[Mad Ness]

 

 

 

Вступление. День Основания.

Глава I. Чужие среди своих.

Глава 2. Собирая осколки.

Глава 3. Беги или умри.

Эпилог. О том, что после.

 

 

 

 

Филипп Крамер

Мара Морель
Хауэлл Арчер

† Николас Моррисон †

Дженниффер Лем

Харальд Ларсен

Сообщение отредактировал Lawless: 24 октября 2016 - 01:17

[Лакич]

- Вы пришли получить исполнение своих желаний? - В уголках немигающих глаз залегли смешливые морщинки, - Я тоже. Я тоже...

 

- А мы все определились с желаниями? - наконец подал голос доктор, который все это время пребывал в состоянии опустошенности, больше погруженный в себя, не замечая никого и ничего вокруг - он, видимо, даже не понимал, как оказался тут, посреди опустевшего казино, однако, как бы странно это не звучало, он пытался не подавать виду, отчего его сухое, обычно равнодушное ко всему лицо приобрело гримасу легкого недопонимая и одновременно ужасной сосредоточенности, несмотря на то пьянящее удовольствие, охватившее его разум словно пламя.

[Gonchar]

"Змей? Эс-Шейр?" пронеслось в голове Мары неспешными шарами для бильярда от лунки к лунке, занимая свои позиции неспешно и с небольшим скрипом. Стекловата в голове от потери крови всё ещё не желала давать достаточно живительной алой жидкости для серого вещества, отвлечённой сейчас на напитку более жизненно важных органов вроде печени и почек. Пальцы несознательно потирали край пледа, разгоняя мыслительную активность хотя бы до половины привычной скорости. 

Все эти слова были просто набором букв из словаря, а последние так вообще какая-то несуразица. Но можно было подозревать, что у бессмертного вампира противники если не аналогичные ему, то явно не уступающие в могуществе. И приз был один - город. Не много и не мало, и речь явно шла о чём-то, что никак не известно простым властям.

- Это как раз-таки не удивительно, - слабо улыбнулась убийца, смотря на своего спасителя и мучителя, - всякий хороший пастух следит за своим стадом. Пока живёт оно - жив и он, - она склонила голову, словно стараясь посмотреть на безымянного под другим углом, - вам нужны мы, - он протянула из своего тёплого кокона бледную кисть, на которой остался лишь едва заметный белый шрам от пореза, - не уверенна, что вам так нужен воздух, как живые люди. Это хорошо, если даже сейчас тебя правда волнуют их жизни не как источника пищи, а как людей...Странно слышать такие слова от убийцы, правда? - улыбка стала шире, немного покрививишись в процессе.

[Фели]

— Прости меня. Боже, я придурок. Я всё тебе верну.

 

— Пустое! — весело рассмеялся парень, поворачивая ключ в замке. — Это было интересно!

Дом, в котором Джонатан снимал апартаменты после видов подпольного казино казался почти стерильно опрятным и чистым - на укрытых линолеумом и тонюсенькими коврами полах не было комьев грязи и сигаретных окурков, в узловом помещении располагался телевизор и красные диванчики, а вдоль стен комфортно располагались горшки с немного общипанными фикусами. Далеко не роскошные номера-люкс из мрамора и золота, но здесь было довольно комфортно. Когда простая ореховая дверь распахнулась, Филипп лишь сильнее уверился в своем впечатлении.

Внутри было достаточно тесно, но всё-таки уютно. Прямо у входа располагалась кухонька и небольшая "столовая", если таковой можно назвать одинокий круглый стол с тремя стульями, чуть поодаль можно было увидеть белый диван, небольшое окно, и подставку со стоящим на ней горшком... очередного фикуса; Крамер не разбирался в растениях, но кажется, его поливали чересчур активно.

Уже войдя внутрь под напором радушного хозяина, мужчина запоздало увидел прямо у входа лесенку, ведущую на второй этаж. Двухъярусные апартаменты, значит? А Джон всё-таки неплохо устроился; хоть тут и было не так уж много места.

— Располагайся, я заварю что-нибудь согреться! — с улыбкой подтолкнув замешкавшегося мужчину вперед, рыжеволосое чудо стянуло шарф и пиджак, чинно повесив их на вешалку и останавливаясь возле кофейной машины и чайника. — Тебе что?

 

Сообщение отредактировал Фели: 26 сентября 2016 - 22:37

[Фолси]

— Располагайся, я заварю что-нибудь согреться! — с улыбкой подтолкнув замешкавшегося мужчину вперед, рыжеволосое чудо стянуло шарф и пиджак, чинно повесив их на вешалку и останавливаясь возле кофейной машины и чайника. — Тебе что?

