Холод и тени.

Ночи в Дельфире всегда очень тёмные, ведь далеко не каждая улица освещена масляными фонарями, а света из грязноватых окон домов вдоль дороги слишком мало. Жители города редко появляются в это время суток вне дома, потому что под покровом тьмы с мирным горожанином может произойти всё что угодно, ведь воры, грабители и даже убийцы редко упускают добычу, которая буквально сама идёт к ним в руки. Хотя освещённые посты стражи в жилом квартале можно встретить довольно часто, да и отдельные группы охранников с факелами нет-нет да проходят по пустынным улочкам.

Кроме плотной темноты ночью на город опускался туман, приходящий из окрестных лесов. Обычно он негустой и большей частью клубится под ногами, создавая приятную прохладу в тёплые месяцы. Но также этот туман отлично дополнял общую атмосферу, превнося в неё загадочность, мрачность и некое ощущение тревоги. Кроме того, туман неплохо заглушал звуки шагов...

Если бы жители домов улицы Ренлода выглянули сейчас в окна, они бы кроме тумана и темноты могли разглядеть одного-единственного прохожего. Он шёл, абсолютно не скрывая своего присутствия, хотя его одежда могла навести на множество подозрений. Он был во всём чёрном, плащ с надетым на голову капюшоном развевался от его быстрых шагов, нижняя часть лица была спрятана полоской ткани, через плечо висел ремень с навешанными на нём четырьмя кинжалами, а у левого бедра покачивались слегка искривлённые ножны с торчащей рукоятью меча.

Таинственный прохожий быстро шёл вверх по улице, направляясь к одному ему известной цели, не оглядываясь и ни на что не отвлекаясь. Остановился он только перед старым двухэтажным поместьем из серого каменного кирпича. В этом доме жил потомок лорда Децмуса, который в своё время заседал в Совете при короле Савритании. Сын Децмуса, Кастис, мало интересовался политикой. Зато, в отличие от своего отца, Кастис обнаружил в себе магический потенциал, что позволило ему изучать элементарную магию и алхимию в Савританском Магическом Ордене. При этом, не смотря на своё нежелание участвовать в политических дебатах, Кастис всё же унаследовал место в Совете и был обязан участвовать в заседаниях. Последние несколько лет разорили дворянина, вынужденного продать довольно большую часть своих владений из-за многочисленных проигрышей в различных азартных играх.

Кастис не был женат, у него не было детей, он редко выходил на публику. А в последние пару месяцев он и вовсе заперся в своём владении, выставив вокруг него немногочисленную охрану. Даже его слуги перестали появляться на рынке.

С тех пор поместье изрядно обветшало. Кованая ограда проржавела и местами покосилась, прежде чистые сероватые каменные кирпичи покрылись грязью и мхом, а кое-где появились трещины и цепкий плющ.
О Кастисе ходит множество сплетен. Некоторые утверждают, что он заболел называемой в простонародье «чёрным жаром» болезнью, и стража охраняет дом от случайных зевак, которые могли бы заразиться. Другие считают, что Кастис однажды крупно проигрался и, задолжав огромную сумму, спрятался от возможных попыток давления. А кто-то думает, что обычно мрачный и необщительный маг уединился в своём поместье ради алхимических исследований, которые могли бы помочь ему вылезти из долговой ямы.

Как бы то ни было, территория вокруг поместья редко была заполнена людьми, привлекая к себе внимание только детей, которые придумывали всяческие страшилки про Кастиса и его мрачную молчаливую стражу.
Появление перед воротами поместья вооружённой фигуры в чёрном мало удивило стражу, снующую туда-сюда по запущенным садам. Казалось, им вообще было всё равно на него или они его просто не видели во внезапно сгустившемся тумане улицы. Удивительно, но ни у одного из стражников не было ни факела, ни какой-либо лампы, из-за чего казалось, что возле поместья бродят какие-то тени.

Человек поёжился – здесь было холодно. И это при том, что нынешняя ночь была из наиболее тёплых в этом месяце. Вглядываясь в очертания старого поместья он медленно зашагал вдоль ограды, пытаясь обнаружить что-то важное для себя. Он дошёл до заднего двора и остановился. Постояв некоторое время, он перемахнул через ограду, быстро пересёк сады и начал своё восхождение на второй этаж. Ловко цепляясь за мельчайшие трещины в камне он добрался до карниза, по которому быстро перебрался на маленький балкон и затаился.
Достав из рукава отмычки, он неспеша стал ворочать их в замке балконной двери, стараясь производить как можно меньше шума. Справившись с замком, он медленно вошёл в коридор. Сделав первые два шага, человек замер, обхватив себя руками и немного потерев. Каждый его выдох сопровождался выходом небольшого облачка пара изо рта. Холод значительно усилился по сравнению с улицей.

