Перейти к содержимому






- - - - -

Песня!

Написано valeridank, 13 марта 2015 · 1 183 просмотры

Песня!   ________________________________________________________________________________________

Творец сидел в огромной зале, освещенной одной единственной свечой, залившей своим темно-золотым сиянием все вокруг. И не было рядом более никого! Лишь сотня в степени «бесконечно» отражений свечи и комнаты освещенной её золотом.
Зеркальный замок.
 Витающее чудо Вселенной где-то на окраине галактики, или всего Мироздания. Маленький островок познания себя. Маленький островок отречения от себя и принятия себя. Куда не кинь, всюду клин - Он сам взъерошенный, растерянный, Уличенный. А в руках лишь шарик слепленный из тысяч зеркальных осколков, диаметром с детский кулачок. Быть может мир? Быть может просто шар. Сверкающая безделушка, оставшаяся без дела. Хотя нет, не так. Как там говорил Моллой? ** впрчем, не важно, ведь он умирал, когда я познакомилась с ним. Так пусть же праху ветер, мыслям - танец. Танец метафор и аллегорий, рожденных в воспаленном сознании... И? Бессознательности? Когда веками творишь целые миры трудно сосредоточиться на одной душе, трудно поместить ветер в скалу, хотя, где тут свобода, а где тюрьма? В зеркальном замке все это относительно. Золотые мысли редко вырываются из тьмы, игра слов редко лишь игра. Лишь слов.
- Ну здравствуй! - сказал ОН испуганному существу, которое вылетело только что вон от той комнаты разбитых зеркал. Как я понял, ты узнала имя?
- Здравствуй. - С перезвонами на согласных - Здравствуй,
ты знаешь.
Только есть ли теперь в этом смысл? Я
мертва.
   На его лице появилась грустная ухмылка. В ней было всё что угодно, но точно не было места для надежды, которая так была нужна и именно сейчас!
- Когда люди забывают своих богов, то те умирают! Ты сама забыла себя - проронил он, будто выдохнул.
- Здесь эти коридоры бесконечных отражений, там, позади они же - это сейчас твой путь! ты напугана, знаю, но пойми - там, только там есть ответ. Всё чертовски просто. Добавь немного серебра, слышишь? Добавь самую малость этого лунного металла, и мир вокруг станет невыносимо прост.
Попробуй понять...
- Понять? Кого? Кто это я? Если меня нет?
Человек?
Женщина?
Мужчина? Кто это оно?
И что может означать это имя, которое не... - это даже не слова, а слезы, хрустально звенящим звуком вопроса,
дождем полились на Него, и заполнили окружающее пространство, превращая зеркальный зал в уют всех дождей всего мироздания.
- Остановись же, наконец! – ласково, но весьма настойчиво потребовал голос Бога.
- Как там, в теории какого-то там умника, -
все тот же голос размышлял
- которая стоит в бесконечной очереди универсальной модели бытия? Что наша жизнь - зеркала? Всё чертовски просто, когда ты цокаешь острыми каблучками по отшлифованной поверхности мироздания, иногда недовольно щуришься, натыкаясь на отражение собственных глаз. -
От его слов веяло покоем и тем непонятным ощущением пустоты, будто ничего этого нет, и не было никогда! Ни её, ни тысячу дорог, судеб...
- Всё чертовски просто. Но добавь немного серебра, слышишь? Добавь самую малость этого лунного металла, и мир вокруг станет невыносимо прекрасен.
Невыносимо прост!
- Как? Как он мог так легко? Взять и удалить! - Не в силах более слушать это, все же перебила его!
 - Я блуждала по коридорам, открывала двери с истлевшими, истертыми номерами, заглядывала под чужие кровати, глотала пыль чужих судеб. Что же в результате? - ступор, вдох и
Тишь тишью стишилась в
выдох -
Слово-то какое? - нотка удивление, как маленькая искорка понимания проникшая, вдруг, на сцену без актера.
- будто захлебываясь пытаешься отплеваться от воды, гребешь, гребешь, а потом – «результат» -
уже и не Ему было сказано, уже и звуки слов превратились лишь в мысль в затянувшейся паузе...
- и дно так близко. И чьи-то голоса бормочут в отдалении, усмехаются.
- Не над тобой, поверь мне! - вроде и о ней, но тоном совершенно не слышащего её мольбы, осколки стекла под кожу тысячью, мелкой дробью тысяч осколков в...
  Крик одинокой чайки, уносящийся вдаль. Чайки не сумевшей ухватить рыбину, идущую ко дну.
В комнате десяти тысяч зеркал слишком холодно.
 - Жаль, что я не осталась там, в любой другой. Искала лучше, оказалась на конечной. В итоге не из чего выбирать и талон на обратный путь никто не продаст.
 Здравствуй - с перезвонами, хрустальной капелью. - Имя моё Боль. Я - есть Боль.
