Вышла царица на крыльцо резное. Оглядела собравшихся, и молвила.
- Все вы слышали, что с царем нашим, славным Балдеем, приключилось. Собирала я всех целителей и ведунов, и сказал один, что можно хворь эту вылечить. Только сложно сделать его. Не буду спрашивать готовы-ли вы отправиться в путь долгий, потому, как пришли вы сюда по доброй воле.
Помолчала немного царица, чтобы дух перевести, да дрожь в голосе унять, и продолжила.
- Найдите того ведуна. Живет он в дальнем лесу, что на пути к замку Кащеевому, он вам все и расскажет. В добрый путь!
И поклонилась она в ноги нашим героям.
— А ты знаешь, как обычно заканчиваются сказки?— Конечно. Все Принцессы остаются с Драконами. Живут долго и счастливо. Очень долго, разумеется, ты ведь представляешь, сколько может прожить нормальный, здоровый, счастливый Дракон?— Хм, … почему это с Драконами? А как же порядочные Принцы?— Принцы? Принцы имеют ужасное свойство опаздывать. Понимаешь, пока Принцесса ждет Принца, всё свободное время она проводит с Драконом. Ну, и влюбляется потихоньку. Сначала вроде просто болтать начинает, как бы от скуки, мол, с кем еще в пещере и в плену поговоришь, а потом и увлекается – Драконы ведь потрясающие собеседники – начинает дружить. Дружит, дружит, дружит – и вдруг не может без своего дракона жить. То есть вообще.— И в этот момент, как я понимаю, и появляется Принц.— Да. Но, как ты понимаешь, уже поздно.— А ты? Как же твой Принц?— А что я? Я уже влюбилась. В своего Дракона.— О, …а Принцу что скажем?— Не знаю. Скажем, что дома никого нет...
- Благодарю тебя, а выпей ты настойки вот этой - мальчик Тимофея принёс...
- Давай-ка лучше я ее кому пострадавшему отдам. А свои силы у меня по утру восстановятся, как отдохну. А пока, коль еще способна,помогу тем, кто в помощи нуждается, - говорит Златоцвета, взяв настой.
- Скушай рыбки особой часть, силы восстановит ещё быстрее.
- Ладно. Ты только отдыхай, - говорит да рыбину в подарок взяла.
Поплелась к девице, что зверем была, да спрашивает у Силуяна:
- Спит она почему-то, разбудить бы, да не получается. А так - нормально всё. Обычно волкодлаки, если к безопасности деяний оградительных заранее не принимают, вот так побитыми и возвращаются. Может ей шапка та с плащом коротким была ограждением, кто знает? Я-то, было, цепью посеребрённой опоясывался, подальше уходил. И то бывало...
Силуян вспомнил, как на корабле едва не погубил своих товарищей, хоть и велел себя цепью связать, и в трюм на всю ночь положить, а всё равно лунный свет до него добрался, хоть лучом, хоть отблеском, хоть отголоском от морской волны. Цепи изорвал, как мочальные верёвки, заслонки деревянные выломал без усилия, и едва всех не порешил тогда на корабле, хорошо, предупреждены были. Кто спрятался, а кто и оборону держал. Вспомнил Волк, что Милавне-берегине ножки повредил когтями, да так жаль стало, что очнулся.
- А Кот-Баюн подул, всю палубу льдом обморозил, да с мачты молнии в меня кидает. А богатырь Евлампий-то мне балку деревянную поперёк пасти ставит, я хапну - от неё только щепки летят. Да по льду мимо, как дети зимой, катаемся. Со стороны, небось, потеха та ещё была.
Силуян обнаружил, что вокруг собрались и Сашенька, и Тимофей, и Благомир, и Златоцвета, а он уже рассказывает им эту историю. Зачем рассказывает? Да, наверное, надо так...
- Это, товарищи мои, в последний раз было, когда я волей своей сущности звериной превозмочь не мог. Потом уже не превращался. Только по своему желанию, и разум сохранял. Но я показывать сейчас это не стану. А то ещё страшнее, чем она, - указал на Шапочку, - вам покажусь.
