Этот летний день был сегодня солнечным, сухим и тёплым, но радости это всё равно никому не приносило, по крайней мере нам. Эти проклятые бандиты нас всех уже вели на расстрел...
Каким образом, мы все угодили к ним в плен я не помнил. Моя память была словно затуманена какой-то неизвестной белой пеленой, я не мог ничего толком припомнить, из того, что происходило с нами до этого всего момента. Кто-то из нас был в военной форме или её потрёпанных остатках, другие были одеты как гражданские лица, третьи вообще были только в одних трусах и майках, как будто их только что подняли и внезапно вытащили из своих кроватей. Взглянув сам на себя, я увидел, что на мне были тёмно-зелёного цвета просторные бриджи, чуть ниже колен, с дополнительными накладными карманами на них по бокам, какая-то летняя серая курточка и чёрные кроссовки. Все мы были разными пленными, судя по нашему виду и непонятно вообще, как попавшие в всю эту передрягу.
Мы шли плотной колонной по какой-то узкой земляной дорожке, которая тянулась посередине вдоль большого зеленого поля, откуда иногда с земли, с разным испуганным щебитанием, взлетали к небу потревоженные нами птицы, едва завидев наше приближение. Тёплый летний ветерок периодически слегка шелестил траву своими небольшими порывами, и с разных её сторон часто было слышно, как неустанно стрекотали кузнечики. Деловито и с протяжным жужжанием, словно какие-то тяжёлые бомбардировщики, спешившие на свой боевой вылет, мимо нас иногда пролетали полосатые толстые шмели. Небо было совершенно чистым, без единого облачка.
Слепни и различная мошка доставляли нам массу неприятных ощущений, которые атаковали наши вспотевшие, от долгой ходьбы тела, в этих диких и далёких от всей остальной цивилизации местах. Мы не могли от них даже толком отмахнуться, так как руки каждого из нас были завязаны за спиной, отчего приходилось часто трясти головой и дуть перед собой ртом, чтобы хоть как-то отогнать нападавших на нас этих назойливых насекомых. Солнце тогда уже было в своём зените и палило во всю мощь. Стало очень жарко. Захотелось пить...
Я посмотрел на некоторых пленных, шедших тогда рядом со мной. Это были мне совершенно незнакомые люди, преимущественно довольно молодого или среднего возраста. Каждый из них был при своих каких-то мыслях и никто даже ни о чём друг с другом не разговаривал и не перешёптывался, за исключением тех необандеровцев, шедших немного сзади от нас особняком, которые иногда балакали что-то на своём украинском языке и временами весело посвистывали в нашу сторону. И хотя нас изначально шло примерно человек сорок, а конвоиров всего лишь не больше десяти, мы ничего не могли поделать, так как у всех нас были завязаны руки за спинами и они нас конвоировали сзади, держа свои автоматы наизготове, готовые в любой момент открыть по нам огонь.
Мне было непонятно, зачем они нас ведут на расстрел к их лагерю, чтобы уже там с нами покончить, как они нам сказали об этом немного ранее. Зачем им нужны потом наши трупы на их территории? Не проще ли было прикончить нас где-нибудь в этом поле, которое мы сейчас проходим, и оставить уже спокойно лежать тут и гнить на жаре? А может они ещё и собираются там как-то публично поиздеваться над нами, перед нашей казнью? Эти неприятные и страшные мысли никак не вылезали у меня из головы.
Через какое-то время эти бандиты привели нас к их местному небольшому поселению или чему-то такому. C виду оно было небрежно или наспех построено из разных вагончиков и всевозможных досок, а где-то было и не достроено. Никаких линий электро-передач тут тоже нигде не было видно. Кое-где там стояли палатки и другой их скарб. Остальных их людей я там не видел. Было такое ощущение, что это место было вообще пустым. Не было слышно ни лая собак, ни пения птиц в этом месте. Здесь даже не дул ветер. Совсем ничего. Как будто само время здесь словно остановилось...
Само это их маленькое поселение находилось возле довольно большого песчаного холма, который стоял с северо-запада как бы полумесяцем, на вершине которого рос лес, преимущественно сосновый. Земляная дорожка, по которой мы пришли сюда с южного направления, соединялась уже с грунтовой, окружавшей всю их территорию и уходила далее куда-то на северо-восток. Во всех же остальных направлениях не было видно совсем ничего, кроме бескрайних просторов полей, тянущиеся на многие километры.
- Пришли! - Вдруг послышался суровый крик сзади одного из конвоиров. - Остановились все здесь, возле вагончика и построились в одну шеренгу!
Очень уставшие и подавленные, мы стали строиться, как они нам велели.
