1
Существуют вопросы, на которые всегда есть ответ, что-нибудь простое, например, мы всегда можем ответить, что за цифрой три обязательно будет стоять четвёрка, а ночью на улице обязательно будет темно, как ты ни крути и не исхитряйся. А существуют такие вопросы, которые вечные – на них либо нельзя дать однозначный ответ, либо в самый ответственный момент мы забываем проследить за ответом и вопрос остается всё таким же вечным.
И таких вопросов океан – например, куда деваются комары днём? Или какая сладость вкуснее всего на земле? Откуда берутся те или иные вещи и куда пропадают? Сколько я смог бы съесть оладий за один раз? Куда правильнее смотреть – себе под ноги или вперед, на дорогу? Как раз в тот момент, когда Джереми размышлял над последним вопросом, устойчиво глядя под ноги, толстая ветка престарелой осины, нависшая над дорогой, тонко намекнула, что следовало бы всё-таки больше смотреть на дорогу.
Из глаз мальчика посыпались звёзды, перемешанные с обидой на злосчастное дерево и с тенью слезинок, ненавязчиво вылетевших из уголков глаз во время удара. Где-то неподалеку звенел колокольчик. Из под небрежно остриженной челки мальчика томно выползла густая капля, напоминающая своим цветом спелую вишню. На вкус же капля больше напоминала ржавчину, нежели ягоду. Размазав остатки ржавой вишни поперек лба, прижав руку к ранке, Джереми поспешил домой, иногда смотря под ноги, но чаще всё-таки перед собой.
***
- Я же тебе говорила, смотри под ноги – мама Джереми, заботливая дама в сером фартуке и забранными в луковицу волосами мочила небольшую тряпку в теплой воде и легонько прикладывала к ране сынишки. Джереми морщился.
- Мам, я смотрел под ноги, но когда у тебя перед глазами только камни, трава и ботинки, толстые ветки совершенно незаметны – сказал Джереми.
- Значит, надо было глядеть куда идешь! – спорить с мамой, как и всегда, было абсолютно бесполезно. – Придерживай это возле лба, я сейчас схожу за мазью.
Джереми молчаливо разглядывал кухню, прикладывая повязку к царапине на лбу. Свет струился по подоконнику, стекая на стол и слегка капая на дощатый пол, по которому невозможно пройтись босиком, не посадив себе занозу. Где-то там, в месте, куда не попадают солнечные лучи, под столом, слегка выглядывая из-за уголка крохотной щели, пряталась мышка.
- Как, интересно, она бегает по полу и не ставит занозы? – подумал Джереми. – Наверное, она такая ловкая, что просто оббегает их, даже не утруждаясь этим. Или её зоркие глаза видят каждую занозу за версту, за мышиную версту, конечно, поэтому, она их обходит. Или, может быть, всё-таки ставит, а потом уносит их к себе в застенок, собирает и топит ими свой маленький мышиный камин. Или просто собирает, мало ли зачем мышке могут понадобиться занозы? Папа говорил, что в прошлый раз нашел много щепок в амбаре.
Эту его мысль оборвала мама, принесшая густую, вязкую мазь от ран, порезов и ушибов.
***
Весна потихоньку начала устремляться к своему логическому концу, плавно переливаясь в лето, словно белое вино, струящееся из бутылки в чашу. Свежесть утренней росы, вкупе с солнечными бликами и пением птиц, запах свежего хлеба и ноты зацветающих кустов стекали из узкого горлышка весенних дней в золочёную чашу летних вечеров.
Словно кот, мурлычущий на коленях, это таинство умиляло и нежило само мироздание. Природа, сладко дремлющая в своем существе и одновременно рвущаяся и стремящаяся из стороны в сторону. Словно звон колокольчиков, висящих на боковине старой повозки бродячих артистов или терпкая мелодия дорогой и редкой шкатулки, всепроникающая и тонкая, игривая и мимолётная.
***
Джереми слегка отодвинул торчащую перед ним ветку, осторожно перешагивая через торчащий из земли корень. Лесное покрывало под ним поскрипывало. Вот уже час как он искал в лесу ягоды или, может быть, пару грибов, которые могли бы вырасти после недавнего дождя. В его лукошке гордо покоилась небольшая кучка листьев, насыпавшихся с кустов, среди них, где-то внизу покоилась парочка листьев перечной мяты, сорванной в огороде.
Где-то позади оставались деревенские дома, впереди огромный и неизведанный лес, а где-то рядом, наверняка, где-то совершенно рядом должны быть вожделенные трофеи после лесной прогулки. Однако на глаза упрямо попадались лишь мелкие веточки, опавшая листва, и местами мелькали следы лесных обитателей.