- Эх, - сказал Сашенька, - Сильно же тебя тогда Евлампий палицей приложил, раз ты так поумнел. Настойкой смазать может голову?
- Уже не надо, не болит ничего, - Силуян даже порадовался в душе, что ребятёнок беспокоится о нём.
Сашенька показал, что не боится волка притулился к нему как отдал настойку другим пострадавшим, но все же успел напоить ею русалку. Вдруг Кире она нужна. тоже. После этого пришлось закрыть и отдать. Тимофей пока с Гамаюн возился боялся волх,чтобы как бы ей крыло когтями не повредили был готов девицу на себе нести. Саша же достал тряпицу белую и хотел намочить ее в отваре и на голое Силуяна сделать повязку.
Сейчас так вышло, что все собрались на одной полянке лесной, и двигаться дальше не решались. Тому было две важные причины: во-первых, многие оказались ранены и им следовало восстановиться лечением и волшебством. Во-вторых, поскольку выяснилось, что Красная шапочка - сама оборотень, не было никакой уверенности, что её бабушка также не превратилась в волкодлака под полною луной. По уму следовало дождаться рассвета.
Попытки разбудить странную девушку не увенчались успехом, её обморок явно был вызван каким-то колдовством, что ей не помешало пережить превращение туда и обратно. Но вот, друзья немного пришли в себя. Силуян перестал рассказывать про свои приключения, притянул к себе Сашеньку, что даже не пытался заснуть из-за недавнего "представления".
- Что, малый, дальше едем или тут будем ночевать? Друзья, старшего нет средь нас, давайте решать: ждём рассвета или уже все готовы продолжать путь. Чем это может нам грозить - сами видали. А потому я присоветую: если опять оказия случится с оборотнями, птицу, ребёнка и русалочку, да и берегиню славную вместе с её котейком прячем подальше, а вперёд идут только те, кто люто сражаться может. И если вдруг там жарко станет, я волкодлаком обернусь. Тогда меня не бейте, я всё равно свой буду, разум умею сохранять в этом обличье... научился уж...
Покачиваясь, русалка почему-то боязливо улыбнулась Елене и хотела погладить её по голове - но в каком-то испуге отпрянула и зашагала к костру, у которого Силуян уже травил свои истории. Сумка опустилась рядом, на свет была извлечена рыба крупными кусками для собравшихся здесь, чистая вода в кожаном бурдюке и даже туесок с ягодами, которые она недавно насобирала. Ягоды русалка всё с той же боязливостью протянула спутнику берендея.
- Волк, и ты меня не прячь за спину! Я не ребёнок... Вот! Я что хотела сказать... Мы теперь вроде как боевые товарищи, да?
Девочка замолчала, пробуя непривычное слово на вкус.
- У меня давно не было товарищей...
Сообщение отредактировал Серебряная: 16 января 2018 - 22:33
Саша же достал тряпицу белую и хотел намочить ее в отваре и на голове Силуяна сделать повязку.
- Ничего, малый, заживёт, как на... волке. Тряпок навязывать не надо, просто смочи своим отваром, чтобы скорей прошло и не чесалось.
Припомнил опять, как забота хороша, позволил мальчику ссадину на лбу обмыть, вроде и правда посвежее стало.
- Ловко сделал, может знахарем станешь, а то и так в жизни пригодится, - сказал Силуян, скорее для Матвеича, чем для самого Сашеньки. Ведь Сашенька не говорил, нравятся ли ему чьи-то слова, он весь в себе какой-то был. Но авось понял, что его похвалили.
- Волк, и ты меня не прячь за спину! Я не ребёнок... Вот! Я что хотела сказать... Мы теперь вроде как боевые товарищи, да?
- Так и выходит. В мою молодость царские стрельцы друг друга товарищами называли, да и сейчас, небось, зовут. Богатыри своих дружинников тоже товарищами кличут, значит и мы товарищи, одним ведь делом связаны, за одну цель готовы головой рисковать.
Слово за слово, и начал Силуян рассказывать, откуда знает про богатырей.
