Глава 1. Об огурцах и торопливых племянниках
Дождь, начавшийся накануне, даже, в сущности, не дождь, а так, лёгкий водяной флер, провисевший в воздухе всю ночь и напрочь испортивший утро, нехотя рассеялся под лучами солнца лишь заполдень.
Над Озером таяли последние клочья тумана, в рощице, изящным полукругом окружавшей Лейкхауз, радостно гомонили птицы, а каждый лист ещё блестел, омытый влагой.. несомненно животворной, но определённо избыточной этим летом.
- Я чувствую себя огурцом, Чарли. Огурец, если ты не знаешь, на девяносто процентов состоит из воды. Мне об этом интереснейшем факте взахлёб рассказывал Пинки-Вилли, когда гостил у дядюшки..
- Ты имеешь в виду сэра Уолтера Пинка?
- Ну да. Я про себя зову его Пинки-Вилли, он так забавно краснеет, это при его-то ушах. Даже жаль, что он такой старик.
- Но он только на пять лет старше меня..
- В самом деле? О, Чарли, ты такой зануда!
Некоторое время тишину над чайной лужайкой, кроме всё так же гомонящих в роще птиц, нарушали только тихие позвякивания двух чашек о блюдца да деликатный стук ножей, намазывавших малиновый джем и взбитые сливки на свежайшие булочки. Крепко сбитый, если не сказать склонный к полноте, мужчина лет этак под сорок и женщина в самом расцвете молодости (или самую чуточку старше) вкушали поздний завтрак, традиционно для этого времени года и этого дома сервированный под открытым небом. Совершенно идиллическая картина, если бы не физиономии двух упомянутых персонажей - до того кислые, что не будь сливки крепко сбиты, непременно бы свернулись.
- Не представляю, как убить этот день, Констанса, - наконец подал голос мужчина. - С тех пор, как сэр Пинк отбыл, даже о политике не с кем поговорить. А дядюшка из всех возможных развлечений признаёт лишь шахматы, в которые всегда меня обставляет, - пожаловался он и обвёл унылым взглядом пейзаж, весь, казалось, состоявший из бездонного голубого неба, птичьего щебета и цветочных ароматов, которые лёгкий ветерок приносил со стороны оранжерей. - Я пытался обсудить с ним ставки для Королевского Аскота, но он только заметил с этим своим язвительным смешком, что скачки - слишком дорогое удовольствие для бедного сквайра вроде него! Шутник!
- Как чудовищно глупо сидеть в такой глуши! - подхватила Констанса. - Распрекрасный Лейкхауз стоит посредине нигде и при этом пожирает немыслимую кучу денег на своё содержание, а дядя на этом ничуть не экономит. Когда ему взбрело в голову показать мне расходную книгу и что-то там в ней попытаться объяснить, я увидела только одно - что для чистки бассейна дважды в месяц приходит специальный человек из Лоувиллидж! Бассейна! В котором плавать можно от силы пару месяцев в году и то без особого удовольствия, если ты, конечно, не шотландец и не русский. И всё это так потрясло меня, что я больше не смогла вникнуть ни в одну строчку. О да, конечно, этот бассейн - настоящее произведение искусства и копирует какой-то там бассейн в каком-то там дворце какого-то там индийского раджи или паши.. Но скажи на милость, зачем деду.. или это был прадед? в общем, зачем этому нашему почтенному предку было воссоздавать его в родовом гнезде в сердце Англии? А оранжереи? Дядя Том держит двух или даже трёх садовников только для них. А конюшни? Зачем нашему восьмидесятилетнему дяде, уже третий год не встающему с кресла-каталки, верховые лошади?!
- Дядя Том не понимает, что времена, когда поместье было центром сельской жизни, обеспечивающим занятость и поддержку местного населения, безвозвратно минули, - от жалоб мужчина перешёл к речам, смутно напоминающим парламентские выступления. - Для современной Британии подобный уклад - пережиток прошлого, и цепляться за него означает бороться с самим временем!