- Нет, родная, ты - Сознание.
- Чьё?
- Значит, твой путь только начался, а не пришел к завершению. То о чем говоришь лишь иллюзия... - голос затих.
Тишь стишилась в выдох,
вдох..
И каждый миг молчание рос до воронки бесконечного, куда медленно уходила жизнь. Ожидание. Да, наверно только так можно описать это состояние одной из смертей. Шаг за шагом боль за болью и уже тропинка за тропинкой - в дорогу, твой путь за безумием ожидаемой вспышке твоих слов.
Капи кап.
Дождиком,
туманом ли?
Звездами!
ими...Чей свет неустанно хранит небесную карту: север юг, восток. Читай замысловатые узоры, шагай, кутаясь в дорожный плащ и, помни. Все всегда просто, если ты действительно знаешь.
- Но,
что это? - мир таял, один миг за другим. Все становилось прозрачным чуть,
сильнее,
ещё,
пока и вовсе не исчезло!
Маленькие светлячки-путеводители словно уходя насовсем, гасли!. Нет больше севера. И юга нет.
  Куда идти?
 Один лишь мрак небес, лишенный всякого оттенка, лишенный даже памяти о некогда блистающих созвездиях и казалось, что дальше уже некуда, серая-серая пелена, как осыпающийся откуда-то сверху песок. Серое ничто и царапающие слух помехи радиочастот.
Одно Лишь... 
Я помню,
она писала об этом, в одном из немногих, но всегда странных посланиях ко мне. «Знаешь, если долго лежать на полу в полной темноте, смотреть в потолок и верить, то можно увидеть лица»
    Я помню,
как это слово врастало в меня все новыми и новыми звуками, превращаясь в зазеркальную песню той пустоты.
    Помню как..
  в
Окно
Смотрю.
Звезды рисуют
нОвое
Созвездие,
онО
очень похоже
На
люблю.
Шторы закрываю...
Я?
- там оставила...
Вот, стою.
Нет. Лечу!
На пол...
Взгляд в потолок:
Тени
выжигают имя
Ему.
Начинается с Лю.
Долго если
Так -
В темноту,
То она в тебя
Лицами.
Нет!
Масками.
Смех.
Ласками.
Вздор!
Каплями.
Люблю - каждая..
    по... Зеркалу
   на стене.
    Зеркало во всю стену -
Все четыре стены,
потолок,
пол!
  Зеркальные коридоры уносят взгляд в бездну на скорости эмоции, рожденной от желания: только бы не остановиться, только бы не утонуть в миге этом, том, следующем, ещё. Сколько их, отражений? Десяток умноженный на на бес_кОонечность, или минус после точки отсчета обозначающей ничто, просто ноль, пустоту - у неё так много лиц. .
 И все таки,
      стоп!
Вот одно. Вот оно!
Тихий выдох любви.
Вдох.
Мелкими шажками в потёмках
пробиралась вперед, вверх по лестнице, что вела в комнату на втором этаже дома..
- Luce... - неуверенно обронила.
Молчание было ей ответом, нет, не просто там какой-то отблеск от тишины один из! То было его молчание.
  Он любил, когда она его так называла, не понимал, почему, но любил. Знал, что сейчас она подойдет и, вероятно, коснется его волос, начнет ворошить ему шевелюру своими нежными пальчиками и что-то говорить, просить. А он будет сидеть и делать вид, что ему все это безразлично, на самом деле млея от ее запаха, от волос, что щекочут щеки, от ее присутствия...
  - Luce! - раздалось вновь, тем же шепотом, но уже более уверенно.
И, наконец, разглядев его силуэт, направилась в ту сторону.
Присела на корточки напротив, наклонилась к его лицу, прошептав еще раз это волшебное "Luce".
- Я слышу тебя - голос был хриплым, жутко хотелось пить.
- А слушаешь ли? - ее ладони мягко коснулись его щек.
- Да...
- Зачем ты так поступаешь? - горечь перемешалась с тоской и невидимыми щупальцами проникла до самой аорты, жмет.
- поступаю Как? - Ну да, тупой вопрос, абсолютно не к месту, но больше сказать-то нечего!
  - Ты ведь знаешь это не хуже моего - Легкая усмешка, словно попытка избежать, обойти море полное печали.
  - Знаю - как последний луч света, тонущего во тьме.
- Пообещай мне. Пожалуйста - мольба последней надежды, мольба, лишенная веры. И вдруг взрыв: поцелуй, поцелуй,
его губы!
    Стук сердца.
Задыхаюсь от в сердце-лю!
Болью разрыв на части!
И затмение цвета blue
blazes* - огнем у страсти.
    сердце выстукивало слава, которые были понятны ни ей одной:
Да, твой статус: 'я одинок' -
мне известен, ведь не дура -
Казанова, любовник, игрок!
В общем, та ещё фигура! .  
  и Он слышал это биение, сладость упоенного взрыва на своих губах - чувствовал.
