1
Ещё один старый мой рассказ, который мне захотелось написать заново. Его события разворачиваются в мире Древних Свитков, в Нирне. А повествует он о событиях Великой Войны, что разразилась в Четвёртой Эре между Доминионом Альдмери и Империей Тамриэль. В "The Elder Scrolls: Skyrim" нам дали взглянуть на последствия этого конфликта от лица одной из сторон - а здесь я бы хотел представить взгляд с другой стороны баррикад и из другого времени.
Насколько мне это удалось и удалось ли вообще - судите сами, буду рад узнать ваше мнение из комментариев.
А если хотите прочесть рассказ с авторским оформлением - вам сюда:
https://drive.google...98t?usp=sharing
Приятного путешествия, друзья.
Роза из Шиммерена
8-й день Месяца Начала морозов, 4Э 174
Это будет первой датой в моём дневнике. Я был намерен черкнуть в нём несколько строк прежде, чем предаться краткому мигу забвения и покоя, ступив в царство снов. Но прошёл уже час как я сижу над пустыми страницами, и не знаю, что и как мне следует писать. Наверное, мне нужно просто записать здесь свои мысли, всё то, что тревожит мой разум. Быть может, если я оставлю их здесь, на страницах этого дневника, мне станет легче. А может, и нет. Как бы то ни было, отныне, когда мне выпадет свободная минута, я постараюсь отражать здесь те события, свидетелем или участником которых мне доведётся стать на этой войне.
Сегодня мы достигли цели нашего недельного марша по лесам восточного Сиродила – к имперскому складу снабжения близ Чейдинхола. Он расположился на территории загородного поместья, очевидно, принадлежавшего местному аристократу, а может – зажиточному торговцу. Земельный надел вокруг дома был изрезан вязью ирригационных каналов, тут и там виднелись пышные цветочные клумбы и изящной работы статуи, а между ними петляли мощённые белым булыжником тропинки. До войны, должно быть, по ним гуляли благородные лорды и знатные дамы, вдыхая аромат цветов и ведя возвышенные беседы. Но теперь по мостовой вышагивали легионеры Империи, а на живописных зелёных лугах стояли походные палатки из плотной ткани. Высокую крышу дома в два этажа венчал имперский флаг – огненный дракон в полёте на красном поле. Акатош, аспект времени, верховный бог людского пантеона. Покровитель Империи Тамриэль.
Охрана была немногочисленной – десять молодых новобранцев, совсем ещё зелёных рекрутов в блестящей новой броне, а с ними – двое солдат постарше, бывалых. Нас же было лишь трое, но горстка легионеров не могла остановить трёх боевых магов Альдмерского Доминиона. Они и не смогли. Когда всё закончилось – мы бегло осмотрели лагерь и не обнаружили ничего ценного. Планы, карты, письма – сомнительно чтобы они здесь были, но проверить было необходимо. Таков был наш долг, долг верных солдат Алинора, и мы выполняли его до конца, как и всегда. Синдевин занял наблюдательную позицию, а мы с Тарвионом направились во внутренний дворик поместья. Увиденное там останется в моей памяти навсегда.
В центре украшенного красивой мозаикой уютного дворика рос куст, ровный и симметричный, а среди его ветвей красовался цветок – всего один, но такой, что затмевал собой тысячи других. Изящные, будто сотканные из самого эфира лепестки, лёгкие, как утренний туман, казалось, излучали лазурное сияние. Мы переглянулись, не веря своим глазам, и вновь уставились на них с благоговейным трепетом, не в силах отвести взгляд. Ошибки быть не могло: любой эльф из далёкого прекрасного Алинора тотчас бы узнал этот цветок – то была роза из Шиммерена. Но… как? Во всём Тамриэле было лишь одно место где они росли – на нашем родном острове, том, который в Империи знают как Саммерсет. Я никогда не слышал чтобы хоть один такой цветок расцвел вдали от его берегов. Легенды гласили, что стоит лишь раз к нему прикоснуться – и он тотчас же умрёт, угаснет, рассыплется невесомым прахом будто его и не было никогда. Лишь прикосновение истинно чистого помыслами эльфа было ему безвредно. Живое напоминание о хрупкой, беззащитной красоте того мира, за который мы сражаемся.
Велика была наша радость от увиденного, но тем глубже была наша печаль. Следуя полученным приказам, мы должны были уничтожить это место. В пламени войны, которому было суждено вскоре здесь разгореться, цветок неминуемо погиб бы. Всё, что я мог для него сделать – это сорвать его и взять с собой, продлив его жизнь ещё на несколько дней. Если война и способна чему-то научить – так это тому, что не бывает в жизни лишних дней.
Но… достоин ли я? Не погубит ли моё прикосновение прекрасный цветок?.. Тот миг всё ещё стоит перед моими глазами сейчас, когда я пишу эти строки – я и Тармион стоим пред розой из Шиммерена, перед живым чудом, замерев в нерешительности. Протягиваем к ней руки и тут же одёргиваем их, не смея коснуться. Мы, верные воины Доминиона, герои великой войны, сражающиеся за правое дело, стоим перед цветком в страхе и сомнениях, будто нашкодившие дети, поставленные в тупик его безмолвным незаданным вопросом.
Нас уважали наши братья по оружию, командиры гордились умелыми и преданными солдатами, и сами мы мнили себя спасителями эльфийских народов. Но в тот момент, стоя перед волшебным цветком, мы не чувствовали гордости за свои дела. Что ему до наших ратных подвигов, до убийств, до мёртвых, которыми выложен наш путь? Шиммеренские розы не растут на крови. Не это нужно прекрасному цветку, а что-то куда более сокровенное и чистое, что-то, что когда-то жило в глубине души каждого эльфа. Осталось ли в нас это на самом деле?.. Достаточно ли его для такой красоты? Достаточно ли его для нас?.. В тот день наша убеждённость дала трещину.