- Когда Ивана моего любезного старшие братья извели, Еленушка-царица путь прикрыла нам к отходу, Ванечку я увёз к её отцу в царство Токайское. Спрятал от злых дядьёв. Ну, а когда обратно его вёз, пришлось великой силой заручиться. Обещался богатырям окраинным десять лет отслужить хоть гончей, хоть ищейкою, хоть сторожем при конях. Правду им рассказал про дело смутное, просил защиты не себе, царскому сыну, законному наследнику. Потом отслужил, было время. Вот оттуда обычай их знаю: слово богатырское нерушимо, как сказал, так и сделает, а пустых обещаний не даёт. Так-то и мать меня учила, правильному понятию...
- А почему ты Ванечку так далеко упрятал и как обратно на трон посадил? - спросил Сашенька. Ого, оказывается, он слушал!
- Было после Ивана Берендеича смутное время, - пояснил Силуян. - Злоба и зависть через слух бегут. Когда-то братья сводные Ивана погубили, а я достал живую воду и оживил. Потом в угон помчались. Отняли и Жар-Птицу, и Коня Золотогривого, а главное - Елену отняли у них. Они ж к папаше своему её везли, да приговаривали, мол хватит с нашего отца трёх жён, давай мы изведём его, Пётр пусть царём будет, а Демьян при нём главным воеводою. Ну, а кому Елена, княжна токайская достанется, мы в карты разыграем.
После того я их на клочья разорвать хотел, но мне Иван-Царевич не позволил. Стал он царём, но старику-отцу сразу условие поставил: птицу возьми, коня возьми, а девушку я не отдам. Молодой надо за молодого выходить. Берендей подивился его храбрости, да и согласен уже был на всё. Да ведь он тогда старый уже был, как пень, с того и состязание такое меж наследниками затеял. Правда и справедливый, старших сыновей не принял больше за предательство против меньшого.
Рассказ Серого Волка
Братьев несколько лет не слышно было, явились только когда умер старый Берендей, да наш царевич коронован был. И то не сразу. Сначала тихо-мирно было. Волк в гости приходил порой. Иной раз оставался во дворце надолго. Ходили вместе на охоту много раз. А то и, по велению Ивана, послом с ним вместе ездил (человеком, разумеется). Не мог Серый Волк отказать Ивану, если бы и захотел. Да не хотел отказывать. И не в заклятьи было дело, а сердцем прикипел. Даже Елена Прекрасная иной раз выговаривала мужу, что, мол, ты с Серым Волком чаще ездишь, чем со мной. Впрочем, Иван с Еленой дружно жили, её умом частенько правили. Детей вот только не было, но спустя годы всё-таки родился сынок долгожданный. И в царстве ладно было, и в семье.
Спустя лет двадцать – двадцать пять, на праздник было, подал Иван (тогда уж царь, а не царевич) милостыньку безногому калеке. А тот: «Спасибо, братец!» Глянул царь и ахнул:
- Брат Демьян, ты ли это? Что с тобой?
- Да вот, солдатом был, во славу твоего величества. В Тугарской вылазке, вишь, ноги потерял.
- Да как же так! Чего мне не сказал?
- Совесть замучила. Простить себе не мог того, что мы с Петром с тобою сотворили. И ведь поверь, не помним даже, как было всё: саблями тебя рубили то ли ножами. Как будто нечистая сила попутала. Очнулись – ты уже в палаты входишь живой и невредимый. Мы и не поняли, за что нас тогда стража схватила.
- Постой, Демьян, чего ты за двоих-то говоришь? Али знаешь, где старший брат?
- Чего ж не знать? Он меня и содержит. И на семью, и на калеку-брата тянется, бедняга. В управе писарем работает. Меня не взяли. Видишь, руки-то трясутся...
Серый Волк, как только прознал новость, сразу заявил, что руки у Демьяна Берендеича тряслись от пития, а не контузии. И ноги он, небось, в сугробе отморозил. А Пётр Берендеич не пером, а саблей пропитание зарабатывает. Вон – след от гарды поперёк ладони и шрам под глазом. А второй глаз тоже не пером выткнул.
