Нас трое, и мы едины. Мы — это Милосердие, Искусство и Тайна, триединый АЛЬМСИВИ, воплощение добродетели данмеров. И сегодня в едином порыве смотрим мы на то, как дети наши съезжаются в город, наречённый именем Воина-Поэта, воплощения того из нас, кто предчувствовал его, также, как двое других предчувствовали Лорда-Мага и Леди Мать, дабы воплотиться в них. Что принесёт эта встреча народу данмеров, что посеют дети наши, и что мы сможем пожать? Решать только им, но кто знает, как причудливо переплетутся нити судьбы, что соткут Чёрные Руки на Рассвете, и какую роль сыграет в этой пьесе Принц-заговорщик?
Мы смотрим. Мы слушаем. Мы наблюдаем. Мы не вмешиваемся. Пока.
Мы видим:
Актёры выходят на сцену, и сцена эта — город Вивек. Попасть сюда с суши иначе, чем через Квартал Чужеземцев, нельзя, поэтому неудивительно, что съехавшиеся на собрание Велких Домов гости оказываются именно здесь. В этом квартале три основных этажа: Плаза, Верхний Пояс, Нижний Пояс. С Нижнего Пояса уже можно попасть в Каналы ведущие дальше, в Подземелья, где правит бал один из нас, которого мы не приняли в свою игру. Быть может, он не заметит?
Что найдут здесь наши гости?
В Плазе находятся местные отделения Гильдии Бойцов и Гильдии Магов. В Верхнем поясе — ничего, что стоило бы внимания, зато там можно пройтись по магазинам: скованные лучшими мастерами доспехи, оружие, созданное чтобы нападать и защищаться, но итог всё равно один — смерть, которая не избавит от служения нам.
Скорее всего, представители трёх Великих Домов — Хлаалу, Редораны и Телванни — пожелают отметиться в своих кварталах. Чужим туда входа нет, и для общения с остальными им придется переместиться в Нижний Пояс Квартала Чужеземцев, где в трактире «Чёрный шалк» каждый может получить еду и питьё, а также переночевать, если не нашёл себе пристанища в своём квартале или отделении Гильдии Бойцов или Гильдии Магов.
Пусть съезжаются гости. Пусть готовятся к выходу на сцену, дабы сыграть свои роли в созданном нами спектакле. Пусть гримируются, одеваются, репетируют, повторяя свои роли — когда они поймут, что данный им сценарий — лишь химера, будет слишком поздно. Свет уже гаснет и зрители занимают свои места. И имена их — Милосердие, Искусство и Тайна.
18 марта — окончание торжественных приёмов. Роли розданы.
19 марта — начало работы Совета Домов. Выборы Гласа Домов, т.е. Мэра. Обсуждение и голосование до 21:00 по Мск.
20 марта — таинственная гибель Дролоры Дагот вынуждает Совет прервать ход заседаний и заняться расследованием. Разгадывание подсказки, обсуждение и голосование до 22:00 по Мск.
21 марта — расследование продолжается. Внимание, дана подсказка на подсказку! Обсуждение и голосование, а так же все ходы активов — согласно правилам.
22 марта и далее — расследование продолжается. Обсуждение и голосование, а так же все ходы активов — согласно правилам.
Технические итоги
День первый
Мирные вынесли голосованием мирную Эллис Хоук Ревнивец никого не выследил Стерва никого не выследила Доктор лечил не того Шерифская проверка оказалась неудачной Якудза вывели из игры мирную леди Назири Мафия вывела из игры ниндзя Доротею Хлаалу Маньяк вывел из игры мирного мэра Ллаарена Редорана Тёмный Оборотень присоединяется к Якудза
День второй
Мирные вывели из игры мафиозо Арс-Локка Ревнивец не нашел Стерву Стерва не нашла Ревнивца Докторский ход оказался удачным Шерифская проверка оказалась удачной Якудза вывела из игры шерифа Шина-ика-Нша Мафия вывела из игры мирного Дрес Мэйлура
Ход Маньяка оказался заблокирован доктором Мститель делает свой ход
День третий
Мирные вывели из игры оборотня-якудза Джа'Азирра Ревнивец не нашел Стерву Стерва сделала свой ход Докторский ход прошел впустую Шерифская проверка не дала результатов Мститель вывел из игры мирную Каминальду Якудза не смогли сделать свой ход Мафия вывела из игры мирного Ра'Аджира Маньяк вывел из игры мирного Маллама Риона
День четвёртый
Мирные вывели из игры Сенсея Якудзы Айрана Айленса Ревнивец нашел Стерву и узнал ее имя Стерва сделала свой ход, заблокировала ход Мафии и узнала имя Ревнивца Докторский ход прошел впустую Шерифская проверка дала результат "не мирный" Якудза не смогли сделать ход Мафиози не смогли сделать ход Маньяк вывел из игры мирную Сольвейг
День пятый
Мирные вывели из игры мафиозо Танцующую-под-Луной Доктор лечил не того Стерва сделала ход в пустоту Якудза вывели из игры шерифа Лаберта Вилса Мафия вывела из игры мирного Ино Хлаалу Маньяк вывел из игры Ревнивца-мафиозо Сарнела Кинрала
Время: по форумному времени в поясе Мск (В настройках: GMT +3, Коррекция перехода на летнее время - отключено, Уже на летнем времени - включено). Голосование мирных: до 22:00 Выбор активов: до 21:30, кроме Стервы — она ходит до окончания голосования мирных! Итоги: до 23:00 (кроме воскресенья — рейд в ТЕСО), сюжетные (начинающие новый день) — до 12:00 Переголосовывать можно. Воздерживаться можно, но не более двух раз ЗА ВСЮ ИГРУ!
Голос пропустившего голосование третий раз и далее, считается отданным против себя.
!После сюжетных итогов и до окончания голосования все "чисто ролплейные" посты (романтика, экшен, быт, игры), не содержащие никакой информации (мысли, упоминания) о ведущемся расследовании, следует прятать под спойлер. Если есть сомнения — прятать или нет конкретный пост — не прятать.
После окончания голосования и до публикации сюжетных итогов (то есть начала следующего дня) ролплей идёт без спойлеров, а сюжетно продолжается предыдущий день (то есть события, указанные в технических итогах, ещё не наступили).
После сюжетных итогов "флэшбэки" с выбывшими персонажами не разыгрываются в теме игры, а могут быть выложены только единым постом, под спойлером с пометкой времени действия.
Мирные — 11-3-1-3-1-1=2
Не обладают никакими специальными способностями, кроме данных от природы интуиции и сообразительности. Ежедневно в ходе общего обсуждения и голосования принимают решение, кто покинет игру.
Шерифы-мстители — 2-1-1=0
Действуют совместно. От Мастера узнают статус выбранной ими цели. Получают ответ: «Мирный» или «Не мирный». Результат Шерифской проверки публикуется в итогах дня (без указания имени цели). При выводе всех Шерифов из игры результаты последней проверки не публикуются.
Каждый получает возможность вывода из игры одного игрока по своему выбору («выстрел») при наступлении определённой ситуации (ниже). Ходы-«выстрелы» реализуются на следующий игровой день после вывода из игры соответствующего мирного актива совместно с обычной шерифской проверкой. «Выстрел» может быть заблокирован Доктором или Стервой.
Старший Шериф-мститель — 1-1=0
Получает право на «выстрел» в случае вывода мафией/якудза/маньяком любого актива, играющего на стороне мирных.
Младший Шериф-мститель — 1-1=0
Получает право на «выстрел» в случае вывода мафией/якудза/маньяком Старшего напарника.
Доктор — 1
Блокирует все ходы, направленные на вывод из игры выбранного им в этот день игрока. Не блокирует вывод из игры путём общего голосования. Может выбирать себя и любого другого игрока несколько раз за игру, но не дважды подряд. Блокирует ходы Мстителя, сам может быть заблокирован Стервой.
Стерва — 1
При наличии у выбранной цели спецспособности, блокирует её применение в этот день. При выборе участника организованной группы (мафия/якудза/шерифы) блокирует не только спецспособность цели, но и общий ход группы, при этом индивидуальные спецспособности других участников группы не блокируются. Не может выбирать одного и того же игрока дважды за игру. Блокирует ходы Доктора и Шерифов-Мстителей. Если выбирает Ревнивца, узнаёт его роль.
Мэр – 1-1=0
Имеет 1,5 голоса на голосовании мирных, поэтому способен решить «ничью» в ту или иную сторону. Избирается общим голосованием игроков в начале игры. Может принадлежать к любой из сторон и исполнять любую активную роль.
Мафия — 4-1-2(-1)=0
Одерживает победу при выводе из игры всех игроков противодействующих сторон или же при получении такого стратегического преимущества, когда полный вывод всех прочих игроков — вопрос лишь времени (техническая победа).
Босс Мафии — 1
Обладает решающим словом в выборе целей общего хода Мафии. При всех проверках Шерифа выглядит мирным. Не может быть выведен из игры общим ходом Якудза. В случае его вывода из игры Мафия пропускает один общий ход, но Ревнивец свой ход делает.
Ревнивец-мафиозо — 1-1=0
Каждый день выбирает цель, стремясь обнаружить Стерву или её текущую цель. При обнаружении Стервы — узнаёт её роль. При обнаружении цели — и цель, и Стерва покидают игру, а сам становится рядовым Мафиозо. Может неоднократно выбирать любого игрока, включая участников своей группы, но не дважды подряд.
Рядовой Мафиозо — 2-1-1=0
Рядовой участник организованной группы. Не имеет спецспособностей, кроме осведомлённости о составе своей группы и возможности участвовать в принятии ею коллективных решений.
Якудза — 3-1+1-1-1=1
Одерживает победу при выводе из игры всех игроков противодействующих сторон или же при получении такого стратегического преимущества, когда полный вывод всех прочих игроков — вопрос лишь времени (техническая победа).
Сенсей Якудза — 1-1=0
Обладает решающим словом в выборе целей общего хода Якудза. При всех проверках Шерифа выглядит мирным. Не может быть выведен из игры общим ходом Мафии, но доступен для спецхода Ревнивца. В случае его вывода из игры Якудза пропускают один общий ход, но спецспособность Ниндзя работает.
Ниндзя-якудза — 1-1=0
При всех проверках Шерифом выглядит мирным, других отличий от рядового Якудза не имеет. Блокируется Стервой как обычный Якудза.
Рядовой якудза — 1+1-1=1
Рядовой участник организованной группы. Не имеет спецспособностей, кроме осведомлённости о составе своей группы и возможности участвовать в принятии ею коллективных решений.
Маньяк — 1
Выбранная им цель выбывает из игры в этот же день. Независимый, однако может автоматически разделить победу с одной из сторон, если ни разу не выбрал цель из её числа.
Тёмный Оборотень — 1-1=0
Начинает игру как Мирный, однако замещает первого выбывшего представителя Мафии, Якудзы или Маньяка. В составе организованных групп становится Рядовым. О своей роли не осведомлён до момента её получения.
В ночь исчезновения из Вивека советницы Великого Дома Хлаалу на прикроватном столике некоего данмера, к которому она была весьма неравнодушна, странным образом появилось послание в конверте, несомненно написанное рукой Доротеи, но определенно второпях. Буквы, обычно ровные и красивые, то скакали, то сбивались в кучу, выдавая суматошность, с которой они выводились на тонкой дорогой бумаге, но текст, по крайней мере, оставался неплохо читаемым.
