[Странный]

Эпиграф:

Стреляют пушки, пулеметы, ракеты с бомбами летают.
А в небе храбрые пилоты друг друга мастерски сбивают.
Пылает пламя, рвутся мины, лежат повсюду трупов горы,
И танки смертоносным клином сминают мирные заборы.
А полководец, взявши ластик, склонился над военной картой...
Вот это, понимаю, праздник, не то что, бл@дь, восьмое марта! (с)

Начало:

- Ты чего не позвонил? – знакомый голос.
- Да блин я сплю еще… - я еле дотянулся до лежащего на полу телефона. На стене висят часы – уже полдень.
- Давай вставай. Я Димону звонил, может, мы еще его успеем проводить на поезд.
- Да? А с какого вокзала? Я к часу приеду, - еще не успев осознать, сколько времени…
- Короче, давай, я тя жду. Вэдээнха, сразу выходишь, там прямо переход. И семьдесят шестой
троллейбус.
- Ага, давай.
- Давай, – я нажал на красную кнопку.

Неловко бросил телефон на диван - он упал с него на пол. Блин, купил неделю назад… Не хотелось вставать совершенно.

Опоздал, конечно же. Станция метро ВДНХ, ровно час. Звонок:

- Ты где?
- Я на остановке… прямо перед носом семьдесят шестой ушел, - чистая правда.
- А-а-а… Да они там часто ходят…
- Угу… Какая остановка?
- Э-э-э… там… строительно-ремонтный завод.
- Долго ехать? – просто отличная остановка, звучит как «стройплощадка номер пять, спросить Васю Чинарика…»
- Та пару остановок.
- Ладно, давай, щас буду… - отбой.

Черт! В кармане тысяча, одной банкнотой.

Я зашел в троллейбус, но у водителя не было сдачи… пришлось выйти. Так, мне это не нравится. На остановке никого, если бы хоть немного людей, так можно за кем-нибудь пройти… нет, не прокатит, тем более в старом троллейбусе.

Рядом «Евросеть». Хорошо, положу сотню на телефон, и разменяю заодно…
- Платежи временно не принимаются…

Тьфу блин!

Помыкавшись по остановке (у таксистов не стал спрашивать – ну их в баню, бандитские морды!), я нашел, где продают билеты. Для этого пришлось возвратиться к метро… прошло минут десять, ушло троллейбусов штук пять, наверное… и минус тридцать рублей.

Зашел. Сидит человек десять от силы. И никто не знает, где остановка «строительно-ремонтный завод». Самолично обнаружил карту маршрутов. Третья остановка «Ростокинский ремзавод». Нда…
Вышел. Ага, то самое – прямо напротив меня здоровый маркет «METRO». Для пешеходов места почти нет. Абыдна, да! На подходе чуть руки не отморозил – на стоянке свищет ледяной ветрище.
Зашел в «прихожую». Мимо снуют толпы с огромными тележками, туда-сюда… Звоню.

- Я на позиции, ты скоро? - это я говорю.
- Я уже закончил. Мне тут расписаться надо… Слушай, мы сразу в Мытищи или сначала в Москву погуляем?
Вообще-то мы и так в Москве, ну да ладно…
- А что, ты думаешь, пива брать, или нет?
- Да не, я хотел тут поесть.

Недолгое раздумье. Пусть лучше поест, а то потом начнет: «Бля-а-а-а… я есть хочу». А ведь еще Димона проводить надо…

- Давай поешь тада, я тебя тут жду, самый правый вход. Димон с какого вокзала едет?
- С Павелецкого.
- Ага, я тебя тут жду, короче…
- Минут через двадцать буду.
- Ладно, давай, жду…

Через двадцать минут томительного ожидания появляется – лыба на всю харю, ходит как браток, на вид крепкий, но неповоротливый; а на самом деле спортсмен, КМС по баскетболу. И всегда в спортивном костюме, хоть об дорогу бей его. Да я и сам неплохо выгляжу – синие джинсы, темная невзрачная куртка, все поношенное донельзя (спасибо хоть стиранное), шапка обыкновенная, да портфельчик зелененький, со школы еще остался…

Приветствие: обычное крепкое рукопожатие, переходящее в более близкое «накрест» с помощью большого пальца, и мощный хлопок по спиняре – это все со школы.