- Тысяч слез, и моя среди них.
Хоть известно - шла за обманом.
  - Ты - агония сотни других,
живая во мне, желанна!
Слышал. Знал о каждой ниточке связывающей любовь, её любовь с его желанием но…
  но не мог на это согласиться, точнее, мог, но тогда проиграл бы все. Был бы, выкинут со своих позиций, и остался б ни с чем.
- Ну что ты молчишь? Ты боишься отступить от своих правил... - в каждой букве звон тонкой как луч света тоски.
   Это было неожиданно. Никогда еще об этом не упоминалось. Она просто не могла этого знать!
  Откуда?
Видимо даже во тьме возможно было разглядеть обескураженное лицо юноши, ибо:
- Я ведь все знаю.
За три месяца я прочувствовала тебя всего.
Не думай, что я глупа.
   И вновь она успела его вогнать в ступор, просто поцеловав. Неожиданно, порывисто!
      Выплеснув всю страсть, что накопилась за недели разлуки.
- Украду, упаду, разобьюсь!
  Разожгла под всемирным потопам:
поцелУ, сердце-лю, растворюсь!
- Да, пропал.
Приму твой удар - ласку током...
И он не смог себя остановить, издав голодный рык и крепко сжав Сабрину в объятиях. Чувствуя жаркое её дыхание , предвкушая скорую близость...
   Он уже более не владел своим разумом, когда услышал стон возлюбленной, когда поднялся вместе с ней на ноги, лишь для того, что бы упасть на кровать. 
 И несколько нежных дней
вздрагивания камней**** –
  Бреда от БезУма!
Только рядом, только бы, только и:
Ни огня, ни воды - тишину.
В глубину не опознанной истины,
Что любима, люблю -
 Ее ноготки заскребли по спине и тут же начали срывать майку, поцелуи приобретали некую ритмичность, и вскоре уже летнее платьице устремилось на пол, вслед за всей одеждой. Они не могли сдержать своих чувств, порой забывая сдавить крики, пытаясь насытиться друг другом, словно в последний раз. 
  Что случилось со мной?
    Невинно
Воедино весь мир сплела
Добралась до глубин
Пустынных,
  Словно там и всю жизнь жила.
 Свет луны пробился сквозь неплотные шторы, наполняя комнату тенями ночи, освещая и придавая некую таинственность и без того прекраснейшему из виденного им вообще когда либо - идеальным очертаниям тела возлюбленной , что словно древняя богиня страсти при свершении некоего загадочного и очень опасного ритуала светилась серебром.
  Серебром же были наполнены и глаза юноши - они то пылали, то почти незримо в самой их глубине светился лишь огонек.
  Утро наступило внезапно. Всего несколько минут назад о чем-то беседовали и вдруг комнату посетил первый луч солнца.
  Они так и пролежали до самого рассвета: она сверху, все рисовала круги на его груди, а он, все еще возбужденный, гладил ей плечи, так и не выйдя из нее.
Капли каплют капелькой.
Всё разрозненно, и в одном
Мило, малютка да маленькой
И в плечо, и забыться бы сном.
 Наконец Сабрина поднялась и с улыбкой посмотрела на Гека, переводя взгляд то на его лицо, то область паха.
А потом тихо рассмеялась...
- В такие моменты мне кажется, что твоя любовь бесконечна!
- А мне кажется, что ты ведьма... - угрюмо обвинили ее в ответ.
- Ну конечно же, я ведьма! А как иначе удержать такого неугомонного жеребца как ты? – девушка, произнося слова, вновь вернулась в постель и взяла его в ручки, после игриво посмотрев на юношу...
  Тот только и успел ойкнуть после чего, давя стон, зарылся головой под подушку...
Как у нее это получалось - он не знал... Да и неважно это было человеку, которого закинуло где-то на седьмое или восьмое небо. 
  - Счастье? Счастье, и всё-таки
    da*** .. Счастье!
Вцепилась, вгрызлась, выползла
Камнем стремительно ввысь,
Топором на поверхность моря,
Птицей в речную глубь,
Рыбой да в облака.
И не тут и ни та!
   -  Я видел рождение золота,
  На памятном том рассвете!
Стальную тропинку рельс
Уходящую вдаль в туман...
Рассеченное небо проволокой.
Из детства пришедшее лето,
Мой мир еще был - разноцветье,
Прекрасен и столь многогран.  
 На что похоже? Это из мира в миры тебя выплюнуло, будто.. или нет. в общем снова -
Зеркальные коридоры уносят взгляд в бездну на скорости эмоции, рожденной от желания: только бы не остановиться, только бы не утонуть в миге этом, том, следующем, ещё.
   - Luce! - раздалось вновь, тем же шепотом, но уже более уверенно.
  И, наконец...
Сколько их, отражений? 
  - Ты - агония сотни других,
  живая во мне, желанна!