«Разбойник он, Иван!» - шептал Волк царю. Елена тоже сразу что-то заподозрила неладное, но родственники повели себя достойно, тихо. Вскоре прижились, получили должности хорошие, и даже Серый Волк немного успокоился. Всё-таки братья. Мало ли чего тогда с ними случилось, что напали на родного! Знал оборотень, как это бывает, когда собою не владеешь.
Эх, как жалел потом уж Серый Волк, что не разведал всё, как следует, да родственничков гадких не прикончил втихаря! Впрочем, если бы царь узнал, то было бы гораздо хуже.
Замолчал Силуян, а Саша смотрит так настойчиво ясными глазками своими, продолжения ждёт, Кира тоже головку набок наклонила, что куколка сидит, лишь волосы зелёные. Как им рассказывать дальнейшее? Как детям говорить, что потихоньку братья царя Ивана подтравили и до смертельной хвори довели? Что царицу законную ведьмой признать хотели, а Ванечку вообще нарекли волчьим сыном? Каких только гадостей не придумали. И потом рассказать, какую бойню Серый Волк устроил во дворце, когда узнал, что и Еленушки на свете белом больше нет? Как волкодлаком по палатам рыскал, рвал и терзал, исполнял волю своей волчьей свирепой натуры? Да как потом опять в царстве Токайском такое учинил, Ванечку вызволяя, потому что через него нечистый князь Дракул хотел на наш трон сесть наместником... Тогда Ванечка и увидел Силуяна Волкодлаком, всю жизнь боялся, что опять приснится...
- Злые люди тогда завелись в царстве нашем Тридевятом, - сказал Силуян. - Остался Ваня один на всём свете, а по закону ему полагалась царская корона. Вот и пришлось его сперва упрятать, а потом вызволить. Когда царство шататься стало, когда род берендеев должен был окончиться. Два года смута была, для великих лет немного. Вот, Благомир может подтвердить, что во дворце один лишь стремянной Андрюшка стоял за правду и вокруг себя собрал слуг и друзей Ивана самых верных.
Впрочем, не стал ждать подтверждения, и так ясно, что врать Серому Волку не резон.
- Когда я Ваню увозил в изгнание, ему едва десять годков сравнялось, а когда привозил, уже двенадцать было. Серьёзный такой мальчик был, и править уже мог. Я тогда золотым конём оборотился, он на мне верхом въехал в ворота столицы. И с ним богатыри с дружинами. Тогда-то вся подлюка, гадость вся, из дворца живо повылазила. Дворцовый правду рассказал, кто друг, кто враг. И посадили Ванечку на царство. А стремянной Андрюшка шесть лет при нём регентом был. Это дядька такой для помощи малолетнему царю. Ну, а дальше вы знаете. Иван Добрейший правил Тридевятым царством, никого не казнил, во всём сам разбирался. Вот ты мне, Сашенька, чего-то его маленьким напоминаешь. Тоже душа такая светлая, аж совестно рядом с тобою находиться такому бирюку, как я.
- Хотела бы я чего интересного рассказать... Да откуда у деревенской истории? Только и помню, что эти тридцать лет! Разве... Знаете, в деревеньках-то замуж рано выходят. Вот как стукнет тебе четырнадцать, так и собирайся под венец! Хочешь или нет, матушкам с батюшками виднее, о нас же пекутся и чтобы легче было. А я всегда непослушной была! Вот бывало отправлюсь за водой на речку, тятенька скажет отнести в дом старосте хлебушка, а я ни в какую... Противный у него сын! Всё за подол руки сунуть норовит да слова прям стыдобственные отпускает... Не хочу его видеть! Ну вот, и откажусь идти к старосте. Батюшка осерчает и ну гонять меня опояской пеньковой! А бегаю я быстрее, вот и носимся мы по деревне, раз уж двора не хватает... Урон какой для репутации мельника! Вы же видели, батюшка у меня видный даже в старости, а уж какой в молодости-то был! На одно плечо один мешок положит, на другое другой - и ну тащить муку в амбар. Я под ногами путаюсь, всё чего помочь хочу... Один раз он как запнётся - и падает... А мешки на меня валятся... Испугалась я тогда! Лет десять всего было. Глазки закрыла, ничего не чую, а не больно! Открыла - батюшка надо мной навис, двумя ногами землю попирает и одной рукою - а на второй два мешка еле держатся. Выскочила я, он мешки бросил и ругался потом. Вот он какой сильный у меня!