Тёмный коридор представлял собою длинный узкий проход, соединяющийся со вторым коридором примерно посередине дома. Где-то в дальнем конце одного из проходов должна быть лестница на первый этаж, но тьма, которая, казалось, стала даже гуще уличной, не давала разглядеть что-либо дальше пяти шагов.
Привыкнув к холоду и темноте, человек осмотрел коридор. Всё его убранство по-сути состояло из книг. Книги лежали везде: на покосившихся столах, полках, нескольких стеллажах вдоль стены и даже просто на полу; порой кучи книг даже закрывали двери по бокам коридора, ведущие в отдельные комнаты. Паутина и толстый слой пыли, тем не менее, не давали впечатления особого увлечения хозяина дома чтением.

Незнакомец, однако, не казался озадаченным или удивлённым. Он поднял одну из книг с пола, сдул с неё пыль и попытался прочесть название. «Дель’Рантан Монерте» - тихо пробормотал он себе под нос и презрительно хмыкнул: «Алхимия, не иначе».

Откинув книгу, он медленно достал меч и вынул один из своих кинжалов. Немного постояв, он начал своё движение вдоль коридора, осторожно обходя столы и книжные стопки. Достигнув пересечения двух коридоров, он остановился и осмотрелся по сторонам. Заметив небольшое лиловое свечение под одной из дальних дверей, он зашагал к ней, остановившись только в метре от неё. Он насторожился. Возможно даже, он почуствовал некоторый испуг.

Из-за двери слышался тихий хриплый шёпот. Произносимые слова не походили на какой-либо известный либоруанский язык - скорее всего, это было какое-то из особо древних наречий. Говорящий за дверью постепенно повышал голос, его зловещая хрипота вкупе с мертвенным холодом и пронизывающей тьмой коридора могли ввергнуть почти любого в панику и молчаливый ужас.

Незнакомец простоял возле двери почти три минуты. Однако, собравшись с силами, он пробормотал: «Покончим с этим». Взмахнув мечом и резко рубанув им по двери в той области, где должен был находиться замок, он в тот же момент с силой пнул дверь и влетел в комнату, на секунду ошалев от увиденного.

Вся комната была залита лиловым светом. Напротив входа, сгорбившись за письменным столом, сидел силуэт человека в чёрной облезшей мантии, на которой угадывались почти стёртые отличительные знаки мага третьего разряда из Савританского Магического Ордена. Вокруг него в беспорядке были разбросаны кости, а на стенах свернулось множество кровавых пятен. Всё помещение было заполнено жужжащими мухами. Источниками же света являлись несколько нитей лиловой энергии, кружащих вокруг, очевидно, лорда Кастиса.

На момент открытия незнакомцем двери, Кастис умолк и уже начал поворачиваться ко входу. Гость, не обращая внимания на содержимое комнаты, начал движение до своей цели. Уже через два его шага Кастис успел полностью обернуться, открыв своё лицо. Мертвенно-бледное с серыми некротическими пятнами, обилием морщин, пустыми светящимися лиловыми всполохами глазницами лицо со злобно улыбающимся полуразложившимся ртом. Он был мёртв, но кем-то сравнительно недавно оживлён.

Когда незнакомец уже начинал заносить ногу для третьего шага, мертвец начал плести из некротических лиловых потоков сплошной сгусток энергии, готовясь направить его в непрошеного гостя. Однако реакция того была моментальной: ещё не успев закончить третий шаг, он метнул кинжал, намереваясь сбить готовящееся заклинание, а потом отпрыгнул в сторону от возможной траектории заклинания. Как оказалось, это спасло незнакомца – не смотря на то, что кинжал попал ровно в цель, колдун всё-таки успел спустить сгусток энергии, который пролетел прямо в коридор, разорвавшись лиловым облаком и содрогнув стены всего дома.

Колдун уже начинал готовить новое заклинание, но убийца не стал медлить. Он мгновенно пересёк остававшееся расстояние и уже заносил меч, когда одна из лиловых нитей, кружащих вокруг колдуна, обвилась вокруг его оружия, которое тут же начало медленно плавиться. Видя, что время уходит, а меч внезапно крепко застрял в магических путах, убийца выпустил его из рук, и схватился за кинжал, торчащий из груди лича, сначала резко надавив на него и ударив другой рукой мага по лицу, а потом также резко выдернул его, вырвав вместе с ним небольшие куски гниющей плоти.

