[Mad Ness]

 

 

 

Вступление. День Основания.

Глава I. Чужие среди своих.

Глава 2. Собирая осколки.

Глава 3. Беги или умри.

Эпилог. О том, что после.

 

 

 

 

Филипп Крамер

Мара Морель
Хауэлл Арчер

† Николас Моррисон †

Дженниффер Лем

Харальд Ларсен

Сообщение отредактировал Lawless: 24 октября 2016 - 01:17

[Gonchar]

Сдержанно кивнув, Мара направилась к указанному пажем столу с самым невозмутимым видом, с таким ходили хозяева жизни своей и многих других. Как все, собравшиеся здесь. Нужно было соответствовать и это получалось естественно, без каких либо усилий. Тот факт, что власть над жизнями других у убийцы немного отличается от власти денежных воротил был ненужной подробностью.

- Доброй ночи, джентльмены, - девушка улыбнулась, поймав в свою сторону несколько поверхностно-заинтересованных взглядов и села на свободное место за столом, кивнув крупье. 

Начиналась новая партия и с лёгкими шлепками карты разлетались, повинуясь профессиональной руке их направляющей. Формальные фразы, обозначающие правила поведения и игры, ничего не значащие для завсегдатаев заведения. Не более чем пустой ритуал, в котором принято участвовать с тех самых пор, как покер перестал быть исключительно салунной "игрой в листы". Паучиха деловито бросила короткий взгляд по собственные карты и оставила их лежать рубашкой вверх, лишь время от времени поигрывая пальцами и бросая очередной взгляд, после того как новая карта летела к ней от крупье, пока в центре зелёного поля совершала миграцию от игрока к игроку стопка с деньгами. Кто-то выигрывал, кто-то проигрывал, с треском или без, либо урывая свою ничтожную, но долю в общем куше. 

Мара чувствовала себя спокойно и расслабленно. Насколько спокойной и расслабленной может быть убийца. Возможно, роль сыграл неспешно, но убывающий коктейль родом прямиком из-под пера нетленного и многоликого Джеймса Бонда, а, быть может, тут была привычная среда игры чужими судьбами, надеждами. Вероятности на кончиках пальцах, в оценивающих глазах и руках крупье, вершащего эти судьбы словно маленькое божество, посылающее людям передряги, чтобы те либо справились с ними и стали сильнее, либо бездарно погибли. 

Время за игрой всегда пролетало незаметно, а потом Арахна и вовсе не заметила, как оказалась за одним столом с Филиппом и тем угрюмым доктором...кажется, Арчер. У Мары была хорошая память на имена - профессия обязывала. Однако соперники оказались лучше её...ну и к чёрту! 

Деланно сердито Мара сбросила карты и потянула за локоть Филиппа, чьи глаза так и сверкали азартом. 

- Нашёл что-то интересное? - спросила девушка, делая вид, что внимательно осматривает бар с выпивкой.

Сообщение отредактировал Gonchar: 12 сентября 2016 - 22:16

[Лакич]

Вот уж действительно где пригодилась маска стойкого равнодушия, заставшая на худощавом лице доктора, который, кажется вдохновившись поступками Мары, все это время держался в тени, высматривая в зале своих знакомых - у него были подозрения, что парочка профессоров или какой-нибудь глав. врач могли проводить время в подобном месте, однако никого знакомого он не обнаружил.

А через мгновение, когда он сел играть, то понял почему.

В общем-то, сам Арчер не был большим фанатом покера (как и подпольных казино), однако мысль, что тут можно проиграть не только деньги, немного... интересовала - и уже через пару минут размышлений он оказался за одним столом с Марой и Филиппом. 

Ну надо же, какое совпадение! 

Впрочем, игра прошла достаточно быстро. Или доктор о чем-то задумался - тусклые голубые глаза выдавали тот факт, что мысли Хауэлла были отнюдь не здесь.

[Фолси]

Деланно сердито Мара сбросила карты и потянула за локоть Филиппа, чьи глаза так и сверкали азартом.
— Нашёл что-то интересное? — спросила девушка, делая вид, что внимательно осматривает бар с выпивкой.

 

— Он там, — коротко и тихо отозвался Крамер, кивнув головой в сторону портьеры. — Но… занят. Предлагаю пока слиться с окружением.

Филипп мило улыбнулся, чуть поводя ладонями по плечам Мары, словно успокаивая нервную подругу. По крайней мере, так должно было выглядеть со стороны. А затем юрист снова повёл Морель к игральному столу, на этот раз принимая участие в покере. Игра их захватила — раунды становились всё напряжённее, Филипп едва успевал следить за эмоциями оппонентов, скрытыми за блефом и напускной бравадой. Поначалу партия не задалась — адвокат явно перенервничал, всё-таки не каждый день ему доводилось ставить крупные деньги, хоть даже не свои. Но Фил не умел проигрывать. Поэтому следующая партия осталась уже за Крамером, который неплохо освоился в игре. Выигрыш едва покрыл расходы, но… важен сам факт победы. Чувство уверенности в собственном превосходстве, которое слегка кружило голову. Или дело в коктейлях?

— Благодарю за игру. Ты была великолепна, милая, — Крамер галантно подал руку Маре, выходя из-за стола.

