[Two-Faced Janus]

Йодель сидел, прислонившись спиной к стене. Вернее к тому, что от нее осталось, а осталось от нее совсем немногое. Холодные кирпичи больно давили на тело, и пошевелиться не было сил, но была апатия и усталость и совсем не подходящие мысли о смерти. Порой ему казалось, что он хочет умереть, ждет этого, желая освободить себя от созерцания всего этого ужаса творящегося вокруг. Рядом с Йоделем лежали еще человек десять солдат, грязные, в рваных обмотках, иногда кто-то вскрикивал, пытаясь, затянуть бинты на обмороженных пальцах, но их вскрики были глухими и усталыми, как будто из преисподней. Грохот был далеким, но не прекращался, но напротив, то усиливался, то чуть ослабевал.
- Эй, дружище, не поможешь мне подкурить сигарету, а то моими рычагами, только навоз из-под себя выгребать.
Йодель, повернул голову, и устало посмотрел на рыжего пожилого солдата, который беспомощно вертел в руках портсигар. Сил что бы встать не было, в голове не было ни жалости к этому раненному «рыжику», хотелось просто послать его «к такой то матери», жалость была может быть только к себе. Но переборов себя, Йодель, тяжело отвалившись от стены, перевалился на бок и подполз к просившему помочь.
Так получилось, что упав на свое место, на глаза ему попалась худая тощая кошка, которая вздрагивая медленно бродила по развалинам, принюхивалась и, облизываясь смотрела по сторонам.
«Откуда она взялась? Я думал, что уже всех этих тварей в городе сожрали. Странное дело, мы едим их, они едят нас». – Йодель видел множество мертвецов обглоданных этими бестиями.
Голод был постоянным спутником немецких солдат уже несколько месяцев, живот и сейчас ныл. Он ныл, требуя еды и ночью и днем, всегда. С самолетов, сбрасывали мешками лишь железные кресты, и совсем мало провианта, да и тот частенько падал к русским. Определить линию фронта было невозможно. Всегда в последнее время, между боями, солдаты выходили на охоту, стреляли все, что можно было съесть, как правило, бродячих собак и кошек, голубей и воробьев, тех, что еще оставались в городе съели уже давно.



Йодель еще раз посмотрел на кошку, и уже было потянулся за карабином, но та вдруг исчезла, где-то в груде кирпичей, идти за ней не хотелось, он еще не привык к мясу, от которого несло дустом, как ему казалось. И сейчас в мыслях  о вареной кошке, его чуть не стошнило. А все мысли были о еде, и добыча пищи становилась самоцелью.
«Эх, где мамины сосиски с жареным картофелем? Что мы вообще делаем здесь? Это место – территория, заваленная мертвецами вперемешку с битым кирпичом, уже давно не город и вообще, понять, это можно посмотрев на пустыню, с кое-где оставшимися, практически разрушенными, остовами домов. Городом он был только на картах наших генералов».
Йодель поднял голову, с серого неба посыпалась белая крупа. Снег был мелким и практически не ощущался на языке, только теперь он понял, что еще хочет и пить.
Тем временем, среди его сослуживцев началось шевеление. Тихие разговоры, который можно обозначить как реплики.
- Небо заволокло, снег пошел, значить сегодня не прилетят! – грустно произнес совсем молодой солдат, имени которого Йодель не знал, но понял, что этот паренек прибыл на фронт совсем недавно, возможно в ходе наступательной операции, перед окружением.
- Не дрейфь, прилетят, фюрер знает, что нам здесь несладко, он сам старый солдат, все понимает. – так же грустно, без должного энтузиазма при упоминании фюрера возразил, знакомы «рыжик».
Йодель закрыл глаза, и расстегнув ремешок поправил шлем : «если и сегодня не скинут харчей, то совсем туго придется. И они хотят, что бы мы воевали…»