Как, все-таки, страшно останавливаться и все вспоминать! Не надо, прошу тебя, песня, не умолкай!
  Он уже более не владел своим разумом, когда услышал стон возлюбленной,
  И несколько нежных дней…
Я иду дальше, в следующий поворот своей зеркальной бесконечности, набираю новую скорость! и!
  но...
  Нет таки,
      Стоп.
    Ветер упругой струей бил прямо в лицо. Так сильно, что никак не удавалось раскрыть глаза. Они постоянно слезились, а сухие губы, казалось, уже успели потрескаться. Но в целом все было хорошо, если бы еще забыть про этот мерный звон где-то за спиной. Он едва уловимо вибрировал, и все время привлекал внимание. Мешая насладиться полной тишиной и спокойствием. Звон усиливался и постепенно превращался в некий титанический скрежет, как из фильма "Трансформеры", точь в точь... Где же я?" Гекльбэрри Сантино открыл глаза и первое, что попалось ему в поле зрения - это идеально голубой небосвод. Ни единого облачка. Сначала подумалось, что попросту уснул на крыше и сейчас лучше сильно не дергаться. Мало ли? А потом он повернул голову и увидел бледное лицо любимой. Она была без сознания или просто спала.
Но в чем же дело? Даже когда им грозило попасться на глаза ее родителей, ее кожа не имела такого цвета, а сейчас... Сейчас она была мертвенно-бледной!
  - Сабрина! - юноша уже более не размышляя соскочил и обхватил ее виски ладонями, они были холодными... Да и оказались двоя влюблённых не на крыше, а где-то в неглубокой ложбине, среди лысых холмов... Судя по солнцу время близилось к обеду. Обеду следующего дня. Ведь виделись последний раз вечером!
  Да!
    На них напали и... Потом провал в памяти.
Странное место. "Наверно это где-то за городом, но вот далеко ли?" - судорожно пронеслось в голове, потом тут же: "Что же с тобой?"
  - Любимая! Солнышко мое? Ты жива? - он надеялся, верил, пульс показывал совсем обратное, мертва и причем уже не один час.
Откуда-то сбоку нее выскочил мелкий грызун. Проклятая тварь уже искала чем поживиться и наверняка нашла.
- Дьяаааавооооол! Будьте вы все прокляты!!! - Сердце бешено колотилось, стараясь покинуть тесную грудную клетку.
    Гекльбэрри Сантино рыдал и не старался этого скрывать.
Приму твой удар - ласку током.
Он не смог себя остановить, издав дикий рык и крепко сжав Сабрину в объятиях. Чувствуя холод вместо её дыхания, холод смерти.
   И уже более не владел своим разумом, когда целовал руки губы ноги своей возлюбленной, надеясь согреть, но... Она мертва. Поднялся вместе с ней на ноги, лишь для того, что бы упасть. 
 И несколько тёмных ночей
вздрагивания камней –
  Бреда от БезУма!
Только рядом, только бы, только и:
Ни огня, ни воды - тишину.
В глубину не опознанной истины,
Что живая? Не верю!
Мертва.
 Шаг за шагом .
Нет-нет,
да бежит времечко,
Тик-так
Дзинь.
Не верьте лучам её солнышка.
Танцующая па
Сгинь!
Рисуется что-то грубое -
ЛамПа..
И бьющееся зеркальное.
Так? Да!»  
 На что похоже? Это из мира в миры тебя выплюнуло, будто.. или нет. в общем снова -
   И несколько тёмных ночей
  вздрагивания камней –
 Вот он шанс, завернуть в другую сторону и помчаться дальше, прочь в милую уютную зеркальную бездну скорости! но
путь по спирали возвращает , уже в который раз, на прежнюю, нет, иную, но всё же
остановку, .
  Звон усиливался и постепенно превращался в некий титанический скрежет, как из фильма "Трансформеры", точь в
  точь... Где же я?
Надо сказать, что время всегда играет эту шутку здесь, в зазеркалье, то что остановлено в миге там тут мчит со скоростью света и наоборот .
Фантастика ли, а может
законы мироздания?
Ноль два, шестнадцать.
Я где-то в дорожной пыли. 
    В песне родился звук -
Он нелеп как в небе стая
Змей..
И как капля - страх недуг
В кружке чая
Для верующих
Червей!
И в пустыне - мой первый шаг.
На дне моря - вдох.
До смешного похож то как!
Что ж сыграем?
В До Ми
но ... у гитары нет струны.
У певца немой язык.
Тишиною рожденная
Ля
И прожевано скрягой тьмой
Ре Фа
Соль.
  Зеркальные коридоры уносят ЗВук в бездну на скорости эмоции рожденной от желания: только бы не остановиться только бы не утонуть в миге этом, том, следующем, ещё. Сколько их: тактов, нюансов, мелодик? Десяток умноженный на на бес_кОонечность, или минус после точки отсчёта обозначающей ничто, просто ноль, пустота – в ней так много тебя..