Наконец, я решился. Не вера в свою правоту сподвигла меня, а лишь принятие неизбежности – от моего ли касания или от бушующего пламени, этот цветок пропадёт. Всё различие лишь в том, что один из путей обещал хоть немного надежды. Тогда я протянул руку и с замиранием сердца коснулся пальцем синих лепестков.
Мгновение прошло, самое долгое за всю мою жизнь. За ним другое – но ничего не произошло. Цветок всё ещё был там, прекрасный, как весенний рассвет – и живой, как моё отчаянно трепещущее сердце. Со всей возможной бережностью я прикоснулся к нему ладонью, боясь верить своим глазами – и ничего ужасного вновь не случилось. Я заметил, как Тармион вдруг тоже протянул руку – а затем замер, и медленно опустил её обратно. Вновь мы замерли в оцепенении, и ничего в этот момент не было в нас от суровых военных офицеров.
Наконец, скрипя сердцем, я сделал единственное, что мог – срезал цветок и аккуратно пришпилил его к походному плащу. Теперь какое-то время мы будем странствовать вместе. Пусть красота шиммеренской розы живёт, согревая нас мыслями об оставленном далеко позади доме, о нашем прекрасном Алиноре.
Будто очнувшись от светлого сна, мы вновь возвращались из прекрасных мыслей в мрачную действительность войны. Предстояло осмотреть внутренние помещения поместья, настолько тщательно, насколько позволит стремительно тающее время. Нам не удалось найти никаких военных карт или писем с приказами, но вместо этого, к нашему удивлению, дом оказался чрезвычайно богат иными сокровищами – теми, что хранились в библиотеке. Как завороженный, я бродил вдоль книжных полок, и мой восхищённый взгляд перескакивал с одного корешка на другой. «36 уроков Вивека», «Подлинная Барензия», «Дитя Нибена» и даже «Де Рерум Диреннис». Я не удержался, снял её с полки, раскрыл - и память унесла меня в давние, давно ушедшие года. В теплые летние сады над чистыми ручьями, овеваемые запахами фруктов и цветов, в тень отшумевших старых древ. В цветущий вечный Алинор… Лишь заслышав шаги Тармиона я очнулся от сладкого мига забытья. Мы переглянулись, и в его глазах я прочёл понимание. Нам рассказывали о необразованности и варварстве людей, о зле и пороке, заложенных в самой их сути. Но вот теперь мы стоим посреди роскошного собрания книг, которых не устыдился бы ни один высокородный альтмер, и готовимся предать всё огню – будто два гоблина-дикаря с холмов, что пробрались в ночи в чьё-то жилище и готовятся его разрушить по той лишь одной причине, что того требует их варварская натура. С горечью, подобной долгой разлуке со старым другом, я вернул книгу назад на полку. Идя вдоль книжных шкафов я, однако, твёрдо решил забрать с собой хоть одно из этих драгоценных сокровищ, вестников более цивилизованных времён. Одну книгу я смогу нести, не отягощая свою ношу в походе. Которую?.. Непростой выбор. И вновь в тот день радость держала за руку печаль.
Я снова обошёл библиотеку, с сожалением скользя взглядом по названиям, что отзывались пронзительной тоской в сердце. Вдруг мой взгляд упал на небольшую неподписанную книгу в прочном кожаном переплёте, что лежала на читальном столике. Будто владелец только что читал её, затем закрыл и ушёл чтобы не вернуться никогда. Я взял её в руки и раскрыл. Чистые белые листы. Сколько я ни листал их – моему взору представали лишь пустые страницы. Тайный блокнот со скрытыми записями? Секретные военные донесения? Шпионские доклады?.. Предстояло всё проверить.
В течении нескольких минут я перепробовал все известные мне способы обнаружения скрытых надписей, от обыкновенного огня до сложных заклинаний школы Изменения, но страницы так и оставались девственно чисты. Книга не таила в себе никаких загадок и не скрывала скрытых посланий. Похоже, это был обыкновенный блокнот, возможно, заготовка для дневника, что там и не был начат.
Мне представилось, что хозяин дома сидел за этим столом, глядя на пустынные просторы незаполненных страниц, подобных запорошенной снегом зимней равнине, и не знал, куда ему по ней направиться. Возможно, он собирался записать здесь что-то важное, а может, просто внести хронику событий, а затем замер пред чистыми листами, не зная, что он хотел им поведать. А затем тревоги военного времени прервали краткий миг его отдыха, и больше он сюда не придёт. Теперь же подобно ему замер и я, глядя в ненаписанную книгу. О чём я думал в тот момент? Какие картины представали пред взором моего разума? Этого я и сейчас не могу выразить. Но дневник я взял с собой. Думаю, это именно та история, которая мне сейчас нужна – моя собственная. Быть может, будучи записанной, она станет для меня ясней, а, может, останется лишь памятью по мне.
Задание было выполнено. Оставив позади пылающие руины некогда прекрасного поместья, ставшие могилой двенадцати солдатам Легиона, мы выдвинулись к следующей нашей цели. Наш путь лежал на северо-восток, в горы, и Шиммеренская роза отправлялась с нами. Когда мы уходили, то старались не оглядываться – как и всегда: ведь намного легче, когда в памяти такое остаётся «успешно уничтоженным складом противника» и ничем более. Но в этот раз я обернулся. Впервые
Сейчас, когда я делаю эти записи, мы ушли уже далеко, но картины разорённого дома всё ещё стоят перед глазами. В густом лесу, где мы разбили лагерь, мне всё ещё чудится запах пожарища, а в костре мерещатся силуэты разрушенного имения. Мне нужно отдохнуть. Синдевин уже спит, а Тарвион стоит в дозоре, поддерживая сторожевые заклятия. А я любуюсь дивной красотой волшебного цветка и записываю эти строки. Не знаю, зачем.