Девочка откусила кусок рыбы и принялась его жевать, тщательно прислушиваясь к ощущениям.
- Вкусно... Может, и привыкну я скоро к такой пище. Сырая-то рыба всегда одинакова! А здесь и ощущения разные, как ещё приготовить. Волк, а Волк Серый... Добрый ты! Мальчонку вон защищал... А другие волки страшные...
И она поёжилась, глядя в темноту.
Сообщение отредактировал Серебряная: 17 января 2018 - 10:22
Убрав лук бросился охотник к Лесане. Дышала она, значит жива и в этот момент словно камень с души упал который грузом на шее весел, словно к земле тянул. Подошел он к девушки и взволнованно обнял её крепко прижимая к себе а затем отстранился осматривая её.
-Как ты? Сильно он тебя? –дыхание охотника было сбивчивое а во взгляде блеском словно звездное небо отражалось.
- Моя кровь может лечить и убивать, так говорил Каа, - отняла Лесана руку от туловища в месте, где рана была и показала Владимиру, но не было там уже повреждения. Лишь на ладони дикарки зеленоватые подтеки остались, а узор татуировок стал быстро заполнять чистое пространство кожи. С восхищением взглянула Лесана на девушку, что совсем недавно оборотнем была, - невиданный зверь, сильный, правда? Вот по своей ли воле? Если колдовство, то снять его нужно.
- Не бойтесь, пламя ни вас, ни что либо ещё живое не тронет, согреем раненых, залечим раны их, а дальше думы думать будем, как дальше идти нам. - Сам же Яромир подошёл к Лесане, больно ему становилось при виде ран её, будто он их получил, рад был бы взять их на себя, но было уже поздно. - Владимир, отнесем её ближе к костру.
- Уже все в порядке, не стоит волноваться так, - щеки Лесаны раскраснелись и она опустила взгляд. Конечно, друзья должны заботиться друг о друге, но девушка заметила, что другим друзьям из стаи Яромир и Владимир уделяют меньше внимания, чем ей. Да и в бою старались держаться ближе, а какими храбрыми и смелыми они были, как умело управлялись с оружием своим, ещё и колдовство с огнем... щеки дикарки ещё больше румянцем покрылись от мыслей этих, повернулась девушка к костру.
- Жарко, - выдохнула Лесана и посмотрела по сторонам, чтобы отвлечься от мыслей о Владимире и Яромире. Весь отряд стал потихоньку восстанавливаться после тяжелого боя. Казалось бы всего один оборотень, а столько шороха навел. Что же будет, если они встретят целую стаю?
Вскоре, за пересудами и разговорами у костра волшебного не заметила Лесана, как задремала.
Волк, а Волк Серый... Добрый ты! Мальчонку вон защищал... А другие волки страшные...
- Не добрый, а справедливый, - поправил Силуян. Конечно, он ведь не рассказывал подробностей даже о том, о чём сейчас поведал. Решат ещё, что его всякий может за ухом почесать. Чтобы не вызывать подобных желаний, в Волка превращаться не стал, просто сел на землю под дерево. Ждал, когда все товарищи отдохнут, а то и заря ранняя забрезжит. Тогда не страшно за них.
Что же будет, если они встретят целую стаю?
Не сказаны слова, но мысли тревожны. Утешить надо.
- Всё своим ладом идёт, - произнёс Силуян, ничего не поясняя, но так уверенно, как будто что-то знал особое.
Поглядев, как берегиня оказывает помощь раненым и поцарапанным, Елена отошла в сторону, присела на ствол поваленного дерева - можно и собой заняться. Прикрыла она глаза, прочла про себя заговор исцеляющий, да рукой перед собой провела крест-накрест, чтобы скорее порезы, нанесенные оборотнем, затянулись. А открыв глаза, заметила улыбку русалки, к ней обращенную и движение руки, будто хотела та к ней прикоснуться. Поджав губы, отстранилась Елена - не нужна ей жалость, не нужно сочувствие, сильная она, не зря дочерью Кащея была. Видно, испугал этот надменный жест русалку, отпрянула она, отошла к костру, а Елена, немного помедлив, тоже туда подошла.
