Некромаги на природе - 2

— Итак, ответь мне, дитя, чем отличается некромаг от некроманта? — развалившийся на моей кровати Проводник, лениво листал «Краткий курс юного паладина», время от времени озадачивая меня каким-нибудь вопросом, и даже не думая принимать участие в сборе наших скромных пожитков. Я встала на цыпочки, пытаясь дотянуться до подозрительной коробки, скромно примостившейся в самом дальнем уголке стенной полки. В коробке что-то время от времени скреблось, наводя мысли о попавшей в ловушку крысе. Вот только крысы, как и всё живое, чуявшее магию, оббегали Училище десятой дорогой.
— Некромаг работает с эманациями Смерти, а некромант — гадает по телам умерших, — откликнулась я, настороженно прислушиваясь к странным звукам и мучительно раздумывая, что же может там находиться. Может лучше будет это что-то сжечь вместе с коробкой — на всякий случай?
— Неверный ответ, — с удовольствием констатировал Проводник. — Эстарн Коорский, — морион прикрыл книгу, бросив беглый взгляд на портрет автора, горделиво красующийся на обложке, — совершенно с тобой не согласен. Услышь же истину: «Некромант, он же некромаг и некростраж — дьявольское порождение зла — любимец Смерти и её пособник…».
— Вот уж у кого точно не хотелось бы ходить в любимцах, — содрогнулась я. Нечто в коробке одобрительно зашуршало.
— Не перебивай, — досадливо отмахнулся от меня напарник. — «Черный маг зело хитер, опасен и полон ненависти к силам Света. С некромантом невозможно договориться, а уж тем более бесполезно пытаться вернуть на путь истинный закоренелого служителя Тьмы — его злодейский извращенный ум направлен лишь на разрушение всего хорошего и доброго, что есть в человеческой душе, и измышление всевозможных козней. Такой колдун сеет страх и ужас в сердцах людей, и горе простому человеку оказавшемуся у него на пути или помешавшему исполнению его черных замыслов.»
Я саркастически фыркнула, честно попытавшись вложить в получившийся звук всю положенную ненависть к силам Света. В воздух взметнулась туча пыли, страшная пособница зла отчаянно расчихалась, мысленно костеря свою нелюбовь к уборке и, заодно, автора дурацкой книжки. Проводник, в полной мере оценив мою готовность сеять страх и ужас, мстительно добавил:
— «Также проклятые некромаги славятся своей нечистоплотностью, любовью к отвратительным кровавым ритуалам и нечеловеческим пыткам, коим подвергают жертв своих гнусных опытов».
Фыркать я уже не рискнула: просто молча отобрала у Проводника книжку и вручила напарнику мокрую тряпку. «Краткий курс юного паладина», величаво взмахнув страницами, усвистел в раскрытое окно. Проводник проводил фундаментальный труд Коорского тоскливым взглядом, но мужественно сменил меня у полки, и принялся вяло размазывать по ней пыль, старательно избегая касаться таинственной коробки.
— Как ты думаешь, для чего лешему мог понадобиться некромаг? — поинтересовалась я, осматривая груду Очень Нужных Вещей, сваленных в кучу посередине комнатки.
— Возможно, поднялся старый погост, — предположил Проводник, подходя ко мне и брезгливо, двумя пальцами, выуживая из кучи чью-то лысоватую шкурку. — Куда это девать?
— Запихни под шкаф, — отмахнулась я. — Слушай, но ведь погосты никогда не устраивали в пределах владений Лесных Хозяев!
— В лесу могли остаться могилы неизвестных воинов. — Аккуратный Проводник не стал засорять комнату общежития, и подбросив шкурку в воздух, сжег её прицельным пульсаром.
— Учитывая, что последняя война была четыреста лет назад — они там уже в труху должны были превратиться, — проворчала я, задумчиво вращая на пальце короткую цепочку с массивным бронзовым медальоном, украшенным Драконовыми Рунами.
— Но духи, жаждущие крови вполне могли задержаться. Ауш-ш-ш-ш…, — Проводник потряс в воздухе ушибленной кистью и прожег меня убийственным взглядом. Я смутилась и поспешно спрятала руку с медальоном за спину.
— Вот уж воистину бессердечная служительница Тьмы, — ядовито заметил морион, разглядывая расписную табакерку. — Что у тебя тут?
— М-м-м, если не ошибаюсь — противоупыриный сбор.