Через несколько секунд, в одном из проемов показалась группа солдат, по которым трудно было определить их принадлежность, русские это или свои. Впереди шел укутанный, в гражданский теплый плащ высокий боец:
- Ну что развалились орлы? Нам приказано вас сменить, а вы отправляйтесь в штаб, у меня две новости для вас, с какой начинать?
Йодель не открывая глаз отрывисто произнес:
- Не томи, что за новости?
Тощий сменщик прищурился:
- Начну с дерьмовой, самолетов сегодня не будет.
- Тоже мне удивил, а то мы сами не видим, какая погода! – обиженно фыркнул «рыжик».
- Ладно, а радостная какая? – не унимался Йодель.
- У обозников нашлась еще одна лошадь, и поэтому вас на кухне ждет отменный кулеш!  - почти радостно, измученным голосом выкрикнул пришелец.
После этих слов многие, стали подниматься на ноги, готовые ради такого дела, отправиться к штабу, который находился в нескольких минутах ходьбы по «бездорожью».
Еще не вставая Йодель опытным взглядом заметил несколько фигур, никак не отреагировавших на великолепную новость о жратве. Пришло их сюда 11 человек, а уйдет лишь семь.
Устало, поднявшись, почти обессилевшие от голода, холода, и постоянного недосыпания, солдаты медленно побрели к кухне. В небе сквозь тучи, пробивался монотонный звук, это летели Ю-52, значит не забыли, и сейчас у нас будет еда. И железные кресты, которых у каждого по карманам было с десяток для сувениров.
У Йоделя уже был железный крест, его он получил еще во время летней кампании 42 года, когда наступали от Харькова через Дон, сюда к Волге. А вот пару тройку галет про запас он с удовольствием прихватил бы с собой. В небе низко как это вообще возможно летела тройка тяжелых самолетов, уже виднелся штаб и там, в неистовстве махали руками летчикам наши солдаты. Вот раскрылись парашюты и несколько контейнеров, легли прямо возле наших позиций. Толпа ринувшаяся, к грузу, выкладывала цинковые ящики с патронами и минами, бережно складируя в воронке, и тут же добравшись до съестного, перебивая друг друга, не слушая командирских приказов, жадно выхватывали хлеб и прочее, распихивая по карманам.



Йодель и сам был не прочь, накинутся на еду, но ноги подводили его, слабость была невыносимой ношей. Он как мог старался идти быстрее, сопел и хрипел, опасаясь что ему не хватит. Но идти быстрее не получалось, а из гортани вырывался лишь животный рык.
Слезы текли по щекам Йоделя а, карабин, волочась по земле, ударяясь о кирпичи и мусор, застревая, в щелях, битого камня, цеплялся и тормозил продвижение, поэтому последний раз гулко ударившись о часть стены, остался лежать на месте. Каких ни будь 200-300 метров отделяли Йоделя от заветной цели, но так иногда бывает. На востоке поднялось зарево и сквозь снежную завесу, было видно, как огненные линии прочертили небо, родив невообразимый гул и далекий грохот. А уже через секунду, то здесь то там поднялись огромные всесокрушающие столбы земли, огня, каленого железа и камней.
Йодель остановился и даже не пытался укрыться в этом танце смерти. Просто стоял. И смотрел туда где укрываясь от зловещего оружия русских, его друзья прыгали в воронки и отрытые еще русскими щели и окопы. Посреди всего этого ужаса, Йодель видел лишь кухню, где варился кулеш, да ящики с галетами и прочим провиантом.
Последний снаряд знал куда упасть, на месте кухни стояла пыль, туда где прятались почти, все солдаты и груз, упал снаряд чуть раньше, от штаба их полка. Осталось не больше чем от кухни…. Все стихло так же внезапно, как и началось, все закончилось быстрее чем можно было себе представить… Все оставалось по прежнему, только  голоду прибавилось дикое одиночество… так последний солдат своего полка, стоял среди огромного советского города почти захваченного и ставшего для многих могилой…
Йодель посмотрел себе под ноги и увидел, оторванную по локоть, чью то руку, сжимавшую свежую, только раз надкушенную галету, он наклонился и с трудом разжав мертвые пальцы, взял заветный хлеб, почти не пережевывая начал глотать целиком, по его щекам все также текли слезы, наконец, вырвался крик и рыдания… Йодель упал на землю и посмотрел в небо… а там неведомо откуда, и неизвестно куда пролетал белый голубь, сражаясь с порывами ветра, птица вновь и вновь бросалась грудью на снежные  вихри, и отбрасываемая назад на несколько метров, вновь боролась, желая преодолеть, только ей известную невидимую черту… Йодель закрыл глаза, почувствовал дикую усталость, сил бороться уже не было. Уже через несколько минут, он успокоился и затих, стало тепло, приятные видения из прошлого наполнили все существо и стало хорошо и уютно, а тяжелые веки подсказали, только один выход  -  заснуть….


