[Тaб]

 

Ты помнишь, как заснул, но не помнишь, как проснулся. Открываешь глаза, сидишь посреди кромешной темноты, силясь вспомнить, кто ты и как здесь оказался. Мысли путаются, будто клубок ниток, с которым поиграл котёнок. Каждая попытка ответить самому себе на простые вопросы отдаёт нестерпимой болью, от которой наворачиваются слёзы, пробуждая внутри только одно желание: лечь на спину, закрыть глаза и скрестить руки на груди, приветствуя вечный сон.

Иногда мы не хотим ничего, кроме покоя, но память зовёт нас, и мы не в силах сказать ей “нет”.

Ты помнишь, кем был, но не помнишь, кем тебе пришлось стать. Ослабляешь мысли, позволяя им мчаться в неведомые дали. Боль отступает, словно волна, но ты знаешь: словно волна, она и вернётся, как только гнев охватит твоё, ещё живое, тёплое, сердце, и ты задашь себе вопрос, ответ на который скрыт в неведомых глубинах сознания. Ты не знаешь, кто прячет от тебя ответы. Возможно, неведомая сила, которая играла с тобой, будто с куклой; а когда ей надоело – выбросила тебя на обочину неизвестности. Возможно, это ты сам: совершил нечто страшное, поступок, при одной мысли о котором сводит зубы и теперь тебе хочется кричать от отчаяния, пожирающего тебя изнутри. Возможно, ответ сокрыт где-то посередине. Нужно лишь протянуть к нему руку.

Иногда внутренний страх мешает идти вперёд. Но мы берём в руки факел, разгоняющий тьму, а затем делаем первый, и самый важный, шаг навстречу неизведанному.

Ты помнишь о тех, кто шёл с тобой, бок о бок, но не помнишь их лиц и имен. Всегда есть выход. Единственная мысль продолжает пылать посреди великого ничего, словно путеводный маяк. Ты закрываешь глаза, позволяя темноте вокруг попробовать тебя на вкус, ощутить запах мыслей, прячущихся под толщей плоти, коснуться тёплого сердца, продолжающего биться вопреки всему. Оно таит внутри себя одно единственное послание. Ключ, способный отпереть любую дверь.

Я не боюсь.

Эта мысль бьёт, будто молния. Сотрясает до основания. Переворачивает с ног на голову, грозя выбить почву из-под ног и выбросить последние крупицы сознания в непроглядную бездну. На мгновение калейдоскоп образов обрушивается не тебя, словно ведро ледяной воды; но затем исчезает, так и не оставив ответов.
Это не конец. Столь простая мысль несёт в себе покой. А затем ты понимаешь, что, прямо сейчас сделал, тот самый, заветный, первый шаг, так и не оступившись. Вслед за покоем приходит надежда. Ты открываешь глаза.
 
С вами снова наше шоу!
Зычный голос, бьющий по ушам, вырывает тебя из оцепенения. Тьма отступает. Ты не знаешь, надолго ли, и не подстерегает ли тьма где-то совсем близко, выжидая подходящего момента. Нет, сейчас её нет.
Больше никому не нужно беспокоиться об оплате кабельного телевидения, потому что, ныне и присно, мы вещаем на волнах вашей памяти!
Есть лишь полупустая комната, объятая полумраком, силуэты мебели и…
Вы, наверное, и забыть забыли, когда видели нас в последний раз, верно? О да, с тех пор утекло много воды, но, как говорил мой горячо любимый дядюшка: слава Богу, что это была вода, а не кое-что похуже!
Громкий хохот, будто сбежавший из будничного ситкома, выбивает тебя из раздумий. Ты нервно вертишь головой, силясь понять, откуда исходит этот звук, пока не замечаешь старенький телевизор, стоящий на облупленной тумбе, прямо перед тобой. Его экран затянут помехами, но, пусть и с большим трудом, тебе удаётся различить мужчину, смотрящего в камеру; он одет с иголочки и энергично жестикулирует, продолжая свой пространный монолог…
И куда же я подевал свои манеры?! Так взбудоражен нашей встречей, что до сих пор не представился! Впрочем, наверняка, вы и так помните своего бессменного ведущего мистера $@#&!
Накатившая волна белого шума заставляет тебя поморщится и не даёт разобрать его имя. Незримая толпа отвечает ведущему свистом и восторженными воплями. А он всё улыбается, широко, будто кукла. Улыбается, даже когда говорит…
Как и всегда, я пригласил в нашу студию очень важного, и без сомнения, интересного гостя! Это непревзойдённый мистер @#%...
Помехи снова больно бьют по ушам.
Великолепный автор, нашумевшего мультипликационного сериала: “Сбежавшие зверята ищут новый дом”! Поприветствуем его аплодисментами!
Зная, что будет дальше, ты, зажмурившись, затыкаешь уши, но… это ни капли не помогает. Громкие хлопки, вперемешку с криками незримых телезрителей настигают тебя, заставляя крепко стиснуть зубы. Кажется, что эти звуки издаёт вовсе не старенький телевизор. Похоже, они транслируются прямо в твою голову.
Не стоит вам так. У нас у всех есть свои мысли, а я просто поделился своими с людьми вокруг. В этом ведь нет ничего сложного, верно?
Ты видишь, как экран делится на две половины; справа, как и прежде, сидит ведущий, мужчина с улыбкой до ушей. Слева… на мгновение тебе кажется, что это всего лишь его зеркальное отражение, но потом ты понимаешь, что костюм гостя тёмный, тогда как ведущий одет в серый. И голос у него ниже, грубее. Впрочем, менее похожими мужчины быть не перестают. Они напоминают кукол, произведённых на одной фабрике, одной из которых перед выпуском в свет наскоро перекрасили одёжку, а затем наградили новым именем. Не именем, нет. Названием.
А вот тут я мог бы поспорить!
Ведущий наигранно смеётся. По крайней мере, так тебе кажется. Его слова пропитаны фальшью и показным задором.
Многие, выражаясь фигурально… транслируют свои мысли, но лишь подлинные гении имеют возможность поделиться чем-то кроме… мусора, понимаете? Только они в силах подарить нам по-настоящему умные мысли, и, без всякой лести скажу, вы – один из тех самых гениев! Зрители меня поддержат.
Невольно щуришься, когда очередной поток свиста вперемешку с жуткими воплями обрушивается на тебя, будто волна.
Всё, хватит…
Гость нервно смеётся, кажется ему неловко.
Может, перейдём к делу, а?
Конечно, конечно! Что-то я разошёлся. Но это неудивительно, у нас такой повод….
И для меня честь стать первым гостем после возвращения вашей программы в эфир.
Как и для нас мистер, $@?$; для нас это даже большая честь, пусть вы, возможно, так в этом и не признаетесь, но это сущая правда. Воистину…
Ведущий неловко посмеивается.
Немытые массы не привыкли обращать внимания на творчество тех, кто выходит за рамки их понимания, сформированные… окружающей средой, которой выгодно подобное отсутствие вкуса, или желания просвещаться…
Мистер…
Да, прошу прощения, но я к тому, что наша программа, и наши зрители, не из таких! И да, перейдём же, наконец, к делу!
Звучит громкая музыка, на экране проносится эмблема программы. На мгновение кажется, что ты попал в пятидесятые и смотришь одну из передач того, Богом забытого, времени.
Но, побаиваясь строить предположения, или делать хоть какие-то выводы, ты лишь крепче вжимаешься в скрипучее кресло, которое, впрочем, вовсе и не скрипит; готовишься увидеть продолжение таинственного эфира, вещаемого на волнах… твоей памяти. Это слово, невольно вызывает у тебя чувство глубокой тоски. Ты крепко сжимаешь кулаки, когда холодок пробегает по коже. От правды нельзя сбежать. Она, всегда, настигает нас, тем или иным, образом.
 