  Прожигая огнем - страсть!
Душу в пепел,
До белой кости
Плоть.
Вознося до небес: стон,
Сон и ветер,
Сердцу запрет
Жечь...
Допивая до капли яд,
Смерти нету,
То просто ночи
Дочь.
По аллее ветров в путь,
Штиль и бегство.
Новый восход -
Прочь.
Полумрак, тишина, dark.
Миг из детства.
Губами ласкать
Медь.
Не прочитанное: верь.
Ново? Шагово!
 И все таки
      стоп!
он надеялся, верил, пульс показывал совсем обратное,
  Как страшно, страшно останавливаться и все вспоминать! Не надо, прошу тебя, образ, не обретай цвет ! Я БеГу дальше , в следующий поворот, набираю новую скорость! и!
  но...
  Нет, таки
    Стоп.
  Он не смог себя остановить, издав дикий рык и крепко сжав Сабрину в объятиях. Чувствуя холод вместо её дыхания, холод смерти...
 Хочется что-то сказать.
А слова будто потеряли звук.
Хочется о чем-то крикнуть, но,
Кажется, голос исчез во мраке
А мозг разложился на
ионы в мире хаоса.
Счастлив, плачу ли?
Но процесс этот уже необратим . Только река
уносит свои воды куда-то
Вдаль. .
А мы остаемся
  Вот он шанс, завернуть в другую сторону и помчаться дальше, прочь в милую уютную зеркальную бездну скорости! но
путь по спирали возвращает , уже в который раз, на прежнюю, нет, иную, но всё же
остановку, ..
И уже более не владел своим разумом, когда целовал руки губы ноги своей возлюбленной, надеясь...
  она мертва,
поднялся вместе с ней на ноги, лишь для того, что бы упасть.
Шаг за шагом
Бежит времечко!
До точки не возврата.
________
Шаг за шагом .
Нет-нет,
да бежит…
Тик-так...
Не верьте …
Танцующая …
Сгинь!
  
Рисуется что-то...
ЛамПа..
И бьющееся зеркальное.
______ Да!
- Ну здравствуй! - сказал ОН испуганному существу, которое вылетело только что вон от той комнаты разбитых зеркал. Как я понял, ты узнала имя?
- Здравствуй. - С перезвонами на согласных - Здравствуй,
ты знаешь.
Только есть ли теперь в этом смысл? Я
мертва.
 На его лице появилась грустная ухмылка. В ней было всё что угодно, но точно не было места для надежды, которая так была нужна и именно сейчас!
- Когда люди забывают своих богов, то те умирают! Ты сама забыла себя - проронил он, будто выдохнул.
- Поэтому я и послал тебя в ...
- Меня? Кого? Кто это я? Если меня нет? Человек? женщина? мужчина? кто это оно? И что может означать это имя, которое не... -это даже не слова, а слезы, хрустально звенящим звуком вопроса,
дождем полились на Него, и заполнили окружающее пространство, превращая зеркальный зал в уют всех дождей всего мироздания.
Скрежет железа по стеклу.
 ЗзЗжииих.
Нет, нет!
Не пробуй прочесть этот звук.
А подойди к окну,
и нарисуй на нём
разбитое сердце гвоздем.
Растушуй воображаемым цветом крови
и Его,
и капельки,
что падают на ладонь
ангела.
Этот Звук
лопает тонкую оболочку ушнойПерепонки .
Звук,
БОЛЬЮ проникающей до костей.
ЗВУК!
ЗЗжиИих , ззжииих . ..
Медленно, быстреее!
  Не останавливаясь!
    Падаешь на колени от бессилия, ладонями пытаешься  перекрыть доступ во внутрь, надеясь, на то, что ээто звучит не из той самой глубины, которую пытаешься защитить, как что-то безмерно хрупкое.
Твой мозг.
    Из глотки извержения воздуха! мембраны связок трезвонят по нервам.
Ещё одна соломинка - услышать,
рожденный всем этим крик!
Заглушить скрежет!
Стекла?
Нет, БОЛИ!!
Гвоздя по стеклу?
Нет! Крови что на ладонь дьявола-..
Ангела, он тоже когда-то им был.
Все пройдено. Ничто теперь не имело значения. Жизнь на этом остановлена...
Как пульс на руке Сабрины Фаволоро .  
 - Замолчи же, наконец! – ласково, но весьма настойчиво потребовал голос Бога. Ты не она, разве не замечаешь что уже возвращаешься по кругу... Оглянись! 
  ЗЖИиих - железом по зеркалу! Перечеркнуть то безумие! Нет! Это не могу быть я! Скрежет жиииззз-аааи! Ещё и ещё пока в вдребезги не разобьется то лицо.
моё?
отражение.
А мозг на две части и больше - деление без конца!
На ионы и даже делима волна
становится, на...
на самую милую светлую свою составляющую -боль.