9-й день Месяца Начала морозов
Мы углубляемся в предгорья Валус, в безлюдные земли на границе Сиродила с Морровиндом. Тёмные эльфы не поддержали Доминион Альдмери в этой войне, оставаясь формально лояльными Империи. На самом же деле они так и не оправились после Красного Года и последовавшего за ним вторжения аргониан из Чернотопья. Опустошённый Морровинд, лежащий по ту сторону за горными перевалами, занят собственными проблемами, и ему нет дела до трёх путников, осторожно пробирающихся по холмам вдоль его границы.
Империя рушится. Конец владычества людей, кажется, уже предрешён – после того, как войска Алинора взяли штурмом саму столицу, вековечный и непобедимый Имперский город. Спустя тысячи лет Башня Белого Золота вновь вернулась в руки меров, став для многих маяком надежды, символом лучшего мира – того, что возродится под мудрым правлением эльфийских народов. Главное – смотреть вверх и не замечать реки крови на улицах и воронённые сажей руины вокруг.
Кончается эпоха людей. Их владычество уходит в прошлое, и наступает новая эра. Близится день победы Доминиона, тот день, что все мы приближали как могли. За такое будущее мы сражались, убивали и умирали все эти долгие годы, годы огня и пыли. За дивный новый мир.
Когда-то я был готов отдать жизнь ради этого, не задумываясь, с улыбкой на устах. А сейчас я не улыбаюсь, и нет в сердце моём радости. Мы сражаемся за красоту вечного Алинора, но когда мы видели его в последний раз? Не так давно по меркам эльфов – и всё же, слишком давно даже для нас. В совсем другой жизни, настолько ныне чуждой, что она стала для нас всех прекрасным сном, далёким утраченным мигом покоя перед тремя годами долгой, кровавой и страшной войны. Сейчас я не стремлюсь к победе. Всё, чего я хочу – вернуться домой.
О дивный Алинор, прекрасная моя родина! Сколько раз покидал я его жемчужные берега, ступая на палубу уходящего в дальние страны корабля! Сколько исходил я пыльных дорог из края в край всего Тамриэля! И нигде не видел я края, что мог бы с ним сравниться.
Роскошные парки, блестящие россыпью изумрудов, в которой каждое дерево, каждая ветвь и каждый лист были на своём месте, единые в оде вселенской гармонии. Величественные статуи прославленных героев и мудрецов из эпох, давно ушедших, слепленные так искусно, что казались живыми фигурами, лишь на миг замершими. Изящные колоннады и башенки, столь утонченные и лёгкие на вид, будто сотканы из белых облаков и утренних туманов. Песни райских птиц, журчание чистых ручьев и тихий шелест листвы. Запахи спелых фруктов и ароматы тысяч цветов. Всё в том крае дышит надеждой, как весенний рассвет на заре мира.
Суждено ли мне вновь его увидеть?.. Вдохнуть полной грудью чистый воздух Алинора, испить родниковой воды и просто лечь среди волнуемых свежим ветром трав, погрузившись в дрёму и забыв обо всём… Я не знаю. После всего, что я видел, мне трудно поверить, что в таком жестоком мире есть место для чего-либо столь невинного и прекрасного. А если и так – есть ли там место мне?.. Как и цветку, который я несу с собой, всё, что мне осталось – лишь надежда.
11-й день Месяца Начала морозов.
Поднимаемся всё выше. С гор дуют холодные ветра, и под их дыханием тихо шелестит невысокая трава. Молчаливо стоят кругом сосновые боры. Здесь нет дорог и нет селений. Ничейный неприветливый край. По нему мы пойдем прямо на север, к горам Джерол, где в условленном месте получим дальнейшие указания.
Я беспокоился о розе из Шиммерена, о том, как она перенесёт путь по склонам холодных холмов. Но она выглядит свежей, будто я лишь только что сорвал её. Я опасаюсь применять к этому цветку магию, даже в надежде продлить ему жизнь – но, кажется, ему это и не нужно. Силы более древние и могучие, чем моё волшебство, не дают ему увянуть, а с ним – и нашим надеждам. Живая и прекрасная, она греет наши измученные души.
Я не прекращаю задаваться вопросом: откуда она могла взяться в Сиродиле – в самом сердце имперских земель? Касание не-эльфа для неё смертельно, но даже и эльф может погубить её если в его душе живёт зло. Каждый такой цветок – настоящее чудо, редкость даже на моей родине. Однако вот она предо мной: шиммеренская роза, воспетая в легендах – и выросшая в простом пригородном поместье близ Чейдинхола.
Не знаю, что это значит. Возможно, ничего.
14-й день Месяца Начала морозов.
Похожие один на другой дни сменяют друг друга. Мы идём всё выше в горы и двигаемся на север. Безжизненные громады серых скал нависают над нами по правую руку, а слева тянутся до горизонта бескрайние леса, где-то вдали переходящие в светлое полотно равнин. Пейзаж вокруг тусклый и бледный, и глазу не за что на нём зацепиться. Порой ветер пригоняет стада тяжелых тёмных туч, и тогда начинается снегопад.
Идти становится сложнее с каждым днём, но наш марш продолжается. На нашем пути мы не встречаем ни одной живой души. Вокруг по-прежнему тихо и безлюдно. Как и всегда, мы сохраняем бдительность, но на этом бесконечном пути из ниоткуда в никуда каждый из нас погружается в собственные мысли и переживания. Словно и там пролегла дорога – для каждого своя.