Зашли внутрь по его карточке сотрудника. Оказывается, я сам не прошел бы внутрь. Внутри огромного помещения, как ожидалось, длинные стеллажи с различными товарами

- Вот тут мое… - он показывает на спорттовары – и тут еще…
- Я надеюсь, ты не ходишь тут в этих идиотских халатиках? – и правда, сотрудники этого МЭТРО смахивают на врачей.
- Хожу – он опять тянет лыбу. Я тоже.

Мы идем вглубь этого «ангара». Налево, направо… я бы точно заблудился. Пришли. Тут я увидел стеллажи с пивом. Глаза полезли на лоб, впрочем, другие товары присутствуют в таком же количестве. Толян (ах, забыл представить, знакомьтесь – Толян Толяныч), стоит немного, и, подумав, невозмутимо хватает блок светлого «Клинского» (шесть банок по ноль пять), потом еще один и еще…

- Э! Э! Погодь! У нас не влезет все это!
- По#уй, влезет!

И мы берем восемнадцать банок. Счастье, что он тоже не расстается со своим школьным портфелем.
На выходе пришлось проторчать полчаса – покупателей мало, но у каждого в тележке товаров тысяч на семь, как прикинул Толян. Наконец, нас обслужили («пик» сканером, умножить на три), распечатали огромнейший чек, поставили на нем несколько печатей… я сюда больше не поеду…

- Да тут вообще можно бесплатно пронести. Просто выйти и все. Видишь, охрана? Они выборочно проверяют… Вон, смотри, черножопый идет, щас они его… не, мимо прошел… - он с интересом наблюдал за подозрительным парнем… и рассчитался за меня:
- Потом столько же выйдет в столовке, я щас, ты потом.

Долгое начало, мотор не хочет заводиться, пыхтит, чавкает и не соглашается ехать. А потом резкий старт!

Открываем по одной (у него в портфеле оказались еще две, то есть всего десять литров пива на двоих), и пошло: я пиво не особо люблю, поэтому глощу его залпом.
Первая банка. Он надевает на голову какую-то странную черную повязку, только уши закрывает. Мы идем куда-то в сторону от остановки. Я понимаю, что на элекричку.

- Стой, а как мы пролезем?

Я давно привык, что он никогда не покупает билет. У него несколько способов пройти в метро бесплатно. Автобус, электричка – никогда не платит.

- Да щас увидишь.

И правда, мы подходим, и я вижу чудо чудное: на перрон совершенно свободный проход прямо с улицы.

- Да это единственная станция такая, на остальных турникеты стоят.

Ага, я помню как в прошлый раз мы лазили под забором на станции Мытищи, чтобы не платить… Впрочем, там народ тропинку протоптал давно уже.

- Вот. Это то самое место, где я заснул, – говорит Толян и показывает на место недалеко от ступенек.
Вкратце: спал три часа, работал сутки. Купил три бутылки дорогого пива. На этой станции ждал поезд и заснул… Проснулся уже не на перроне, метрах в тридцати от того места. Пива как не бывало. Необъяснимо.

Тут приходит поезд. Я уже чувствую небольшой подъем сил. Наверняка день будет веселым… Мы заходим. У меня все пиво не поместилось в рюкзак, две банки лежат в карманах, выпирают. У обоих открытые банки в руках. Билетов нет. И перед нами стоят два мента, прямо посередине вагона…

[Странный]

Мы стоим в оцепенении несколько секунд, и тут менты направляются в противоположную сторону – они стояли к нам спиной, а я с перепугу даже не заметил этого. Мы быстренько садимся на первое сиденье спиной к ним. Толян смотрит назад, я не поворачиваю головы:

- Ну чё там?
- Да стоят…

Он берет у меня новую банку и открывает ее. Я делаю так же, и мы осторожно пьем. Менты так и стоят в тамбуре. Только бы не заметили… На следующей станции они вышли.

- Пронесло, а то по соточке точно бы сгрузили щас… - Толян.
- Точно вышли?