Ускоряюсь до большей скорости - быстрее чем сама пустота. Но что-то или кто снова и вновь останавливают и заставляют смотреть в отражение!  
Боль?
Суровой нитью реальности соткана.
Божеством некой банальности
Создана.
Из души вырвано -
Продано.
Не мечтой,
Неверием
Вскрытая.
И как гной
Вытекла.
Меж берегов
чело-вечности
    - Нет, девочка моя, ты не боль ты больше…
Кем он был, этот бог?
  Просто голос? Чья-то Мысль? Пустота?
Кто то создание, с которым он обращался как с дочерью, провинившейся в великом?
Сердце? Чьё?
К чему вновь собирал осколки разбитых зеркал? К чему трепетно распускал в них лучи рекурсий, как грани некоего космического кристалла, а потом вновь зажигал свою темно-золотистую свечу, так приятно пахнущую воском и очень старыми, пожелтевшими от времени книгами?
- Позволь остаться – будто мелкой дрожью слова впились в сознание стен, в которых отражалось тело девушки, словно паутиной окутанное грязно-серым туманом. Её одеяния колыхалось от невидимого ветра, обнажая бледные бедра. Она сидела, обхватив колени. Сидела на холодном от сырости пролитых дождей полу и,
И не было то произнесено вслух, то было всё - всё в ней, каждая клеточка её крохотного мира кричала в пустоту. - Позволь! - И эхом разбивалось об коридоры вечности.
Кем он был, этот бог?
  Просто голос? Чья-то Мысль? Точка отсчета?
Кто же он? Тот, кто сейчас присел рядом и с материнской заботой обнял за плечи.
Порывисто так, что, казалось, она ждала только этого:
И в плечо!
И забыться бы сном!
Словно желая спрятаться в его груди, а он
гладил ладонями её волосы, превращая пепельно-серый цвет поседевших прядей в каштановый
блеск
С каждым новым движением рук время отступала вспять: то ли сотни лет, годы человеческой жизни, месяца, а может и всего-то несколько дней, миг. Но уже через минуты зеркала наблюдали за ребенком на Его коленках вместо испуганной старушки, окутанной грязно-серым туманом. Девушка ли, что сидела на холодном от сырости пролитых дождей полу, старуха ли – будто и не было этого никогда. Только картина домашнего уюта, теплого и пропитанного любовью каждый, безграничной нежностью в каждый виток остановившегося «здесь и сейчас». Отец рассказывает сказку своей маленькой дочурке.
В том самом шарике слепленным из тысяч зеркальных осколков,
что сверкал в его руках тут и там можно увидеть образы историй. Мелко - всё было слишком маленьким, чтобы разглядеть отчетливо крохотные черты. Но не для девочки, она будто жила в них, будто сама была там, внутри души тех сказаний, отражений, о которых поведал ей его голос. Все было огромным, всё было настоящим!
« Засыпая, качал головою прибрежный камыш.
Ветер рябью скользил по темной воде небольшого озера,
по небу плыли редкие, но пышные облака, закрыв собою солнце. –
Повествовал голос ласково, но весьма отстранённо будто взглядывал в глубину себя и там искал ответы на, быть может и не существующие, вопросы, искал сам где… -
У старой избы спал молодой пес,
спрятав морду в лапах, рядом
степенно прохаживался петух, что-то вкрадчиво объясняя копошащимся тут и там курицам. -
Все было огромным, всё было настоящим!
А он продолжал.
-
  На десяток шагов, вглубь озера, вел узкий деревянный мостик, лучом рассекающий плотный строй молодых зарослей. На самом его краю, беспечно болтая ногами, сидела маленькая девочка лет десяти. С возрастом ее, сейчас несуразный, облик обещал стать показателем редкой красоты. Каштановые волны волос ниспадали на хрупкие плечи, большие карие глаза смотрели вниз, скользя влево-вправо, по ровным строкам некой книги, бережно положенной на исцарапанные колени. –
огонек образа не успевал исчезнуть в одном зеркальце шарика,
как тут же, в следующем -
мигал второй -
... со скрипом отворялась дверь и на крыльце дома появлялась женщина преклонных лет. Одетая в простую крестьянскую одежду, она как нельзя лучше смотрелась бы на огороде или погоняющей скотину. Сердито осмотрев двор, останавливала взгляд на девочке, что-то бубнила и вновь скрывалась в темных недрах избы, где непременно начинала чем-то стучать и звякать.
 - Еще один миг того мира блеснул отражением света и нырнул в другой кусочек разбитого осколка вечерним пейзажем -
  Медленно, но верно завершался закат. Солнцу все же удалось преодолеть завесу, озарив долину алым сиянием. Озеро тут же резануло по глазам своим новым сверкающим нарядом, ветер притих, застыл камыш. Щенок же не спеша поднялся на ноги и затявкал, глядя куда-то за дом. Вновь показалась старушка, и, прикрикнув, погрозила кулаком. Сразу всем: и щенку, и девочке, и озеру.