- Каждый из вас, к кому я подойду и ткну в него автоматом, - стал голосить видать какой-то самый главный из них, - выйдет из строя и без оглядки, пойдёт вон на тот холм! - он стал проходить возле нас и тыкать автоматом, как мне показалось, примерно через каждого человека, но меня его выбор миновал. Я ещё не знал, хорошо это было или плохо тогда. Пленные, на которых выпал этот жребий, стали неуверенно брести в ту сторону, озабоченно озираясь назад.
- Однако, помните! - продолжил уже через несколько минут всё тот же громкий голос. - Чем быстрее вы до него доберётесь, тем быстрее там и умрёте! Но и здесь мы вам задерживаться не дадим!
После этих слов, когда почти все эти пленные дошли уже примерно до начала этого большого холма, и остановились после таких слов, не зная что им теперь делать, один какой-то вражеский их здоровенный солдат, достал свой пулемёт с большой лентой патронов, раздвинул сошки под ним, поставив его на железную закрытую бочку рядом, перезарядил и направил дуло ствола на стоящих у холма людей людей.
Через несколько секунд этой немой и мрачной сцены, вскоре раздался мощный рокот того пулемёта и обречённые пленники, у подножия холма, стали падать в разные его места на песке, сражённые выстрелами. Другие бедолаги пытались как-то спастись, в панике крича и разбегаясь в разные стороны, но неумолимые пули настигали их всех. Стрельба велась до тех пор, пока вскоре они все до одного не перестали подавать признаков жизни... Мы с ужасом наблюдали эту страшную картину и не могли ничего с этим поделать. Нас оставалось лишь десять человек...
Когда всё это закончилось, пулемётчикик взял своё оружие и с каким-то другим бойцом ушёл в вагончик, стоявший недалеко справа от нас, а трое их других пошли дальше, в сторону центра их лагеря.
Главный их бандеровец, которому было на вид лет пятьдесят или около того, подошёл к нам, зажав дымящуюся сигарету в своих зубах и скалясь, словно шакал, лукаво заявил:
- А вот вам, мы даруем относительную свободу и некоторый шанс на спасение. Если вам повезёт, конечно. Правила просты:
Если сможете по очереди, добежать вон до того соснового леса, через песчаный холм перед ним, и исчезнуть потом в нём, то мы вас преследовать потом дальше не будем и считайте что вас освободили. Ваши руки, перед этим забегом мы вам даже развяжем, чтобы легче было забираться по нему..., но и чтобы немного усложнить вам эту, довольно и без того простую задачу, мы будем постреливать в вас одиночными выстрелами из одного автомата, с того самого момента, как вы дойдёте до своеобразной линии только что положенных тел ваших бравых хлопцев, которые теперь будут гнить у холма... Если не хотите так играть, тогда мы вас тут прямо всех сейчас и положим, а потом оттащим ваши тела к остальным трупам. С этим всё понятно?!
Не услышав ни от кого ответа и восприняв это как знак нашего согласия, он добавил: - Ну, тогда приготовьтесь! Начинаем все по одному. Прямо щас, по правую руку от меня.
Я стоял тогда в левом ряду оставшейся линии пленных, а замыкали её ещё два человека. Как сейчас помню - вроде два молодых парня, крайний из них был какой-то по внешности, очень похожий не то на якута, не то на киргиза, в своём рабочем синем комбинезоне, а второй парень был вроде обычной русской внешности, со светлыми волосами, в одних трусах, майке и босиком. Четверо бандеровцев стояли с автоматами возле той бочки где недавно стрелял их пулемёт, а их главарь находился посередине, перед нами.
Главарь шайки сразу взял за шиворот того крайнего парня в комбинезоне, разрезал своим ножом ему веревки на руках, потом подвёл его к своим солдатам, пнул ногой под зад, что тот аж чуть не упал от этого, и приказал ему бежать до той линии мёртвых тел, в районе холма.
Сам холм был преимущественно жёлто-белого цвета. Его наклон в нашу сторону составлял приблизительно пятьдесят градусов и общей протяжённостью примерно сто метров. Не очень много, но и не мало. Кое-где он осыпался. В некоторых местах его были почти ровные вертикальные песчаные отвесы, высотой в несколько метров, с торчащими из них корнями сосен, которые находились чуть дальше. Кое-где на нём росли кустарники, небольшие деревья, а так же были видны несколько каких-то маленьких коричневатых насыпей, не считая трупов...
Парень понёсся в ту сторону, озираясь по пути по сторонам, чтобы наверное понять, как ему лучше бежать и где легче и проще будет забираться на возвышенность. И вот один из бандитов начал уже по нему целиться и стрелять одиночными выстрелами. Я думал что это будет делать их главный, но нет, это был другой стрелок из их шайки.