Роза всё так же свежа и полна жизни. Я вижу, как Тарвион и Синдевин украдкой поглядывают на неё, и тогда их взгляды проясняются, а на устах расцветают мимолётные улыбки. С тех пор, как цветок стал нашим четвёртым в отряде, мы все стали чаще улыбаться и вспоминать хорошее. В последние дни мне стало легче на сердце. Может, это всё волшебная роза, а может – дело в этом дневнике, или, быть может, в том, что сейчас мы просто идём по горам, будто не солдаты на войне, а компания друзей в путешествии. Наверное, всё вместе.
Ребята, кажется, нашли наконец общий язык. Синдевин с нами уже давно, но Тарвиону понадобилось время чтобы к нему привыкнуть. На вечернем привале они беседовали о том амулете, что Тарвион всё время носит при себе – голубом камне на прочном шнурке. Старый пройдоха с задором посвятил товарища во все свои изыскания по изучению истории древних айлейдов – стародавнего эльфийского народа, что жил на берегах Нибена ещё до прихода людей. Они преуспели в познании искусства магии, более всего той, которую мы сейчас знаем под именем школы Изменения – арканы, направленной на изменение физических свойств материальных вещей. Одним из знаменитых плодов их трудов было создание артефактов, известных нам ныне как велкиндские камни – они служили им резервуарами магической энергии. Амулет Тарвиона был изготовлен из осколка магического стекла таким образом, чтобы наделить его схожими свойствами. При необходимости из него можно почерпнуть силы для наложения заклинаний в случае если своих собственных запасов будет недостаточно. Всегда полезно быть готовым к худшему развитию событий.
Я наблюдал за их беседой со стороны, изредка вставляя слово-другое – в конце концов, мы с Тарвионом обсуждали всё это уже много раз. Наблюдал – и сердцем веселел. Не трудно было представить этих двоих в роли восторженных учеников из Гильдии Магов, беседующих после лекции в тиши и покое солнечного Лилландрила. Будто и не было войны.
Я вдруг осознал, что ни разу по-настоящему не говорил с Синдевином. Меж нами не было обид или неприязни, напротив: несмотря на то, что он намного младше, мы быстро сладили, и я ценил его за трезвый ум и хладнокровие. Дисциплинированный и благоразумный, он был отличным боевым товарищем. Но мы никогда не заводили бесед о чём-либо ином, кроме цели наших боевых заданий и последующих действиях. Я не знал, откуда он родом, что думает обо всём увиденном, что хочет делать, когда всё это закончится.
Теперь, когда я об этом задумался, то осознал, что и с Тарвионом мы говорили редко. Особенно после того, как утратили Атерена. С того дня тень легла на наши души. Скольких мы уже потеряли на этой войне? И сколько ещё увидим мы такого, что навсегда сожмёт тоскою сердце? Я помню, что раньше Тарвион часто улыбался. Бесстрашный бедокур и неисправимый оптимист, он много шутил и всех подбадривал. Теперь же он всё чаще молчит. Когда-то он в свободную минуту любил играть на флейте. Я не помню когда слышал её в последний раз.
На войне, а, тем более, на боевом задании редко найдется место для искренних бесед о сокровенном. И всё же грустно мне, что мало мы друг друга знаем с теми, кого я могу назвать своими единственными друзьями.
15-й день Месяца начала морозов
Мне снился сон сегодня. В нём я брёл в бесцветном мареве, не то в тумане, не то в дыму. В нём терялось всё вокруг. Где-то впереди виднелся просвет, и там мне чудился дом на вершине холма. Я шёл к нему, ступая пеплом, а дорога поднималась всё выше, так, что вскоре мне пришлось с трудом карабкаться, спотыкаясь о припавшие прахом камни. Затем туман вдруг кончился, и я вышел на открытое место. Вокруг, сколько мог охватить взор, тянулись во все стороны старые надгробия. Было пасмурно и тихо. Недвижимо замерли седые травы и серые кроны древ над ними. Кто-то позади окликнул меня по имени, и я проснулся.
Что значит этот сон? Не знаю. Наверное, в нём воплотились мои мысли – дорога среди тумана, в котором я потерян, и где-то там впереди, в далёком будущем – мой дом. И кладбище в конце. Может быть, на нём лежат все те, кто умер этою войной, все мои друзья и враги, все те, кто не вернулся. Или, быть может, так кончается моё путешествие.
А может – это просто сон.
16-й день Месяца Начала морозов.
Сегодня утром в предрассветных сумерках поднялся холодный туман. Он клубился вокруг, подобно облакам, вдруг спустившимся на землю. Протянув вперёд руку я едва мог её разглядеть. Идти стало сложнее, то и дело нам приходилось останавливаться и плести навигационные чары чтобы не сбиться с пути. В какой-то момент мы преодолели крутой горный отрог и вышли из тьмы прямо в объятия рассвета.
Туман и тень остались позади, впереди же сверкали подсвеченные золотыми лучами солнца горы, увенчанные снежными шапками, а перед ними – небольшая скалистая долина. Над нею возвышалась, встречая утро нового дня, стройная эльфийская дева, держа в широко разведённых тонких руках - будто она пыталась обнять весь мир - Луну и Звезду. Лицо её было обращено на восток, и вся она сияла в лучах восходящего солнца, будто и сама была соткана из одного лишь света. У меня перехватило дыхание.
Пред нами предстала Азура, Даэдрическая Принцесса рассвета и заката. Много имён у неё было – Владычица Сумерек, Королева Ночного Неба, Лунная Тень… но одно из них мне в тот момент пришло на ум первым – Мать Розы. На какой-то миг нам всем показалось, что пред нами явилась сама богиня во плоти – до того искусно была сотворена статуя в её горном святилище. Легкий ветерок задул нам навстречу, и, будто очнувшись ото сна, мы продолжили наш путь, унося с собой память о прекрасном.