Вот что оно содержало:
Мой милый Увендрис!
Я вынуждена в спешке покинуть город, но клянусь, мы увидимся вновь очень скоро. Я свяжусь с тобой в ближайшее время, а пока, ненаглядный, постарайся не показывать никому, что знаешь хоть что-то о моей судьбе. Прости, что так скомкано прощаюсь, но, увы, другой возможности нет. Люблю тебя.
Твоя Доротея.
Одному рыжему каджиту же, заслужившему намного большую степень доверия, чем кто-либо еще из присутствующих на совете, леди вручила все свои дела, связанные с заговором.
«Джи’азирр, если что-то пойдет не по плану, беги оттуда. Бери Увендриса в охапку и беги. И береги его. Пуще зеницы ока. И себя тоже. Встретимся в условленном месте. Удачи тебе!» — нехитрое напутствие перед расставанием.
Следовало бы заметить, что она ни разу не солгала, когда высказывала свою позицию касательно рабства, и что действительно относилась с уважением к тем, кого другие темные эльфы с презрением называли «н’вахами». Но не так давно, к сожалению или к счастью, Айран Алианс сумел убедить девушку, что ее жажду изменений стоит умерить, иначе ни к чему хорошему все это в дальнейшем не приведет. Надобно немного подождать. Аргументы умудренного опытом и далеко не юного мужчины данмери попросту не смогла проигнорировать, хоть и колебалась. Покровительство милосердного Боэты только добавляло им весу.
Зря, похоже, она ввязалась в сию заварушку, но в любом случае назад уже ничего не вернуть.
В любом случае, назад ничего не вернуть, но даже обратись время вспять — он и не пожелал бы ничего возвращать. Она не оставила выбора ни ему, ни его желаниям. И никакой иной судьбы, кроме той, в которой она не была сном, обреченным угаснуть с рассветом, он не искал бы. Даже если бы очень хотел.
В залах моего замка пусто и одиноко. Под сводами высоких потолков не плавится горячий воск свечей, языки пламени, облизывающие прутья каминной решетки, не обдают щек нестерпимым жаром, ноги не утопают в распростертых на холодном камне шкурах. Теплый ветер не ласкает слух шепотом волнующих обещаний, колышащиеся в полумраке тени не застилают глаза. Край леса беспокойно шумит, почерневшие кроны качаются под порывами злого ветра и из всех отзвуков самый громкий — эхо бесконечного одиночества. Здесь все не так, как прежде, здесь все не так, но это все еще мой замок. Мой и ничей больше.
Исполосованное рваными шрамами туч небо истекало дождем. Ветер швырнул в лицо, укрытое шлемом, пригоршню холодных капель, но тому, кто был скрыт за толщей неприступного металла, не сделалось холодней — не чувствуя по-ночному беспощадной прохлады, он продолжал идти сквозь окутанный предгрозовой влагой воздух. Редкие прохожие испуганно шарахались в стороны, пропуская закованную в полный даэдрический доспех фигуру, но, неудостоенные даже взгляда, исчезали позади маловажными силуэтами. Мужчина остановился, снял шлем и встряхнул гривой иссиня-черных волос, в который раз мысленно перечитывая оставленное на прикроватном столике послание. Твоя Доротея. Люблю тебя. Он был полон решимости и суджаммы, а потому соображал хоть и туго, но отчаянно и безрассудно. Отчаянно. И безрассудно.
Весь следующий день Доротея себе места не находила от волнения. Нет, она не боялась гнева короля или его приближенных, не боялась, что кто-то сумеет отыскать скрытое от посторонних глаз убежище, о котором знают лишь немногие, не боялась, что все идеалистичные планы, которые строились вместе с редоранцем, пойдут прахом… По-настоящему страшило девушку кое-что совершенно другое. Что, если Увендрис, такой эмоциональный и нетерпеливый, наломает дров? Что, если не дождется еще одного послания от нее или появления Джи’азирра? Что, если попросту попадет в беду? Ох… нет, думать о подобном было совершено невыносимо. При одной только мысли, что с ненаглядным может случиться что-то, в жилах стыла кровь.
Леди, ненадолго прекратив бродить из угла в угол, медленно опустилась в мягкое кресло, обняла себя за плечи, которые, как и она сама, помнили тепло любимых рук и не желали ничего так же сильно, как желали ощутить его вновь, и опять почувствовала столь острую потребность увидеть прекрасное лицо милого сердцу мужчины, услышать его бархатистый голос и нежно дотронуться до пепельно-серой кожи, испытывая неимоверное блаженство от ответных прикосновений, что жуткая тоска брала.
«Скоро. Ты выдержишь разлуку. Как выдерживала вещи куда более серьезные», — любые попытки успокоиться никакого успокоения, конечно, не давали.
Вечер принес известия, вызвавшие весьма противоречивую реакцию советницы. Ее очень, очень расстроило сообщение о том, что каджита вычислили. Но… и обрадовало одновременно. Ведь теперь он заберет данмера из города и поспешит сюда. Да-да-да, встреча с ним состоится гораздо раньше, чем предполагалось! Разве это не повод для радости? Повод. Отличный повод.
В напряженной тишине вздох облегчения, казалось, прозвучал неестественно громко.
В монотонном шуме дождя вздох разочарования, казалось, прозвучал неестественно громко. Тяжелые свинцовые облака стерли с неба все оттенки, кроме серого, опустились ниже, нависли прямо над головой и неустанно швыряли в лицо брызги ледяных стрел. Ветер алчно и впопыхах слизывал воду с полиловевших щек, черно-синими змейками расшвыривая по лицу намокшие пряди и от этого пронизывающего плоть дыхания обезумевшей ночи мужчине сделалось бы холодно, не будь он полон решимости и суджаммы. Сделав еще пару нетвердых шагов, он уже собирался было развернуться, чтобы пойти назад, как вдруг сквозь тяжелый перестук капель до его слуха донесся звук по-кошачьему ловких и мягких лап, семенящих по мокрым камням у него за спиной. Тусклые рубины глаз на мгновение вспыхнули, когда из головы испарилась хмельная тяжесть, и мужчина резко довершил разворот, на ходу выхватывая из-за спины двухлезвийную секиру, но, обернувшись, ощутил только пустоту и порывы воющего ветра.
— Пссс… Увендррриссс!
В сопровождении неизменно преданной тьмы этот вот уже битый час следовал за каждым нетвердым шагом шумных сапог, дожидаясь местечка побезлюднее и этот наконец дождался — и хоть идти пришлось долго, это искупалось тем, что скупой свет фонарей больше не выхватывал из мрака лиц случайных прохожих, а значит, и звуки не достигали лишних ушей. Джи’азирр, прошу тебя, постарайся избежать ненужного внимания, это слишком опасно — сказала каджиту самочка Увендриса, а каджиту не нужно было повторять дважды. В отличие от некоторых.
— Тыыы? Ты!!! Где она? Где Дор… — прежде, чем самую малость ошарашенный неожиданной встречей Увендрис успел договорить, пепельно-лиловое лицо накрыла большая рыжая лапа, — …арррааат…еййййааа….хрррр….пфрррр….
— Тссс… — заговорщическим шепотом произнесла вынырнувшая из темноты рыжая с полосками морда, обдав данмера запахом теплого молока и прогоревшего воска, — Каджит кой-куда отведет Увендрриссса, есссли Увендррриссс не будет так грррромко орррассь… Кой-куда, где Увендрррисссу будет тепленько, ошень тепленько… и каджиту тоше… Ходу, ссеррршшо, ходу…
Ночь уже давно прочно вступила в свои права. Свет двух лун слабо пробивался сквозь плотные черные шторы, выхватывая из темноты кусочек неплохо обставленной комнаты. По крыше небольшого защищенного чарами дома в два этажа продолжал тарабанить дождь, заставляя ту единственную, не считая охраны, из только-только приехавших сюда, что сейчас не спала, нервно постукивать пальчиками по дереву в такт бьющимся о черепицу каплям.
Вокруг была такая глушь, что никто в здравом уме не сунется без веской причины и хоть каких-то знаний о местности. Именно поэтому Доротея, вероятно, и находилась здесь.
Девушка, что так и не сомкнула сегодня глаз несмотря на то, что до рассвета оставалось не так уж и много, явно ждала кого-то. И это, похоже, ее жутко тяготило. Время тянулось нестерпимо медленно. Каждая минута разлуки казалась целой вечностью. Мозг в красках расписывал, что именно могло задержать двух путников, и от картин, рисуемых живым воображением, к душе начинал тянуться своими липкими щупальцами страх.
«А вдруг случилось что-то ужасное?!» — мысли отнюдь не добавляли радости.
Советница снова, как делала это неоднократно и с завидной регулярностью за последние часы, резко поднялась с кресла и быстрым шагом приблизилась к окну, чтобы осторожно, стараясь не выдать себя, выглянуть из-за массивной занавески. Вот только на сей раз взор не скользнул рассеянно по водной глади озера, не пробежался внимательно по едва различимой тропе в поисках пусть и призрачного, но намека на движение, не поднялся обреченно к далеким и прекрасным небесам… потому что выцепил во мраке пару фигур.
Сердце данмери с волнением забилось часто-часто, и она, не теряя ни секунды, слетела вниз по ступеням лестницы, дабы второпях распахнуть дверь и выскочить навстречу идущим, запамятовав обо всех правилах, касающихся поведения настоящей леди и приличий, или просто наплевав на них.
Сердце данмера с волнением забилось часто-часто, и он, теряя драгоценные секунды, застыл прямо в дверном проеме, не в силах сдвинуться с места.
В залах моего замка тепло и светло. Под сводами высоких потолков плавится горячий воск свечей, языки пламени, облизывающие прутья каминной решетки, обдают щеки нестерпимым жаром, ноги утопают в распростертых на холодном камне шкурах. Теплый ветер ласкает слух шепотом волнующих обещаний, колышащиеся в полумраке тени застилают глаза упоительной мглой. Край леса встревоженно шумит, зеленеющие кроны качаются под порывами неудержимого ветра и из всех отголосков самый громкий — стук беснующегося в груди сердца. Здесь все так же, как прежде, ведь это все еще мой замок. Мой и ничей больше.
Она слетела вниз по ступеням прямо к нему в объятья и он, сомкнув руки у нее на плечах, крепко прижал ее к себе. Его онемевшие от холода и влажные от дождевой воды губы нашли её горячие и пересохшие и по спине пробежала судорожная дрожь.
— Ты… Доротея… ты… с тобой все хорошо… — данмер, на короткий миг отстранившись, с трудом споймал ртом глоток воздуха и шумно выдохнул, — Я… Великий Дом Тревог поглотил мои мысли почти без остатка, любовь моя, но ты… ты…
В спину дохнул порыв резкого холодного ветра и данмер, так и не закончив фразы, вздрогнул — на этот раз уже от холода, после чего поспешно захлопнул дверь носком сапога, чуть было не прищемив рыжему пройдохе хвост.
