Перейти к содержимому


Фотография

World of Darkness: tHH «Потерянная невинность»


  • Закрытая тема Тема закрыта

#721 Ссылка на это сообщение Mad Ness

Mad Ness
  • 3 924 сообщений
  •    

Отправлено

ktwgkeneqiz8e3m1qcoro7mqqt1seqtyjtzzg7by

 

3U2535z4L4.png

 

1494Y7OII4.png4n17dygoz5em5wfa4n7pbcy.png1494Y7OII4.png

 

Вступление. День Основания.

Глава I. Чужие среди своих.

Глава 2. Собирая осколки.

Глава 3. Беги или умри.

Эпилог. О том, что после.

 

 

 

1494Y7OII4.png4nq7bpqosmemtwf74n67dn6osw.png1494Y7OII4.png

 

Филипп Крамер

Мара Морель
Хауэлл Арчер

Николас Моррисон

Дженниффер Лем

Харальд Ларсен


Сообщение отредактировал Lawless: 24 октября 2016 - 01:17

Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.



  • Закрытая тема Тема закрыта
Сообщений в теме: 802

#722 Ссылка на это сообщение Gonchar

Gonchar
  • I'm cringing.
  • 6 363 сообщений
  •    

Отправлено

Но что-то, в определённой мере, не было доступно для убитого горем и яростью телепатов. У каждого существа есть свой предел, и у каждого существа есть свои тормоза. Рычажки, заставляющие бороться за каждый миг своего существования, за своё тело и душу. И которые это существо будет защищать до последнего, до самого последнего вздоха, впитав в себя с молоком никогда не существовавшей матери жажду жить, способность выживать тогда, когда любая надежда ушла. 

В последний момент кисть дёрнулась в сторону, превращая потенциальной смертельный удар в лёгкий удар по касательной, рассекая тонкую кожу на виске и роняя на холодный пол несколько карминовых капель. Порез тут же затянулся, следуя велению сверхъестественной сути, напитавшей каждую клеточку странным коктейлем из глубинных резервов организма и мистичной энергией из жил бессмертного существа.

Взгляд серых глаз, который должен был погаснуть, опять наполнился ледяным гневом. И теперь он был обращён на телепата, чьё лицо исказилось в уродливой маске бешенства и боли. Который тоже захотел влезть в её разум, тоже хотел заставить плясать как марионетку под свои безумные мечты, чтобы та умерла просто потому, что убийца избавила их от существа, способного сделать что-то похуже смерти со всеми в Сети. 

В отличии от Крамера лицо Морель не искажалось. Наоборот, стало бледной неподвижной маской, когда кровь оттекла от лица. Одни люди от гнева краснеют, другие - бледнеют. Изнеженная гражданская истеричка, наделённая даром, который не в состоянии использовать, мягкотелое существо, которое думает, что вправе судить, человек, который прожил свою жизнь в комфорте, в уюте "верхнего" города и теперь возомнивший себя вершителем чужих судеб, прорицателем душ и дланью наказующей в одном флаконе. Что он знал о жизни? Что он знал о тьме? Чем он заслужил право судить? Мара видела лишь слабость, мягкотелость, которой вручили огромную дубину. И ей было бы откровенно плевать, адвокат не раз показал, что долг жизни для него ничего не значит, лишь его розовые иллюзии и несдержанные привязанности. К извращенцу-плейбою, к этому...существу, которое было готово уничтожить всех. 

Девушка было куда проще, первобытней. Её жизненное кредо состояло из куда более простых нитей. Но Крамер умудрился зацепить именно их. Захотел убить её. Или что ещё хуже - кто знает, на что способны эти существа в человечьей шкуре? Именно в этот момент мужчина подписал себе смертельный приговор. 

В один краткий миг, когда последние слова не успели отгреметь эхом в тесном помещении, Мара резко развернулась и в считанные мгновения оказалась рядом с адвокатом. Ещё не успевший очиститься от багряной крови нефилима клинок с лёгкостью вошёл прямо в правую часть туловища Филиппа, разрывая его дикой агонией, чудовищной болью, сравниться с которой могли очень и очень немногие ощущения. Закалённая сталь с лёгкостью рассекла кожу и мышцы, впиваясь в печень, прорезая артерии в одном разрушительном и убийственном ударе. 

- Ты так ничего и не смог понять, - хрипло шепнула убийца, смотря куда-то в сторону, ощущая запах крови, смерти, ощущая, как тонкие струйки крови сбегают тёплыми ручейками по бледным холодным пальцам, сжатым на гравированной рукояти клинка.

Какая трата таланта...


Изображение

#723 Ссылка на это сообщение Leo-ranger

Leo-ranger
  •  
  • 0 сообщений
  •    

Отправлено

В ту минуту впервые проявился Дар, которым Господь наделил Ника, чтобы он защищал тех, кому нужна его защита.
Он не думал о том, чем на самом деле является Энди. Не думал о том, чтобы убежать. За его спиной стоял Филипп и адвокат, похоже, не собирался никуда уходить. Тогда Николасу предстоит самому позаботиться о том, чтобы адвокат не пострадал.
Николас уверенно шагнул вперед, к Энди, одновременно загораживая собой Филиппа. Фигуру праведника окутало едва приметное сияние, концентрирующееся у головы, а биту, мигом оказавшуюся в его руке, охватило подобие золотого пламени.
Он не чувствовал гнева или желания покарать Энди. Лишь твердое намерение обезвредить Одаренного, чтобы он не причинил никому вреда.
Пылающая огнем, призванным защищать невинных, бита врезается в бок Энди, заставив того покачнуться. Сзади раздался шум, с которым в комнату ворвалась Мара. Энди поднял взгляд на неё, а миг спустя Николас скорее интуитивно, чем осознанно уклонился от просвистевшего у самого уха лезвия ножа. В следующее мгновение все та же Мара атаковала уже левитирующего телепата. Николас нанес ещё один удар. Полыхающая бита встретилась с Энди ещё раз. Такой удар мог бы сломать ему шею. Пламя могло спалить его лицо, покарав за потерю контроля над собой. Если бы Ник этого захотел.
Ник этого не захотел.
Впрочем, он забыл кое о ком. Кинжал вновь просвистел в воздухе, а праведник запоздало дернулся, запоздало пытаясь остановить удар по упавшему на землю Энди. Не успел.
После чего Мара стала вытворять совсем странные вещи. Далее последовало нечто… странное.
Ник ещё не успел осознать, что лидер хакеров Сети мертв, как Фил полным боли возгласом приказал Маре умереть, девушка попыталась выколоть себе глаз, после чего подскочила к телепату и…
Николас снова опоздал, снова не успел защитить. Тело адвоката, пронзенное ударом убийцы, повалилось на пол. А в следующий момент она сама получила удар полыхающего орудия возмездия.
Но Николас не мстил, он не был охвачен злобой и яростью. Он лишь хотел убедиться, что более она никому не причинит вреда. Спасти как можно больше, при том никого не убив. В этом теперь была его цель.
Он выбежал из комнаты следом ха Марой, но когда убийца побежала к выходу он не стал её догонять и бить в спину.
Прежний Николас, сердце которого было ожесточено смертью отца, попытался бы покарать Моррель за содеянное. Охваченный яростью проклятия Николас, мнящий себя карающей дланью Господа подверг бы женщину наказанию. Но не тот Николас, который принимал это решение. Он считал спасение тех, кого еще можно было спасти гораздо более важным, чем месть за тех, кто уже отправился на Страшный Суд. Поэтому Николас дал Маре уйти. И вместо этого он во весь свой неслабый голос закричал:
- Помогите! Филипп ранен!! Помогите! - рискуя сорвать голос кричал "святоша".
Возможно, именно это и спасло Филиппа. Так или иначе, совсем скоро над Филиппом врачевал парнишка, которого он сам сюда вроде бы и привел.
- Вечером нужно будет отвезти его в церковь. Возможно, Каспар сможет как-нибудь помочь с этими ранами. Его обращение к Богу однажды изелчило меня, - заметил Николас.

#724 Ссылка на это сообщение Фели

Фели
  • I'm hungry.
  • 8 501 сообщений
  •    

Отправлено

Филипп чувствовал себя так, словно его погрузили в ледяную воду. 
Тёмная, непроглядная толща повсюду; лишь крошечная, дрожащая точка белого света, рябившая где-то вдали перед самыми его глазами. Робкий, слабый огонёк, с каждой проведённой здесь секундой становившийся всё слабее и слабее, всё менее заметным и значительным.
Холодно. Как же чертовски тут холодно. Острая боль во всём теле, особенно в правом боку, повыше, немного смазывалась ощущением этого холода и колеблющейся округ его тела водной массы, обволакивающей и убаюкивающей его в самой середине плавного, неспешного потока.
Над поверхностью воды доносились голоса. Голоса знакомые, но кои было практически невозможно распознать, невозможно вычленить отдельные слова из общего бурчания. Все сливалось в плеск и мурлыкающее пение льющейся воды. Когда что-то тёплое прикоснулось к его лицу, огонёк перед глазами в угольно-чёрной толще почти потух.
Тепло остановилось на средоточии боли, осторожно, бережно прощупывая, словно проверяя глубину. Это же тепло прикоснулось к его голове, запрокидывая её и аккуратно поворачивая чуть в сторону. Тепло вновь перешло к ране, но и на лице осталось что-то: словно какие-то тёплые капли прикоснулись к его коже, скатились по щеке. Безграничный океан содрогнулся, воды его на секунду озарились бледным угрожающим светом... и тут-то он и понял, что то были не воды. Окружали его не воды.
То была кровь.


