Тут немного с флэшбэком, о том как Дональд Бигкид и Эли Коэн встретились.
От лица Дона Бигкида
Это был полный фейл. Провал, эпичный, как чёртова статуя свободы, то есть очень крутой и фантастически огромный одновременно. Прямо-таки дух захватывало.
Даже сейчас он отлично помнил каждое мгновение того злополучного вечера. Отчаянный взгляд, который сверлил спину прямо сквозь драную куртку, когда он неторопливо шагал в закат, поигрывая с трудом добытой шкатулочкой. Разворот на каблуках, солнце, которое так кстати бросило прощальный, мать его, луч на руки, звёздный трёхочковый и ошалевшее лицо Сэмми, прижимающего к груди драгоценный подарок.
«Я передумал, это твоё»
Конец фильма, музыка, титры, овации, все аплодируют… особенно шеф потом, который три сраных года за этой штуковиной гонялся. Пришлось вдохновенно гнать, как пошёл отлить, а тут бах, и бум, и тарарах, короче всё посыпалось, земля разверзлась, шкатулка выпала, он героически пополз за ней, рискуя провалиться в ад, готовый перемолоть его в костную труху, почти дотянулся, как вдруг налетели эти, и тогда…
Шеф назвал его говённым позёром (вполне заслуженно), раззявой и остолопом (а вот это уже нет), потом расхохотался, дружески похлопал по плечу и с той же широкой улыбкой сообщил: «Последний шанс, Дон». Короче, если он провалится ещё раз, то ждёт его задница, глубокая, как лунный кратер.
Терять денежное место Дону не хотелось, а потому сейчас он уныло таращился в экран, разглядывая возможного (и крайне рекомендованного шефом) напарника и старался кривиться не слишком уж сильно. А скривиться было отчего. Застёгнутый на адскую прорву пуговиц пижончик с глазами жертвенного барашка и такими же бараньми кудряшками, хорошенький, словно куколка из азиатского магазинчика, домашний мальчик и вдобавок ко всему совершенно точно еврей.
Дон не был антисемитом, даже считал предрассудки чем-то вроде вавки в башке, но мачехе не удалось вдолбить в него ни комплекс вины белого колонизатора, ни особое отношение к расовым и национальным меньшинствами, а потому Дон мог спокойно себе признаться, что еврея он видеть совсем не рад.
Ему отчаянно не везло с евреями.
Вернее, не так.
Ему по жизни ненормально, невозможно, невероятно везло, и только когда рядом оказывался какой-нибудь еврей, всё шло по п…плохому сценарию. Из-за евреев он уже терял, в порядке очереди, любимую машинку, расположение любимого учителя, зуб, подработку, девушку и изрядный кусок уха.
Последним евреем был Сэмми, Самуил, отличный парень, большой умница, но возьми он с собой кого-то другого, сейчас бы наслаждался честно заработанным отдыхом где-нибудь во Флориде, валялся в гамаке, читал Лондона, пил пиво, тискал хорошеньких блондинок или блондинов, нет, всё-таки лучше блондинок… ну и своим бы денег отправил, у Элли на носу выпускной, а Джемма хочет очередную корейскую куклу. Нет, отдать семейную реликвию Сэмми было правильно, Дон ничуть не жалел, но это было отличное продолжение «еврейского невезения»
И вот теперь ему снова советуют кого бы вы думали, а советами шефа пренебрегать чревато.
Дон не сомневался, что парнишка отличный спец в своей области, всячески признанный, титулованный и оттого дерущий нос выше, чем видит, вот только он вряд ли держал в своей жизни что-нибудь тяжелее ноутбука, а идти им предстояло ни много ни мало в треклятые кормаковы пещеры, куда большинство вменяемых сталкеров зареклись ходить ещё в восьмидесятых, и хуже того, в какие-то совсем древние катакомбы, куда карты даже не доходили; Дон все архивы поднял и присвистнул, по всему выходило, что там водились эмоты, редчайшие, чтоб их, твари, реагирующие на перепады настроения.
Нет, Дон верил, что он как-нибудь отмашется, но что удастся вытащить и напарника был глубоко не уверен, из-за чего чувствовал себя полным дерьмом. Потому что парень был нужен, позарез. Четвёртый по крутизне в Штатах, при том что первые трое — глубокие старики. И главное — он не послал, хотя Дон честно написал про кормаковы пещеры, напротив, выразил желание встретиться.
«Распсихуется — тем лучше», — наконец решил Дон, со вздохом влез в самые затёртые джинсы, разлохматил волосы так, чтобы было видно драное ухо, для верности прикинул, не стоит ли спросить Коэна, в каком штате находится город Израиль, но решил, что это будет чересчур, а вот жвачку в рот закинул и на пробу громко чавкнул — звук вышел что надо. Бросил быстрый взгляд в зеркало, удовлетворённо кивнул (он был омерзителен весь, от самодовольной ухмылки до заляпанных говнодавов) и быстро вышел, не давая себе передумать.
Если он не поговорит с Коэном шеф не оценит, но если Коэн сам откажется с ним работать — Дон тут причём?
***
От лица Эли Коэна, написано Мышем с разрешения Птица, Птицем же подкорректировано
О том, что гость уже ждёт его в кабинете, секретарь его уведомил, вот только не добавил, что его гость будет стоять, засунув руки в карманы, хамски опираясь на раритетный коллекционный шкаф и сам будет почти с этот шкаф размером.