Парень, в которого начали стрелять, уже добежал почти до середины холма. Я видел, как он несколько раз там, в спешке, спотыкался о выступающие из песка корни деревьев и падал, но снова вставал и продолжал бежать дальше прямо, несмотря на выстрелы.
- Давай, беги! Ну же! Чё встал, дурак?! - послашалось недовольное возмущение от кого-то из наших в этот момент.
На мгновение, он что-то вдруг остановился в осыпающемся месте склона, и стал пытаться зачем-то залезть по его корням наверх, на следующую поверхность отвеса, хотя мне показалось, что было бы проще и разумнее в этой ситуации, просто обогнуть эту небольшую преграду с любой другой стороны холма. И вот там-то одна из пуль его и настигла. Он громко вскрикнул и ухватившись за спину, сорвался с этих корней вниз на песок, перевернувшись несколько раз. Скатываясь как попало со склона, он зацепил своим телом кого-то из убитых ранее на холме, и так и остался лежать непристойно, возле того на боку.
- Ай, блин... Попали! - снова кто-то раздосадованно воскликнул из наших.
- Другого теперь хочу! - крикнул нам стрелявший бандит, только что убивший человека и спокойно перезаряжал своё оружие новой обоймой.
- Вот блин! Зараза поганая! - сказал мне второй полуголый светловолосый и крепкий с виду парень, наблюдая всю эту картину и стоявший левее возле меня, который был немного постарше моего возрастом. - Чё ж делать то нам? А, друг? Как быть то?! - сказал он, взглянув на меня, как бы и не ожидая услышать от меня ответа.
- Я не знаю! Не знаю, что можно сделать! - сказал я каким-то отчаянным голосом, и в этот момент у меня вроде потекли слёзы из глаз.
- Давай. Думай тоже. Не раскисай. Нечего им эмоции наши показывать. Голова у тебя пока ещё не дырявая. - ответил он мне спокойно и слегка вздохнув, посмотрел куда-то многозначительно в даль леса, за тем холмом. - Время у тебя чутка будет. Ты будешь следующим после меня. Так что давай, напрягай пока голову. Иначе...
Тут главарь бандеровцев уже подошёл к нему, разрезал путы на его руках, вывел из строя и стал толкать к тому месту этого безумного старта для наших забегов.
Я же, в этот момент, стал спешно стараться искать хоть какие-то мысли и решения, которые помогли бы мне спастись. Но как? Погибнуть здесь, отказавшись от этой их дурацкой игры или потом, когда придёт мой черед бежать от них под пулями, пытаясь забраться на тот проклятый холм? Разве есть какая-то особая разница между всем этим? Посмотрев назад, и не увидев там поблизости никого из их охраны, что-то стало потихоньку приходить мне на ум, но эту свою затею я посчитал совершенно почти безумной. Но разве у меня был какой-то другой выбор?
Решив тихонько поинтересоваться у стоявшего тогда справа от меня какого-то крепкого нашего солдата, в зелёной бандане у него на голове, которому было на вид примерно лет сорок, я слегка пнул его по ноге и спросил:
- У этого их главного, который подходит к нам, автомат, висящий у него на шее, уже взведён и снят с предохранителя, и он в непрерывном режиме стрельбы сейчас настроен?
- Я что то как-то не обращал на это внимания. - тихо и озадаченно ответил он мне.
- А ты, блин, обрати! Да желательно побыстрее! - прошипел я ему.
- Ладно. Щас... Он повернётся к нам, если я увижу, то шепну тебе.
Но тот мерзавец, как на зло,не поворачивался к нам в этот момент своим лицом и автомата его толком небыло видно. Трое из них и сам их главарь стали со смехом наблюдать, как тот несчастный парень, босиком и очень страдая от этого, пытался перебежать их кольцевую дорожку лагеря, покрытую щебнем, ещё перед самим холмом, а их пятый бандит, почти постоянно, словно сыч, следил в этот момент за нами.
Поняв, что всё это может очень плохо в итоге обернуться и возможно сорвать и без того весь мой один довольно странный и отчаянный замысел, я набрался храбрости и окрикнул их главаря.
- Простите! Как вас там... Главный атаман! - прокричал я ему. - А от самого холма, за той линией, можно же нам в любые его стороны бежать, но только не назад?! А можно мне тоже босиком, как он?! А то в обуви не удобно что-то, по песку там везде носиться, да и ногам очень жарко...