— Конечно, со мной все хорошо, — улыбнулась девушка, прижимаясь к данмеру, отчего тонкое платье, вмиг вобрав дождевую влагу с доспехов, промокло насквозь. Но, кажется, Доротея этого даже не заметила. — Рада, что и с тобой тоже. Я боялась за тебя.
Тени были верными сестричками не одному Джи’азирру, и из них, прячась, за разворачивающейся сценой наблюдал кое-кто еще. Кое-кто, кто не выдавал своего присутствия. Кое-кто, кто умел мастерски скрываться. Кое-кто, чьи глаза пылали двумя любопытными желтыми огоньками. Впрочем…
— Ма’жинда, я знаю, что ты здесь, — не оборачиваясь, сказала леди. — Передай, чтобы нагрели воды для ванны, а сама накрой на стол.
— Да, мутсссеррра, — отозвалась служанка и неохотно вышла на свет, чтобы тут же отправиться исполнять поручение, лукаво посмотрев на каджита перед тем, как испариться.
Советница ласково обхватила лицо Увендриса теплыми ладошками и нежно поцеловала ледяной с улицы нос и уже не такие холодные губы. А затем до ушей мужчины донесся обжигающе горячий шепот:
— Давай уже снимем с тебя эту броню… Тебе нужно согреться…
И хотя в голове у эльфийки воображение в первую очередь нарисовало один очень яркий, весьма интересный и безусловно приятный способ реализации этого плана, воспользоваться она предпочла другим. Пока что. Данмери потянула любимого к камину, в разгоняющем мрак пламени которого весело потрескивали поленья, и начала разбираться с застежками и креплениями.
Данмер, растерянно озираясь кругом, послушно последовал за девушкой к камину, где весело потрескивало пламя. Он старался ни на секунду не сокращать расстояния между ними — ему казалось, что потеряй он Доротею из виду и она растворится без следа, ускользнет и никогда уже не вернется — и теперь терпеливо дожидался результата, жадно ловя каждое ее прикосновение, — Постой… Нет, продолжай… — Увендрис напрочь забыл обо всем на свете и с мечтательной миной разглядывал любимую. С упоением.
Каджит же, сверкнув глазами в сторону испарившейся самочки, приблизился к Доротее и встал у нее за плечом, а воображение тем временем рисовало этому заманчивые картины склонившейся над полунакрытым столом Ма’жинды и склонившегося над Ма’жиндой каджита и…
— Мусссссэрра, каджит не хошет сссеясь панику раньше времешка, но каджиту покассалось, што сса домом ссследят, — быстро прошептал в самое ухо девушке каджит и тут же отстранился, пока Увендрис не заметил поползновений этого и не объявил во всеуслышание о том, что желает изготовить из шкуры этого меховую накидку.
— Тогда, наверное, стоит проверить периметр? — негромко отозвалась советница, обернувшись, чтобы посмотреть на Джи’азирра, и в ее глазах заплясали лукавые огоньки (или это лишь отражение пламени, танцующего в камине?), а в голосе послышались нотки веселья. — Особенно кухню, да?
Каджита удерживать девушка, естественно, не собиралась, он ведь даже не был ее слугой. Впрочем, Ма’жинда, если она закончила (а она, судя по всему, почти закончила, потому что стол, казалось, большей частью уже накрыт), тоже могла идти, куда душе угодно, и делать все, что хочется. По крайней мере, до утра точно.
Части тяжелой брони, одна за другой, перемещались на диван до тех пор, пока все доспехи не очутились на нем, а кое-что вообще с грохотом не упало на пол.
— Ванна готова, мутсссера, — доложила аргонианка и поспешила исчезнуть, когда ее жестом отпустили.
Доротея с улыбкой, предвкушающей очень приятное времяпрепровождение, повела мужчину, не выпуская его руки из своей, вглубь дома, в небольшую, но довольно уютную комнату. Свечи старательно превращали мрак в полумрак, но леди сочла, что этого недостаточно, зажгла на ладони яркий шарик и подбросила его к потолку. Теплые пальчики с нежностью скользнули под рубашку Увендриса, а чувственные губы принялись покрывать его лицо ласковыми поцелуями.
Через несколько секунд (минут?) отстранившись, эльфийка стянула с любимого одежду и, дождавшись, когда он заберется в купальню, сбросила лямки платья с плеч. Оно медленно опустилось вниз, и данмери, перешагнув через ворох вещей, погрузилась в горячую воду, беззастенчиво села сверху и с самым невинным видом дразняще поерзала. Намыленная мочалка коснулась груди ненаглядного и начала неспешно двигаться по ней кругами.
Как-то почти незаметно для себя самого он оказался по грудь в горячей воде завороженно и неотрывно следящим за тем, как с нее сползает намокшее платье. Как она переступает край купальни и садится перед ним, как поворачивается к нему спиной и как скользят по ее бледноватой коже влажные дорожки белой пены.
Просвешшшенный ум стремиссса к снанию подобно тому, как рушеек стремисса впасссь в реку, но как не фсссякая рррека нушдаесса в новом ррусссле, так не всссякое сснание нуждается в обладании. Не ссспрашивай ее ни о шем, проссссто… будь ссс ней. Будь ссс ней и не пеняй на богоф, не прроссси у них того единссфенново, шего они никогда не сссмогут сссоздась. Любофь — это когда кто-то ссабирррает твою боль, Увендрррисссс. Ссаберрри ее боль.
Увендрис безыскусно улыбнулся собственным мыслям, без лукавства или потайной тоски, и с неподдельным любопытством уставился на хрупкую шею с выступающими позвонками, приник к ним, пересчитывая бугорки губами, дошел до седьмого, поморщился от горьковатого привкуса мыльной пены, угодившей в рот, и тихо засмеялся, но стоило ее спине игриво потереться о его изголодавшуюся плоть, как смех сделался надрывно хриплым, стихнув до почти неслышного придыхания.
Ее кожа была горячей, ему нравилось прикасаться к ней, нравилось вдыхать ее запах с легким оттенком благовоний по-звериному ненасытно. Мочалка кольнула мокрую кожу густым щетинистым ворсом и данмер, выпавший было на пару мгновений из реальности, обвил ее шею пальцами, скользнул рукой выше, зарываясь пальцами в копну густых волос, нежно и в то же время требовательно сгреб их в охапку и, чуть запрокинув ее голову назад, с упоением поцеловал ее в губы. Пальцы лихорадочно впились в ее бедра и привлекли их навстречу и все, что успели простонать его искусанные губы, были четыре коротких слова. Я заберу твою боль.
Бывала ли ты в Эльсвейре, любовь моя? Там признаются в любви совсем иначе, чем здесь, но тебе понравится. Бьюсь об заклад, тебе там понравится.
Прядь ее непослушных коротких волос оказалась у него во рту почти в ту же секунду, когда из его груди вырвался короткий сиплый стон — он погрузился в нее без остатка.
Тонкие дамские пальчики неожиданно крепко вцепились в край купальни, и обладай они большей силой, вероятно, дерево не перенесло бы такого напора. К счастью, сейчас оно выдержало незаслуженную экзекуцию без труда.
Я заберу твою боль.
Скорее всего, советница хотела ответить что-то. Например, сказать, что не чувствует боли рядом с Увендрисом, что он давным давно забрал все, что мог, включая девичье сердце, и одним своим присутствием заставляет жизнь окрашиваться в яркие цвета и что Доротея любит его, любит до беспамятства, до дрожи в коленях, до умопомрачения… Но все слова разом вылетели из головы вместе с вырвавшимся из приоткрытых губ сладостным стоном. Потом, леди произнесет их когда-нибудь потом. Обязательно.
Умей она читать мысли, пожалуй, не преминула бы заметить, что понравилось бы. Безусловно понравилось бы. И в жаркой пустыне Эльсвейра, и в тропических лесах Валенвуда, и в холодных землях Скайрима. Но только при одном очень важном условии — наличии милого рядом. Ведь, как известно, с милым рай и в шалаше. Несомненно, так и есть.
«Будь рядом, Увендрис. Остальное наладится. Будь рядом, любимый, и хоть трава не расти, но я буду самой счастливой на свете», — так и не вымолвленная фраза, но вкладываемая в каждый ласковый жест, в каждый нежный взгляд, в каждый страстный поцелуй.
А еще ей уже нравилось прижиматься к нему всем телом, ощущая внизу живота приятную щекотку, да, тех самых бабочек, нравилось с жаром обнимать его, ощущая неконтролируемые приступы положительных эмоций или жгучего желания, нравилось чувствовать его в себе, ощущая… единение плоти и духа. Ах, как же хорошо было бы, если бы это никогда не кончалось!
Вода остыла, и пришла пора выбираться из ванны, но данмери все не спешила. Она лежала практически на груди у мужчины, обвив его талию рукой и закинув ногу на его бедра. Лежала и думала, что не представляет своей дальнейшей судьбы без него. И что он — самый настоящий подарок фортуны. А затем…
— Как ты писал в том послании? — вопрос риторический, ведь те строчки весьма прочно отпечатались в памяти эльфийки. — Хочешь от меня детей? Много-много смешных карапузов? — она, не зная толком, зачем подняла эту тему, сделала недолгую паузу. — Я тоже. Тоже хочу от тебя детей.
Увендрис, конечно же, не успел позабыть о письме, в котором признавался Доротее в любви совершенно отчаянным, даже несколько безумным образом, напротив — оно никак не шло у него из головы и он, сказать по правде, все еще немного корил себя за ту свою пылкость, поспешно излитую на лист пергамента, корил до этой самой секунды, когда его слуха достигло столь неожиданное и столь волнующее признание в том, о чем он сам очень хотел, но все никак не решался заговорить. Губы сами собой растянулись в улыбку и перед мысленным взглядом почему-то встало вечно хмурое и вечно чем-то недовольное лицо отца. Прекрати ребячиться. Взгляни на себя, ты похож на маленького дикаря. Не носись по комнате, иначе я велю тебя высечь. Делай, как я говорю. Не разговаривай с набитым ртом. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. Не показывай мне зубы, маленький ублюдок. Опять нюни развесил, как девчонка. Если я тебя ударил — значит, так было нужно. Это не наказание, это урок. Неужели тебе не надоедает играть весь день деньской? Ступай и займись чем-нибудь полезным. Что сказала бы твоя мать о твоем поведении? Пошел вон с глаз моих, щенок. Бесчисленное множество раз эти воспоминания больно душили его слезами, но сейчас его глаза были совершенно сухи. Увендрис прикрыл веки и сцепил руки, еще сильнее укрепляя объятия, и почувствовал, как ее тепло проникает ему прямо под кожу.
— Ну, знаешь… — настало время покраснеть и сморозить очередную глупость или неудачно пошутить, что и не преминул сделать переполненный волнительной дрожью данмер, — …дети ведь сами собой на свет не родятс… — но закончить так и не смог (что, вероятно, было только к лучшему), потому что его язык прошмыгнул сквозь ее чуть приоткрытые губы и потому что время для слов прошло. Вода давно остыла, кажется, уже дюжину раз подряд остыла, но ни ему, ни ей не было до этого никакого дела еще очень-очень долгое время.