 

— Из твоих рук — всё, что угодно, — совершенно искренне ответил Фил, всем своим видом демонстрируя полнейшую расслабленность. Ещё одно убежище, так непохожее на подпол. Бабочки-эмоции порхали в груди и животе, не в силах поверить в подобное везение.

Юрист скинул ненавистную толстовку, небрежно повесив её на крючок вешалки. В иной ситуации мужчина тоже не отказался бы чинно разложить свою одежду по местам, но эта толстовка не была его, напоминала о двух стычках с патрулями и полном разгроме в казино. Сжечь. Просто сжечь.

Оставшись в чёрной облегающей футболке, с которой Крамер боялся расставаться после нападения в отеле, мужчина прошёл в комнату с фикусами и, словно подкошенный, опустился на диван.

Всё в квартире Джона выглядело… правильным. Чистым, уютным, уместным, намекающим на предрасположенность к чрезмерной заботе. Да, именно забота и нужна сейчас Филу, похожему на выжатый фрукт. Забота, за которую Крамер готов платить искренним обожанием и всей нерастраченной в диких игрищах с Оливером нежностью.

 

Юрист достал телефон и быстро набрал номер Ника:

— Алло? Слушай, Мара неделю провела в больнице, но я не знаю, кто на неё напал. Важно вот что — прошлой ночью её выписали. Я сам пока что у… знакомых, прячусь. Если понадоблюсь Энди, пусть звонит в любое время.

Бодро отрапортовав найденную информацию, Фил выключил телефон и убрал его в глубокий карман джинсовых штанов. Этой ночью он хотел быть не охотником, но обычным человеком, который будет разговаривать с рыжим чудом о ерунде за кружкой дымящегося кофе, изредка смеяться и наслаждаться мягкостью перин вместе с теплом любимого человека рядом.

[Фели]

— Из твоих рук — всё, что угодно.

 

Задумчиво что-то промычав, парень решительно отвел взгляд от кофе-машины и принялся возиться с чайником, попутно пытаясь приоткрыть пальцами ноги нижний ящик тумбы. Забавно подпрыгнув на одной ноге и дождавшись, пока налитая из водного фильтра жидкость достигнет внутренней отметки чайника, он поспешно захлопнул крышку и поставил прибор на подставку. Филипп к тому моменту только успел набрать номер Николаса.

— Думаю, к такой оказии можно и связанный заварить… — донеслось до слуха Филиппа тихое бормотание и лязг склянок.

Кто-нибудь чуть более подозрительный — к примеру, страдающий периодическими вспышками хронической паранойи Арчер, вдобавок ко всему ещё и неплохо разбирающийся во всевозможных наркотиках — отреагировал бы на этот лязгающий звук тем, что обрушил бы на огненно-рыжую голову патологоанатома, мурлыкающего что-то себе под нос, его собственный телевизор. К счастью, Крамер сейчас был слишком умиротворен для столь экспрессивной реакции. Ну, подумаешь — склянки. И что с того?

— Если хочешь, можешь включить телевизор! — чуть повысив голос, дабы его услышали через угрожающий свист чайника, сообщил копошившийся с какими-то жестяными банками Джон, когда Крамер договорил по телефону и нажал на отбой; словно почувствовал, что его гость ныне не знал, чем заняться. Слабый зуд в области переносицы красноречиво намекнул вышеупомянутому гостю на причину столь точного прогноза.

Филипп, впрочем, воздержался — сейчас было то самое время суток, когда по большей части каналов — за исключением, разве что, каких-либо детских каналов, вещался контент весьма определенного характера. И пускай его мысли относительно рыжего чуда были далеки от платонических, не стоило же…

— У меня подключен Netflix, если что!

…Это уже другое дело.

Когда Джонатан с самодовольной улыбкой поставил на небольшой столик стеклянный чайник с помпезной крышечкой и два стакана, бывший адвокат самую малость недоуменно приподнял бровь: первым делом настигло его зрение. Внутри, величественно расправив желтовато-зеленые листики своего пышного «трона», гордо плавал в золотистой жидкости большущий красный цветок.

Обоняние было настигнуто лишь во вторую очередь: ноздри защекотал сладкий, стихийный аромат, в котором было просто невозможно различить нечто определенное. Просто очень, очень… притягательный запах.

— Не волнуйся, это просто связанный чай! — тихонько рассмеялся рыжий, наливая золотистую жидкость в обе чашки. Цветок внутри наполовину опустошенного чайника укоризненно топорщил лепестки. — Попробуй!