— Для вящего эффекта нужно предложить упырю выкурить трубочку-другую?
- Нет, просто распылить в воздухе, — я сунула табакерку в сумку. Туда же, после секундного размышления, полетел и медальон.
— Собирай только самые необходимые вещи. — Проводник нахмурился, только сейчас обратив внимание, что в сумку незаметно переместилась добрая половина лежащей на полу кучи.
— Они у меня все необходимые, — откликнулась я, с трудом впихивая поверх оловянной чаши мешочек с картами и «Сборник самых распространенных пентаграмм».
— Зачем тебе зуб северного волка? Ты же почти не используешь в ритуалах кости зверей. — Проводник, бесцеремонно разворошив почти уложенную сумку, извлек обсуждаемый предмет и покатал его в ладонях.
— Он красивый, — смутилась я. — И вообще, никогда не знаешь что, когда и в каком случае может принести пользу!
— Кстати, о пользе… — Проводник подбросил зуб в воздух и ловко поймал его у самого пола. — После обеда отправишься на ярмарку и купишь пару-тройку «темных» камней. Не спорь! — строго произнес мой друг, заметив, что я недовольно скривилась и уже было открыла рот, чтобы возразить. — Мне слова твоего Директора тоже поначалу пришлись не по душе, но, немного поразмыслив, я понял, что он был прав. Нам с тобой необходимо иметь кого-нибудь, кто прикрывал бы спину или присматривал за домом, пока мы будем рыскать по жальникам.
— До сих пор мы отлично справлялись сами, — фыркнула я.
— До сих пор мы были уверены в своей безопасности, которую, согласно закону, нам гарантирует Совет Магов. Как выяснилось на весенней практике — гарантии эти весьма относительны.
Я неохотно кивнула — Проводник говорил дело. Совет и пальцем не шевельнул, чтобы помочь мне: к примеру, выплатить компенсацию пострадавшему практику или нанять поисковика для розыска моего убийцы. Неудавшегося, разумеется, но очень старательного. Давать ему второй шанс не хотелось.
— Давай-давай, иди, — усмехнулся Проводник, — А вещи я сам упакую.
— Выбросишь же половину, — обреченно проскулила я, предчувствуя скорое расставание с большей частью своих сокровищ.
— Посмотрим, — туманно пообещал напарник. — Вперед, дитя моё. Возвращайся с победой.
— Между прочем, послеобеденное время ещё не наступило, — съязвила я, неохотно выкапывая со дна сумки кошель и направляясь к двери.
— Раньше уйдешь — раньше вернешься — раньше пообедаешь, — резонно заметил брюнет.
Столичная ярмарка, раскинувшаяся на главной городской площади, встретила меня пестрым разноцветьем купеческих подвод, палаток и многоголосым шумом. Впрочем, найти лавку торговца камнями во всей этой суматохе, не составило труда — над крышей вышеозначенной палатки величаво кружился огромный бриллиант, искрясь и переливаясь в лучах солнца всеми цветами радуги. Несколько мгновений я любовалась завораживающей, на удивление правдоподобной иллюзией, а затем решительно шагнула в прохладный полумрак палатки.
Продавцом камней оказался пожилой гном, безошибочно распознавший практика наметанным глазом.
— Стихийница, природница, целительница? — деловито поинтересовался он, полируя тряпочкой здоровенный, оправленный в серебро, кристалл раухтопаза с трогательной петелькой для цепочки сверху. По моим прикидкам, каменюка весила килограмма два, не меньше. Интересно, его вероятный владелец всерьёз будет носить такое «украшение», или использует его в качестве шара для моргенштерна?
— Некромаг, — призналась я, осторожно смещаясь к выходу… так, на всякий случай. Однако, гном оказался бывалым, и бросаться на меня с воплями «Сгинь, демоново отродье», не стал.
— Подвесочку желаете, браслет, кольцо, бусы или навершие для ритуального жезла? — вежливо уточнил он, бережно водружая дымчатый кварц на подставку.
— Нет, хочу взглянуть на необработанные образцы. Такие в наличии имеются?
