже на искательницах приключений. (Спасибо и на том: хоть не испортили породу.) А последняя баронесса, то есть моя бабка, была и вовсе дочь отставного кота-служаки из Легиона и торговки с рынка. Но таким невестам обязательно надо было получить дворянство, причём ещё до брака, иначе титул с замком и землями ушёл бы из семьи уже в следующем поколении.

Приходилось сочинять им несуществующие подвиги, заслуживающие возведения во дворянство. Чтобы подвиги стали "реальны", приходилось сорить золотом в Имперской канцелярии - золотом добывали "свидетелей" этих подвигов, золотом же затыкали рты свидетелей настоящего прошлого. И так с каждым поколением писцы и законники становились всё богаче, а бароны, соответственно, всё беднее.

Первые три поколения покончили с наследством в звонкой монете. Затем ушёл из семьи особняк в Королле. Потом наш городской дом в Анвиле. А чтобы "как следует" - на пол-Сиродила - сыграть свадьбу моего деда, был продан Розеторн-Холл в Скинграде, лучший из наших домов, первая и любимая резиденция Предка, в котором семья всегда останавливалась по пути в столицу и обратно. Следующему поколению остались только замок, воинские реликвии, гобелены и столовое серебро. Боги знают, до чего бы дошло, если б не Великая Война с Доминионом. Но думаю, уж за сам-то замок бароны держались бы до последнего.

…Самого замка я никогда не видел, но знаю его по рассказам отца. Он часто о нём говорил – как высоко и красиво он «сидел» на горе над морем, как круто шла к нему вверх дорога, обсаженная деревьями, какие были там, наверху, под защитой башен и стен, добротные постройки вокруг внутреннего дворика - скотня, кузня, конюшня, удобное крыло для слуг, сам дворик с цветниками и колодцем. Словно ковыряя старые раны, он часами мог описывать замок – как всё было на славу убрано и устроено: и про часовню Девяти и колоколенку над ней, и про Толстую башню, где жила стража, про главный зал с баронским троном, гербами и главной святыней – личным оружием и Драконьим доспехом Предка. Такие положены лишь Императорам, и были сделаны Предку как исключение, в знак особых заслуг. Никто после него не осмелился их носить - то ли из почтения, то ли чтоб не дразнить доносчиков новых Императоров. Но отец говорил, что дед в юности как-то ночью пробрался в зал и таки примерил их. Оказалось, что Предок был куда крупней и плечистей потомка.

Отец говорил и говорил (особенно хлебнув лишнего) - про столовую в прохладном подвале, про тамошнее серебро, про огромную Баронскую башню, про обшитые дубом библиотеку, про алхимическую лабораторию с целыми рядами фаянсовых банок, полных зелий со всего Тамриэля. (Хотя после Предка, знавшего толк в алхимии, никто в семье не разбирался в ней и на медный грош). Про отдельные опочивальни для барона и для баронессы - первая с гербом в полстены, вторая вся в шёлке и кружевах. Про тёплые печи в зелёных изразцах. Про балконы высоко на башне, один с видом на горы, другой – на море, куда можно было выйти прямо из опочивален, и оба в цветах. А уж совсем высоко, на вершине, где кончался камень и начиналась кровля, – опочивальня баронетов-наследников, с окошками на все четыре стороны света.

Отец так часто и подробно описывал наш замок, что я видел его словно наяву. Но не знаю, верно ли, ведь во плоти я никогда не видал даже его руин. Так что воображение украшало его, наверное, ещё лучше, чем он был на деле. Отец же, выросший в нём, не мог забыть, чего лишился, и заводил речи о "нашем замке" всякий раз, когда наскребал лишний грош на выпивку. Зачем? Чтобы сделать нашу бедность ещё мучительнее? Или чтобы внушить нам, к чему стремиться, что надо вернуть, как много полагалось некогда нашей семье? От него уже не узнаешь.