Сообщение отредактировал Фели: 02 октября 2016 - 11:53

2sgt2jT.png


#725 Ссылка на это сообщение Фолси

Фолси
  • I dream of rain



  • 31 352 сообщений
  •    

Отправлено

https://www.youtube.com/watch?v=CjgnyPGAgp8

 

Окружали его не воды. То была кровь.

 

…Фил с криком вскинулся, судорожно загребая воздух. Что-то мягко и тепло толкнулось в грудь, раздался плеск воды о кафель. Глубоко дыша, мужчина осмотрелся: всё та же ванная комната вокруг, всё та же тёплая вода неспешно омывает его нагое тело. Мыльная, пенная — но обычная вода. Которая из-за резких движений Крамера перелилась через бортик и сейчас текла по полу. Ощущая, как когти страха отпускают грудь, Фил снова прилёг на край ванной, вытягивая руки вдоль бортов. Наверное, он задремал. Приснится же такое.

За дверью послышались торопливые, почти невесомые шаги. Ручка плавно повернулась, кто-то толкнул дверь…

— Боже, Фил. Что случилось? Ты в порядке? — спрашивая на ходу своим фирменным заботливо-деловым тоном, в комнатушку вошла Джейн. И вовремя остановилась, чтобы не поскользнуться на мыльной пене.

— Д-да… да, я просто задремал. Прости, — мужчина рассеянно потёр лицо рукой и виновато улыбнулся. — Смотрю, ты уже готова.

Зелёные глаза оценивали бледно-розовую кофточку и узкие брюки, в которые просто и со вкусом облачилась Джейн. Выгодно при этом подчеркнув свою миниатюрную, стройную фигуру.

Джейн

Впрочем, жена тоже не осталась в долгу, с едва различимой усмешкой на краешках губ созерцая блестящего от мыльной воды мужа в ванной. Всё это было так правильно и уместно, что Фил часто ловил себя на мысли об идеальном браке, в котором они с Джейн жили уже шестой год.

А сегодня… сегодня был особый день. Их шестая годовщина.

— Я заказала столик на два часа. У тебя ещё есть… минут сорок, спящий принц, — Джейн чуть взмахнула головой, поправляя свои роскошные рыжие локоны. Затем подмигнула и уже с широкой, искренней улыбкой покинула ванную комнату. Оставив дверь открытой — чтобы потоки холодного воздуха намекнули Крамеру, что пора бы и честь знать. И вообще негоже заставлять свою даму сердца ждать.

Спустив воду и хорошенько обтеревшись, Фил также вытер пол и, мокро шлёпая по чистому квартирному паркету, потопал в комнату.

Когда пальцы неспешно застёгивали последние пуговицы на синей рубашке, брови юриста изломились, а дыхание стало прерывистым. Горло сжал спазм, а лёгкие словно наполнили тысячи цветочных спор. Проклятая аллергия! Вся квартира Крамеров утопала в цветах: плющи опутывали стены, из ваз, чашек и чайника прорастали изумительной красоты синие венчики, а пол местами был покрыт душистым ярким мхом, который пробивался через трещины в паркете. В воздухе, стоило его осветить, тут же проявлялись целые облака маленьких крупинок. Не пыль, нет. Споры. От спор у Крамера болела голова и часто сбоило дыхание, но Джейн так нежно любила эти цветы… а детей у них по-прежнему не было. Поэтому Фил не хотел лишать возлюбленную хотя бы такой радости, как забота о причудливых цветах.

 

11622219.jpg

 

— Уже иду! — туго застегнув пояс на брюках, Филипп вышел в коридор, отводя рукой завесу из свисающих лиан. В доме было тепло, на улице в самом апогее разгоралось лето. Поэтому они с Джейн решили отметить годовщину в том самом открытом ресторанчике, где встретились на первом свидании. Жена уже ждала у входной двери. Странно, но за открытой створкой не было привычной лестничной площадки — только бесконечное, белое Ничто. Джейн стояла на этом ослепительном, прекрасном в своей совершенной простоте фоне, и с улыбкой протягивала руку Филу.

За миг до того, как его широкая, смуглая ладонь коснулась длинных бледных пальцев, юрист услышал стук. Едва различимый, неуверенный. Затем стук повторился.

— Дорогая, ты это слышишь? — мужчина неуверенно сделал шаг назад от двери. Но Джейн лишь равнодушно пожала плечами и продолжала улыбаться, рукой маня Фила с собой.

И снова стук. Как несмелые удары сердца о прутья стеклянной клетки. Мужчина вышел из прихожей в большую комнату, ведомый нарастающей частотой ударов. Большая комната утопала в цветущей зелени, подобной остальной квартире, но вот за широким окном, откуда открывался обзор на весь двор, творилось что-то странное.

Метель. Рыжие, словно пропитанные кровью хлопья снега завивались в тугие вихри. Деревья гнулись, дочерна гнили и ломались под напором снежной энтропии, которая стремительно поглощала весь мир за окном. Стремительно поглощала всё, что некогда было жизнью и памятью Филиппа Камера.

Но ни одна звёздочка пропитанного кровью снега не посмела прилипнуть к идеально чистому, прозрачному окну, что словно отделяло «до» и «после». И сейчас в это окно, что-то отчаянно и беззвучно крича, бил кулаками невысокий молодой человек с огненно-рыжими волосами.

Филипп нахмурился. Его ждала жена, его ждал важный праздник — годовщина. Но почему-то мужчина не мог оторвать взгляд от парня за окном. Тот явно хотел крикнуть что-то очень важное, но никак не мог пробить барьер. И, когда Фил уже стал разворачиваться, чтобы покинуть комнату и ту часть своей бренной жизни, в которой остались лишь боль и предательство, рыжий незнакомец решился на крайний шаг. Он наклонился и зачерпнул в бледные ладони ржавый снег, похожий на замороженную кровь. Энтропия жадно впилась в пальцы парня, истончая их до хрупкости гниющего скелета. Но прежде, чем его кисти осыпались вниз горстями ржавого пепла, рыжий успел кровавыми разводами написать на окне всего два слова: ВПУСТИ МЕНЯ.

Почему-то это было очень важно. Сам парень был очень важен. Поэтому Фил на миг даже забыл о Джейн, что ждала его у входа в белое Ничто, и быстрым шагом крепких, здоровых ног прошёл к окну. Руки распахнули створки, и в тот же миг все цветы вокруг стали увядать. Обои слезали со стен длинными жёлтыми полосами, потолок осыпался вниз. Но зато… зато Фил наконец-то смог услышать шёпот незнакомца, чьи рыжие вихры сейчас трепетали подобно пламени в бурю.

— Вернись, — шептал он, протягивая к Филиппу свои опалённые энтропией руки. — Вернись ко мне…

Царство грёз стремительно разрушалось под напором жестокой, губительной реальности. Фил не мог, не хотел позволять этому кусочку счастья безвозвратно сгинуть в пустоте. Поэтому мужчина метнулся к небольшой декоративной вазочке, в которой уже шестой год стоял вечно живой, сапфировый ирис. Цветок, который Крамер подарил своей жене на первом свидании. Символу их любви, даже сейчас этому цветку суждено было сгинуть последним, пережив всю грёзу. Короткие пальцы нежно взяли цветок и, несмотря на то, что Фил тут же ощутил приступ удушья, аккуратно вплели его в тёмные кудри над ухом.

 

iris-jpg.jpg

 

А затем мужчина побежал из гибнущего мира прямо в спасительно открытое окно, которое сейчас напоминало врата Царства Мёртвых, с замершим возле них рыжим Хароном.

Какая-то частичка разума, которая ещё цеплялась за собственную человечность, не могла оставить Джонатана одного. Фил Крамер возвращался из алых вод забвения, неся с собою в волосах прекрасный ирис — фрагмент Великого Цветения.

 

***

 

Телепат закашлялся, толчками выплёвывая кровь и силясь сделать вдох. Боль ослепляла, мысли путались, тело разрывалось между реакцией на пробитую тысячами незримых осколков голову и горящую чудовищным спазмом печень. Едва различая лица над собой, Фил потянулся к ним одной, раздробленной мыслью, поскольку залитые кровью губы не могли выдать ничего, кроме сдавленных хрипов.