[Gonchar]

- Льстец, - не менее жемчужно улыбнулась Мара, которая провела эту игру больше в качестве фурнитурного дополнения к Крамеру, скучающе подперев голову рукой и случайно задев руку какого-то человека с лицом крысы. 

Невысокая лёгкая девушка не представляла собой большой обузы даже для покалеченного адвоката, а потому легко опёрлась о его руку и встала, слегка покачиваясь.

- Кажется, я немного перебрала, - пропыхтела она, сдувая со лба чёрную прядь, - я пойду выйду проветрюсь. Напиши, как сделаешь перерыв.

Подмигнув Крамеру, Паучиха развернулась и слегка нетвёрдой походкой направилась к выходу, со всем старанием стараясь вытравить из своих движений профессиональную хищную изящность, нацеленную только на одно - максимальную скорость, незаметность и смертоносность.

[Фолси]

Что же делать дальше? Филипп нервничал. Ну не тянул он роль агента с титановым сердцем, никак не тянул. Лишь близость Мары и то, как девушка мудро поддерживала игру юриста, ещё удерживало Крамера от бегства из клуба. Это и…

…и белокурый ангел-хранитель, который всюду следовал за парой.

«Я не должен этого делать. Не должен, не должен, не должен!» — Филипп на несколько секунд зажмурился, пытаясь умерить набат в скачущих мыслях. Голова болела — похоже, своего предела на сегодня телепат достиг. Нужно чем-то заглушить эту боль, это волнение, эту неуверенность в себе. Во вселенной было лишь одно проверенное средство, которое открывало любые замки и могло считаться панацеей — деньги.

— Дорогая, погуляй немного, — Фил чуть подтолкнул Мару под локоть, а сам присел на барный стул. Но отворачиваться к стойке не стал — вместо этого зелёные глаза за линзами воззрились на пажа.

— Никакой выигрыш не сравнится с удовольствием от игры, правда, Жан-Люк? — адвокат наконец-то позволил маске успешного сукина сына стечь воском со своего лица. Смуглая кожа собралась в морщинки, зелёные глаза блестели, уголки губ чуть дрожали. — Но какое удовольствие в том, чтобы смотреть на игру других, не участвуя в развлечении? Ты выбирал стол, за который я сел. Ты выиграл вместе со мной. Может, и порадуемся этому вместе? — юрист протянул руку и взял парня за ладонь. Чтобы без тени сомнений вложить туда купюру в тысячу долларов — свой невеликий игровой приз.

— Ты заработал. Не паж, а мой ангел-хранитель. Потрать их с умом, — Фил накрыл купюру и ладонь Жана-Люка второй рукой, подержал так несколько секунд, и с мягкой усмешкой отпустил. — Я бы хотел проветриться. Не составишь мне компанию? Всего на несколько минут. Уже поздно, я боюсь заблудиться.

Фил широко улыбнулся своей безобидной шутке и взял трость, собираясь в скором времени покинуть клуб.

[Кайра]

Она  чуть  замешкалась в толпе Джен  чувствовала себя не так уверенно.   Девушка, как и доктор  равнодушно наблюдала   за  остальными  азартными  игроками, правда не принимая   участия  в  игре..    Конечно   Джениффер  была не прочь сыграть   на игровых автоматах, но  не хотелось потерять свой   и  так  маленький заработок, возможно  кто  - то и был богатеем легко  тратят деньги.  - Доктор я сяду  рядом   сказала она  делая  все же заинтересованный  и немного пресыщенный  вид, так  как будто- бы каждый  день проводила в плодородных заведениях.

[Mad Ness]

Фил широко улыбнулся своей безобидной шутке и взял трость, собираясь в скором времени покинуть клуб.

 

Жан-Люк растерялся, на его юном лице застыла вежливая улыбка, теперь смотревшаяся неестественно, как искусственный цветок из выгоревшего на солнце пластика, посреди голой пустыни. Он немало повидал за свою короткую жизнь, и многое слышал о подобных щедрых предложениях, однако до сих пор господь берег его от угроз. Что же случилось на сей раз?

В его голове боролись две мысли: первая кричала, что не в его положении отказываться от такого подарка судьбы, другая же параноидально подтачивала разум, нашептывая о том, чем все это может обернуться - окровавленным телом в одной из узких темных подворотен Сент-Джонса, куда солнце даже днем не заглядывает.

- Я... Я, пожалуй, могу помочь вам вызвать такси и проводить до машины. - Парень затолкал смятую купюру в задний карман брюк и открыл дверь перед гостем, вцепившись в ручку так, что ногти его побелели, чтобы скрыть предательскую дрожь в руках. Увы, но скрыть дрожь в голосе было не так легко. Оставалось надеяться, что мужчина не станет больше ничего спрашивать.

Сообщение отредактировал Lawless: 13 сентября 2016 - 14:26

[Фолси]

Увы, но скрыть дрожь в голосе было не так легко.

 

Филипп горько усмехнулся. Теряешь хватку, старина, если даже за штуку баксов тебя соглашаются лишь проводить до машины. С другой стороны, адвокат не привык заниматься благотворительностью, поэтому всё ещё собирался извлечь пользу от общества белокурого пажа. Парню страшно? Ну что же, Крамеру тоже было неприятно сидеть на крючке у таинственной организации, которая копала под Ленбо. Жизнь редко оставляет благородный выбор: в ней либо ты, либо тебя.