Мы с ним прилипли к стеклу. Я увидел спину в форме. Все в порядке.

Меня всегда раздражала одна вещь – потеря самоконтроля. Когда ты выпьешь вина, то у тебя начинают заплетаться ноги, когда ты выпьешь пива, то мысли туманятся, но шагаешь превосходно…

О чем мы с ним говорили – почти ничего не помню. Только отдельные фразы или темы в общем, и то не всегда.

Приехали – Ярославский вокзал. Поезд (простите, э-лек-трич-ка) останавливается, и мы выходим в тамбур. Стоим перед закрытой дверью, ждем полной остановки. Сзади нас молча толпятся люди – никак не терпится выйти. В поле зрения попадает стоп-кран:

- Часто дергают на станциях, – Толян кивает на железку.

Я молчу.

- Я слышал, машинист говорит часто: «Стоп-кран отпустите».

У меня почему-то возникает такое ощущение, что молча сопящие сзади люди очень злы на нас. Неужели только потому, что мы вдвоем и можем позволить себе сказать друг другу какую угодно глупость? Да, видимо, это так и есть. И почему все стесняются друг друга и, прежде всего, себя?

Я начинаю понимать, что уже мыслю, как пьяный. А ведь выпито всего две банки…

Пришлось прыгать через турникет дважды – на выходе со станции, и на входе в метро. Первый прыжок самый трудный – турникет высокий, надо очень сильно подпрыгнуть. Я зацепился ногой и чудом не упал, но все же удержал равновесие. Так... теперь в метро.

Почему-то мой магнитный проездной не сработал, или сработал как-то не так, но зеленый свет загорелся всего на секунду, тут же опять сменившись красным. Пришлось резко проскочить, подпрыгнув, чтобы не зажало. Грохнуло уже позади меня. И всё, никто не заметил. Непростое дело, когда за спиной четыре кило…

А Толян вообще не останавливался, он просто прошел быстрым шагом, и в тот момент, когда турникет дернулся, просто прижал обе створки руками. Со стороны казалось, что он их просто выломил с корнем – с грохотом пропер как танк…

И мы в метро. Оба сели, и он открыл еще одну банку, а я решил пока воздержаться – в памяти еще не изгладились впечатления от посещения «комнаты милиции» на Проспекте Мира…

Банка, видимо, сильно растряслась, так, что брызнула белой пеной во все стороны. Кто-то, сидящий рядом с нами (мне уже было до фени) дернулся, но мы не обратили на него никакого внимания.

Вышли как раз на Павелецкой. На вокзал можно было попасть прямо из метро, но я не сориентировался сразу, и нам пришлось пройти по переходу под Садовым.

Перед вокзалом ужасно скользкий гранит – я уже падал там. Поэтому шел осторожно, напрягая ноги. Люди сновали туда-сюда, везде они, эти люди… Мы зашли в подъезд номер три, поезда дальнего следования. А вот и его поезд, наверняка он – Москва-Новороссийск. Остальные вообще не в ту степь. Отправление в 16:22. А сейчас чуть выше трех.

- Смотри, ему еще даже путь не дали…
- Нам Димона еще минут сорок ждать, – я говорю.
- Ага, этот идиот… нет, чтобы заранее приехать… блин… - Толян качает головой, - Одна девчонка с общаги вообще па поезд опоздала…
- И что, билет – всё?
- Ну да, про@бала...
- Блин, целую штуку… я за такие деньги воробья в поле загоняю, - моя любимая фраза.

Я смотрю на табло, последний поезд – Москва-Воронеж.

- Поехали в Воронеж!
- Да чё, щас подойти к проводнику, за полтора косаря он нас возьмет.
- Да за штуку возьмет, – я жадный.
- Не, за штуку не возьмет…

Мы становимся в уголок, чтоб никто пиво не уволок… то есть чтобы никто не спалил, что мы тут пьем. По счастью, становимся прямо рядом с магазинчиком, полностью набитым людьми. И все стоя пьют пиво. Видимо, пить можно только там.

- О как хорошо встали, и менты не при@бутся...