— ПРОГРАММА. УСТАНОВИТЕ. ИНАЧЕ. ВСЁ. ЗРЯ, — слова путались и мешались в самые безумные последовательности, и всё же кто-то наверняка мог их понять. Окровавленная рука Фила чуть дрогнула и поднялась, напрасно пытаясь дотянуться до рыжих вихров, которые огнём венчали один из зависших над телепатом силуэтов.

А перед тем, как мужчина вновь провалился в полу-бредовое забытьё, из потолка и стен стерильной комнаты один за другим несмело пробивались ирисы.



#726 Ссылка на это сообщение Лакич

Лакич
  • Новенький
  • 19 сообщений
  •    

Отправлено

Похожее произошедшее - было последним гвоздем в гробу рационализма и восприятия доктора Арчера. Ставший невольным свидетелем... чего-то, он лишь жадно хватало воздух, ощущая, как мир постепенно рушится. Возможно, он хотел помочь Филиппу; возможно, он хотел уйти вместе с Марой; возможно, он хотел активировать бомбу и забрать всех с собой.

Но сейчас он был ни на что не способен.

Трясущимися руками он достал из кармана наркотики и, практически выпав из реальности, закинул их в рот. Видимо считая, что подобное хоть как то облегчит понимание происходящего.

Увы, но химия Сайруса благополучно выполнила свое предназначение - оставляя доктора в сознании, доводя все чувства до предела, не даруя даже намека на желанное забвение.

 

— ПРОГРАММА. УСТАНОВИТЕ. ИНАЧЕ. ВСЁ. ЗРЯ, — слова путались и мешались в самые безумные последовательности, и всё же кто-то наверняка мог их понять. Окровавленная рука Фила чуть дрогнула и поднялась, напрасно пытаясь дотянуться до рыжих вихров, которые огнём венчали один из зависших над телепатом силуэтов.

 

- Черт! - выругался он, - ты знаешь, что ты делать? - обратился он к рыжеволосому незнакомцу. Откуда он? Еще один член Сети?

 

Ачри:

- Лсд

- Амфетамин


Сообщение отредактировал Лакич: 02 октября 2016 - 13:00


#727 Ссылка на это сообщение Фели

Фели
  • I'm hungry.
  • 8 501 сообщений
  •    

Отправлено

— ПРОГРАММА. УСТАНОВИТЕ. ИНАЧЕ. ВСЁ. ЗРЯ.

 

— Какая программа? О чем ты?! — в отчаянии выкрикнул Джонатан, по мере сил перевязывая очищенную рану. В темно-зеленых глазах, из которых градом текли слезы, искрилось искреннее непонимание и боль, испачканные в крови — в крови его возлюбленного — руки едва заметно дрожали.

Он был как никогда близок к нервному срыву, который только что пережил его «пациент», но попросту не мог позволить себе расклеиться. Даже страх лечить живых людей, страх навредить тем или иным образом просто отошел на второй, нет — третий план. Важно было лишь одно, во всем сознании и во всем чертовом мире.

Филипп умирал.

Даже если бы Джонатан был кем-то другим, а не самим собой - менее заботливым, менее сочувствующим, менее собой, он бы не смог этого позволить. Ни за что на свете; этот человек, умирающий на его руках...

— Не бросай меня! — сдавленно всхлипнул парень, схватившись побелевшими пальцами за бледную руку Крамера и прижимая её к своим губам, судорожно целуя. — Прошу, не бросай меня! Прошу...

С прерывистым вдохом прощупав слабый, но всё таки живой пульс и быстро повернувшись к уже стоявшему в дверях Николасу, рыжеволосый с судорожным вздохом прощупал плотно забинтованную, очищенную и тампонированную рану, тщетно пытаясь успокоиться. Ключевое слово - тщетно, слишком сильны были ужас и боль.

— Священник?.. Нам... нам нужно что-то сделать. Я смог обработать и тампонировать рану, но... Нужно вынести его отсюда! — едва не выкрикнул плачущий парень, сжимая ладонь Филиппа так цепко, что казалось, будто оторвать его от раненого можно только с его собственной рукой. 


2sgt2jT.png


#728 Ссылка на это сообщение Лакич

Лакич
  • Новенький
  • 19 сообщений
  •    

Отправлено

- Ты не слышал, что он сказал? - изогнув бровь, спокойно, что явно шло вразрез с атмосферой происходящего, произнес доктор. Казалось, еще чуть-чуть и он бы ударил рыжевого патологоанатома в лицо. Ну, или бы пристрелил. Он ведь мог, зная характер Хауэлла.

- Кто ты такой, черт возьми? - доктор недовольно поджал губы, внезапно переводя взгляд на Ника, - из-за воздействия, кхм, помощи Сайруса у меня хватит сил провести операцию, но стоит ли? - холодные глаза на мгновение блеснули, - что это за священник? Как он может помочь? Не понимаю.

Последнюю часть фразы он произнес действительно недоуменно, отчего сохранялась та крупица надежды, что Хауэлл сохранил свое сознание в целостности и сохранности.

Наверное.



#729 Ссылка на это сообщение Лакич

Лакич
  • Новенький
  • 19 сообщений
  •    

Отправлено

- Хм.

Видимо это недовольное "Хм" означало что-то обидное, иначе как еще объяснить тот факт, что Арчир просто прихватил раненного Фила, таща его к операционному столу, не обращая внимания ни на неадекватного рыжеволосого, ни на святошу, к которому - о чудо - он решил в кои-то веки обратится.

- На, черт возьми, - сухо произнес он, заставляя Филиппа принять лсд. Зачем? Вряд ли можно было уследить за мыслями этого доктора... 

Тем временем Арчер благополучно ввел наркоз, посадив адвоката к странному сооружению, которое сейчас выполняло функцию операционного стола.

- Трупер! - крикнул он достаточно уверенно, - твой черед!



#730 Ссылка на это сообщение Фолси

Фолси
  • I dream of rain



  • 31 352 сообщений
  •    

Отправлено

Трупер, бледная как смерть, стараясь не замечать тела Энди, все еще лежащего в луже крови у дальней стены, подключила терминал к креслу, в которое был запакован похожий на окровавленный труп Крамер. Ей еще ни разу не доводилось быть оператором в погружении, но она примерно представляла себе, что и как нужно делать.

 

Виртуальная реальность вытягивала боль, оставляя чистый разум Филиппа наедине с компьютерной симуляцией. То ли программа внедрилась в воспоминания парня, то ли сама девушка-хакер решила не мудрить, но симуляция приняла форму того самого, нашумевшего по СМИ процесса над Оливером. Филипп заново проживал все ключевые этапы подготовки к делу, распределяя своё время и силы на те улики, сбор которых казался ему наиболее важным и эффективным. Вместо нудного и пристального изучения состава преступления, Фил лично переговорил с участниками процесса, отмечая мгновенные перепады их настроения, и на ходу делая из этого интересные выводы.

Далее Крамеру пришлось организовать встречную беседу с истицей Хелен Ривьера и её адвокатом. Внимательно изучая эмоции девушки, юрист начал представлять себе первопричину конфликта этой журналистки с Оливером, в присутствии которого её до сих пор бросало то в жар, то в едва заметный глазу озноб.

И, наконец, пристально изучая выражения лиц присяжных заседателей во время слушаний, Фил старался спрогнозировать возможный вердикт.

Но, в отличие от реально произошедшего процесса, финал этого дела заметно изменился. Когда Хелен стойко молчала под гнётом доказательств, Крамер ощутил в себе новую силу — силу прямо управлять поступками Ривьеры. Против собственной воли девушка призналось во всём.

 

Тело Фила дёрнулось, когда симуляция погасла, отпуская разум телепата. Обновлённый и заточенный, как лезвие. Способный не только помогать, как раньше, но убивать, как того требовали коварные реалии, где никому нельзя было доверять.

Энди оказался прав. Он был прав с самого начала.

 

Фил



#731 Ссылка на это сообщение Кайра

Кайра
  • Знаменитый оратор

  • 99 465 сообщений
  •    

Отправлено

Пока  народ сходил   с ума,  лилась  кровь  и  воздух звенел от насилия.  Джен просто  закрыла  глаза и сидела  обняв  руками коленки, но потом  все же нашла силы встать.  Ты   должна  быть сильной, чтобы вернуться к Люку,  поэтому она стала  ждать, когда настроят компьютерную симуляцию имело смысл  лишь  это  одно, расправиться с Сайрусом  и его змеями. Везде была кровь   и трупы, но это ее не смущало, на адской кухне было хуже.


tИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображение




Истинные сыны свой Родины! Готовы порвать любого за свою страну. И друг друга за власть!