Конец

[Хельга Skaldi]

Правду говорят - воюют страны, а люди лишь исполняют их приказы... Если б не эпическое слово был в начале в больших количествах))... Полагаю, что некоторая тяжесть строк во время чтения так и задумывалась для передачи состояния... Впечатлило...

[JanJa]

У Януса все рассказы впечатляют. Посмотри ещё в альманахах где-то есть его рассказы.)))

[Хельга Skaldi]

У Януса все рассказы впечатляют. Посмотри ещё в альманахах где-то есть его рассказы.)))

Видели, знаем - просто в альманахе высказаться негде, только на полях пэинтом))...

[Two-Faced Janus]

Дааааа.... Янус еще тот жук... специально в альманахи... что бы только пейнтом)))))))

[Arkideit]

Да... такое бывает...
Голод самое страшное оружие хех...

[Two-Faced Janus]

Когда хочется жить.

Я лежал под огромным слоем земли и кричал. Кричал как мог, с надрывом, связки болели, но я не слышал своего голоса. Дикий вой и грохот сливались в один монотонный гул, я не мог пошевелиться и поэтому просто орал. Наконец об меня кто-то споткнулся, это был наш унтер Вальтер Шухем. Я протянул свободную руку и схватил его за сапог, но тот оглянувшись на меня белесыми полными ужаса глазами высвободил свою ногу и на четвереньках пополз дальше, по разбитой траншее. Артобстрел русских продолжался уже с пол часа. Я начал откапывать себя и молится что бы бревна землянки не перебили мне конечности, я начал петь, детскую песенку которую мне пела в детстве мама, там дома, в Мюнхене, где пахло молоком и свежей травой, а не кровью, страхом и трупами как здесь в России. Наконец я смог встать. Визг снарядов и мин методично обрывался в расположении наших позиций. Траншея была завалена мертвецами, оторванными частями тел и обрывками амуниции.
- Мартин! Мартин черт побери! Глянь это огромные демоны топчут нас! Я так больше не могу слышишь? - я оглянулся на нашего связиста, он держал в руке оторванную трубку полевого телефона и жалобно смотрел на меня.
Он сошел с ума, я видел, как многие не выдерживают и сходят с ума.
- Мартин, скажи великанам что бы они пощадили нас! Моя мама будет плакать, если узнает что меня убили!
- Заткнись! - я зло тряхнул радиста за плечи и в этот момент горячий шипящий осколок от разорвавшейся мины срезал несчастному нос и часть щеки. Я оттолкнул его что бы не слышать этот беззвучный вой боли, и пригибаясь побежал по траншее к позициям наших артиллеристов.
Здесь все было еще хуже чем в траншеях пехотных частей, груды искореженных 105-мм. полевых гаубиц невообразимым образом были смешаны с человеческой плотью. Скорее всего эта позиция была засечена раньше и сразу же подавлена врагом. Рядом упал снаряд крупнокалиберной гаубицы но к счастью для меня не детонировал, а лишь поднял огромный столб земли и застрял в болотистой почве.
- Мартин, ты жив? Прекрасно! - передо мной показалась сутулая спина нашего фельдфебеля Аугуста:
- Сейчас русские пойдут в атаку. А у нас потери ... ты не видел Зигмана?
Я качнул головой, говорить о обезумевшем инвалиде который наверняка уже истек кровью я не хотел:
- Погиб наверное...
- Многие новички не выдержав психологического давления выскочили из траншей - грустно покачал головой Аугуст. Я знал что это значило - пара десятков похоронок в сторону Рейха.
- пара человек тронулась умом, сейчас отправил их в землянку к раненым - продолжил Аугуст,- дела дерьмо, людей нет, артиллерия разбита, танки - русские сожгли еще утром.
Я уловил странные нотки в голосе этого уже не молодого человека. Сколько раз я видел как он бесстрашно идет на русские окопы, подбадривает солдат, ходит под пулями.. а теперь? Теперь я слышал, какую то надломленность в голосе:
- Господин фельдфебель вы в порядке?
- Ты видел, сколько парней убило сегодня?
- Бывало и похлещи, я зажмурился пытаясь не вспоминать ж/д вокзал под Харьковом в 43 году...
- Да бывало...
Артобстрел закончился а русские все еще не шли. Мы опустились у разбитой стенки траншеи и закурили:
- Не наступают. Знают, что мы никуда не денемся.
Я зажмурил глаза и снял каску:
- Мы не генералы, можем и не стреляться... Стыдно только перед ребятами... я вот жив а они вон по кускам разбросаны...
- Можно и мертвых стыдиться если виноват перед ними, а то что ты выжил а они нет, в чем тут вина? Повезло.
Русские солдаты подошли к окопам скрытно, у меня в руках не было винтовки, Аугуст попытавшийся вытянуть парабелум тут же был пробит штыком какого то русского солдатика, совсем еще мальчишки, я поднял руки вверх и меня обыскав отправили к русским окопам с поднятыми руками... Я шел в русский тыл и думал - когда шел бой я не боялся умереть и даже не думал об этом, а теперь холодный пот выступил на лбу при мысли о встрече с красными комиссарами... и я понял, хочется жить - это когда боишься умереть.