— Привет, пацан! Позови папу, — гость жевал слова и жвачку одновременно, эта отвратительная манера некоторых американцев до сих пор резала Эли слух, — у меня к миста Коэну деловое предложение.
— Коэн — это я. — Эли приглашающе махнул в сторону стола, — Давайте начнем с подробностей.
Гость смерил Эли взглядом, но с места не двинулся.
— Ничё се, ты, значит, Коэн. Я думал тебе лет шестьдесят и ты лысый. Тогда будем без мистеров, как там тебя, Элли?
— Эли.
— Я ж и говорю: Элли. Точно как моя сестрёнка! Ты, часом, не девица? — гость громко расхохотался, явно довольный собственной нехитрой придумкой. — Ты чего хмуришься, я шучу. Можешь звать меня старший братец Дон, мелкий.
— Сказал человек по фамилии Бигкид, — «который не имеет ни малейшего представления о приличиях» вздохнул Эли. — Так мы перейдем к сути?
— Уел, — снова заржал Дон, и Эли успел заметить, что тот даже не удосужился вставить себе зуб, на месте клыка зияла дырка. — Окей, присядем и потолкуем.
Дон бесцеремонно плюхнулся в кресло, попутно едва не снеся статуэтки с тумбочки, и закинул ноги на стол. Эли буквально кожей почувствовал эти грязные говнодавы на своём прекрасном, до блеска отполированном столе.
— Пока вы не уберёте ноги со стола, толковать, как вы выразились, у нас с вами не выйдет
— Ну ладно, ты чего так сразу, — набычился Дон, ноги, впрочем, убрал, но при этом безобразно зачавкал жвачкой. — Я вообще хотел сказать, что пойдём мы в Девятую, там в глубине по моей наводке всякие магические хрени, амулеты, книги, свитки, вся фигня. Мне оттуда заказали только одну хреновину, а там целая сокровищница, натурально. Смекаешь?
— Смекаю? — Эли еще раздраженно, но уже почти заинтересованно вскинул брови, — Что именно за артефакты? Чьи?
— Чёрного Кардинала, говорящее имечко, да? — хохотнул Дон. Добраться до артефактов этого мастера было бы неслыханной удачей. — Никто не знал, где он свои запасы хранил, а мой шеф как-то выведал, по большому секрету говорю, не сболтни. Шеф типа заказал Жезл Гласов, так что остальное поделим шестьдесят на сорок, причём шестьдесят — тебе, потому что там без этой твоей камбалЫ, — Эли поморщился, так каббалу ещё никто не называл, — никак не пройти. Ну что, по рукам?
Дон снова закинул ноги на стол. Здоровенный кусок засохшей грязи ляпнулся прямо на идеальную поверхность.
— Уберите ноги. — повторил он четче, — Семьдесят на тридцать, и…
— Договорились, — Дон быстрым движением сбросил ноги со стола, достал из кармана платок, протёр стол, попутно выкинув жвачку в пепельницу. — Простите, переборщил немного, — звуки он больше не зажевывал. — Понимаете, Эли, в глубине Девятой кишит эмотами. Скажу я вместо «мне нужно облегчиться» — «пойду поссу», вы разозлитесь, а эмоты и тут как тут. Так что если бы вы в меня кинули, скажем, пресс-папье, затопали ногами или просто не выдержали и потребовали выметаться, мне пришлось бы искать специалиста похуже, но поспокойнее. А так, — он пригладил волосы, прикрывая искалеченное ухо, — есть шанс, что сработаемся. У нас впереди месяц, должны притереться и научиться не реагировать. Наступит спад активности — пойдём.
Эли поднял взгляд от бумаг и посмотрел пристально и оценивающе:
— Я не договорил, Дон. Семьдесят на тридцать и этот месяц вы работаете на меня. Вам ведь нужны сейчас деньги, как мне сообщили.
— У кого-то из наших длинный-длинный язык, — буркнул Дон, кажется, почти смущенно, — Нужны. Что за дело?
— В первую очередь, я покажу вам кое-что, а именно…
***
Настоящее, от лица Дона Бигкида
…именно так Дон в это вляпался, и теперь сидел в небольшом барселонском кафе, название которого он всё равно вряд ли бы прочёл правильно, вяло жевал пиццу, потягивал апельсиновый сок и ждал, когда Эли наконец-то за ним явится. На первый взгляд место было клёвым, но ощущение, что тут всё через жопу, его никак не оставляло: музыку, казалось бы, приятную и мелодичную, хотелось выключить, пицца, к которой Дон никогда не придирался, даже если ему приносили вчерашнюю, горелую и недогретую, была свежей и вкусной, но её совершенно не хотелось есть, тёплый желтый свет от маленьких фонариков просто обязан был добавлять уюта, а здесь нагонял тоску.
Дон не был медиумом, он даже хорошей интуицией-то никогда не отличался, и если даже ему было не по себе, тут точно было не всё в порядке.
Напряженное лицо Эли отражало то же самое, когда он быстро прошел прямо к Дону и коротко бросил:
- Идём.
Сообщение отредактировал Прескверный Мышь: 10 марта 2018 - 03:28
Тема закрыта