#732 Ссылка на это сообщение Лакич

Лакич
  • Новенький
  • 19 сообщений
  •    

Отправлено

Хауэлл глупо всматривался в тускло светящуюся жидкость пробирки - его разум, несмотря на воздействия губительных веществ, стресса и паранойи, все еще цеплялся за те остатки рационализма, которые стали частью его души. Ничего-ничего - сыворотка Сайруса? Пф, что за глупость, каждый сможет, при должном желании, освободить себя от цепей. Вот пришел и его черед сбросить жалкие наручники глупых упырей, посмевших его шантажировать.

- Человек выбирает, раб повинуется, - улыбнувшись, проговорил он, когда сыворотка смешалась с его кровью - теперь осталось только ждать.

 

Снова безмерно холодное, темное пространство. Бездна. И снова он ощутил, как щупальца обхватывают его ноги, погружая его все дальше и дальше во тьму. Но на этот раз доктор не противился, наоборот, понимая, что сопротивляться подобному - глупо. 

В конце-концов, должна же быть цель его пребывания здесь, не так ли?

 

- Доктор, - раздался голос во мраке и Арчер увидел перед собой змея, - спешу напомнить о нашей договоренности. Все таки не стоит подвергать опасности вашу жену...

- Доктор, - Хауэлл перевел взгляд голубых глаз с змея на фигуру, описать которую было попросту невозможно. Однако на ум вдруг пришло достаточно броское слово, затерявшееся где-то на задворках разума Арчера - Сумеречник, - вы серьезно собираетесь доверять змее? Уверяю, в этом нет никакого смысла...

Он продолжал говорить и говорить, но Хауэлл не слушал: на его лице появилась тусклая улыбка, а одно из щупалец  - холодное и склизкое - обхватило его шею, сжимая. 

Зачем из двух зол что-либо выбирать? Нет - никто больше не будет им манипулировать.

Доктор захотел засмеяться.

 

Очнулся Арчер все в той же Сети, руки его пару мгновений тряслись, но стоило ему вздохнуть, как его тело тут же успокоилось, а разум охватила... Нет, не бредовый наркотический туман, но ясность и понимание. Не происходящее, но себя.

В конце-концов - вдруг это начало нового путешествия?

- Ник, - вставая со своего места, начал он, - проверь шкатулку. 



#733 Ссылка на это сообщение Фели

Фели
  • I'm hungry.
  • 8 501 сообщений
  •    

Отправлено

lrVzkHR.jpg

 

11654082.pngтоило быть откровенным: он не ожидал того, что нога встретит не хрустящую лесную подстилку из сухих веточек и пожухлых листьев, а усыпанную снегом льдистую поверхность крутого склона. Никто не удивлялся когда, ослеплённый раскинувшимся перед ним зрелищем белоснежной пустоши, с кратким воплем поскользнувшись и потеряв ту толику баланса коей он обладал, рослый широкоплечий детина кубарем покатился вниз; по большей части именно потому, что поблизости не было и бесплотного призрака чьего-либо присутствия. Лишь сам мужчина, слепящий, обжигающий не привыкшую к холоду кожу снег, и разноцветный калейдоскопом искр, рассыпавшихся из его серых глаз во время стремительного падения.
Лишь чудом и благодаря своей броне не образовав собою внушительный снежный ком, человек с гортанным рычанием выставил руки вперёд и, пытаясь ногами затормозить как самого себя, так и проплывающие перед глазами размытие картинки, наконец остановился у самого подножья склона. С шипением схватившись за голову и стирая с лица налипшие снежные хлопья, мужчина недоверчиво огляделся по сторонам. Горизонт был почти незримым из-за разрастающегося бурана, в своей стихийной ярости поднимающего целые облака, целые грозовые тучи снежной пыли. Прямо под рукой, припорошённый во время катастрофического падения снегом, сиротливо валялся короб Лукии.
Это казалось… невероятным. Невозможным, и в то же время невероятно знакомым; но, невзирая на смутные припоминания, рассерженной осой жужжавшие в подкорке его мозга, пробирающий до костей холод странным образом чувствовался привычным, обыденным, но не знакомым. Пошатываясь, светловолосый мужчина неуверенно приподнялся на ноги и бережно подобрал лишь по счастливой случайности неоткрывшийся короб. Вокруг – ни единого намёка на лес, на ту дубраву с редкими, хрупкими осинами, где он находился ещё пару минут назад. В пределах видимости – лишь столь интимно нагая пустошь со стыдливо наброшенным саваном снега и редкими холмиками, кажущимися на безупречном мраморном теле комариными укусами.
Цепкий, немного недоумевающий и растерянный взгляд серых глаз остановился на почти неразличимых алых бусинах в снегу, совсем неподалёку. Закинув на плечо хранимое им имущество Лукии и осторожно приблизившись к кровавым пятнышкам на полотне белого мира, он склонил колени и тихонько взял в руки одно из них.
Ягоды. Брусника.
Недоумение стало лишь сильнее. Отчаянно замотав головой, человек со вспыхнувшим внутри ликованием обнаружил ещё несколько; застывшие кровавые капельки, импровизированным следом лежащие в снегу одна за другой. Порывисто ринувшись по импровизированному следу, человек познал горькое разочарование скоро, очень скоро: это след очень быстро прерывался.
Он не знал, сколько ему довелось бродить во вьюге посреди ледяной пустоши, изредка обнаруживая припорошённые снегом алые ягоды. Час, два, пять, десять? Время, казалось, совершенно не имело здесь власти. Лишь холод, острый, привычный, обыденный, но всё же незнакомый холод, с которым он справлялся с удивительной для самого себя сноровкой. Простая кожаная одежда скверно сохраняла тепло, но всё же… что-то грело его, что-то в его собственной груди, пульсируя отчаянной, нуждающейся силой, что сражалась с обступившим его коконом снежного бурака изо всех своих сил.
Вскоре из пелены вьюги проступили очертания горных пиков. Выше всех вздымается стоящая поодаль от остальных гора, на вершине которой виден высеченный из чистейшего льда дворец. Шпиль ослепительно сиял хрусталём работы истинного мастера, даже несмотря на отсутствие солнца. Вершина его терялась далеко за слоем низко висящих свинцовых туч, сыплющих колючим белым крошевом. Сощурив серые глаза и поднося ладонь ко лбу, дабы защитить их от снега, с бараньим упорством пытающегося бельмом их залепить, мужчина удивлённо приподнял брови и склонил голову набок. У подножия горы находилась небольшая, занесённая снегом деревушка, по которой сновали тёмные фигурки... людей?

 

0HBlKNH.jpg

 