Как бы нам того не хотелось – приближаться к святыне было бы неоправданным риском. Паломник или случайный путник мог нас заметить, и это поставило бы под удар всё наше задание. Война, из горнила которой нам удалось вырваться, вновь дышала нам в спины, нависала над нами зловещей тенью. И, повинуясь её холодной логике, мы обошли долину с юго-запада, карабкаясь осыпающимся щебнем меж безжизненных камней.
Насколько мне это удалось и удалось ли вообще - судите сами, буду рад узнать ваше мнение из комментариев.
А если хотите прочесть рассказ с авторским оформлением - вам сюда:
https://drive.google...98t?usp=sharing
Приятного путешествия, друзья.
Роза из Шиммерена
8-й день Месяца Начала морозов, 4Э 174
Это будет первой датой в моём дневнике. Я был намерен черкнуть в нём несколько строк прежде, чем предаться краткому мигу забвения и покоя, ступив в царство снов. Но прошёл уже час как я сижу над пустыми страницами, и не знаю, что и как мне следует писать. Наверное, мне нужно просто записать здесь свои мысли, всё то, что тревожит мой разум. Быть может, если я оставлю их здесь, на страницах этого дневника, мне станет легче. А может, и нет. Как бы то ни было, отныне, когда мне выпадет свободная минута, я постараюсь отражать здесь те события, свидетелем или участником которых мне доведётся стать на этой войне.
Сегодня мы достигли цели нашего недельного марша по лесам восточного Сиродила – к имперскому складу снабжения близ Чейдинхола. Он расположился на территории загородного поместья, очевидно, принадлежавшего местному аристократу, а может – зажиточному торговцу. Земельный надел вокруг дома был изрезан вязью ирригационных каналов, тут и там виднелись пышные цветочные клумбы и изящной работы статуи, а между ними петляли мощённые белым булыжником тропинки. До войны, должно быть, по ним гуляли благородные лорды и знатные дамы, вдыхая аромат цветов и ведя возвышенные беседы. Но теперь по мостовой вышагивали легионеры Империи, а на живописных зелёных лугах стояли походные палатки из плотной ткани. Высокую крышу дома в два этажа венчал имперский флаг – огненный дракон в полёте на красном поле. Акатош, аспект времени, верховный бог людского пантеона. Покровитель Империи Тамриэль.
Охрана была немногочисленной – десять молодых новобранцев, совсем ещё зелёных рекрутов в блестящей новой броне, а с ними – двое солдат постарше, бывалых. Нас же было лишь трое, но горстка легионеров не могла остановить трёх боевых магов Альдмерского Доминиона. Они и не смогли. Когда всё закончилось – мы бегло осмотрели лагерь и не обнаружили ничего ценного. Планы, карты, письма – сомнительно чтобы они здесь были, но проверить было необходимо. Таков был наш долг, долг верных солдат Алинора, и мы выполняли его до конца, как и всегда. Синдевин занял наблюдательную позицию, а мы с Тарвионом направились во внутренний дворик поместья. Увиденное там останется в моей памяти навсегда.
В центре украшенного красивой мозаикой уютного дворика рос куст, ровный и симметричный, а среди его ветвей красовался цветок – всего один, но такой, что затмевал собой тысячи других. Изящные, будто сотканные из самого эфира лепестки, лёгкие, как утренний туман, казалось, излучали лазурное сияние. Мы переглянулись, не веря своим глазам, и вновь уставились на них с благоговейным трепетом, не в силах отвести взгляд. Ошибки быть не могло: любой эльф из далёкого прекрасного Алинора тотчас бы узнал этот цветок – то была роза из Шиммерена. Но… как? Во всём Тамриэле было лишь одно место где они росли – на нашем родном острове, том, который в Империи знают как Саммерсет. Я никогда не слышал чтобы хоть один такой цветок расцвел вдали от его берегов. Легенды гласили, что стоит лишь раз к нему прикоснуться – и он тотчас же умрёт, угаснет, рассыплется невесомым прахом будто его и не было никогда. Лишь прикосновение истинно чистого помыслами эльфа было ему безвредно. Живое напоминание о хрупкой, беззащитной красоте того мира, за который мы сражаемся.
Велика была наша радость от увиденного, но тем глубже была наша печаль. Следуя полученным приказам, мы должны были уничтожить это место. В пламени войны, которому было суждено вскоре здесь разгореться, цветок неминуемо погиб бы. Всё, что я мог для него сделать – это сорвать его и взять с собой, продлив его жизнь ещё на несколько дней. Если война и способна чему-то научить – так это тому, что не бывает в жизни лишних дней.
Но… достоин ли я? Не погубит ли моё прикосновение прекрасный цветок?.. Тот миг всё ещё стоит перед моими глазами сейчас, когда я пишу эти строки – я и Тармион стоим пред розой из Шиммерена, перед живым чудом, замерев в нерешительности. Протягиваем к ней руки и тут же одёргиваем их, не смея коснуться. Мы, верные воины Доминиона, герои великой войны, сражающиеся за правое дело, стоим перед цветком в страхе и сомнениях, будто нашкодившие дети, поставленные в тупик его безмолвным незаданным вопросом.
Нас уважали наши братья по оружию, командиры гордились умелыми и преданными солдатами, и сами мы мнили себя спасителями эльфийских народов. Но в тот момент, стоя перед волшебным цветком, мы не чувствовали гордости за свои дела. Что ему до наших ратных подвигов, до убийств, до мёртвых, которыми выложен наш путь? Шиммеренские розы не растут на крови. Не это нужно прекрасному цветку, а что-то куда более сокровенное и чистое, что-то, что когда-то жило в глубине души каждого эльфа. Осталось ли в нас это на самом деле?.. Достаточно ли его для такой красоты? Достаточно ли его для нас?.. В тот день наша убеждённость дала трещину.
Наконец, я решился. Не вера в свою правоту сподвигла меня, а лишь принятие неизбежности – от моего ли касания или от бушующего пламени, этот цветок пропадёт. Всё различие лишь в том, что один из путей обещал хоть немного надежды. Тогда я протянул руку и с замиранием сердца коснулся пальцем синих лепестков.