«Таких» в наличии имелась целая россыпь, с гордостью мне продемонстрированная. На широком подносе красовались искристые авантюрины, сияли мягким блеском загадочные опалы, особнячком расположились серовато-белые, с прожилками, говлиты — неопытные любители драгоценностей могут спутать их с бирюзой, чем частенько пользуются некоторые недобросовестные торговцы, подкрашивая эти поделочные камни и продавая их втридорога. Распознают подделку обычно уже после покупки, случайно поцарапав камень — бирюза гораздо тверже говлита и походя нанести ей серьёзный вред невозможно — да вот только к тому времени мошенники успевают удрать, и стребовать свои кровные золотые уже не с кого.
Черномагические камни были отделены от обычных деревянной перегородкой. Я задумчиво перебирала кристаллы «темных», ожидая привычного отклика на зов. Барит, гетит, диопсид со звездочкой «кошачьего глаза» внутри, гагат — он же «черный янтарь», радужный лабрадор, золотые кубики самородного пирита — «золота дураков» — не то, не то… К пальцам жадно потянулся темно-медовый карнеол, но тут уж я резко отдернула руку от опасного камушка. Нет, голубчик, вот чем-чем, а приворотами я не занимаюсь и служить тебе источником питательной энергии не буду. Кровавик лениво шевельнулся, показывая, что не прочь поработать с магом, но я покачала головой и, неизменный атрибут для вызова демонов с той стороны Жизни, остался на месте. Возле кучки яблочных хризопразов я задержалась подольше — от одного камня явственно исходил ответный зов. В ту же минуту зов послышался от группы трехгранных шерлов и…от аметистов? Быстро отыскав зовущий меня хризопраз и гладко обточенный крошечный турмалин, я заинтригованно двинулась к «светлым» камням. Обычно аметисты не любили некромагов и старались держаться от них подальше. Что могло понадобиться от меня камню мудрости и трезвости, оставалось загадкой.
Аметисты радостно раздались в стороны, видимо надеясь, что я займусь предметом их беспокойства — в идеале — уберу куда-нибудь подальше, а то и вовсе закопаю. Вот ведь…чистоплюи.
— Магесса, он тяжело болен. Этому маятнику не помогли даже аметистовые друзы. Возможно, он скоро умрет, — предрек гном, с мрачным видом скорбящей баньши склонившись над несчастным. — Хотите, я предложу вам чистые кристаллы, не тронутые безумием или бешенством?
Я вздохнула и украдкой пощупала свой, не слишком толстый, кошель.
— Нет, спасибо. Я беру все три камня.
Надеюсь, если Проводник устроит мне разнос, общежитие устоит…

К счастью, времени на детальный осмотр моих покупок у нас не оказалось, — мой мрачный напарник уже ожидал меня у дверей, с тремя увесистыми баулами. Полупустая сумка, в которую я, несколькими часами ранее, пыталась запихнуть половину своих ценностей, висела у него на плече.
— Тебе к Директору, — сухо произнес Проводник вместо приветствия. Я насторожилась. Уж очень не вязался спокойный голос моего напарника с горящим взглядом и заострившимися клыками — морионы могли слегка видоизменять свой человеческий облик согласно настроению. Судя по клыкам, настроение у Проводника было препаршивое — хуже, чем у линяющего нага.
Выяснять у напарника что стряслось, я не рискнула — пусть лучше сейчас перезлится наедине с самим собою — потом мне всё равно расскажет.
Когда я вошла в кабинет и приблизилась к столу, Директор, задумчиво украшающий таинственными завитушками лежащий перед ним пергамент, поднял взгляд.
— Проводник сказал мне… — робко начала я. Директор кивнул. На листок легла новая завитушка, которую, через мгновение, окружили несколько вертикальных росчерков.
— Ты должна уехать сегодня. Более того — сейчас же, не дожидаясь официального собрания, — слова Директора в полной тишине прозвучали так внезапно, что до меня не сразу дошел их смысл.
— Как? Уехать? А…а мой цеховый знак, а посох?
— Знак я отдал твоему камню, а посох — вон у стены. Забирай. — устало махнул рукой Директор. У стены действительно стояло нечто длинное — по плечо мне, прикрытое какой-то ветошью. Каюсь, я поначалу решила, что это забытая големом-уборщиком швабра.
