С того дня, как какой-то жалкий шемлен убил друга Трена, Лемета, прошло уже несколько недель, и за это время воры обучили Трена многим секретам своего мастерства. 

Во-первых, он узнал, что множество законов, нарушить которые он так боялся, можно с легкостью обойти. В Халамширале эльфам запрещалось иметь при себе оружие, длина которого превышала бы длину их собственной ладони, и тем не менее добрая половина эльфов из гильдии воров носила свои клинки открыто прямо на бедре, тем самым будто бы бросая вызов стражникам, у которых едва ли хватит смелости начать бой.  

Во-вторых, оказалось, что работа на кожевне ставит его в довольно выгодное положение. Из тех обрезков кожи, что он украл, можно было изготовить хоть какую-то амуницию для мятежников, которым и так нечем было похвастаться.  Воры сказали Трену, что хотя стрелы и болты добыть нелегко, все равно проклятые шемы не смогут остановить эльфов. Более того, когда мятежники навещали Трена, он показывал, как можно было обработать принесенную ими кожу, чтобы сделать из нее броню и латы. Конечно, красотой они не блистали, зато могли спасти от меча или стрелы. 

В-третьих, к своему собственному удивлению, он понял, что ему действительно по душе убивать людей.

Едва только солнце скрылось за горизонтом, на торговой площади показалась телега. Обычно площадь была занята ремесленниками и лавочниками, торговавшими продуктами. Не стоит даже и упоминать, что по своей красоте она значительно уступала торговой площади верхней части Халамширала, но все же была немного чище и опрятней, чем трущобы, в которых ютились эльфы. По всей площади стояли торговые палатки, укрытые простыми кусками ткани и ярко разрисованные фигурами драконов и шевалье. В самом сердце площади возвышалась платформа, поднявшись на которую, барды и прочие любители блеснуть мастерством могли заработать пару звонких монет.

Стражники, недовольно кряхтя, осмотрели телегу и велели погонщику побыстрей разгружать товар. Судя по их разговорам, мерзкие эльфы в последнее время воруют все подряд, поэтому даже в таких частях города не безопасно.

Трен подслушивал и следил за ними с крыши примыкающего к площади дома, затем подал сигнал гонцу, защищая которого погиб Лемет. Мальчишка ухмыльнулся в ответ и удрал прочь.

Досчитав до ста, Трен поднялся. Он вложил камень в пращу, раскрутил её и пустил камень в полёт. Тот промчался через площадь и исчез из виду. Трен увидел, как стражник пошатнулся и схватился за кольчугу, и до его ушей донесся звук лязгнувшего о металл камня.

И тут на площадь со всех сторон обрушился шквал камней. Торговцы разбежались, крича, а камни падали, как град, грохоча, врезаясь то в булыжники, то в доспехи или живую плоть. Стражники заметались, взводя арбалеты и пытаясь разглядеть в сумерках цели. Лошади брыкались и ржали, погонщики изо всех сил пытались защитить их от ударов камней. Трен крутанул пращу, запустил ещё один снаряд и выругался. Он практиковался с пращей всего несколько недель, но уже точно мог определить, пролетит камень мимо или попадёт в цель.

Что-то резко просвистело рядом с ухом Трена, и он почувствовал движение воздуха от болта, пронёсшегося мимо его лица и вонзившегося в здание позади. Пару недель назад Трен съёжился бы на земле от ужаса. Сегодня он по-звериному оскалился, а мгновением спустя стрелявший в него стражник упал на колени с залитым кровью лицом.

Площадь почти опустела. Стражники валялись на земле, если не убитые, то оглушённые, и было лишь несколько драгоценных минут, прежде чем прибудет подкрепление. Один из воров прокричал команду, и Трен перегнулся через край крыши, спрыгнул вниз, неловко подвернув лодыжку при приземлении. Бранясь, он поднялся на ноги и присоединился к остальным.

Заткнув пращу за пояс и вытащив нож, он, как и другие воры, решительно направился в сторону площади.

— Пожалуйста! Пожалуйста, у меня есть семья! — Торговец упал на колени, его голова истекала кровью, и он пополз прочь от приближающегося Трена. Трен ударил его по голове и, ухмыльнувшись одному из эльфов, пошёл дальше. 

Стражник, пустивший в него болт, по-прежнему стоял на коленях и тряс головой. Подойдя сзади, Трен ухватил его за плечо, вонзил его же кинжал ему под челюсть и перерезал горло. Стражник упал, булькая и хватаясь за горло.

Когда он убивал своего первого стражника, его одолевали сомнения. Тот человек был вооружен, и Трен спасся только благодаря одному из опытнейших воров, который после глумился над своим собратом весь остаток вечера. Но во второй раз Треном двигала необузданная, неуправляемая энергия, та самая, с которой молодой человек впервые познаёт женское тело. Тогда он заколол служителя порядка прямо в шею. Бедолага умирал мучительно и долго, а Трен не смел вытащить свой кинжал, пока стражник не испустил последний вздох. 

На третий раз все прошло без сучка и задоринки, и в течение следующих недель многие стражники присоединились к своим мёртвым сослуживцам. Всего одно плавное движение, не слишком быстрое и не слишком порывистое, требовалось для того, чтобы стражник, только-только так долго насмехавшийся над эльфами, стал распластанным по земле трупом.

Тем временем эльфы уже избивали погонщика тележки, корчившегося на брусчатке. Трен не обратил на них внимания и вместе с другими стал осматривать телегу.

— Одни продукты и кухонная утварь, — произнес один из них, когда Трен приблизился. — И  немного лампового масла.

Трен кивнул. Ламповое масло можно использовать для поджога, а кастрюли пойдут на оружие.

— Так что возьмем? — спросил другой. — Нет времени утащить все.