После этих моих вопросов, свалившихся на их головы, от них от всех раздался дикий хохот, и даже некоторые наши стали как-то нервно посмеиваться надо мной. Их главарь наконец повернулся к нам, хохоча и кашляя, да так что у него выпала даже сигарета изо рта. После чего, поднимая её из травы, улыбаясь ответил мне:
- Беги в чём хочешь, хоть как этот ваш сейчас, а как доберёшься до той линии, то возвращайся сразу обратно. А то прицел от смеха дёргается и попасть в такого юмориста нам будет сложнее издалека!
В этом их коротком злобном веселье надо мной, тот наш солдат справа, которого я спрашивал, мне наконец шепнул, что автомат у их главного полностью сейчас готов для стрельбы и не стоит ни на каком предохранителе. Просто нажимаешь на курок и он стреляет в режиме автомата.
- А что ты задумал? - cпросил он меня.
- Ничего, так просто... - кратко ответил я ему.
Я не знал как он отреагирует на эту мою безумную затею, которая родилась наконец у меня в голове, к тому же долгий шёпот мог бы привлечь внимание наблюдателя за нами, и ещё я не был уверен что он поддержит, поймёт и не сдаст меня, из за страха потерять ничтожный шанс на своё спасение при беге на тот холм, в случае если нас всех тут же пристрелят, если вдруг всё пойдёт не так, как я задумывал.
Я стал быстро с себя снимать обувь, наступив сначала на пятку одной ноги, потом на другую. Благо шнурки я никогда очень туго не зашнуровывал и с этим проблем никаких не возникло. А вот от носков избавиться оказалось немного сложнее, с завязанными то руками за спиной, однако крайне необходимо, иначе ничего бы не получилось из того, что я задумал далее.
Усугублял ещё и тот факт, что меня от всего этого страха, перед увиденными жестокими смертями, и возможно моей следующей скорой кончиной, немного потрясывало, что мешало мне спокойно сориентироваться в правильной координации своих же движений ног и тела. Вдобавок ко всему, уже начались выстрелы в парня который добежал до тел у холма. Это мне ещё сильнее стало действовать на нервы, давая тем самым понять, что времени оставалось у меня совсем мало. Но в итоге я смог стянуть с себя сначала один носок, потом уже другой.
На земле, возле меня, лежала какая-то небольшая сухая веточка. Вот теперь то я мог легко взять её за верхний краешек пальцами босой ноги и попробовать передать ловким движением, резко согнув правую ногу в колени, другой её конец к завязанным сзади рукам... Умудрившись таким образом передать веточку себе в руки, мне нужно было лишь разломать её на две части. Зажав пальцами руки её посередине, я дождался очередного автоматного выстрела и сделал это под его шум. Она тихонько хрустнула. Никто ничего из того что я делал совсем не просёк. Зато теперь, сзади у меня в руках, появились две острые небольшие крепкие палочки, которые я с некоторым трудом, из за веревках на руках, но всё же засунул себе почти полностью в левый и правый рукав летней куртки, благо рукава у меня тогда на ней были не засучены. Разобравшись наконец со всем этим своим ловкачеством, я стал смотреть на то, как бежал тот парень по холму.
Он двигался сначала быстро и лихо, виляя из стороны в сторону восьмеркой, стараясь избежать в себя попадания и сбить с толку целящегося в него стрелка. Когда он добежал уже до того места где лежал предыдущий убитый парень в синем комбинезоне, то повернул направо, в сторону более удобного забирания на тот проклятый холм. Он стал спешно карабкаться по его наклонной плоскости, уже не виляя а просто залезая наверх и немного правее. Песок в том месте, стал немного осыпался и сползать под его ногами, замедляя карабканье наверх бедного парня. Он уже почти долез до его вершины, как именно в этот самый момент, в него угодили две пули! Сначала одна, попавшая по-видимому ему куда-то выше в ногу, так как он сразу за неё схватился от боли, но не издал при этом ни звука, а потом и другая, в район спины. Как же было жалко и страшно это всё наблюдать! Он бессильно опустился лицом на песок и стал слегка сползать обратно вниз, больше не шевелясь.
- Ты смотри-ка! Почти ушёл, гадёныш! - с нескрываемым злобным азартом воскликнул только что стрелявший бандит, перезаряжая свой автомат.
Тут обрадовались все эти бандеровские подонки, думали что убили нашего русского человека. Стрелявший палач уже хотел было повернуться к нам, чтобы жестом показать их главному, что готов к следующему из нас, как вдруг тот парень, которого, как нам всем казалось, уже убили, внезапно вдруг вскочил на ноги и стал пытался карабкаться дальше, взбираясь выше на холм.
- Не понял! - сказал кто то из бандитов, указывая пальцем на внезапно ожившего того парня. - Это шо такое?!