Мгновение прошло, самое долгое за всю мою жизнь. За ним другое – но ничего не произошло. Цветок всё ещё был там, прекрасный, как весенний рассвет – и живой, как моё отчаянно трепещущее сердце. Со всей возможной бережностью я прикоснулся к нему ладонью, боясь верить своим глазами – и ничего ужасного вновь не случилось. Я заметил, как Тармион вдруг тоже протянул руку – а затем замер, и медленно опустил её обратно. Вновь мы замерли в оцепенении, и ничего в этот момент не было в нас от суровых военных офицеров.
Наконец, скрипя сердцем, я сделал единственное, что мог – срезал цветок и аккуратно пришпилил его к походному плащу. Теперь какое-то время мы будем странствовать вместе. Пусть красота шиммеренской розы живёт, согревая нас мыслями об оставленном далеко позади доме, о нашем прекрасном Алиноре.
Будто очнувшись от светлого сна, мы вновь возвращались из прекрасных мыслей в мрачную действительность войны. Предстояло осмотреть внутренние помещения поместья, настолько тщательно, насколько позволит стремительно тающее время. Нам не удалось найти никаких военных карт или писем с приказами, но вместо этого, к нашему удивлению, дом оказался чрезвычайно богат иными сокровищами – теми, что хранились в библиотеке. Как завороженный, я бродил вдоль книжных полок, и мой восхищённый взгляд перескакивал с одного корешка на другой. «36 уроков Вивека», «Подлинная Барензия», «Дитя Нибена» и даже «Де Рерум Диреннис». Я не удержался, снял её с полки, раскрыл - и память унесла меня в давние, давно ушедшие года. В теплые летние сады над чистыми ручьями, овеваемые запахами фруктов и цветов, в тень отшумевших старых древ. В цветущий вечный Алинор… Лишь заслышав шаги Тармиона я очнулся от сладкого мига забытья. Мы переглянулись, и в его глазах я прочёл понимание. Нам рассказывали о необразованности и варварстве людей, о зле и пороке, заложенных в самой их сути. Но вот теперь мы стоим посреди роскошного собрания книг, которых не устыдился бы ни один высокородный альтмер, и готовимся предать всё огню – будто два гоблина-дикаря с холмов, что пробрались в ночи в чьё-то жилище и готовятся его разрушить по той лишь одной причине, что того требует их варварская натура. С горечью, подобной долгой разлуке со старым другом, я вернул книгу назад на полку. Идя вдоль книжных шкафов я, однако, твёрдо решил забрать с собой хоть одно из этих драгоценных сокровищ, вестников более цивилизованных времён. Одну книгу я смогу нести, не отягощая свою ношу в походе. Которую?.. Непростой выбор. И вновь в тот день радость держала за руку печаль.
Я снова обошёл библиотеку, с сожалением скользя взглядом по названиям, что отзывались пронзительной тоской в сердце. Вдруг мой взгляд упал на небольшую неподписанную книгу в прочном кожаном переплёте, что лежала на читальном столике. Будто владелец только что читал её, затем закрыл и ушёл чтобы не вернуться никогда. Я взял её в руки и раскрыл. Чистые белые листы. Сколько я ни листал их – моему взору представали лишь пустые страницы. Тайный блокнот со скрытыми записями? Секретные военные донесения? Шпионские доклады?.. Предстояло всё проверить.
В течении нескольких минут я перепробовал все известные мне способы обнаружения скрытых надписей, от обыкновенного огня до сложных заклинаний школы Изменения, но страницы так и оставались девственно чисты. Книга не таила в себе никаких загадок и не скрывала скрытых посланий. Похоже, это был обыкновенный блокнот, возможно, заготовка для дневника, что там и не был начат.
Мне представилось, что хозяин дома сидел за этим столом, глядя на пустынные просторы незаполненных страниц, подобных запорошенной снегом зимней равнине, и не знал, куда ему по ней направиться. Возможно, он собирался записать здесь что-то важное, а может, просто внести хронику событий, а затем замер пред чистыми листами, не зная, что он хотел им поведать. А затем тревоги военного времени прервали краткий миг его отдыха, и больше он сюда не придёт. Теперь же подобно ему замер и я, глядя в ненаписанную книгу. О чём я думал в тот момент? Какие картины представали пред взором моего разума? Этого я и сейчас не могу выразить. Но дневник я взял с собой. Думаю, это именно та история, которая мне сейчас нужна – моя собственная. Быть может, будучи записанной, она станет для меня ясней, а, может, останется лишь памятью по мне.
Задание было выполнено. Оставив позади пылающие руины некогда прекрасного поместья, ставшие могилой двенадцати солдатам Легиона, мы выдвинулись к следующей нашей цели. Наш путь лежал на северо-восток, в горы, и Шиммеренская роза отправлялась с нами. Когда мы уходили, то старались не оглядываться – как и всегда: ведь намного легче, когда в памяти такое остаётся «успешно уничтоженным складом противника» и ничем более. Но в этот раз я обернулся. Впервые
Сейчас, когда я делаю эти записи, мы ушли уже далеко, но картины разорённого дома всё ещё стоят перед глазами. В густом лесу, где мы разбили лагерь, мне всё ещё чудится запах пожарища, а в костре мерещатся силуэты разрушенного имения. Мне нужно отдохнуть. Синдевин уже спит, а Тарвион стоит в дозоре, поддерживая сторожевые заклятия. А я любуюсь дивной красотой волшебного цветка и записываю эти строки. Не знаю, зачем.