Настороженно ступая по хрустящему снегу, он без труда достиг тёмного, поражающего в своей мрачности места. Где-то был слышен пронзительный, заунывный плач ребёнка, где-то протяжно подвывал, вторя вьюге, замерзающий в ветхой конуре пёс. Укутавшиеся в несколько плотных слоёв одежды люди сосредоточенно шагают по своим делам. Те, что замечали нежданного и незваного чужака, лишь замирали на пару мгновений, разглядывая из темноты под низко надвинутыми шапками и витками шерстяных шарфов, а потом, не промолви и звука, шагали дальше. Никто ни с кем не заговаривал, словно каждый берег драгоценное тепло, что с каждым словом неумолимо вылетало изо рта облачком пара. Сколько он ни вглядывался, под шапками и надвинутыми на нос меховыми воротниками видны были лишь лихорадочно поблескивающие глаза, кажущиеся почти сверкающими карбонадо на белой склере.
Все домишки были одинаковы, словно сбиты по одному-единственному чертежу. Лишь два здания невольно привлекли его внимание: что-то на отшибе, похожее на хижину, и чуть более массивное, чем остальные, здание с двумя крупными трубами, из которых валил густой молочно-белый туман, что, медленно закручиваясь спиралью, сливался с облаками над деревней.
Алые ягодки исчезли без следа ещё на подступах к деревушке; поиски ведь надо было с чего-то начинать. Мысль о том, что Лукия могла просто потеряться во вьюге, казалась еретичной и кощунственной; стиснув до боли зубы, мужчина упрямо тряхнул головой и широким шагом двинулся к хижине на отшибе: быть может, там жила знахарь или ведун, который и отвечал за это поселение?
Ведун… мягкие, убаюкивающие песнопения фальцетом, голоса как женские, так и мужские, пронзительная вонь трав и масел… Гальды. Он понимает, что это для его же блага, но не в силах сдержать рвущуюся наружу боль и ненависть, разрывающую рёбра и расправляющую их словно крылья кровавого орла…
… Внутри хижины было темно. И холодно. Теплее чем на улице, конечно, но совсем ненамного. На стенах висели заиндевевшие пучки трав, обвязанные истрёпанной бечёвкой, в старом очаге, — единственной сложенной из камня части здания, чья кладка просела и стала рассыпаться, — только белесая пыль золы. Приглядевшись и позволив глазам привыкнуть к полумраку, вторженец запоздало приметил сидящего в дальнем углу человека, которому судя по виду, уже не одна сотня лет. Он не закутан, в отличие от остальных, по самую макушку, но все же одет достаточно тепло.
Всё это время старик взирал прямо на него. Мутные, белесые глаза – заморожены и покрыты двумя мутными бельмами ледяной корочки. Слепец. Наверняка не мог увидеть Лукию, даже если бы она прошла по его деревне…
- Кто здесь? – вырвался из прикрытой тёплой одеждой груди старца негромкий, но резкий скрип, как несмазанная ось на морозе.
Выдавить из себя первое слово показалось вторгшемуся мужчине задачкой сложной, почти невыполнимой; он не говорил уже по меньшей мере несколько месяцев, и голос его вряд ли был мелодичнее голоса владельца этой скорбной хижины. Лишь вспомнив о своей цели, мужчина сумел заговорить.
 — Я не желаю зла, — хрипло прокаркал человек, инстинктивно подтянув лямку короба Лукии. — Я лишь ищу… кое-кого, — помедлив, он добавил, уже менее уверенно, — кто мог проходить по этому поселению. Что это за место, старший? И что за замок, что столь ослепительно сверкает?
— Зла? Здесь нет ни зла, ни добра. Только лёд и пламя, — проскрипел старик, кутаясь в побитые временем меха. — Ты чужестранец, не иначе... Твоё сердце горячо, сияет, гонит огонь по жилам. Отвечу тебе, чужак, потому что когда-то и моё сердце пылало жаром, что на горе стоит дворец Владычицы. Это она правит Снежными Землями испокон веков, и именно она обучила людей ковать лёд, за что они теперь служат ей. Власть её огромна, а мудрость безгранична. Она не берёт ни налогов, ни иных податей, кроме сердечного пламени, которое любо ей больше всего на свете.
Х...ха? Владычица? Сердечное пламя? Ковка льда? Это не имело никакого смысла, особенно последнее. Невозможно ковать лёд, уж он-то… Уж он-то знал. Но откуда? В голове вновь возникла тупая, резкая боль, заглушавшая сумбурные мысли, шевелившиеся там потревоженным роем.
Дьяволы, как же тут холодно. И как назло – ничего, чем бы можно было разжечь пламя, лишь горка серой золы в печурке.
— Люди здесь… странные, — настороженно, словно слепой старик вот-вот мог на него напасть, заметил мужчина. — Что с ними?
— С людьми? С ними все в порядке... Просто сердца их лишены жара и не греют их тел. Они берут угли из очагов, вкладывают меж рёбер, и укутываются, чтобы не стать кусками льда на морозе.
— Так было всегда? Это из-за холода сердца их не греют?
Старик хрипло гаркнул – сложно было представить, что на самом деле это был смешок.
— Нет. Эти люди отдали своё пламя Владычице, чтобы получить дар ледоковки. Если твоё сердце горит – ты не сможешь ковать лёд.
Сдержанно поблагодарив скорбно сгорбившегося старика, пасмурно хмурившийся человек попрощался и вышел на улицу, захлопнув за собой дверь. Ковать лёд? Невозможно ковать лёд. Он рассыпется под ударами молота и расплавится в горне.
Так ведь? Взгляд серых глаз остановился на другом выделяющемся здании, с двумя пышущими белым туманом трубами. Истинное назначение конкретно этого стало ясно, как белый день; удручающе тряхнув головой, мужчина поплёлся ко второму зданию, заметив, что детский плач уже затих. «Ледоковка», значит? В таком случае это здание он нарекает «ледокузницей».
Всё в ледокузнице было снегом. С высокого потолка свисали иниевые наросты и остроконечные ледяные наплывы, в то время как в центре помещения располагался большой бассейн, похожий на кузнечный горн, но с тем отличием, что вместо углей в нём зеркально-блестящая жидкость, от которой исходит пробирающий морозом пар. Ледоков, укутанный ещё плотнее, чем остальные жители, сжимал в покрытых изморозью щипцах матовую болванку. Окунув её в «жидкое серебро» горна, он неспешно, кропотливо работал над очередным, намёрзшим сверху пластом, отполированным куском ледяной глыбы, после чего процесс повторялся вновь и вновь. Капли, разлетающиеся от болванки, при попадании на стены прорастали ледяными иглами, окружёнными белым венчиком. Стоило им коснуться ткани, как та тут же белела и осыпалась, отчего вся одежда ледокова будто бы изъедена.
В кузнице есть уже готовые ледяные предметы. Зеркальные щиты, копья из кристаллов льда, клинки, чьё лезвие, матовое в центре, нисходит до абсолютно прозрачного по краям. Глядя на преломление света близ острия, становится ясно, что даже там, где уже не видно лезвия, оно ещё продолжается, но настолько острое и тонкое, что только по отблеску его можно определить.
От немногословного ледокова узнать удалось не так уж и много. Можно было понять, что это оружие куётся для борьбы с… чем-то угрожающим, чем-то, что живёт по ту сторону гор, и у чего в груди нечто колеблющееся и большое. Когда недоумевающий мужчина спросил его о зеркальной жидкости в горне – тот лишь указал в сторону дворца, поднимая руки открытыми ладонями кверху и с мольбой глядя на нечто, стоящее над ним. Владычица?
Как и следовало ожидать: ледоков ничего не знал о Лукии. Недолго понаблюдав за его работой и так ничего и не поняв, чужак с упавшим сердец вышел из мастерской и с мрачной миной уставился на дворец «Владычицы» и решительным шагом направился к нему. Если кто и мог знать о происходящем тут и потенциальном местоположении Лукии – так это «главный», ведь так?.. Однако по пути он не мог не заметить собравшуюся вокруг одного из домов небольшую толпу ослабших людей. Их согбенные фигуры мелко дрожат, а ноги подкашиваются, едва стоит налететь порыву ветра. Они чем-то взволнованы и едва слышно бормочут; один за другим люди заходят внутрь дома, а выходят уже полными сил, и даже от их одежды идёт пар, когда снежинки падают на неё.
Обеспокоенно нахмурившись, чужак приблизился к одному из тех, что уже вышли из дома с незаурядным вопросом. После недолгого непонимания и уточняющих вопросов мужчина с понимающим кивком изобразил младенца, чьё сердце… горело. Сердце, кажется, извлекли из груди и кладут в очаг, чтобы разжечь его. Люди, чьи угли почти угасли, заходят в дом, чтобы взять у родителей ребёнка новые угли.
Он просто не мог в это поверить.
Когда очередной человек выскальзывает из хижины, он резко зашёл внутрь, не обращая внимания на удивлённое бубонение в толпе. Внутри дом очень просто обставлен, но в его очаге находится главное сокровище этих неуютных земель — горящее ярким, белым пламенем сердце, вокруг которого набираются жара тлеющие алым угли. Один из таких углей мужчина, отец ребёнка, протягивает опешившему мужчине, недоверчиво оглядывающемуся в поисках самого дитя.
Лежащий в руках матери ребёнок был почти белым. Не укутан, и едва дышит. Мать тихо напевала ему что-то спокойное, убаюкивая и склонив над ним укрытую мехами и тканью голову. Из темноты под шарфом падают капли слёз, замерзающие на холодной коже дитя.

 

https://youtu.be/n5PhxPsNPCg

 

— Почему… — сдавленно прохрипел мужчина, сжимая в руках пылающих уголек, — почему вы…

Знакомо. Это казалось так знакомо.

Женщина только покачала головой, не прерывая пения и не отрываясь от ребёнка, нежно поглаживая ладонью короткий красный след на его груди. Тот не шевелится, редкие волосики на голове покрываются инеем.. Отец, не без удивления, указал ошеломлённому вторженцу на огонь в очаге и на сына, после чего сводит и разводит руки, словно разъединяя что-то. Потрепав свою одежду, он отрицательно машет головой и вновь кивает на огонь. Не греет. Одежда не греет. Только огонь? Угли?

Он выбежал из этого дома так, словно воздух внутри него был ядовитым. На одной лишь силе воли не отшвырнув несчастный уголёк — помня, что он есть, и какая жертва была принесена для его существования — чужак на ватных ногах, почти не обращая внимания на пронизывающий холод, поплёлся к дому слепого старика.

Тот, в отличие от всех остальных, может говорить. Тот может объяснить.

В руках у чужака, завернутый в незнакомую ткань, жарко тлеющий уголь. Внутри ничего не изменилось, а старик, кажется, даже не изменил положения с момента ухода кузнеца. Окинув уголек взглядом, в котором сквозила тупая боль, мужчина медленно приблизился к старейшему, безмолвно предложив тому источавший тепло кусочек целого.

— Ох-ох… Еще один ребенок, да? — старик мелко покачал головой, а на его морщинистом лице отразилось сожаление. — Я уже стар, и не должен был пережить этот год. Мое сердце все еще со мной, и мне не нужны угли, но оно почти остыло в этом холоде. Жаль... Очень жаль, что судьба избрала мою жизнь, а не жизнь младенца. — Старик тяжело вздохнул, пошевелился под мехами, хрустя каждым сочленением своих древних костей. — Ты предлагаешь мне великий и скорбный дар, но что ты хочешь взамен? У меня нет ничего, кроме дряхлого тела и ветхой хибары.