- Дай-ка мне! - сказал их главный, быстро подошедший и выхвативший автомат из рук у их палача.
Он прицелился и произвёл в сторону несчастного не менее десяти выстрелов. Издалека нам всем было отчётливо видно, как белая майка на том парне уже вся стала красной от многочисленных ран и крови. На мгновение, он весь стоя выпрямился, развернувшись при этом в нашу сторону, и через секунды упал, словно срубленное могучее дерево, скатываясь вниз и воткнувшись потом своим телом в какой-то коричневый бугорок возле куста.
- Вот гады! Сволочи! - с большим сожалением и злостью подумал я, глядя на всё это, словно на какое-то творящееся сатанинское безумие. - Боже, дай мне силы это всё как-то пережить! - стал молить я всевышнего про себя и святого Архангела Михаила за заступничество. Мне уже вообще не представлялось возможным спастись от них при моём следующим забеге на тот холм, когда они потом начнут стрелять мне в спину.
А между тем, в моей голове, всё никак не выходила фраза только что убитого настоящего человека, крепкого душой и телом:
"- Давай. Думай тоже. Не раскисай. Нечего им эмоции наши показывать. Голова у тебя пока ещё не дырявая..."
- Ну вот! Надеюсь, что теперь с ним уж точно всё! - сказал их главарь передавая автомат обратно их палачу.
- Ах вы изверги проклятые! Что ж вы делаете то, нелюди?! - послышался чей-то раздосадованный и срывающийся на плачь, пожилой голос из нашего ряда.
Это сказал довольно худощавый старик, стоявший ближе к концу нашего ряда пленных. На вид где-то лет семидесяти или даже больше, одетый в какой-то синий плащ и другую одежду. При себе у него была белая косматая борода, доходившая ему почти до плеч. Голова была лысая и лишь только по её краям с боков, свисала небольшая прядь седых волос. Его внешность немного производила на меня впечатление какой-то простой душевной и тёплой доброты.
Их главный быстро подошёл к нему, сняв своё оружие с шеи и резко ударил того его прикладом по лицу, от чего старик беспомощно упал на землю.
- Может тебя прямо здесь пристрелить? А? Старый хрыч? Всё равно ж не сможешь убежать, коль даже вон, молодые ваши не справляются... - сказал он, уставив на него автомат.
- Да ладно, - послышалось от того палача-стрелка, закурившего сигарету, который присел на железную бочку сверху, - Давай лучше следующего. Кто там будет? Пацан-юморист? Вот, давай его лучше! Повеселимся хоть немного... - он снова перезарядил своё оружие и уставился на меня своим лукавым хищным взглядом, словно степной стервятник.
________
Затем их главный уже подошёл ко мне с автоматом в руке и стал разрезать мне сзади веревки ножом на руках, после чего он слегка толкнул меня в спину чтобы я начинал двигался вперёд.
- Всё! Больше медлить нельзя! Либо сейчас, либо уже никогда! Это мой последний шанс! - подумал я, когда шёл с опущенными вниз руками, и незаметно, немного вытащив из рукавов и крепко зажав в пальцах рук своё "Wunderwaffe" (чудо-оружие), я приостановился и слегка повернувшись к нему сказал:
- А вы видели такую шутку? - проговорил я, и в этот момент использовал всю свою природную ловкость и координацию, несмотря на весь тот стресс, который на меня тогда свалился.
C молниеносной скоростью движения обеих рук, словно какой-то богомол или паук, я чётко и со всей силой воткнул острые палочки, припрятанные в рукавах, прямо в глаза их главному мерзавцу... и быстро подобрав его выпавший из руки автомат, развернул его назад к четырём опешившим и ещё даже не успевшим сообразить, что произошло, остальным бандитам, и особо точно не прицеливаясь в них, чтобы не терять драгоценного времени, нажал на заветный спусковой крючок.
Раздалась громкая стрельба. Троих из них них я скосил сразу, а последнего, того стрелка-палача, сидевшего на бочке, который уже нацеливал на меня свой автомат, добил более прицельным огнём по нему. И когда в того коварного стервятника, попали наконец долгожданные пули возмездия, он перевернувшись, беспорядочно свалился за бочку.
После этого я развернулся к их главарю, который стоял полу-согнутый и ворчавший от боли, ударил его ногой по голове, повалив на землю, после чего нацелил дуло автомата в его перекарёженную физиономию и сделал несколько выстрелов, пока тот наконец не умолк...
- Молодец пацан! ... Ну ты даёшь! - обрадованно послышалось от кого-то из наших в этот момент. - Развяжи нас скорее! - Они все стали обрадованные подбегать ко мне и наперебой просить развязать их.