[Фолси]

— Не волнуйся, это просто связанный чай! — тихонько рассмеялся рыжий, наливая золотистую жидкость в обе чашки. Цветок внутри наполовину опустошенного чайника укоризненно топорщил лепестки. — Попробуй!

 

— Связанный, говоришь? — усмехнулся Фил, согревая ладони о горячие бока стакана. Почему-то именно такой юристу и представлялась красивая жизнь: небольшая уютная квартирка на двоих, тихо бубнящий телевизор, по которому один за другим крутят сериалы, чашка с чем-то бодрящим в руках и тёмное полотно вечера за окном. Для идеальной завершённости картине не хватало лишь мягкого пледа и лютой бури, от которой так приятно скрываться в натопленном помещении. Или в присутствии друг друга, наконец.

Фил сделал небольшой глоток напитка и зажмурился. Он всегда любил доводить чай или кофе до состояния крутого кипятка, чтобы потом смаковать вкус маленькими порциями. Так вкус ощущался насыщенней, а удовольствие растягивалось. Горячая жидкость тонкой струйкой устремилась вниз, дразня вкусовые рецепторы своим терпким содержимым.

— Просто чудесно, — Фил снова повёл носом, вдыхая аромат. — Как много талантов в тебе скрыто. Интересно, сколько ещё мне посчастливиться узнать, прежде чем я доберусь до сути?

Зелёные глаза хитро блеснули, но развивать мысль дальше Филипп не стал. Всему своё время. Откровенный разговор о дарах и прочем у них состоится позже — сейчас же близилось время иной откровенности.

— Покажешь мне второй этаж? — невинно поинтересовался Крамер, допивая чай.

[Mad Ness]

Харальд

 

Натянув просторную льняную рубаху, чья грубоватая ткань, еще не успевшая высохнуть после стирки, приятно холодила кожу, сгоняя сонную расслабленность и заставляя все внутри трепетать, девушка собрала свои скромные пожитки в невеликих размеров короб, искусно сплетенный из гибких ивовых ветвей. Перебросив ремешок через плечо, она отправилась в путь, но отчего-то вовсе не в сторону опушки, чьи прогалины виднелись меж редеющих на краю леса деревьев, а вверх по ручью, ступая босыми ножками по замшелым камням, балансируя с дикой грацией на самом краю плещущейся воды, и ловко перепрыгивая с одной оседающей даже под ее легким шагом насыпи на другую.

Неуловимо быстро она уходила от земель человеческих вглубь первозданного леса, и вскоре небо совсем скрылось под плотным пологом сплетающихся ветвей, обернувшись из голубой лазури глубокой зеленью листьев. С каждым ее шагом лес все больше и больше походил на огромного могучего зверя, живущего своей жизнью. Плещущимся ручьем под девичьими стопами бежали жизненные соки, шелестело листвой, наполняя его грудь, дыхание ветра. Пение птиц почти не удавалось различить здесь, среди сотен других звуков, наполняющих отяжелевший от влаги воздух.

Но девушка с пшеничными локонами все стремилась вперед, влекомая только ей слышимым зовом в самую глубину чащи, к сердцу леса, из которого истекали все ручьи и ручейки, опутавшие его живой пульсирующей паутинкой сосудов. Подлесок становился все гуще, становясь плотной стеной колючих зарослей, хватающих своими цепкими лапами за волосы и одежду, норовящих ущипнуть, хлестнуть по лицу, оцарапать. Раскидистые листья папоротников, скрывали от глаз ямы и скаты, отчего беглянка то и дело оскальзывалась, срываясь в воду, а омела, клочьями пробивающаяся меж трещин коры древесных столпов, словно в насмешку роняла клейкие капельки, оседающие серебристыми жемчужинами на волосах.

Лукия ойкнула, зашипела рассерженной кошкой, уколовшись об острый шип проросшего из старого пня кустарничка, а на белом льне рубахи расцвело алым бутоном пятнышко крови. Но это не остановило ее, она упорно шла дальше, продираясь через сплетения корявых пальцев старых согбенных деревьев, не замечая, что с плеча уже давно сорвало плетеную коробочку, и не чувствуя боли в онемевших от ставшей ледяной воды ногах, сбитых острыми краями расколотых камней, усеивающих неровное дно ручья. Еще один шаг, и девушка исчезла за густыми зарослями, словно ее и не было. Только сиротливо покачивающийся на подломленной ветви короб, да алые бусины-капли, замершие на колючках, отмечали путь, которым она ушла.

 

Сообщение отредактировал Lawless: 27 сентября 2016 - 14:27

[Фели]

— Покажешь мне второй этаж?