И Филиппу было искренне жаль, что сгладить ситуацию для Жана-Люка не получится.

— А проводи, — мужчина как бы невзначай хлопнул парня по плечу. — Поговорим, пока машина не подъедет.

Вечерняя прохлада освежала, да так хорошо, что Крамер глубоко вдохнул, прикрыв глаза. Маленькие радости маленького города, а как много они значат! На стоянке возле казино стояли автомобили самых разных марок. Фил приблизился к Жан-Люку, аккурат настолько, чтобы громкий шёпот не привлёк излишнего внимания.

— Неплохо, когда есть своё авто, согласен? Полезная штука. Я слышал, у вас в клубе бывают очень… занятные личности. Мафия, — ещё тише выдохнул Фил на ухо парню, полушутливо усмехнувшись. — Всегда хотелось поглядеть, на каких тачках они ездят. Что-то вычурное или, наоборот, неприметное? Ну же, ангел, покажи. Я заслужил утешительный презент, не так ли? — мужчина легонько повёл носом, вдыхая запах соломенных волос. Если парнишке станет неудобно, то в его же интересах будет поскорей ответить и уйти. А штука баксов… ну что же, видимо сегодня небесная канцелярия наложила вето на дальнейшее грехопадение одного занудного и незначительного адвоката.

[Фели]

Музыкальная тема

 

Здесь было холодно.

Рассеянно сморгнув сон, с настойчивостью молодой любовницы тянувший уставший разум обратно в свои пенаты, Харальд со свистом втянул в лёгкие леденящий воздух и огляделся. Над головой – затянутое молочными облаками бесконечно синее, без единой звезды небо; перед глазами – бескрайняя пустыня из белого, липнущего к подошве песка. Того же цвета тонкие хлопья, неспешно падающие с тёмного небосклона, преспокойно оседали на его голове и плечах.

«Нифльхейм», — подумал кузнец, недоумевающий от коры мозга до самого таламуса. Мысли словно превратились в густой кисель.

Ничего не происходило. Он просто стоял на примявшимся под его ногами песке, силясь различить хоть что-либо в бескрайней пустыне. Синее, белое и чёрное оставались неизменными, лишь холод нарастал. Медленно и настойчиво, как лёд сковывает ранней зимой отчаянно сражающиеся за свою свободу реки; неумолимый, твёрдо уверенный в своей победе.

Харальд пошёл вперёд, оставляя за собой продавленные следы. Он не знал, зачем и куда он идёт – лишь понимал каким-то необъяснимым чутьём, что оставаться нельзя. Стелющийся по песку густой туман, расступавшийся с ленивой неохотой, клочками цеплялся за металлические пуговицы его джинсовой куртки и забивался в карманы брюк. Цепь и два медальона смерти холодили светлую кожу скандинава, тихо, но уверенно убеждая в реальности происходящего.

После нескольких тысяч шагов его ресницы и волосы стали покрываться инеем. Хлопья, как ни странно, при попадании на кожу не таяли, лишь немного липли. Неприятное ощущение.

Харальд чувствовал холод, но не ощущал от него никакого дискомфорта. Его словно излучали не хлопья, не белый песок под ногами, но сам воздух. Необъяснимое, чуждое ощущение – словно все его болевые окончания в один момент просто взяли и умерли. Но это его не особенно беспокоило – по крайней мере, беспокоило не так, как отсутствие всего.

Через иные тысячи шагов Ларсен резко застыл, как вкопанный. Сощурив серые глаза, мужчина в удивлении шагнул назад и плотно сомкнул веки, словно перед ним выросло причудливое видение, мираж: на фоне белоснежной пустыни кузнец увидел сокрытое в тумане поселение.

Само существование этой ветхой, съёжившейся на холоде деревеньки невольно показалось ему возмутительным, кощунственным. Он, ещё несколько минут назад с тоской желавший увидеть что-либо кроме бесконечной пустоты, почувствовал поднимавшийся к горлу гнев. Ненависть. Холодную, ослепляющую ярость, от которой глаза заволокло алой дымкой, а руки с мокрым хрустом стиснулись в кулаки. «Этого места не должно было существовать!», кричало нечто на задворках сознания, «оно не должно осквернять эту чистоту!»

Боль от впивающихся в ладонь ногтей, боль неожиданная и незваная вырвала его из этого гнева. С силой тряхнув головой, сметая робко осевшие на длинноватых волосах инеевые крупицы, Ларсен с уверенностью барана зашагал по направлению к той деревеньке.

Тёмные, покосившиеся здания из каменной кладки сиротливо жались друг к другу, образовывая узкое кольцо со странной конструкцией с рычагом в центре, что у простодушного, не закалённого мысленными упражнениями разума Харальда вызвали стойкую ассоциацию с неким старинным подъёмником. На улицах не было ни одного человека, но он почти кожей чувствовал нацеленные на него из светлых окон взгляды.