…Замок со всеми остатками былой роскоши погиб в Великую войну. Войска Доминиона двигались по побережью с юга на север, к границе с Хаммерфеллом, и осадили замок с таким превосходством в силах, что не было надежды выдержать осаду. Гарнизон поклялся баронской семье стоять до последнего – и стоял, пока луки и огненные шары не сбили со стен всех защитников. После чего альтмеры засыпали ров и вышибли тараном ворота. Дед мой, предпоследний барон, заперся с остатками челяди в главной башне, отвлек ворвавшихся - и принял там последний бой, пока бабка с отцом (тогда ещё подростком) кинулась в колодец. Он был с секретом: открывался в пещеру с пресным подземным озером внутри. А из озера вёл в море тайный подводный ход, запертый дверью, чтоб не мешались пресная и морская вода. Предок, словно в предвидении, оставил у озера реликвию – двемерскую маску, что давала дышать под водой без всяких зелий. И бабка, взяв маску, уплыла из погибавшего замка через подводный ход. Через вдох она рот-в-рот давала дышать и отцу.

Они плыли под водой, сколько хватило сил, вышли на берег к северу от замка и увидели, как тот превратился в костёр. Прямо у них на глазах обрушилась главная башня. Всё было кончено. Бабка и отец бежали в темноте, лишь на шаг опережая передовые посты альтмеров. На юге кишели захватчики, дороги на восток были перекрыты с самого начала войны, уже пали и Кватч, и Скингард (и слава Девяти, говорил отец, потому что иначе они с бабкой наверняка пошли бы на восток, в Имперский город - и угодили бы под самый разгар альтмерских зверств, когда столица пала).

Оставался путь по побережью, на северо-восток и дальше на север. И баронесса с сыном, как и в чём были, пошли северными окраинами графства Кватч на Королл, так, чтобы оставить к югу захваченные альтмерами земли. В северном Кватче и южном Королле альтмеров не было, но было другое – горы и леса, да не какие-нибудь, а Великий лес и Имперский заповедник. Путешествие по ним не легко даже для подготовленного путника. Баронесса, бабка моя, подготовлена не была. Путешествие стоило ей жизни: встреча с троллем где-то в глубине Великого леса. Бабка отвлекла его на себя, дав убежать и спастись отцу. Отец выжил и сумел как-то добраться до Королла, но никаких бумаг у него при себе не было. В Королле стоял бедлам, город был набит отступившими из столицы войсками, ранеными и беженцами, в бывшем нашем тамошнем особняке разместился госпиталь – и, конечно, никто не признал в грязном оборванном котёнке наследника первой фамилии Сиродила.

Отец умолил взять его в прислугу при госпитале. Так он продержался самые тяжёлые зимние месяцы. Когда Имперский город был отвоёван, госпиталь расформировали, и отцу вновь пришлось искать себе пропитание. Дела в Королле были ужасны, цены ещё ужаснее, и он пустился дальше на север в Бруму.

Там ему помогло… фамильное сходство со статуей Спасителя Брумы. Да-да, Предок снова пришёл на помощь. В Бруме его рассказу поверили, признали право на фамилию, даже выправили какие-то бумаги, но больше это ничего ему не принесло. Северные графства кишели беглыми наследниками знатных фамилий, чьи поместья и состояния унесла война. Отец продал двемерскую подводную маску - единственное, что у него осталось ценного, - заплатил из этого за обучение ремеслу и стал подмастерьем у кузнеца. В военное время это было самое ходовое занятие… после могильщика и гробовщика.

Потекли годы. Отец вырос. Открыл своё дело. Сумел скопить немного денег, съездил в Имперский город и там в каджитском караване нашёл себе жену. Потом появились мы с братом. Потом не стало мамы.