Я вижу, как Толян куда-то очень странно смотрит. Оборачиваюсь. Не так далеко от нас у стены сидит нищий, черный, грязный и бесформенный, как куча тряпья. Толян говорит:

- Вот ужас… вот так вот…

Он всегда такими глазами смотрит на бомжей. Я подозреваю, что будь он один, точно сыпанул бы мелочи. А в поезде вообще пива хотел дать женщине… это было не смешно.

Мы ждем. Стоим и пьем. Я говорю:

- Позвони ему.

Он звонит.

- Димо-о-о-о-н! Ты где там? Где? Чё ты там делаешь? – Я слышу, как Димон что-то отвечает, но слов не разобрать.
- Димон, поезд опаздывает… то есть, раньше отправляется… да… он без десяти отходит…

Теперь из трубки раздаются нечленораздельные вопли. Толян отвешивает еще парочку ничего не значащих фраз, соглашается, что прикололся над опаздывающим студентом и отключается.

- Где он?
- В автобусе где-то…
- Из Одинцово что-ли едет?
- Да хер его знает…

Стоим пьем пиво. Я уже минут десять улавливал физиологическую потребность организма, но на вокзале ее осуществить не представлялось возможным. Стоял, терпел.

Наконец-то он появился. Минут за десять до отправления.

Я не видел его с лета 2005-го. С того времени он чуть постарел, как казалось. Прическа коротким рыжим ежиком, как всегда худой и длинный, он центровым был в школе, играл в команде с Толяном. Однако улыбка его не изменилась:

- Ого, бугаище! – это он мне. И процедура приветствия такая же. Потом Толян, с ним он виделся в прошедшее воскресенье. Слово за слово. И мы выходим на перрон. Поезд прямо перед нами. Надо начинать процедуру прощания…

[Странный]

Мы идем по перрону. Нужен вагон номер три. Это в самом конце (или в начале?). Я пьян. Толян тоже, но он тренированный, и это не так заметно. Я очень рад, что встретил Димона:

- Димон, я ж тебя полтора года не видел!
Он смеется:
- Да, я тебя тоже, Стас!
- Ты когда уезжаешь?
Он ржет.
- Тьфу, я хотел сказать, куда обратно приедешь?
Он ржет еще громче, Толян хихикает.
- Тьфу. Когда. Приедешь. Обратно? – пришлось сделать усилие над собой. Димон мрачнеет:
- Двенадцатого.
- Марта, что-ли?
- Да… я же академ взял…
- Да? И что там у тебя? – я точно ничего не соображаю. Толян еще в электричке рассказал, что у него проблемы в институте. Димон больше не стал говорить на эту тему:
- Две недели, короче. Потом обратно. Главное, прикол, мама даже не знает об этом…
- Ага, приедешь домой: «Мама, а вот и я!» - Толян смеется. На морозе мы немного протрезвели. А я хочу отлить. О-очень хочу!

Подошли к вагону. Стоит несколько людей, явно провожающие. Мы пытаемся пролезть в вагон, но стоящий рядом человек выкрикивает:

- Эй-эй! Куда! А билеты?
- А, так вы проводник? А чего без формы? – Толян улыбается. А проводник явно свой человек.

Поговорили с ним, узнали погоду в крае, пошутили, поулыбались...
Закинули вещи, и вышли опять на мороз. До отправления пять минут. Поезд плацкартный, естественно, и в купе с Димоном поедут две девушки.

- Димон, - я малость пошатываюсь, отчасти из-за холода, отчасти из-за нужды, - твоя задача – за тридцать часов успеть их тр@хнуть. Обеих.
- Ага, щас, ты их видел? Толстые они.

Вроде не толстые совсем. Показалось, что-ли?
Мы даем Димону банку пива. Толян высказывался еще в метро, что Димон, как последний болван, не возьмет с собой «бухла». Нда, Толян не представляет, что еще можно делать в поезде…
Помнится, летом 2003-го мы ездили в горы, в лагерь. Толян и еще один наш близкий друг, Михей (Миха) взяли три сумки, битком набитые баклашками пива, по два-двадцать пять каждая. Очаково, самое крепкое. Кроме нас троих, их так никто и не увидел… Нас спрашивали домашние: «Зачем вам столько вещей?». Толян разводил руками – тут… штаны… тут майки. Ага, три здоровых сумки…

Тем временем атмосфера накаляется: все засуетились перед поездом, а я больше не могу – срочно нужен туалет. Мы прощаемся с Димоном – чуть не исступленно колотим его по спине изо всех сил, улыбаемся как-то странно, жмем до хруста руки.