Остановившись перед таинственной конструкцией и медленно оглядевшись по сторонам, он заторможено разглядел среди небольших, жилых домов два здания позаметнее: на одном из них, трехэтажном, была покрытая вековым льдом каменная табличка с неразличимыми, угловатыми символами, в то время как другое отличалось более тёмным камнем. Недолго думая, Ларсен медленно подошёл к невысокой каменной двери, ведущей вовнутрь здания с табличкой. На поверхности, акромя безыскусно выдолбленных рисунков то ль с шипами, то ль с верхушками айсбергов, не было ничего – даже кольца или ручки. Положив большущую, грубую ладонь на каменную поверхность, мужчина неспешно повернул голову к ближайшему окну. Некто внутри, наблюдавший за ним с осязаемыми злобой и страхом, в ужасе отпрянул от стекла.

Стекло в ледяной пустыне… Не будь Ларсен в подвешенном состоянии между сном и явью, он бы наверняка заподозрил что-либо неладное. Но скандинав лишь, раздражённо раздув ноздри, едва заметные волоски в которых покрылись инеем в том числе, с силой толкнул дверь.

Человек послабее вряд ли бы сумел вообще сдвинуть забаррикадированную, каменную дверь; Ларсен же, чьё тело было сложено весьма и весьма неплохо, не без усилия сумел не только сдвинуть её, но даже опрокинуть приставленные ящики и стол. Раздались испуганные вопли, чьи-то шаги…

Но всё оборвалось, стоило ему пригнуться и войти внутрь.

— Это… человек? — кое-как различил полуглухой кузнец среди тихих шепотков. Харальд, глаза которого привыкли к ослепительной белизне, медленно моргнул и огляделся по сторонам.

В мрачном помещении, каменные стены и пол которого были устланы шкурами убитых зверей, в центре находилось углубление с большущим кострищем. Пляшущий там огонь, язычки которого доходили почти до самого потолка, щедро раздавал всем присутствующим своё тепло; по какой-то причине взбунтовавшийся желудок Ларсена скрутило в рвотном позыве.

Бледный как смерть светловолосый юноша, стоявший ближе всего и нетвёрдыми руками сжимавший тупой кухонный нож, сделал неуверенный шаг навстречу. На его лице только-только начала пробиваться щетина.

— Вы ведь… человек? — робко спросил он, поудобнее перехватив своё импровизированное оружие. Харальд окинул его холодным взглядом. Настроение, и без того барахтающееся где-то на самом дне, усохло окончательно.

— Даже не будь я им, ты и твоя тыкалка бы ничего мне не сделали.

Звучно сглотнув, стоящий перед ним украдкой взглянул на притихших за их спинами людей.

— Я… не один, — окрепшим голосом заметил он, всё ещё взирая на незваного гостя с настороженность.

Кузнец неприятно усмехнулся, обжив зубы – белые, как ледяная пустыня за пределами этой жалкой деревеньки.

— Думаешь, они бы сумели что сделать?

Парень как-то съёжился. Какой-то тихонько ребёнок заплакал; женщина, быстро прижав его груди, принялась успокаивать, нашептывая что-то на ухо; кажется, именно этот едва слышный, сдавленный звук привёл кузнеца в чувство.

— Но я не враг, — наконец выдавил он, с тяжёлым вздохом перешагнув через хлипкий шкаф и закрыв за собой каменную дверь. — И совершенно уверен, что я человек.

Облегчённо вздохнув, светловолосый опустил нож. Люди за его спиной тоже заметно расслабились – похоже, с чем бы они ни имели дело прежде, оно предпочитало не угрожать, а атаковать немедленно. Одежда на них была примитивной, практически варварской – шкуры и дублёная кожа, грубая льняная ткань, украшения из белесых костей.

— Это уже немало, — честно ответил паренёк, поправив косматые волосы, — вы наверняка устали. Подходите огню.

Окинув потрескивающий огонь немного враждебным взглядом, человек отрицательно покачал головой.

— Я посижу тут, спасибо.

Немного удивлённо взглянув на незнакомца, севшего на скрипнувший шкаф, юноша пожал плечами и отошёл вглубь помещения. Кажется, никто не горел желанием приближаться к чудаковатому незнакомцу и расспрашивать его о том, откуда он появился и почему на нём такая странная одежда – все были поглощены проблемой готовки пищи и тепла. Он просидел возле выхода на протяжении нескольких часов, пристально наблюдая за собравшимися здесь людьми. Кто-то о чем-то перешёптывался, другие периодически подкармливали огню тёмные поленья, другие спали, приткнувшись друг к дружке и укрываясь рыжеватыми шкурками. Наконец, он заговорил.

— Откуда у вас это? — просто спросил кузнец, кивая на сложенную вдоль одной из стен груду поленьев. — По дороге сюда я не увидел ни единого дерева.

— О, они растут внизу! — со снисходительной улыбкой отозвался «встретивший» его юноша, переворачивая нанизанное на тонкий деревянный штык жилистое мясо. — Наши предки потому и обосновались возле спуска в Подземье – это единственный источник древесины на ближайшие сотни миль.

Харальд недоуменно приподнял бровь и подался чуть вперёд.

— «Подземье»? — переспросил он, с трудом пряча скользнувшее в голосе любопытство пополам с сомнением.