Трен глянул на тревожно ржавших лошадей и потянул их за сбрую. 
— Берем всё. Кто умеет управляться с телегой?
Ответом была тишина. Нахмурившись, Трен повернулся к эльфам, избивавшим погонщика. 
— Поднимите его!


Эльфы с неохотой последовали приказу и подняли человека с земли. У него был разбит нос, и стоял он сам, скрючившись от боли, однако на вид серьезных повреждений у него не было.

— Эй, шем, тебе жизнь дорога? — резко спросил Трен. — Поедешь, куда скажем, и тогда уйдёшь на своих двоих.

Откашлявшись и переведя дух, человек задал встречный вопрос:
– А что насчёт лошадей?

Трен рассмеялся. Получилось громче, чем он хотел бы —  пыл сражения всё ещё давал о себе знать. 
— Ты совсем не в том положении, чтобы торговаться, человек.

Вздохнув, погонщик поморщился.
– Я понимаю это. Просто, вы ведь не убьёте этих лошадей, правда? Не убьёте?

Трен оглядел своих собратьев, пожимающих плечами.
– Нет, мы не собираемся убивать их.

— Тогда ладно, — сказал погонщик и поковылял к повозке. Трен махнул остальным ворам, они похватали, что могли, и разбежались. Трен и ещё несколько эльфов присоединились к погонщику и велели человеку возвращаться в трущобы. Площадь позади них погрузилась в тишину, слышны были лишь стоны оставшихся в живых торговцев. 

По первому слову Трена человек подгонял лошадей. Наконец они достигли баррикады, которую эльфы соорудили вокруг клочка собственной земли в Халамширале. С громким возгласом воры отодвинули столы и убрали доски, мешавшие телеге проехать.

Лошади тревожно ржали, косясь на торчащие из баррикад доски и горы мусора, служившие импровизированной стеной, возведённой для защиты от людей. Погонщик прикрикнул на животных и натянул вожжи, бросив виноватый взгляд на Трена. Эльф даже не посмотрел в его сторону.

За несколько последних недель эльфийские трущобы изменились. В каждом квартале было по одному, а то и по два обуглившихся после карательного визита стражников здания. Двери лавок были заколочены, и теперь вместо запаха лошадей и готовящейся еды в трущобах пахло дымом.

Однако Трен видел во всем этом и положительные моменты. Девочка-эльф погналась было за телегой, и один из воров бросил ей яблоко. С тех пор как люди стали решать, что и когда эльфам есть, эта девчушка могла сидеть впроголодь. Затем люди прекратили поставки продуктов в качестве наказания, но эльфы боролись за каждую крошку… и стали питаться лучше.

Центром эльфийского восстания служила таверна, в которой Трен и Лемет выпивали в ту роковую ночь. Теперь же большинство столов было опрокинуто, а некоторые были разрублены и использовались в качестве деревянных щитов. Валявшиеся на полу опилки были залиты кровью раненных эльфов, лежавших на соломенных тюфяках там, где раньше располагался прилавок. На одной из стен углём была начерчена карта города, где отмечались предполагаемые цели, пути отхода и убежища. Трен спрыгнул с тележки, морщась от боли в вывихнутой в бою лодыжки, и оставил собратьев разгружать привезённое. Жинетт, все еще одетая в свой рабочий передник, помахала ему. Губы её дрожали от нервного напряжения.

Как только Трен вошел, Жинетт, нервно вытирая руки о передник, сказала:
— Будь осторожен, они опасны.

Трен и сам это знал. Эльфийка, сидевшая у прилавка прямо перед ним, носила самые лучшие доспехи, которые ему только доводилось видеть. Они были сделаны из кожи, но блестели синевой, как волны Недремлющего Моря, вдобавок кожа была украшена серебряными заклёпками. Женщина двигалась так, будто доспехи весили не больше перышка. Лук, перекинутый через её плечо, был сделан из неизвестной ему породы дерева. Дуга была расписана витым узором, напоминавшим Трену листья, а висевшие на её талии клинки слепили голубовато-белым блеском сильверита. У этой эльфийки монет было больше, чем Трен мог бы заработать за всю свою жизнь.

Однако эльф, стоявший рядом с ней, выглядел еще более угрожающе. Он был одет в простой плащ, ничем не примечательную тунику и штаны. Ноги его были босы. Он мог бы сойти за попрошайку, если бы не его сияющий посох и причудливые татуировки на его лице. Посох ясно выдавал в нем мага, который вместо того, чтобы ради безопасности окружающих сидеть взаперти в Круге, стоял прямо здесь, на складе, где не было храмовников, а следовательно, он был волен делать всё, что хотел. Татуировки же говорили, что он и вовсе ожившая легенда.

— Хагрен, — запинаясь, произнес Трен, вспоминая старинные слова, — старейшина. Ты пришел помочь нам в борьбе за свободу?

— Мы пришли, — ответила эльфийка, — чтобы не дать вам умереть.

* * *

Войска императрицы Селины двигались в направлении Халамширала в изматывающем темпе. Переплыв Недремлющее Море на кораблях, они направились через Лид. А это значило, что слуги герцога Ремаша могли отчитаться об увиденном зрелище перед своим господином, а посредством герцога и перед Гаспаром, но уже ничего не поделаешь.

В действительности она и не хотела способствовать этому. Гаспар принудил её совершить это, полагая, что поступил умно, заставив императрицу Орлея погасить восстание и доказать всем, что с ней шутки плохи. Пускай знать узрит, на что она способна в действии и пусть никто из них более не смеет путать нежелание вести войну с неспособностью сохранить империю.

И пока её войска, в числе которых была кавалерия, состоящая из пары сотен солдат, пехота, численностью в два раза превышающая кавалерию, и два десятка шевалье, двигались вперед, Селина, сидя в королевском экипаже, изучала доклады разведки и жалела о том, что не может поехать на лошади. Императрица была облачена в платье, подходящее для путешествий, а её маска, которую следовало носить, выходя из экипажа, покоилась на сидении рядом с Селиной.