Вдали послышался звук, напоминающий звон колокольчика. Джереми в очередной раз переступил через один из торчащих из земли корней и потихоньку заскрипел в сторону звука. Словно первооткрыватель чего-то, его движения были аккуратны и, даже казалось, будто уши его слегка шевелятся в те моменты, когда он прислушивался к лесным шепоткам.
Чуть поодаль мимо кустов пробежал кролик. Ветер, шевелящий ветвистые пальцы молчаливых лесных исполинов нежно овевал лицо. Трели маленьких лесных птиц, тех, чьих имен нам не узнать, что прячутся среди крон и чьи песни прекрасны, словно серебристый ручей в жаркий день, притихли. Нет, они не переставали свою песню, но будто перевели её в другое русло, сменили ноты на пюпитре и теперь отыгрывали нежное вступление тихого и неторопливого вальса. Поодаль, из-за веток разросшегося кустарника, словно стеной выросшего перед глазами мальчика засияли лучи солнца, таинственно пробивающиеся сквозь пучину листьев. Откуда-то оттуда доносился звук колокольчика.
***
Ключи. Тысячи маленьких ключиков висели над небольшой полянкой, заботливо укрытой косматым кустарником. Железные и латунные, золотые и серебряные, ржавые и гладко отполированные, покрытые затёртой облупившейся краской и сияющие своей первозданной металлической чистотой, богато украшенные и наспех отлитые – тысячи ключей висели на ветках, то тут, то там свисая над маленькой полянкой. Они были привязаны нитками всех оттенков зеленого от изумрудного до мятного, которые сливались с листвой. Металлические трубочки будто парили над поляной, иногда соприкасаясь друг с другом и производя тихий едва слышный звон, подобный тому, что издают маленькие колокольчики.
Словно заворожённый, Джереми стоял и разглядывал нависающие над поляной ключи. Все они были привязаны так, что казалось, будто до них можно докоснуться рукой, но как только ты протягиваешь руку, оказывается, что ключ летает много выше. Иногда ветерок проникал на поляну и, толкая какую-нибудь ветку чуть сильнее, делал звук колокольчиков яснее и отчетливее.
- Красиво, правда? – сказал звонкий девичий голосок откуда-то сбоку, что заставило Джереми подпрыгнуть на месте.
Рядом со стволом большого дерева, заботливо оплетенного ветвями кустарника, облокачиваясь на мшистую кору, сидела девочка, ненамного младше Джереми. Он наверняка видел её в деревне, может быть она даже приходила к сельскому учителю, старику Корнелию, слушать сказки. Её светлые локоны ниспадали на тонкие и аккуратные плечи, одетые в крестьянское платьице голубого цвета. Однако свет падал на нее, и, казалось, будто её одежды сотканы не из ткани, но из самого летнего воздуха, из небесной лазури, смешанной с чистой родниковой водой и яркими ромашками. На коленях у нее лежал кролик, тот самый, что пробегал в лесу мимо мальчика. Девочка улыбалась.
- Что это за место? – спросил Джереми, не зная, куда глядеть - на девочку или на парящие над ним ключи.
- Я не знаю, я сама наткнулась на эту полянку совсем недавно – улыбаясь, проворковала девочка. – Как тебя зовут?
- Джереми
- А меня Мари! – улыбка её стала еще шире. – Садись рядом со мной.
***
Прошло несколько часов, а детвора всё так же сидела, облокачиваясь на шкуру деревянного гиганта и поглаживая маленького кролика. Казалось, будто в самом животе у Джереми звенели колокольчики с каждым словом, предложением, с каждым новым вопросом, на который, скорее всего, нет ответа, он чувствовал, как на один колокольчик в его животе становится больше.
Ветер, струящийся сквозь ветки, стал сильнее, как будто где-то пошел воображаемый дождь, а лужи воздуха стали медленно стекаться к поляне.
- Сейчас будет самое красивое! – воскликнула Мари, сняв с себя кролика и подогнув колени, готовясь встать. – Ты умеешь танцевать?
- Что? – голос Джереми выражал ту редкую гармонию удивления и неуверенности, которая бывает лишь в истинно необычные моменты.
- Вставай, я тебя научу! – сказала девочка.
Ветер становился все сильнее, но заметно это было, лишь глядя на кроны деревьев. Словно ткань экзотической восточной шляпы, ветер заплетался над головами детей, гуляя мимо ключей, ласково поглаживая их по металлической поверхности.