[AlexNerevarin]

Сильно написано.

[Siegrun]

Янус, с возвращением)) ты как всегда жизнеутверждающ)))

[Анна Райт]

Да, сильно.
Правда, герр Янус, отчего-то вы запятые не любите...

[JanJa]

Ань, отстань от него со своими запятыми. Наслаждайся действом.))) Спасибки, опять порадовал, Андрюш.

[Хельга Skaldi]

отстань от него со своими запятыми.

Ну почему нас так не любят??))... А рассказ - сильно, как и прежде...

[Two-Faced Janus]

благодарствую друзья

[Two-Faced Janus]

Странная поездка.

Я только приехал из города, что бы навестить родителей, а брат уже паковал в машину наш "странный" багаж. Из всего собранного только видеокамера и фотоаппарат выглядели мирно. Винтовка Манлихира, АК-47, противогазы, камуфляж, револьвер Наган и ТТ, пара раций и еще много чего, что могло показаться по меньшей мере необычным. Брат подмигнув, стал закрывать багажник:
- Всего пару кадров и несколько постановочных фотографий на тему пост Апокалипсиса.
Мы дружно плюхнулись в авто и поехали в место которое про себя в шутку называли - "деревня зомби". Пару лет назад мы случайно вдалеке от асфальтовых дорог в дикой глуши окруженной огромными болотами, озерами и оврагами нашли это поселение. Но собрав спиннинги мы увлеклись рыбной ловлей лишь изредка поглядывая и усмехаясь на еле видневшиеся дома у леса. мы даже поленились позже узнать как правильно называлась эта деревня или хутор. теперь мы ехали туда прихватив пару петард и дымовых шашек, что бы по позировать на природе в своих "нарядах". Дорога предстояла не долгая всего то с десяток километров, но осень расстроила грунтовые дороги так, что наше предприятие могло и не выгореть. но опасения оказались напрасными, на первый взгляд. Дорога была сухой и ровной и мы включив приемник слушали какие то унылые песни в исполнении таких же унылых исполнителей. первый овраг, и мне как большому и тяжелому мальчику пришлось покинуть машину что бы она не увязла в приличной грязевой луже. Проехав уже пол дороги мы оказались на краю распаханного поля, на котором лишь пунктиром кто-то указал направление движения. Другой дороги нет. Деревня зомби была уже рядом, и поворачивать не хотелось, не остановили нас и кое-как сколоченные предупреждающие знаки санитарной зоны карантина. В соседней области объявилась африканская чума свиней. Но раз туда куда мы ехали свиней мы не собирались встретить, то и эти "чудо-знаки" нас тоже не испугали.
- ну что едем дальше? - неуверенно спросил я и заерзал в кресле.
- машину конечно жаль, бедная подвеска... но давай попробуем.
Я не стал спорить и мы медленно и осторожно покатились дальше. Дорога к намеченной цели пролегала через узкую земляную дамбу, построенную еще при царе Горохе и разделявшую приличных размеров озеро и болото. Именно по этой дамбе нам и предстояло проехать. Всего то метров 300, а там уже и то куда мы ехали. Но... первая красноречивая проблема вырисовалась уже сразу перед капотом машины, в конце дамбы мост был разрушен. Мост из добротных, новых, белоснежных бетонных плит. Первая мысль - сдаем назад, развернутся негде. Но решили проверить и выбрались из авто. По краю оставалась небольшая тропинка и дальше можно было держась за поручни кое как перелезть на другую сторону. Странно. Это было первое "странно", мост был свежим, значит люди есть. Но разрушен, половодья весной большого не было и подмыть не могло. Мы с братом так и не решили что послужило причиной разрушения моста. возможно причины были просты и банальны, а объяснение вполне рациональным, но мы его не нашли. Мы оделись в свою "форму" и стали похожи ну если не на террористов то на сталкеров точно. Маски, камуфляж, разгрузка - все выглядело более чем убедительно, плюс макеты оружия которые едва ли отличишь от настоящего в паре метров от него. наконец мы подобрались к первому дому. Он совсем