9-й день Месяца Начала морозов
Мы углубляемся в предгорья Валус, в безлюдные земли на границе Сиродила с Морровиндом. Тёмные эльфы не поддержали Доминион Альдмери в этой войне, оставаясь формально лояльными Империи. На самом же деле они так и не оправились после Красного Года и последовавшего за ним вторжения аргониан из Чернотопья. Опустошённый Морровинд, лежащий по ту сторону за горными перевалами, занят собственными проблемами, и ему нет дела до трёх путников, осторожно пробирающихся по холмам вдоль его границы.
Империя рушится. Конец владычества людей, кажется, уже предрешён – после того, как войска Алинора взяли штурмом саму столицу, вековечный и непобедимый Имперский город. Спустя тысячи лет Башня Белого Золота вновь вернулась в руки меров, став для многих маяком надежды, символом лучшего мира – того, что возродится под мудрым правлением эльфийских народов. Главное – смотреть вверх и не замечать реки крови на улицах и воронённые сажей руины вокруг.
Кончается эпоха людей. Их владычество уходит в прошлое, и наступает новая эра. Близится день победы Доминиона, тот день, что все мы приближали как могли. За такое будущее мы сражались, убивали и умирали все эти долгие годы, годы огня и пыли. За дивный новый мир.
Когда-то я был готов отдать жизнь ради этого, не задумываясь, с улыбкой на устах. А сейчас я не улыбаюсь, и нет в сердце моём радости. Мы сражаемся за красоту вечного Алинора, но когда мы видели его в последний раз? Не так давно по меркам эльфов – и всё же, слишком давно даже для нас. В совсем другой жизни, настолько ныне чуждой, что она стала для нас всех прекрасным сном, далёким утраченным мигом покоя перед тремя годами долгой, кровавой и страшной войны. Сейчас я не стремлюсь к победе. Всё, чего я хочу – вернуться домой.
О дивный Алинор, прекрасная моя родина! Сколько раз покидал я его жемчужные берега, ступая на палубу уходящего в дальние страны корабля! Сколько исходил я пыльных дорог из края в край всего Тамриэля! И нигде не видел я края, что мог бы с ним сравниться.
Роскошные парки, блестящие россыпью изумрудов, в которой каждое дерево, каждая ветвь и каждый лист были на своём месте, единые в оде вселенской гармонии. Величественные статуи прославленных героев и мудрецов из эпох, давно ушедших, слепленные так искусно, что казались живыми фигурами, лишь на миг замершими. Изящные колоннады и башенки, столь утонченные и лёгкие на вид, будто сотканы из белых облаков и утренних туманов. Песни райских птиц, журчание чистых ручьев и тихий шелест листвы. Запахи спелых фруктов и ароматы тысяч цветов. Всё в том крае дышит надеждой, как весенний рассвет на заре мира.
Суждено ли мне вновь его увидеть?.. Вдохнуть полной грудью чистый воздух Алинора, испить родниковой воды и просто лечь среди волнуемых свежим ветром трав, погрузившись в дрёму и забыв обо всём… Я не знаю. После всего, что я видел, мне трудно поверить, что в таком жестоком мире есть место для чего-либо столь невинного и прекрасного. А если и так – есть ли там место мне?.. Как и цветку, который я несу с собой, всё, что мне осталось – лишь надежда.
11-й день Месяца Начала морозов.
Поднимаемся всё выше. С гор дуют холодные ветра, и под их дыханием тихо шелестит невысокая трава. Молчаливо стоят кругом сосновые боры. Здесь нет дорог и нет селений. Ничейный неприветливый край. По нему мы пойдем прямо на север, к горам Джерол, где в условленном месте получим дальнейшие указания.
Я беспокоился о розе из Шиммерена, о том, как она перенесёт путь по склонам холодных холмов. Но она выглядит свежей, будто я лишь только что сорвал её. Я опасаюсь применять к этому цветку магию, даже в надежде продлить ему жизнь – но, кажется, ему это и не нужно. Силы более древние и могучие, чем моё волшебство, не дают ему увянуть, а с ним – и нашим надеждам. Живая и прекрасная, она греет наши измученные души.
Я не прекращаю задаваться вопросом: откуда она могла взяться в Сиродиле – в самом сердце имперских земель? Касание не-эльфа для неё смертельно, но даже и эльф может погубить её если в его душе живёт зло. Каждый такой цветок – настоящее чудо, редкость даже на моей родине. Однако вот она предо мной: шиммеренская роза, воспетая в легендах – и выросшая в простом пригородном поместье близ Чейдинхола.
Не знаю, что это значит. Возможно, ничего.
14-й день Месяца Начала морозов.
Похожие один на другой дни сменяют друг друга. Мы идём всё выше в горы и двигаемся на север. Безжизненные громады серых скал нависают над нами по правую руку, а слева тянутся до горизонта бескрайние леса, где-то вдали переходящие в светлое полотно равнин. Пейзаж вокруг тусклый и бледный, и глазу не за что на нём зацепиться. Порой ветер пригоняет стада тяжелых тёмных туч, и тогда начинается снегопад.
Идти становится сложнее с каждым днём, но наш марш продолжается. На нашем пути мы не встречаем ни одной живой души. Вокруг по-прежнему тихо и безлюдно. Как и всегда, мы сохраняем бдительность, но на этом бесконечном пути из ниоткуда в никуда каждый из нас погружается в собственные мысли и переживания. Словно и там пролегла дорога – для каждого своя.
Роза всё так же свежа и полна жизни. Я вижу, как Тарвион и Синдевин украдкой поглядывают на неё, и тогда их взгляды проясняются, а на устах расцветают мимолётные улыбки. С тех пор, как цветок стал нашим четвёртым в отряде, мы все стали чаще улыбаться и вспоминать хорошее. В последние дни мне стало легче на сердце. Может, это всё волшебная роза, а может – дело в этом дневнике, или, быть может, в том, что сейчас мы просто идём по горам, будто не солдаты на войне, а компания друзей в путешествии. Наверное, всё вместе.