 

— Хм? О, разумеется, я ведь так и не показал тебе дом! — встрепенулся Джонатан, шустро отложив наполовину опустевшую кружку на столик и поднимаясь с дивана, словно и не он несколько мгновений назад с затаенным дыханием смотрел очередную серию «Стрелы».

— На втором уровне, собственно, уборная, душ, и комната для гостей! Я же обычно сплю прямо вон там! — парень с улыбкой кивнул на перегородку, заметную даже с первого яруса, и бодро зашагал в сторону лестницы. — В комнате кровать чуть удобнее, но после того как однажды ко мне вломились, предпочитаю спать там, где могу слышать дверь.

Заметив более чем красноречивый взгляд Крамера, рыжий шутливо покачал головой и отмахнулся.

— Не волнуйся, я поменял замок!

Не слишком убедительное утешение.

Как и сказал Джонатан, на втором ярусе у него располагался «карман», убранство которого заключалось в двуспальной кровати, довольно красивой глиняной вазе, выдвижном одежном шкафу и висящей на стене картине. За перегородкой, ограждающей верхний и нижний ярус, можно было разглядеть висящие гроздьями лампы, подвешенные так, чтобы освещать оба яруса. Нейтрально, лаконично, но при том — вполне уютно. Может, дело было в цветах; теплого цвета древесина, быть может, бук или ольха, определенно вносила свою лепту.

Это место не имело совершенно ничего общего с квартирой Оливера.

Джонатан также настоял на том, чтобы Филипп увидел гостевую комнату, оказавшуюся совсем небольшой; здесь было даже ламповее, чем на первом ярусе. Мягкий бежевый ковер с длинным ворсом, компьютерный стол с единственным источником освещения — лампой на изогнутой ножке — и односпальная кровать, «встроенная» в стену почти на манер своеобразного алькова с книжным «шкафом» в зоне непосредственной досягаемости. Любопытной деталью можно было счесть то, что по планировке в этой комнате совершенно не было окон — лишь четыре стены, пусть и украшенные картинами и плотными бежевыми обоями с золотистой полосой в самом центре.

По какой-то причине Филиппу эта комната не понравилась, пусть и обставлена она была достаточно уютной.

— В общем… как-то так! — с неуверенным смешком закрыв за ними дверь в гостевую, Джонатан подошел к двуспальной кровати и оперся на перегородку, задумчиво выглядывая в темное окно на первом ярусе. — Сейчас уже довольно поздно; так что?..

Он не закончил предложение, смущенно взъерошив огненно-рыжие волосы.

Сообщение отредактировал Фели: 27 сентября 2016 - 17:06

[Mad Ness]

Дом на Флит-стрит

 

- Странно слышать такие слова от убийцы, правда? - улыбка стала шире, немного покрививишись в процессе.

 

- Да. Немного. - Андервейл бесшумно встал, и пересек комнату, выглядывая в окно, за стеклом которого видна была темная ночная улочка, полная покоя и тишины, словно и не происходило в городе ничего ужасного за последний месяц. Но глаза не-мертвого видели больше, чем доступно взору людей, и там, где для смертных простиралась чернильная линия горизонта, он умел отыскать первые искры зарождающегося рассвета. - Что ж, по крайней мере, в случившемся есть свои плюсы. Для Эс-Шейр я буду мертв, и они не учтут меня в своих планах, больше того, их действия станут предсказуемы, ведь единственным, кто может помешать их целям, стал отец Каспар. - Мужчина обернулся к Маре, но словно не видел ее - лицо застыло маска глубокой сосредоточенности. - Сейчас я должен разобраться с данными Ленбо, а после сообщить Каспару о возникшей угрозе. Вы могли бы помочь, обеспечив безопасность церкви святого Иоанна и собрав... - Андервейл внезапно умолк, а черты его лица смягчились. - С вашей стороны было очень любезно появиться в столь подходящий момент, мисс Морель. Благодарю вас. - Он слегка поклонился девушке, и это, несмотря на удручающую обстановку вокруг, несмотря на то, что собеседница по-детски куталась в плед, а сам он был похож сейчас на оборванца, выглядело поистине достойно.

 

 

"Jazz"

 

-  Кто  ты  на самом деле  спросила   Джен.  Тело страдало  от ломки, как и душа.  - Странная  выпивка  не так ли мистер  Сайрус.

 

Сайрус улыбнулся шире, постукивая пальцами по оголовку трости.
- Я часть той силы, что вечно жаждет зла, но вечно совершает благо. - Ответил он цитатой из классики, словно бы не замечая настоящей сути вопроса. - И я могу облегчить твою муку, Джен. Вот твое желание, и вот твое благо. - Рука, с унизанными перстнями пальцами скрылась под полой пиджака, откуда извлекла жестяную флягу, одна в одну похожую на ту, что осушил недавно Арчер, с той лишь разницей, что эта была полна до краев. - Не отказывайте себе ни в чем.