Ма’жинда, низко наклонясь над столом, проворно выкладывала тарелки, почти беззвучно, но все еще гораздо громче, чем переминался с лапы на лапу каджит, наблюдающий за трапезными приготовлениями через дверной проем. Скупой свет свечей выкраивал из мягкого полумрака лоск черной шерсти и время от времени ярко горящие изумруды встречались со светящимися желтыми сапфирами, но когда Ма’жинда обернулась, чтобы в очередной раз с лукавым огоньком зыркнуть на рыжего, ее взгляд уткнулся в пустоту.
Иноридаша, этот дал тебе ссслово, которрое не ссдеррржал, потому што этот иссспугалсса. Этот не ссабррал твою боль, этот тебя пррредал. Этот попррроссит у тебя прошшения, Ино. Этот должен верррнусса. Теплый песок Эльсвейра
— Пусссь дорррога приведет тебя в теплые пессски, Джи’азиррр, — с налетом грусти, но искренне надеясь, что именно так и будет, произнесла эта вслед испарившемуся этому.
Спустя некоторое время…
Скайрим встретил их солнечным утром и разлитой в воздухе колкой морозной свежестью. Верхушки хвойной чащи вдалеке легко колыхались под порывами ветра, но холодно путникам не было — быть может, потому, что мужчина крепко обнимал свою спутницу сзади за плечи, быть может, потому, что делил с ней одно седло на двоих, а быть может, потому, что тепло их тел так глубоко проникло друг в друга, что даже на краю мира в объятой льдом и продуваемой всеми ветрами земле свирепых нордов и их сбивающей с ног медовухи двум данмерам не было зябко. Мужчина нежно погладил чуть округлившийся живот супруги и бережно укутал девушку в теплый плащ с меховой опушкой.
— Далеко еще до Вайтрана, любезнейший? — Увендрис с опаской глянул в сторону близлежащего пролеска, откуда донесся чей-то угрожающий то-ли-вой-то-ли-рык-то-ли-Трое-знает-что-еще, и поправил лямку заспинных ножен, в которых покоился верный двуручный топор.
— Пара часов ходу, ну это ежели без привала… — проводник — здоровенный плечистый норд в грубо выделанном полушубке и меховой шапке набекрень по имени Фаркрууф — покачал головой очень непонятно: не отрицательно и не утвердительно, а как-то…вбок и вниз. Данмер хмыкнул и из чистого ребячества повторил жест.
— Без. Пополним припасы и отправимся дальше, в Винтерхолд.
Признаться, это была его идея — почему-то ему казалось, что винтерхолдская Коллегия Магов будет рада пополнить свои ряды еще одним искусным магом, а Доротее не придется скучать за рукоделием и тому подобной ерундой. Сам же Увендрис, порасспрашивав местных о работе, которой мог бы себя занять чужеземец, принял решение либо податься в самую обычную стражу (хотя стражницкие до сих пор отпугивали данмера перспективой увидеть чью-нибудь непрезентабельную невесту), либо в не вполне обычную Стражу Рассвета — в конце концов, он неплохо умел обращаться с секирой, даже очень искусно умел — так почему было не посвятить себя тому, чтоб сделать мир чуточку лучше, раз уж это было в его власти?
— Медведи тут бывают? — ни с того, ни с сего вдруг поинтересовался данмер, покосившись на проводника.
— Бывают, ага, а то как же… и вомперы, этсамое, бывают, и энти, как же их там, тронли…снежные… свирепствовают люто, ну, а так — тишь да гладь, тишь да гладь…
Данмер покачал головой как-то очень непонятно. Интересно, как там Азирр? Когда-нибудь он выполнит свое обещание и навестит каджита. Непременно. Хуже нет слов на ветер.
Доротея негромко усмехнулась после слов «тишь да гладь», изловчилась и, обняв супруга за шею одной рукой, а второй — поймав ладонь, гладящую живот, очень нежно поцеловала мужа. Просто потому что пожелала снова выразить свою любовь. Да, прямо сейчас. А в таком интересном положении, в каком девушка была, обычно не отказываешь себе в немедленном исполнении маленьких прихотей. В конце концов, она не затребовала, например, мяса молодого мамонта, прожаренное на костре самым что ни на есть странным методом до определенного состояния при строгом поддержании температуры на, скорее всего, выбранной от балды отметке и так далее. И это безусловно хорошо, правда?
Сколь воодушевленно советница восприняла идею устроиться на работу в Коллегию Магов Винтерхолда, столь и категорично отвергла любые мысли о том, чтобы отпустить Увендриса охотиться на нечисть в составе Стражи Рассвета. Это же опасно! Вампиры, оборотни и еще даэдра знает что. А вдруг с ним что-то случится?! Нет, нет и еще раз нет. Да и вообще, нечего разгуливать по всему Скайриму, позволяя дороге приключений вести себя не пойми куда, когда тебе уже прострелили колено.
Несколько отросшие, но все еще непослушные волосы, щекоча, коснулись кожи данмера, когда леди наконец соизволила отстраниться, с трудом оторвавшись от таких желанных губ. Она запрокинула голову немного назад, разглядывая ясное небо, выдохнула облачко пара и улыбнулась собственным счастливым и наверняка чуточку глупым раздумьям. Лошадь легонько, почти незаметно запнулась, и эльфийка, не привыкшая к долгой верховой езде, нетерпеливо поерзала в седле, но капризничать и надоедать с просьбами сделать привал, пойти пешком или какими-либо другими не начала. Хотя, если честно, и не преминула бы воспользоваться возможностью размять ноги, если бы таковая предоставилась.
В Вайтране Доротее понравилось. И, пожалуй, если бы нашлось здесь для нее подходящее занятие и если бы жители города терпимее относились к магии, советница без сомнений поселилась бы где-нибудь во владении.
— Как считаешь, свет моих очей, — ни с того ни с сего произнесла она, — отыщется ли тут местечко для нас? Наши дети смогли бы играть в тени… Как, вы говорите, называется это чудесное дерево? — уточнила девушка у проводника.
— Златолист, — подсказал он.
— Спасибо, — кивнула леди и продолжила: — Так вот. Наши дети смогли бы играть в тени Златолиста, укрытые от палящего солнца и ветра, — судя по мечтательному тону голоса, она явно уже воображала эту картину, — ты — смог бы вступить в ряды Сорат… нет, все же лучше в ряды стражи, мне было бы спокойнее, — данмери виновато улыбнулась, мол, прости, мой родной, но я волнуюсь за тебя, — а я… я бы тоже предприняла что-нибудь. Подтянула бы знания школы Восстановления, например. Лекари ведь всегда нужны и везде ценятся, да? — да и другой работы, если честно, она не боялась и немало умела сама из-за того, что даже прислуживала, чтобы банально достать денег на еду, когда-то, до того, как поднялась в должности. Наверное, потому и с легкостью и теплотой, но не без сожаления все же, распрощалась со всей своей сравнительно немногочисленной прислугой и охраной, неплохо им заплатив. — Или открыла бы лавку, — ох, уж эти Хлаалу! — Или еще что-то…
— Златолист…. — протянул Увендрис, задумчиво вглядываясь в вековечную крону, словно искал там что-то, известное лишь ему одному или, быть может, спрашивал совета у любых богов, которые могли его услышать или просто замечтался, — …Местешко… — на каджитский манер прошепелявил данмер и озорная усмешка коснулась уголков губ, — Знаешь, несравненная, я совершенно точно уверен, что ни капли не уверен, нужны ли тут кому-нибудь лекари, но если кто-нибудь вздумает заявить, что нам тут не место, то понадобятся совершенно точно, — он так и не научился изящно шутить, зато ему до дрожи в коленях нравилось, когда она говорила «мы» — а не я, «наш» — а не твой, «нам» — а не тебе, — Соратники, соратники…. Как думаешь, о ярлесса моих земель, есть у них тут соратницкая? Потому что если есть, то лавка, без сомнения, намного лучше. Намного, намного лучше. Я люблю тебя.
Как же безумно, до упоения, до восторженного стона она была прекрасна. Он выдохнул глоток стылого морозного воздуха вместе с мягким смехом, осторожно прижал ее к себе и поцеловал любимую в кончик носа. Широкая ладонь ласково коснулась живота Доротеи под тканью теплого дорожного платья и губы прошептали:
— Нас. Я люблю нас.
Девушка негромко, но искренне рассмеялась, положила голову на плечо супруга и улыбнулась. Абсолютно счастливо.
"Прости, мой Господин, но открывшиеся обстоятельства вынудили меня покинуть приём, хотя кое-кто посчитал это трусостью. Очевидно, что мыслили такие существа посредственно, но я спешу доложить Вам, чтобы гнусные речи клеветников не затмили Истины. Скрыв свои следы, я заставила следящих подумать, будто бы направляюсь в Хаммерфелл. Однако, как Вы знаете, меня там совсем не ждут - так можно ли было подумать, что я вернусь туда, предав Вас, Дом Индорил, и Орден Инквизиции?
Одной из причин было то, что леди Хлаалу Доротея оказалась повинна в организации заговора против ненавистного Хелсета, и вынуждена бежать. Хелсет, презираемый истинными сыновьями и дочерьми Морровинда, всё-таки продолжает восседать на троне. Поэтому, я приняла решение следовать за леди Доротеей, чтобы не допустить её пленения стражей короля. Как вы знаете, Тайная Комната обладает достаточным списком агентов, и мы выяснили, что в таком случае путь леди будет лежать к Хла Оуд, вблизи которой у неё расположено тайное поместье, достаточно укреплённое для того, чтобы выдержать небольшую осаду.
Я оставляю все личные вещи в своей комнате, и намереваюсь путешествовать налегке. Прошу вас настоять, чтобы Дом Индорил поддерживал версию о моей трусости. Как минимум, это снимет подозрение Хелсета с Дома и Ординаторов, просьбу к Ордену объявить меня предательницей, я уже направила. Нет смысла говорить, что леди Доротея будет являться для нас ценным союзником, и вскоре мы окрепнем настолько, чтобы одной волной смести поганого короля с нашей земли, а чуть позже - и всех солдат Империи. Так же хочу сказать, что приказания ваши относительно Розового Грязекраба выполняются в точности, и рыбаки уже везут улов в лавки.
За сим остаюсь преданная Великому Дому Индорил,
Просветлённый Советник, леди Назири ар’Шамну,
глава Тайной Комнаты."
Вивек
Леди запечатала пергамент своим гербом, и вручила его каджиту. Когда тот скрылся в тенях, она весело усмехнулась - такого гонца предстоит ловить очень долго, всё-таки её дружба со зверорасами, которую многие подвергают насмешкам, даёт свои плоды. Каждый из аргониан, каждый каджит был готов помогать, и это была та сила, с которой приходилось считаться. Разумеется, многим из них недоставало храбрости - но сам по себе информация была очень ценным вкладом общее дело, что оан не переставала говорить всем агентам, и на чешуйчато-усатых мордочках расцветала преданность лично её особе.
Через несколько часов редгардка прибыла к тайному убежищу, находящемуся на несколько уровней ниже Плазы в Квартале Чужеземцев. Это была одна из комнат, которые служили базой для её агентов, и знали о ней немногие. Увы, приближаясь к двери, по многим признакам она поняла, что внутри уже кто-то есть. Нагнувшись, женщина внимательно присмотрелась к валяющемуся мусору - кусочки краски, на первый взгляд, лежали хаотичном порядке. Но, только не для Тайной Комнаты - по характерному рисунку леди поняла, что там кто-то из своих.