— Ну… да. Это ледяное озеро, на островках которого растут снежные ели. — неопределённо пожевав губами, пояснил его молодой собеседник. — Каждую ночь время в том месте перематывается обратно – таким образом, у нас есть практически бесконечные запасы древесины! Правда, когда это происходит, там появляется… всякое. Когда мы вас увидели, уж было подумали – что-то поднялось наверх.

— А почему вы построили свои дома из камня? — упрямо допытывался кузнец, скрестив руки на груди.

Надо было отдать ему должное – новость о еженощном обращении времени вспять и всяком он воспринял с невозмутимостью крепостного тарана.

— Так крепче же!

— Хмф. И что, выходит, это «Подземье» — лишь озеро с деревьями и «всяким»?

— Ну… — юноша растерянно почесал затылок, — В самом дальнем конце находится сооружение, которое мы называем «Кузней вечной мерзлоты». Но мы туда не лезем – всё равно никто не в силах с нею справиться. Все кузнецы ведь… того.

В горле человека встал тугой комок. Подозрительно взглянув в глаза юноши, с аппетитом вгрызшегося в приготовленное мясо, он незаметно покачал головой. Что это за место такое? С каждой проведённой здесь минутой он всё сильнее сомневался в том, что это был Нифльхейм, один из первомиров и родина инеистых великанов. 

Мелочь перед ним совсем не тянула на великана.

— «Того», значит… — задумчиво протянул он, уставившись в гипнотически потрескивающий огонь. Это место, в котором он очутился без каких-либо воспоминаний о том, кем он был и что с ним произошло прежде, казалось плодом чьей-то воспалённой фантазии. Тем, что никогда не должно было существовать. Мужчина помнил лишь то, что он – Харальд Ларсен. Кузнец.

Он не знал, что делать дальше. Лишь только то, что ему нельзя здесь оставаться. Он должен идти вперёд.

И он чувствовал, что это «вперед» находилось внизу. Там, где находилась та кузница с чрезмерно пафосным названием.

— Мне нужно выйти, — глухо заявил он, резко поднявшись на ноги.

Когда юноша одарил его растерянным взглядом и всё же неуверенно кивнул в ответ, кузнец уже сдвинул хлипкий шкаф и, раскрыв дверь, вышел наружу.

Белый песок приветственно примялся под его ботинками. Нахмурившись, человек подозрительно сощурился и наклонился, зачерпнув ладонью небольшую щепоть. Хлопья мягкие, немного липкие, напоминающие тонюсенькую пленочку. От осознания, ударившего его как обухом по голове, у кузнеца мурашки по коже пробежали и он с омерзением отшвырнул щепоть хлопьев, отряхивая руку от прилипших к коже частичек. Это был не песок и не снег.

Это был пепел.

Он пошёл к подъёмнику, не оборачиваясь.

 

 

 

Малец из той дикой деревеньки не солгал, когда говорил о «всяком».
По пути через подземный пепельный лес, окружённый со всех сторон скованным льдом озером, к которому его привёл старинный рунный подъёмник, Харальд действительно повидал всякое. Тёмные звери с шерстью из клубящейся тьмы. Человеческие силуэты, сидящие над зеркальными лужицами льда и с бесконечным терпением разглядывающие свои отражения.
Никто из них его не трогал.
Чем дальше он шёл, тем реже становились редкие «островки» растительности посреди ледяной пустоши. Деревья становились низкими, тощими кустарниками с белыми ягодами на сухих веточках, есть которые он не отважился – очень уж напоминали ядовитый снежноягодник. Не сказать, что он чувствовал голод вообще – совсем как холод.
Спустя несколько невыносимых часов упорного пути он достиг противоположного конца этой ледяной пещеры. Пришлось долго взбираться на утёс; Харальд, ни разу не задумавшись о том, стоит ли это вообще того, начал усердно взбираться. Всё тело болело и ныло, но Ларсен с каким-то бараньим упрямством поднимался всё выше и выше, цепляясь за припорошённые белоснежным пеплом выступы. Наконец, он достиг вершины – более карабкаться было некуда.
Упёршись ладонями в колени, пытавшийся отдышаться кузнец помутневшим, не осознающим ничего взглядом окинул представшую пред ним «кузницу вечной мерзлоты». Устрашающий, покрытый тем же пеплом череп шестиглазой твари с острейшими зубами, по размерам способный посоперничать с пятиэтажным корпусом полицейского участка, освещался ниспадающими на него лучами света, пробивающими из пролома во своде.
Он не задумывался о том, откуда в его разуме появилась информация о некоем «полицейском участке», который, очевидно, был ниже этого черепа. Он просто, отдышавшись, шёл вперёд. В голове возникла стерильная чистота, столь же белая, как и мнущийся под его ногами пепел.
С трудом миновав зеркальное озеро льда, он протиснулся между щелей черепа. Гонимый неведомым ему чувством, он шёл вперёд – на оранжевый свет, горящий в конце глотки этого создания, зовущий его как мотылька.