…«Либо я воспитаю вас как дворян, либо улица воспитает вас как подонков», говорил нам отец. И был прав: улица обратила на нас внимание. Все знают, что лучшие воры из каджитов и из эльфов-босмеров. (У аргониан на это есть своё мнение, ну да у этих ящеров всё своё - и оружие, и еда, и даже загробное царство...) У нас завелись сомнительные знакомства. А кабы не отцовы наставления, завелись бы и вовсе дурные, но боги были милостивы - дальше попоек, драк и блуда дело не пошло.

Да, было у меня в той сиродильской жизни и такое. И первая "любовь", и вторая… хотя какая это любовь - юношеский блуд пополам с выпивкой. Неохота и вспоминать. (Хорошо хоть дурных болезней не подхватили.) Каджиты и люди могут совокупляться, но не могут произвести потомство, так что о продолжении рода речь не шла. С незамужними молодыми каджитками в Бруме было не плохо, а совсем плохо. Мы с братом тянули, тянули и дотянули почти до тридцати лет, и "светило" нам искать себе пару в Имперском городе, по примеру отца. Мы уже начали понемногу откладывать на поездку, но судьба распорядилась иначе.

В тот вечер отец, должно быть, "сорвался" на отложенные деньги, потому что принёс домой огромную полуведерную бутыль сиродильского бренди. Это стоило больше месячного заработка всей семьи. Мы с братом поругались с ним и в сердцах ушли из дому, чтобы не приходить до расвета. А отец, должно быть, напился в кузне и поставил бутыль у самого горна. Бренди нагрелся, вышиб пробку, выпарился, пары коснулись огня - и взорвались.

Меня в тот миг в кузне не было (иначе я бы не рассказывал вам сейчас эту историю), но дело было именно так, потому что я видел - кузня именно взорвалась. Мы с братом уже возвращались домой, перед рассветом, и это случилось на наших глазах. Взрыв был такой, что отцовская наковальня пролетела по воздуху и пробила крышу соседнего дома. На месте кузни осталась яма в земле, от отца не осталось ничего, от дома и хозяйства – только щепы и столб дыма, а по соседским домам заплясали "красные петухи". Пожар враз охватил пол-улицы.

Мы с братом вначале потеряли ум и речь от увиденного, а потом кинулись помогать тушить огонь. И тут кто-то крикнул: "это из-за них, из-за этой проклятой семейки !" Бросив пожар, толпа кинулась бить нас смертным боем. Мы кинулись бежать. Каджиты бегают быстрее людей; в беге нам соперники только босмеры. Стража, увидев бегущую из города толпу, не разобралась и кинулась закрывать ворота, вместо того чтобы ловить нас, - это нас и спасло: мы успели выскочить меж самых створок, оставив толпу запертой внутри города, и домчались до первых деревьев. Лес скрыл нас от преследования.

Оказалось, что выбежали мы через северные ворота. Оттуда не было дорог, кроме двух - одна мимо руин храма Повелителя облаков и дальше на запад, высоко по горам, другая на перевал в Скайрим. Выскочи мы через южные ворота, мы могли бы спуститься к Нибенею или отправиться в Коловию, а теперь увы: Брума в войну была укреплена, чтобы запереть пути на север, и обогнуть город было невозможно. Новые стены стояли от пропасти до пропасти. Оказалось также, что я почти не пострадал, но у Суо проломлена голова и он истекает кровью.

От потрясения и горя мутились тело и ум. Идти было некуда и не на что. В Бруме нас ждала смерть от рук разъяренных соседей. Суо вспомнил о фантазиях отца и предложил идти по горной дороге, на запад от руин храма Повелителя Облаков, - поискать что-то, что могло там быть у нашего Предка. "Мы в такой беде, что, может, боги или он сам сжалятся над нами и дадут знак", говорил он.

Мы пошли, как и в чём были. Я порвал рубаху и пытался завязать Суо голову, но кровь шла и шла. Мы поели, собрав прошлогодние грибы, засохшие ягоды и другую дрянь, но когда кончился лес и начались одни только камни и снег, кончились и они. Снег можно было пить, и он остужал раны Суо, но из еды был только воздух. Выше в горах осенний холод превратился в мороз. Я понимал, что конец близок, но ещё как-то держался, а вот Суо становилось хуже и хуже.