- А уж как мы ждали!
Здесь собрался весь её отряд. М’хуир вскочил, и тут же кинулся обниматься. Пытаться вырваться было просто бесполезно, огромные лапищи даже и не думали её отпускать. С улыбкой глядели на эту сцену восемь пар глаз, и даже невозмутимый маг тихонько посмеивался в рукам мантии. Босмер с хитрой миной продолжал полировать свои отмычки, соревнуясь с каджитом в попытках украсть кусочек рулета бретонки. Оставшиеся данмеры просто наблюдали за всем, готовя своё оружие - как было видно, прибыли они недавно, но явно намеревались выступить куда-то. Наконец, редгардке удалось отбиться, и она недоуменно спросила:
- Пояснения мне будут?
- А ты не сердись на нас! Старый М’хуир вех привёл, только он виноват. Мы тут услышали, что люди говорят о твоём поступке. Я всем сказал, что не верю в трусость нашей леди, и ребята сом ной согласились. Говорю, что нужно идти тебе на выручку, а то ещё полезет куда наша леди, и кто мы будем после этого? Ты не думай, говорить нам причину не требуется, все пойдут куда скажешь. Кроме направления, которое идёт прочь от тебя.
- Ну вы даёте…
Внутри редгардки разливалось тепло, ширящееся после взгляда на лица команды. Конечно, она была вправе ожидать преданности группы, но положение было забавным, и следовало как можно быстрее развеять заблуждения. Умалчивать она не собиралась, ибо платить за преданность ложью нельзя.
- Не буду врать, ситуация сложилась опасная. За леди Доротеей идёт стража Хелсета, и мне известно место, куда она направится в первую очередь. Нужно перехватить стражу, и не дать ей добраться до леди. Вы понимаете, что это сейчас означает? Если нас схватят, то вряд ли Дом сможет помочь, и наши же братья из Ордена церемониться не будут. Но, короля ненавидят очень многие, и на наше благо, его стремления не слишком благосклонно воспринимаются Трибуналом. Желания АЛЬМСИВИ для нас туманны, и без гарантии быстрой Победы мы не можем вступать в дело. Леди Доротея обладает связями, деньгами, воинами. Этот союз будет выгоден всем, и мы должны забыть прошлые обиды ради будущей войны. Надеюсь, вы это понимаете? А теперь решайте, это не просто вылазка, мы идём против Хелсета, да покарают его Предки!
Редгард с улыбкой посмотрел на командира, и немедленно произнёс:
- Скажи мне одно, леди. Только ли выгода для Дома толкает тебя на эту авантюру?
- Нет…
- Тогда всё решено! Старый М’Хуир пойдёт с тобой, а за остальных скажут их глаза…
Редгард оглянулся на других - но всё уже было ясно. Маг деловито принялся паковать реагенты, остальные тоже не теряли Времени даром, без слов принявшись за подготовку снаряжения к путешествию. Заметив выступившую слезинку, М’Хуир развернул командира спиной к остальным, и смахнул лагу с лица, тихонько прошептав ей на ухо:
Мы с тобой всегда, разве не знала?
Хла Оуд, особняк леди Доротеи
Наступал тихий вечер, обещая в скором тёплую постель и вкусную пищу. Однако, небольшому отряду воинов, что расположился на пригорке, было не до этого. Было видно, что сюда их привело не просто желание отдохнуть. Хмурые лица, напряжённые взгляды по сторонам и наличие большого количества оружия - к этим ребятам не стоило приближаться даже хорошо вооружённой группе. Лидером их была редгардка, сейчас внимательно слушающая рассказ данмерки.
- Всё идёт так, как вы и планировали, леди.
- Они не подозревают о нашем присутствии?
- Ни в малейшей степени. Силы поганого короля занимают позиции для атаки, по-глупому решив навалиться всей кучей. Думаю, это идеальный момент для нашей атаки. Может, поднять серьёзный шум, чтобы из поместья кинулись им в тыл?
- Нет. Нас слишком мало, и пока они выбегут - то может случиться что-то неприятное, я не хочу вас терять. Сделаем вот так… Когда они вступят в ой и немного увязнут, тут и появимся мы. Ты вот сама подумай, Элия - там же хороший маг. Аралас тоже неплох, но леди Доротея просто обожает своих атронахов, а их потеря - это не лишиться воина Дома. Ждём.
Солнце постепенно решило укладываться ко сну, тёплый ветерок лениво играл с пожухлой травой, неподалёку стадо гуаров щипало траву - всё было на редкость тихо и мирно. Оставив дозорного наблюдать, леди вернулась к основной группе, и сделала знак всем подойти ближе. Расстелив на земле карту, только что нарисованную собственноручно, она принялась объяснять стратегию боя.
- Итак, всё здесь просто. Войска Хелсета атакуют, и как только будут связаны силами леди Доротеи и Увендриса, тут и появимся мы. Хелсет глуп, раз послал к делу настолько бездарных командиров - они не делают резерва, хотят одним натиском сломить защитников. Возможно, этот план и увенчался бы успехом, но только кто же им даст? Леди и её спутник не тупицы, и наверняка уже знают о них. Почему я так решила? Внешней охраны не видно. И будь командир этого королька хоть немного умён - его бы это насторожило. Стоит ожидать атаки через несколько часов…
Когда оговорённые часы истекли, как будто по команде леди Назири, войска Хелсета двинулись в бой. Стремительным натиском они ринулись к поместью - и ту же поплатились за это, ещё на подходе часть сил была уничтожена множественными ловушками. *Заодно и путь нам расчистили!*, злорадно усмехнулась редгардка. И хотя ворота были вышиблены тут же, но ужасные крики атакующих подтвердили слова командира Дома Индорил - в дело ступили атронахи, поддерживаемые охраной леди. Судя по магическим вспышкам, которые регистрировал маг, атронахи хорошо выполняли свою работу - вот только в рядах воинов таки затесался маг, и дела пошли не так здорово. Что же, пора было и группе Тайной Комнаты показать, что Дружба ещё не обесценилась на этой Войне.
- За Морровинд!
Немногим ранее...
Доротея узнала о приближающейся опасности незадолго до того момента, когда стало бы слишком поздно. Выигранного благодаря многочислененным друзьям и связям времени едва-едва хватило, чтобы худо-бедно подготовиться к приему не очень (а вернее, очень не) желанных посетителей. К счастью, его все же оказалось достаточно. Хозяева установили ловушки (ничего себе, все - для дорогих гостей), еще раз согласовали план действий и затаились, ожидая часа X.
И вот, он настал. На подходе к поместью отсеялось даже больше народу, чем девушка рассчитывала, что не могло не радовать. Начался бой довольно бодро: парочка призванных даэдра весело и с воодушевлением размахивала огромными мечами в первых рядах, выкрикивая что-то обидное; облаченный в свои доспехи Увендрис, которого эльфийка еле-еле отговорила от броска в самую гущу сражения, но так и не сумела отговорить от участия в сражении вообще (мужчины... И чего им не сидится?), ловко орудовал двуручным топором; хитрый и скрытный Джи'азирр, не выдавая собственного местоположения, виртуозно осыпал врагов градом стрел откуда-то с крыши...
И все бы хорошо и замечательно, но нападающих было слишком много в сравнении с количеством обороняющихся. Да еще и этот чертов маг, которого колдунья взяла на себя... Данмери потихоньку уставала, ведь она в отличие от него следила чуть ли не за каждым из своих сторонников, особенно жутко волнуясь за возлюбленного, наводила целительные и защитные чары, попросту не успевая толком атаковать, и поддерживала их, теряя силы.
Наверное, еще бы немного, и любые шансы на победу для советницы испарилась бы, пошли бы прахом, растаяли бы, словно туман... Но в схватку вступил кое-кто третий, даруя людям леди Хлаалу надежду и преимущество.
- Леди, не будете ли вы столь любезны, швырять свои посылочки в другое место?! Извините, что без приглашения, вы там не против, если мы присоединимся к банкету? Да не жадничайте, всем ведь хватит!
- Леди Назири, вы, как всегда, вовремя, - усмешка коснулась губ Доротеи. - Конечно, присоединяйтесь, для вас ничего не жалко.
У советницы будто второе дыхание открылось, и она с новыми силами отправила пару "посылочек" в гущу врагов.
Сообщение отредактировал Серебряная: 30 марта 2016 - 11:16
Морнхолд. Этот, когда-то величественный, город данмеров, бывший столицей, центром торговли и работорговли, теперь лежит в развалинах возле ее ног.
После взрыва Красной горы, когда смятение и паника на землях данмери достигли своего накала, вмешались Дети Хиста. Ведомые своим Священным Деревом, аргониане прошли здесь жестокой всеразрушающей волной, оставив после себя кровь, смерть и разорение.
Танцующая-под-Луной, остановившись на холме в центре города, холодно взирала на горящие дома и буквально разобранное по камешку здание городской управы. А вот и рынок.. Тот самый, где несколько лет назад она была продана в рабство. Она до сих пор помнит, как ее ощупывали, как заставляли открыть рот, чтобы проверить зубы, как старая данмерка-колдунья, разглядев в ней что-то, только ей ведомое, перебила цену, выложив в два раза большее количество монет. Потом были долгие годы в рабстве, в общем-то, не слишком тяжелом. Были ли у нее причины сейчас возвращаться в Морровинд? Когда-то удачно избежав, при помощи покровительствовавшей ей тогда Азуры, наказания, аргонианка добралась до родного Чернотопья, где вполне спокойно прожила несколько лет. Но когда позвал Хист, без раздумий присоединилась к армии аргониан.
"В любой армии нужны хорошие целители" - это она помнила. Танцующая-под-Луной была хорошим целителем. А ее народу, свершающему долгожданное возмездие, сейчас нужна была помощь.
Арсс-Лок шел по улицам опустошенного и разрушенного города во главе группы аргониан спустя много лет. Все та же броня с новыми отметинами, все та же маска и капюшон, все тот же меч с новыми зазубринами, чье количество жертв со временем только увеличивалось. Презрительным взглядом он смерил лежащие повсюду тела бывших рабовладельцев. Падение Морровинда стало для всех неожиданностью, но только не для ящера. Он успел собрать группу из семи таких же, как и он, темных ящеров-убийц.
Вот группа данмеров не успела уйти. Ящеры расходятся, скрываясь из виду. Серокожие оглядываются. Вот выскочил один ящер, сделал подсечку какому-то тяжеловесу, подставляя меч под падающее тело. Вот следующий прыгнул с крыши на данмера буквально на голову, ломая ему шею. Арсс-Лок спокойно пошел на оставшегося мера с мечом в руке. Короткий замах данмер парировал, ответив горизонтальным рубящим ударом. Пригнувшись и пропустив клинок над головой, Арсс выпрямился и сбоку пнул его под колено, заставив врага присесть. Развернулся, держа в руках его голову. Тихий хруст - и тело безвольно падает.
Аргонианин из отряда держал пока еще живого обезоруженного данмера.
- Скажи с-спас-сибо, что ш-шкуру живьем не сдираем, как вы когда-то, - с этими словами он вогнал кинжал ему в горло и отбросил тело.
- Пройдем сюда, з-здесь рынок когда-то был.