Ехать верхом было бы, безусловно, не так удобно. И хотя Селина регулярно ездила на лошади, небольшая конная прогулка в парке или же несколько часов охоты ни в какое сравнение не шли с целым днем, проведенным в седле, и она это прекрасно понимала.

Но если бы она была в седле, ей бы не пришлось весь день потратить на чтение докладов разведки. Сколько трущобных кварталов оккупированы эльфами? Сколько стражников погибло? Какое количество знати изменило свое решение вследствие этой угрозы, нависшей над городом?

Будучи в экипаже, ей ничего не оставалось, кроме как читать, отдавать приказания и ждать.

Сэр Мишель также находился в экипаже, всем своим видом выражая невозмутимость, в то время как Селина просматривала документы.

— Новости, Ваше Величество? — спросил он, когда она смяла страницу в комок.

— Ничего нового, Мишель.
Эльфы захватили еще пару кварталов. Они вторгаются туда, где живут бедняки, и выгоняют этих несчастных крестьян всеми подручными средствами. Согласно докладам, эльфы из Лида бегут в Халамширал в поисках свободы, а мятежники в Халамширале требуют, чтобы им выдали лорда Мансера в целях правосудия. Стражники Халамширала просят подкрепление, так как им нечем бороться там, где нарастает конфликт.
— Долго еще ехать?

Мишель искоса глянул в окно.
— Если мы продолжим двигаться в том же темпе и тратить минимум времени на отдых, то меньше дня. Хотя, в Халамширал войско войдет уставшим.

— Мишель, это же эльфы. Их броня собрана из кусков металлолома и обрезков кожи, они бросают камни в стражников. При условии, что мы скоро достигнем города, битва будет довольно несложной.

Ни говоря ни слова, он кивнул. Селина заметила, как он нахмурился. Он выглядел скорее озадаченным, чем обеспокоенным, и это успокаивало. Она доверяла мнению Мишеля во всем, что касалось войны, и если бы его что-то волновало, стоило бы поволноваться и ей.

— Ты не согласен, Мишель?

— Согласен. Прошу прощения, Ваше Величество, — он покачал головой. — Меня удивляет их безрассудство. Улизнуть во время комендантского часа — это одно. Но убивать стражников и возводить баррикады… о чём они только думали? 

— Они были голодны и напуганы, — Селина пожала плечами. — А кое-кто из знати жесток по отношению к беднягам без особой на то причины. Даже пёс начнёт кусаться, если его пнуть посильней.

— Вам будто бы жаль их, — Мишель приподнял бровь.

Она печально улыбнулась.
— Я надеялась решить этот конфликт другим способом, Мишель. Эльфы являются частью этой империи. Они занимают здесь опредёленное место, так же как ты или я, и мой долг перед Создателем направлять их, обеспечить им безопасность и приемлемые условия для жизни. То, что я делаю сейчас, я делаю с тяжёлым сердцем. А ты? — Она с любопытством взглянула на него.

Выражение его лица не изменилось. 
— Они поставили под угрозу ваше правление. Я скорее бы прирезал сотню остроухих, чем позволил Гаспару подвергать опасности жизни людей.

— Я никогда прежде не замечала в тебе такой злобы, Мишель, — Она почувствовала резкую боль в сердце — преданность Бриале. Она знала, что её действия в Халамширале разобьют её любовнице сердце. Она вспомнила их последний разговор перед отъездом Бриалы и задумалась о страсти, звучавшей в голосе эльфийки. — Я думаю, это низко с твоей стороны. Эльфы не более чем крестьяне. Мы так же не можем оценить все радости и тяготы их жизни, как они не могут оценить наших. По их мнению, дни мы проводим, вкушая экзотические деликатесы, а ночами веселимся на роскошных балах. 
Мишель усмехнулся услышанному.
— Похоже, что так и есть, Ваше Величество.


— Они не оскорбляли тебя, подняв это восстание. Тебе не стоит таить на них злобу.

— Я знаю, Ваше Величество. Но, как я уже говорил… они подняли восстание против вас. Я могу понять нарушение закона, даже если в конечном счёте они нарушают ваши законы. Но открыто выступать против Вас… — Он пожал плечами. — Я не могу понять крестьянина, эльфа или же человека, который добровольно идёт на такое. Я должен отреагировать на это. И если даже этого я сделать не могу, то какое я имею право быть вашим защитником?

Селина покачала головой.
— У тебя ещё будет возможность, Мишель. Я молюсь за нашу победу.


Они ехали молча, а Селина думала, что этой ночью она вновь будет спать одна. Зато Гаспар проведёт ночь в компании страха. Несмотря на то, что они мятежники, эльфы всё же остаются орлесианцами, и смерть их повлечёт за собой компенсацию.

И платить придётся Гаспару.

* * *

Дом лорда Мансера, находящийся в городе, представлял собой почти что дворец — прекрасное поместье, укрывшееся за каменными стенами и зубчатыми железными воротами.

На небе показался полумесяц. Бриала наблюдала за поместьем из тени деревьев раскинувшегося неподалеку парка. В окнах не было света, а ворота были закрыты вот уже больше часа, все гости давно разошлись. Дым перестал клубиться из многочисленных дымоходов, за исключением одного в дальнем крыле дома, который, по предположению Бриалы, выводил дым из кухонь.

Несколько слуг всё ещё могли быть на ногах, работая на кухне или стирая бельё на завтра, но большая часть обитателей дома уже спала.

Фелассан прислонился к дереву возле неё, он был как всегда спокоен. Трен, лидер восстания, нервно расхаживал позади них.

— Ты уверена, что мы должны сделать именно так? — спросил он в третий раз.