К своему посоху — главному оружию действующего некромага, я приближалась с благоговением. Осторожно обхватила пальцами теплое, гладкое дерево, медленно сняла тряпку…и замерла, как громом пораженная. Типичный атрибут некромага-практика должен был представлять собой украшенное рунами древко, с одной стороны которого находилось навершие — вывареный до белизны рысий череп (человеческие перестали использоваться три столетия тому назад по этическим соображениям), а с другой — заостренный серебряный шип, превращающий посох в удобное колющее оружие. Мой посох, с которым мне предстояло жить и работать, до навершия вполне отвечал моим представлениям о ритуальном орудии. Наличествовал и серебряный шип, и руны, которые, обвиваясь вокруг древка виноградной плетью, складывались в длинное заковыристое предложение на староэрканском. Вот только венчающий посох череп был человеческим… Вернее, искусно, в натуральную величину, выточенным из цельного куска дерева, составляющего единое целое с древком. В глазницы были вставлены кусочки селенита с подвижной световой полоской — ощущать на себе пристальный взгляд «кошачьих» глаз посоха оказалось не слишком приятно.
— У выхода из общежития стоит повозка, в которой вас, Вʼерта отвезут на постоянное место работы, — встретившись со мной взглядом, Директор перешел на сухой официальный тон, давая понять, что задавать вопросы сейчас не время. — Когда доберетесь до места — отправите сообщение с любым вестником. Желаю вам лунной дороги и…верного удара.
— Благодарю, Учитель, — отвесив церемонный поклон, я отсалютовала Директору новоприобретенным посохом и покинула кабинет.
У кованых ворот Училища нас с Проводником действительно ждал крытый экипаж. Вернее, он ждал только меня — наш багаж был уже внутри, а мой напарник лениво перебрасывался с кучером ничего не значащими фразами.
— Кого я вижу? — притворно удивился морион. Его цепкий оценивающий взгляд скользнул по посоху, задержался на оголовье. — Не успел Свет смениться Тьмой, а ты уже здесь?
Вступать в пикировку, пусть даже дружескую, с ехидным камнем не хотелось — напарник всё ещё был не в духе — и я молча забралась в экипаж. Проводник, пригнув голову, скользнул следом, захлопывая за собой дверцу.
Скамьи в «чертовой тарантайке», как справедливо окрестил наше транспортное средство морион, оказались жесткими, крыша — низкой, а две слюдяных пластины, призванных изображать окошки хрустальной прозрачности, мутными и грязными, так что бросить прощальный взгляд на альма матер, мне не удалось, равно как и полюбоваться окрестными пейзажами. Оставалось мрачно подскакивать на ухабах, то и дело проверяя крепость крыши повозки макушкой, и придерживать посох, лежащий поперек колен. Последний, кстати, накрепко приковал к себе внимание Проводника, причем настолько, что мне пришлось трижды повторить один и тот же вопрос прежде, чем морион вздрогнул и поднял на меня взгляд.
— Как думаешь, почему у него навершие такое необычное? — Терпеливо повторила я.
— Дерево — концентратор жизненной энергии. — Чуткие пальцы напарника пробежались по древку. — Череп — символ, так сказать, не жизненный. Те, с кем мы обычно работаем, тоже получили некоторое подобие жизни, благодаря отдельным магам. Деревянный череп может быть просто символом, может иметь скрытую силу, а может…
Пальцы Проводника замерли и отдернулись, чуть-чуть не коснувшись навершия.
— Может, что? — Жадно переспросила я.
— Ничего, — хмуро буркнул морион.
— А что же ты тогда… — язвительно начала я — и осеклась, заметив, что обращаюсь к пустому месту. На скамье, там, где только что сидел высокий черноволосый парень, лежал небольшой, с мизинец, кристалл на серебряной цепочке.
Вздохнув, я привычно взяла его в левую руку, сосредоточилась, позвала, пытаясь заставить потеплеть холодный камень.
Бесполезно.
Уходить от ответа Проводник умел превосходно.


— Всё! Вылезайти, госпожа магиня, приехали!
Я сонно встрепенулась, едва успев придержать норовящий скатиться с колен посох и бросила взгляд в окошко. За слюдяными пластинками полыхало что-то мутно-алое — не то горела деревня, не то занимался рассвет. Заботливый кучер распахнул дверцу пыточной камеры, по недомыслию названной экипажем, и «госпожа магиня», шипя от колючих «ежиков» в онемевших ногах, выползла в мир, явив ему свой темный лик. Багаж, последовавший за своей хозяйкой, мягко опустился в серую дорожную пыль, кучер вскочил на козлы и завернул лошадь. Прощаться со мной он не стал — слово «прощай» частенько действовало на некромагов, подобно брошенной в лицо перчатке — характерец у большинства моих…теперь уже коллег, был не сахар, а «до свидания» — звучало бы и вовсе глупо. Кто ж по доброй воле вторично захочет свидеться с «любимцем Смерти».?