Колдун начал хрипло хохотать и даже попытался встать. В этот момент ещё одна из нитей направилась прямо к убийце, но тот, увернувшись, вонзил освобождённый кинжал прямо в пустую глазницу мага, который не прекращал хохотать. Однако после того, как кинжал оказался в его глазнице, он взвыл настолько сильно, что человек от неожиданности отошёл от него на пару шагов, прикрывая уши. По его лицу катился пот, виски сильно пульсировали, а сердце готовилось выпрыгнуть из груди. Но он собрался с остатками сил и резко выпрыгнул в сторону лича, правой рукой пытаясь надавить на рукоять кинжала, когда внезапно появилась ещё одна лиловая нить. Она вцепились прямо в плащ незнакомца, из-за чего тот вынужден был в спешке отвлечься от своей цели и быстро разорвать пряжки плаща. Когда он сорвал дымящуюся ткань, колдун уже начал успокаиваться, формируя новые нити вокруг себя.

Не сдаваясь, незнакомец вновь подскочил к личу и правой рукой снова попытался дотянуться до кинжала в глазнице, но лич опередил его, схватив руку убийцы за кисть. Чувствуя постепенное онемение, убийца левой рукой дотянулся до перевязи с оставшимися тремя кинжалами, и, вынув один из них, сделал резкий выпад, вонзив кинжал по самую гарду в бок колдуну, который вновь начал заливаться хриплым хохотом.

Отвлечённый вторым кинжалом, лич ослабил хватку, что позволило убийце высвободить руку и надавить на кинжал, торчащий из глазницы. Когда у него это всё-таки получилось, часть черепа вокруг кинжала внезапно с глухим треском раскрылась, обрызгав убийцу смесью из свернувшейся крови и мозгов. Не останавливаясь, незнакомец вновь резко выдернул раскрывшийся на две части кинжал вместе с осколками черепа и ещё большим потоком крови.

После фатального удара нити, как и свечение в глазах колдуна начали постепенно гаснуть, и сзади с глухим металлическим ударом упал оплавившийся и слегка дымящийся меч. Взяв меч и оба кинжала, убийца, поспешно окинув комнату взглядом, подбежал к столу и смахнул к себе в суму две бутылки с неизвестными субстанциями, заляпанную кровью записку и горстку серебряных монет. В этот момент он уже слышал топот тяжёлых ног, опрокидывающих книги в коридоре.

Окно в комнате колдуна было накрепко заколочено досками, поэтому был только один путь к отступлению – коридор. Быстро ломанувшись в дверной проём, незнакомец локтем сшиб уже собирающегося войти стражника. Вернее, существа, которое прежде было стражником. Как и следовало ожидать после встречи с колдуном, это был мертвец, убитый и оживлённый, скорее всего, самим Кастисом. Его глаза сияли лиловым светом, а сползавшая кожа лица обнажала уже подгнившую плоть, в которой даже можно было различить копошащихся мелких белых червей.

Опрокинув мертвеца, незнакомец не стал отвлекаться чтобы его добить и сразу же бросился вправо, где коридор заканчивался окном. За ним тут же, спотыкаясь об упавшего «товарища», поспешили ещё три преследователя. Однако, не успел первый из них схватить беглеца за ногу, как человек, рубанув слегка дымящимся мечом прямо по стеклу, спрыгнул вниз.

Дважды перекатившись и привстав, человек уже не спеша сунул остатки меча в ножны, обтёр один из кинжалов от крови и вставил его в «гнездо» на ремешке. Глянув на раскрытый второй кинжал, убийца со злостью сплюнул – кинжал покрылся бурой ржавчиной и не желал возвращать лезвие в своё прежнее положение.
Сунув проржавевший кинжал в сумку, убийца поспешил ретироваться с территории поместья. Пробежав через сад и перемахнув за ограду, он быстро слился с предрассветным туманом в лабиринте городских улиц.

...

- Энар! – яростным раскатистым эхом на всё поместье прозвучал голос.
Постепенно начинался рассвет, и ярко-алые лучи восходящего солнца, проникая сквозь высокие витражные окна и сочетаясь с желтоватым светом от висящих на стенах масляных ламп создавали некое подобие уюта, не смотря на холод мраморных стен и колонн и полное отсутствие какой-либо мебели в огромном просторном холле.

Посередине комнаты начиналась лестница, ведущая на второй этаж богатого поместья. Прямо около неё стоял человек. Его чёрная одежда была покрыта бурыми пятнами, растрёпана и порвана в нескольких местах. Через плечо у него висел пояс с тремя кинжалами, а слева болтались слегка искривлённые ножны с выглядывающей рукоятью меча. Простояв пару минут неподвижно, он сделал несколько шагов туда-сюда вдоль первых ступеней, выражая нетерпение.