 

 

 

Огненно-рыжая лава бурным потоком ревела вокруг него, когда Харальд с неразрушимым спокойствием взбирался по каменной лестнице. Исполинских размеров статуя каменного стражника, зорко взиравшая на новоприбывшего кузнеца с каким-то пристальным отчуждением, пропустила его безо всяких вопросов. На втором участке пути, когда на ступеньках начали появляться укрытые истлевшими тряпками человеческие кости, он даже на них не взглянул. Подошва ботинок сокрушила их без какой-либо пощады.
Они понесли поражение. Большего они и не заслуживали.
Поднявшись на самую верхнюю ступеньку, Ларсен окинул зажжённое в центре горнило пустым, стеклянным взглядом. Пламя, полыхавшее не первое столетие, с бесплотным отчаянием взвилось под самым потолком, словно празднуя его прибытие. Ни единый мускул не дёрнулся на лице кузнеца, когда он, засучив рукава, вытащил из кармана брюк присыпанную пеплом бандану и повязал её на голову. Он не чувствовал ничего – лишь необходимость того, что должно произойти дальше. Не было никаких слов, ни единого звука – лишь дело.
Металл, который он плавил и из которого плёл кольчугу, словно пел в его руках. Каждая полоска, каждый металлический кружок глухо мурлыкал и ластился к его рукам, как приручённая кошка. Харальду было безразличны черепа за его спиной, тщетно пытавшиеся его предупредить. Никто не должен был посягать на то, что сейчас собирался сделать он – даже боги. Это было не для этого мира.
Кузнецы исчезли неспроста.
Но ему было безразлично. Он был им, был кузнецом, последним кузнецом. Не имело значения, кем он был раньше и по каким причинам оказался в этом мёртвом месте – имело значение лишь его дело. Он плёл и ковал, плёл и ковал до тех пор, пока его пальцы не истёрлись в кровь, навеки впитавшуюся в его шедевр. Ничто не могло сравниться с этим – абсолютно.
Одержимый своей работой, он не замечал того, насколько стремительно начинало стареть его тело. Лишь едва тронутые сединой волосы стали молочно-белыми, кожа покрылась морщинами, сердце начинало биться медленнее. Когда один из его мизинцев с печальным шорохом отвалился с его руки, он лишь продолжил работу с усиленным, отчаянным рвением. Те, кто сейчас смотрел на него со спины, умерли по той же причине. Но если ему суждено присоединиться к ним, он присоединится победителем.
И он победил. Они были готовы.
Его ноги с хрустом переломились, на глазах кузнеца рассыпаясь в белоснежный пепел. Но ничего не имело значения более – ни его неумолимая смерть, ни закат всей человеческой расы, ни даже Рагнарёк. Рассыпаясь в чистый, белый пепел, постаревший на сто лет кузнец улыбался так, как не улыбался никогда.
Он сумел создать их. Он был первым, кто выковал Трусы Невинности. Теперь он мог и умереть.

 

 

Когда Харальд с ужасающим рёвом проснулся, свалившись со своей кровати, мирно прогуливающийся возле его домика сосед с собакой споткнулся и припустил что есть мочи, таща на поводке своего недоумевающего бульдога и даже не понимая, почему он вообще так перепугался.

Простыни были мокрыми от пота. С силой тряхнув головой и прижав ладони к своему лицу, он тщетно пытался вытряхнуть из своей головы всё, что осталось в ней от его кошмара. Его осыпающееся в белый пепел тело, вид тех нелепых, окровавленных трусов, своё собственное кичливое удовлетворение, словно он сумел нечто, непосильное даже Вёлунду…

Он пока не знал, что проспал более двадцати часов. Но когда узнает – реакция у старого кузнеца будет ещё той.

Сообщение отредактировал Фели: 13 сентября 2016 - 16:05

[Кайра]

- Каждый кон  по   пятисот  долларов.  Джен  покачала головой  и взялась  за голову  изображая приступ  мигрени - Может в другой   раз, взяв бокал с напитком, девушка стала наблюдать   за игроками,  азартные игры не мое. Для этого нужно уметь пить  не пьянее и  иметь математически способности, чтобы играть в покер. Да  и ее месячный заработок  был уж не таким и большим, чтобы рисковать  им.

[Mad Ness]

Жан-Люк заметно напрягся, едва услышал слова мужчины. Федерал, не иначе, ведь конкурентов у Ленбо быть не может, он держит в своих руках практически все. Это же объясняло, почему их никто раньше не видел в Jazz-e. Если кто-то увидит как они разговаривают, а после всплывет, что это был коп... О том, что с ни станет, юноша предпочел не думать. Уже не пытаясь хоть как-то успокоить сердце, бьющееся меж ребер в агонии, грозя вот-вот разорваться, он кивнул в сторону стоявшей чуть поодаль от остальных машин BMW X6, не выделявшейся ничем, кроме зеркально затонированных окон.

- Ваше такси скоро подъедет. Можно я вернусь к работе? - Спросил паж, с немой мольбой глядя на Фила. Видит бог, он очень не хотел умирать.

[Фолси]

Можно я вернусь к работе? — Спросил паж, с немой мольбой глядя на Фила. Видит бог, он очень не хотел умирать.

 

«А поцелуй?» — непременно спросил бы Фил, окажись адвокат более эгоистичным и чёрствым человеком, который с радостью пользуется зависимым положением других. Но… каждому отмерена своя толика греха. Крамер уже пригубил достаточно из этой чаши.