Не помню, сколько мы шли – то ли день, то ли два. Дорога вилась близ самых вершин, среди вечных снегов и вечного молчания, только ветер посвистывал. Никаких следов и секретов Предка мы не обнаружили (как и его сын полтораста лет назад); если он хотел унести свои тайны с собой, ему это удалось. Один раз мне почудилось, что выше дороги, уже на самой вершине, из снега выступают какие-то каменные зубцы, но добраться туда по сотням футов гладкого, как зеркало, льда было совершенно невозможно – разве что научиться летать. Полумёртвые от холода и голода, мы дошли до святилища Хермеуса Морры. Его поклонники во главе с каким-то данмером (где поклоняются даэдра или какой иной гадости - данмеры, всегда данмеры!) встретили нас враждебным молчанием. Нам дали погреться у костра, но не дали и крошки сьестного, а затем отправили вон.

На обратном пути Суо умер.

Я похоронил его в снегу, оттащив вверх от дороги, сколько хватило сил. Место я не запомнил. На что? Чтобы перезахоронить его? Где, зачем? Он покоится на лучшем кладбище в мире. Ни один склеп, ни одно кладбище не порука, что столетия спустя в них не заберётся какая-то сволочь – некромант, расхититель гробов или упырь-трупоед. У Суо такая порука есть. Он обрёл воистину вечный покой среди вечных снегов, где нечего делать ни одному осквернителю. Там, в бездобычье, даже орлы не летают. Ни один бальзам не сбережёт его так, как вечный холод. Первый же снегопад скроет всякий намёк на могилу, и она пребудет сокрыта и спокойна, пока высятся горы меж Скайримом и Сиродилом. Я оставил брата в прекраснейшей вечной гробнице из сверкающего снега и прозрачного льда, что краше жемчуга и хрусталя всех королей земных. Над ним вечно горят лампады из солнца и звёзд. Покойся с миром, Суо, брат мой!

Мне тоже жить было особо незачем, но я решил умереть в движении. И я пошёл, едва двигая ноги, куда вела дорога. На развилке ниже храма, откуда уже видна была Брума, на столбе ветер трепал объявление - о розыске нас с братом ("недостойных отпрысков некогда славного рода") за "поджог города". Дерьмо даэдрота! Умирать на виду не хотелось - ни от рук толпы, ни от палача. Лучше одному, в горах, среди неба и снегов. Зачем я не остался у брата? Я чуть было не повернул обратно, но вспомнил, что сам теперь не найду могилу. И я побрёл, оставив Бруму по правую руку на юг, на Скайримский перевал.

Гнев и скорбь переполняли меня. Я шёл и в голос проклинал Предка, богов и всё мироздание, но особенно Предка. "Проклятая сволочь! Для чего ты спас этот мир? Чтобы в нём творилось такое? Не будь ты долбаным героем, мы были бы простыми каджитами, не баронами, - и были бы живы! Живы!!! И отец, и брат, и дед с бабкой! В тёплых песках, а не в этом снегу! Ты один сгрёб в свою жизнь удачу на семь поколений вперёд, на все наши жизни, и нам ничего не осталось! Будь ты проклят, сволочь, где бы ты ни был! И будь прокляты любившие тебя боги!"

Той ночью в горах я поносил богов, испепеляя в проклятиях душу, - но "Акатош любит, когда губят душу свою из любви к брату своему". И вопль мой был услышан.

…Оказалось, что перевал запирает со стороны Сиродила имперский форт. Меня взяли, должно быть, за бродяжный вид. Не помню, что мне говорили, я был в помрачении. Мне было всё равно, что со мной сделают. Хотелось лишь одного - скорее уйти вослед отцу и брату.