Год прошёл с того момента, как мультипликационный сериал “Сбежавшие зверята ищут новый дом” стал выходить на нашем телеканале. Он сразу же заслужил любовь публики и высокие оценки кинокритиков, однако…
Ведущий замолкает. Прочищает горло.
Из-за трагических обстоятельств, наш телеканал не смог показать весь запланированный материал, не говоря о продолжении…
Это печально.
Печально, и нас просто завалили письмами!
Голос ведущего переполнен задором, он смеётся. Это выглядит слишком неестественно.
Наши зрители хотели знать, чем всё закончится. Эта история, она… просто поразила их воображение… Но, наверное, не все, кто смотрит нас здесь и сейчас, знают о чём, мы, прошу прощения…
Ведущий начинает перебирать бумаги, лежащие перед ним. Ты, невольно, замираешь, то ли из страха, то ли из… предвкушения.
Это история о несчастных зверятах, которых выкрали из их семей злые экспериментаторы… Это никому не испортит впечатление?
Нет, будьте добры, продолжайте.
Так вот, их похищают полубезумные экспериментаторы, сбежавшие из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время - в привычном понимании, - на… концептуальном уровне…
Незримые зрители охают.
Их прошлое туманно. Будущее неизвестно. Мотивы подёрнуты завесой… тайны. Но они похищают несчастных зверят и начинают свои... без сомнения, изуверские, эксперименты. Такая фабула не казалась вам слишком… жестокой? Обычный среднестатистический зритель после тяжелых рабочих будней явно не ожидал увидеть столь… необычное шоу.
Конечно, у меня были опасения и я до последнего был уверен, что ваш телеканал не станет покупать права на показ…
НАШ телеканал оказался куда прогрессивней любых ваших ожиданий. Разве это не прелестно?
Полностью согласен, мистер $@#. Мне даже не пришлось ничего вырезать, пусть изначальная задумка и была весьма жестокой, особенно на фоне этого скандала. Ну, вы помните, наверное.
Мерзкие живодёры! Только и мечтаю о том, чтобы они оказались на месте несчастных зверят.
Солидарен с вами, пусть я и не сторонник столь радикальных мер. Так вот, несмотря на прогрессивные взгляды вашего телеканала, перед тем как передать ему готовый материал, я, всё-таки, подверг его своеобразной самоцензуре. Совсем немного, но быть может, именно это и спасло меня от участи быть сожжённым на костре.
Ведущий смеётся.
Например?
Несколько сцен изнасилования, сексуальные извращения, сопряженные с употреблением тяжёлых наркотиков, немного каннибализма и… я не хочу об этом говорить, простите.
Ничего страшного, мы может перейти к…
В то время я был не в лучшем состоянии, в голову лезли такие идеи, в общем, слава Богу, я вовремя выбросил их в камин.
Гость издаёт нервный смешок.
Тогда вы точно будете не против небольшой паузы!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран гаснет, а затем, среди паутины помех, появляется небольшое здание с ослепительной неоновой вывеской.
Бар “Маттон” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы провести вечер под светом кроваво-красной луны…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Тебе хочется спать. Вместо ответов на вопросы, здесь и сейчас, ты видишь лишь… нечто невнятное. Без сомнений, оно пробуждает тревогу, заставляя тебя крепко вцепиться в подлокотники, но… с каждым мгновением тревога слабеет, а на её место приходит банальная усталость. Всё бы так и закончилось, если бы не…
 
Интересно, ему ещё не надоело?
Понятия не имею.
Надейся на лучшее, готовься к худшему…
Совет на все случаи жизни.
 
Поговорим о наших главных героях, вы не против?
Программа возвращается в эфир.
Нет, конечно.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. С невероятным трудом, прошу заметить, но всё-таки удаётся. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и… задаются главным вопросом: “А почему, собственно, мы? Разве заслужили бедные, несчастные, зверята такую участь?”
И многие, возможно, скажут: “Конечно же, не заслужили, бедные несчастные зверята!” но именно тогда мы и увидим их прошлое. Эти сцены… наверняка, заставят многих изменить своё мнение.
О да, вы коснулись очень важной темы…
Философской, я бы сказал… библейской.
Ну, может и не настолько важной, но всё-таки. Первым появился образ кота Тома…
Мой любимый персонаж!
Перед ним были открыты все пути. Он мог бы сделать всё, что угодно, но вместо этого прожигал свою жизнь, тратя её на страдания, которые сам и выдумал. Это печальная история, но вовсе не редкость в наши дни. И знаете, что?
Ведущий вопросительно кивает.
Только сбежав от полубезумных нацистских экспериментаторов, котик Том понимает, сколько времени он потратил впустую. Сколько шансов он упустил. Сколько подлинных возможностей променял на воздушные замки, которые существовали только в его воображении.
Выходит, пережитые испытания… открыли ему глаза?
Возможно, они стали первым толчком.
Первым шагом навстречу неизведанному.
Ведущий и гость синхронно кивают друг другу. Они и вправду походят на отражения.
Мурашки проходят по твоей коже, от спины до самых плеч. Коснувшись головы, они забираются так глубоко, как только могут, и ты закрываешь глаза, ощущая эти странные, безмерно приятные покалывания где-то там, в самой глубине спрятанной под толщей волос, кожи и костей плоти.
Ты всё ещё не помнишь, но отголоски памяти тянутся и взывают к тебе.
А они всё говорят, говорят и говорят…
 
Затем была лисичка Алис.
О, этот образ тоже показался мне весьма и весьма занятным. Обычно, в массовой культуре, любовь… освобождает; но в случае с лисичкой Алис мы видим обратную сторону медали.
Именно. Мне хотелось показать тёмную ипостась любви. Страсть, которая затмевает всё вокруг, застилает взор кроваво-красной пеленой, превращается в, не побоюсь этого слова, смысл жизни. А затем сбивает тебя с ног, оставляя валяться в грязи и захлёбываться слезами.
Весьма… мрачная картина, хочу заметить.
Ничего в этой жизни не стоит воспринимать слишком серьёзно, вот что я хотел сказать. Возможно, лиса Алис это поймёт.
Как насчёт бобрицы Стефани?
Кто-то считает её бунтаркой, но это точно не я. Бобрица Стефани подросток, понимаете? Подросток, на которого возложены большие надежды, которые она боится не оправдать. Но ещё больше она боится потерять саму себя, позабыть о том, что прячется глубоко внутри, под слоем масок, которые надевает каждый из нас. Поэтому, стиснув зубы, она продолжает играть в послушную девочку и - когда никто не видит, конечно же - она, с горящими глазами, преступает закон. Это не вопрос бунта. Это попытка понять, кто ты такая, на самом деле.
Возможно, пережитые испытания помогут ей найти ответ.
Возможно, так и будет.
Остаётся зайка Элсбет.
С ней всё не так просто. Вы, наверное, и сами это заметили.
На первый взгляд она кажется… слишком невинной.
Именно, но если приглядеться, то и тут вы найдёте скелеты в шкафу. Мечты заменили ей жизнь, понимаете? Она не видит ничего, кроме картинок в своей голове. Картинок счастливой жизни, светлого будущего, мира, который во всём превосходит повседневную серость. В мечтах, как таковых, нет ничего плохого, более того, зайка Элсбет идёт им навстречу; но сама не замечает, как в погоне за мечтами её жизнь оборачивается прахом.
Но вы же не хотите сказать, что людям не стоит предаваться фантазиям?
Конечно же нет. Но всем нам стоит соблюдать хрупкий баланс между серой повседневностью и безумными красками, которые поджидают нас среди мира грёз.
Возможно, зайка Элсбет придёт к такому же ответу.
Возможно. Мне хотелось бы в это верить.
Вы невероятно интересный собеседник, мистер %@#$, но перед тем, как мы продолжим…
Ведущий поворачивает голову и смотрит прямо в камеру. Ты невольно ловишь его взгляд, и, словно заметив это, ведущий подмигивает.
…нас ждёт небольшая пауза!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран тухнет, а затем, среди паутины помех появляется огромное здание, объятое неоновым светом.
Ночной клуб “Смертный грех” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы встретить конец света…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Ты качаешь головой, крепко сжав её по за виски. Память кипит, пробуждаясь после зимней спячки. Теперь ты помнишь их имена, помнишь сезоны, помнишь шпили, тянущиеся ввысь. Железного Бога, Хозяев… отражение в зеркале. Ты помнишь Вавилон, и мысль о нём отдаёт вкусом слёз. Ты помнишь многое, но…
Ты не помнишь себя.
 
Мы могли бы сказать всё прямо.
Но не можем, ты знаешь правила.
Глупые, глупые правила…
Потерпи, ещё немного осталось.
 
И мы снова в эфире.
Ведущий откашливается.
Ваш бессменный ведущий мистер $@$ и наш непревзойдённый гость мистер %#%@, автор нашумевшего мультипликационного сериала “Сбежавшие зверята ищут новый дом”!
Очередной взрыв аплодисментов заставляет тебя зажмуриться.
Как мы помним, после невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, вне всяких сомнений, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий…
Невероятные повелители стихий – это, можно сказать, старое поколение героев, которые ищут себе преемников и находят их в лице несчастных зверят. Конечно, их взор больше не горит энтузиазмом, в сердцах не пылает пламя бунта, а слово “принципы” вызывает лишь смех; но вопреки этому, невероятные повелители стихий приходят зверятам на помощь, продолжая верить в добро и силу дружбы, еще живущих отголосками воспоминаний где-то в глубине разбитых сердец.
Сила дружбы – это ведь… очень важное понятие в рамках вашего мультипликационного сериала. Когда несчастные зверята собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце тёмного леса, и те начинают учить их запретным техникам, которые были и остаются единственным шансом несчастных зверят одолеть слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, то… у них ничего не выходит. И только во время финальной битвы, когда слуги полубезумных нацистских экспериментаторов начинают штурмовать секретную базу невероятных повелителей стихий…
Именно. Только тогда несчастные зверята осознают всю важность силы дружбы, которая и является связующим звеном для всех запретных техник.
По-моему, это потрясающе.
Эта тема вовсе не нова…
Но только вы смогли показать, сколь важна дружба, в таком свете. Это не может не вдохновлять.
Может быть, я никогда об этом не задумывался.
Ну а теперь, если никто не против, а я знаю, что вы только этого и ждали…
Незримые зрители охают.
Мы перейдём к самому интересному!
Кажется, я знаю, к чему вы ведёте.
Гость издаёт смешок.
Финал, который так и не был показан…
Который вовсе и не финал.
Вот именно. Трагические обстоятельства заставили нас оборвать трансляцию вашего мультипликационного сериала на самом интересном месте.
А они хоть помнят, на чём мы остановились?
Теперь в камеру смотрит гость. Ты ловишь его взгляд. Намеренно. И… всё верно, он подмигивает тебе.
Помнят, конечно, зуб даю.
- Вавилон, - тихо шепчешь ты.
Они переглядываются, всего на мгновение. Но ты видишь всё.
Несчастным зверятам пришлось бежать…
Силы оказались неравны.
Столько попыток… и всё впустую.
Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов были в шаге от победы, но…
У невероятных повелителей стихий нашёлся свой ответ.
- Вавилон, - повторяешь ты одними губами.
Они смотрят на тебя, с экрана старенького телевизора, не отрывая взгляда.
Все карты на стол в обмен на последний шанс.
Запретная техника, о которой не говорят вслух.
Величайшая жертва это…
Всегда ты сам.
Он сделали всё, чтобы открыть врата в…
- Вавилон, - произносишь ты в одних только мыслях.
Они кивают тебе. Синхронно. Будто отражения в зеркале.
Вавилон.
Отвечает ведущий.
Вавилон.
Говорит гость.
Город, которого нет на картах.
Город, куда ведут все пути.
Там бы всё и кончилось, верно?
Может быть. Это была идея. О городе, вне времени и пространства, о шпилях, тянущихся ввысь, Железном Боге, Хозяевах, отражениях в зеркалах…
Погоди, погоди… Мы ведь не можем, правила, сам знаешь…
Точно. Забыл на секунду, извини.
Ведущий прочищает горло.
Так вот…
Он широко улыбается, глядя в камеру.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий. Они собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце темного леса, где те начинают учить несчастных зверят запретным техникам, основанных на силе дружбе. Но, прямо посреди обучения, секретную базу находят слуги полубезумных нацистских экспериментаторов, и, тут же, пытаются взять её штурмом. Только тогда несчастные зверята понимают, насколько важна сила дружбы, для того, чтобы использовать запретные техники, но… Становится слишком поздно. Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов врываются на базу, и невероятные повелители стихий объединяются, чтобы использовать самую запретную технику…
Они жертвуют собой…
Подхватывает гость.
И открывают врата в Вавилон.
На этом животрепещущем моменте, из-за трагических обстоятельств, нам пришлось оборвать трансляцию столь великолепного мультипликационного сериала.
Это событие едва не подкосило нас…
Но как говорил мой горячо любимый дядюшка: Что поднимается, должно пасть. Что пало, должно возвыситься вновь!
Мудрая мысль, ведь…
- Хватит! – ты обрываешь их на полуслове, махнув рукой.
Незримые зрители охают.
- Понял я, это всё… какая-то метафора, но… - ты невольно морщишься, потирая переносицу, - мозаика никак не складывается…
 
Ну наконец-то!
Голос ведущего пропитан восторгом.
О да.
И гостя тоже.
Теперь мы можем говорить напрямую, это отличная новость!
Они так и смотрят на тебя с экрана телевизора, освещающего комнату, подёрнутую полумраком. Будто братья-близнецы.
Ты можешь спросить нас о чём угодно. Ты и вправду это заслужил.
- Имена, сезоны, город… я вспомнил их. Вспомнил всё, но… - ты качаешь головой, - я не помню себя. И… вы ведь тоже… вас там не было. Кто вы такие?
Это всё память.
Коротко отвечает гость.
- Моя? Я при смерти, выходит?
Нет.
Ведущий смеётся.
Ты и есть память. Идея, которая возникла посреди небытия, пылала, будто светоч, но затем…
Затухла, когда всё оборвалось.
- Я… я не понимаю… нет, правда.
Это место… словно фабрика отживших идей, выброшенных в небытие. Они… так и остаются здесь, пока не померкнут посреди кромешной тьмы.
Не исчезают из памяти.
Не забываются.
- Это сложно, - ты шумно выдыхаешь. – Так зачем весь этот кипишь с…представлением, и… вы так и не ответили на главный вопрос, причём тут…
Вавилон.
Ты киваешь.
- Как я с ним связан?
Ты был там. Был одним из…
- Потерянных.
Не зверят, точно.
История оборвалась, не была закончена, ты отправился сюда…
- Словно на каторгу.
Теперь кивают они.
- А вы-то кто?
А мы просто статисты.
Те, кто помог тебе вспомнить.
Здесь нет ничего важнее памяти…
Считай нас акушерами.
Не самое плохое сравнение.
- Память внутри памяти… голова кругом. Но я так и не понял главного…
Ты невольно смеёшься, глядя на затянутый помехами экран.
- Зачем всё это, а? Зачем было вытаскивать меня из темноты? Зачем… напоминать мне обо всём?
Ты забыл?
Мистер @#$ смеётся.
Ты сам так захотел. Мы никого не заставляем.
Мистер %#$& вздыхает.
Но это не единственная причина, сам понимаешь.
Ты нужен ему.
- Не понимаю.
Иногда идеям суждено вернуться.
Вырваться из этой тюрьмы.
Считай это путёвкой на волю. А там…
Кто знает, может, тебе и не придётся возвращаться.
- Твою-то мать… - ты нервно смеёшься, не веря своим ушам.
Они смеются в ответ.
- Но я ведь… всё равно забуду… всё это, верно?
Таковы правила, ничего не попишешь.
Глупые, глупые правила…
- Знаете… может оно и к лучшему.
Ты вздыхаешь, обводя, подёрнутую полумраком, комнату взглядом. Всё это кажется… одним большим сном и больше всего на свете тебе хочется проснуться.
Ну как, ковбой, готов снова сесть в седло?
Вавилон ждёт.
- Только оставьте мне большую пушку, повешу её на бедро.
Ты смеёшься.
Они смеются в ответ.
Словно круги на воде.
Словно… в твоей голове не остаётся слов. Там есть только краски, запахи и чувства, смешанные в незримом калейдоскопе.
Ты вдыхаешь полной грудью, с головой окунаясь в эту бушующую пучину. А затем…
Открываешь глаза.

 

https://youtu.be/t99KH0TR-J4

 

 

Мастер
Рыцари

Лайон
Алис Кейтли

Бивер
Стефани Сайлент
Лютер Сайлент
Ричард Робинсон
Тереза Олсен

Кайра
Элсбет Рояр
Близнецы О'Флаэрти

Лео
Дарья Бисонин
Джон Саммер

Серебряная
Ким Франклин

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 19:07

[Плюшевая Борода]

 

- И поаккуратней с зубами, сука, иначе уйдешь отсюда без них, - произносишь ты свою коронную фразу. Надо же тебе чем-то ее отвлечь, пока до нее не дошло. Пока она не поняла. Но она понимает, она сразу все понимает. Не успеваешь ты расстегнуть ремень и вывалить перед ней свое хозяйство, как она уже пятится, задевает каблуком складку на ковре и падает на спину. Что-то на тебя находит, ты даже сам не знаешь, что. Бьешь ее носком ботинка наотмашь в живот. Она подбирает руки к животу, скрючивается, кричит. Становится похожа на королевскую креветку. На очень большую королевскую креветку. Ты достаешь ремень и обматываешь вокруг ее горла. Да, ты пришел сюда за ней, за этой долбаной фальшивкой, так что пускай кричит - все-равно ее никто теперь не услышит. Ты припечатываешь ее весом своего тела к полу и бьешь наотмашь кулаком. Прямо в лицо, потом еще и еще. Бьешь, пока белеющая под костяшками пальцев кожа не лопается, как кожура перезрелой сливы, высвобождая наружу кучу всякого дерьма: веточки, маленькие кусочки ткани, клочки шерсти, даже детальки лего. Чего тут только нет и весь этот хлам сыпется на ковер из ее головы. Как настоящая. Как человек. Желудок сдавливает едкий кислый спазм, ты чувствуешь, что еще секунда и ты блеванешь. Пора бы уже привыкнуть. Ты едва успеваешь добежать до ближайших кустов, в которые тебя выворачивает полупереваренным бургером и картошкой по-деревенски. Приторная липкая рвота сохнет у тебя на губах. Утром в придорожной закусочной тебя находят копы. Блюешь в участке, блюешь в камере, блюешь в медицинском блоке. Когда тебе возвращают вещи, пересчитываешь деньги. Двадцатки не хватает. Вот же п*доры.

 

Ползешь и ползешь куда-то. Куда? Да хер его знает. Гусеницы вязнут в рыхлом песке.

 

Десять. Я не спал тридцать восемь часов. Слишком много для снайпера, но больше некому прикрыть колонну, а приказ есть приказ. Девять. Киваю в ответ на вопрос сержанта. Да, я в порядке. Все хорошо. Все отлично, Эйб. Восемь. Массирую пальцами веки. Семь. По улице несется маленький хиджаб. За черными складками прячутся очертания угловатого тела лет семи и что-то еще. Что-то у нее в руках. Шесть. Двести ярдов. Пять. Что, бл*дь, у нее в руках??! Четыре. Глубоко вдыхаю, пропускаю удар сердца и веду ствол влево. Три. Развожу ноги в стороны и утыкаюсь плечом в приклад. Вторая фаланга указательного пальца вжимается в спусковой крючок и маленькое детское тело на залитой слепящим солнечным светом улице взрывается феерверком кровавых брызг. Выдох-вдох. Два. Стена шариата разлетается рыжей пылью и осколками камней. Ноздри щекочет слабый запах пороховых газов. Боже, храни Америку, калибр 12,7, Ронни Барретта и 3-й взвод корпуса морской пехоты США. Один.

 

Я один, совсем один. Какая разница. Я один. По улице несется маленький хиджаб.

 

Из раза в раз возвращалась Утренняя Звезда на восемь двенадцатилуний назад, в полуночный лес - на встречу, свидетелями которой был лишь ветер, пляшущий среди сосен, мягкий ковер из пожухлых иголок и небывало ясное ночное небо. "То, что имеешь, не утратишь, а утратишь то, чего еще не имеешь" - сказано было ей и она бежала бы сломя голову, она бы укрылась от Тавшавэсик, Мужчины Из Песка, если бы только могла, но в ту ночь желания Утренней Звезды не стоили даже сгнившего стебля. Возлег Тавшавэсик с Утренней Звездой, не спросясь ее желания, возлег и шептал ей злые слова, что резали больнее ножа, а спустя девять полнолуний в том самом лесу Утренняя Звезда разрешилась от бремени мальчиком с необычайно ясными глазами. Ветер, пляшущий среди сосен, стал ему пуповязницей, мягкий ковер из иголок стал ему ложем, необычайно ясное небо стало ему именем. "Не тебе он предназначен" - леденящим кровь напоминанием звучал в ушах Утренней Звезды голос Тавшавэсик, пока несчастная, обезумевшая от страха женщина стремглав мчалась прочь из леса, не желая верить в слова злого духа, но в глубине души зная, что все произнесенное в этом лесу сбудется. Непременно сбудется.

 

Он не верил в предначертанное, полагая это насмешкой судьбы. Не верил, поэтому упрямо брёл вперед, туда, где за бесконечной серой дымкой алел рассвет чужого неба, и откуда-то брались силы на новый шаг. И еще, и еще. И он шел. Просто шел.

[Тaб]

POINTS OF VIEW. THOMAS

Ты вырываешься из кромешной тьмы, будто фейерверк. Серебристой линией взмываешь в небеса, покидая бренное тело. Воспоминания отсекает незримая гильотина. Вслед за ними идут страхи и желания. Затем - всё остальное. Остаётся лишь вечное и первозданное сияние естества, которое стремится к новым вершинам, вопреки границам, воздвигнутым людьми и богами. Вначале ты ошибаешься. Принимаешь свет далёкой звезды за сигнал светофора. Срастаешься с чужой шкурой. Проживаешь чужую жизнь. Всего за мгновение. Прямо как во сне. Стародавние образы пленяют тебя, словно сказки, рассказанные у камина. Но это не конец. И оставив чужую шкуру. Забыв про чужую жизнь. Ты вновь, с головой бросаешься в Царство Грёз, мечтая пробиться к заветной цели. Серебристой машиной ты мчишься по автостраде фантазий, осыпанной кристаллами неонового света. Великие умы и последние безумцы. Все они нашли свой приют среди Царства Грёз. Но тебе нет до них дела, тебя волнуют лишь ОНИ...
 

Ночной клуб rorriM
Алис, Стефани, Элсбет

Вы поверили ему. Может быть зря? По-моему этот Морок... Этот Томас, сам не ведает, что творит. Вы кладёте свои ладони на его ладонь. Бледную и холодную. Но это только на первый взгляд. Стоит посмотреть повнимательней и она теряет всякое подобие плотности. Обращается в пепельный дым, который так и норовит заползти в лёгкие, провоцируя удушливый, сгибающий пополам кашель. С Томом, точно, не всё в порядке. С вами, в прочем, тоже.
Музыка бьёт по голове стальным молотом, но вы перестаёте её замечать. То ли просто привыкли, то ли...
Взгляд падает на тела. ИХ тела. Вас, Джимми, Брайан. Они едва не отдали за вас жизнь, готовы ли вы отплатить им тем же? Кажется, второй раз спрашивать не придётся. Потерянные всегда платят по заслугам. Вы - не исключение.
Том улыбается, его щёки пышут румянцем. Но это только на первый взгляд. Стоит посмотреть повнимательней и они теряют всякое подобие плотности. Обращаются в пепельным дым, который лишь чудом не выветрился из комнаты, смешавшись с дымом сигарет и новомодным паром, которым, словно паутиной, затянут весь клуб. А вместо глаз на вас смотрят два тлеющих уголька. Только подуй и разгорится огонь. Но ему будет далеко до пламени Васа, способного обратить в пепел весь мир.
Улыбка Тома становится шире. Вы не понимаете, почему, ведь ничего не происходит...
Только музыка проникает в самое нутро, а вам не хочется говорить ей "нет".
Только стены превращают клуб в королевство кривых зеркал, отражая ваше естество. И искажая его, будто, в насмешке.
Только мысли путаются в клубок и лишь три имени продолжают гореть среди них, словно свет путеводного маяка.
Брайан, Джимми, Вас.
Ещё шире. Том всё больше походит на клоуна-неумеху, пока... 
Не падает на пол, едва не накрыв Брайана своей тушкой.
Наверняка, вам стоило бы его оттащить.
Но вы не в силах.
Не хотите.
Не можете.
Музыка, бьющая по ушам стальным молотом, превращается в пение ангелов.
Королевство кривых зеркал отвергает вас, сливаясь в бесконечную серебристую тропу.
Мысли раскручиваются с невероятной скоростью, устремляясь навстречу неизвестности.
Тело становится тяжелее десятитонного сейфа, намертво прикрученного к полу.
С глухим звуком вы падаете на пол и видите Тома с едва заметной улыбкой на устах.
Он закрыл глаза.
Будто младенец в колыбели.
Будто мертвец в своём гробу.
Веки слипаются, грозя отправить вас вслед за ним, но перед этим, в голове, ослепительной вспышкой, проносится мысль о...

Сообщение отредактировал Полынь: 12 января 2017 - 19:15

[Серебряная]

Ранее... Место действия совершенно неизвестно.

 

Бег... Я стрелой несусь по ночному лесу, едва касаясь волной от проносящегося скейта травяных стеблей. Что-то касается разума, пытаясь достичь его глубин, но стражи на его пути резко смыкают двери, не позволяя чужеродному проникнуть внутрь. Это мой бастион, его могучие стены ещё сопротивляются тлетворному влиянию миров, которые мне пришлось с таким трудом пройти. Аркадия изменила моё тело, открыла створки разума - а Чаща наполнила его леса удивительными созданиями, похожей на которых я стала отчасти. Вспоминая те крохи видений, в которые облекалась моя Жизнь в прежнем мире, я вдруг понимаю, что лица друзей расплываются перед глазами. Удивительно, но даже мордашка лучшей подруги - и так становится чем-то зыбким, на лету превращаясь в нечто гротескное, не оставляющие и тени прежней весёлости. Я одна, и вдруг это понимается так отчётливо, что я замедляю полёт. Мы прислушиваемся к шорохам Чащи, и понимаем: Арлекин остался таким смешным, но заплатив цену, которую даст не каждый - я забыла себя. Не хочу, вернитесь - безмолвные мысли в тишине оставляют лишь горький привкус...

 

Девушка слёгка подёргивается во сне, снова подкладывает испачканный об асфальт кулачок под голову, и снова засыпает. Её веки трепетно подёргиваются, сигнализируя о беспокойном сне, но вот удивительное дело - будто сама Природа сжалилась над совсем ещё ребёнком, вынужденной спать на улице в ночную прохладу - ковёр из чудесной травы едва пробился через щели асфальта, но и этого было достаточно, чтобы он забрал себе весь холод спящей. Вот губы приоткрываются, и с них взлетает лишь одно слово, как будто ставшее её щитом от этого мира:

 

- Арлекин...

Сообщение отредактировал Серебряная: 12 января 2017 - 20:02

[Laion]

Ночной клуб rorriM

 

Веки слипаются, грозя отправить вас вслед за ним, но перед этим, в голове, ослепительной вспышкой, проносится мысль о...

 

"Странный сон.. Чей он? " Тяжелые веки и непослушное тело отказываются повиноваться, и Алис медленно , как опавший лист, падает рядом с одижвбеем, касаясь его руки щекой. Обрывки воспоминаний.. Страх. Боль. Энни. Яркая белая вспышка и черный дым, гром музыки и дергающиеся в судороге танцевальных движений ноги...

- Томас.. Не уходи..  Мы должны вытащить их...  - Алис кажется, что она кричит, но будто бы замороженные губы лишь едва шевельнулись,  выдыхая единственный звук: - Том... 

[Тaб]

Неизвестное место. Неизвестное время
Ким, Дарья

— Мисс и мисс… — низкий, бархатный голос вырывает вас из цепких объятий сна. Сон не был приятным, хоть и оставил в памяти лишь послевкусие тревоги. Словно круги на воде, но никаких следов.
Нет никакого желания открывать глаза, и стон, невольно, вырывается из груди, когда ослепительный свет начинает проникать сквозь закрытые веки. Будто в глаза кто-то светит фонариком. Будто солнце поднесли к самом лицу.
Вы сразу пытаетесь вспомнить. Невольно, инстинктивно. Вы знаете - память бесценна. И ни за какие блага не согласились бы попрощаться с её крупицами. Но воспоминания стремительно ускользают. Остаётся лишь послевкусие.
Одна помнит музыку. Нет, не бьющую по голове стальным молотом. Может, для кого-то она - всего лишь жуткая какофония. Но не для неё. Она в любой музыке видит нечто большее. Видела и там, пока... музыка не затихла, сменившись прохладным ветром, бьющим в лицо. Шумом машин, мчащихся по проезжей части. Блеском фар, оглушительным воем клаксона... Забытьём.
Вторая помнит колючки, больно вцепившиеся в кожу. Помнит ЕЁ, не одну из трёх, но ту, что была с ними. Бок о бок. Помнит Весну. Помнит Морскую соль. Они шли по тропинке, вместе, пока листья не сковал холод и они не осыпались градом острых льдинок. Затем была жертва. Она не помнит какая. Последнее наставление... Забытьё.
Память бежит от них, будто солнечный зайчик. Будто полузабытый сон. Не пытайся схватить его - сделаешь только хуже.
- Вы и так проспали слишком много... - вновь, голос пробирается в самую голову. Он эхом проносится по комнате, будто она размером с театр.
Ещё одна попытка. Свет не кажется таким страшным, наоборот, напоминает о тёплом солнце, которое согревает даже самой холодной зимой.
Вы открываете глаза.
А он смотрит на вас. Мужчина, в возрасте и хорошо пошитом костюме. С сединой на висках, походящей на иней - напоминаем о увядающей красоте. С едва заметной улыбкой - символом дружелюбия. И глазами, хитрыми зелёными глазами, которые, будто бы, смотрят в самое нутро.
Он молчит. Вы оглядываетесь.
Красиво, по-настоящему красиво. Вся комната обтянута красным бархатом, кругом мебель из резного дерева, в дальнем углу - камин, под потолком - лампа, которая напоминает солнце, за окном - метель. Ну а здесь тепло и уютно. Вы сидите на диване, не зная друг друга. Он сидит напротив, на кресле, которое походит на всамделишный трон.
Красный трон. Здесь всё красное.
- Вы не знаете меня, - негромко говорит он, едва ли не шепчет, - но я доктор. И я хочу вам помочь.
Пауза. Время течёт медленно, но вам не хочется торопить события. Вам хорошо. Тепло и уютно. Это бывает так редко, что и не верится, что всё вокруг - взаправду, и, спустя мгновение, не обернётся очередным мерзким кошмаром, который источает липкий страх, грозящий пробраться в самое нутро.

Сообщение отредактировал Полынь: 12 января 2017 - 20:34

[Beaver]

Ночной клуб rorriM

 

Стефани столь сильно хотелось спасти рыцарей (или рыцаря?), что она безоговорочно доверилась Томасу. Может, зря? Может, не стоило? Может, это стало большой ошибкой? А был ли у неё выбор, если она действительно желала помочь? Вряд ли. Кто знает, способна ли человеческая медицина здесь повлиять хоть на что-то? Исцелить? Поддержать жизнь? Уж точно не вусмерть перепуганная Потерянная. Страшно… Так страшно! Не за себя, за него. И почему этот Морок улыбается?.. Странно…

 

— Брайан… — только и успела выдохнуть Стеф, взволнованно, с беспокойством наблюдая за Томом, падающим прямо на печального Дракона, холодными тонкими пальчиками порывисто касаясь руки последнего, а затем потеряла сознание.

Или нет. Уснула?

Неважно.

Длинные тёмно-русые волосы рассыпались по грязному полу ночного клуба. Интересно, как скоро на них кто-нибудь безразлично наступит? А на их хозяйку?

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Джимми

 

Ствол - он как %$%: чем толще, тем лучше.

 

Ты убеждаешь себя в этом cо страстной уверенностью лжи, самой коварной лжи на свете. Лжи, призванной убедить тебя в том, что все в порядке, лжи, призванной вселить в тебя каплю призрачной уверенности, лжи, согревающей твою ладонь при мысли о зажатом в пальцах прикладе. Неумело сжатая эмка и робкий шаг вперед - это все, на что ты сейчас способен. Слишком непривычно, слишком неправильно, слишком чуждо: крупинки песка, липнущие к куфии, обернутой вокруг горла и неприятным зудом впивающейся в шею, пыльная завесь перед глазами, душная и назойливая, как рой саранчи, едкая сыпучая горечь, тисками сдавливающая легкие - все это будит внутри только страх. Страх, что в темноте не будет ничего, страх, что ты не почувствуешь того, как веки наливаются тяжестью. Страх, что даже страха больше не будет. Что угодно, только не это. Тебе недостает уверенности, но ты успокаиваешь себя мыслью о том, что вселять веру сложно, и о том, что сложнее всего вселять ее в себя. Сложно верить в то, что именно ты можешь что-нибудь изменить. Сложно сдержать вопль, горлом чувствуя слабость. Сложно верить, когда верить не во что. В голове проносится мысль о том, что ты тут не один, что кто-то за тобой следит...

 

Точка зрения Брайана

 

Сказки должны быть мерзкими: до липкой испарины на лбу, до ужаса, такого стылого, чтобы хотелось воплем разорвать себе глотку, до дрожи в цепенеющих пальцах; у них нет права быть иными, ведь каждая из них - это fairy tale. 

 

Каждая - предостережение. Не ходи, мальчик, к Косому Пруду, не швыряй камни в черную воду, а коль пойдешь, так пеняй на себя. Не водись с Гердой, мальчик, не дружи с Каем, а коль поведешься, так пеняй на себя. Осколки истают ядом, а яд останется в сердце. Останется в сердце навсегда. Я помню глаза - бесконечно-серые, льдисто-голубые. Помню эту улицу. Помню бегущую по ней девочку. Помню, как душа нырнет в пятки, как горло сдавит сожалением, помню. Помню звук выстрела - его не забыть. Не забыть, никогда. За что ты убил меня, Брайан? Ни за что. Ее взгляд сверлит меня насквозь...

 

Точка зрения Васа

 

Тушеные бобы и ягнятина, приготовленная на слабом огне - вот чего ему сейчас не хватало. Вас облизнулся при мысли о еде, но решимости одижвбея это не умалило. Однажды ночью, когда луна слизнула с неба тьму, утопив небо в желтой патоке, шаман назвал его имя - Ясное Небо, и с тех пор он шел. С тех самых пор он был потерян, с тех самых пор он приобрел значение и смысл, с тех самых пор он нашел свое дадживзейху. Оно не сделало его слабым, не лишило уверенности, не заставило отступить - и пусть он не знал, куда и зачем он шел, он стремился вперед. Обрушенное здание ханаки встретило его стоном черных костей, их тленом и тьмой - но за этим звуком он различил другой...

[Серебряная]

- Вы не знаете меня, - негромко говорит он, едва ли не шепчет, - но я доктор. И я хочу вам помочь.

 

Потряхивая головой, девушка выбирается из сладостных объятий Морфея, и с подозрением глядит на мужчину. Её глаза слегка расширяются, когда она замечает рядом с собой довольно миловидную барышню, а потом снова поворачивается к визитёру. Или, это она здесь гость? Сознание услужливо касается тела, ощупывая каждый его уголок, но тут же успокаивающе говорит: "- Всё хорошо, ты просто спала..." Вот только она не собирается покорно сидеть, ожидая следующего шага.

 

- Ой, кто это такой красивый... Ха-ха-ха-ха!

 

Слегка неестественный смех ручейком устремляется из её рта, окутывая всё существо невесомым облаком, видным лишь ей - и девушка меняется. Нет, это была она, и в то же Время... Нежная прежде кожа покрывается хорошо знакомой любому человеку корой дерева, а пальцы слегка подрагивают, готовясь сжаться в кулачки и нанести удар. Всего лишь мгновение, но Ким успокаивается, видя в спокойных глазах незнакомца что-то настолько странное, чему нет описания в языке простых людей - и она с улыбкой садится на край дивана, стараясь не касаться нечаянной соседки. Всё ещё остающиеся зелёными глаза с лукавством смотрят на собеседника.

 

- Вы подумайте, просыпаюсь я здесь - и обнаруживаю рядом столь очаровательную даму. Вы кто, дяденька? Я вас не звала, хотя и не прочь провести несколько часов в компании этой милашки. В самом деле, что за Жизнь - тебя будет неизвестный мужик вместо красивой девушки, у вас там не нашлось таких что-ли? Такое красивое место, а про этикет и не слыхивали! Ой, только не надо так на меня смотреть, мы институтов не кончали и всё такое прочее... В натуре, чтоб я с мужиком в одном номере оказалась. Вот прям как сейчас, ага.

 

И она замолчала, поглядывая на разбудившего человека.

Сообщение отредактировал Серебряная: 12 января 2017 - 21:00

[Leo-ranger]

Где-то, когда-то

По телу будто пробежался разряд тока, возвращая его к жизни. В памяти замелькали десятки образов прошлого, мигом восстанавливая мозаику воспоминаний. Хрупкую и незаконченную, но все-таки мозаику.
Она открывает глаза и слушает незнакомца, однако её внимание привлекает другое - пальцам мучительно не хватало чувства натянутых струн.
Даша машинально прочистила гороо, скользнула взглядом по "доктору" и тараторящей какую-то бессмыслицу незнакомке, провела рукой по лицу.
- И с чем же вы хотите нам помочь? - с подозрением спросила девушка. Внешний её вид в форме подменыша мало отличалась от человека, лишь в светлые волоса был заплетен темно-синий цветок и среди прядей можно было приметить зеленые лозы. Ну и её внешность, сама по себе достаточно привлекательная, еще больше бросалась в глаза своей изящностью и красотой.

[Тaб]

POINTS OF VIEW. THOMAS

Ты не слышишь взывающих к тебе голосов. Не слышишь оглушительной музыки, бьющей по голове стальным молотом. Не видишь королевства кривых зеркал. Не ощущаешь собственных мыслей, сбившихся в кучу. Всему этому нет места среди Царства Грёз. Оно остаётся на пороге. Тут, посреди фантазий, паутиной, раскинувшихся среди безбрежной тьмы есть место лишь…
Серебристому сполоху, который мчится навстречу ИМ. Пытается нащупать знакомые мысли. Мечты. Страхи. Фантазии. Сбивается, но затем вновь возвращается к поискам.
Он хочет одного. Помочь. Стать полезным, хотя бы ненадолго. И перед блеском этой цели меркнут все остальные.
Лишь пробравшись в самую пучину Грёз, ты ощущаешь знакомый запах. Запах отчаяния. Крови. Песка, породнившегося с пеплом…
Ты замираешь среди безбрежной тьмы и разгораешься с пущей силой, становясь живым маяком, освещающим путь к нужной грёзе.
Серебристая машина тормозит посреди пустой автострады фантазий, осыпанной кристаллами неонового света. Её ослепительный блеск, под мириадом звёзд, становится сигналом для остальных. Ты вдавливаешь педаль газа в пол, всем сердцем желая настичь ИХ, но…
Запах отчаяния. Крови. Песка, породнившегося с пеплом… стихает.
На их место приходит Вьюга, Пурга и Метель. Три сестры, вырвавшиеся из худших кошмаров.
Ты пытаешься бежать, но… понимаешь, что завяз в снегу.
Они поют тебе песню говоря, что это не конец.
Они поют тебе песню о место, где каждый может найти покой.
Они поют тебе о последней сестре, которая всегда опаздывает, но приходит к спеху.
О смерти. О Короле. И об избавлении.
Твоё сердце охватывает небывалый страх, но лишь во имя того, чтобы смениться покоем.
Ты сделал всё, что мог.
Пришло время принимать почести.

Багдад, 2003 год
Алис, Стефани, Элсбет

Сон обрывается, так и не начавшись. Обрывается, чтобы пробудить вас жаром палящего солнце. Оно слепит глаза так, что хочется их больше никогда не открывать. Ноги вязнут. На мгновение, все вы вспоминаете о снеге, но бросив взгляд себе под ноги видите лишь… пепел. Пепел? Это кажется странным, и вы не сразу понимаете, что это песок, в тени под навесом. Оглядываетесь. Голова идёт кругом. А вокруг лишь приземистые жилища и песок. Кругом песок. Кажется, он закрыл собой всю улицу, и лишь вдалеке, где воздух подёрнут маревом вы видите…
Тёмный силуэт проносится мимо, выкрикивая неизвестные вам слова. Вы пытаетесь проследить за ним взглядом, не сразу понимая, что это, всего лишь, маленькая девочка, одетая в чёрный хиджаб. Она проносится мимо, быстро, не замечая вас, прямо навстречу мареву, посреди которого стоит танк.
Вы замираете. Просто не понимаете, что тут можно сделать. Вы вообще мало, что понимаете. Песок? Танки? Приземистые жилища? Всё это больше походит на…
Звук похожий на взрыв петарды вырывает вас из оцепенения.
Детское тельце превращается в груду кровавых ошмётков, забрызгавших всё вокруг.
Всего на мгновение, вы замечаете его. Снайпера, сидящего на крыше, с остекленевшим взглядом и дрожащим пальцем на спусковом крючке.
Кровь залила камни. А песок впитал её. Принял. Без остатка. Прах к праху. Пепел к пеплу.
Ещё одна фигура, вы видите её возле танка: здоровый парень индейских кровей, видите, прямо перед тем как…
— СТОЙ! — мужчина, лет тридцати, выглядывает из башни. В его глазах застыл животных страх. Оглушительный крик, сменяется ослепительным взрывом сверхновой, а нестерпимый грохот сотрясает округу, заставляя вас скривиться от боли.
Танк летит на воздух. Вместе с ним летят и они.
Слишком поздно.
Взрывная волна настигает и снайпера, заставляя кровь кипеть и сдирая кожу с костей.
Она едва не настигает вас, но…
Ветер, с воем, поднимает песок, застилая вам взор.
Вновь, пустая улица. Марево вдалеке и танк.
Тёмный силуэт проносится мимо, выкрикивая неизвестные слова. В этот раз вы не пытаетесь проследить за ним — несётесь вслед за завёрнутой в хиджаб девочкой, которая сжимает в руках самую настоящую бомбу.
Тщетно. Ветер воет, будто насмехаясь над вами, а песок летит прямо в глаза и сбивает с ног.
Всё повторяется.
Кровавые брызги. Брайан с остекленевшим взглядом.
Вас, идущий навстречу танку.
Истошный крик Джимми.
Взрыв сверхновой и грохот, сотрясающий всё вокруг.
А затем тишина…
И песок.
Кажется, этот кошмар никогда не закончится.
Тёмный силуэт проносится мимо, выкрикивая неизвестные слова. Вас пожирает отчаяние.
Заживо и причмокивая.

//Чтобы продраться сквозь песок нужен успешный бросок Решительности + Самообладания… А ещё у вас есть Онейромантия:3//
 

Неизвестное место. Неизвестное время
Ким, Дарья

Он словно не обращает внимания на нахальство. Не обращает и на сброшенные маски.
Очередная пауза. Только когда стихает последний звук и ворох мыслей проносится у вас в головах, мужчина с сединой на висках, начинает говорить. Неспешно и негромко, заставляя вас вслушиваться в каждое слово.
— Вам пришлось нелегко, — улыбается, уголками губ. Смотрит в глаза. Сначала одной. Затем второй. — И, может я и не знаю многого, но, — пауза, — искренне, хочу вам помочь.
Он тяжело вздыхает.
— Похищение, пытки, изнасилование, это всегда огромная травма, оправиться от которой, самостоятельно, могут немногие. Большинство так и живёт с памятью об этой напасти, которая, медленно, подтачивает сознание, пока, в один момент… — пауза.
— Оно не рухнет, словно карточный домик.
Снова смотрит в глаза, будто не видя, кто сидит перед ним. Этот взгляд буравит, норовит вонзиться в нутро, будто самая острая из игл.
— Тогда они попадают ко мне, — жестом он указывает на вас.
Вновь, повисает тишина. Нарушает её лишь мерное тиканье часов, стоящих подле вашего кресла.
— Тяжело примириться с тем, что с вами обошлись, как с вещью. Воспользовались, порвали, выбросили. Куда проще… нарисовать в голове картину, которая, даже, столь страшное происшествие, обернёт в яркие краски, — он горько усмехается.
— Кто-то уверяет, что его похитили посланники Божества, отлитого из металла. Кто-то придумывает всемогущие корпорации, которые, буквально, выкрадывают людей из семей, ради каких-то экспериментов. Ну, а кто-то, — пауза, — кто-то придумывает фей. Это ничем не хуже прочих вариантов. Но, как и было сказано, я просто хочу вам помочь. Помочь прогнать пелену самообмана и вернуться в мир нормальных, — он особенно выделяет это слово, — людей.
— Всё, что мне нужно от вас — первый шаг. Мне нужно согласие.
Очередная пауза. Он продолжает улыбаться, одними только уголками губ. И смотреть на вас взглядом, полным сочувствия.

X до утра

Сообщение отредактировал Полынь: 13 января 2017 - 09:34

[Серебряная]

Мне нужно согласие.

 

- Да ты чё?

 

Ким искренне порадовалась за Фантазию стоявшего перед ней.

 

- Дядя, я точно знаю, что ты имеешь отношение к нашему миру - иначе фиг бы ты меня на ручки взял. Кстати, понравилось? Ха-ха-ха-ха! А мне вот нет, сечёшь? Лапают тут всякие, а потом чего из белья пропадает. Не, щас вроде бы всё на месте. И как же ты мне хошь помочь - предложишь конфетку, а потом решительно прокатишь на большом лимузине? Эт ты извини, не по мне. Из того, что сейчас помню, я всегда боялась дяденек с таким сладким голоском и добрыми глазками - вы всегда предлагаете пирожок, а начинка такая, что с фаянсовым другом не расстанешься неделю.

 

Скейтерша хихикнула, представляя себе этого господина верхом на унитазе, декламирующего свои тирады.