Присела, заслушалась рассказом Силуяна. Мельком на хлопочущих над лесной дикаркой Владимира и Яромира взглянула, будто тучка на лицо набежала и тут же исчезла.
- Что с ней делать будем? - показала на девушку-оборотня, лежащую без чувств. - А ну как снова превратится? Связать бы покрепче ее, да на голову мешок надеть, чтоб не видела ничего.
Тимофей пока с Гамаюн возился боялся волх,чтобы как бы ей крыло когтями не повредили был готов девицу на себе нести.
- Позволь, я помогу. Отдохни пока, - говорит мужику Златоцвета да склоняется над раненой птицедевицей.
Повторяет тот же обряд, что над Кирой совершала, пока вдруг не охнула и не повалилась как подкошенная от изнеможения. Подкосились ее ноги, да упала берегиня на землю в обморок. Стала она бледнее Киры, что кровью раненая истекала. Последние свои силы нуждающемуся истратила.
- Мы тоже умеем целительствовать, только всё через дары водные! Камыш там, водоросли али рыбка. Говорила я скушать да силы и восстановит... И взрослая вроде а не слушает! Боится?
Русалка грустно вздохнула и посмотрела в костёр - истратив себя на щиты для группы, помочь сейчас она была неспособна.
- И чегой я не осталася на той поляне, - сетовала Гамаюн, пока Тимофей с Сашенькой обрабатывали её раны. - Чуть хвоста не лишилася от блохастой ентой. На стельки ее пустить надобно, дабы не повадно было!
- Не надо её обижать. Ни связывать, ни скверными словами обзывать не надо. Она хотела нам помочь, да только сдуру не сказала ни о своей природе ни о том, что свой оберег успела потерять. Хотя... может украл кто из местных хитрецов. Мало ли вас в лесу таких водится, да? - он почему-то поглядел на Лесника.
- А ты, Гамаюн, вообще птица, могла взлететь повыше и не досталось бы тебе.
Стараниями Силуяна побитая незнакомка лежала вполне удобно, правда, прохладно ей на земле, но ничего, волкодлачья кровь согреет.
- Наверное, утром сама проснётся, - предположил он. - Поглядим.
- Позволь, я помогу. Отдохни пока, - говорит мужику Златоцвета да склоняется над раненой птицедевицей
Повторяет тот же обряд, что над Кирой совершала, пока вдруг не охнула и не повалилась как подкошенная от изнеможения. Подкосились ее ноги, да упала берегиня на землю в обморок. Стала она бледнее Киры, что кровью раненая истекала. Последние свои силы нуждающемуся истратила.
- Чавой-то она? Никак злыдню мохнатую жалко стало? - Мая принялась обмахивать берегиню крыльями, обеспечивая приток воздуха обессиленной лекарке.
- Устала я. Измоталась сильно. Мне бы водицы испить, - попросила она. Без посторонней помощи и встать не могёт, бедняжка.
Закатив глаза и почему-то с грустью взглянув на Елену, русалка поднялась на ноги с самым решительным видом.
- Взрослые! Считаете, что вы мудрее детей? Много вы понимаете! Весь мир изменяется, а взрослые никогда... Ешь! Вода позже будет. Кому сказала есть! Не посмотрю, что ты такая вся из себя светлая да правильная, листочки-ягодки и прочее. Не стыдно самой-то, что такая малая да неживая тебя учит? Вот, у меня немного простой воды осталось, заешь рыбку и ложись, вскоре как новенькая будешь, а то взяли моду... Одни меня боятся и рыбу есть не хотят, которую для всех готовили - другие боятся и рыбку есть не хотят, что в минуты бы силы восстановила! А потом и падают как эти самые блохастые коврики, образец которого только что пытался нас съесть. Ложись! Скушала бы сразу, то уже была бы в норме, а так не знаю...
Буквально силой запихав в берегиню последний кусочек маленькой рыбки из своих запасов, что могли исцелять, русалка уложила двушку на травку и в изрядно сердитом виде села у костра.