Алым заревом всё-таки оказался рассвет. Деревня не горела, деревня потихоньку просыпалась. В одном из крайних домов хрипло заорал петух, трубно замычала корова. Никто не спешил выходить за околицу, дабы должным образом меня поприветствовать — возможно, я добралась быстрее почтовой птицы, а возможно, жителей поселка вообще не предупреждали о моем приезде.
Почувствовав, как зашевелился на груди кулон, я расстегнула серебряную цепочку и мягко опустила камень на землю. Процесс трансформации, как обычно, занял долю секунды, и вскоре мой верный напарник стоял рядом, оглядываясь по сторонам.
— А вот и наше место работы, — гордо сообщила я, махнув рукой в сторону деревни.
— Превосходно. Воистину — земной рай, — иронично заметил Проводник, подхватывая сумки. — Идиллический пейзаж, свежее молоко и чистый воздух.
— Тебе нравится? — оживилась я.
— Нет. Но я бывал в захолустьях и похуже. Во всяком случае, твой Директор договорился со старостой о временном жилье для… — напарник окинул меня оценивающим взглядом, но все-таки завершил фразу, старательно копируя скрипучий голос старого мага, — для перспективного молодого специалиста.
Негромко рассмеявшись, я зашагала перед, опираясь на посох — «ёжики» в ногах всё никак не желали успокоиться.
Первым живым существом, встреченным нами или же, вернее сказать, встретившим нас, оказалась крупная пестрая коза. Животное, мирно щипавшее травку у обочины, заинтересовалось новыми лицами и с достоинством двинулось нам навстречу. Спокойно протянув руку, я почесала подошедшую козу меж рогов.Зверюга разомлела и застыла на месте, полуприкрыв янтарные глаза.
— Тебе тут жить и довольно долгое время, — усмехнулся Проводник, снисходительно наблюдавший за нами. — Успеешь ещё перезнакомиться со всем местным зверьём.
— Райка, Райка, — звонкие детские голоса заставили козу недовольно дернуть ухом, а меня — улыбнуться. Вот сейчас и с людьми познакомимся…
Двое ребятишек, взбежавших на пригорок и робко приблизившихся к нам, заставили Проводника скривиться, а меня — удивленно вскинуть бровь. Подошедшие к нам близнецы: мальчик и девочка — людьми всё же не были. Ну не бывает у человеческих детенышей таких огромных ярких синих глаз и волос зеленоватого оттенка. Дети смотрели на нас во все глаза… вернее, не на нас, а на Проводника, — мысленно поправилась я, обернувшись к напарнику, придирчиво изучавшему кромку леса, виднеющегося вдали.
— Нет темным дороги в царствие света, — зачастила девочка, переводя взгляд на меня. — Стены прочны, а ворота закрыты. Ветер и пламя пред вами встанут преградой неодолимой, прочным заслоном, защитой для слабых.
— Ветер уймется, утихнет огонь, — слова положенного ответа легко срывались с языка — я даже не задумывалась над их смыслом, зазубрив форму приветствия ещё в первые годы обучения. — Мы не враги, нам откроется путь и распахнутся ворота, когда их коснется серебряный луч. Нас призывают четыре стихии, нас призывают четырнадцать Сил, нас призывают ушедшие в небыль исполнить свой долг.
— А ты? Ты не ответил, — мальчик взглянул на безмятежного мориона.
— Мы с ней работаем вместе, — любезно разъяснил мой напарник.
— Но не ответив на приветствие, ты…
— Я уже сказал, что мы работаем вместе! — видимо, настроение у брюнета по-прежнему было далеко не радужным — близняшки синхронно отшатнулись от моего друга. Насладившись произведенным эффектом, морион негромко бросил, как бы между прочем: — Ещё только кости не указывали мне, что следут делать.
Близнецы одновременно побледнели, потом — покраснели. Мальчик шагнул было вперед, но девочка ухватила его за рукав и громким срывающимся шепотом произнесла несколько слов на староэрканском.
— Идем, — властно произнес Проводник, перехватив поудобнее мой багаж и первым зашагал к деревне. Погладив козу и помахав на прощание ошеломленным близнецам, я поспешила за своим другом.