    - ты думаешь это милое создание - Я – спросил детский голос.
  Стрелки часов тем временем отстукивали свой бег.
Тик так, да бежит времечко!
Улыбка была ей в ответ и продолжение мягким успокаивающим эхом тишины. Все было огромным, всё – настоящим! Каждый блеск отражения -жизнью –

    Она сидела на узком мостике, ведущем к озеру, аккуратно положив книгу на свои колени. Молодая девушка, лет шестнадцати, с непослушной гривой каштановых волос, спадающих на тонкие плечи. Большие карие глаза скользили по строчкам, в редкие моменты, отвлекаясь на что-то иное, чаще для того, что бы перелистнуть страницу. 
Теплый летний ветер скользил над гладью озера, покачивая камышовые заросли. Огромный пылающий диск солнца наполовину скрылся за горизонтом, окрашивая мир в волшебную, золотисто-розовую пыль. Девушка, меж тем, времени не замечала, поправляя непослушные пряди, приложив одну ладонь к страницам, что бы любопытный ветер не листал их. Казалось, весь окружающий мир танцевал в нетерпении, желая узнать, что же за удивительное действо происходило в книге, так часто меняя эмоции на лице незнакомки. Вот, всего мгновение назад ее темные глаза пылали от гнева, как вдруг он сменился слезами, украдкой стекающими по щекам. Едва они высохли, как округу огласил звонкий смех, полный искренности, неподдельного счастья. Словно автор той повести намеренно желал своему читателю подарить все эмоции и силой своего таланта, довел труд до совершенства.
    - Нет , нет! Кажется поняла! Эта книга в её руках - я! Что же там, о чем, и, кто этот волшебник автор? – она могла бы продолжать так долга если бы его взгляд и то же молчание в ответ не остановили бы неожиданный поток догадок и новых вопросов.
    Один такой миг - И голос бога продолжал.

а огоньки образов не успевали исчезать в одном зеркальце шарика,
как тут же, в следующем появлялись снова, но уже ни те -

   Затрубили далекие трубы, привлекая внимание на главной площади города, мгновенье затишья, а затем...
Гаркнуло так, что даже здесь, у ворот, затряслась земля. Замок, каменное творение королевских архитекторов, вдруг содрогнулся и начал неспешно разваливаться ровно посередине. И все это под яркие вспышки фейерверка.
- Твою мать! - стражник поспешно накинул на себя кольчугу и нахлобучил на голову шлем, в этот момент земля сотряслась вновь, - Да что же это?
Издали донесся человеческий гомон, а затем главную улицу заполнило множество людей, спешащих покинуть неудавшееся празднество. Улицы были переполнены, кто-то громко плакал, кто-то ругался
- Синга! – окрикнули кого-то
- Все на площадь! Виновники найдены, но они... В общем, за мной! Но сначала снимите эту гребаную дуру со стены. - палец в латной перчатке указал в нужную сторону.
Синга и Лорик с готовностью кивнули и поглядели наверх. Возле одной из башен разрушающего замка и правда сидела женщина чьих каштановых волос уже коснулась седина, однако лицо, несмотря на зрелый цвет кожи, сохранило некие детские черты. Возможно, виной всему были большие карие глаза, в коих читалась известная наивность, заключенная в сияние любопытства. Сжимая в руках большую книгу, и вперившись в нее со всем вниманием,
на крик:
- Эй, ты! А ну слезай! - она никак не отреагировала.
Стражник города, чертыхнувшись, мотнул головой Лорику.
Иди, мол, реши как-нибудь эту проблему. Тот в недоумении пожал плечами и скрылся в зияющем проходе ближайшей башни, вскоре показавшись на стене, склонившись, коснулся руки женщины - она лишь повела плечом, отстраняя самозванца и продолжила чтиво.
- Лорик! - прикрикнул другой , требуя большей решимости, ведь капитан все еще был здесь и внимательно за сим наблюдал.
Юноша кивнул и более не церемонясь, подхватил её за руки, потащив за собой, книга же полетела вниз, сброшенная неосторожным действием. Кто-то из прохожих поднял ее, отряхнул от пыли и открыв случайную страницу, скривил губы в недоумении, полистал, пожав плечами, закрыл.
- Так, ладно, вытащили из замка, теперь пускай идет куда ей вздумается! - крикнул тот другой, перекрикивая гомон вокруг, - Лорик, за мной шагом марш!
- Еще один миг того мира блеснул отражением света и нырнул в другой кусочек разбитого осколка вечерним пейзажем-
    Тик так Дзинь!
  И бежит, бежит времечко.
Теперь молчали оба, только зеркальное чудо в Его руках продолжало показывать! И по-прежнему всё было большим. Настоящим. Каждым своим осколком в цель.
  И только для неё.