Не успев и сам ещё толком придти в себя, после такого моего удачного боя, я достал нож из-за пояса, только что убитого мной их главаря, и стал резать веревки на руках у кого-то из подошедших. Первым из них, случайно оказался тот самый вояка, у которого я ранее спрашивал про автомат. Как только я освободил его, в этот момент вдруг открылась дверь вагончика и из неё, со словами:
- "Вы чего их уже, прямо прямо здесь что ли..." - вышел тот самый здоровенный пулемётчик, который стрелял по нашим ранее, держа в руках кусок какой-то колбасы и пивную бутылку.
Не успев договорить, он, увидев и поняв что тут только что произошло, уставился на меня своими выпученными бешеными глазами.
- Ах ты подлый крысёныш!! - выкрикнул он мне гневно, побросав всё на землю и не отводя от меня взгляда, стал пытаться достать из кобуры свой пистолет.
Почти все наши стали отходить из под возможной линии обстрела, крича мне чтобы я скорее стрелял в него. Быстро схватив автомат в руки, я прицелился и нажал на курок. Но выстрела не произошло и через секунду я понял, что в нём просто кончились патроны.
- Это конец! - Испуганно и обречённо подумал я, смотря как тот уже заряжал свой пистолет и направлял его на меня.
В этот момент, освобождённый мною вояка, быстро поднял за остриё нож с земли и с силой метнул его в бандита... Его бросок, во истину, оказался очень удачным для всех нас. Нож угодил тому прямо в глаз. Тот, отшатнувшись и постояв несколько секунд, упал лицом вниз, а остриё ножа проткнуло при этом его голову насквозь. После этого, метатель ножа, быстро зарядил автомат новой обоймой, вытащенной из портупеи трупа их главного и сказал мне:
- Бери другой их автомат и жди здесь! Там в вагончике ещё один остался! - после чего, он метнулся к его входу.
По пути, он подобрал упавшую бутылку пива пулемётчика и сделав из неё последний остававшийся в ней глоток, резко открыв дверь вагона и кинув её туда, словно боевую гранату, метнулся внутрь.
Когда я побежал за другим оружием к трупам тех бандитов, в вагончике прозвучала автоматная очередь, потом пара выстрелов, а затем громкий и отчаянный молящий крик:
- "Не бей, друже! Не бей!! Не надо!!!"
Взяв в руки автомат и быстро прибежав к уже закрывшейся двери вагончика, я услышал слова внутри:
- Не друже ты мне, гнида бандеровская! - после чего последовало ещё два выстрела и затем всё стихло.
Открыв дверь, я увидел внутри нашего военного. Он выходил оттуда с каким-то немного печальным лицом, уже с двумя автоматами на его шее и пулемётом в руке. Заметив меня в предбаннике вагончика, он широко улыбнулся, и слегка потрепав рукой по моей голове, сказал:
- Ну ты и ловкач, пацан! Молодец, боец! Уважаю! Я чувствовал, что ты замышляешь что-то, но что б такое... Теперь давай, возьми быстро у них со стола всю воду и еду, что найдёшь здесь, они нам ещё пригодятся с собой, покидай припасы в их рюкзак, и быстро выходи отсюда. Я пока остальных освобожу...
- Хорошо! Сейчас буду! - радостный ответил я и вбежал дальше в их основное помещение.
Сразу, как я влетел туда, то на полу слева, в луже крови, увидел труп убитого бандита в углу стены, в зелёной камуфляжной форме. Посмотрев в его молодое лицо, на котором были ещё видны остатки его слёз, видать появившиеся перед самой его смертью, я понял что он был наверное ещё даже немного моложе меня возрастом. Радостное выражение с моего лица сразу как-то исчезло при виде этого и мне стало его даже немножко жалко.
Но с секунды поразмыслив и снова вернувшись в эту жестокую реальность, я понял, что останься бы он жив - мы могли бы быть все уже мертвы.
- Сам виноват, что избрал себе такой путь! Теперь лежи здесь и думай над всем этим... - сказал я ему спокойным и немного сочувственным голосом, и отвернув от него взгляд, схватил бутылку со стола, и убедившись что в ней вода, стал наконец утолять свою жажду. Затем стал быстро укладывать в их рюкзак, лежавший на кровати, всю их еду и воду в бутылках, которую там нашёл. Так же я положил в рюкзак небольшой топорик, который находился там недалеко у каких-то коробок.