- Морская качка и гадящие на голову чайки, - мстительно прервал кузину Чарли. - Констанса, отчего же ты не спешишь присоединиться к твоим друзьям?
- Полагаю, - размеренно произнесла та, держа удар, - потому же, почему и ты сейчас не в Аскоте, дорогой кузен. Потому что мы имеем стол и кров в расчудесном Лейкхаузе, однако не имеем ни черта денег. И можем только уповать на дядюшкину аневризму. А она, судя по всему, никуда не спешит.
- На редкость неторопливая аневризма, - Чарли неодобрительно поморщился, взял ещё булочку, разрезал пополам и принялся неторопливо мазать на неё джем и сливки. - При этом, заметь, как чудовищно всё это глупо - ведь рано или поздно она опомнится, дядя отойдёт в мир иной, а Лейкхауз и те финансовые источники, из которых он так неумеренно щедро.. ээ.. орошается, окажутся в наших руках. Если б старина Персиваль не сгинул в.. этом.. как его..
- Горниле войны.
- Вот-вот. Если бы Перси не сгинул в этом самом горниле войны, всё было бы, конечно, совсем по-другому. Но факт остаётся фактом - дядя Том остался бездетен, и родные племянники - вот всё, что у него есть. И почему бы ему вместо того, чтобы вбухивать деньги в чистку бассейна, не предоставить уже нам возможность распоряжаться тем, что и так, только дай срок..
- Тем более, что моложе мы не становимся, - задумчиво добавила Констанса, машинально возвращаясь к отложенной булочке. Но вот она вновь отложила её и твёрдо взглянула кузену в глаза. - Чарли, Лейкхауз надо продавать, деньги - делить, и мы ещё успеем что-то взять от этой жизни. Конечно, продать его сейчас, когда все эти родовые гнёзда идут под снос, кажется нереальным. Но твоя умница-кузина уже всё разузнала. Один толковый агент в Лондоне заверил меня, что в Америке просто шагу некуда ступить без того, чтобы не напороться на миллионера, в жизни которого есть решительно всё, кроме благородного происхождения. Такие не пожалеют денег за эту адскую дыру вместе со всеми фамильными портретами и дядюшкиными коллекционерскими цацками. Как ты понимаешь, с историей в Америке крупная недостача, а у нас тут, напротив, дышать от неё нечем. Спрос и предложение. А ещё есть вариант, - она понизила голос, - женить тебя на какой-нибудь безмозглой миллионерской дочке. Ты вскружишь голову бедняжке при всяческой поддержке добродушного отца, а его внуки будут в Лейкхаузе настоящими хозяевами. Это тоже стоит немало. Ты понимаешь схему?
Чарли схему понимал, но вспыхнувший было азартный огонёк в его глазах погас, толком не разгоревшись:
- Всё это прекрасно, милая кузина, но есть одно маленькое препятствие - одна маленькая неторопливая аневризма где-то в недрах дядя Тома..
Перегнувшись через стол, Констанса прошипела: "Значит надо попросить её иметь совесть и поторопиться, чёрт подери!" и воткнула нож в сливочное масло.
За птичьим гомоном и шелестом листвы шорох колёс по дорожке оказался совсем неслышен. Тихо-тихо инвалидное кресло сдало назад, за кусты рододендрона, развернулось и покатило, удаляясь по изящному полукругу рощи обратно к дому.
Глава 2. Последняя воля хозяина
- Трикс, почему все эти люди не расходятся? Мне кажется, они уже более, чем достаточно, находятся в доме, чтобы выразить нам с Чарли свои соболезнования и.. всё это просто неприлично, в конце концов! - под конец фразы Констанса перешла на громкое шипение. Если оно и произвело какое-то впечатление на дворецкого, понять это по его гладкому и невозмутимому лицу было невозможно.