Ребята, кажется, нашли наконец общий язык. Синдевин с нами уже давно, но Тарвиону понадобилось время чтобы к нему привыкнуть. На вечернем привале они беседовали о том амулете, что Тарвион всё время носит при себе – голубом камне на прочном шнурке. Старый пройдоха с задором посвятил товарища во все свои изыскания по изучению истории древних айлейдов – стародавнего эльфийского народа, что жил на берегах Нибена ещё до прихода людей. Они преуспели в познании искусства магии, более всего той, которую мы сейчас знаем под именем школы Изменения – арканы, направленной на изменение физических свойств материальных вещей. Одним из знаменитых плодов их трудов было создание артефактов, известных нам ныне как велкиндские камни – они служили им резервуарами магической энергии. Амулет Тарвиона был изготовлен из осколка магического стекла таким образом, чтобы наделить его схожими свойствами. При необходимости из него можно почерпнуть силы для наложения заклинаний в случае если своих собственных запасов будет недостаточно. Всегда полезно быть готовым к худшему развитию событий.
Я наблюдал за их беседой со стороны, изредка вставляя слово-другое – в конце концов, мы с Тарвионом обсуждали всё это уже много раз. Наблюдал – и сердцем веселел. Не трудно было представить этих двоих в роли восторженных учеников из Гильдии Магов, беседующих после лекции в тиши и покое солнечного Лилландрила. Будто и не было войны.
Я вдруг осознал, что ни разу по-настоящему не говорил с Синдевином. Меж нами не было обид или неприязни, напротив: несмотря на то, что он намного младше, мы быстро сладили, и я ценил его за трезвый ум и хладнокровие. Дисциплинированный и благоразумный, он был отличным боевым товарищем. Но мы никогда не заводили бесед о чём-либо ином, кроме цели наших боевых заданий и последующих действиях. Я не знал, откуда он родом, что думает обо всём увиденном, что хочет делать, когда всё это закончится.
Теперь, когда я об этом задумался, то осознал, что и с Тарвионом мы говорили редко. Особенно после того, как утратили Атерена. С того дня тень легла на наши души. Скольких мы уже потеряли на этой войне? И сколько ещё увидим мы такого, что навсегда сожмёт тоскою сердце? Я помню, что раньше Тарвион часто улыбался. Бесстрашный бедокур и неисправимый оптимист, он много шутил и всех подбадривал. Теперь же он всё чаще молчит. Когда-то он в свободную минуту любил играть на флейте. Я не помню когда слышал её в последний раз.
На войне, а, тем более, на боевом задании редко найдется место для искренних бесед о сокровенном. И всё же грустно мне, что мало мы друг друга знаем с теми, кого я могу назвать своими единственными друзьями.
15-й день Месяца начала морозов
Мне снился сон сегодня. В нём я брёл в бесцветном мареве, не то в тумане, не то в дыму. В нём терялось всё вокруг. Где-то впереди виднелся просвет, и там мне чудился дом на вершине холма. Я шёл к нему, ступая пеплом, а дорога поднималась всё выше, так, что вскоре мне пришлось с трудом карабкаться, спотыкаясь о припавшие прахом камни. Затем туман вдруг кончился, и я вышел на открытое место. Вокруг, сколько мог охватить взор, тянулись во все стороны старые надгробия. Было пасмурно и тихо. Недвижимо замерли седые травы и серые кроны древ над ними. Кто-то позади окликнул меня по имени, и я проснулся.
Что значит этот сон? Не знаю. Наверное, в нём воплотились мои мысли – дорога среди тумана, в котором я потерян, и где-то там впереди, в далёком будущем – мой дом. И кладбище в конце. Может быть, на нём лежат все те, кто умер этою войной, все мои друзья и враги, все те, кто не вернулся. Или, быть может, так кончается моё путешествие.
А может – это просто сон.
16-й день Месяца Начала морозов.
Сегодня утром в предрассветных сумерках поднялся холодный туман. Он клубился вокруг, подобно облакам, вдруг спустившимся на землю. Протянув вперёд руку я едва мог её разглядеть. Идти стало сложнее, то и дело нам приходилось останавливаться и плести навигационные чары чтобы не сбиться с пути. В какой-то момент мы преодолели крутой горный отрог и вышли из тьмы прямо в объятия рассвета.
Туман и тень остались позади, впереди же сверкали подсвеченные золотыми лучами солнца горы, увенчанные снежными шапками, а перед ними – небольшая скалистая долина. Над нею возвышалась, встречая утро нового дня, стройная эльфийская дева, держа в широко разведённых тонких руках - будто она пыталась обнять весь мир - Луну и Звезду. Лицо её было обращено на восток, и вся она сияла в лучах восходящего солнца, будто и сама была соткана из одного лишь света. У меня перехватило дыхание.
Пред нами предстала Азура, Даэдрическая Принцесса рассвета и заката. Много имён у неё было – Владычица Сумерек, Королева Ночного Неба, Лунная Тень… но одно из них мне в тот момент пришло на ум первым – Мать Розы. На какой-то миг нам всем показалось, что пред нами явилась сама богиня во плоти – до того искусно была сотворена статуя в её горном святилище. Легкий ветерок задул нам навстречу, и, будто очнувшись ото сна, мы продолжили наш путь, унося с собой память о прекрасном.
Как бы нам того не хотелось – приближаться к святыне было бы неоправданным риском. Паломник или случайный путник мог нас заметить, и это поставило бы под удар всё наше задание. Война, из горнила которой нам удалось вырваться, вновь дышала нам в спины, нависала над нами зловещей тенью. И, повинуясь её холодной логике, мы обошли долину с юго-запада, карабкаясь осыпающимся щебнем меж безжизненных камней.
- Lord RZ это нравится