— Это единственный способ, — ответила Бриала, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно. — Ты думаешь, что можешь безнаказанно жечь дома и убивать стражников?

— Нет, но...

— Императрица пошлёт отряд шевалье в трущобы, они сожгут все ваши баррикады и сравняют всё с землей, — сказал Фелассан, по-прежнему стоя у дерева. — По большому счёту, так делают все императрицы, когда кто-то возводит баррикады и объявляет восстание.

— Так что если хочешь добиться справедливости, — продолжила Бриала, — если жаждешь смерти Мансера, то это должно случиться именно сейчас, когда мятежники отвлекают всё внимание города на себя. Как только мы его прикончим, вам нужно залечь на дно. Завтра утром стражники должны увидеть, что эльфы ведут себя идеально спокойно. Больше никаких набегов, никакого метания камней, ничего, кроме вежливой улыбки и опущенных в пол глаз. Ты понял?
— Но… — В темноте Трен казался лишь движущимся серым пятном, но она чувствовала исходящий от него запах пота. — Неужели ты думаешь, что они обнаружат его тело и просто разведут руками? Что, если они вломятся в трущобы и начнут требовать ответы?


— Скорее всего, так они и поступят, — произнёс Фелассан. 
— Но никто ничего не видел, — добавила Бриала.

Трен прекратил расхаживать туда-сюда и повернулся к ним.
— А что, если они в отместку станут убивать эльфов?


— Скорее всего, так они и поступят, — вновь сказал Фелассан.

— Но вы всё так же будете смотреть в пол и держать рот на замке, — снова добавила Бриала.

— Но… но… ты ведь долиец! — В отчаянии Трен обратился к Фелассану. — Твой народ мог бы снова провозгласить Халамширал домом эльфов!

— Да. Когда-нибудь, — Фелассан отошёл от дерева. — Но не сегодня. Сегодня ты убьёшь дворянина, а потом будешь надеяться на то, что прочая знать сочтёт его ослом, за которого и мстить-то не стоит.

— Ты не понимаешь! — От злости голос Трена перешёл в крик. — Эльфы присоединяются к восстанию, потому что я рассказал им о смерти Лемета! Из-за меня! А теперь ты утверждаешь, что лучшее, на что нам стоит надеяться, это сожжение парочки домов и убийство нескольких эльфов?

— Я знаю, это совсем не то, что ты хотел услышать, — произнесла Бриала, и Трен развернулся к ней.

— Замолчи! Ходишь тут в своих разукрашенных доспехах, вся такая чистенькая, и ведёшь себя так, будто знаешь, через что нам пришлось пройти! — Он резко вздохнул и пошел прочь.

Бриала не стала его останавливать. Как только он скрылся из виду, она медленно выдохнула, будто бы скидывая груз напряжения с плеч.

— Что ж, мне кажется, всё прошло хорошо. Как ты думаешь, дален? — спросил Фелассан, стоя позади.

— Он прав, — Бриала пожала плечами, глядя на луну, освещающую крыши. — Я выросла, служа Селине. И хотя со мной не всегда хорошо обходились, мне всё же было лучше, чем в эльфинаже. Дыхание Создателя, я живу во дворце в Вал Руайо.

— А для тебя это был один бесконечный праздник, верно? — Рука Фелассана опустилась на её плечо. — Ах, нет, погоди, всё это время ты выведывала информацию для императрицы и призывала ее помочь этим эльфам всеми мыслимыми способами, которых никто теперь и не заметит.

Не говоря ни слова, Бриала кивнула. Сказанное было правдой, однако её это ничуть не успокоило.

— Или же… а, — Фелассан усмехнулся. Его рука сжала плечо эльфийки, развернув к себе. В лунном свете его глаза казались двумя черными пропастями, — Ты не знаешь, что именно ты делаешь? Действительно ли ты делаешь это для того, чтобы помочь спасти жизни своих сородичей или ты поступаешь так, чтобы защитить свою императрицу?


— Одно связано с другим, — без промедления ответила Бриала. — Я знаю, что Гаспар будет жесток по отношению к эльфам и я не смогу на него повлиять, — она сняла свой лук и вышла из тени деревьев. Фелассан последовал за ней. — Это единственный выход.


Фелассан усмехнулся.
— Что ж, отлично. Тогда хватит ходить вокруг да около, пора убить дворянина.

Впереди, там, где заканчивалась лужайка, ждал Трен. Бриала взглянула на него, на этого эльфа-борца, мстящего за своего убитого друга, и спросила:
— Способны ли долийцы помочь этим эльфам? 
Фелассан долго хранил молчание, а затем наконец ответил:
— Сомневаюсь, что мы когда-нибудь выясним это.


— Почему нет?

— Потому, — сказал Фелассан, — что долийцы никогда не увидят в этом смысл.

— Вы готовы? — выкрикнул Трен, опережая другие вопросы, возникшие у Бриалы.

— Если ты готов, — Бриала достала из колчана стрелу. — Пора вершить справедливость во имя твоего народа.
Ровным, даже неторопливым шагом Фелассан пересёк дорогу и остановился у каменной стены особняка лорда Мансера. Высота стены превышала три метра, она была увенчана железными зубцами, а дабы отвадить возможного вора, сверху на стене были рассыпаны осколки битого стекла.

Положив руку на каменную стену и закрыв глаза, Фелассан протяжно вздохнул.

Глухая вибрация, зародившись где-то в животе Бриалы, достигла её ушей, как только камни в стене лорда Мансера начали двигаться. Послышался пронзительный скрип металлических зубцов, и камни начали падать из стены, на которой образовались огромные трещины. Стена рядом с Фелассаном осела, будто бы это была снежная крепость, тающая под лучами весеннего солнца, его рука замерцала бледновато-зелёным светом.