И тут раздался звон. Все нависающие над полянкой ключи одновременно начали звенеть тысячами колокольчиков, выстраиваясь в звонкую гармонию. Будто кто-то открыл единовременно несколько десятков волшебных музыкальных шкатулок, но мелодия всё равно была неумолимо прекраснее и волшебнее, чем, если бы этих шкатулок были сотни. Казалось, сама природа вторит этим необычным колокольчикам, парящим в воздухе раннего лета. Птицы, те самые, что распевались все это время где-то вдалеке, все они выпорхнули, чтобы послушать чудесное пение загадочной лесной поляны, тихо, а потом всё громче и громче подпевая её песне.
Мари, схватила нового друга за руки, вытянув на центр поляны.
- Сними свою обувь, она будет тебе мешать – звонким голосом возвестила она.
Джереми стянул ботинки, зацепив пятками шершавые подошвы, и теперь оба они стояли посреди поляны, ощущая мягкий лесной ковер своими ступнями.
- А теперь повторяй за мной!
Нежные и в то же время хваткие руки девочки обвились вокруг пальцев Джереми, и они закружились в танце, одном из тех, что танцуют на балах в золочёных дворцах королевские особы и их близкие.
***
Они шли в сторону деревни, переступая торчащие тут и там корни, каждый сжимал в одной руке по лукошку, наполненному только мелкими листьями, налетевшими от кустов и деревьев. Правая рука Джереми и левая рука Мари всё так же держались вместе, скрестив пальцы на ладонях друг друга. Большую часть пути они молчали, просто улыбаясь, и периодически кидая друг на друга счастливые взгляды. Полянка оставалась далеко позади, но где-то внутри них всё также продолжали звенеть колокольчики.
Вот, они практически подошли к деревне.
- Я буду ждать тебя завтра там же – проворковала Мари, слегка опустив глаза. – Ты придешь?
- Конечно! – выпалил Джереми и пальцы его сжали её ладонь, как сжимают, когда не хочется отпускать никогда более, - обязательно приду!
- Я буду тебя ждать! – воскликнула девочка.
Она чуть притянула его за руку и легонько чмокнула в щеку, после чего, улыбаясь, побежала в сторону своего дома, несколько раз повернувшись, чтобы улыбнуться еще раз и помахать рукой. Джереми почувствовал, как в его груди зазвенел еще один колокольчик, улыбнулся и, слегка подпрыгивая от переполнявшей его радости, побежал домой.
И таких вопросов океан – например, куда деваются комары днём? Или какая сладость вкуснее всего на земле? Откуда берутся те или иные вещи и куда пропадают? Сколько я смог бы съесть оладий за один раз? Куда правильнее смотреть – себе под ноги или вперед, на дорогу? Как раз в тот момент, когда Джереми размышлял над последним вопросом, устойчиво глядя под ноги, толстая ветка престарелой осины, нависшая над дорогой, тонко намекнула, что следовало бы всё-таки больше смотреть на дорогу.
Из глаз мальчика посыпались звёзды, перемешанные с обидой на злосчастное дерево и с тенью слезинок, ненавязчиво вылетевших из уголков глаз во время удара. Где-то неподалеку звенел колокольчик. Из под небрежно остриженной челки мальчика томно выползла густая капля, напоминающая своим цветом спелую вишню. На вкус же капля больше напоминала ржавчину, нежели ягоду. Размазав остатки ржавой вишни поперек лба, прижав руку к ранке, Джереми поспешил домой, иногда смотря под ноги, но чаще всё-таки перед собой.
***
- Я же тебе говорила, смотри под ноги – мама Джереми, заботливая дама в сером фартуке и забранными в луковицу волосами мочила небольшую тряпку в теплой воде и легонько прикладывала к ране сынишки. Джереми морщился.
- Мам, я смотрел под ноги, но когда у тебя перед глазами только камни, трава и ботинки, толстые ветки совершенно незаметны – сказал Джереми.
- Значит, надо было глядеть куда идешь! – спорить с мамой, как и всегда, было абсолютно бесполезно. – Придерживай это возле лба, я сейчас схожу за мазью.
Джереми молчаливо разглядывал кухню, прикладывая повязку к царапине на лбу. Свет струился по подоконнику, стекая на стол и слегка капая на дощатый пол, по которому невозможно пройтись босиком, не посадив себе занозу. Где-то там, в месте, куда не попадают солнечные лучи, под столом, слегка выглядывая из-за уголка крохотной щели, пряталась мышка.