- Мне очень жаль, мадам. Всех слуг и работников Лейкхауза попросил задержаться преподобный Ферри..
- Почему бы ему не проводить эти свои поминальные собра..
- ..осмелюсь уточнить, преподобный Ферри - душеприказчик лорда Фицрой-Лейквуда, мадам. Вашего умершего дяди.
- Оооо.. Так дядя успел.. назначил душеприказчика, вот как?..
- Именно так, мадам.
С этим Трикс растворился, как умеют растворяться только настоящие дворецкие, оставив Констансу переваривать полученную информацию, а в комнату вплыл Чарли. Несмотря на строгий тёмно-серый костюм и чёрный галстук, вид у него так и напрашивался на слово "благодушный". С явно не первым и не вторым коктейлем в одной руке и газетой в другой, он приземлился в одно из кресел, сделал внушительный глоток и ткнул пальцем в свёрнутую газету:
- Зубная Фея! Я звонил Берти, и он подтвердил, что это верняк, Конни! В двухчасовом заезде стоит опасаться только Могучего Преобразователя, но верный человек на конюшнях говорит, что недавно..
- Замолчи, Чарли. Дядя назначил душеприказчика. Весь этот сброд толпится в холле не просто так. Они ждут, когда будет зачитано завещание.
- Оооо.. - потянул Чарли точно так же, как сама Констанса пару минут назад. Но его чело тут же разгладилось. - Ну и что такого? Если дядюшка был так мил, что оставил своим конюхам и посудомойкам по десятке, мы с тобой от этого не обеднеем, даже если их тут полсотни! Ну же, не мелочись, дорогая кузина! Ты уже вызвала агента по продажам? Когда он приедет?
Но дорогая кузина только досадливо отмахнулась от дорогого кузена, который моментально надулся и попытался уткнуться обратно в спортивную колонку газеты.
- Чарли, узнай, чего ждёт этот преподобный, почему бы ему уже не..
- Узнавай сама, если тебе охота. Я не мальчик бегать по лестнице вверх и вниз. Уверен, без нас не начнут.
- Чарли!
- Чёрта с два!
Встретив такой наглый отпор со стороны всегда покладистого кузена, Констанса фыркнула не хуже Зубной Феи и ринулась прочь из комнаты. Чарли же некоторое время упивался своей блестящей победой, потом заскучал и поплёлся следом, оставив газету на кресле.
Преподобный Ферри, обладатель совершенно голого черепа, кустистых седых бровей и пронзительных светлых глаз обвёл взглядом людей, плотно набившихся в кабинет его светлости. Строго говоря, в кабинет поместились не все: дверь оставили открытой, и несколько мужчин тихонько топтались за порогом.
Всех истомило ожидание, все ждали шести пополудни, когда, сообразно воле покойного лорда, душеприказчику должно будет вскрыть конверт из плотной бумаги и огласить волю покойного.
Несмотря на все старания Трикса, часом ранее организовавшего в людской чаепитие с галетами, ветчиной и сардинами, кое-кто не отказался бы уже оказаться дома, тем более что пришедшим из Лоувиллидж обратный путь предстоял неблизкий и негладкий: хоть и под гору, но по изрядно размытой дождями дороге. Но все почтительно и терпеливо молчали, отдавая дань старому лорду, так внезапно и тихо скончавшемуся во сне девять дней тому назад, но чьё слово по-прежнему имело власть и собрало их в его доме.. как шептались - в последний раз, больше, мол, Лейкхаузу слуги и работники не понадобятся, со смертью сэра Томаса умрёт и Лейкхауз.
Хотя многие глаза следили за бегом стрелок на больших напольных часах, как это часто бывает - срок наступил внезапно. Веским и холодным голосом шесть раз пробили часы, и хрустнула в руках преподобного Ферри восковая печать на конверте.