— Лети, ангел, — мягкая улыбка и тоска во взгляде. Где-то в душе пробуждалось чувство безграничной нежности, которую давным-давно, в бесконечно другой жизни, пробудила Джейн. А теперь вновь раздувал невинный Жан-Люк, которого хотелось просто взять за руку и увести с собой, подальше из этого змеиного гнезда. Подальше от проблем. Но человечеству не просто так была дарована свобода воли. Каждый выбирает путь самостоятельно. Жан-Люк тоже выбрал, а Фил не принадлежал к числу людей, которые шли напролом к своей мечте. Увы. 

— Береги себя, — мужчина коротко взъерошил соломенные волосы пажа и беззаботно пошёл к серой ленте дороги, на которой с минуты на минуту должно было затормозить такси.

[Лакич]

- Это уже чуть интересней.

С такими словами Арчер забрел за стол к играющим в домино - а так как Хауэлл не очень жаловал карты и удачу, то понятно было, что так просто мимо подобного он не пройдет. Впрочем, так как он уже понял, что кошелек врача не шибко радуется подобным авантюрам, то и ставки были, как считали играющие с доктором... малы.

Впрочем, это же просто игра, разве нет?

 

Буквально через мгновение эта игра для Хауэлла закончилась - начал доктор достаточно бодро, однако, увы, допустил ошибку через ход. Этим как раз и воспользовались его оппоненты - и через мгновение в сбережениях доктора не хватало двух сотен долларов.

На этой ноте он, кажется, решил закончить эту авантюру.

[Gonchar]

Мара тихой тенью наблюдала за разговором, прислонившись в тени к стене спиной и подперев её ногой и смотря в совершенно другую сторону. Длинные пальцы пробежались над прядями и оголили от смоляных волос ухо. Звуки голосов, шагов, дыхания - всё долетало до чувств девушки как шелест ветра или лай собак. Природа одарила её чрезвычайно острыми чувствами. Настоящее благословение для того, кто решил связать свою деятельность с подобной Мары. И природный дар определял будущие склонности ничуть не меньше, чем жизнь и воспитание. Хотя...она могла бы быть гимнасткой, скакать на пилоне, стать музыкантом, композитором или пойти в разведку. Защищать людей или даровать им наслаждение...по губам девушки невольно проползла кривая ухмылка, а из груди вырвался приглушённый смешок. Не то от слов Крамера и шелеста купюр, не то от мыслей будто она могла бы кого-то защищать не щадя себя.

 

Оторвавшись от стены и проследив центробежные траектории ночных мотыльков, она неспешно и с совершенно уверенным видом подошла к массивному BMW, доставая из кармана куртки складной набор отмычек и две чёрные коробочки с красными диодами наверху. Раздался щелчок и с упругим металлическим хрустом длинный язычок одной из отмычек вошёл в дверной замок машины. Одновременно с этим Арахна сдавила одну коробочку, заставляя диод ритмично мигать тусклым красным огоньком - сработало. Сигнализация не прорезала визгливым воплем парковку, сохраняя её влажную тишину после дождя. Опустившись на колено и не жалея чёрных джинс, девушка стала подбирать одну отмычку за другой, расставляя и раскорячивая их язычки и так, и так. Вращая против часовой стрелки, стараясь подцепить элементы замка. 

Но всё было тщетно. Казалось ещё чуть-чуть и дверь откроется, но в последний момент всё срывалось с тупым металлическим "ДОНГ". Сжав зубы и выругавшись, Мара сдула со взмокшего лба непослушную прядь и поднялась, отряхивая штаны.

 

К Филиппу она уже подошла не таясь, застегнув куртку под самое горло и пребывая в мрачном настроении. Что выражалось в мертвенно-спокойном лице. Она лишь коротко качнула головой, не нарушая молчания, когда адвокат заметил её. Серые глаза слегка щипал ночной прохладный воздух, а в ушах играл отдалённый шум дороги. Тут же пока была мертвенная тишина, рсцвеченная светом фонарей.

Сообщение отредактировал Gonchar: 13 сентября 2016 - 16:27

[Фолси]

К Филиппу она уже подошла не таясь, застегнув куртку под самую куртку и пребывая в мрачном настроении. Что выражалось в мертвенно-спокойном лице. Она лишь коротко качнула головой, не нарушая молчания, когда адвокат заметил её. Серые глаза слегка щипал ночной прохладный воздух, а в ушах играл отдалённый шум дороги. Тут же пока была мертвенная тишина, рсцвеченная светом фонарей.

 

— Плохой сегодня день, — безразлично заметил адвокат, отступив на шаг назад, чтобы такси могло припарковаться. Всё буквально ускользало из их рук, манило близостью и оставалось далеко. Пожалуй, горе-агентам оставалось действовать лишь напролом.

— У меня есть идеи, где можно найти… наименее миролюбивых клиентов Ленбо, — негромко сказал Фил перед тем, как сесть в машину. Адвокат досадливо потёр переносицу: мысли путались, переживания обострялись, приходилось изрядно напрягаться, чтобы не потерять нити простейших рассуждений. — Думаю, нам пригодится помощь.