Он уже собирался крикнуть что-то ещё, если бы не увидел фигуру человека в белом халате, выходящую со второго этажа. Его заспанное лицо не выражало абсолютно никаких эмоций, глаза его либо слипались, либо смотрели в пустоту. С лестницы он шёл настолько сильно покачиваясь, что казалось, он сейчас упадёт.
- У меня для тебя новости, - уже спокойно сказал незнакомец.
- И т-тебе пр-ривет, - запинаясь хрипло ответил ему Энар.
Он, как будто бы не замечая своего гостя, прошёл рядом с ним и направился к боковой двери возле лестницы, не оборачиваясь жестом призывая незнакомца следовать за собой.

За дверью оказалась огромная трапезная, посередине которой стоял длинный стол, с двух сторон уставленный стульями. Энар направился к барной стойке, сшибая на своём ходу стулья и едва не падая, матерясь при этом на чистом древнесаврийском языке. Достигнув своей цели, он опёрся на полку, едва не вырвав её с корнем, и, немного покопавшись в ящике под стойкой, достал пузатую бутылку с тёмной жидкостью и два бокала. Тяжело повалившись на ближайший стул, он с наслаждением откупорил бутыль и налил её содержимое в оба бокала, призывая своего гостя присоединиться к нему.

Немного помедлив, незнакомец всё-таки сел рядом с ним, однако к бокалу не притронулся.
- Заканчивал бы ты уже пить, - с плохо скрываемым отвращением сказал гость Энару.
- Ты же з-знаешь, Ксан, конкретно с-сейчас мне это просто жизненно необходимо! – заявил тот, отхлебнув вина и в блаженстве закрыв глаза, - Кто это тебя так? – заметив, наконец, состояние собеседника, спросил он.
- Лич – мрачно ответил Ксан.
- А-а-а-а – многозначительно протянул Энар и вновь отхлебнул вина.
Просидев в молчании полторы минуты, Энар внезапно поперхнулся очередной порцией напитка и, мгновенно протрезвев, с удивлением переспросил:
- Лич?! У нас в городе?
- Угу, - ответил Ксан, вертя в руке бокал с вином и всё не решаясь его попробовать.
- Это как-то связано с последним заказом?
- Непосредственно. Кастис и его стражники уже были мертвы до моего прихода. Его я убил во второй раз, а вот со стражниками решил не связываться. К тому же в контракте был только он.
- Надо сообщить капитану стражи жилого квартала! Пусть они уничтожат мертвецов! – вскочив с места заявил Энар.
- Не спеши, успеешь ещё, - задумчиво ответил Ксан, решившись всё-таки хлебнуть вина. Слегка вздрогнув и передёрнувшись, он продолжил: - Вряд ли кто-то из немёртвых решится пересечь ограду, а то и вовсе выйти из дома. Кстати, почему этих тварей не жгло солнце по утрам? И неужели жители города настолько невнимательны, что не смогли заметить странностей в их поведении и присутствием просто ужасающего холода вокруг поместья?
- Не знаю. Может быть, какие-то вспомогательные заклинания защиты от огня или что-то вроде этого. А насчёт невнимательности – люди могли подумать, что холод – результат магических экспериментов, а стража...Ты сам когда-нибудь к ним приглядывался? Да они же и живые ходят с мёртвым взглядом по улице и мечтают уйти в ближайший кабак, - ответил Энар. Немного подумав, он спросил: - Как думаешь, в Дельфире кружок некромантов образовался?
- Вряд ли это какая-то компания обычных сектантов псевдо-некромантов. Ты мне ведь сам когда-то давно рассказывал, что на поднятие лича способен только другой лич или очень сильный некромант. Кстати, я тебе пару сувениров принёс, – с этими словами он достал из сумки две бутылки с непонятной жидкостью и заляпанную кровью записку.
- Что это? – спросил Энар, указывая на бутылки.
- Я думал, ты мне сможешь ответить, - сказал Ксан, отхлебнув вина.
- Ты же знаешь, я не силён в алхимии – задумчиво ответил Энар, читая записку.
- Зато ты специалист в области крепких напитков, - мало ли, - тихо пробормотал Ксан, отставив в сторону бокал с остатками вина.
По мере чтения записки Энар становился всё мрачнее и мрачнее. В конце-концов он обеспокоенно спросил:
- Ты сам читал это?
- Смеёшься? Я прекрасно читаю на общеуварском языке, но древне-саврийский... У вас, дворян, такой язык шифром считается, а ты спрашиваешь меня «не читал ли я».
- Ладно, успокойся. Ксан, мне нужно срочно бежать.
- Беги куда угодно, но для начала расплатись со мною.
- Ах да, - Энар порылся в карманах халата и достал оттуда 5 золотых монеток, - На, держи.
- Может повысишь? Никто не ожидал встретить там лича. Я из-за этого себе одежду испортил, кинжал уникальный потерял и меч буквально расплавил.
С этими словами Ксан с грязным скрежетом достал из ножен свой меч, который оплавился из-за соприкосновения с некротической нитью. В довесок он достал и заржавевший раскрытый кинжал
Энар выпил вина, задумчиво поскрёб подбородок и ответил:
- Нет уж. На пять золотых ты себе и новый меч купишь, и одежду закажешь, и кинжал смастеришь. Ещё и сдача останется, на которую сможешь лавочку торговую открыть. Нет, не упрашивай.
Вздохнув, Ксан молча встал из-за стола и уже собирался уходить, но Энар окликнул его:
- И, это...Выйди через чёрный ход...А то не хочу чтобы люди увидели оборванцев, выходящих из моего прекрасного дворца.
Его гость не стал отвечать на ехидство товарища и, пожав плечами, пошёл на задний двор поместья.
Когда Ксан вышел, день уже начался. Издалека были слышны зазывания торговцев, многочисленные голоса жителей города и едва различимый цокот копыт по мостовой.