Набив почти полный рюкзак всем необходимым и застегнув его у себя на спине, я собирался уже уходить оттуда, как совершенно случайно обратил внимание, что сбоку на поясе у мёртвого парня, под его кителем, торчало что-то наподобие кинжала или кортика, в твёрдом красивом чехле тёмного цвета. Я подумал что он тоже мне может ещё пригодится и присев на корточки возле его тела, стал его снимать с него. Только тогда я вдруг заметил на кортике свастику, которая была в районе его стальной рукоятки с изображением орла.
- Ничего себе трофей! - слегка свистнул я от удивления, и отцепив его, стал немного разглядывать в руках. Я хотел положить его себе потом в правый карман своих бриджей, но он туда полностью никак не помещался и точно бы выпал и потерялся. Нужен был пояс, но своего у меня не было. Недолго подумав, я решил снять ещё и ремень с тела того пацана. А порывшись потом, на всякий случай, немного в его карманах, нашёл в них бензиновую зажигалку и пачку сигарет...
- Парень, ну где ты там?! - послышался слегка недовольный и громкий голос снаружи, уже знакомого мне моего спасителя, с которым мы, похоже, были уже в расчётах. - Чего провалился то? Чеши сюда давай! Как говорится: "Семеро одного не ждут", но мы пока ждём! Времени совсем нет! Давай быстрее!
- Иду, иду! Уже сейчас! - прокричал я звонко в ответ, спешно напяливая на себя снятый ремень с убитого парня и закрепляя справа свой трофейный необычный кинжал. Наконец, разобравшись со всем этим, я быстро пошёл к выходу.
Как только я приоткрыл дверь вагона левой рукой, не успев из него даже выйти, какая-то пуля тут же, с хрустом, вонзилась в неё с наружной стороны, оставив в ней выпуклый маленький бугорок в железной обшивке, всего лишь в паре сантиметров от моей ладони, чудом её не прострелив!
- Держи так дверь!! Не закрывай её! Держи! - закричал вдруг на меня вояка в бандане, стоявший справа возле двери. Он нацелил прямо перед собой свой пулемёт и тут же начал стрелять, с ещё двумя нашими бойцами, в появившихся внезапно остальных бандитов из другого конца лагеря.
- Ты так и будешь там стоять что ли?! - крикнул он мне, в коротких перерывах стрельбы, недовольно и строго взглянув на меня. - Скорее, подопри её там чем-нибудь у себя, что б была раскрыта! И вылезай сам! Да пригнись при этом!
После этих слов он присел на колено и начал снова стрелять из пулемёта по врагам, вместе с нашими бойцами, которые укрываясь за открытой дверью, использовали её как щит, прижавшись к стене вагончика, а остальные уже побежали в сторону холма. Несколько пуль снова угодили в дверь, но насквозь её чудесным образом полностью не пробивали.
Слегка опешив от такого, я быстро подставил ногу под дверь, чтобы она не захлопнулась, и потянулся за каким-то небольшим железным ящиком, стоявшим в углу. После этого, взяв его в руки и вылезая из вагончика, поставил его на землю, подперев им открытую дверь, и убедившись что она не захлопывается, осторожно, пригнувшись и прижимаясь к стене, стал отходить направо.
- Всё! Валим отсюда! Живо! - скомандовал бывалый, как я уже понял, и видать опытный солдат, в своей зеленой бандане, и стал подталкивать меня за вагон, в сторону холма, периодически отстреливаясь по пути и прикрывая отход всех остальных.
Перебегая босиком через небольшую жёлтую щебёночную дорожку, по её острым камешкам, я вдруг наконец вспомнил, что из-за всей этой суматохи совершенно забыл про свою обувь, которая осталась лежать недалеко от вагончика... но возвращаться за ней было уже поздно.
- Да и чёрт с ней! Главное выжить и убраться отсюда наконец! - подумал я, и немного сбавив скорость бега, стал аккуратно, и ловко на носочках, чтобы не повредить свои босые пятки, осторожно форсировать эту неприятную преграду из проклятого щебня.
Добежав в итоге до холма и оказавшись примерно уже у его середины, под шум выстрелов со всех сторон, в общей сутолоке, лежавших повсюду мёртвых тел, и тяжелого рюкзака за спиной, я нечаянно споткнулся обо что-то на песке и упал, едва успев выставить вперед руки, чтобы не угодить лицом, в какую-то коричневую насыпь возле куста.
Почти сразу же, во всем открытым участкам моего тела, за исключением головы, стали впиваться сотни маленьких укусов. Это оказался большой муравейник рыжих лесных муравьёв, каких я видел уже не раз. Теперь то я понял, что это были за "холмики" такие, видимые издалека, возле того вагончика внизу.