Из казино вышел вечно недовольный чем-то Ник. Юрист махнул парню рукой, предлагая ехать вместе. А сам отправил СМС на телефон Харольда, где указал пару адресов, по которым можно было найти сходки городских банд. Уж те любили побаловать себя дешёвой наркотой.

Машина чуть качнулась, отправляясь к очередному месту поисков. 

[Mad Ness]

Склады, 04:12

 

На странную группу, прибывшую в район порта смотрели с плохо скрываемой неприязнью. В конце-концов, каждый подонок, обитающий в грязи сточных вод общества, живущего выше по социальной лестнице, за версту чуял своих классовых врагов, даже если они пытались притворяться своими. Не было в них чего-то такого, присущего настоящим жителям улиц - жесткого безразличия в глазах, по которому сразу ясно, что человек готов убить любого, кто попытается ему мешать, не было в их осанке тех черт, что присущи фигурам, привыкшим ютиться под мостами, в канализационных стоках, и сидеть на лавочках, забираясь на них с ногами, и балансируя при помощи банки с пивом и вытянутой руки с сигаретой, которая ходит по кругу.

 

 

Что уж говорить о этих чужаках. Они производили впечатление состоятельных идиотов, которые выперлись на ночную прогулку в опасный и чуждый для них район - пощекотать нервишки, надеясь, что их телохранители смогут помочь, сумеют распугать местную мразь, уже выползающую из темных вонючих отнорков, чей пол устилают окурки, битое стекло, и изобилие всех сортов дерьма. Мразь, охочую до человеческой крови и боли, уже не столько ради денег, сколько ради того, чтобы хоть как-то отомстить миру и на мгновение заглушить собственное страдание, всесокрушающим отчаянием раздирающее душу и толкающее к черте, из-за которой уже никто не возвращается.

 

Наконец безобразное аморфное чудовище, состоящее из почти утративших все человеческое отбросов, смогло обрести некое подобие формы и единства, на время преодолев отвращение к самому себе, и предстало перед зашедшими в его логово людьми в виде шестерки здешних обитателей, еще способных проявить какую-то инициативу и членораздельно разговаривать.

 

- Че надо?

 

Сообщение отредактировал Lawless: 13 сентября 2016 - 17:16

[Лакич]

Портовый район Сент-Джонса почему-то напоминал Ливерпуль, в котором Хауэллу "посчастливилось" побывать всего один раз - то же ощущение упадка, который, разрастаясь будто трупный червь,в конце-концов поглотит весь этот городок, успевший стать для Арчера почти родным.

Что значило очень многое.

Пока Филипп болтал с местными представителями маргинальных групп, доктор вдруг дрогнул: ему показалось, что где-то там, в стороне складов, раздался знакомый голос... Нет, ну что за глупости - он просто переутомился. Впрочем... Стоит проверить это научным методом.

Холодная рука легла на плечо Мары, которая каким-то чудом не исчезла в тенях. Холодные голубые глаза тускло блеснули при свете фонарей; мужчина кивнул в сторону складов.

- Слышишь? - спросил он тихо и сухо.

[Кайра]

- Обычно я  по таким районам вечером все  же не хочу.  Сказала  Джен проверяю,заряжен ее пистолет  или нет.   - Что нам делать  спросила девушка выходя из машины  и захлопывая дверцу. Еще  недавно она провела бы вечер в компании  бутылки и случайного  ухажера.

 

Мне ничего от вас не надо подумала Джен, ожидая пока с ним разберется Харальд  или Мара

[Фолси]

— Че надо?

 

Филипп помедлил с ответом, проникая в мысли самого дерзкого бандита. Наркотики, наркотики, наркотики, что этот парень знает про наркотики? А знал гопник немало: за несколько ударов сердца ментальный двойник Крамера прошёл через всю систему наркооборота, в центре которой живым сердцем бился силуэт Ленбо. А недавно, с месяц назад, в обычные партии наркотиков кто-то стал подкладывать новую дурь. От неё торчки сходили с ума и бесследно исчезали в поисках новой дозы, поскольку никто официально не обновлял эти поставки. Фил хмыкнул: как будто на долю уличных бродяг и без того выпало мало несчастья, так теперь и единственный билетик в бегство от реальности мог в себе таить летальную угрозу. А если этот новый наркотик попадёт с улиц в элитные клубы? К… к его Оливеру?

Фил облизнул враз высохшие от страха губы.

— Не ваше дело. Скоро сюда приедет вагон судмедэксперта с двумя патрульными машинами. Вот это уже ваше дело. Короче, парни, мы жрать и спать хотим. Не мешайте нам делать работу или тащить вас в изолятор. О, — Крамер вытащил мобильный телефон и сделал вид, как будто на него пришла СМС. — Уже подъезжают. Ребят, давайте, — Фил мотнул головой куда-то в сторону, — и мы притворимся, что не видели вас на месте преступления.

[Фели]

— Уже подъезжают. Ребят, давайте, и мы притворимся, что не видели вас на месте преступления.

 

Харальд, уже приготовившийся нарычать на приставшую к ним мелочь во всю мощь лёгких, едва не подавился закупоренным в горле воздухом. Туповато моргнув на уверенного в себе Филиппа, кузнец скептически взглянул на не слишком проникшуюся свору. Требовалось кое-что побольше, чем это.