Стража, стоявшая у выхода, не обратила на Ксана почти никакого внимания. Они уже привыкли визитам личностей, подобных ему и абсолютно не удивились вышедшему с чёрного входа человеку довольно сомнительной наружности.

Постояв некоторое время, Ксан направился в жилой квартал, намереваясь как можно быстрее и незаметнее пробраться до городских трущоб. Незаметно пробраться ему не удалось. Спешащие по своим делам люди то и дело обращали на него вопрошающие взоры, в которых порой сквозили презрение и отвращение, хотя три кинжала и меч в ножнах действовали на них отрезвляюще, и никто так и не решился толкнуть или наорать на Ксана.

Пройдя через жилой квартал, он всё-таки выбрался в трущобы, которые разительно отличались от верхних районов города. Пробираясь по сплошной грязи, Ксан шёпотом проклинал тот день, когда решил остановиться именно здесь. Мухи, грязь, попрошайки и общая атмосфера уныния угнетали его и злили, наводя на воспоминания.

Он родился тут. В семье бедного лесника, жена которого умерла уже при родах. Отец всячески пытался обеспечить себя и сына, однако уже через три года он умер от болезни, в следствии чего Ксан оказался на улице. Законы трущоб воспитали в нём сначала вора, а потом и хладнокровного убийцу.

Однажды Ксан встретил Энара. Это единственный дворянин, герцог, который не боялся и не брезговал зайти в трущобы. Нищие боготворили его, поскольку тот частенько платил беднякам за разную мелкую работу, а порой и просто из жалости. Энар наладил неплохие информаторские цепочки по всему городу благодаря мальчишкам-посыльным и нищим наблюдателям. Ходили даже слухи о его контактах с наёмными убийцами.

Врали слухи или нет, но когда он встретил Ксана, они стали правдивы. Ксан стал самым ценным «приобретением» Энара, и именно он начал выполнять наиболее грязную работу. Он не знает, откуда Энар берёт контракты, но он получил работу, которая подходила ему больше всего: убийства. Ксан не стал бездумным маньяком, он не терял голову от вида крови, нет. Он творчески и с наслаждением принимался за каждое новое дело. Импровизируя, он каждый раз менял подход к выполнению задания, хотя из-за своей неосмотрительности дважды ему пришлось бегать от стражи. Кастис стал его восемнадцатой жертвой.

Наконец, он добрался до своего убежища, которое представляло собою покошенный прогнивший сарай с двумя окнами, которые, впрочем, были заколочены. Дверь висела на одной петле, и, входя внутрь, Ксан едва не оторвал её. Источниками света в лачуге служили многочисленные щели в стенах, сквозь которые проникали лучи солнца. Благодаря им внутри можно было увидеть комья паутины, свисающие по площади всего прогнувшегося потолка и кадку с водой в тёмном углу, а посередине была свалена куча тряпок. Обессилевший за ночь Ксан повалился на кучу тряпья и почти мгновенно уснул с твёрдым убеждением уйти из трущоб сразу после пробуждения.