Меня посадили в каталажку форта. Там было совсем темно, зато тепло и, судя по запаху, даже почти чисто. Кормили неплохо. Парашу выносили вовремя. Там я провёл четыре или пять кормёжек; сколько это в часах или днях, не скажу, потерял счёт времени. Я немного отъелся и отогрелся. Отчаяние и безумие отступили, и сменились безразличием. Мне стало всё равно, останусь я жив или умру. Ни моя жизнь, ни моя смерть ничего больше не значили. Я словно бы выпал из этой жизни и из этого мира.

Думаю, то были первые признаки, что боги услышали меня. Чтобы сдвинуть мир, нужно стать внешним к миру - нужно быть вне его. А иначе его не сдвинуть, как не вытащить самого себя за волосы из болота. (Но я забегаю вперёд, и излагаю учения, которые узнал много позже).

Теперь-то я знаю, что:

В Скайриме кипел бунт Братьев Бури. Братья проигрывали, Империя наседала. Группа бунтовщиков, уходя от погони, пыталась прорваться на юг в Сиродил, но по сю сторону перевала попала в засаду имперцев. Те бросили пленных в мою камеру. Дело было, кажется, среди ночи, потому что я спал, когда замелькали факелы и открылись двери. Пленных впихнули внутрь и тут же ушли. Говорить с "новенькими" не хотелось, я даже не слушал, о чём они шепчутся. А потом, не успел я снова заснуть, всю камеру повели на выход. Так меня смешали с бунтовщиками.

Впервые за несколько дней я увидал солнце. Оказалось, что снаружи раннее утро, я стою среди грязных связанных нордов, сам выгляжу не лучше них, а посреди двора ждут повозки с солдатами на козлах. Сдуру и с темноты я решил, что это лично за мной, чтобы везти назад в Бруму, на казнь. Нет! Любая смерть, кроме смерти на плахе - гнусной смерти, под улюлюканье толпы, что убила брата! Я заорал и кинулся на конвой. Сзади ударили по голове, и мир погас.

Пришёл я в себя уже в повозке. Та двигалась по тряской дороге, каждый камень отдавался в голове так, словно был на внутренней стороне черепа. Вокруг были не скалы и снег, а еловый лес. Мох на стволах в той стороне, куда едем – значит, едем на север. Дорога идёт вниз – значит, перевал позади. Я к северу от перевала? То есть уже в Скайриме? Меня везут не в Бруму?... Но куда и зачем?

…Ну, а дальше вы уже знаете.




Я по ссылкам ничего не нашла.

Сам удивился, но в Википедии статьи о subj отвалились.

 

Вот свежие ссылки:

 

https://www.litmir.me/bd/?b=208230

 

https://www.proza.ru/2016/10/11/1220

Как минимум две: "Адский город"  http://ru.wikipedia....ород и "Повелитель душ"   

http://ru.wikipedia....уш

Я по ссылкам ничего не нашла.

Как классно! А дальше? Как сложилась его жизнь в Скайриме? Я бы почитала. Меня вообще трудно заставить читать, а вам удалось!

Есть ли вообще книги на тему вселенной Скайрим?

Как минимум две: "Адский город"  http://ru.wikipedia....ород и "Повелитель душ"   

http://ru.wikipedia....уш

Есть ли вообще книги на тему вселенной Скайрим?

Рассказ очень впечатлил история вашего героя до попадания в скайрим очень драматичная.Уже сам начинаю работать над биографией своего Довакина.Сразу скажу что в наших историях будет сходство мой герой как и ваш так же имеет родственную связь с чемпионом сиродила и назван в честь него.В остальном же будут отличия.
Мой герой бретонец зовут его Леон ему 21 год боевым навыкам с детства обучался у своего отца в Скайрим попал совсем по другой причине.Еще от чемпиона Сиродила ему наследственно передался дар слышащего темного братства.Остальное узнайте в рассказе.

Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет