[Тaб]

 

Ты помнишь, как заснул, но не помнишь, как проснулся. Открываешь глаза, сидишь посреди кромешной темноты, силясь вспомнить, кто ты и как здесь оказался. Мысли путаются, будто клубок ниток, с которым поиграл котёнок. Каждая попытка ответить самому себе на простые вопросы отдаёт нестерпимой болью, от которой наворачиваются слёзы, пробуждая внутри только одно желание: лечь на спину, закрыть глаза и скрестить руки на груди, приветствуя вечный сон.

Иногда мы не хотим ничего, кроме покоя, но память зовёт нас, и мы не в силах сказать ей “нет”.

Ты помнишь, кем был, но не помнишь, кем тебе пришлось стать. Ослабляешь мысли, позволяя им мчаться в неведомые дали. Боль отступает, словно волна, но ты знаешь: словно волна, она и вернётся, как только гнев охватит твоё, ещё живое, тёплое, сердце, и ты задашь себе вопрос, ответ на который скрыт в неведомых глубинах сознания. Ты не знаешь, кто прячет от тебя ответы. Возможно, неведомая сила, которая играла с тобой, будто с куклой; а когда ей надоело – выбросила тебя на обочину неизвестности. Возможно, это ты сам: совершил нечто страшное, поступок, при одной мысли о котором сводит зубы и теперь тебе хочется кричать от отчаяния, пожирающего тебя изнутри. Возможно, ответ сокрыт где-то посередине. Нужно лишь протянуть к нему руку.

Иногда внутренний страх мешает идти вперёд. Но мы берём в руки факел, разгоняющий тьму, а затем делаем первый, и самый важный, шаг навстречу неизведанному.

Ты помнишь о тех, кто шёл с тобой, бок о бок, но не помнишь их лиц и имен. Всегда есть выход. Единственная мысль продолжает пылать посреди великого ничего, словно путеводный маяк. Ты закрываешь глаза, позволяя темноте вокруг попробовать тебя на вкус, ощутить запах мыслей, прячущихся под толщей плоти, коснуться тёплого сердца, продолжающего биться вопреки всему. Оно таит внутри себя одно единственное послание. Ключ, способный отпереть любую дверь.

Я не боюсь.

Эта мысль бьёт, будто молния. Сотрясает до основания. Переворачивает с ног на голову, грозя выбить почву из-под ног и выбросить последние крупицы сознания в непроглядную бездну. На мгновение калейдоскоп образов обрушивается не тебя, словно ведро ледяной воды; но затем исчезает, так и не оставив ответов.
Это не конец. Столь простая мысль несёт в себе покой. А затем ты понимаешь, что, прямо сейчас сделал, тот самый, заветный, первый шаг, так и не оступившись. Вслед за покоем приходит надежда. Ты открываешь глаза.
 
С вами снова наше шоу!
Зычный голос, бьющий по ушам, вырывает тебя из оцепенения. Тьма отступает. Ты не знаешь, надолго ли, и не подстерегает ли тьма где-то совсем близко, выжидая подходящего момента. Нет, сейчас её нет.
Больше никому не нужно беспокоиться об оплате кабельного телевидения, потому что, ныне и присно, мы вещаем на волнах вашей памяти!
Есть лишь полупустая комната, объятая полумраком, силуэты мебели и…
Вы, наверное, и забыть забыли, когда видели нас в последний раз, верно? О да, с тех пор утекло много воды, но, как говорил мой горячо любимый дядюшка: слава Богу, что это была вода, а не кое-что похуже!
Громкий хохот, будто сбежавший из будничного ситкома, выбивает тебя из раздумий. Ты нервно вертишь головой, силясь понять, откуда исходит этот звук, пока не замечаешь старенький телевизор, стоящий на облупленной тумбе, прямо перед тобой. Его экран затянут помехами, но, пусть и с большим трудом, тебе удаётся различить мужчину, смотрящего в камеру; он одет с иголочки и энергично жестикулирует, продолжая свой пространный монолог…
И куда же я подевал свои манеры?! Так взбудоражен нашей встречей, что до сих пор не представился! Впрочем, наверняка, вы и так помните своего бессменного ведущего мистера $@#&!
Накатившая волна белого шума заставляет тебя поморщится и не даёт разобрать его имя. Незримая толпа отвечает ведущему свистом и восторженными воплями. А он всё улыбается, широко, будто кукла. Улыбается, даже когда говорит…
Как и всегда, я пригласил в нашу студию очень важного, и без сомнения, интересного гостя! Это непревзойдённый мистер @#%...
Помехи снова больно бьют по ушам.
Великолепный автор, нашумевшего мультипликационного сериала: “Сбежавшие зверята ищут новый дом”! Поприветствуем его аплодисментами!
Зная, что будет дальше, ты, зажмурившись, затыкаешь уши, но… это ни капли не помогает. Громкие хлопки, вперемешку с криками незримых телезрителей настигают тебя, заставляя крепко стиснуть зубы. Кажется, что эти звуки издаёт вовсе не старенький телевизор. Похоже, они транслируются прямо в твою голову.
Не стоит вам так. У нас у всех есть свои мысли, а я просто поделился своими с людьми вокруг. В этом ведь нет ничего сложного, верно?
Ты видишь, как экран делится на две половины; справа, как и прежде, сидит ведущий, мужчина с улыбкой до ушей. Слева… на мгновение тебе кажется, что это всего лишь его зеркальное отражение, но потом ты понимаешь, что костюм гостя тёмный, тогда как ведущий одет в серый. И голос у него ниже, грубее. Впрочем, менее похожими мужчины быть не перестают. Они напоминают кукол, произведённых на одной фабрике, одной из которых перед выпуском в свет наскоро перекрасили одёжку, а затем наградили новым именем. Не именем, нет. Названием.
А вот тут я мог бы поспорить!
Ведущий наигранно смеётся. По крайней мере, так тебе кажется. Его слова пропитаны фальшью и показным задором.
Многие, выражаясь фигурально… транслируют свои мысли, но лишь подлинные гении имеют возможность поделиться чем-то кроме… мусора, понимаете? Только они в силах подарить нам по-настоящему умные мысли, и, без всякой лести скажу, вы – один из тех самых гениев! Зрители меня поддержат.
Невольно щуришься, когда очередной поток свиста вперемешку с жуткими воплями обрушивается на тебя, будто волна.
Всё, хватит…
Гость нервно смеётся, кажется ему неловко.
Может, перейдём к делу, а?
Конечно, конечно! Что-то я разошёлся. Но это неудивительно, у нас такой повод….
И для меня честь стать первым гостем после возвращения вашей программы в эфир.
Как и для нас мистер, $@?$; для нас это даже большая честь, пусть вы, возможно, так в этом и не признаетесь, но это сущая правда. Воистину…
Ведущий неловко посмеивается.
Немытые массы не привыкли обращать внимания на творчество тех, кто выходит за рамки их понимания, сформированные… окружающей средой, которой выгодно подобное отсутствие вкуса, или желания просвещаться…
Мистер…
Да, прошу прощения, но я к тому, что наша программа, и наши зрители, не из таких! И да, перейдём же, наконец, к делу!
Звучит громкая музыка, на экране проносится эмблема программы. На мгновение кажется, что ты попал в пятидесятые и смотришь одну из передач того, Богом забытого, времени.
Но, побаиваясь строить предположения, или делать хоть какие-то выводы, ты лишь крепче вжимаешься в скрипучее кресло, которое, впрочем, вовсе и не скрипит; готовишься увидеть продолжение таинственного эфира, вещаемого на волнах… твоей памяти. Это слово, невольно вызывает у тебя чувство глубокой тоски. Ты крепко сжимаешь кулаки, когда холодок пробегает по коже. От правды нельзя сбежать. Она, всегда, настигает нас, тем или иным, образом.
 
Год прошёл с того момента, как мультипликационный сериал “Сбежавшие зверята ищут новый дом” стал выходить на нашем телеканале. Он сразу же заслужил любовь публики и высокие оценки кинокритиков, однако…
Ведущий замолкает. Прочищает горло.
Из-за трагических обстоятельств, наш телеканал не смог показать весь запланированный материал, не говоря о продолжении…
Это печально.
Печально, и нас просто завалили письмами!
Голос ведущего переполнен задором, он смеётся. Это выглядит слишком неестественно.
Наши зрители хотели знать, чем всё закончится. Эта история, она… просто поразила их воображение… Но, наверное, не все, кто смотрит нас здесь и сейчас, знают о чём, мы, прошу прощения…
Ведущий начинает перебирать бумаги, лежащие перед ним. Ты, невольно, замираешь, то ли из страха, то ли из… предвкушения.
Это история о несчастных зверятах, которых выкрали из их семей злые экспериментаторы… Это никому не испортит впечатление?
Нет, будьте добры, продолжайте.
Так вот, их похищают полубезумные экспериментаторы, сбежавшие из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время - в привычном понимании, - на… концептуальном уровне…
Незримые зрители охают.
Их прошлое туманно. Будущее неизвестно. Мотивы подёрнуты завесой… тайны. Но они похищают несчастных зверят и начинают свои... без сомнения, изуверские, эксперименты. Такая фабула не казалась вам слишком… жестокой? Обычный среднестатистический зритель после тяжелых рабочих будней явно не ожидал увидеть столь… необычное шоу.
Конечно, у меня были опасения и я до последнего был уверен, что ваш телеканал не станет покупать права на показ…
НАШ телеканал оказался куда прогрессивней любых ваших ожиданий. Разве это не прелестно?
Полностью согласен, мистер $@#. Мне даже не пришлось ничего вырезать, пусть изначальная задумка и была весьма жестокой, особенно на фоне этого скандала. Ну, вы помните, наверное.
Мерзкие живодёры! Только и мечтаю о том, чтобы они оказались на месте несчастных зверят.
Солидарен с вами, пусть я и не сторонник столь радикальных мер. Так вот, несмотря на прогрессивные взгляды вашего телеканала, перед тем как передать ему готовый материал, я, всё-таки, подверг его своеобразной самоцензуре. Совсем немного, но быть может, именно это и спасло меня от участи быть сожжённым на костре.
Ведущий смеётся.
Например?
Несколько сцен изнасилования, сексуальные извращения, сопряженные с употреблением тяжёлых наркотиков, немного каннибализма и… я не хочу об этом говорить, простите.
Ничего страшного, мы может перейти к…
В то время я был не в лучшем состоянии, в голову лезли такие идеи, в общем, слава Богу, я вовремя выбросил их в камин.
Гость издаёт нервный смешок.
Тогда вы точно будете не против небольшой паузы!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран гаснет, а затем, среди паутины помех, появляется небольшое здание с ослепительной неоновой вывеской.
Бар “Маттон” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы провести вечер под светом кроваво-красной луны…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Тебе хочется спать. Вместо ответов на вопросы, здесь и сейчас, ты видишь лишь… нечто невнятное. Без сомнений, оно пробуждает тревогу, заставляя тебя крепко вцепиться в подлокотники, но… с каждым мгновением тревога слабеет, а на её место приходит банальная усталость. Всё бы так и закончилось, если бы не…
 
Интересно, ему ещё не надоело?
Понятия не имею.
Надейся на лучшее, готовься к худшему…
Совет на все случаи жизни.
 
Поговорим о наших главных героях, вы не против?
Программа возвращается в эфир.
Нет, конечно.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. С невероятным трудом, прошу заметить, но всё-таки удаётся. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и… задаются главным вопросом: “А почему, собственно, мы? Разве заслужили бедные, несчастные, зверята такую участь?”
И многие, возможно, скажут: “Конечно же, не заслужили, бедные несчастные зверята!” но именно тогда мы и увидим их прошлое. Эти сцены… наверняка, заставят многих изменить своё мнение.
О да, вы коснулись очень важной темы…
Философской, я бы сказал… библейской.
Ну, может и не настолько важной, но всё-таки. Первым появился образ кота Тома…
Мой любимый персонаж!
Перед ним были открыты все пути. Он мог бы сделать всё, что угодно, но вместо этого прожигал свою жизнь, тратя её на страдания, которые сам и выдумал. Это печальная история, но вовсе не редкость в наши дни. И знаете, что?
Ведущий вопросительно кивает.
Только сбежав от полубезумных нацистских экспериментаторов, котик Том понимает, сколько времени он потратил впустую. Сколько шансов он упустил. Сколько подлинных возможностей променял на воздушные замки, которые существовали только в его воображении.
Выходит, пережитые испытания… открыли ему глаза?
Возможно, они стали первым толчком.
Первым шагом навстречу неизведанному.
Ведущий и гость синхронно кивают друг другу. Они и вправду походят на отражения.
Мурашки проходят по твоей коже, от спины до самых плеч. Коснувшись головы, они забираются так глубоко, как только могут, и ты закрываешь глаза, ощущая эти странные, безмерно приятные покалывания где-то там, в самой глубине спрятанной под толщей волос, кожи и костей плоти.
Ты всё ещё не помнишь, но отголоски памяти тянутся и взывают к тебе.
А они всё говорят, говорят и говорят…
 
Затем была лисичка Алис.
О, этот образ тоже показался мне весьма и весьма занятным. Обычно, в массовой культуре, любовь… освобождает; но в случае с лисичкой Алис мы видим обратную сторону медали.
Именно. Мне хотелось показать тёмную ипостась любви. Страсть, которая затмевает всё вокруг, застилает взор кроваво-красной пеленой, превращается в, не побоюсь этого слова, смысл жизни. А затем сбивает тебя с ног, оставляя валяться в грязи и захлёбываться слезами.
Весьма… мрачная картина, хочу заметить.
Ничего в этой жизни не стоит воспринимать слишком серьёзно, вот что я хотел сказать. Возможно, лиса Алис это поймёт.
Как насчёт бобрицы Стефани?
Кто-то считает её бунтаркой, но это точно не я. Бобрица Стефани подросток, понимаете? Подросток, на которого возложены большие надежды, которые она боится не оправдать. Но ещё больше она боится потерять саму себя, позабыть о том, что прячется глубоко внутри, под слоем масок, которые надевает каждый из нас. Поэтому, стиснув зубы, она продолжает играть в послушную девочку и - когда никто не видит, конечно же - она, с горящими глазами, преступает закон. Это не вопрос бунта. Это попытка понять, кто ты такая, на самом деле.
Возможно, пережитые испытания помогут ей найти ответ.
Возможно, так и будет.
Остаётся зайка Элсбет.
С ней всё не так просто. Вы, наверное, и сами это заметили.
На первый взгляд она кажется… слишком невинной.
Именно, но если приглядеться, то и тут вы найдёте скелеты в шкафу. Мечты заменили ей жизнь, понимаете? Она не видит ничего, кроме картинок в своей голове. Картинок счастливой жизни, светлого будущего, мира, который во всём превосходит повседневную серость. В мечтах, как таковых, нет ничего плохого, более того, зайка Элсбет идёт им навстречу; но сама не замечает, как в погоне за мечтами её жизнь оборачивается прахом.
Но вы же не хотите сказать, что людям не стоит предаваться фантазиям?
Конечно же нет. Но всем нам стоит соблюдать хрупкий баланс между серой повседневностью и безумными красками, которые поджидают нас среди мира грёз.
Возможно, зайка Элсбет придёт к такому же ответу.
Возможно. Мне хотелось бы в это верить.
Вы невероятно интересный собеседник, мистер %@#$, но перед тем, как мы продолжим…
Ведущий поворачивает голову и смотрит прямо в камеру. Ты невольно ловишь его взгляд, и, словно заметив это, ведущий подмигивает.
…нас ждёт небольшая пауза!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран тухнет, а затем, среди паутины помех появляется огромное здание, объятое неоновым светом.
Ночной клуб “Смертный грех” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы встретить конец света…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Ты качаешь головой, крепко сжав её по за виски. Память кипит, пробуждаясь после зимней спячки. Теперь ты помнишь их имена, помнишь сезоны, помнишь шпили, тянущиеся ввысь. Железного Бога, Хозяев… отражение в зеркале. Ты помнишь Вавилон, и мысль о нём отдаёт вкусом слёз. Ты помнишь многое, но…
Ты не помнишь себя.
 
Мы могли бы сказать всё прямо.
Но не можем, ты знаешь правила.
Глупые, глупые правила…
Потерпи, ещё немного осталось.
 
И мы снова в эфире.
Ведущий откашливается.
Ваш бессменный ведущий мистер $@$ и наш непревзойдённый гость мистер %#%@, автор нашумевшего мультипликационного сериала “Сбежавшие зверята ищут новый дом”!
Очередной взрыв аплодисментов заставляет тебя зажмуриться.
Как мы помним, после невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, вне всяких сомнений, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий…
Невероятные повелители стихий – это, можно сказать, старое поколение героев, которые ищут себе преемников и находят их в лице несчастных зверят. Конечно, их взор больше не горит энтузиазмом, в сердцах не пылает пламя бунта, а слово “принципы” вызывает лишь смех; но вопреки этому, невероятные повелители стихий приходят зверятам на помощь, продолжая верить в добро и силу дружбы, еще живущих отголосками воспоминаний где-то в глубине разбитых сердец.
Сила дружбы – это ведь… очень важное понятие в рамках вашего мультипликационного сериала. Когда несчастные зверята собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце тёмного леса, и те начинают учить их запретным техникам, которые были и остаются единственным шансом несчастных зверят одолеть слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, то… у них ничего не выходит. И только во время финальной битвы, когда слуги полубезумных нацистских экспериментаторов начинают штурмовать секретную базу невероятных повелителей стихий…
Именно. Только тогда несчастные зверята осознают всю важность силы дружбы, которая и является связующим звеном для всех запретных техник.
По-моему, это потрясающе.
Эта тема вовсе не нова…
Но только вы смогли показать, сколь важна дружба, в таком свете. Это не может не вдохновлять.
Может быть, я никогда об этом не задумывался.
Ну а теперь, если никто не против, а я знаю, что вы только этого и ждали…
Незримые зрители охают.
Мы перейдём к самому интересному!
Кажется, я знаю, к чему вы ведёте.
Гость издаёт смешок.
Финал, который так и не был показан…
Который вовсе и не финал.
Вот именно. Трагические обстоятельства заставили нас оборвать трансляцию вашего мультипликационного сериала на самом интересном месте.
А они хоть помнят, на чём мы остановились?
Теперь в камеру смотрит гость. Ты ловишь его взгляд. Намеренно. И… всё верно, он подмигивает тебе.
Помнят, конечно, зуб даю.
- Вавилон, - тихо шепчешь ты.
Они переглядываются, всего на мгновение. Но ты видишь всё.
Несчастным зверятам пришлось бежать…
Силы оказались неравны.
Столько попыток… и всё впустую.
Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов были в шаге от победы, но…
У невероятных повелителей стихий нашёлся свой ответ.
- Вавилон, - повторяешь ты одними губами.
Они смотрят на тебя, с экрана старенького телевизора, не отрывая взгляда.
Все карты на стол в обмен на последний шанс.
Запретная техника, о которой не говорят вслух.
Величайшая жертва это…
Всегда ты сам.
Он сделали всё, чтобы открыть врата в…
- Вавилон, - произносишь ты в одних только мыслях.
Они кивают тебе. Синхронно. Будто отражения в зеркале.
Вавилон.
Отвечает ведущий.
Вавилон.
Говорит гость.
Город, которого нет на картах.
Город, куда ведут все пути.
Там бы всё и кончилось, верно?
Может быть. Это была идея. О городе, вне времени и пространства, о шпилях, тянущихся ввысь, Железном Боге, Хозяевах, отражениях в зеркалах…
Погоди, погоди… Мы ведь не можем, правила, сам знаешь…
Точно. Забыл на секунду, извини.
Ведущий прочищает горло.
Так вот…
Он широко улыбается, глядя в камеру.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий. Они собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце темного леса, где те начинают учить несчастных зверят запретным техникам, основанных на силе дружбе. Но, прямо посреди обучения, секретную базу находят слуги полубезумных нацистских экспериментаторов, и, тут же, пытаются взять её штурмом. Только тогда несчастные зверята понимают, насколько важна сила дружбы, для того, чтобы использовать запретные техники, но… Становится слишком поздно. Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов врываются на базу, и невероятные повелители стихий объединяются, чтобы использовать самую запретную технику…
Они жертвуют собой…
Подхватывает гость.
И открывают врата в Вавилон.
На этом животрепещущем моменте, из-за трагических обстоятельств, нам пришлось оборвать трансляцию столь великолепного мультипликационного сериала.
Это событие едва не подкосило нас…
Но как говорил мой горячо любимый дядюшка: Что поднимается, должно пасть. Что пало, должно возвыситься вновь!
Мудрая мысль, ведь…
- Хватит! – ты обрываешь их на полуслове, махнув рукой.
Незримые зрители охают.
- Понял я, это всё… какая-то метафора, но… - ты невольно морщишься, потирая переносицу, - мозаика никак не складывается…
 
Ну наконец-то!
Голос ведущего пропитан восторгом.
О да.
И гостя тоже.
Теперь мы можем говорить напрямую, это отличная новость!
Они так и смотрят на тебя с экрана телевизора, освещающего комнату, подёрнутую полумраком. Будто братья-близнецы.
Ты можешь спросить нас о чём угодно. Ты и вправду это заслужил.
- Имена, сезоны, город… я вспомнил их. Вспомнил всё, но… - ты качаешь головой, - я не помню себя. И… вы ведь тоже… вас там не было. Кто вы такие?
Это всё память.
Коротко отвечает гость.
- Моя? Я при смерти, выходит?
Нет.
Ведущий смеётся.
Ты и есть память. Идея, которая возникла посреди небытия, пылала, будто светоч, но затем…
Затухла, когда всё оборвалось.
- Я… я не понимаю… нет, правда.
Это место… словно фабрика отживших идей, выброшенных в небытие. Они… так и остаются здесь, пока не померкнут посреди кромешной тьмы.
Не исчезают из памяти.
Не забываются.
- Это сложно, - ты шумно выдыхаешь. – Так зачем весь этот кипишь с…представлением, и… вы так и не ответили на главный вопрос, причём тут…
Вавилон.
Ты киваешь.
- Как я с ним связан?
Ты был там. Был одним из…
- Потерянных.
Не зверят, точно.
История оборвалась, не была закончена, ты отправился сюда…
- Словно на каторгу.
Теперь кивают они.
- А вы-то кто?
А мы просто статисты.
Те, кто помог тебе вспомнить.
Здесь нет ничего важнее памяти…
Считай нас акушерами.
Не самое плохое сравнение.
- Память внутри памяти… голова кругом. Но я так и не понял главного…
Ты невольно смеёшься, глядя на затянутый помехами экран.
- Зачем всё это, а? Зачем было вытаскивать меня из темноты? Зачем… напоминать мне обо всём?
Ты забыл?
Мистер @#$ смеётся.
Ты сам так захотел. Мы никого не заставляем.
Мистер %#$& вздыхает.
Но это не единственная причина, сам понимаешь.
Ты нужен ему.
- Не понимаю.
Иногда идеям суждено вернуться.
Вырваться из этой тюрьмы.
Считай это путёвкой на волю. А там…
Кто знает, может, тебе и не придётся возвращаться.
- Твою-то мать… - ты нервно смеёшься, не веря своим ушам.
Они смеются в ответ.
- Но я ведь… всё равно забуду… всё это, верно?
Таковы правила, ничего не попишешь.
Глупые, глупые правила…
- Знаете… может оно и к лучшему.
Ты вздыхаешь, обводя, подёрнутую полумраком, комнату взглядом. Всё это кажется… одним большим сном и больше всего на свете тебе хочется проснуться.
Ну как, ковбой, готов снова сесть в седло?
Вавилон ждёт.
- Только оставьте мне большую пушку, повешу её на бедро.
Ты смеёшься.
Они смеются в ответ.
Словно круги на воде.
Словно… в твоей голове не остаётся слов. Там есть только краски, запахи и чувства, смешанные в незримом калейдоскопе.
Ты вдыхаешь полной грудью, с головой окунаясь в эту бушующую пучину. А затем…
Открываешь глаза.

 

https://youtu.be/t99KH0TR-J4

 

 

Мастер
Рыцари

Лайон
Алис Кейтли

Бивер
Стефани Сайлент
Лютер Сайлент
Ричард Робинсон
Тереза Олсен

Кайра
Элсбет Рояр
Близнецы О'Флаэрти

Лео
Дарья Бисонин
Джон Саммер

Серебряная
Ким Франклин

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 19:07

[Плюшевая Борода]

Точка зрения смерти

 

- За что ты убил меня, Брайан?

 

Это не праздное любопытство, вовсе нет. Я действительно хочу это знать. Так за что, Брайан?

 

Молчит. Ну и пускай. Пускай, ведь кто сказал, что обязательно должно быть легко и просто? Никто. Этого никто не говорил, так ведь? Так что и правда пускай.

 

Пускай. Дуло снайперской винтовки, нервно вздрогнув, выплюнет сгусток свинца и маленькую девочку разорвет в клочья. Башня абрамса коротко подпрыгнет, гусеницы закашляются густой серой пылью. Сотканное из пустоты небо моргнет яркой вспышкой. Алое истает пеплом и пускай это не пепел, пускай это всего лишь песок, взволнованным роем клубящийся у искореженных гусениц танка, - но кто сказал, что обязательно должно быть легко и просто?

 

- Святые негодники... - доносится приглушенный многослойным кевларом голос. Знакомый голос. Все еще преисполненный какой-никакой уверенности, все еще не срывающийся на крик. 

 

Сидит в танке и думает, что ничто ему не грозит. Что он чуть ли не крепость вокруг себя воздвиг. Дай мне секунду, Джимми, одну гребаную секунду, и я повергну твою уверенность ниц. Прямо в горячий душный песок, вместе с твоей мерзкой рожей - ну, или тем, что от нее останется. Дуло снайперской винтовки, нервно вздрогнув, выплюнет сгусток свинца и маленькую девочку разорвет в клочья. Башня абрамса коротко подпрыгнет, гусеницы закашляются густой серой пылью. Сотканное из пустоты небо моргнет яркой вспышкой. Алое истает пеплом и пускай это не пепел, пускай это всего лишь песок, взволнованным роем клубящийся у искореженных гусениц танка...

 

Драматический аспект почти любого повествования заключается в плавной эскалации эмоционального напряжения, но размеренность - это скучно. Девочки больше нет, зато есть куча парней в платках, е*****ых на всю свою фундаментально-исламистскую голову. Дырявят Васа, дырявят Стеф, дырявят кого-то еще. Сотканное из пустоты небо моргает мириадами ярких вспышек. Безжизненный купол оживает, и пускай он овеян почти непроглядным сонмом удушливых песчинок, пускай, но за этой мутной хмарью он все еще ясный.

 

Ясный, как его глаза за секунду до меня.

 

Вам суждено прожить меня до конца. Всем вам вместе и каждому по отдельности. Тебе, Алис, и тебе, Элси, и Стеф, и Брайану, Джимми и... даже Васу. Вы слышите меня?

 

Нет. Они мне не ответят. Пускай.

 

Мантия у меня за спиной соткана из смерти. 

[Beaver]

Багдад, 2003 год

 

Стефани растерянно, с ужасом посмотрела на собственные руки, перепачканные в чужой крови, неуверенно ощупала свой живот и, к немалому удивлению и вящему своему счастью, не обнаружила там отверстия от пули. После такого выстрела оно должно быть там! Но его нет… Как и боли. Потерянная глубоко задышала, пытаясь прийти в себя, сосредоточиться, изменить что-то в этом кошмаре, но… ей что-то мешало. То ли пережитый шок, то ли палящее солнце, что всегда ослабляло всех Мороков, то ли и то и другое разом.

— Алис! — окликнула Стеф убегающую Лань, порывисто подхватывая бомбу и прижимая её к себе, чтобы спрятать, чтобы никто уже не смог активировать механизм, и бросилась в ту же хибару. — Алис, — воровка заглянула в лицо девушки, — попробуй управлять сном! Попробуй выдать им всем другой реквизит, попробуй превратить оружие в игрушки, попробуй сделать что-нибудь… У тебя получится, я знаю.

[Laion]

В доме было полутемно, под ногами хрустели обломки глиняной штукатурки, а в выбитые окна задувал горячий ветер. Пройдя по дому, Алис наткнулась на сломанную игрушку - водяной пистолет.

" Сейчас бы в самый раз охладиться.. - мелькнула глупая мысль, и Потерянная, не сдержавшись, фыркнула, представив картину.

 

Вбежавшая следом за ней Стефани что-то прижимала к себе, и, разглядев, что это, Алис в ужасе расширила глаза.

 

Алис, — воровка заглянула в лицо девушки, — попробуй управлять сном! Попробуй выдать им всем другой реквизит, попробуй превратить оружие в игрушки, попробуй сделать что-нибудь… У тебя получится, я знаю.

 

- Я... Попробую...  - пересохшими губами прошептала Алис, переводя взгляд туда, за окно, где раздавались выстрелы и стоны раненых.

Внезапно выстрелы стихли, а ругань сменилась удивленными возгласами, вспыхнув затем с новой силой - автоматы, да и вообще все оружие внезапно вместо убийственного свинца стало разбрызгивать ледяную воду.

Все еще сомневаясь, Алис забрала у Стефани бомбу и, подойдя к двери, бросила ее в толпу боевиков, окликнув их неожиданно звонко прорезавшимся голосом:

- Мальчики? Поиграем в праздник? -  бомба, тяжело влетевшая в толпу, взорвалась яркими бенгальскими огнями. - Вам как, не слишком жарко? 

[Плюшевая Борода]

AND ON AND ON AND ON

 

Она сделала ЧТО?!
Лицо бессменного ведущего сочится неподдельным интересом, с присущим всем профессионалам профессионализмом...
Что? Что ты несешь?
Неважно.
Итак, мистер %#%@, она сделала ЧТО?
Мистер $@$ вспоминает о том, что его рот все еще широко открыт, но с профессиональным профессионализмом делает вид, что это просто часть сценария.
Выпрыгнула в окно. Ха, повелся. Там же нет окон. Ну, больше нет.

Незримые зрители ахают. Кто-то хватается за сердце, кого-то увозят на невидимой скорой.

На самом деле все оказалось куда менее прозаично, чем мы рассчитывали. Куда менее прозаично.

Надо отдать вам должное: вы, мистер %#%@, умеете накалить момент. Серьезно.

Почему не "должен отдать вам должное"? Это же даже круче профессионального профессионализма.

Захлопни пасть.

В нашем деле без этого никуда. Драматизм сам себя не нагнетет. 

И то верно. Ну, так ЧТО? ЧТО она  сделала?

Она...

Из зрительской аудитории доносится взволнованный шум. Слышен звук падающего тела, напоминающий взрыв петарды.

...бросила...

Шум перерастает в гул. По всему невидимому залу зажигаются невидимые бенгальские огни.

ЧТОООО?!

Дуло залепи, кому сказано.

Мистер %#%@ с плохо скрываемой самодовольной усмешкой складывает руки на груди и откидывается на спинку кресла. Кресло отвечает мистеру %#%@ скрипом новехонькой кожи красивого кремового цвета.

Ну же...

Гул перерастает в гомон. Вещание прерывается музыкальной паузой.

 

https://www.youtube.com/watch?v=qcdBexBwmf8

[Кайра]

Элсбет

 

Так хочется быть  слабой и чтобы  тебе защитили и вытащили  из  этого кошмара.  Пересохшие горло,  вместо слов  какой- то шепот  Багдад, может Элсбет и видела войну  но только по телевизору. Там  бравые американские солдаты  лихо сражались   с боевиками и террористами, которые покусились на базовые демократические ценности  Мы  ведь все  в это верим  Америка  и демократия   без нее  мир  погибнет, наш жи избрал господь нести эти ценности миру Она пошла вслед за Алис

[Тaб]

Багдад, Вне времени
Алис, Стефани, Элсбет

You better toss your bullets
You better hide your guns
You better help the children
Let 'em have some fun

Звуки выстрелов, и вопли, полные боли, сменяет задорная музыка, охватившая всё вокруг. Вы не понимаете, откуда разносятся эти крышесносящие звуки, пока не выходите из обветшалого здания, под свет, не такого уж страшного солнца. Оно перестало быть палящим, как только в ваших руках появилось по ледяной баночке Dr. Pepper. Иногда, мечты сбываются.
От знакомой картины не осталось и следа. Воздух, пропитанный отчаянием. Кровью. Песком, породнившимся с пеплом… теперь пахнет молочным шоколадом. Песок под ногами походит на пляжный. Старый Абрамс, едва не взлетевший на воздух превратился… в огромный музыкальный центр, который и обрушивает на ваши головы эту, невероятно, привязчивую мелодию.
Вы бы глазам своим не поверили, но… вам это кажется нормальным.
Иракские боевики, с загорелыми телами, перемазанными кровью, пололам с грязью, посрывали платки с голов, не знавших прикосновения парикмахера, и, с задором маленьких детей, шмаляли друг в друга…
Нет, не свинцом. Почему вы вообще подумали о свинце? Они шмаляли друг в друга водой!
Вы ищите Рыцарей взглядом, но… никак не можете сосредоточиться.
Вас так и тянет пуститься в пляс, полный беззаботного веселья. Вас так и тянет забыться и присоединиться к этой невероятной вечеринке, посреди Багдада, охваченного войной!
 

Забудь про все невзгоды! Забудь! Забудь! Забудь! Пускайся в пляс, скорее! Мой старый, милый друг!

И вы бы пустились! Богом клянусь, пустились бы в пляс, следуя зову этого неведомого голоса, который обращается к вам из динамиков всех возможных переговорных устройств…
Если бы не увидели троих солдат с остекленевшим взглядом.
Твою-то мать…

AND ON AND ON AND ON

Грёбанная комическая разрядка!
Они, и вправду, не могли придумать ничего умнее?

Точка зрения Джимми

You better count your blessings
Kiss mom and pa
You better burn that flag
Cause it ain’t against the law!
 

— Какого х*я… — шепчешь ты одними губами, а затем шёпот обращается в истошный крик и тебя выбрасывает из Абрамса, под аккомпанемент завываний какой-то новомодной панковской группы.
Ты, едва не прощаешься со всеми вещами, что делали твою скучную серую жизнь столь яркой и привлекательной. Например, с антверпенским коктейлем, кокаином и героином, смешанным в равных пропорциях, после которого начинаются эти суперские «кочели». Отходняк, конечно, тоже неслабый. Но оно того стоит. Ты бы бросил это в рожу каждому ублюдку, если бы не летел на воздух.
Ещё бы ты попрощался с Абрамсом, это обязательно. Абрамс — настоящая машина смерти, с помощью который ты превращаешь этих **бучих арабов в кровавый фарш.
Пусть знают, что бывает с теми, кто переходит дорогу Дядюшке Сэму.
Но ты летишь. Ты летишь, будто птичка. Или, сраный, побелевший сгусток свинца, из дула винтовки этого неудачника Брайана. Какой же он тупой. Ты просто поверить не можешь, что идиота вроде этого плаксивого мальчишки могло занести на войну. На войну, мать твою. Где твой долг — превращать тела арабов в решето, сносить им головы и отрывать руки-ноги ярким взрывом. Какой же он тупой, Господи, мысль об этом так крепко забирается в твою голову, что ты и сам не замечаешь, как оказываешься на земле, в пяти метрах от...
— Твою мать, где мой Абрамс?! — орёшь ты во всю глотку, злобно вращая глазами.
А хрен тебе, а не Абрамс. Здесь только тупой бумбокс и завывания этой новомодной панковской группы. А ещё иракцы с водяными пистолетиками. И та самая крошка выглядывает из-за угла.
Стоп.
— Что бл*ть?! — спрашиваешь ты вслух, озираясь по сторонам.
И вот тогда-то до тебя начинает доходить…

Точка зрения Брайана

You better pledge your allegiance
You’re not the only one
Listen up forefathers
I’m not your son
 

Всё всегда начинается с боли. Ей и заканчивается. Солнце жжёт голову, но я не обращаю на него внимания. Закрываю глаза. Массирую виски. Всё, как всегда. Некоторые вещи просто не могут измениться. Например, я сам. Все попытки оборачиваются прахом, который устилает улицы этого города. Все старания превращаются в кровавые брызги, которые я вижу из прицела своей снайперской винтовки. Все надежды, так и остаются призрачными образами, в глубинах сознания. А затем всё повторяется…. Снова. Снова. Снова. Веки слипаются. Я перестал считать бессонные ночи пятьдесят три часа назад. Сколько их прошло с того времени? Я смотрю на солнце, которое так похоже на лампочку. Может быть, ни одного?
Гоню мысли прочь.
Их слишком много, чтобы расслабляться.
Голова первого взрывается кровавым фонтаном. Второму попадаю прямо в грудь. Он хрипит, пытаясь дотянуться до Васа, но Молчун добивает его прикладом.
Очередной безымянной Иракец бросает калашников в строну и вытаскивает лимонку из-за пояса. Наверняка, попытается выбить Джимми из его бронированного укрытия.
Задерживаю дыхание…
Закрываю глаза, всего на мгновение, но мне это нужно. Просто нужно. И всё…
Сначала мне кажется, что Абрамс взлетел на воздух, настолько оглушительный этот звук. Но ещё не открывая век я понимаю, что это не звук взрыва. Это музыка. Проклятая музыка.
Откуда?
Вопрос отпадает сам собой, а сердце уходит в пятки. Похоже. я сошёл с ума. Теперь с концами.
Вместо танка, в котором сидел Джимми, посреди усыпанной пеплом улицы, стоит огромная колонка. Она жутко вибрирует, разнося эту какофонию по округе.
Я моргаю. Ещё раз. Ещё и ещё. Пытаюсь сбить это наваждение. Но это никак не уходит…
Похоже, я сошёл с ума. Теперь с концами.
Тело становится слабым, как никогда. Я падаю на бок и…
Погружаюсь в бесконечную темноту, усыпанную мириадами звёзд.
— СУКА! — слышу его, краем уха, Но я не в силах оторвать голову от холодного бетона.
Он хватает меня за грудки и с силой бьёт по лицу. Снова и снова. Наконец, замирает.
Я открываю глаза. Вижу лицо Джимми, красное, перекошенное яростью, и кулак, который завис прямо надо мной.
— Ну, чего ждёшь? — хрипло спрашиваю его, и получаю ещё один удар, прямо в правую скулу.
— Это ты затащил нас сюда, идиот, — шепчет он и бросает меня на бетон.
Струйка крови вытекает из разбитой губы. Я слизываю её. А в голове проносится одно единственное имя.
Стефани.

Точка зрения Васа

You better save the country
You better pass the flask
You better join the army
I said: «no thank you, dear old uncle Sam!»

Он прорезает их ряды, будто, мачете — сухие стебли. Огромный. С карими глазами, в которых застыло негасимое пламя. С тёмной кожей, на которой солнце оставило свою несмываемую печать.
А они всё идут и идут. Глупые, глупые люди. Почему они не понимают этого? Почему идут на верную смерть, а не спасаются бегством? Вас это знает. Но не хочет вспоминать. Он и сам похож на них. Может войти в самое пекло, ибо того требует сердце. Сердце, а не холодная голова. Это Брайан может позволить себе муки совести. Он — нет. Его тело — совершенная машина. Его сердце — сгусток негасимого пламени. Его разум — пылкий вулкан.
Он — Вас.
И он не оставит от этого города камня на камне.
Автоматная очередь прорезает мягкую плоть араба и тот, в испуге, вскидывает руки, перед тем, как обмякнуть и осесть на землю. Второй пытается зайти с фланга, но Вас видит и его. Прицельной очередью превращает его голову в месиво. Спереди бежит ещё один, но, Брайан, вовремя его «снимает». Вас ему благодарен. Холодная голова, которая знает своё дело. Араб тянется к Васу, словно желая забрать того с собой, в качестве предсмертного желания. Но Вас не ведает жалости и добивает того прикладом.
Шумно выдыхает. Поднимает взгляд. Издалека на него косится очередной иракец. Совсем паренёк. Смуглый. С карими глазами. Они так похожи, но, в то же время, такие разные. Паренёк отбрасывает в сторону свой «Калашников» и хватает гранату. Наверняка, хочет, подорвать его, или Джимми. Вас не может этого допустить. Целится…
И тут всё становится ясно.
Никакая это не граната у него в руках, а всего лишь банка прохладной газировки, которую парень вскрывает ногтём, а та, с приятных шипением выпускает воздух наружу.
Они во сне. И он знает, чей это сон. У Одижвбея не остаётся никаких сомнений. Он отбрасывает автомат в сторону, и прищурив глаза, смотрит в дальний конец улицы.
Лань. Она пришла за ними. Вас улыбается. Иногда, Потерянные, и вправду, платят по заслугам.
Джимми проносится мимо него, к тому самому зданию, на крыше которого сидит Брайан. Лицо Джимми исказил гнев, но Вас не хочет его останавливать. Пусть выплеснет ярость, пока не стало слишком поздно.
Сам же, Одижвбей, неспешно, отправляется вслед за ним, прислушиваясь к музыке, которой пронизано всё вокруг.
Он слышит хлёсткие звуки ударов, поднимаясь по лестнице. Но не прибавляет шагу. Всему своё время. Лучше позволить пожару унести посевы, чем вулкану — забрать вслед за собой жизнь.
Он видит Брайана, который лежит на холодном бетоне. Лицо разбито, на губах застыла улыбка. Неподалёку стоит и Джимми, смотрит на небо, испещрённое звёздами.
Солнце потухло. Это кажется Васу странным, но он молчит.
Всему своё время.

Музыка

https://youtu.be/AwAdhvvGFlo

Сообщение отредактировал Полынь: 13 января 2017 - 14:58

[Тaб]

Неизвестное место. Неизвестное время
Ким, Дарья

Пугало смеётся над вашими шутками. И этот шуршащий смех походит на шелест осенних листьев, под ногами.
Страх отступает, так и не подойдя слишком близко. А вот тревога — нет. Само место: ободранные стены, наглухо закрытые окна, старая, запылившаяся мебель, пропитано ей, будто, вы — силой Аркадии. Можно сбежать из царства Фей. Но царство Фей никогда не сбежит из тебя.
Прямо как безумие.
— Ему понравятся твои шутки, — говорит Пугало. Низкий, гулкий и осипший голос, хочется закрыть уши, чтобы, просто, его не слышать.
— Знаешь о ком я? Не знаешь, — он смеётся. Но в этом смехе нет и тени радости.
— Вот поэтому вас и привели ко мне. Многие считают меня не самым приятным собеседником, но, они же, вверяют мне вас. Птенцов, сбежавших из гнезда. Мотыльков с опалёнными крылышками. Маленьких фей, которых выпустили из золотой клетки.
— Все мы возвращаемся не в себе. Но каждый — со своей причудой, и лучше найти её, пока не стало слишком поздно. Пока, маленькая феечка не стала выкрадывать из семьи каждого третьего ребёнка, а потом вынимать глаза из глазниц. Вилкой. Пока птенец, втеревшись в местное… общество, не стал сдавать новых союзников старому Хозяину. В обмен на драгоценное внимание. Пока мотылёк не спалил целый город. Одним неловким жестом…
Он замолкает. Среди этой, поистине, мёртвой тишины, вы слышите, как опарыши копошатся среди окровавленной соломы.
— Ответите на мои вопросы, — вновь, начинает Пугало, — и покинете эти стены, целыми и невредимыми. Иначе, так и останетесь в старом крыле. Сюда много лет не проникал никто посторонний, такова была сделка. Исключений не будет. Не надейтесь, что вас спасут.
Он берёт бумаги, с колченогого столика, своими соломенными, выкрашенными в кроваво-красный, руками и начинает их перебирать.
— Кто помог вам выбраться? — спрашивает, переводя взгляд с одной на вторую.
— В такое время, Чаща — опасное место. Большинство таких, как вы, так и остаётся блуждать, среди колючек, которые сжирают память с каждым уколом. Но вас нашли одних, посреди Вавилона. Это кое-что значит, и лучше вам от меня ничего не утаивать. Просто даю совет.
Он снова смеётся, но в этом смехе нет и тени радости. Это смех самоуверенности, и, всего на мгновение, вы представляете себя крохотными мышками, попавшими в логово старого кота.

Сообщение отредактировал Полынь: 13 января 2017 - 15:48

[Beaver]

Багдад, вне времени

 

— У тебя получилось! Получилось! — завопила Стефани, радуясь, словно маленькая девочка (а может, таковой она и являлась?), торопливо разорвавшая яркую упаковку долгожданного подарка на Рождество. Хотя нет, сейчас она, пожалуй, приобрела нечто поважнее — мгновения покоя. Передышку. — Ты молодец, Алис! — Она порывисто заключила Лань в объятия. Ненадолго, всего на миг. — Спасибо.

Даже эта музыка, громкость которой в обычное время Потерянная вряд ли оценила бы, после шума выстрелов и взрывов мнилась ей чуть ли не самыми лучшими звуками на свете. Но и самые лучшие звуки на свете не стоят и толики его внимания, его улыбки, его взгляда. Лишь пара слов, сказанных им, куда ценнее.

Не помня себя худенькая фигурка, действительно похожая на привидение своей полупрозрачностью, спешила в здание, где до того заметила Брайана. Спешила, бесцеремонно рассталкивая попадающихся на пути боевиков с водяными пистолетиками, чтобы, как оказалось, успеть увидеть не очень приятную сцену.

— Ты что делаешь?! — гневно налетев на Джимми, точно крохотный взъерошенный воробышек, решивший отхватить последнюю крошку хлеба во что бы то ни стало, прошипела Стеф. Осеннему Рыцарю, пожалуй, было впору рассмеяться в ответ на этот неловкий выпад и яростный взор снизу вверх. Но его реакция мало волновала воинственную «пташку»: она уже опустилась на колени рядом с принцем с красивыми печальными глазами. — Брайан… — Она осторожно прикоснулась ладонью к его щеке и аккуратно стёрла капельку крови с его скулы подушечкой большого пальца.

[Серебряная]

Знаешь о ком я? Не знаешь, - он смеётся.

 

- Повару?

 

Сделала Ким смелое предположение, и демонстративно повязала обеденную салфетку, подаренную ей недрами курточки.

 

- Мышка, мышка, пробеги из одного угла в другой, а я дам тебе кувшин масла! Дяденька, слышали такую историю? Мышка отказалась, хоть приз и был классным. Знаете, почему так вышло? Работа была лёгкая, а плата за неё слишком высока. Это я к чему? Да всё к тому же... Дай поесть, дяденька - или я начну ещё и петь... Например, гимны революционные - чёт такое я помню, а так как смешались в кучу люди, кони... Тьфу, все строчки подряд, то наслаждаться мы с тобой можем сколь угодно долго.

 

Девушка и ответила бы, воть только перед глазами вставал образ наставницы и слова, что нарушение договоров между высшими силами могу выйти самой Волчице боком. Могла ли Арлекин выдать Светлейшую какому-то фокуснику с замашками сельского бомжа? Разумеется, этому не бывать - а потому она решительно приказала страже хранить стены бастиона, и уставилась на собеседника. Немного радовало то, что её симпатичная подружка с дивана хранила относительное самообладание, и это было приятно. "Скучная она чего-то, как и большинство созданий вокруг - ну да ладно, зато очень даже ничего! Глядишь, ещё и познакомимся, а потом и в п... Поле наслаждаться Рассветом... Нормально так, чё..."

 

- Вы мне не грозите, дяденька. Кто был - нету, а если есть - то и пить можно. И вообще... Кто это сказал, что мне здесь не нравится? Тепло, светло и мухи не кусают.... Хотя дизайн так себе.

Сообщение отредактировал Серебряная: 13 января 2017 - 18:37

[Кайра]

- Джеймс  успокойся,  она  просто хотела быть с ним,  обнять и погладить по голове, взять его боль и смирить его ярость. Да он легко мог отпихнуть маленькую и хрупкую  официантку, но  сейчас танцовщица  была готова сражаться за своего солдата. С его страхами  и болью  и просто  быть с ним рядом  Элсбет  конечно редко встречалась с таким типом  мужчин  если конечно только  Финн, но  то быстро мог привести в чувство Рон, тот всегда  знал,  где его буйный братец..

[Laion]

Багдад, Вне времени

 

— У тебя получилось! Получилось! — завопила Стефани, радуясь, словно маленькая девочка (а может, таковой она и являлась?), торопливо разорвавшая яркую упаковку долгожданного подарка на Рождество. Хотя нет, сейчас она, пожалуй, приобрела нечто поважнее — мгновения покоя. Передышку. — Ты молодец, Алис! — Она порывисто заключила Лань в объятия. Ненадолго, всего на миг. — Спасибо.

 

Алис, пробормотав что-то совсем смущенно, улыбнулась. Улыбка вышла испуганной и печальной. Она посмотрела вслед счастливой Стефани и следом за ней вышла из временного убежища. Гремела музыка, еще совсем недавно злобные убийцы, а теперь - веселящиеся как дети, боевики, хрипло смеясь,  поливали друг друга водой. Алис с недоумением смотрит на странную банку у себя в руках. Когда она покинула Вавилон... Да. Таких банок не было. Лавируя между водяными струями и не выпуская странную банку из рук, Алис добрела до дома, куда ушли Рыцари. Молча поднялась по лестнице, так же молча остановилась, не проходя дальше и в растерянности нашла взглядом Пламенного. - Мы вернемся? - ни у кого конкретно и у всех одновременно негромко спросила она, не сводя взгляда с одижвбея. 

[Leo-ranger]

Неизвестное время и место

"Умница, продолжай забивать ему башку всяким бредом. Если нам повезет и мы отсюда выберемся - я тебя расцелую за такую, пусть и неосознанную, помощь," - мысленно обратилась Дарья ко второму подменышу. Пока Пугало отвлечено на неё музыкантша могла претворить в жизнь созревший у неё план. Она расслабила тело как могла, обратив сознание к магическим силам, которые потянулись к "доктору". В её воображении появились струны Пугала, которые Даше предстояло настроить. Пока Ким продолжала говорить, Прекраснейшая молча и напряженно "колдовала". Она аккуратно потянула за воображаемые струны и скривилась: ничего не вышло. Пришлось приложить ещё больший усилий и потратить последние остатки магических сил на новую попытку.
Но в этот раз все вышло. В сознании Пугала вдруг пропало всякое желание их допрашивать, зато ему очень захотелось вывести девушек в мир смертных и отпустить восвояси. Дарья довольно улыбнулась.

-6 Чар, -2 Воли

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Брайана

 

Будет день и будет пища.

Будет слишком рано и слишком поздно.

Буду я, будешь ты. Будет осень и будет лето,

будет ковер из красных листьев и душный полуденный зной.

Будет тревога и будет печаль. Будет весна, будет зима. Будет боль.

Будет страх. Будет смерть. Будет все и ничего не будет. Будет день и будет ночь.

 

Солоноватый вкус крови, наполнившей рот, не может перебить бьющей в нос вони: так пахнет страх и Джимми пропитался им насквозь - весь, от пяток и до макушки. Страх сочится слюной с искаженных гримасой ярости губ, наливается напряженной жилкой на лбу, нервно пульсирует в ней. Мажет белки красным, бежит по венам наперегонки с адреналином. Мысль, забавная ровно настолько, чтобы высечь улыбку на разбитых губах, отрезвляет, как ни странно, а Джимми все швыряет мне в лицо слово за словом, удар за ударом. О, боль, привет. Заходи, располагайся, чувствуй себя как дома. Можешь вонзиться мне прямо в левый глаз и свернуться калачиком под сводами черепа, если хочешь. Вонзается в переносицу и сверлит, сверлит, сверлит. Не ищет легких путей - вот что по-настоящему нас объединяет. Улыбаюсь и этой мысли тоже. Похоже, я все еще не сошел с ума, раз хоть что-то чувствую. В смирительной рубашке полусна судорожно бьется мысль и бегущая строка выжигает на веках имя - Стефани. Посреди водоворота боли распускается теплый бутон. Стефани - как сон. Стефани - как свет. Стефани - как снег. С неба гурьбой летят снежинки и щиплют меня за лицо своими прохладными лапками. 

 

- Внимай предкам... - доносится с улицы.

 

Эта песня никогда мне не нравилась, но есть что-то еще. Гротеск посреди гротеска, маленькое торжество абсурда на этой богом забытой улице. Есть что-то еще. Еще один крохотный довод разума. Есть что-то еще. Я тебе не сын. Никому из них. Что ж, кое-что я все-таки помню. Молчун треплет одну из девушек - ту, что не сводит с него взгляда - по щеке и мне отчего-то становится легче дышать.

[Тaб]

Не совсем Багдад, вне времени.

Точка зрения Джимми

Тебя колотит. Больше всего на свете хочется втянуть ноздрями немного белого порошка. Врёшь. Много белого порошка. Снова врёшь. Ещё больше тебе хочется, снова, заехать по роже этому Зимнему недоумку. Строит из себя благородного рыцаря, без страха и упрёка. А затем, снова и снова, затягивает вас в пучину передряг. Но обвинять, конечно, будут тебя. Один на всех, сраный козёл отпущения, которому на спину можно взвалить вину за все ошибки и промахи.
Ты злишься. Закрываешь глаза, но это нихрена не помогает. На звёзды пялиться и то приятней. Пусть они ненастоящие, зато, светят, как надо.
Жар уходит. Как изнутри так и снаружи. Марево сменяется прохладным ветром. Злоба сменяется тошнотой. Тебя тошнит от Брайана.
От себя тоже.
Правый кулак горит, ты бросаешь на него взгляд, видишь ссадины, но никаким сожалением тут и не пахнет.
Ты уже и забыл, как жалел о чём-то в последний раз.

Эта тупая пигалица кидается к тебе, как всякая жирная тварь кидается к холодильнику, посреди ночи. Сначала ты хочешь осадить её, сказать пару ласковых про благороднейшего из Светлейших. Например то, что он и за себя-то постоять не может, вынужденный прятаться за её сколиозной спиной. Ну или, что, совсем скоро, он съедет окончательно и, навсегда, переедет в старое крыло, к полоумному доку, где будет, до скончания веков, пускать пену изо рта.
Но, затем, тебе просто надоедает перебирать эти фразы, у себя в голове, и ты натягиваешь на лицо улыбочку поехиднее. Смотришь на неё, сверху вниз, пока рогатая пигалица не бросается на грудь своего благородного возлюбленного.
Тебе хочется блевануть, прямо с крыши, но ты отправляешь позыв куда подальше, слыша, как та самая крошка пытается за тебя вступиться.
— Вот она благодарность за спасение! — бросаешь ты, давясь смехом. Паршивая ночка. Самое время сделать её получше.
— Эй… — ты подходишь к ней, строя глазки. Все эти фокусы ты знаешь, как свои пять пальцев, — как насчёт испить один Доктор Пеппер на двоих, а потом завалиться ко мне в койку?
После таких слов впору ощутить себя последним романтиком двадцать первого века.

Точка зрения Брайана

Стеф подходит ко мне. А я не знаю, что ей сказать. Вытирает кровь с моего лица. А я не знаю, что делать.
— Стеф… — её имя, невольно, срывается с губ. Беру её за руку. Осторожно. Помня о холоде векового льда, который вышло растопить, посреди Зарослей.
— Стеф, — повторяю. Наверное, со стороны это выглядит безумно глупо, но я вспоминаю, что мы во сне. А во сне возможно всё.
— Стеф, — подаюсь вперёд, хочу коснуться её губ своими. Хочу больше всего на свете. Но замираю. Она видела всё. Видела меня, на крыше, творившего худшее из преступлений. Преступавшего закон Бога. Отнимавшего жизни невинных.
Нет покоя грешникам, так говорят. И это правда, которую я испытал на себе. Нет покоя. Не было. И не будет. Можно помнить. Можно забыть. Можно сделать вид. Но ты не получишь прощения. Вину можно смыть лишь кровью. Своей. Но я ещё не готов.
Смотрю на неё, боясь пошевелиться. Глаза на мокром месте. Ещё немного и слёзы хлынут двумя тонкими ручейками. Не хочу, чтобы она видела мои слёзы. Но ещё меньше хочу остаться один.
Интересно, мы вспомним всё это, когда проснёмся? Мысль, невольно проносится в голове. И слава Богу. Меньше всего я хочу думать о Джиме, Васе и остальных, которые смотря на нас. Здесь и сейчас.
Как только первые слезинки покидают глаза я подаюсь вперёд, отринув страх. Ждать больше нельзя. Я не хочу, чтобы она видела слёзы.
Закрываю глаза. Прижимаюсь к ней, так крепко, как только могу. Касаюсь её губ своими.
Прошу, Господи, пусть она меня не отринет. Мне больше ничего не нужно. По крайней мере сейчас.
Перед тем, как коснуться её губ, я открыл глаза, всего на мгновение.
В Багдаде пошёл снег.

Точка зрения Васа

Вас смотрит на них, стоя на краю крыши, будто огромная скала. Сну не удалось усыпить его разум. Не удалось потушить сердце. Не вышло и превратить тело в мягкую, податливую глину.
Он всегда остаётся собой, стараясь хранить в сердце мир, но никогда не отвергая путь гнева, когда того требует всё вокруг. Жизнь такая несовершенная. И всё же лучше любого сна. Вас видит Брайана, который, бросается из огня да в полыми, в попытках найти мир. Видит Джимми, который идёт против всего, в тщетных попытках остаться самим собой. Видит Потерянных, которые, никак не могут найти дорогу домой. И пылающее Васа обливается кровью, ибо он давал обет. И он выполнит его, вопреки всему.
К нему подходит зеленоволосая Лань и Одижвбей коротко кивает ей, улыбаясь уголками губ.
«Да»
Ибо нет сна, который смог бы выдержать его пыл. Нет оков, которые не обратились бы в кипящую жижу, оказавшись подле него. И нет сердец, в которые Вас не сумел бы вселить толику смелости.
Он поворачивает голову к небу, усеянному мириадами звёзд, но не видит там знакомых созвездий. Осторожно кладёт ладонь зеленоволосой на плечо и приобнимает её, словно говоря:
«Мы вернёмся. Обещаю»
А снег начинает срываться с неба, летя вниз, крупными хлопьями. Смешиваясь с песком, который когда-то был пеплом, и падая на крыши покосившихся жилищ.
Вас понимает:
«Это не значит ничего хорошего»

[Laion]

Осторожно кладёт ладонь зеленоволосой на плечо и приобнимает её, словно говоря:

«Мы вернёмся. Обещаю»

 

Еле заметно кивнув, Алис улыбается. Конечно. Как она может сомневаться? Они обязательно вернутся.  Она протянула банку с напитком, которую так и не сообразила, как открыть, Летнему Рыцарю и чуть виновато пожала плечами. Тут же поймала себя на мысли, что с Летним "разговаривает" подобно ему самому -  без слов и негромко смеется этому открытию. Оказывается, слова не так уж и важны. 

С неба сыплет снег.. Только что была жара, и уже снег... 

Неожиданная мысль приходит Алис в голову, и, оглядываясь, она сообщает: - А Том пропал.  Он... привел нас к вам и... пропал. 

[Кайра]

Может  ей стоило бежать   от него, но Элсбет  достала  из кармана  влажную  садфетку и начала заботливо  стирать пыль и грязь с лица  Джеймса  - Ты  ведь на самом  деле этого не хочешь сказала она ему и села рядом    просто смотря  на него и  реакцию мужчину.  Сколько  себя помнила все были добры  с ней, она была хорошей  девочкой  училась не то, чтобы хорошо, но все же  учителя  хвалили  ее. Потом работа в кафе  и мечта об Бродвее. 

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Васа

 

Бледной тенью себя самого он сбегал в сад, где среди ветвей замысловато выстриженных придворным Искусником исполинских кустов подолгу бренчал на лютне - единственной вещи, оставшейся ему от Ардаля, и чем дольше играл Васэгижиг, тем сильнее существом его завладевала  причудливая, отрешенная пустота. Казалось, еще один протяжный стон тестудо, исторгнутый наружу из купольных бедер молодого аркадианского клена, и внутри не останется ничего - ни тоски, ни тревожных мыслей, ни боли воспоминаний. Пустота врастала в него костяными ножами, хороня его заживо, но он лишь с еще большим остервенением терзал струны лютни, стирая пальцы в кровь и труху. Он никогда не сравнился бы с названным братом в искусности, никогда, он это знал, однако по-прежнему проводил наедине с лютней все свое свободное время - и однажды она зарыдала. Он скормил ей всю свою страсть и теперь только музыка пировала на останках его души, заставляя его сердце гореть ярче пламени, жарче слез.
 
В карих глаза всегда жил огонь - всегда, сколько он себя помнил. Шел ли он по следу редкого лиловошкурого изюбря или загонял Потерянного, угодившего в капкан, сражался ли на потеху извращенной прихоти Хозяев или рождал на свет эссенцию самой жизни, перебирая пальцами струны - жидкое пламя всегда опаляло и согревало его и тех, кто был рядом, и мир, который его отверг, мир, который отринул он сам, стал сосудом этой ярости, вместилищем неустанного духа, что пылал ярче солнца. Ладонь одижвбея невольно сжала плечо Потерянной чуть сильнее, но наваждение схлынуло почти так же внезапно, как зародилось - Лань протянула ему запечатанную банку "пеппера" и Вас, не слишком обременяя себя мыслью о том, откуда посреди этого кромешного ада, по колено занесенного песком и смертью, могло взяться нечто подобное, откупорил банку и сделал жадный глоток, после чего протянул ополовиненную банку девушке.

 

"Спасибо".

 

Пальцы сжались в кулак и коснулись костяшками вначале подобородка, а затем лба. Выдохнув облачко пара, Вас снял парку и швырнул ее на холодный камень. От Зимнего всегда были одни проблемы, но Вас не держал на него зла. С самого Мидэ, когда шаман назвал его имя, и поныне, его жизнь принадлежала другим, а ему... ему остался лишь пепел, такой же белый, как снег на его ресницах. 
  

[Beaver]

Не совсем Багдад, вне времени

 

«А сам-то ты не особенно благодарен Алис», — уже хотела огрызнуться Стефани, но…

Все её злоба и ярость растворились, будто их и не было, стоило ей только взглянуть на Брайана. Стоило ей только взглянуть на Брайана, она утонула в его глазах, таких голубых, таких красивых, таких ясных. Его прикосновение заставило её вздрогнуть, но не от испуга или неприязни, нет, совсем нет. Всего лишь от неожиданности.

Нежно, с осторожностью, боясь потревожить свежие раны Зимнего Рыцаря, Потерянная ответила на поцелуй, подаваясь навстречу, крепко прижимаясь, забывая дышать. Его губы такие солёные… Соленые и с привкусом железа из-за свежей крови. Но нет сейчас ничего важнее их, важнее его. Свободная ладонь Стеф чуть рассеянно, но очень ласково погладила его по щеке, а сама девушка, в какой-то момент отстранившись, когда воздух в лёгких совершенно закончился, не открывая век, уткнулась своим прохладным лбом в его. Ослепительно-белые снежинки, медленно кружась, падали и тут же таяли в тёмно-русых волосах и на густых пушистых ресницах.

Его прошлое? Ей глубоко плевать на его прошлое. Существенно лишь настоящее.

[Тaб]

Неизвестное время. Неизвестное место
Точка зрения Пугала (18+)
 

Ты вслушиваешься в каждое её слово. Внимательно, как никогда. Ты профессионал, настоящий знаток своего дела, и какими бы ни были пациенты ты, принимаешь их, без оглядки на всё остальное.
Они больны. Их сознание подточены пребыванием в Аркадии и лишь ты можешь помочь им, правильно оценив слова, жесты и внешний вид. Иногда и мысли, иногда и кое-что ещё. Нужно лишь вычленить симптомы, извлечь их, с хирургической точностью, и посмотреть на них, сквозь призму твоих знаний. Ошибок не бывает, не в твоём случае. Лучше перебдеть, чем выпустить на волю очередную мразь со съехавшей набекрень крышей. О да, в этом-то ты уверен на все сто.
Мерзкие, тупые, самодовольные суки. Они бесят тебя больше, чем мухи, жужжащие возле самой головы. Так и хочется схватиться за железный стул (Оно холодное, это правда) вырвать ножку, а затем огреть их прямо по башке. Огреть, пока не брызнет кровь, ты не знаешь, какого она будет цвета, но безумно хочешь на неё взглянуть. Хочешь забрызгать ей стены, оставляя узор небывалой красоты поверх ободранной штукатурки. Прямо, как картины Джексона Поллока, но куда изящней, куда ценнее. Это не жалкая краска, запах которой бьёт в ноздри, заставляя кривиться от отвращения. Это кровь, в иных местах именуемая живительной влагой, серебром души, самой ценной субстанцией, которую только можно найти. Это кровь, которой ты хочешь написать свой шедевр. Magnum Opus. Кровь, тепло которой ты хочешь ощутить на своём лице. Кровь, солоноватый вкус которой хочешь попробовать языком. Кровь…
Прости меня, Господь.
Ты вслушиваешься в каждое её слово. Внимательно, как никогда. И слышишь браваду. О, в этом нет ничего удивительного. Бравада — это хорошо, куда лучше пустого оцепениня, остекленевшего взгляда вникуда. Куда лучше тонкой струйки слюны, выпущенной изо рта, куда лучше пены, которая так и норовит вырваться наружу. Бравада — это прекрасно, ибо она говорит о страхе. Страх — одна из основополагающих эмоций, быть может, самая важная. Именно страх заставляет людей шевелиться. Страх пронизывает из жизни, от и до. Страх — причина величайших свершений. Лишь поборов его, а затем приняв внутри себя можно войти в это хрупкое состояние симбиоза, иминуемое покоем.
Мерзкие, тупые, самодовольные суки. Они бесят тебя больше, чем опарыши, копошащиеся прямо в голове. Так и хочется схватиться за железный стул (Оно холодное, это правда), вырвать ножку, а затем… сломать им колени. Это прекрасное начало, пусть ползают, стеная от боли и моля о пощаде. Пусть кривят свои миловидные лица и оставляют на румяных щеках солёные дорожки слёз. Затем сломаешь им руки. Как следует пройдёшься по ним прутом. Наконец, позвоночник. Ты знаешь куда бить, чтобы конечности отказали, повиснув плетьми. Пусть мучаются, пусть мычат, словно телята на бойне. Никакой пощады. Пощаду нужно заслужить, а они заслужили самых страшных мучений. Завершишь свой шедевр ты ударом по рёбрам. Со всей силы, пусть прошьют лёгкие, а то и сердца, забирая их на тот свет. Пусть давятся кровью, не в силах пошевелиться и облегчить боль, ни на грамм. Пусть смерть их будет настолько мучительной, что пережитое в Аркадии покажется тупым будничным ситкомом. Пусть…
Прости меня, Господь.
Ты вслушиваешься в каждое её слово. Внимательно как никогда. Это точно не шизофрения, ведь ты не видишь никаких симптомов эмоционального уплощения, которое…
 

Неизвестное время. Неизвестное место
Дарья и Ким
 

Он внимательно слушают одну, не забывая поглядывать на вторую. Молчит, лишь изредка кивая. Пусть, он и сделан из соломы. Пусть пахнет жжёнными листьями, мокрой мостовой и сырой почвой. Пусть, источает страх, от которого не укрыться за толстыми стенами. Пусть, облик его вызывает в голове образы поры последней Жатвы, когда людей бросали во, взметнувшиеся ввысь, костры, хором проговаривая страшные слова: «Гори огнём!»… Но сейчас он, и вправду, похож на настоящего профессионала.
Наконец, наступает тишина. Вы молчите. Он молчит.
Не молчит лишь ветер за окном, но и он не в силах пробиться за, наглухо, закрытое окно. Вы сидите в больничной палате, смотрите на ободранные стены и теряете в веру, что за пределами этих стен есть хоть что-то.
Кажется, ваша судьба — навеки стать пациентами Пугала, который день ото дня, будет задавать вам череду бесконечных вопросов, ставить неисчислимые диагнозы, а затем…
Назначать лечение.
Хи-хи Ха-ха
В ваших головах проносится звук собственного смеха, отдавая мучительной дрожью.
А ещё вам холодно. Очень холодно. И холод этот проникает в каждую частичку тела, расходясь эхом нестерпимой тоски.
— Ладно, — Пугало рушит тишину кувалдой шелестящих слов. Даже ветер за окном стихает, словно, не желая ему мешать.
— На первый взгляд ваше состояние находится…
Пауза. Разноцветные глаза-пуговицы смотрят то на одну, то на вторую.
— В пределах нормы. Вы покинете старое крыло, но, вполне вероятно, мы с вами ещё встретимся, — он смеётся, и смех этот похож на шелест пожелтевших листьев под ногами.
— Многие уходят только для того, чтобы вернуться. Знал я одного зимнего… — он замолкает, так и не закончив.
— Впрочем, это не имеет значения. Вас ждёт встреча с самим Королём, это куда важнее. Все потерянные, попавшие в Вавилон должны встретиться с Королём. Исключений не бывает.
Он смотрит на одну.
— Ему понравятся твои шутки, — снова, шелестящий смех. Вам хочется зажать уши.
Пугало поднимается с выцветшего кресла, которое больше не походит на кроваво-красный трон. Один из опарышей вываливается у него из головы, и падает на пол.
Он подходит к пустой стене с обсыпавшейся штукатуркой (Только теперь вы замечаете, что, всё это время, в комнате не было дверей). Проводит по ней рукой — ничего. Ещё раз — тоже ничего. Наконец, простукивает, и комната сотрясается. Остатки краски и штукатурки летят вниз, следом за ними сыпется и бетонная крошка, обнажая новёхонькую лакированную дверь с позолоченной ручкой. Сверху есть какая-то табличка, но буквы стёрлись и вы никак не можете их разобрать.
Всё это выглядит странно. Гротескно. Абсурдно. Словно вы попали в ночной кошмар…
Пугало отворяет дверь и вас встречает кромешная темнота. Чёрный прямоугольник, усеянный мириадами звёзд.
Вы медленно встаёте со скрипучего дивана и нехотя подходите к двери. Он так и стоит подле неё, молчаливо застыв, будто… пугало.
Вы, в последний раз оглядываетесь по сторонам, прокручиваете в голове фрагменты последних событий, и, не видя выбора, шагаете в темноту, взявшись за руки…
 

Психиатрическая лечебница Огни Коричневой Горы, Новое крыло. 24 декабря 2016 года, 4 часа, 32 минуты и 59 секунд.
Ким и Дарья
 

В себя вы приходе на влажной траве. Солнце, только-только встаёт из-за горизонта, а позади высится огромное каменное здание. Вокруг никого. Все спят. Не спят только… сумасшедшие, нормальных людей в такое время не вытащишь из постели. Вы, с трудом, поднимаетесь на ноги, силясь понять, что только что пережил. Это был сон? Галлюцинация? Явь? Никто не оставил вам ответов. Хоть вокруг и нет снега, но холод подстёгивает вас поскорее идти вперёд. Вы приобнимете себя за плечи, и направляетесь подальше от психушки, в сторону кованных железных ворот (Интересно, они холодные?), за которыми виднеется чёрный асфальт автострады, ведущей в…
Никуда.
Только выйдя к дороге вы понимаете, что знать не знаете ни о Короле ни о том, как его искать. А есть ли он вообще? И стоит ли бросаться за ним в погоню? Ответить можете только вы. Машины лениво проносятся по мокрому асфальту. Вы стоите на обочине. А желудок даёт о себе знать громким урчанием…

X до завтра

Сообщение отредактировал Полынь: 13 января 2017 - 21:36

[Leo-ranger]

Псих.лечебница "Огни коричневой долины", раннее утро 24 декабря

Даша постояла, посмотрела по сторонам, посмотрела на подругу по несчастью… и тихонько захихикала:
- Пугало дурацкое, - сквозь нервный смех вырвалось у Прекраснейшей, которая была не в силах удержать себя. - Я уж было подумала, что снова накосячила, а он просто слишком глупый, чтобы реагировать на свои желания напрямую. Ты-то как, подруга? - Даша хлопнула "дриаду" всего лишь по плечу. - В порядке там? Тебя как звать?