Я оглянулся назад, чтобы посмотреть обо что только что сейчас споткнулся, и увидел чью-то босую ногу на песке, которую эти муравьи уже почти всю облепили и стали оживлённо поедать, как и всю остальную часть мёртвого тела... Это оказался тот самый второй парень, в красной от его крови майке, который тогда бежал и, к несчастью погиб, свалившийся сюда со склона сверху, прямо к этому муравейнику.
Мысленно поблагодарив его за моральную поддержку, которую он мне оказал тогда в одну из самых трудных для меня минут, и попросив господа поскорее принять его у себя на небесах, я быстро поднялся и отряхиваясь на бегу от кусачих муравьёв, побежал скорее выше на холм, за остальными.
Вскоре я уже догнал того нашего старика с белой бородой. Он едва карабкался наверх по склону за другими, словно какой-то неуклюжий жук по песку. Все из наших были тогда при деле. Кто-то стрелял, кто-то бежал, но про него, как мне показалось, все почему-то позабыли.
- Деда, давай помогу! - крикнул я ему оптимистично, подбегая сзади и толкая его в спину, чтобы помочь забираться выше.
- Ох, внучок! Не могу! Обожди! - оглянувшись на меня, проговорил он. - Стар я уже для всего этого... беги пока с остальными, а я уж, как-нибудь сам.
- Не! Не гони! - ответил я ему, несмотря на раздающиеся повсюду выстрелы, продолжая его толкать сзади. - Уйдешь вместе со всеми нами. Никто тут больше не останется! Ясно? Так что давай, перебирай лаптями!
Толкая его наверх, в этот момент, ко мне вдруг пришла одна мысль, что если бы тогда этот дедушка не высказал их главарю своё возмущение, по поводу того убитого парня, которого там сейчас внизу, почти всего голого грызут те муравьи, и тот злобный их главарь не снял бы свой автомат, со своей проклятой шеи, и не ударил бы этого старика по голове, которому я сейчас пытаюсь помочь спастись - весь мой задуманный тогда трюк мог бы просто и не прокатить толком, или не сработать вовсе...
Казалось, что у всех здесь было своё какое-то предназначение во всём этом нашем общем несчастье. К добру это было или к худу... Нас убивали - а мы спасались, а спасаясь сами - мы теперь убивали в ответ. Только за что нам такая ноша выпала на наши плечи и головы - я понять не мог.
Посмотрев в этот момент вниз на край лагеря, где мы стояли все раньше у того вагончика, и ожидали своего роковой часа, я увидел там примерно человек тридцать бандитов, прикрывающиеся при стрельбе за всяким их постройками. Мы просматривались на этом склоне холма для них, как на ладони, но и они для нас также были все хорошо видны. Я не мог понять, откуда они все вылезли и где были до этого раньше, но внезапные пули, попавшие с брызгами в песок под моими босыми ногами, и смерть одного из наших бойцов, которому на моих глазах только что насквозь прострелило голову, заставили меня думать об одном: Спасать себя и остальных!
В этот момент сзади к нам подбежали последние два наших бойца снизу - тот воин в зеленой бандане, но уже без пулемёта и ещё один мужик с подобранным вторым автоматом, от только что нашего погибшего внизу товарища.
- Чё, не толкается дедуля никак?! - Крикнул мне бодро вояка в бандане, и с каким-то советским лихим энтузиазмом схватил деда за правую руку, а второй боец за его левую, и с силой, они оба потянули его наверх, словно два больших подъемных крана. Я же снова стал упираться в спину деда руками и помогать толкать.
- Тише вы, окаянные! Разорвёте старого! - измученно воскликнул старик в этот момент, но мы не обращали на него внимания и быстро стали тащить его выше и выше, как только могли.
Сверху нас прикрывали выстрелами из автоматов оставшиеся спасённые наверху холма, что дало нам самим некоторое время на спасение. Сам старик не был тяжелым, просто он был какой-то деревянный и совсем не гнущийся. В добавок ко всему место тут было далеко не самое лучшее, оно постоянно осыпалось и из песка торчали разные корни деревьев, но выбирать уже не приходилось, по нам постоянно вели огонь.
Каким-то чудом мы смогли в итоге добраться до верхушки холма. Сразу после этого, пригнувшись и не останавливаясь, и почти совсем запыхавшись от усталости, мы стали продолжать все вместе, но теперь уже всемером, бежать вглубь соснового леса, несмотря на некоторые продолжающиеся ещё в нашу сторону выстрелы, из бандитского лагеря снизу, который с каждым нашим сделанным новым шагом, становился от нас, наконец, всё дальше и дальше...
вот бы кто объяснил как мир сновидений работает и откуда берётся вся эта чушь.
?
Так что в твоих этих снах, ты тоже видать воришка там тот ещё был, похлеще меня. 