Движение в стороне и чуть позади привлекло внимание аргонианки, стоящей посреди рыночной площади и погруженной в воспоминания. Мгновенно вспыхнувшее в когтистой ладони заклинание обездвиживания, и Танцующая, неуловимо грациозно уйдя в сторону, развернулась мордой к неведомой опасности. Однако.. Опасности не было. Заклинание, слабо светящееся на ладони, погасло, и аргонианка, заметившая нескольких темных ящеров, молча кивнула им, без какого бы ни было проявления эмоций разглядывая их по очереди.
- Да ссохранит васс Хисст.. - прошелестела она, вернувшись взглядом к одному из них - ящеру цвета баклажана с темными полосами на морде, нижняя часть которой была прикрыта полумаской. Ей не понадобилось много времени, чтобы вспомнить его, несмотря на прошедшие несколько лет - события в Вивеке были все еще свежи в памяти. - Арсс-Лок?
Каждый из отряда кивнул появившейся аргонианке. Арсс приказал им рассредоточиться, когда услышал свое имя. Резко оглянувшись, он всмотрелся в нее. Память подсказала, что они уже когда-то встречались. Ах да, Вивек, столько лет спустя. А звали ее... Одно имя аргонианин не помнил, но помнил другое.
- Здравствуй, Шасса. Уж не думал, что встречу кого после тех событий. Неожиданно.
- Неошшиданно.. - согласилась Танцующая, с любопытством, чуть наклонив набок голову, поглядывая на ящера. - Ты ссовссем не иссменилсся.. Я много думала, что сс тобой сстало.
Она подошла ближе и, почувствовав запах крови, бросила короткий взгляд на испачканные в крови доспехи. Нет, ран не видно, значит все в порядке.
Следом за ней, он оглядел костюм.
"Когда только успел? Чище надо работать, Арсс, чище" - подумал он.
- После того, как меня заперли? Вроде как и Азура помогла, а вроде и нет. Почувствовав неладное тогда, я захватил с с-собой один свиток. На кого применю, тот и забудет все события, произошедшие за час до этого... Сейчас-с вс-спомню...
Второй день Совета Великих Домов в Вивеке
Стоящие по ту сторону двери два стражника прислушивались, что за шум происходит в охраняемой ими комнате с убийцей данмерки. Послышался стук, затем громкий шум, а потом наступила полная тишина.
- Открывай быстрее, вдруг он сбежал! - среагировал один из них и встал напротив двери, готовый в случае чего отразить нападение.
Второй охранник начал отпирать замок. Приоткрыв двери, они взглянули внутрь. Уловка сработала.
Посреди комнаты стоял аргонианин, заведя одну руку за спину. За ней он сжал свиток, ломая печать. Тот начал тлеть, пока от него ничего не осталось, зато в руке вспыхнула красная молния.
- Можешь не брыкаться н'вах, все равно тебе конец, - усмехнулся один, готовясь закрыть двери.
- Погодите, я с-сказать хочу.
- Ну что? - оба посмотрели на безоружного ящера.
- Да так, - сказал Арсс неопределенно и плавным движением руки с зачарованием пометил стражей.
Все, на десять секунд они ничего не воспринимают. Быстрым шагом аргонианин покинул комнату и закрыл дверь. Толкая, пододвинул стражей к их местам и бесшумно скрылся с глаз.
Встряхнув головами, охранники оглянулись.
- Какого замок открыт!? - воскликнул один.
- Заткнись, тебе башку за это отвинтят, - шикнул на него другой. - Запри, пока не заметили.
- Может проверить?
- Ты дурак? Это теневой ящер, мало ли, что у него в загашнике. Запри и бди.
Зацепившись за один из внешних выступов на здании, Арсс-Лок слушал разговор стражников. Усмехнувшись, он бесшумно спрыгнул со стены. Будто призрак, не попадаюсь никому на глаза, он покинул ставший ненавистным ему город. Он оставил неожиданный сюрприз тем, кто наутро придет за аргонианином.
- Хех, если бы я изменилс-ся, я был бы мертв. Можеш-шь не верить, но я знал, что этот момент наступит, - смотрел он на нее сверху вниз. - Пришлось побывать и в Скайриме, и в Хай Роке. В конце концов я собрал лучших аргониан-убийц. Признаюс-сь, поначалу они мне не верили, но после извержения Красной Горы они пошли за мной. Как ты здесь оказалась? Я думал, что таким как ты здесь не мес-сто.
- Хисст поссвал.. - Танцующая неопределенно взмахнула рукой. - На войне цсселители вссегда нушшны. Тогда, в Вивеке.. Ассура открыла мне путь домой, проведя черес ссвой портал. Я оссталась в Храме. Хисст скассал мне, что будет война. Хисст велел мне идти ссюда, чтобы лечить нашших братьев. Твои друссья не ранены?
Аргонианка оглядела попутчиков Арсс-Лока.
- Где вы остановилиссь? Ессли шелаете, мошшете приходить в нашш лагерь, там, на оссере за городсской стеной. Утром мы пойдем дальшше.
- Да что с ними станет, не зря лучшими зовутся. Все в порядке, спас-сибо. На озере, за городской стеной? Хех, что-то мне это напоминает, - усмехнулся Арсс. - При случае, заглянем. А мы и не останавливалис-сь пока. Хотим быть в центре событий.
- В цссентре ссобытий.. - Танцующая задумчиво взглянула на развалины богатого дома, стоявшего наискосок от рыночной площади. - Сснаешшшь, шшто я сслышшала вон о том доме от ссфоей хоссяйки? Шшто там шшивет ссамый дрефний маг в Моррофинде, а в потфале его дома находится подсемный ход ведущщий ис города. Мошшет проверим? Не хотелоссь бы, штобы оттуда неошиданно кто-нибудь напал.
- Сказки, вестимо. Хотя если там правда что-то есть... Хм, ну давай. А если самый древний, то наверняка некромант. А если некромант, то нежить обеспечена, хотя кто знает, что у них на уме, - аргонианин отдал команду отряду закрепиться у указанного дома.
Осмотр первого этажа сгоревшего дома ничего не дал. Никаких дверей, ведущих в подвалы, никаких потайных лестниц и люков. Только странным образом уцелевший подсвечник на одной из стен - то ли его просто не задело разрушением, то ли он был закреплен лучше, чем другие его собратья, валявшиеся тут же на полу. Но что-то в этом подсвечнике показалось Танцующей подозрительным.
- Попробуй потянуть? Или покрутить. Или подергать. Не прафильно он как-то тут виссит.
Легонько подергав рычаг, Арсс чему-то кивнул. Затем взял меч и просунул лезвие между крепежом и стеной. Взялся за рукоять и начал медленно, словно рычаг, поворачивать меч. Тут за спиной внезапно раздался грохот. Резко повернувшись, он увидел проломленный пол. Внизу неглубокой ямы валялся шкаф, поднявший тучу пыли. Отмахнувшись и прокашлявшись, ящер сказал:
- Ну вот как-то так. Тихо и нез-заметно. Ну что, спускаемся? - задал он риторический вопрос. Позвав с собой еще одного аргонианина из отряда, он спрыгнул на дно.
Заглянув в пролом, Танцующая какое-то время всматривалась в темноту, потом, оперевшись одной рукой на пол, мягко спрыгнула вниз.
- Мне кашшетсся, оно немношшко не так всссе ше работало.. - посмотрела она наверх и на Арсс-Лока. - Но это уше не вашно, идем дальшше?
Оглядевшись, она заметила у стены смоляной факел. Надо взять, может пригодиться. И, стараясь двигаться без шума, троица исследователей подземелий направилась дальше по узкому каменному проходу. Танцующая, стараясь держаться за спинами темных ящеров, шла, прислушиваясь к звукам, раздающимся в подземелье.
Несколько резких поворотов, крутой уклон - и проход вывел аргониан в достаточно большое помещение, в дальнем конце которого виднелась полукруглая дверца. Но едва ящеры переступили порог зала, откуда-то материализовалось несколько полупрозрачных привидений - духов Предков, призывать которые данмеры были мастерами. Холодная голубоватая молния прошила темноту, расколов каменную плиту у ног Арсс-Лока.
- Шайзе!* - ящер запоздало отскочил от удара. Мад-Зир, третий аргонианин, потянул катану. Несколькими рывками и уворотами он оказался около одного из них. Замахнулся, но лезвие просто рассекло воздух. Сообразив, в чем дело, Арсс сказал:
- Сможешь их парализовать?
Заклинание паралича опутало привидение тонкой дымкой. Безвольно замерев, призрак только злобно шипел, не в силах что-то сделать.
- Сссербро.. - прошипела Танцующая, бросая небольшой серебряный кинжал, заткнутый за пояс, темному ящеру. - Я его удершшу, только поторописсь.
Он взвесил невесомый кинжальчик в руке и на манер мушкетера подбежал к призраку, а затем будто неуверенно ткнул того им со словами:
- Ну... сдохни, что ли?
Потыкав оружием воздух внутри призрака, Арсс посмотрел на него. Тот корчил гримасы, что говорило о том, что кинжальчик-то действует. Быстро проведя им в районе горла, он кинул оружие напарнику. Тот похожим способом справился с оставшимся.
Вернув кинжал, Мад-Зир пошел вперед осмотреться.
Склонившись над полупрозрачной лужицей, оставшейся от призраков, Танцующая вынула из небольшой сумочки на поясе - давнего подарка Леди Назири широкую глиняную плошку с плотно притертой крышечкой, аккуратно собрала голубоватую слизь, коротко пояснив: - Для зелий пригодитсся.
Больше на них никто нападать не собирался, да и в зале ничего, на первый взгляд, кроме нескольких древних саркофагов, не было.
Кивнув на дверцу в другой стене зала, аргонианка посмотрела на своих попутчиков вопросительно: - Посссмотрим, что там дальшшше?
Арсс-Лок с напарником навалились на дверь. Та лишь скрипнула, но не поддалась.
- Ну-ка... давай еще разок, хэ, - они снова навалились на дверь, ни в какую.
- Отойдите-ка, - Арсс увеличил дистанцию и разогнался, намереваясь вынести дверь весом.
Бабах! Дверь открылась, пропуская внутрь падающего аргонианина. Тот сразу встал.
- Кхе, ну вот... - тот отряхнулся. - Ого.
За ней был большой зал, но практически пустой. Единственное, что там было, это алтарь, на котором сидел некто спиной к гостям. По сторонам от него лежали мечи. Странно видеть мага в таком виде. Вокруг него лежали четыре мертвых тела, видимо, неспроста. Сам зал был почти не освещен, только факелы по стенам разгоняли темноту.
- Незваные гости... - послышался сухой дробный смех. - Что вы тут ищете, грязные н'вахи? Вам мало, что вы разорили благодатную землю данмери? Убирайтесь! Хотя нееет... Умрите здесь, нечестивцы!
Колдун взмахнул рукой, и четыре трупа, лежащих неподалеку от него, медленно, как марионетки, поднялись, ломко двигая руками и ногами. В белесых мертвых глазах не было видно никаких эмоций и мыслей, а из распахнутых ртов вырывалось хриплое рычание. Мертвецы, покачиваясь и вытянув когтистые скрюченные пальцы, неумолимо приближались к аргонианам, остановившимся на пороге. Сам же некромант, вооружившись мечами, отступил к дальней стене, продолжая оттуда, будто бы дергая за ниточки, управлять своими мертвыми слугами.