не выглядел заброшенным, напротив, выкрашенные стены, даже решетки на окнах из приличной кованой стали. Мы остановились, что бы оглядеться. Дальше стоял дом из которого уже росли деревья, еще дальше развалюха с разобранной на кирпичи стеной. Значит людей тут нет? Или есть? Я не сразу обратил внимание, что дороги или даже тропинки к домам нет, все заросло травой и молодыми побегами лозы и клена. на окнах подобие штор. Значит жилой. Вон и из колонки капает вода, под ногами свежие обрубки линей, дальше хвост рыбы уже слегка заветренный. Огорода нет. Мы встали в нерешительности. И тут "странности" стали вырисовываться одна за другой как снежный ком:
- Здесь и в помине нет газа, уже холодно, угля нет и не топят, из трубы не идет дым! - прошептал почему то брат.
- Я не слышу собак, нет кошек, домашней птицы тоже не слышно - так же шепотом ответил я.
- да тут даже диких птичек не слышно!
и мы встали пытаясь прислушаться к чему ни будь. Тишина... вообще. даже с болот и озера ничего. Мы стояли и чего то ждали, страха не было, но чувство тревоги и дискомфорта нами овладело тут же. Я прошел перед окнами дома, но ничего не увидел, вернее увидел но не в доме а рядом. на одной из веток болталась тушка кота или кошки, свежее мясо с небольшими комочками жира отливало нежно розовым цветом. Кошка была черной, остались часть хвоста и задние лапы. Все остальное выло снято. Шкура. И ни капли крови. Оскал бедного животного с которого полностью сняли шкуру не был похож на усмешку. Я отметил, что шкуру снимали по всем правилам козлиного жанра, то есть поперечная палка была засунута в суставы задних лап. так снимают шкуру с козлов. передние лапы связаны. Кому понадобилось мучить животное? Брат нашел место для шутки:
- Я в фильмах видел, зомби кошек не едят!
- да, они шьют одежду из их шкурок - на автомате поддержал я. Но в голове сразу стал перебирать варианты, сектанты? Может тут притон и наркоманы? дети? Были еще пара предположений, но все перечисленное не выдерживало здравой критики. Сектанты? в такой глуши в брошенном холодном доме? наркоманы? ну выращивать по лесам мак это одно а резать кошек это уже не тот случай. Дети? Но слишком профессионально все сделано и еще ни капли крови. Даже на голове снята шкура так что и глаза и прочее оставались целыми. А на душе стало еще скверней. два взрослых молодых человека не мелкого телосложения, травматическое оружие и охотничьи ножи приличных размеров давали нам хорошие шансы против любого, но вокруг была только тишина. До боли в ушах. Странное место. С колонки так же беззвучно капала вода, ветер обходил это место стороной и тревога, не понятное до конца это чувство росло. солнце уже село за горизонт и начинало смеркаться.
- Поехали отсюда, а то я чувствую себя как в каком то дешевом ужастике! - через силу усмехнулся я. Видимо брат чувствовал себя так же неуютно, потому как молча повернулся и пошел к тропе что вела к дамбе и разрушенному мосту. всю дорогу мы не проронили ни слова. даже когда уселись в машину и ехали на задней передаче к грунтовой дороге (развернуться было негде). И уже много позже въезжая в свое село я сказал:
- тут как то веселее вроде.
- да... тут живые люди - снова отшутился брат.
А я подумал как же угрюмо выглядит брошенное людьми жилье. Эти молчаливые дома. свидетели смеха и бури эмоций, горя. а может быть счастья, теперь стояли зарастая деревьями и мхом. Что в них осталось? Эхо голосов покинувших их хозяев? Что-то, когда то сказанное, забытое и теперь уже и брошенное тут. И стоят эти дома молчаливые, угрюмые вглядываясь своими проемами окон в каждое живое что проходит мимо. Да... очень странно и даже страшно выглядят брошенные дома... С этими мыслями мы добрались к родительскому дому. в котором горит Слава Богу свет...

[JanJa]

Тоже не люблю пустые дома, жутко.