- Как, интересно, она бегает по полу и не ставит занозы? – подумал Джереми. – Наверное, она такая ловкая, что просто оббегает их, даже не утруждаясь этим. Или её зоркие глаза видят каждую занозу за версту, за мышиную версту, конечно, поэтому, она их обходит. Или, может быть, всё-таки ставит, а потом уносит их к себе в застенок, собирает и топит ими свой маленький мышиный камин. Или просто собирает, мало ли зачем мышке могут понадобиться занозы? Папа говорил, что в прошлый раз нашел много щепок в амбаре.
Эту его мысль оборвала мама, принесшая густую, вязкую мазь от ран, порезов и ушибов.
***
Весна потихоньку начала устремляться к своему логическому концу, плавно переливаясь в лето, словно белое вино, струящееся из бутылки в чашу. Свежесть утренней росы, вкупе с солнечными бликами и пением птиц, запах свежего хлеба и ноты зацветающих кустов стекали из узкого горлышка весенних дней в золочёную чашу летних вечеров.
Словно кот, мурлычущий на коленях, это таинство умиляло и нежило само мироздание. Природа, сладко дремлющая в своем существе и одновременно рвущаяся и стремящаяся из стороны в сторону. Словно звон колокольчиков, висящих на боковине старой повозки бродячих артистов или терпкая мелодия дорогой и редкой шкатулки, всепроникающая и тонкая, игривая и мимолётная.
***
Джереми слегка отодвинул торчащую перед ним ветку, осторожно перешагивая через торчащий из земли корень. Лесное покрывало под ним поскрипывало. Вот уже час как он искал в лесу ягоды или, может быть, пару грибов, которые могли бы вырасти после недавнего дождя. В его лукошке гордо покоилась небольшая кучка листьев, насыпавшихся с кустов, среди них, где-то внизу покоилась парочка листьев перечной мяты, сорванной в огороде.
Где-то позади оставались деревенские дома, впереди огромный и неизведанный лес, а где-то рядом, наверняка, где-то совершенно рядом должны быть вожделенные трофеи после лесной прогулки. Однако на глаза упрямо попадались лишь мелкие веточки, опавшая листва, и местами мелькали следы лесных обитателей.
Вдали послышался звук, напоминающий звон колокольчика. Джереми в очередной раз переступил через один из торчащих из земли корней и потихоньку заскрипел в сторону звука. Словно первооткрыватель чего-то, его движения были аккуратны и, даже казалось, будто уши его слегка шевелятся в те моменты, когда он прислушивался к лесным шепоткам.
Чуть поодаль мимо кустов пробежал кролик. Ветер, шевелящий ветвистые пальцы молчаливых лесных исполинов нежно овевал лицо. Трели маленьких лесных птиц, тех, чьих имен нам не узнать, что прячутся среди крон и чьи песни прекрасны, словно серебристый ручей в жаркий день, притихли. Нет, они не переставали свою песню, но будто перевели её в другое русло, сменили ноты на пюпитре и теперь отыгрывали нежное вступление тихого и неторопливого вальса. Поодаль, из-за веток разросшегося кустарника, словно стеной выросшего перед глазами мальчика засияли лучи солнца, таинственно пробивающиеся сквозь пучину листьев. Откуда-то оттуда доносился звук колокольчика.
***
Ключи. Тысячи маленьких ключиков висели над небольшой полянкой, заботливо укрытой косматым кустарником. Железные и латунные, золотые и серебряные, ржавые и гладко отполированные, покрытые затёртой облупившейся краской и сияющие своей первозданной металлической чистотой, богато украшенные и наспех отлитые – тысячи ключей висели на ветках, то тут, то там свисая над маленькой полянкой. Они были привязаны нитками всех оттенков зеленого от изумрудного до мятного, которые сливались с листвой. Металлические трубочки будто парили над поляной, иногда соприкасаясь друг с другом и производя тихий едва слышный звон, подобный тому, что издают маленькие колокольчики.
Словно заворожённый, Джереми стоял и разглядывал нависающие над поляной ключи. Все они были привязаны так, что казалось, будто до них можно докоснуться рукой, но как только ты протягиваешь руку, оказывается, что ключ летает много выше. Иногда ветерок проникал на поляну и, толкая какую-нибудь ветку чуть сильнее, делал звук колокольчиков яснее и отчетливее.
- Красиво, правда? – сказал звонкий девичий голосок откуда-то сбоку, что заставило Джереми подпрыгнуть на месте.