 

- Если ты хочешь помочь, то дай таблеточек, чтобы Ким головку себе поправила. А то представляешь, вчера просыпаюсь - так вокруг какие-то дома, ни одного деревца и покушать хоть бы кто дал! Кстати, о еде насущной - накорми, напои и с... Не, спать я не хочу, уже вволю отоспалась. Так скажи, хоть накормишь перед тем, как добро будешь раздавать и радость причинять? Тогда я согласна, даже готова мириться с твоим видом в стиле доброго волшебника с конфеткой в кармане.

 

И она хихикнула, вновь представляя себе образ колоритного дуэта.

Сообщение отредактировал Серебряная: 13 января 2017 - 00:46

[Leo-ranger]

Неизвестное место и время

Долгое время Даша сидела тихо. Она позволила доктору договорить, позволила той, что называла себя Ким в третьем лице выговориться, а потом еще немножко помолчала. Прочистила горло и вновь заговорила - мягким, ласкающим слух голосом:
- Так вы думаете, что мы сумасшедшие, над которыми было совершенно какое-то насилие, из-за которого мы потеряли рассудок? - попыталась собрать воедино для себя слова доктора подменыш. - Прошу прощения, но я думаю, здесь кака-то ошибка. Я абсолютно точно здорова.
"В отличие от этой," - подумала Дарья, скосив взгляд на вторую девушку. В иных обстоятельствах она бы залюбовалась - другая "больная" была очень даже ничего для растениеподобного существа, но сейчас мысли музыкантши были заняты другим.

[Laion]

Вновь, пустая улица. Марево вдалеке и танк.
Тёмный силуэт проносится мимо, выкрикивая неизвестные слова. В этот раз вы не пытаетесь проследить за ним - несётесь вслед за завёрнутой в хиджаб девочкой, которая сжимает в руках самую настоящую бомбу.

 

В третий раз она успела.  Метнувшись наперерез девочке, Алис пытается схватить ее за полу хеджаба. Девочка падает, бомба в ее руках взрывается. Мир расцвечивается оттенками алого и гаснет... 

- 

[Тaб]

Неизвестное место. Неизвестное время
Ким, Дарья

— Мне нравится ваш оптимизм, — говорит он, но голос больше не кажется таким тихим и бархатным. Походит на звук зажеванной плёнки, и вам, невольно становится не по себе.
Он наклоняется к вам, продолжая сидеть на своём, обитом бархатом кресле. Смотрит прямо в глаза, пока загорелая кожа не покрывается сетью трещин, как масляная краска на старой картине. А улыбка на лице становится всё шире и шире.
С хлопком открывается окно и зимняя метель врывается в комнату, принося вслед за собой нестерпимый холод. Он гасит огонь в камине, оставляя лишь тлеющие угольки. Он тушит лампу, которая так походит на солнце. Заставляет часы замереть, будто, время больше не имеет никакого значения. А вас — вцепиться в мягкую обивку, наблюдая за метаморфозами доктора.
— Оптимизм — это прекрасно, — голос всё больше искажается, подрагивает, и хрипит. Старая плёнка. Кожа на лице лопается и из-под мягкой плоти появляются белые личинки. Они тут же падают ему на колени, а он, будто и не замечает. Только улыбается. Всё шире и шире.
— Кто-то говорит, что это лучшее лекарство. Ведь ничто не помогает бороться со СТРАХОМ, — это слово эхом проносится по комнате, гулом отдаваясь в ваших голова, — лучше оптимизма.
Вьюга завывает, словно, вторя ему:
СТРАХ
СТРАХ
СТРАХ
Кожа, лоскутами сходит с его лица, осыпаясь у самых ног, где копошатся крупные, белые опарыши. Они жадно впиваются в окровавленную плоть, и ничего кроме вечного пиршества для них не имеет значения. А прямо под кожей проступает солома…
Нет, не та, которую можно найти в сарае или на конюшне, от которой пахнет покоем и сухими травами. Пахнет последним солнечным лучом и тёплым ветром.
Эта солома пожухла и потемнела. Её набили в мешок с разноцветными глазами-пуговицами, а сверху нахлобучили прохудившуюся шляпу.
В нос, невольно, бьёт запах жжёных листьев и мокрой мостовой. Запах сырой почвы и поры последней жатвы. Запах осени, бок о бок с которой стоит её старший брат — СТРАХ.
— Нравится? — от былой теплоты не осталось и следа. Это голос больного, низкий, гулкий и осипший. Но метаморфозы не заканчиваются.
Вслед за лицом осыпаться начинает всё вокруг:
Бархат, которым обиты стены слезает и растворяется в воздухе, подобно полуденному сну. Под ним есть лишь облупившаяся краска. Дорогая мебель превращается в ободранные кресла, и стулья из кованого железа (Наверняка, оно холодное — откуда-то берётся мысль в ваших головах). Камин подрагивает сменяясь больничной койкой с пожелтевшим матрасом. Часы? Они просто исчезают. Без следа.
Исчезают, как и вьюга, скрывшись за окном, закрытым стальными решётками.
Вы оглядываетесь, медленно, словно боясь, что ОН вас заметит. Вовсе не добрый доктор. Пугало с окровавленной соломой, средь которой копошатся белые опарыши. Пугало, пропахшее Осенью. Пугало, источающее страх.
Вы в больнице. Сомнений и быть не может. Ободранные стены, койки, кое-где валяются шприцы и банки из-под таблеток. Грязь, грязь и ещё раз грязь. Это место походит на одну из тех больниц-призраков, давно закрытых за ненужностью.
— Весеннее дитя, ты всё ещё счастлива? — спрашивает он, хрипло смеясь.
— А ты? — он кивает Дарье, — простите, никто не назвал ваших имён, когда притащил ко мне двух сук, ничего не знающих о гостеприимстве…
Он прочищает горло. Звук такой, будто солому пропускают через мясорубку.
— Но ничего, может, вам так и показалось, но мои слова не были враньём. Я, и вправду, хочу вам помочь. Но перед этим вам хочу преподать небольшой урок…
Последние слова стихают, будто кто-то огрел вас по голове. Комната идёт кругом, а перед глазами всё плывёт…
Он смеётся? На первый взгляд вам так и кажется, но потом понимаете, что смеётесь тут только вы. Болезненным смехом истерика.
— Мне тоже весело… — с трудом разбираете слова.
— Вы ведь слышали об электросудорожной терапии? Весьма действенный метод, и не столь травмоопасен, как лоботомия и прочие хирургические изуверства. Так вот, у меня есть свой аналог. Специально для маленьких, непослушных девочек, которые знать не знают, как вести себя в гостях.
— Сначала вы смеётесь.
Хи-хи Ха-ха
— А затем страх заползает в ваши грязные глотки, заставляя проглотить смех вместе с языком…
И тут, будто, ведро холодной воды обрушивается вам на головы. Только это не вода. Это….
Пожелтевшие листья проносятся перед глазами. Мокрая от дождя мостовая по которой машины несутся, невесть куда. Праздник последней жатвы, огромный костёр, в который в который бросают извивающееся тело, хором приговаривая «Гори огнём!». Это Осень.
Это страх. И он заключает вас в свои цепкие объятия, намереваясь сдавить в них, пока не затрещат кости, а глаза не вырвутся из глазниц, будто перезрелые помидоры из тонкой кожицы.

//На сопротивление нестерпимому страху бросаем Решительность + Самообладание. В случае успеха можно сделать второй бросок - Самообладание + Эмпатия (Если нет эмпатии - одно Самообладание со штрафом -1) на поглощение Чар из эмоции. Число поглощённых чар равно числу набранных успехов//
 

Багдад, 2003 год
Алис

- ...как лента Мёбиуса, бутылка Клейна...
- Ты вообще, бл@ть, о чём?
- Он повторяется, понимаешь? Кошмар не может закончиться просто так. И знаешь, что самое худшее?
- Ну?
- Даже смерть тебе не поможет.

Последнее, что ты запоминаешь - это вовсе не алые всполохи.
Нет, это запах отчаяния. Крови. Песка, породнившегося с пеплом. 
Звуки выстрелов и осознание того, что кошмар и не думал выпускать тебя из своих объятий.
Кто-то перематывает плёнку видеокассеты.
Тёмный силуэт проносится мимо, выкрикивая неизвестные слова.

Сообщение отредактировал Полынь: 13 января 2017 - 09:28

[Beaver]

Багдад, 2003 год

 

Песок, песок, песок… Песок везде и всюду. Песок, подхваченный порывами ветра, больно врезается в кожу и набивается в глаза. Песок же и мешает нормально передвигаться. Это что, какой-то песчаный ад? Весьма похоже на то.

Через полуприкрытые веки, сквозь сеточку ресниц, Стефани пыталась наблюдать за миром, в который попала, пыталась сориентироваться в нём, пыталась понять, что здесь творится… И всё это ей совершенно, ни капельки не нравилось. Неудивительно, впрочем. А кому понравится умирать раз за разом или смотреть, как умирает кто-то, кто очень дорог?

Прорычав что-то нечленораздельное и совсем не доброе сквозь стиснутые зубы, Потерянная бросилась за чёрным хиджабом, маячившим впереди. Ноги вязли в чёртовом песке пуще прежнего, а проклятый ветер хлестал всё сильнее, но воровка не сдавалась. И откуда только столько решимости, упорства и стойкости в этом худеньком тельце?