— А почему ты так странно назвал их? — с трудом приноровившись к широкому шагу друга, я оглянулась, и убедившись в том, что мы отошли достаточно далеко и близняшки не услышат моих слов, выпалила заинтересовавший меня вопрос.
— А какие это, по-твоему, были камни? — вопросом на вопрос ответил Проводник, искоса поглядывая на меня.
— М-м-м, бирюза? — предположила я, не надеясь, что догадка окажется верной.
— Неплохо, — усмехнулся морион. — Угадала.
— И всё же, почему именно «кости»?
— Человеческая сказка, — Проводник неловко дернул плечом, пытаясь удержать сползающую сумку. Я помогла напарнику и поправила ремешок. Друг, одарив меня благодарным взгядом, продолжил: — Пустынные кочевники верят, что в бирюзу превращаются кости людей, умерших от любви.
— От любви или из-за любви? — уточнила я.
— А есть разница? — заинтересовался морион.
— Если получаешь стрелу в спину, яд в стакане или топором по черепу, то это — из-за любви. Если же любимый или любимая по какой-либо причине переселяются в мир-за-Гранью, а некоторое время спустя, причину твоей гибели затрудняются определить даже столичные лекари, то это — от любви.
— Что ж, верю. Тебе, безусловно, виднее, — многозначительно усмехнулся Проводник с таким видом, будто давеча лично застал меня в темном переулке с окровавленной секирой наперевес.
О «перспективном молодом специалисте», как выяснилось, предупредили только старосту, который, задав нам несколько вопросов и удостоверившись в том, что мы с Проводником действительно обещанные Училищем некромаги, выделил нам провожатого — низкорослого бородатого, постоянно щурящегося мужичка. Последний должен был довести нас до обещанного жилища — раньше, до нас, там жил маг-природник, героически павший в борьбе. Попытка уточнить с кем именно боролся несчастный, не увенчалась успехом — староста, старательно пряча глаза, заявил, что он тогда-де был ещё сопливым мальчишкой и вообще — пора господам-магам заселяться, а после — и к прямым обязанностям приступать.
Многозначительно переглянувшись, мы с морионом выразили горячее желание приняться за работу и двинулись следом за селянином к нашему будущему жилью. Всю дорогу наш ведущий расписывал — не иначе, как по указке старосты — прелести жизни в отдаленной глуши в неописуемо прекрасном доме…
Дом, надо сказать, действительно был неописуем. Во всяком случае — хорошими словами…
Наверное, лет семьдесят тому назад, двухэтажный терем, за каким-то лядом выстроенный на отшибе, у самой кромки леса магом-природником, был и впрямь чудо как хорош. Но то ли после смерти хозяина стал чахнуть и деревянный дом, то ли завистники, убившие природника проклятьем прокляли заодно и жилище. Словом сказать, теперь строение имело мягко говоря жалкий вид. Опасливо толкнув рукой перекосившуюся, и как оказалось, не желающую открываться, дверь, я растерянно обернулась к мориону. Мой верный напарник скривился.
— И это, надо полагать, то самое «временное жилище», — голос Проводника стал опасно ласковым, даже я невольно поёжилась.
— Вот и я говорю — подправите столбы чуток, крышу заделаете, потом, может, и мебель прикупите. У меня свояк — столяр, я ему скажу, и он вам, господа маги, скидочку сделает, в знак знакомства.
— У гробовщика скидочку попроси. И гроб себе сразу выбери по размеру, — рыкнул морион, резко поворачиваясь к хуторянину. — Ты за кого нас держишь, мужик?
— Нету для вас другого жилья. Хоть режьте, а нету! — твердо ответствовал человек, не поднимая, правда, глаз на моего напарника, но это ещё ни о чем не говорило — не каждый мог смело встретить взгляд разозлённого тёмного. Я вздохнула. Если уж средний крестьянин не помчался со всех ног выполнять требование среднего мориона — дело и впрямь плохо.
Аккуратно опустив на землю наш багаж, Проводник подошел к двери и, взявшись за медное кольцо, резко рванул её на себя. Повертев в пальцах половинку кольца, покрытую зеленым налетом, морион хмыкнул. Изучающе взглянул на дверь, склонив голову… и с силой запустил медяшкой в середину двери. Не ожидавшая такого неуважения дверь, протестующе крякнула и… развалилась — видимо, удар пришелся как раз на прогнившие доски.