- Последняя воля и завещание, - не торопясь сообщил преподобный собравшимся и развернул объёмистый документ. - "Я, нижеподписавшийся, лорд Томас Уильям Фицрой-Лейквуд, сим объявляю свою последнюю волю.."
Минут через сорок Констанса обнаружила, что изжевала губу до крови. Чарли, легкомысленно предположивший, что "добрый дядя оставит по десятке полусотне человек", оказался прав - имена шли одно за другим, суммы назывались в основном скромные, но мало того, что каждая неприятно царапала душу, сам список казался нескончаемым. Рядом всхлипывали женщины и раздавались тихие прочувственные "Да упокоится с миром душа сэра Томаса!" от мужчин - те, чьи имена уже прозвучали, не уходили, дожидаясь окончания процедуры.. а вернее было бы сказать, церемонии.
"Какое унижение! - в немой ярости думала Констанса. - Неужели не было способа не заставлять нас с Чарли вот так выслушивать всё это! С протянутой рукой стоять в очереди за всеми этими свинарями и полотёрами! Проклятый дядя, никогда не упускал случая.."
- Кхм-кхм.. - тихо кашлянул преподобный Ферри и отпил воды из поданного Триксом стакана. - "Моим дорогим племянникам, Чарльзу Паркеру Глэсспулу и Констансе Кетрин Уэйтзи я завещаю, соответственно, коллекцию минералов, собственноручно собранную мной в детстве, и корзину для рукоделия покойной леди Фицрой-Лейквуд со всеми инструментами и запасами материалов, а так же пожизненное содержание, не более и не менее того, что они получали до сих пор.."
Дальнейшее Констанса слушала как во сне. Сбоку с глупой улыбкой хлопал глазами Чарли, а перед собственными стояла корзина для рукоделия.. Шевелились губы преподобного Ферри, но сознание никак не желало воспринимать без остановки льющиеся слова: "поместье, именуемое Лейкхауз, со всеми принадлежащими мне окрестными землями и лесами я, в исполнение давней договорённости, передаю в собственность своему другу и деловому партнёру Джамелю Муххамад-Таги.. ..стоимость же имения, выплаченная им после вступления в права владения, будет распределена в равных долях между представителями рода Фицрой-Лейквуд, а именно - всеми урождёнными носителями данной фамилии, которые изволят прибыть в Лейхауз в течение последней недели следующего месяца.." "..для чего трижды разместить объявления в следующих изданиях.."
Констанса поднялась и, кажется, стряхнула руку Чарли, попытавшегося удержать её. Залившись горьким смехом она сделала несколько шагов к выходу, но споткнулась о чей-то стул и, пока падала, сознание, как пишут в старых романах, милосердно её покинуло.
- "В удостоверение своей воли я в присутствии свидетелей подписываю сей документ в поместье Лейкхауз, что близ Хайвиллидж.." – невозмутимо заканчивал чтение преподобный Ферри.
Для тех, кто не в настроении читать длинные, претендующие на художественность тексты..
..краткое содержание вводной части.
Из первой главы читатель узнаёт о существовании Лейкхауза - затерявшегося на просторах Англии поместья, принадлежащего старому аристократу, которого называют "дядя Том" двое его великовозрастных племянников. Чарли и Констанса отчаянно недовольны жизнью, которая проходит мимо, вдали от столь любимых ими яхтенных круизов, скачек и прочих способов потратить денежки: такое ощущение, что Лейкхауз потерян не только на просторах Англии, но и во времени. В то время, как по всей стране старинные поместья приходят в упадок, а зачастую и вовсе подвергаются сносу, на содержание Лейкхауза "дядя Том" не жалеет средств, поступающих, по-видимому, из некоего внешнего источника. Такое положение дел представляется его племянникам крайне несправедливым. Имея стол и кров в поместье, но не получая достаточного, по их мнению, содержания и формально являясь единственными наследниками своего дядюшки, они, увы, не желают старику долгих лет жизни. Старый лорд, впрочем, тоже не строит иллюзий на их счёт.