Бриала вздрогнула, когда один из зубцов, искривлённый под воздействием разрушения стены, оторвался и с лязгом упал на землю.
— Я думала, всё это случится немного тише.

— Ты думала, разрушение камня и металла может быть более тихим? Серьёзно? — Фелассан опустил руку. Услышав, как в округе начали лаять псы, он добавил: — Разделимся?

Стена просела в том месте, куда было направлено заклинание, и там образовался проход меньше метра высотой. Со всех сторон от прохода камни были разбиты, а железные зубцы, закрученные под немыслимыми углами, напоминали зубы какого-нибудь огромного чудища. Бриала осторожно вошла в проход, подняв лук.

За стеной её ждал аккуратно подстриженный газон и живая изгородь, выполненная в форме драконов, грифонов и прочих существ. За газоном виднелся тщательно отделанный особняк, белоснежные колонны которого освещались магическим светом так, чтобы было видно бронзовую статую императора Драккона, сражающегося с порождениями тьмы. Бриала спряталась в тени скульптуры величественного виверна. Затем эльфийка стрелой промчалась через газон, чтобы укрыться под распростёртыми крыльями грифона. Трен и Фелассан последовали за ней.

— Кто здесь? — послышался крик со стороны дома. Бриала увидела стражника, вышедшего оттуда, в недоумении смотрящего на стену. — Во имя Создателя, что это?

Её стрела поразила его прямо в горло, и он умер, не успев произнести больше ни слова. Из-за колонны показался второй стражник, увидел, как его собрат упал на землю, и завопил что есть силы.

Фелассан вскинул руку, и прямо из земли вырвался валун размером с колесо телеги, со свистом полетел в стражника и впечатал того в каменную колонну. Стражник упал с неестественно вывернутой шеей и больше не шевелился.

— Проклятье, — Бриала вышла из тени изгороди. — Через минуту они все будут тут.
— Ну, я не виноват. Делаю, что могу.


— Идём, сейчас же! — Она рывком бросилась к дому.

Она скользнула по газону, миновав прекрасный мраморный фонтан с веселящимися бронзовыми нимфами, и поднялась по лестнице, где лежали два мёртвых стражника. Как только она достигла верхней ступени, из-за угла выскочили четыре стражника с мечами и щитами наизготове. 

— За эльфов! — прозвучал крик Трена где-то позади Бриалы, а секунду спустя мимо неё пронесся камень, угодивший одному из стражников прямо в нагрудник, тем самым заставив того остановиться.

Они были вооружены, закованы в броню и превосходили численностью небольшую группу эльфов — четверо против троих. Более того, Бриала понимала, что чем дольше они будут сражаться, тем больше внимания привлекут. 

Дело нужно было сделать быстро.

Она метнулась вперёд, стреляя прямо на ходу. Стрелы одна за другой рассекали воздух и отскакивали от железной брони. На бегу она не могла полностью натянуть тетиву, и стрелы не могли пробить доспехи, но стражники спотыкались и отступали. Пущенная уже во всю силу стрела пустилась в полет, пока они неуклюже прятались за щитами. Эта стрела пронзила ногу стражнику, стоявшему во главе, пробив его доспех. Он закричал и упал на одно колено.

Другой стражник, заметив, что эльфийка не успела приготовить следующую стрелу, накинулся на неё, чуя легкую добычу. Однако она уклонилась от удара, достала кинжал из ножен и полоснула по его лицу одним плавным движением. Вопя, человек рухнул на землю, а Бриала продолжила бежать.

— Ох, несчастное дурачьё, — Бриала услышала голос Фелассана за спиной и вздрогнула, увидев как молния поразила стражника, движущегося прямо на неё с другой стороны. Он вскрикнул и содрогнулся, парализованный спиралью магической энергии, а затем упал, его нагрудник дымился. — Всегда набрасываетесь на тех, кто ближе к вам, совершенно забывая о тех, кто позади, но может вас поджечь.

Отбросив свой лук, Бриала достала второй кинжал и повернулась к стражнику, которого ранила стрелой. Он поморщился и замахнулся на эльфийку. Она отступила назад, а затем кинулась на него, прикончив стражника в мгновение ока, когда её сильверитовые кинжалы скользнули по его горлу. Бриала развернулась к последнему стражнику только для того, чтобы удостовериться, что с ним покончено. Трен рассёк его горло чем-то, напоминавшим ржавый нож мясника. Он заметил её взгляд и кивнул. Выражение его лица было мрачным.

Фелассан подошёл к ступеням, его посох сверкал волнами зелёной энергии.
— Идите, — сказал он. — Ваши соплеменники где-то там отвлекают внимание городской стражи, а я здесь буду отвлекать людей Мансера, — не останавливаясь, он направил свой посох на стражника, ослеплённого Бриалой, и прикончил его стрелой изумрудного света. 

Подняв лук, Бриала перекинула его через плечо. Она знала, что в тесноте коридоров особняка у неё не будет много времени для стрельбы. Кивнув Фелассану, она неслышно отворила огромную бронзовую дверь и прокралась внутрь, держа кинжалы наготове. 

На ночь светильники были приглушены, и ей пришлось щуриться в сумраке. Её броня, сделанная из драконьей кожи специально для её хрупкой фигуры, позволяла ей двигаться так бесшумно, будто бы она носила мантию. Трен шёл с необычайной осторожностью эльфа, рождённого в трущобах.

Бриала побывала во многих знатных домах и знала, как они в общем выглядели внутри, поэтому она уверенно зашагала к лестнице. Трен следовал за ней. Темноту коридоров изредка прорезал лунный свет, отсвечивающий от картин на стенах. 

Впереди Бриалы с едва уловимым скрипом старого металла открылась дверь, и в коридор вышла одетая в мантию служанка. Она повернулась и, заметив их, почти беззвучно ойкнула.