Да, лучшие годы мы провели вместе. Жаль, что жизнь так жестоко и резко развела нас в стороны. А ведь раньше и дня не было, чтобы не встретились… Играли в баскетбол, купались в речке. Просто болтались по городу сутками… Чем только не занимались, черт возьми!

Димон пропадает в глубине вагона, и мы молча идем обратно. Я ускоряю шаг:
- Толян. Давай рещще! Мне надо срочно отлить.
- Ага. Самый лучший вариант – прыгаешь вниз и ссышь там.

Щас. На перроне такая толпа прет нам навстречу, не хватает только поссать при всех. Хотя, после того, как Толян ссал на Краснодарскую городскую думу прямо на площади…
Мы буквально выбегаем на улицу, я судорожно ищу глазами местечко… Напротив вокзала какие-то строительные работы, мы забегаем за ограничивающие бетонные блоки, тут никого нет. С облегчением делаем свое дело, причем я стою вдвое дольше Толяна. Тут же, на снегу, я замечаю еще подобные следы…

Жить сразу становится легче. А после открытия еще одной банки жить становится совсем весело.
Садимся в метро… Толян опять с грохотом проходит между створками турникета. А у меня проездной, на этот раз срабатывает.

Пока пересели на другую ветку, доехали, опять не там вылезли (направлялись на Красную Площадь) – туда сюда, еще по парочке банок, и снова хочется пи-пи. Идем к самой площади. Толян говорит, что там есть бесплатный сортир. Мне что-то не очень верится, если рядом стоят кабинки по десять рублей.
Площадь закрыта. Стоят переносные заборчики и менты, сразу за ними. Мы пытаемся развести ментов:

- Ну нам в туалет надо, - говорю я.
- Да, я щас быстро сбегаю. Да он мой портфель подержит! – Толян кивает на меня.
Мент неумолим. Спорить бесполезно, да и опасно. Мент, видя наше состояние, показывает в сторону Александровского Сада:

- Там есть туалет бесплатный, прямо посередине…

Мы идем в Александровский зад… простите, сад.

Толян говорит, что уже всё. Я его понимаю, почти в таком же состоянии. Заходим в Сад… и видим огромную толпу, прущую из метро по мосту во дворец на концерт ЛЮБЭ. Нигде туалетов нет. Идем дальше. Туалетов нет, нигде. Площадь возможного поиска туалетов быстро сокращается…
- Так, - говорит Толян, подозрительно оглядываясь на елочки, - я щас прямо тут…

И тут мы видим домик, что стоит между стеной Кремля и дорожкой, по которой прет толпа к мосту. Домик похож на строительные леса, весь из фанеры. Хрен знает чего там, но место единственное…
Мы идем к нему быстрым шагом, подходим, и видим, что место действительно подходящее. А другого уже точно не найти. В нетерпении подходим вплотную… Тут из-за угла выныривают мужики в черных куртках, очень похожие на ментов…

[Странный]

Мужики идут мимо нас, мы идем мимо них. Замедляем шаг – они явно собираются уйти за угол, откуда мы пришли. Тут один из них неуверенно оборачивается, и говорит: «Вам тоже поссать негде?»

  Мы вчетвером подскакиваем к стенке домика и начинаем отливать на нее… Разговор в процессе:

  - А мы думали, что вы…
  - А мы думали, вы…

  Закончив дела, тот, что заговорил, сказал, что теперь, мол, хорошо. Я сказал, что это ненадолго. Все усмехнулись и разошлись.

Обратно на дорожку мы шли по почти полуметровому снегу. Было пофиг совершенно. Выбрались, и пошли навстречу толпе. Оказалось, она начиналась у метро, куда, собственно, нам и надо было. И чего, спрашивается, мы вообще пошли на площадь?