Голос чужака ответил ему хриплым карканьем:

— Ничего не нужно. Лишь… расскажи. О вашей Владычице. О том, почему абсолютно все продали сердечный огонь ради навыка ледоковки. И… что ты имел в виду, когда говорил «ещё один ребёнок» и «судьба, решившая подарить жизнь тебе, а не ребёнку»? Это… это значит «ещё один ребёнок родился с жарким сердцем», или «ещё один ребёнок, которого принесли в жертву, дабы другие сумели выжить»? — сдавленно прошептал человек, стараясь игнорировать покалывающий нос запах трав.

— Владычица? Она была с тех древних времён, о которых рассказывали глубокие старики ещё в ту пору, когда я был молод, и пришёл в этот край из-за окраинных земель, лежащих далеко по ту сторону полдня. — скрипя начал старик, — её сияющий шпиль вознёсся задолго до рождения их отцов, и отцов их отцов. Испокон веку, сердца детей возжигают очаги и дают местным бесценные угли. Те из них, что не отдали сердца ради ледоковки, лишились их ещё во младенчестве, получив взамен лишь уголёк от былого пламени.Так уж повелось, что жизни взрослых здесь ценнее детских. Ведь покуда есть взрослые, они могут зачать дитя с пылающим нутром. Если ты сохранишь своё горящее сердце, твоя жизнь будет долгой, но со временем сердце остынет и угаснет, обратив тебя в лёд. Тот же кто носит в груди уголь, может жить вечно, покуда есть у него источник новых и новых частиц осколков огня… — слепой вздохнул, вновь протягивая руку к угольку и грея в его тепле дрожащие от холода пальцы. — Угли ледоковов остывают у горнов стократ быстрее, а за Слезы Зимы лишь одна плата — пламенными сердцами. В этих краях, где огонь — это жизнь, нельзя ковать железо, ведь один клинок обойдётся ценой десятков людей, оттого и ценно искусство ваяния стужи, даруемое Владычицей.

В воздухе повисло гнетущее молчание, прерываемое лишь дыханием старика. Опустив взгляд на уложенный в печурку уголек, вторженец нахмурился и поднял на старика глаза.

— Зачем вам вообще ледоковка и её оружие? С кем вы сражаетесь?

— По ту сторону живут диковинные, но свирепые создания. Владычица дозволяет храбрецам охотиться на них. Храбрецы борются с чудовищами, изматывая их стужей от ледокованных стрел и копий, покуда пламя этих созданий не ослабнет настолько, чтобы можно было сразить их и извлечь пылающее сердце. Одно такое сердце подобно дюжине человеческих, сияет оно яростно и жарко, и каждый раз, после удачной охоты, в этом краю настаёт благодатное время, ведь угли из детских сердец не расходятся до единого, но достаются и самим младенцам, на радость их родителям. Лишь некоторые из созданий настолько могучи, что не получается вымотать их. Таких может сразить оружие, рождённое в пламени, оружие железное, родное их природе. Но нет такого оружия в этом краю, а железные горы держат своё тяжёлое нутро, не в силах избавиться от него без помощи человека.

Это должно было казаться странным, невозможным. То, как эти люди выживали в подобном месте, в подобных условиях; тем страннее было то, что чужак с лёгкостью в это поверил и с той же лёгкостью это принял, лишь сильнее убедившись в необходимости отыскать Владычицу.

Лукии нельзя было находиться в месте, подобном этому. Просто нельзя. Он попрощался со стариком, уже второй раз за этот бесконечно долгий день, и вышел на улицу.

 

EKWDL8a.jpg

 

Путь ко дворцу Владычицы лежал через прорубленную в толще горы лестницу. Над головой смыкались арочными куполами ледяные колонны, бледно мерцающие в свете истекающем из Солнечного Шпиля, даже угрюмые серые облака, видимые сквозь эти купола, казались тёмным бархатом, усеянным мириадами сверкающих бриллиантовых искр. Холод уже не так сильно терзал здесь, лишь слегка пощипывая кожу на лице и руках. На самом верху лестницы, за сотни ступеней от основания, она раздалась вширь, подобно руслу реки, скованной зимней стужей, и стала плоской гладью большого озера, служившего основанием ледяному дворцу. Вверх, насколько хватало взгляда, уходили витые галереи, утопающие в нестерпимо-ярком сиянии, истекающим будто бы из самого Солнца. Сияние это, струясь по стенам, опадало в центр торжественной залы, прямиком в пышущий нестерпимым жаром бассейн, наполненный горящими сердцами.

Внезапно, позади ошеломленно застывшего мужчины раздался голос, чистый и нежный, как горный ручей, но таящий силу бурного потока, способного сметать города.

— Да пребудет с тобой тепло и сияние Солнца, незнакомец. С чем пожаловал ты ко мне, хозяйке этих суровых земель? — Неспешно ступая, к бассейну перед кузнецом приблизилась дева, исполненная невыразимого величия и совершенства.

— Солнца? — он тихонько рассмеялся и покачал головой над этой жестокой шуткой. — Я лишь странник, пытающийся отыскать… дорогого мне человека и вернуть утерянную им вещь. Странник, недоумевающий, по какой причине люди, живущие у подножья этой горы, вынуждены отдавать своей Владычице свои сердца.

В его голосе не было обвинения иль упрёков — лишь горькое, печальное любопытство искренне непонимающего человека.

— Люди сами отдают свои сердца, — холодно отвечает Владычица, — считая их платой достойной за те дары, что получают.

Взгляд её стал колким, точно игольчато-острые лучи снежинок.

— А отчего ты, чужестранец, искать собрался здесь то, что ты утратил, иль ту, утратить что так жаждала тебя?

— Я лишь стремился защитить то тепло и… искру, — с грустной улыбкой пробормотал мужчина, запнувшись на последнем слове и замолкнув, словно недоверчиво. Взглянув на сложенные в центре, пылающие сердца, он уже тише добавил: — Искру, которую уже однажды видел потушенной. Лишь в сновидениях! — поспешно пояснил он, замявшись, — но всё же я должен вернуть ей утерянное.

… даже вырванные из груди своих владельцев, сердца пылали ярко и гордо.

— Ну что же… Раз хочешь ты её найти, я могу помочь тебе, Пламенеющий. В обмен на сердце, коль ты сочтёшь такую плату достойной моей помощи. Добудь мне сердце Огненной птицы, что прилетела из-за холмов, и я дам тебе увидеть ту, которую ты ищешь.

— Да! — поспешно выкрикнул мужчина, едва только Владычица успела промолвить последнее слово. Это даже не заняло у него много времени на размышления, ведь никакого «вопроса» и не было толком. — Где… где мне найти её? Эту птицу?

Владычица едва заметно улыбнулась и прикрыла веки с белоснежными ресницами.

— Ищи её по ту сторону гор. Она явилась от заката, и, пролетев над селением, распугивая несчастных подданных моих, ушла в долины, где прочие подобные ей твари обитают. — Владычица взяла одно из сердец, пылающих в солнечном колодце, и протянула его мужчине. — Отдай это Ледокову, и он даст тебе зеркальный щит, чтобы бестия не смогла увидеть тебя. Возьми это железо, — она указала на связку длинных прутьев, — И создай себе оружие в огне, которое сразит чудовище. Иди и знай: в охоте этой, ты то, что ищешь обретёшь.

 

Ошеломленно приняв предложенные Владычицей дары, тихо поблагодарил он её и спустился с её сияющего дворца обратно к ледяной пустоши и деревеньке с кутающимися в меха людьми. Стараясь не обращать внимания на шокированные взгляды, сосредоточенные на гордо пылающем сердце, порывисто шагал он к ледокову, лишь на мгновение остановившись возле дома родителей, что принесли в жертву своё дитя, дабы спасти остальных. Резко мотнув головой шёл он дальше, уж гораздо медленнее.
Приблизившись к ледокузнице и одной рукой кое-как сдвинув тяжёлую дверь, привлёк он внимание трудящегося кузнеца и поднёс ему сияющее, пылко горящее сердце, и получил он взамен щит зеркальный, закрывающий так человека, что враг в нём видит лишь своё отражение. Но было ещё кое-что: оружие, оружие, что было самой большой проблемой в замышленном им, ибо именно оружие требовало огня — невероятного и пылкого. Огонь сей был лишь в груди храбрых; в груди старца, помогшего ему в трудный момент словом, да в его собственной груди. Но чужак был не в силах поднять руку на старшего, и поступил единственным способом, до которого он мог помыслить. Свершив сие деяние и выковав меч железный, он взял зеркальный щит и зашагал к месту указанному, и горел в его груди ныне лишь слабый, одинокий уголёк.