В течение показавшегося очень долгим мгновения никто из них не шевелился. Бриала смотрела на служанку — эльфийку по меньшей мере шестидесяти лет, облачённую в потрёпанную мантию, ходить в которой зимой было бы невозможно. Суставы её пальцев опухли, на них наросли шишки, а седеющие волосы, выбившиеся из пучка, свисали вдоль её бледного лица.

Не говоря ни слова, женщина указала на дверь, располагавшуюся ниже. Затем она чуть заметно кивнула Бриале и вернулась в комнату, из которой вышла. Дверь осторожно закрылась, и Бриала услышала звук закрывающегося замка.

— И она ему прислуживает, — прошептал Трен, качая головой. Бриала направилась к двери. Мягкие кожаные подошвы её сапог не издавали ни малейшего шума, когда она ступала по коврам.

Трен тихонько отворил дверь.

По его потрясённому взгляду Бриала догадалась, что комната, должно быть, шокировала Трена своим роскошным видом. Для Бриалы же она была лишь признаком наличия большого количество денег, достаточного, чтобы тратить их на различные изыски, — и отсутствия вкуса у их обладателя. Ферелденские меха висели по соседству с тевинтерскими статуями и андерфелскими скульптурами. На прикроватной тумбочке небрежно лежал наполовину вытащенный из ножен кинжал, украшенный драгоценными камнями. На стене висела картина, в тусклом лунном свете напоминавшая подлинную работу Калиастри, но висела она так, что за несколько лет солнце обесцветит все цвета. 

Лорд Мансер спал один на массивной кровати с балдахином, еле слышно похрапывая. Как оказалось, он предпочитал спать в обнажённом виде.

Трен смотрел на человека, убившего его друга.
— За преступления против эльфов и убийство Лемета, — начал было он, но замолчал, как только Бриала, даже не остановившись на входе, подошла к кровати, склонилась над спящим и перерезала горло Мансера. — Что же ты… Я хотел, чтобы он знал!

Вытерев кинжал о простыни, она кинула взгляд на труп.
— Я думаю, он догадался. Пошли.

— Это был не твой бой, — Трен сверкнул на неё глазами.

— Именно поэтому я и была нужна тебе здесь, — ответила Бриала и вздохнула, заметив его озадаченный вид. — Я понимаю твои чувства. Я прикончила аристократку, убившую моих родителей.

Этот факт заинтересовал Трена.
— Я думал, что ты шпионишь для какого-нибудь лорда. 

— Нет, — Бриала выглянула из спальни, осматривая коридор. Она не заметила присутствия стражников в особняке, но лучше всегда знать наверняка. — Я шпионка императрицы, — и поскольку это было не совсем ложью, да и Трену нужно было объяснение, она добавила: — Императрица Селина не могла арестовать лорда Мансера, не вызвав при этом гнев других дворян, но ей было угодно, чтобы правосудие восторжествовало.

Она проскользнула в коридор, Трен следовал за ней. Оба держали кинжалы наготове. 

— То есть императрица отправляет тебя убивать тех, кто ей не по душе? — спросил Трен. У него хватило здравого смысла говорить шёпотом теперь, когда они покинули спальню.

— Да, — Бриала тратила куда больше времени наблюдая и слушая, чем убивая, но за те два десятка лет, что Селина правила Орлеем, Бриала пачкала свои руки кровью довольно часто. 

— Таких, как та аристократка, погубившая твоих родителей?

— Нет, — Она остановилась, услышав глухой стук за углом, а затем с облегчением выдохнула, увидев, что это была всего лишь кошка, совершавшая ночную прогулку. — Это было личное. Именно поэтому я была нужна тебе здесь. Когда я пошла на убийство той аристократки, моя жажда мести чуть не свела меня в могилу. 

Они осторожно шагали вниз к входному залу.
— Тогда, наверное, я рад, что ты была здесь, — произнес Трен за её спиной.

— Я тоже, — улыбнулась Бриала.

Она сделала это.

Бриала не позволяла себе задумываться об этом раньше, когда она только приехала в город вместе с Фелассаном и увидела бедолаг эльфов, вообразивших себя мятежниками. Они строили баррикады, через которые перескочил бы любой шевалье. Они носили плохо сделанные кожаные доспехи, которые топор или алебарда разрубили бы в два счёта, будто это был всего лишь атлас. Наивные, они говорили, что Халамширал вновь будет принадлежать эльфам. Грустно было смотреть на то, что они гордятся столь малым, не ведая, сколько бед навлекут, и не зная, что они лишь в шаге от смерти от рук солдат имперской армии.  

Армия разбила бы их за считанные часы.

Если бы Селина их только видела, она бы мгновенно отменила свой приказ, и Бриала оказалась бы не в том положении, чтобы спорить. 

Бриала задавалась вопросом, что именно Гаспар хотел получить в итоге с эльфийской проблемой. Его натура была слишком авантюрной и беспринципной, чтобы попросту от этого отказаться и поступить по-настоящему мудро. Если повезет, он скажет, что это была катастрофическая ситуация, требовавшая твердого решения, так что когда проблема по непонятным причинам исчезнет, он будет выглядеть ещё большим дураком.

Через всё ещё открытые бронзовые двери, видневшиеся впереди, двор выглядел безжизненным. Бриале было интересно, разобрался ли Фелассан со всеми стражниками Мансера. Снаружи было светло. Возможно, он что-то поджёг?

Выйдя наружу и щурясь от яркого пламени факелов, она увидела дюжину облачённых в доспехи людей на лошадях, окруживших её со всех сторон.

— Именем императрицы Селины, — прозвучал голос сэра Мишеля. — Вы арестованы за убийство лорда Мансера.

На секунду ей показалось, что она ослышалась, но когда её глаза привыкли к яркому свету, она разглядела плащи окруживших её людей, на которых был золотой лев на пурпурном фоне.