  Доехали быстро (Толян, как всегда бесплатно) – снова станция Комсомольская, опять Ярославский вокзал. Смеркалось.

Еще раз прыгнув через турникет, мы вышли на платформу. Толян несколько секунд оглядывался (я тут вообще не ориентируюсь) и увидел «наш» поезд (ну да, знаю, знаю…). Мы подбегаем… и двери закрываются прямо перед носом. До отправления еще две минуты.

Я пару раз бью в дверь кулаком. Черт, он же сейчас уедет. Я поворачиваю голову и вижу весь длинный поезд (мы стоим у последнего вагона). Я поднимаю два пальца вверх (буквой V) и кричу:

  - Ше-е-е-ф! Еще две минуты! Еще две минуты!!!

  Толян молча пинает дверь ногой без остановки. Я все машу рукой и ору… как будто меня кто-нибудь услышит…

Тут индеец Острый Глаз (то бишь, я) увидел сквозь стекло, что дверь открыта с другой стороны… Я поворачиваюсь к Толяну и тыкаю пальцем в закрытую дверь:

  - Смотри! Открыта!

Он быстро догоняет. Мы бежим вокруг, причем я обхожу пути полностью, а этот псих прыгает, там, где стоят бетонные ограничители, прямо над рельсами.

Заходим и садимся, где-то в середине вагона, совершенно не обращая внимания на сидящую тут же хорошо одетую девушку, говорящую по телефону. Я чувствую себя рядом с ней бомжом, но несколько глотков пива заставляют все забыть. Поначалу молча пили.

Я прислонился направо, к окну, и смотрел в темную ночь, видел огни и дома. Мимо проносились причудливые здания, где нежилые, где вообще какие-то заводы. И каждое было особенным, каждое навевало на меня определенные эмоции. Я увидел очередную серую стену, причудливо освещенную единственным фонарем… и закрыл глаза. Где-то глубоко-глубоко в памяти осела «запись» - я видел такое уже. Но где и когда? На старой фотографии? Где-то на море, летом, в детстве? От переизбытка эмоций я глубоко вздохнул.

Дома проносились назад, поезд качало, меня тихонько укачивало, я был расслаблен. Хоть мне и было хорошо, тепло и удобно, но настроение было грустное.

Что я делаю здесь? В тысяче километров от дома, в грязном поезде, рядом с какими-то ублюдками (действительно, ходят какие-то набитые гопники), пью это противное пиво… Я оглянулся на сидящую рядом девушку. Она уже перестала трещать по телефону и просто сидела. В ее глазах мы наверняка выглядели как два грязных подонка… А так ли я отличаюсь от подобных идиотов?

И я снова пил. Мы с Толяном пьяно говорили, почти не помню о чем. Разговор был по душам. Это единственный человек, с которым можно поделиться всеми душевными переживаниями, страхами, эмоциями. Пошутить по-своему. Рассказать ему что-нибудь очень личное. И он тоже рассказывал мне такое, чего никто кроме нас не знал, да и не должен был знать:

  - Так что там с солью случилось? Вы с Димоном что-то говорили на вокзале, я не понял…
- Та, это прикол был… я с Машкой в машине сидел… вот… а на улице ливень мрачный ваще… и Димон сидит на первом сидении. В девятке у Жеки… ну мы с Машкой там целуемся, сосемся. Машка Димону говорит, типа, иди отсюда… а Димон не хотел – ливень же… тогда она солонку взяла, открыла ее, и Димону на голову вот так, – он показал руками, как.
  - И он ушел?
  - Да, да там в десяти метрах все сидели…
  - Ха. Так ты ее трахнул?
  - Ага…

  Или вот еще, он говорил:

- А последний секс у нас с Танькой был ваще жестокий. Прямо в подьезде у нее дома… она мне в спину ногти вонзила… ваще… тогда не больно было… и ваще, так жестко было, она меня так крепко держала… как будто не я ее, она меня оттрахала… А потом спина болела так… Я пришел, майку снял, а там кровищи дофига…