 

4aMqGaq.jpg

 

Когда чужак вышел в долину, окружённую полукругом гор, и уходящую до самого горизонта белесым полотном, под покровом низко нависших серых туч, он увидел, что посреди заснеженной пустоши есть прогалины, покрытые зеленью. Над одной из таких прогалин кружит огромная птица, с оперением цвета тёмного золота. Укрыв себя зеркальным щитом и покрепче ухватив железный меч в своей ладони, мужчина приблизился к тому месту, над котором летала птица, готовый к последующей атаке — или, вернее, он сам так думал.

То, что стояло между ним и Лукией, спикировало с пронзительным криком, острейшими когтями и клювом оставив на своём противнике несколько глубоких, кровоточащих ран и незамедлительно взлетая вновь. Стиснув зубы, чуждый этим ледяным землям человек мог лишь подготовиться ко следующей атаке; и в этом-то он как раз преуспел. Отразив часть урона от следующей пикирующей атаки, он с силой опустил клинок на укрытое золотыми перьями тело создания, открыв своё лицо и оставив на ней кровоточащую рану — не менее серьёзную, чем оставленная ею самой.

В сражении он смог подрезать одно её крыло, уклонившись от удара им же. Зажмурив от боли чёрные глаза-бусинки, птица попыталась взлететь, спастись бегством — что в её состоянии, с этим крылом было просто невозможно. От одного взгляда в эти глаза хладную ныне грудь стиснуло тупой болью. Занесённый над его головой клинок дрогнул.

«Лукия. Я должен сделать это ради неё. Ради неё!»

Он не сумел опустить выкованный им же клинок.

Зарычав от бессильной ярости, человек с силой пнул сжавшееся существо перед собой. Закричав — хрипло, с надрывом — создание с силой ударила по воздуху крыльями, одно из которых было искалечено и из последних сил взмыло в воздух. Оставляя за собой след их багровых капель на снегу, замёрзших и немного подобных тем красным ягодкам, оставленных…оставленных…

Боль в груди стала лишь сильнее, а разум охватил дикий, неописуемый ужас. Это… уже происходило. Это уже было! Он уже делал это, он… Меч и щит вывалились из ослабевших пальцев, и Харальд Ларсен ринулся по кровавым следам, ринулся изо всех сил, задыхаясь и проваливаясь в сугробы. Идя по алому следу, испуганный и сокрушенный человек настиг раненное им создание в расщелине, в расколотой многие века скале. На дне расщелины, среди припорошенных снегом камней, лежала девушка с пшеничными волосами. Тело ее изломанно, и из ран стремительно уходят вместе с кровью остатки жизни.

Ран, нанесенных им.

Кольцо замкнулось.

Он подвел её вновь.

— Лукия… Лукия, доченька… — сдавленно прохрипел человек, рухнув на колени и в ужасе прижимая к груди дрожащее от холода тело девушки и незамедлительно расстёгивая ворот кожаной брони, открывая алеющий шрам. — Прости, прости, прости…
Песнопения, гальды, запах трав… всё это уже было. Он наконец вспомнил. Всё это было сделано, дабы он забыл. Дабы смог жить — нет, существовать — хоть как-нибудь. 
В другом месте, в другом времени и другим человеком, он уже её убивал.
Он не хотел этого. Ему говорили, что он был болен, и что нужный обряд излечит и поможет, поможет забыть; не предполагалось, что Харальд окажется в этом месте, и уж точно не предполагалось, что он вспомнит. Но они солгали — он был болён, но «обряд» не помог.
Он был болен и сейчас.
Девушка почти не дрожит. Холод вытягивает из неё последние силы, сковывая тело белым оцепенением. Сердце бьётся стремительно, но удары эти почти неощутимы. Оно слабеет на глазах, заключённое в темницу умирающей плоти.
Разрывать собственную грудь во второй раз было гораздо проблемнее, чем в первый — в первый у него был хотя бы кинжал изо льда, что по его просьбе одолжил удивлённый кузнец. Вспомнился ошеломлённый взгляд укутанного в меха детины, узревшего сердце Харальда — яростно пылающее, горящее куда ярче всех прочих в десятки раз. Такое сердце бы спасло Лукию, сумело бы согреть куда лучше уголька, вырванного из вновь кровоточащей раны, но…
Это сердце он отдал, чтобы выковать оружие — оружие, которым её и убил. Совсем как тогда. За все эти годы он так и не исправился.
Пальцы почти не слушаются, укладывая хрупкий, тревожно мерцающий под порывами ледяного ветра уголёк на грудь девушки. Рука, безвольной плетью упав на крышку лежащего рядом короба, переворачивает его, высыпая скудное содержимое. Деревянный гребень, расшитый цветными нитями платок, и деревянную фигурку — могучего мужчину с добрым лицом и девочку, держащую его за руку. Очередной налетевший порыв ветра сдувает уголёк, и тот с едва слышным шипением падает в снег, чтобы угаснуть навсегда. Только сердце девушки едва мерцает в замершей бездыханной груди, готовое повторить его участь.
Он не был готов к этому. Не был готов потерять своего ребёнка вновь, по своей собственной вине. И потому он сделал единственное, на что хватало сил у глупого, замерзающего на холоде старика с заледеневшими на щеках дорожками слёз, прижимающего к груди свою умирающую дочь. Руки тряслись, но это был единственный выход. Кощунственный, еретичный, но единственный. Харальд закрыл полуприкрытые, пронзительно голубые глаза Лукии, которые просто невозможно было встретить у обычного человека, и вырвал из её груди ещё бьющееся сердце.
Едва сердце, изъятое из опустевшей навек груди замершей фарфоровой куклой девушки, коснулось его груди, заняв место тлевшего там уголька, как по его телу прокатилась волна жара, освобождая скованное морозным оцепенением сна сознание, и наполняя его тысячами ярких фрагментов воспоминаний. Он пробуждался от мучительного кошмара, где вновь едва не утратил все то, что было так для него дорого. Но ему удалось исправить прошлое, пусть лишь отчасти. Главное — Лукия будет жить. Она будет вечно жить в его памяти, и в самом его сердце, даря ему свою жизнь, своё тепло и свою любовь, как всегда делала это, до самого последнего вздоха.

 

0_97b2a_e4e9bc11_M.png

 

Когда он проснулся, первым услышанным им звуком был тихий, сдавленный плач.

С гортанным рычанием схватившись за грудь, скандинав-кузнец приподнялся на локтях и тряхнул головой. Он помнил все детали своего предыдущего сна и того, что он в нём вспомнил — все до единой — но, как ни странно, не спешил бросаться на меч или сворачиваться себе шею. Мысли были кристально чисты, а в груди мягко пульсировало тепло. Растерянно прижав вторую руку к груди, Харальд вздохнул и покосился в ту сторону, откуда доносился плач.

—...Рыжий? Что ты тут... почему ты сидишь в углу, плачешь, и по уши в крови? — словно и сам не веря в то, что он сейчас произнёс, протянул кузнец.

Джонатан, вздрогнув, поднял опухшие от слёз глаза на своего приятеля.

— Харальд? Ты проснулся? Филипп... — запнувшись, взъерошенный патологоанатом всхлипнул и удивлённо сморгнул очередную порцию слёз. Его глазные железы уже наверняка молили о пощаде. — Но... что у тебя с глазами?

Ларсен лишь пожал плечами. Действительно, откуда он мог знать, что некогда серые глаза стали идеально, почти не человечески голубыми?

Право, нелепость какая.


2sgt2jT.png


#734 Ссылка на это сообщение Кайра

Кайра
  • Знаменитый оратор

  • 99 465 сообщений
  •    

Отправлено

Она доверила  себя  Трупер. Джен была сильной   и ловкой, коллегам  полицейским  казалось бесстрашной, но вот медицинских процедур  она боялась.  Сильные  имеют слабость, Трупер уже  приобрела  больший опыт, поэтому  у нее в глазах  была уверенность  и даже  смогла  приободрить  детектива

 

Чувствую себя  наверное, так как чувстовал  Зимний Солдат , когда ему стирали память подумала  Джен. но  вместо разрядов тока ее охватил рациональный холод виртуальности.

 

 

                                           ****

Прикрепленный файл  jessicajones_4.jpg   78,16К   144 Количество загрузок:

- Адская  кухня  не  терпит  слабаков, сказала она своему напарнику, но в этот  вечер  все  пошло  наперекосяк  даже для такого района Нью- Йорка.   Серия  взрыва  паника, вооруженные  банды и их разборки.   Они как могли выводили  граждански из под пуль. но одному мужчине  не повезло.  Лейтенант присела перед ним   на колени и проверила пульс все еще дышит по рациии вызвала  врача, а пока надо было его  оттащить  за  импровизированную баррикаду и убрать с линии  огня. 