Она увидела мрачное и решительное лицо сэра Мишеля. Он лишь кивнул в ответ на её изумленный взгляд.

Всё-таки она потерпела неудачу.

Фелассана нигде не было, хотя повсюду виднелись глыбы камня, вырванные из-под доселе нетронутого газона, некоторые мраморные колонны были опалены, а рядом с ними замерли скрюченные тела стражников Мансера.

— Я сдаюсь, — Сглотнув ком в горле, Бриала бросила кинжалы и подняла руки вверх, показывая, что у неё ничего нет. Сильверитовые кинжалы упали на землю со звуком бьющегося стекла, хотя, конечно, на клинках не появилось и царапины. Несколько шевалье кинули взгляд на землю, услышав этот звон. Они были удивлены тем, что эльфийка так хорошо вооружена. Вне всяких сомнений, они узнали этот звук, ведь все из них принадлежали к знати. Все, кроме Мишеля, мрачно улыбнулась про себя Бриала. 

Селина подарила их Бриале, когда та вернулась к ней в Вал Руайо. Той ночью они впервые занимались любовью. 

— Предательница! — закричал Трен, и Бриала не могла сказать ничего в свою защиту.

Трен поднял свой нож с немым воплем, и его тут же поразила дюжина арбалетных болтов. Он умер прежде, чем его тело коснулось земли. 

Сэр Мишель слез с лошади и шагнул вперед с кандалами наготове. 

— Сэр Мишель, — сказала Бриала. — Мы все время встречаемся в странных местах.

Он промолчал в ответ. Выражение его лица было угрюмо и неподвижно. Мгновение спустя Бриала поняла, чего он так боится. 

— Нет, — еле слышно сказала она. — Я не позволю этому пропасть даром, — Даже если он и сдержит свое слово, они не выстоят в битве против одиннадцати шевалье.

Он вновь не сказал ни слова, но кивнул ей, и напряжённые мышцы его шеи расслабились. Это её удивило. Вряд ли кто-то из его собратьев-шевалье поверит хоть слову, сказанному ей здесь, прямо перед домом, где её рукой был убит лорд. Так что волновался он оттого, что был готов сдержать своё слово. Он был куда более благородным человеком, чем большая часть знати.  

Мишель развернул её, решительно, но не грубо, и сомкнул кандалы за её спиной. Затем он повел пленницу через двор покойного лорда Мансера. Другие шевалье, окружив Бриалу, ехали в тишине. Бриала не знала, было ли им приказано обращаться с ней не так грубо или же её явно дорогие доспехи говорили им о том, что она работает на какого-нибудь аристократа, следовательно, просто так избивать её они не должны. Она очень сомневалась в том, что кодекс чести обращения с заключенными применяется и к эльфам-убийцам. 

С каждым шагом в её голове рождались всё более странные мысли. Эти люди вторглись сюда и требуют, чтобы эльфы сдались. Дело заключалось не в том, чтобы остановить эльфов, но даже если и так, шевалье просто поубивали бы их на месте. Дело было в самой Бриале. Именно поэтому с ней так мягко обходились. 

Могут ли они быть заодно с Гаспаром, идя против плана Селины? Маловероятно. Сэр Мишель никогда бы её не предал, и хотя Мельсендре удалось однажды шантажировать его, он слишком стыдился этого и не позволил бы одной и той же уловке сработать дважды. Селина сама отправила этих шевалье. Неужели Гаспар предпринял что-то, чтобы управлять императрицей? Что заставило её поменять своё решение?

Миновав факелы, Бриала увидела ночное небо, полыхающее красным.

Она почувствовала запах гари — это горели халамширалские трущобы.

После этого Бриала перестала думать.

* * *

Когда наступило утро, большая часть работы была уже сделана.

Императрица Селина ехала со своими войсками на своей белоснежной лошади. Она была блистательна в королевской броне, сияющей даже в тусклом, дымчатом свете восходящего солнца. Она знала, что должна чувствовать себя утомлённой. Но даже учитывая тот факт, что легла спать она сегодня поздно, волшебство зари пробуждало её разум, давало ей силы двигаться вперёд.

Заслышав лязг доспехов надвигающейся армии, эльфы попытались соорудить зубчатую стену при помощи палок, ножей и деревянных щитов, бывших некогда столами в тавернах. Орлесианская армия, в каждом ряду которой маршировало по четверо солдат, протискиваясь через узкие и извилистые улочки Халамширала, взяла эльфийские сооружения, даже не замедлив шаг. Как только солдаты добрались до площади, вперёд вырвались всадники, хлынув по бокам двумя потоками. Они убивали эльфов, пытавшихся сбежать, и вселяли ужас в тех, кто собирался дать отпор.  

После этого Селина больше всего опасалась того, что войска позабудут о дисциплине и устроят празднество на всю ночь. Селина знала, что в этих трущобах жили эльфы, и в случае чего они могут быть крайне жестоки. Она ехала немного поодаль, находясь под защитой и раздавая приказы тем солдатам, которые по виду уже собирались рвануться обыскивать дома в поисках лёгкой добычи.

Они прошли сквозь эльфийские трущобы с поистине военной точностью. Когда они возвращались, часть трущоб, занятая мятежниками, полыхала в огне позади них.

Вся знать Халамширала собралась на рыночной площади верхнего города за воротами, разделяющими дворян и крестьян. В полной тишине они ждали возвращения императрицы и её войск. Дворяне вместе со своими телохранителями стояли впереди. Немного в стороне, держа наготове ведра, ожидали купцы, ремесленники и слуги. Эта была мудрая предусмотрительность. Жар позади Селины был подобен кипящей завесе, пытавшейся забрать воздух из её легких. Искры и угли свободно перелетали через каменные стены, защищавшие дворян. 