Сильно Владимира волновали и подтёки зеленые на ладони девушки, и татуировки её что цвет свой меняли и раны сами исцеляются. Колдовство это было какое-то. Только охотник ни знал, какое. Произошло с ней что-то в лесу том, но не стал он ничего спрашивать. Достав из кармана кусок материи он взял ладонь девушки в свою и обтер зеленые подтёки на её ладони а затем кончики его пальцев коснулись кожи девушки в том месте, где еще мгновение назад рана была. У самого Владимира никаких способностей кроме меткого глаза и навыков выживания и не было. Он посмотрел на друга своего, Яромира, что в бою так храбро сражался размахивая оружиям своим да огонь метал так, словно он и не кузнец вовсе а воин добрый не одну битву выигравший и не одно войско недруга разбивший.
К костру юноша присел рядом с Яромиром и Лесаной. Рядом с друзьями верными, да заслушался историй Силуяновых. Знатным Серый рассказчиком был и вдруг Владимир поймал себя на мысли что ему самому за столько прожитых лет и рассказать было особо нечего. Как в лес на охоту ходил? Как в первый раз Петровича оседлать пытался еще мальчишкой совсем и как тот скинул его? Получил Владимир юный тогда пару ссадин, вывих плеча и мокрые штаны, но силу духа свою сохранил и приберег для следующей попытки оседлать коня своего. Очень нрав у Петровича был необузданный. Он был гордым, свободным. Долго охотник совладать с ним не мог. Купил он его у бабки одной. Старая она была, совсем. Много лет уже прожила и жеребец у неё был молодой совсем. Сказала она тогда ему что если совладает он с конём этим, то верного друга в нем найдет. Никого Петрович к себе не подпускал а уж чтобы кого прокатить верхом… И вот сейчас все также непокорен и свободен Петрович и никого к себе не подпускает кроме друга верного и Лесаны.
Слушая рассказы Силуяна и о чем-то задумавшись Владимир совсем не заметил, как уснула Лесана. Смотрел он на товарищей своих, да в пламя костра всматривался словно пытался развиднеть что-то в языках пламени его, но повернувшись к дикарке заметил он что уснула она. Провалилась в сон блаженный. Встал молодец добрый и к коню своему подошел что устроился совсем рядом с костром, да у березы травку щепал. Даже ему погреться хотелось у огня который имел что-то схожее с Петровичем. Такой-же дикий и необузданный, готовый обогреть и от холода спасти если правильно с ним обращаться, но мог и дел лихих наделать. Из сидельной сумки достал Владимир шерстяной плед связанный матерью чтобы сын во время своих походов в лес не мерз ночью, да нагнувшись над спящей девушкой укрыл он её.
-Спокойной ночи, Леси. –едва слышно прошептали губы юноши а затем он посмотрел на своих товарищей оглядев их зорким взглядом своим, -Поспать надо. Утро ночи мудренее а я покараулю пока.
Cашенька слово не молвил, но музыку заиграл печальную, но светлую напомнил он взрослым, что не стоит кровь поверженного врага проливать Тимофей же слово молвил. -Может девица и не виновата, может ее стоит к бабушке отвести, а там научить как себя контролировать. У него же вот тоже душа напополам с медведем делиться, а нет не хотел он Красную Шапочку убивать. Девка молодая еще, что зря жизнь ее губить. - Не серчай добрая птица ты на нее, она сама не ведала, что творила.
t
Истинные сыны свой Родины! Готовы порвать любого за свою страну. И друг друга за власть!
- Не серчай добрая птица ты на нее, она сама не ведала, что творила.
- Не серчай, не серчай... - проворчала Гамаюн, безуспешно пытаясь приладить обратно выдранное в пылу драки длинное перо из хвоста. - А чего жеж она врала нам, что про оборотней ну ничегошеньки не знает?
Перо прилаживаться на место не желало и, повздыхав, Мая оставила бесполезное занятие, вспорхнула на ветку повыше и, оборотясь птахой, заснула, по птичьему обыкновению сунув голову под крыло. Переливающееся всеми цветами радуги перо сиротливо осталось лежать на поляне.