— Маленькая дрянь!.. — прошипела запыхавшаяся Стеф на выдохе, заключая девочку в почти стальную хватку, и попробовала оттащить смертницу назад.

Слаблумие и отвага!

[Тaб]

Багдад, 2003 год
Стефани

Бог не хочет нам зла. Не он придумывает бесконечные кары. Это делаем мы сами. Мечтая об отпущении грехов. Желая жить, не оглядываясь. Погружаемся в бездонную пучину самобичевания. Из неё есть выход, именуемый прощением. Но для меня он закрыт. Нельзя оставить груз прошлого посреди пыльной дороги. Остаётся лишь нести его до самого конца. Пока свет не померкнет перед очами…

Песок, породнившийся с пеплом, стихает, будто, признавая твою силу.
Ты несёшься вперёд, думая только об одном. Видя только его глаза. Слыша только его голос. Ощущая только его прикосновение…
Брайан. Он так близко, ты видишь его на соседней крыше, со снайперской винтовкой в руках и жутким напряжением в голубых, будто льдинки, глазах.
Ещё мгновение и всё повторится. Выстрел. Крик. Взрыв. Отмотанная плёнка. Крохотное тельце, выбегающее из-за угла. Выстрел. Крик. Взрыв. Отмотанная плёнка…
Иногда, кошмары просто не могут закончиться. Они терзают нас ночами, выпивая остатки здравомыслия. Наслаждаются чувством вины, будто самым изысканным деликатесом. И мы не можем помочь себе сами. Но вот кто-то…
— Маленькая дрянь! — шипишь ты, будто загнанная в угол кошка и сжимаешь её в стальной хватке.
Бомба выскальзывает из детских рук.
Она не пытается вырваться. Только дотянуться до неё. Привести в действие механизм, который, снова и снова будет затягивать петлю на шее Брайана. Отматывать плёнку. Начинать сначала этот нескончаемый кошмар.
Но ты ей не даёшь, нет, только не сейчас. Сжимаешь так крепко, как только можешь, больше всего на свете желая спасти Зимнего рыцаря… И всех остальных.
На мгновение тебе кажется, что ты ловишь его взгля, д сквозь прицел снайперской винтовки. Он поворачивается к тебе!
А затем, исхудавшее тело, завёрнутое в тёмную ткань разрывает на сотню кровавых кусочков, забрызгивая всё вокруг.
Камни. Песок. Тебя.
Пуля проходит сквозь твой живот, не оставив входного отверстия.
Он просто не видел тебя. Будто призрака, Разве могло быть иначе?
Ты бросаешь взгляд себе под ноги.
Бомба так и валяется там, не думая взрываться.
Всего на мгновение, мир теряет краски, а затем становится ярким, как никогда…
Шоу продолжается.

Багдад, 2003 год
Алис, Элсбет

Вы видите, как пуля прошивает тело Стефани насквозь, врезаясь в хибару неподалёку. Будто та — вовсе не Потерянная, а самый настоящий призрак.
Но не успеваете вы опомнится, как…
Кто-то выключает свет. Это происходит всего за секунду, а затем — вы и опомниться-то не успели — мир вокруг становиться невероятно настоящим.
Жар проходит по коже. Выступает пот. Вам хочется пить. А вот дышать — нет. Воздух тут раскалённый добела и лёгкие принимают его с большой неохотой.
Над головой свистят пули, вы слышите истошный крик Джимми:
— Ё@ твою мать, откуда они тут взялись?!
А затем воздух сотрясает залп из его Абрамса. Вас тут же хватается за автомат и начинает отбиваться от невесть откуда взявшихся противников, которые обступают танк со всех сторон. Они кричат что-то на незнакомом вам языке, наверное, это арабский.
Слюна пересыхает во рту. Хочется пить. Шальная пуля пролетает прямо у вас над головами, задев каменный навес; тонкая струйка каменной крошки сыпется вниз. Но жить хочется сильнее.
Иракские бойцы больше похожи на оборванцев, на них нет брони, только головы повязаны, пропитанными потом, арафатками. Они валятся на землю, подбитые снайперской винтовкой Брайана забрызгивая кровью всё вокруг.
Но ещё у них есть «Калашниковы». Не лучшее оружие в мире, зато самое универсальное.
И пули прошивают бравых солдат, которым просто некуда бежать.
— Бл@ть, Вас, ё@, твою мать! — кричит Джимми, когда в плечо Одижвбея попадает пуля. Потом ещё одна, — лезь в танк! Лезь в танк! — повторяет он, высунувшись из башни и сам ловит пулю. В область ключицы.
Но Вас лишь отмахивается от него, крепко стиснув зубы и продолжает палить по Иракским бойцам.
Очередной залп из Абрамса. Прямо по дому. Вы слышите истошные крики, видите изорванные в клочья тела, проглядывающие сквозь пелену раскалённого воздуха и застилающую взор каменную крошку.
Стоит лишь высунуться из-за угла и вы могли бы прорваться на передовую.
Но стоить ли играть по правилам? Может лучше…
Их изменить?

Сообщение отредактировал Полынь: 13 января 2017 - 09:38

[Leo-ranger]

Неизвестное место и время

Если бы Дашу попросили описать страх - она бы назвала его липким. Это неприятное ощущение приставало к коже, заставляло дрожать и сжиматься, будучи не в силах что-либо сотворить. Страх был словно клей или жевачка в волосах: отдирать его от себя было столь же трудно, и порой болезненно. Однако позволить страху обжиться внутри тебя было намного опаснее - один раз прочно обосновавшись, он будет медленно сводить тебя с ума, заставлять думать о каждом шаге как о новой опасности, о каждой тени - как о враге. Страх сковывает и парализует.
Однако Дарья не собиралась сдаваться просто так. Она не только стала бороться со страхом, но сделала нечто иное - поглотила его частичку в себя, стала черпать силу, которой была наполненная любая эмоция - даже эта. И тогда Прекраснейшая стиснула зубы и приказывала себе оставаться решительной. "Я выберусь," - говорила она себе. - "Я уже сбегала не раз. Сбегу и снова."
Осень всегда была противоположностью весне. Весна была рождением, новым началом, временем юности. Даша любила весну.
Осень же означала лишь старение, угасание… и смерть.

[Laion]

Багдад, 2003 год

Сцена сменилась.. И теперь  вместо одной маленькой самоубийцы - целая толпа оборванцев-боевиков. Выстрелы, крики, ругань и предсмертные хрипы - все слилось в оглушающий своей обреченностью звон в голове.. Ни рыцари, ни нападающие не видят троих Потерянных, которые, тем не менее, чувствуют и боль, и жар, и сухой горячий ветер  с привкусом песка, крови и железа. В ужасе Алис готова зарыться в песок, но взгляд ее находит танк, к которому устремлена ярость боевиков.  Пули попадают в Васа, в Джимми, но Алис кажется, что все они летят прямо в нее. Вскакивая, она бьет кулаком в стену, находящуюся рядом и приходит в себя от ощущения боли. У нее нет оружия, да она и не умеет им пользоваться.. Но, пока нападающие ее не видят, может быть, есть смысл поискать автоматы у мертвых? Им они уже все равно не пригодятся. Алис, пригибаясь, выбегает из-за угла и ныряет в дверной проем хибары. Развороченная прямым попаданием снаряда дверь валяется тут же.  "Автомат. Нужен автомат. Нужно хоть что-то, чтобы остановить их." 

[Серебряная]

- Нравится?

 

Фиг вам, господа - не на ту напали!

 

- Воняет...

 

Девушка наморщила свой носик, чувствуя не слишком приятный запах перезревшей соломы и ещё какой-то тухлятинки, будто армия фруктов решила поспать - да переборщила с едой на крутой тусе, вылив свой внутренний мир из съестного как раз под себя. Впрочем, забавный дядечка её заинтересовал, а его старания следовало отметить хоть ка-то, вон же старается! Потому Арлекин смирненько встала на ноги, и отвесила полный шутливого изящества поклон, после чего вежливо проговорила:

 

- Дяденька, вы бы соломку-то проветрили, а то ведь с жильцами можете хоть щас на озеро купаться. Только будьте поосторожнее - местные рыбаки на сувениры мигом растащат, на таких клюёт просто супер! Не, я и правда серьёзно, Ваше Пугальство. Мультик не смотрели в Детстве? Кентервильское Приведение... Если вы мне так же будете каждый День являться, то я всё же откажусь. Фига се помощь - девушка попросила дать ей хоть что-нибудь покушать, а ей вместо этого предоставили шоу в стиле "Буги-вуги с чашкой водки", да ещё и в 3D. Нафиг мне не сдались такие явления, уважаемый... И это, костюмчик хоть погладь - а то вон какой весь мятый, даже я такое не надела бы.

 

Продолжая издевательски хихикать, девушка потянулась к образу существа, совершенно не боясь - и вдруг что-то почувствовала... К её бастиону снова шли гости, но в этот раз что-то светлое постучалось в его ворота, и стражи разомкнули их, пропуская внутрь небольшое растение, медленно колыхающееся в такт порывам ветра. Странная Фантазия и тут подсунула скейтерше что-то в своём духе. Вы когда-нибудь видели улыбающийся фикус? Полный милого очарования. А вот Ким да...

Сообщение отредактировал Серебряная: 13 января 2017 - 11:52