 

 

 

 

                    ******

 

- Всем постам  подозреваемый   пытается  скрыться  с места  преступления.  Погоня, азарт, риск, адреналин, может поэтому она  выбрала такую работу.  Может Люк  прав называя  меня адреналиновой  наркоманкой,  но  это  ее жизнь.  Люк был юристом   и общественным деятелем, да он был сильным  мужчиной, но предпочитал кулакам слова.   Он умел делать и говорить  правильные вещи,   он помнил  как  тот пришел к ней   на службу неся  корзину цветов  своей спасительницы, единственный  кто  поблагодарил полицейских, вместо того, что   наброситься  на них словно стервятники - журналисты

 

- Стой, предупредила она его прежде, чем выстрелить, пуля пролетела  мимо, но   тут ей пришла   раз никто  не видит, то сможет   затормозить  его с помощью своих способностей, но они вырвались из под контроля, все удалось списать на несчастный случай, но по ночам  ей снились кошмары.

 

                                            ****
 

- Джен  алкоголем  твою  проблему не решить. Люк  сел с ней рядом и  начал  утешать ее как ребенка. - Может тебе стоит уйти, мне нужна помощница с твоими познаниями в юриспруденции мы могли  бы помогать   людям  вместе.  Да  и тебя есть связи в  полиции и ты  знаешь  многое, что поможет начать независимое расследование, что  же ты прав сказала Джен теперь я могу использовать свои силы для защиты и создала во круг мужа мерцающий щит

 

Симуляция  закончилась, а по лицу Джен  текли слезы.  Я люблю  тебя Люк сказала тихо она. прости меня за. то что я сбежала...

 

Тех


tИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображение




Истинные сыны свой Родины! Готовы порвать любого за свою страну. И друг друга за власть!

#735 Ссылка на это сообщение Mad Ness

Mad Ness
  • 3 924 сообщений
  •    

Отправлено

Последняя ночь, Церковь Св. Иоанна, 21:01

 

2033-a85ee-11442216-m750x740-u4bed5.jpg

 

Небольшой отряд из шести человек подъехал к небольшой старинной церкви, чьи шпили терялись в ночном сумраке еще со времен позапрошлого века и английского владычества. Она была построена вопреки воле тогдашних правителей Сент-Джонса, но пережила их, как пережила годы тирании, сумрачные времена кровопролитных войн и становления нового государства. Она всегда была прибежищем, дающим покой и надежду тем, кто входил под ее своды с трепетом в распахнутой Богу душе, и оберегала город своим почти незаметным, но бесконечно благотворным влиянием. И в эту ночь, старому храму вновь предстояло стать свидетелем великих событий, которым суждено повернуть судьбу Сент-Джонса к добру или к худу.

Деревянные двери распахнулись, впуская внутрь новые лица. Коленопреклоненный священник поднял голову, возведя взгляд на распятие, возвышающееся скорбным изваянием над алтарем, и простирающее над ним свои истерзанные руки. Последние слова молитвы слетели с сухих, по-старчески бледных и потрескавшихся губ, точно пожухшие листья, опадающие с умершего древа с началом зимы.

- Да пребудет с вами мир и благословение Господне. - Произнес Каспар, оборачиваясь к вошедшим. - Что ищете вы в доме Его?

 

Мара, стоявшая призрачной тенью в густом мраке алькова за алтарем, молча наблюдала за происходящим.


Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.


#736 Ссылка на это сообщение Кайра

Кайра
  • Знаменитый оратор

  • 99 465 сообщений
  •    

Отправлено

- Да пребудет с вами мир и благословение Господне. - Произнес Каспар, оборачиваясь к вошедшим. - Что ищете вы в доме Его?

 

- Надежды  и помощи сказала  Джен.  Разве это не дом  Господен, последния  надежда отчаивающихся и нуждающихся?   Джен  не  хотела убивать  его было в нем, что - то старых  изображений святых


tИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображение




Истинные сыны свой Родины! Готовы порвать любого за свою страну. И друг друга за власть!

#737 Ссылка на это сообщение Leo-ranger

Leo-ranger
  •  
  • 0 сообщений
  •    

Отправлено

Прежде, чем зайти в церковь, Николас остановил Харальда и протянул ему подаренное кузнецом оружие:
- Держи. Думаю, он понадобится кому-нибудь, кроме меня, - после чего направился в храм Божий.
К обычному умиротворению этого места примешалось чувство тревоги. Хотя, быть может, это был сам Ник, которое не поуидало ощущение, что что-то грядет. Он покосился на Джен и заговорил сам.
- Святой отец, одному их наших друзей нужна помощб. Если не поспешить, то его душа покинет тело из-за смертел ной раны, - взгляд Николаса прошелся по тому месту, где едва-едва виднелась Мара. - Быть может, ваша молитва сможет его исцелить? И кроме того… - Николас запнулся. - Змеи в человеческом (или скорее вампирском) обличии хотели вам передать некую шкатулку. Быть может, вы знаете, что это за шкатулка и что в ней? Мы… не рискнули её сюда приносить, ведь так? - святоша обернулсяк доктору и детективу.

#738 Ссылка на это сообщение Лакич

Лакич
  • Новенький
  • 19 сообщений
  •    

Отправлено

Однако доктор остался на улице, докуривая сигарету, не решаясь занести шкатулку (да и взрывчатку тоже) в церковь. Почему-то внезапно на ум пришла фраза Трупер: "Я так или иначе тебя поимею", отчего Хауэлл невольно усмехнулся.

"Получилось, дорогуша?", - иронически спросил он сам себя, всматриваясь в проезжающие машины. Воистину, паранойя даже для просвещенного разума столь же опасна... Арчер вдруг нахмурился, случайно натыкаясь на чье-то бледное лицо с волосами цвета воронье крыла.

Андервейл... Что там Мара про него говорила? 



#739 Ссылка на это сообщение Кайра

Кайра
  • Знаменитый оратор

  • 99 465 сообщений
  •    

Отправлено

- Сайрус хочет, чтобы я передала  вам шкатулку, но я решила этого не делать  - Он распространяет какой- то  наркотик. который убивает  людей, почему  то вы ему  мешаете.   - Не скрою  мне не по нраву  вампиры, но  Ник сказал, что  вы не монстр вернее  вряд ли  вы смогли бы жить в церкви  если было бы так.  Шкатулка в машине   сказала она  Нику.


tИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображениеИзображение




Истинные сыны свой Родины! Готовы порвать любого за свою страну. И друг друга за власть!

#740 Ссылка на это сообщение Фели

Фели
  • I'm hungry.
  • 8 501 сообщений
  •    

Отправлено

- Святой отец, одному их наших друзей нужна помощб. Если не поспешить, то его душа покинет тело из-за смертельной раны.

 

— Д-да! Если в ваших силах помочь ему, молю вас - помогите! — отчаянно воскликнул Джонатан, подавшись вперед и с мольбой глядя в глаза священника.

Харальд, с недоумением в пронзительно-голубых глазах приняв обратно переданный некогда Николасу кинжал, пожал плечами и без обид пихнул его вздрогнувшему рыжему.

— На. Авось пригодится.

Патологоанатом, взглянув на него как на душевнобольного, всё же неуверенно подчинился и вновь повернулся к священнику.


2sgt2jT.png


#741 Ссылка на это сообщение Mad Ness

Mad Ness
  • 3 924 сообщений
  •    

Отправлено

- Змее не войти в дом Господа, - Тихо ответил Каспар, глядя удивительно ясными и живыми глазами на Джен, - если только вы не впустили ее яд в свои сердца и души. Если вы готовы воздеть оружие во имя правды и защитить город, что попирают стопы проклятых и обреченных, пусть Святой Дух оградит вас и направит в темный час. - Священник сотворил крестное знамение перед вошедшими, благословляя их. Едва ли кто-то из людей ощутил ту благодать, что снизошла на них, но даже они, далекие от веры и ожесточенные тяготами мирской жизни, не могли не заметить, что фигуру старика на миг окутало бледным золотистым сиянием, точно облака разошлись над ним, и невидимое солнце озарило его.

Приблизившись к уложенному на узкую скамью у входа Филиппу, святой отец зашептал молитву, прося Отца Небесного снизойти благой силой на умирающего и дать ему второй шанс. Дать второй шанс смирить свой гнев и обрести понимание, как обрел его Николас, прежде столь же погрязший в озлобленности и гордыне. Молил он, предлагая взамен не только свою веру, но и самого себя. Дряхлую плоть его прорезали раны, а на лбу выступили багряно-красные капли крови, окаймляя голову и стекая по слипшимся в мокрые прядки волосам на шею.
- Не отвергай даров Его, - Каспар обратился к Крамеру, в чьей душе полыхала яростным пламенем испепеляющая жажда отмщения. - Не простив, нельзя обрести прощения.

 


Сообщение отредактировал Lawless: 02 октября 2016 - 21:48

Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо.





Количество пользователей, читающих эту тему: 2

0 пользователей, 2 гостей, 0 скрытых