   По широкому тракту, скрипя колесами, текла вереница повозок. Люди в основном шли рядом, нагрузив вещи на лошадей. С серого небосвода сыпались крупные серые хлопья. Все до единого были с повязками на лице, кои уже покрылись едким пеплом. Многие укутали морды своих животных. Разговоры завязывались редко и угасали быстро, потому на всю округу слышен был лишь скрип, да стук.
 Где-то в середине каравана зародилась мелодия. Протяжная, горестная, плакала флейта. Стало еще тяжелее. Пепел, бесконечный пепел сыпал с небес и каждый знал, что он такое - прошлое. Нет больше его, как нет многих из тех, кто был дорог. На кого нынче положиться, если каждый согнулся под тяжестью горестей? Только на себя. Вот и шел здесь всяк, опустив голову. Тянул свой тюк.
В нескольких милях впереди стоял старый обветшалый трактир. На завалинке сидела старушка, Накинув на голову цветастый платок, она совсем не замечала, что происходит вокруг, а только смахивала осторожно серый пепел , что падал, порою, на желтые листы очень старой книги, лежащей у нее на коленях.
 Когда к трактиру начали подходить те из людей, что находились в голове каравана, никто на старую женщину особого внимания не обратил. Ну мало ли, ждет кого? Но когда дело затянулось, а она, увлеченная чтением, так и не подняла головы, кое-кто из идущих забеспокоился, начал поглядывать в ее сторону, даже робко попытался окликнуть. И ничего не добился. Покуда одна из беглянок уверенно не сложила сумку на ближайшую повозку и не подошла к болезной, сказав:
- Ты чего сидишь? Кого ждешь? - и было в словах тех больше претензии, нежели сочувствия. - Я с тобой разговариваю!
Тут читавшая все же отвела взгляд от книги, медленно, нехотя и посмотрела на подошедшую. Посмотрела растерянно как-то, изумленно.
- Что? - голос ее, как и лицо, казался слишком ранним, какой бывает только у детей и заставляет выпытывать у них всё новые и новые слова, задавая, порою, совершенно глупые вопросы.
- Чего ты тут расселась, ненормальная? - уже не скрывая угрозы, вдруг разъярилась женщина. - Ты не видишь, мы все бежим, бежим от великого горя, оставив с собой лишь самое ценное?!
- Да. Возможно. - растерявшись от такого напора, ответила странная старушка. - Одну минутку, пожалуйста.
- Да она же безумна! – закричала одна из проходящих, повернувшись к остальным, ища поддержки. - Вы посмотрите! - Седоволосая женщина , с большими детскими глазами, вновь погрузилась в чтение. Это продолжалось около минуты и в тот момент, когда все вокруг уже собрались продолжить путь, зазывая к себе отстающих, наконец, незнакомка захлопнула книгу и искренне улыбнулась, заставив тем самым разозлиться уже всех, кто волей или неволей стал тому свидетелем.
- Ну что, дочитала? – продолжал женский голос из толпы- А ты знаешь, что из-за тебя могли погибнуть люди и возможно погибли? Какой бы дурой ты не была, глаза твои ясные, какие у блаженных не бывают! И улыбка совершенно нормальная! Так неужели тебе нет дела до наших судеб?! Встань на дорогу и иди с нами, здесь ты...
И так она могла продолжать достаточно долго, если бы в ответ не приложили палец к губам. Старушка, которую обозвали безумной, посмотрела на говорящую осуждающе, после чего медленно отстранив руку, развернулась и пошла по обочине, навстречу каравану. Более не слушая никого.
 Какой-то из мальчишек, не утративший любопытства даже в такое время, исхитрился улизнуть от мамки и схватил книгу, что осталась лежать на завалинке. Торопливо ее открыл, перелистал несколько страниц, разочарованно захлопнув, небрежно бросил на землю и убежал обратно. Караван вновь двинулся прочь, от большой чёрной горы, закрывшей собою половину горизонта, а другую половину затопившей светло-серым дымом из своего жерла.
 Пепел, медленно кружа, крупными хлопьями падал с неба, вскоре поглотив в себе едва заметную фигуру незнакомки и караван, бредущий в никуда. И сотни пожелтевших от времени страниц.
Девственно чистых страниц. »

________________________________________________________________________________________________________
*blazes - здесь в значении, пламя ада.
** Моллой - герой "Трилогии" Сэмюэла Беккета.
***da - это не опечатка, читать транслит
**** И несколько нежных дней вздрагивания камней - так случилось что в стихотворении Евг. Евтушенко "Несколько нежных дней" есть строчки слово в слово эти. Только тут у них совсем иной смысл. Там дальше в контексте "от прикасанья ступней, пробующих прибой" тут это ассоциативная метафора связанная с неизменностью и неподвижностью камня.
_______________________________________________________________________________________________________

ДАЛЕЕ: http://tesall.ru/blo...1513-pesnya-33/





Обратные ссылки на эту запись [ URL обратной ссылки ]

Обратных ссылок на эту запись нет