В сущности, остаётся неизвестным, зашло ли желание племянников поскорее оплакать дорогого родственника дальше слов, но во второй главе читатель вынужден увидеть Лейкхауз в трауре: старый лорд умер во сне. Казалось бы, для мечтаний двух не слишком честолюбивых и явно не слишком чистых помыслами гедонистов теперь загорается зелёный свет. Но зачитанное нотариусом завещание лорда Томаса Фицрой-Лейквуда ставит на них жирный крест: кроме весьма скромного содержания, ничуть не большего, чем они имели до сих пор, племянники не получают ничего, да ещё и лишаются крова Лейкхауза, который, по решению своего хозяина, отходит во владение таинственного ближневосточного магната (чем его роль в данном повествовании и ограничивается). Дальнейшие распоряжения "дяди Тома" могут быть расценены, как старческое чудачество, хотя автор истории склонен воспринимать их как последний вираж высокого полёта романтической души: по желанию лорда компенсированная таинственным ближневосточным магнатом стоимость имения будет распределена в равных долях между представителями славного рода Фицрой-Лейквуд, а именно - всеми урождёнными носителями данной фамилии, которые изволят прибыть в Лейкхауз в течение последней недели следующего месяца, которым по воле судьбы оказывается июль. Узнать о внезапно замаячившем наследстве Фицрой-Лейквудам предстоит из объявлений, что будут немедленно по оглашению завещания даны во всех крупных мировых газетах.
Из первой главы читатель узнаёт о существовании Лейкхауза - затерявшегося на просторах Англии поместья, принадлежащего старому аристократу, которого называют "дядя Том" двое его великовозрастных племянников. Чарли и Констанса отчаянно недовольны жизнью, которая проходит мимо, вдали от столь любимых ими яхтенных круизов, скачек и прочих способов потратить денежки: такое ощущение, что Лейкхауз потерян не только на просторах Англии, но и во времени. В то время, как по всей стране старинные поместья приходят в упадок, а зачастую и вовсе подвергаются сносу, на содержание Лейкхауза "дядя Том" не жалеет средств, поступающих, по-видимому, из некоего внешнего источника. Такое положение дел представляется его племянникам крайне несправедливым. Имея стол и кров в поместье, но не получая достаточного, по их мнению, содержания и формально являясь единственными наследниками своего дядюшки, они, увы, не желают старику долгих лет жизни. Старый лорд, впрочем, тоже не строит иллюзий на их счёт.
В сущности, остаётся неизвестным, зашло ли желание племянников поскорее оплакать дорогого родственника дальше слов, но во второй главе читатель вынужден увидеть Лейкхауз в трауре: старый лорд умер во сне. Казалось бы, для мечтаний двух не слишком честолюбивых и явно не слишком чистых помыслами гедонистов теперь загорается зелёный свет. Но зачитанное нотариусом завещание лорда Томаса Фицрой-Лейквуда ставит на них жирный крест: кроме весьма скромного содержания, ничуть не большего, чем они имели до сих пор, племянники не получают ничего, да ещё и лишаются крова Лейкхауза, который, по решению своего хозяина, отходит во владение таинственного ближневосточного магната (чем его роль в данном повествовании и ограничивается). Дальнейшие распоряжения "дяди Тома" могут быть расценены, как старческое чудачество, хотя автор истории склонен воспринимать их как последний вираж высокого полёта романтической души: по желанию лорда компенсированная таинственным ближневосточным магнатом стоимость имения будет распределена в равных долях между представителями славного рода Фицрой-Лейквуд, а именно - всеми урождёнными носителями данной фамилии, которые изволят прибыть в Лейкхауз в течение последней недели следующего месяца, которым по воле судьбы оказывается июль. Узнать о внезапно замаячившем наследстве Фицрой-Лейквудам предстоит из объявлений, что будут немедленно по оглашению завещания даны во всех крупных мировых газетах.