Четыре куска мяса. Всего-то. До некроса не дошло, что в таком случае надо задавливать числом.
- Ну шшто, размотаем их? - ждал команды Мад-Зир.
- А то, поехали, - ответил Арсс и достал меч.
Два ящера разбежались по разным сторонам зала. Арсс вогнал меч в грудь первому, выпустив рукоять, увернулся от удара руки, снова схватился за меч и выдернул его, заставив тело наклониться. Резким ударом сверху вниз обезглавил первого. Другой ящер тем временем подрубил катаной ноги второму и, завалив зомби на пол, просто раздавил голову сапогом. Арсс-Лок встречным ударом отбил оружие третьего мертвеца, а затем, пользуясь заминкой, мощным ударом разрубил голову напополам. Мад-Зир убил последнего: отклонился в сторону от удара и отрезал бьющую руку, потом отошел за спину и горизонтальным ударом снес хлипкое тело на землю. Остался только зачинщик такого беспорядка среди мертвых.
Некромант, несмотря на свой более чем почтенный возраст, оказался довольно шустрым.
Отбивая обоими мечами направленные в него атаки, он уворачивался, и бил, нанося чувствительные удары нападавшим на него. Едва заметное свечение парализующего заклинания, сорвавшееся с рук аргонианки, скользнуло по нему, не остановив, а лишь немного замедлив.
То, как он парировал атаки двумя мечами выдавали в нем амбидекстера. Сам тренировался или от рождения? Впрочем, уже нет смысла - через пару минут он будет мертв. Арсс старался держать его на расстоянии вытянутой руки от себя, не давая ему приблизиться. Данмер тоже не дурак и не подпускал к себе со спины Мад-Зира. Он заложил один меч за спину, другой перед собой.
Плюнув на все, ящер на манер топора швырнул меч во врага и побежал вслед за ним. Некрос не ожидал такого поворота, отбив меч, увел клинок в сторону. Следом за мечом в него врезался аргонианин, сбивая с ног и хватая в замок. Арсс-Лок был крупнее эльфа мага, а потому железной хваткой окованных рук начал сжимать его, не давая достать второй меч из-за спины. Что-то тихо внутри него заскрипело. Рыча, Арсс поднялся и подставил врага под удар катаны напарника. Тот не заставил себя долго ждать и резким ударом вогнал катану ему в горло, тело завалилось.
Но только все потеряли к нему интерес, как некромант снова зашевелился, правда, уползти ему далеко не дали.
- Да угомонись ты уже!
Убить колдуна никак не удавалось, как бы его не резали. Посовещавшись, приняли решение: завалить никак не желающее умереть тело каменной глыбой. Сказано - сделано, теперь оно всего лишь недовольно мычит.
Из ценного здесь только были два меча этого некроманта. Взяв по этому мечу в каждую руку, Арсс-Лок провернул их в руке. Неожиданно мечи, будто оплавившись, начали менять форму. В левой руке оказался фламберг, а в другой точно такой же меч, как и у аргонианина.
- Так, я понимаю, что такой же меч как у меня, у меня же и останется. Никто не против? Кому достанется фламберг? - оглядел Арсс присутствующих.
Второй меч забрал Мад-Зир, и, не обращая внимания на злобное пыхтение некроманта, аргониане покинули гробницу, поставив на место выбитую дверь и приперев ее тяжелыми крышками от саркофагов. Одно из боковых ответвлений подземного хода вывело их, действительно, за город, к озеру. Примерно в сотне шагов от них виднелись костры походного лагеря аргонианского отряда.
- Пусть Мад-Зир приведет твоих друссей. Вам надо отдохнуть, прешде чем идти дальшше.
Вскоре восемь аргониан оказались среди своих, но все же они разительно отличались, хотя трудно понять чем. Кивнув в приветствии, они тоже заняли лагерь.
- Конечно спасибо, но нам через несколько часов надо выдвигаться.
Каждый занялся своим делом, кто-то перекусывал, кто-то перевязывал раны, кто-то точил оружие. Арсс-Лок же усердно делал перевязь из кожаных полосок, куда можно было бы вложить второй меч.
Присев рядом и обняв колени, Танцующая-под-Луной наблюдала за этим занятием. Через несколько часов они снова разойдутся в разные стороны. Она прислушалась к себе. Хист, который в последнее время часто открывал ей будущее, не отзывался. Значило ли это, что у их войны нет будущего? Значило ли, что у них самих его нет? Склонив голову набок, аргонианка посмотрела на занятого делом темного ящера:
- Я всспоминала о тебе, Арсс-Лок. Хисст говорил, что мы всстретимсся. Но я не думала, что это будет ссдессь. Ссскоро мы вернемсся обратно в земли сакссхлил. Нашше воссмесдие подходит к концссу. Арсс- Лок... - она осторожно провела длинным когтистым пальцем по тыльной стороне ладони ящера. - Арсс-Лок.. Невоссмошно вссю шшизнь воевать. Ессли ты почувсствуешшь, что тебе нушен ссвой дом, любящщая подруга и теплый оччаг.. Возвращайсся в Чернотопье. Я буду тебя шдать, есссли только ты этого захочешшь.
- Невозможно? Я с детства обучался тому, что умею сейчас. Я не знал еще ни одного убийцы, который умер бы от старости. Убийца, пойми. Если бы ты знала меня, знала мое прошлое, ты бы так не сказала. Но не только это, - он посмотрел на нее, - все, с кем я начинаю общаться, рано или поздно погибают. Причины ясны. Хотя это было давно и я стал осторожней, рисковать все равно не хочу. Надеюсь, тебя эта участь минует.
Он закрепил перевязь и вложил туда меч - сидит как влитой. Надо потом сделать одну перевязь с двумя ножнами.
- Хочу сказать тебе спасибо. Если во мне все-таки что-то перемкнет, я послушаю тебя. Если успею, хех.
По лишенному эмоций лицу аргонианки не было понятно - огорчили ее слова темного ящера или оставили равнодушной. Переведя взгляд на пламя костра и как будто бы прислушиваясь к чему-то, она негромко прошелестела:
- Хисст сснает, что ты вернешшьсся. Он будет хранить тебя, Арсс-Лок. А теперь отдыхай. Тебе нушшно много ссил.
Танцующая провела рукой над плечом Арсс-Лока, залечивая ушибы, полученные в схватке с некромантом, потом, чуть склонившись, узким язычком нежно прикоснулась к щеке ящера и, поднявшись, ушла, не оглядываясь, в свою палатку, возле которой ее уже ждали раненные в сегодняшнем бою собратья.
Занимаясь своими целительскими обязанностями, она вскользь и без горечи думала о том, что "видела": скоро армия аргониан, вытесненная из Морровинда собравшимися наконец с силами данмерами, вернется обратно в Чернотопье. Арсс-Лок по окончании этой войны со своим небольшим отрядом переберется в Скайрим, где его таланты убийцы найдут свое применение... А потом наступит день, и темный ящер, фиолетовая чешуя которого уже будет тронута алыми мазками, переступит порог ее дома.
Пятый год Четвёртой Эры, Месяц Огня очага. Солитьюд. Позднее утро.
Ветер дул уже который день, крепкий и солёный. Он трепал паруса кораблей, флаги и знамёна форта, и с ним прибывали вести о происходящем на Вварденфелле. Извержения отсюда видно небыло, но несколько прибывших с Солтсхейма нордов с содроганием рассказывали о том, что происходило на обоих островах. А сейчас Сольвейг просто наблюдала за солнцем, медленно встающим из-за горизонта. Это стало у неё традицией. Каждое утро приходить именно на этот пирс, и ждать рассвета. И вот, первые лучи солнца коснулись воды, а одинокая нордка, ощущая, как начинает ныть на ветру старая рана, неспешно направилась домой, к тёплому камину и книгам, которые она полюбила читать в свободное от работы время. Разумеется, она переживала за своих родичей с Солтсхейма, но прекрасно понимала, что там она им ничем не смогла-бы помочь, потому и старалась помочь отсюда, из офиса Восточной Имперской компании, попасть в которую ей посчастливилось некоторое время назад.
Ллето Хлаалу, молодой и амбициозный отпрыск уважаемого данмерского рода из Нарсиса, в одиночестве стоял на старом причале. Под черными туфлями из кожи нетча, украшенными золотыми пряжками с витиеватым редгардским узором, скрипели отсыревшие гниющие доски доков, грозя переломиться под весом его достоинства, но Ллето это не волновало. Перед ним, хоть и вдалеке, медленно тонуло ослепительно яркое солнце, разлившееся над горизонтом кровавым бархатом заката, и Хлаалу неподвижно провожал утопающее светило, рассматривая его агонию. Он видел, как легкая жидкость заползает в него через ноздри и рот, как забирается в легкие, как Магнус задыхается и плюется, как бьет по воде ладонями, пытаясь выбраться из этой бездны. С берега не было слышно, кричит ли он, но Ллето предпочитал думать, что да: на мгновение, принесенное ветром, ему даже показалось, что его ушей коснулась мольба о помощи. Ллето проигнорировал её и продолжал жадно и неподвижно смотреть, как прямо перед ним, хоть и вдалеке, медленно тонул бог.
В отличие от удушливых пепельных земель Вварденфелла, Хла Оуд, небольшая деревушка Горького Берега, на вкус напоминала скорее пересоленную вяленую скрибятину, которую он однажды ел в Квартале Чужеземцев. На вкус Ллето, это место было убогим настолько, что Дом Хлаалу давно должен был либо откреститься от него, либо случайно обмазать эти халупы смолой и поджечь. Хотя поджечь, должно быть, вряд ли бы вышло - здесь постоянно шли проливные дожди, превратившие дорогу вдоль берега в реки грязи и слякоти, одинаково отвратительные по своей природе. Возможно, однажды сырые, прогнившие стены Хла Оуда утонут в своей грязи вместе с никчемными жителями, захлебнутся землей, которая их приютила. Ллето нравилось представлять это - каждый раз, приезжая сюда, он с трепетом и интересом подходил к балке трактира "Пункт Толстой Ноги", чтобы рассмотреть оставленную на ней насечку, и каждый раз ему казалось, что эта насечка чуть ниже, чем была во время его прошлого посещения. Потом он заходил к Трастиву, редгарду-тавернщику с кожей цвета свежего скаттла, здоровался, делал заказ. Тот неизменно спрашивал его о делах в Хла Оуд, Ллето разводил руками и тыкал пальцем в учетную книгу из Дома Хлаалу, отвечал какой-то заумный малозначащий бред, дожидался понимающего кивка и напоминал о заказе. Затем покупал суджамму и чашку кипятка для заварки чая, оплачивал заказ, - как правило, соленый рис с хорошо прожаренным мясом гуара, приправленный зеленью, - оглядывал посетителей и ровной походкой выходил на улицу. На улице как бы невзначай выплескивал чашку с кипятком на какого-нибудь нищего н'ваха или сахаромана, просящих милостыню, затем здоровался с Паллией Цено, обсуждал с ней важность почтения Имперского Культа, в особенности - почтения добродетелей сострадания, горячо прощался с ней и уходил в стоящую поодаль от деревни небольшую хижину, за которой присматривал, пока её владелец бороздил моря Тамриэля.