Селина подумала, что эти каменные стены были возведены тогда же, когда эльфы построили Халамширал. Она спросила себя, могли ли эльфы когда-нибудь представить себе, что однажды эти стены будут защищать знатных людей от эльфов, погибающих по ту сторону.

Сэр Мишель стоял среди собравшихся дворян. И хотя в этот вечер он не был в бою, он выглядел усталым. Когда он посмотрел мимо императрицы на объятые огнём трущобы, в выражении его лица проскользнула печаль, которую он так отчаянно пытался скрыть тогда в экипаже. 

Селина остановила лошадь во главе своих войск и сняла шлем, под которым не оказалось маски — поблажка для того, кто носит броню. Её бледное лицо не дрогнуло, когда она встретила взгляды толпы.

— Да здравствует императрица Селина! — раздался крик Мишеля над тихой площадью.

В сером свете рассвета тысячи голосов выкрикнули её имя, и тысячи людей пали перед ней на колени.

Она продолжала сидеть в седле, наблюдая за происходящим. Это была одна из причин, почему она ездила в сопровождении войск, закованная в броню, которая никогда не была ей нужна. О ней непременно скажут, что она жестока. Её спросят, не выжила ли она из ума. Но теперь у нее есть тысячи живых свидетелей, которые точно знали, как Императрица Селина подавила восстание. 

В такой момент необходимо было сказать речь, но слова, подготовленные ею, совсем не подходили к моменту, особенно сейчас, когда её волосы пропахли дымом горящих домов. Она обратилась к правителю Халамширала, графу Пьеру, которому она доверила командование войсками, сровнявшими с землей часть его города.  

— Граф Пьер, — сказала она, и голос её донёсся до самых отдаленных уголков площади. — Мои солдаты проделали длинный путь без отдыха. И хотя эти действия были необходимы, нет и капли радости в уничтожении даже такой крохотной части этого славного города. 

Существовал лишь один приемлемый ответ, и Пьер это знал.
— Мы благодарим вас, Ваше Величество, за то, что вы вновь вернули безопасность нашему городу. И нам снова следует выразить наше сожаление касательно того, что в нашем величественном Халамширале могло возникнуть такое восстание. 

— Сегодня предстоит еще много работы, — сказала Селина. — И присутствие солдат её не ускорит. Я и мои войска уйдём и отдохнём в моем Зимнем Дворце за пределами вашего прекрасного города. 

Расстояние до дворца, в котором члены её семьи по традиции проводили холодные зимние месяцы, было небольшое. После такой длинной ночи стоило его преодолеть. Её солдаты могли расположиться там с большими удобствами, чем в Халамширале… а Халамширал сможет начать хоронить своих погибших. 

Сидя на лошади, Пьер поклонился.
— Ваше Величество, ваши солдаты настоящие герои, и есть они должны, как подобает героям. Как только вы отправитесь, я прослежу, чтобы в ваш дворец было послано продовольствие.

Селина кивнула, и граф Пьер медленно начал отъезжать, толпа расступалась перед ним. Сэр Мишель взобрался на лошадь и занял место рядом с Императрицей. Вместе она выехали из города.

— Как ваше задание, сэр Мишель? — спросила она, не глядя на него.

— Успешно, Императрица. Эльф-простолюдин, что был с ней, оказал сопротивление и был убит. Как вы и приказали, она была заключена под стражу без боя.
— Благодарю.
Светало. Городские флаги неспешно меняли цвет с серого на красный.
— В каком состоянии заключённая?

— Она… не очень хорошо восприняла пожар, Императрица.

— Ясно, — кивнула Селина. Никакие чувства не отразились на её лице, даже несмотря на то, что на ней не было полумаски и макияжа. Ведь люди могут смотреть из окон, ожидая увидеть малейшее проявление слабости.

Когда войска Селины прошли через городские ворота, солнце уже взошло. Массивные грубо сделанные ворота располагались на древней плите, которая, по словам многих, была заложена ещё в те времена, когда эльфы правили городом. Согласно истории, стены города были настолько прочны, что когда в ходе Великого Похода ворота были разбиты мощным ударом, завоеватели не смогли разрушить укрепления. Всё это придавало городу неожиданную и необычную атмосферу. Сторожевые башни грациозно возвышались над городом, и древнее основание с новой застройкой вместе не слишком подходили друг к другу.  

— Вот и всё, — сказала Селина, как только звук шагов её лошади сменился с цоканья по брусчатке на глухой перестук по грязной дороге. — Проклятый трюк Гаспара провалился, — И это обошлось ей в тысячу эльфийских жизней и потерю Бриалы.

Впереди них виднелись первые торговые караваны, приближающиеся к городу.

— Но в этом вряд ли есть смысл, — произнес сзади сэр Мишель. — Я был так занят поисками Бриалы, что почти забыл о Гаспаре… но он должен был понимать, что вы легко можете опровергнуть его лживые сплетни о вашей симпатии к остроухим. 

— Неужели? — Селина пожала плечами, её роскошные доспехи слегка скрипнули. — Он знает, что я никогда не вела за собой войска в бой и думает, что у меня не хватит решимости сделать то, что должно, — Или же в Вул Руайо её будет ожидать еще больше слухов и выпадов, и ей вновь придется сразиться с ним, чтобы погасить скандал, который он разжёг в очередной раз. 

— Нет... — нахмурился Мишель. — При всем уважении, Императрица, но даже при всём его шутовстве, Великий Герцог Гаспар является шевалье. Он изучал военную стратегию. Наверняка он это предвидел. 

— Ты прав, — Селина потянула поводья, заставляя лошадь ехать медленнее. — Он предвидел.

Стражники торгового каравана впереди сбросили свои коричневые плащи, под которыми скрывалась броня шевалье.  Из травы поднялись сотни лучников. 

Когда Селина развернулась, чтобы предупредить свои войска, тусклое рассветное небо уже наполнилось сотней чёрных стрел.