На этом читатель навсегда прощается с Чарльзом и Констансой и вправе ожидать знакомства с настоящими наследниками сэра Томаса.. кем бы они ни оказались.
Слово Мастера, требования к биографиям
Уважаемые игроки! Как вы, должно быть, уже поняли, все ваши персонажи - сегодняшние носители фамилии Фицрой-Лейквуд (для дам - возможно в девичестве). При этом им не обязательно быть подданными Великобритании, это могут быть представители европейских, американских или, возможно, австралийских ветвей рода (а если кто-то захочет сделать генеалогическое древо - это будет забавно и встретит мою полную поддержку, сам я просто в таких вещах совсем ничего не смыслю). И несмотря на всю аристократичность фамилии это могут быть люди различных слоёв общества - отдельные отпрыски благородной фамилии могли обеднеть или, напротив, преуспеть в сферах, традиционно неаристократических - например, торговле. То есть, по сути, кроме общего далёкого предка ваших персонажей ничего не ограничивает и ничего не объединяет.. кроме общего далёкого предка и ещё желания получить кусочек наследства, конечно же .)
Однако, я оставляю за собой право отклонять биографии, которые, по моему мнению, исказят мою мастерскую задумку, т.е. "дух английского детектива".
И ещё одно очень важное замечание. Несмотря на то, что сеттинг игры "реаловый", на историческую и географическую достоверность он ни в коей мере не претендует. История Британии в первой половине XX века очень сложна и специфична в политическом и социальном аспекте, а конкретная география скорее запутывает, чем помогает. Поэтому в игре сохраняется определяющая доля здоровой условности: "однажды в середине XX века где-то в Англии". Но если найдутся игроки, для чьих персонажей существенна будет бОльшая конкретика, и которые будут готовы выступить в роли консультантов по историческому периоду - добро пожаловать в личку к Мастеру, обсудим ) Если же таких не найдётся - я предлагаю полагаться на общую эрудицию и стереотипные представления о "старой доброй Англии", стоящей на пороге современности: битлы и роллинги уже родились, но ещё ходят в коротких брючках в школы, где не отменена порка розгами за шалости.
Вдохновения вам!
Читать обязательно!
(ещё более краткое, тезисное изложение "требований к биографиям")
Время действия игры - 1950е годы, т.е. середина 20го века.
Все персонажи родились с фамилией Фицрой-Лейквуд.
При этом они являются настолько далёкими родственниками умершему лорду, что он их лично/о них не знал - как и они его/о нём. Т.е. предки персонажей покинули родовое гнездо не менее 100 лет назад, образуя свою ветвь Фицрой-Лейквудов. (за исключением 1-7 биографий в теме)
Персонажи не получают никаких писем о наследстве. Узнать о нём они могли из объявления в одной из центральных газет Англии, Америки, Австралии, Европы.. пусть ещё будут африканские колонии, а в Азии персонажи пусть выписывают одну из европейских газет )
"Ключ", "пароль", "позывной" - это фамилия. Пример! Если вы родились и живёте с фамилией Бубенцов-Котиков, то вряд ли разумно предположить, что такая фамилия образовалась в мире несколько раз независимо друг от друга - скорее уже все Бубенцовы-Котиковы имеют какого-то общего предка (достаточно странного человека, по-видимому). И если вы видите в газете объявление: "ваша фамилия Бубенцов-Котиков? приезжайте туда-то за кучей денег!", то.. вот, по сути, ситуация вашего персонажа в игре ) Только фамилия немножко другая ))
Всех, кто собирается играть впервые, или просто имеет какие-то вопросы относительно игры ("а как в неё играть", "а что мне делать" или более конкретные),
я прошу без стеснений задавать все свои вопросы мне, First Contact'у - в Нечате игры или в личку.