Но сегодня был несколько особенный день. Во-первых, Трастив наконец-то подал действительно прожаренное мясо, а не сырой обрубок гуаровой плоти, и это, как ни крути, был хороший знак. Во-вторых, Велфред Изгой, контрабандист "Теневой бухты" Хла Оуда, доставил ему все необходимые алхимические приборы, и теперь Ллето мог заняться той идеей, которая посетила его после разговора с исследователем архипелага Трасс, слоадоведом из Университета Таинств Рейме Ремункулом. Его возбуждал этот интерес, это чувство близости эксперимента, и ему было трудно справиться с собой, не прибавлять шаг, не допустить дрожи в голосе, не покрыться испариной во время разговоров с другими людьми. Его глаза блестели, это он знал наверняка, но, когда ты так близок к исполнению цели, разве грех немного поволноваться?
Проливной дождь, промочивший его толстый плащ и капюшон, остался снаружи, и Ллето сбросил его на спинку грубого стула, сколоченного, похоже, из днища бочки и палок для битья рабов. Затем стянул с себя рубаху, оставшись в шоссах и туфлях, поставил на стол еду и бутылку суджаммы. Из-за спины донеслось шмыганье. Ллето не обернулся, сел за стол, разложил на бедрах трапезный платок и принялся за еду. Шмыганье усилилось, теперь к нему прибавилось мычание и лязг цепей, но данмер старался не обращать на это внимание. Мало ли что может издавать такие звуки, думалось ему. По крыше дробью отбивал дождь, Ллето продолжал есть, пока сзади вновь не повторилась эта шмыгающая канонада.
- Во имя Альмсиви, - обернулся он, с трудом удерживая себя, чтобы не вспылить и не порубить их на части этим огромным нордским тесаком за две тысячи дрейков. - Я вообще-то пытаюсь поесть, и если вы испортите мне аппетит, то я буду поджаривать вам конечности, отрезать их по кусочку и скармливать никс-гончей, пока от вас не останутся сплошные обрубки. Спасибо, - улыбнулся Ллето и вернулся к трапезе.
С Тариз, шатенкой с вьющимся локоном, он познакомился пару недель назад, и сразу приметил её бюст и склонность к полноте. Её нельзя было упускать, и предлогом приезда в Хла Оуд послужила демонстрация коллекции редких ювелирных украшений двемеров, недавно выкупленных с черного рынка Балтморы. Данмерку с нетрадиционным для темных эльфов именем Вивиан он знал уже давно, и хоть она, как и всякий эльф, к полноте была совершенно не склонна, в размере груди совершенно не уступала Тариз, а еще обладала настолько чарующим запахом, что Ллето даже решил с ней переспать в качестве компенсации. Разумеется, на второе предложение согреть постель она откликнулась тут же и даже собиралась приехать в Хла Оуд самостоятельно. Третьей была какая-то имперская шлюха, которая тоже соответствовала необходимым параметрам и не задавала слишком много вопросов. Сейчас, наверное, ей есть, что спросить - например, почему три обнаженные девушки накрепко привязаны к балке какой-то хижины в Хла Оуд. Или зачем эти бочки, перегонные кубы, реторты и прочая алхимическая утварь, если Ллето говорил, что он занимается сделками по продаже мыла слоад в Восточной Имперской Компании, а не снабжает Гильдию Магов в Вварденфелле. А как насчет этих крюков, ножей и прочих инструментов, разложенных на небольшом столике прямо перед узницами, начищенных до ослепительного блеска? Ллето любил прокручивать в голове у себя в голове мысли этих людей представлять, что он сам вот-вот погибнет, молить богов сжалиться и чувствовать пустоту внутри. Он никогда не был жертвой, иначе бы он никогда не смог построить карьеру в Доме Хлаалу.
До того, как он подготовил лабораторию и добыл все необходимые ингредиенты, Ллето Хлаалу занимался чтением именитых алхимиков, знакомился с опытными экспериментаторами в этой области и производил сложные, но точные расчеты количества и пропорций. Слоады изготавливали свое мыло, как узнал Ллето, из неразвитых детенышей своего потомства, которые, как и взрослые особи, были покрыты изрядным слоем жира. Этот жир должен был чем-то расщепляться, и при варке в смесь добавлялось некоторое количество солевых сталактитов, произрастающих на архипелаге Трасс. Добыть эти сталактиты, по заявлениям исследователей и того слоадоведа, невозможно, поэтому Ллето пришлось спешно искать замену этому ингредиенту. Этой заменой стала уникальная смесь золы водорослей и извести, реакция между которыми приводила к необходимому результату только при высокой температуре. По расчетам, этот алхимический продукт должен был расщепить жир во время варки, после чего остывшее мыло всплыло бы на поверхность.
Вода в котлах уже достаточно нагрелась, и теперь нужно было переходить к следующей части эксперимента. Хлаалу гордо подошел к столу с инструментами, выбрал серп и скальпель и обошел его. Девушки были явно в подавленном расположении духа, поэтому Ллето, дабы соблюсти правила приличия, пришлось выбрать проститутку. Когда холодное металлическое лезвие серпа прижалось к коже на её ребрах, она попыталась взвизгнуть и начала извиваться, надеясь выпутаться. Он наотмашь саданул ей в висок, рукояткой, и она, обмякнув, повисла на веревках. Её руки были подняты вверх, полная грудь была натянута, и Хлаалу, вновь приставив серп, медленно разрезал её кожу и пошел лезвием вверх, снимая солидный кусок жира для последующей переработки. Слева послышались отчаянные, сдавленные рыдания Тариз и Вивиан, вниз по телу имперки стекала кровь. Он срезал грудь, затем жир с живота, бедер, ягодиц, рук, и теперь шлюха выглядела так, будто попала в один водоем с рыбами-убийцами. В принципе, даже с такими ранами можно выжить, думал Ллето, глядя, как льется на заранее подложенные тряпки и номера "Вороного Курьера" кровь этой безымянной блудницы.
- О, не будьте так предвзяты ко мне, - проговорил он, глядя на двух висящих девушек. - Я понимаю, что вы - люди совершенно другого сорта, нежели эта н'вахская шваль. Я обещаю вам, - он подошел к Вивиан вплотную и обнял её за талию рукой, которой сжимал серп, - я обязательно простерилизую инструменты после неё. Даю слово.
Когда Ллето Хлаалу отвернулся, чтобы сунуть серп и скальпель в кипящую воду, а затем обработать раствором, он был готов поклясться, что у Вивиан, когда он дотронулся до неё, набухли соски.
- ...Итак, сколько вы уже в Имперском Городе?
Ллето оторвался от текста, поднял голову и посмотрел на вопрошающего. Это был голубоглазый имперец и чуть полноватым лицом и уложенными назад светлыми волосами. На нем красовалась офицерская броня капитана стражи - белая с золотыми узорами у сочленений и двумя красными драконами на груди, - взгляд был пытливый и прямой, он весь горел энергией, которую желал пустить во благо.
- Около недели, офицер Лекс, - бесстрастно ответил Ллето Хлаалу и вернулся к документу. Он уже записал сюда свои имя и фамилию, поделился информацией об отцовском поместье в Нарсисе и написал, что состоял в Великом доме Хлаалу. Куда пойдет этот регистрационный бланк, Ллето мог лишь смутно догадываться, однако в том, что этот Иероним Лекс будет следить за ним тщательно, он не сомневался совершенно.
"Имеете ли вы жену или невесту, находящихся за пределами провинции Сиродиил? Если да, то указать данные жены." - "Нет".
- И чем вы планируете тут заниматься? - горячо спросил офицер, рассматривая данмера.
- Я пока еще не решил, - задумчиво ответил Ллето. - А у вас есть предложения?
"Нарушали ли вы закон Империи или закон местного органа власти? Если да, то указать данные преступления и дату их совершения." - "Нет".
- Кое-что не сходится... - начал Иероним, приближаясь к Хлаалу.
- Неудивительно, это же Имперский Легион.
- Зачем преуспевающему карьеристу из дома Хлаалу и сыну одного из самых богатых людей Нарсиса бросать всё на Вварденфелле и перебираться в центр Империи? - Лекс пропустил колкость мимо ушей и продолжал пытливо смотреть на Ллето. Он напоминал нищего, перед лицом которого помахали золотым и убрали в карман прежде, чем он успел его взять.
- Решил осмотреть памятные места и знаменитую имперскую архитектуру, - хмыкнул Ллето, продолжая разбираться в опроснике. Задание "Какую часть тела вы бы отрезали, оказавшись без провизии на необитаемом острове?" показалось несколько странным, но все-таки Хлаалу решил пожертвовать левой рукой ради спасения организма в целом.
- Запомни, данмер, - произнес офицер, - ты у меня на крючке. Ты что-то сделал в Морровинде и по-быстрому сбежал оттуда, надеясь, что тебя не поймают. Что ты сделал? Нечестная сделка? Не выплаченный долг? Воровство? Чем такие, как ты, могут быть грешны на руку?
"Тебе действительно нравится причинять боль другим людям?"
- Или, может, что-то покрепче? Грабеж? Разбой? Или даже убийство? Морровинд - не провинция Империи, а старый загон с загнивающей культурой. У вас разрешена гильдия убийц? И это, по-вашему, не варварство...
"Ты помнишь, скольких ты убил за последнюю неделю?"
У Ллето потемнело в глазах. Вопросы, представленные в регистрационном бланке, вызывали бы у обычного человека недоумение, а у Хлаалу они вызывали прилив непреодолимого страха. Неужели это обычные вопросы для бланка регистрации? "Когда вы разрубаете трупы, какую часть тела вы отрубаете последней?" - что?! Руки начала бить мелкая дрожь, и Ллето скрестил пальцы, дабы унять её. Иероним, уже отвлекшийся на несовершенство данмерских традиций, мгновенно вернулся к нему и снова впился в него взглядом.
- Вы заполнили документ, - констатировал он и взял бумагу. - Что же, хорошо. Она будет использована против в случае, если вы нарушите закон Империи, - сверкнул глазами Лекс.
- А последние пункты? - спросил Хлаалу. - Они что, в качестве шутки над "варварами-приезжими"?
Иероним вернулся к документу, осмотрел его внимательнее и с подозрением взглянул на Ллето.
- Вы ответили на все вопросы, - металлическим голосом проговорил он, - и последним был вопрос о нарушении законов Империи. Вы в порядке, гражданин?
Ллето сидел молча и пытался увидеть вопросы сквозь твердую бумагу бланка. Неужели этих вопросов нет? Или Лекс специально его водит вокруг пальца? Или, может, это провокация, а он прошел проверку? Вопросы рассыпались по маленькой комнате бастионом из символов.
- И помните, Ллето, - подал голос Лекс, - чем бы вы не промышляли в Морровинде, какую бы гадость не творили, здесь, в Имперском Городе, вы не позволите этого. Иначе сгниете в одиночной камере Тюрьмы под блеяние собственного собрата. Ну что еще?
- Хочу вручить вам маленький подарок, офицер. Для установления дружеских связей. Да, это особое мыло, буквально пару дней назад приготовил. Надеюсь, вам понравится.