Рядом со стволом большого дерева, заботливо оплетенного ветвями кустарника, облокачиваясь на мшистую кору, сидела девочка, ненамного младше Джереми. Он наверняка видел её в деревне, может быть она даже приходила к сельскому учителю, старику Корнелию, слушать сказки. Её светлые локоны ниспадали на тонкие и аккуратные плечи, одетые в крестьянское платьице голубого цвета. Однако свет падал на нее, и, казалось, будто её одежды сотканы не из ткани, но из самого летнего воздуха, из небесной лазури, смешанной с чистой родниковой водой и яркими ромашками. На коленях у нее лежал кролик, тот самый, что пробегал в лесу мимо мальчика. Девочка улыбалась.
- Что это за место? – спросил Джереми, не зная, куда глядеть - на девочку или на парящие над ним ключи.
- Я не знаю, я сама наткнулась на эту полянку совсем недавно – улыбаясь, проворковала девочка. – Как тебя зовут?
- Джереми
- А меня Мари! – улыбка её стала еще шире. – Садись рядом со мной.
***
Прошло несколько часов, а детвора всё так же сидела, облокачиваясь на шкуру деревянного гиганта и поглаживая маленького кролика. Казалось, будто в самом животе у Джереми звенели колокольчики с каждым словом, предложением, с каждым новым вопросом, на который, скорее всего, нет ответа, он чувствовал, как на один колокольчик в его животе становится больше.
Ветер, струящийся сквозь ветки, стал сильнее, как будто где-то пошел воображаемый дождь, а лужи воздуха стали медленно стекаться к поляне.
- Сейчас будет самое красивое! – воскликнула Мари, сняв с себя кролика и подогнув колени, готовясь встать. – Ты умеешь танцевать?
- Что? – голос Джереми выражал ту редкую гармонию удивления и неуверенности, которая бывает лишь в истинно необычные моменты.
- Вставай, я тебя научу! – сказала девочка.
Ветер становился все сильнее, но заметно это было, лишь глядя на кроны деревьев. Словно ткань экзотической восточной шляпы, ветер заплетался над головами детей, гуляя мимо ключей, ласково поглаживая их по металлической поверхности.
И тут раздался звон. Все нависающие над полянкой ключи одновременно начали звенеть тысячами колокольчиков, выстраиваясь в звонкую гармонию. Будто кто-то открыл единовременно несколько десятков волшебных музыкальных шкатулок, но мелодия всё равно была неумолимо прекраснее и волшебнее, чем, если бы этих шкатулок были сотни. Казалось, сама природа вторит этим необычным колокольчикам, парящим в воздухе раннего лета. Птицы, те самые, что распевались все это время где-то вдалеке, все они выпорхнули, чтобы послушать чудесное пение загадочной лесной поляны, тихо, а потом всё громче и громче подпевая её песне.
Мари, схватила нового друга за руки, вытянув на центр поляны.
- Сними свою обувь, она будет тебе мешать – звонким голосом возвестила она.
Джереми стянул ботинки, зацепив пятками шершавые подошвы, и теперь оба они стояли посреди поляны, ощущая мягкий лесной ковер своими ступнями.
- А теперь повторяй за мной!
Нежные и в то же время хваткие руки девочки обвились вокруг пальцев Джереми, и они закружились в танце, одном из тех, что танцуют на балах в золочёных дворцах королевские особы и их близкие.
***
Они шли в сторону деревни, переступая торчащие тут и там корни, каждый сжимал в одной руке по лукошку, наполненному только мелкими листьями, налетевшими от кустов и деревьев. Правая рука Джереми и левая рука Мари всё так же держались вместе, скрестив пальцы на ладонях друг друга. Большую часть пути они молчали, просто улыбаясь, и периодически кидая друг на друга счастливые взгляды. Полянка оставалась далеко позади, но где-то внутри них всё также продолжали звенеть колокольчики.
Вот, они практически подошли к деревне.
- Я буду ждать тебя завтра там же – проворковала Мари, слегка опустив глаза. – Ты придешь?
- Конечно! – выпалил Джереми и пальцы его сжали её ладонь, как сжимают, когда не хочется отпускать никогда более, - обязательно приду!
- Я буду тебя ждать! – воскликнула девочка.
Она чуть притянула его за руку и легонько чмокнула в щеку, после чего, улыбаясь, побежала в сторону своего дома, несколько раз повернувшись, чтобы улыбнуться еще раз и помахать рукой. Джереми почувствовал, как в его груди зазвенел еще один колокольчик, улыбнулся и, слегка подпрыгивая от переполнявшей его радости, побежал домой.