 

- А мы все определились с желаниями?

 

Мужчина поднял взгляд на говорившего, - Смею надеяться, доктор, я правильно истолковал ваше. - Не успел он договорить, как на маленькую сцену из-за кулис вышел бледный юнец, поддерживающий под локоть Ее. Самого родного для Хауэлла человека во всей его проклятой жизни.

[Кайра]

Я часть той силы, что вечно жаждет зла, но вечно совершает благо. - Ответил он цитатой из классики, словно бы не замечая настоящей сути вопроса. - И я могу облегчить твою муку, Джен. Вот твое желание, и вот твое благо. - Рука, с унизанными перстнями пальцами скрылась под полой пиджака, откуда извлекла жестяную флягу, одна в одну похожую на ту, что осушил недавно Арчер, с той лишь разницей, что эта была полна до краев. - Не отказывайте себе ни в чем.

 

Всегда желавший зла, творившей лишь благое продолжила   Джен.  Гете  сейчас мало кто его читает.  Она подавила в себе желание немедленно  кинуться  к фляге.  и утолить жажду, терзавшие  ее тело.  - Мелкое желание и мелкое  благо, что если  я больше желаю  узнать, как на самом  деле  выглядит мир   Все же она положила флягу  в  карман,  быстрый  и суетливый  жест

[Gonchar]

Мара какое-то время тихо наблюдала за предающимся размышлениями вампира. Как бы не было тепло и уютно под пледом, но впереди ждали ещё дела, немало дел. Тёплый кокон зашевелился и родил черноволосую бледную бабочку, слегка покачнувшуюся при вылезании из своего обиталища. Конечно, не настолько покачнувшуюся, чтобы выказать слабость, однако борьба двух нервных систем в теле давала о себе знать помутнением в глазах, тем более когда капилляры и артерии стали приносить намного меньше живительной влаги, чем должно быть. Съесть несколько шоколадок и гематоген. И как новенькая. 

- Я не привыкла разрывать договорённости, - пухлые губы дрогнули в короткой улыбке, - можно считать это профессиональным кодексом. Или принципом. 

В серых глазах появилась чуть тёплая искорка, обращённая на фигуру в чёрном. Теперь он не приказывал, не поглядывал с высоты собственного превосходство. Просто просил, впервые за всё это время. Наверное, так всегда с теми, кто привык божьи мешки ворочать. Но хорошая такая встряска помогла отряхнуть немало пыли. 

- Если уж мы начали...что там с церковью и кто вообще такие эти Змеи? Тоже вампиры? Мне нужно знать к чему быть готовой... - Мара чуть закусила губу, задумавшись, опять пойманная во внутреннем противоборстве, - и мне бы помогла та...кровь. Как в больнице. Для восстановления.

Конечно же она не была наркоманкой! Она презирала подобных людей, вечно обитающих в дурмане собственных мечтаний, постепенно превращающихся в жалкие бормочущие изъязвлённые скелеты. Но одно воспоминание о том блаженстве заставляло что-то внизу живота растекаться сладкой истомой. Но убийца тут же одёрнула себя.

[Лакич]

Доктор хотел что-то прокомментировать, однако, прежде чем он что-либо произнес, из-за кулис вышла небольшая, состоящая из двух, процессия. И Хауэлл, стояло ему лишь украдкой посмотреть на вошедших, казалось, благополучно выпал из реальности.

Что, черт возьми, тут происходит? 

Тем временем та рациональная картина мира, которую благополучно лелеял доктор на протяжении всех этих дней, несмотря на происходящий ад, окутавший, как туман, этот город, благополучно распалась на тысячи мелких осколков. И эти осколки, казалось, вцепились в бедного Арчера, который из последних сил пытался удержать на лице маску равнодушия и понимания происходящего. Только слегка трясущиеся руки выдали его, когда он снял очки и протер их, не веря глазам.

- Джейн? - то ли обращаясь к ней, то ли спрашивая самого себя, сухо и непонимающе произнес Хауэлл. Доктор хотел добавить что-то еще, но не нашел в себе сил выжить еще пару слов.

 

[Фели]

Большущая человеческая ручища, перепачканная в чем-то буром, осторожно поддела висящий на ремешке ивовый короб и сняла его с ветки, пока серые глаза задумчиво разглядывали оставленный на колючках след алых бусин, переливающихся на свету так, словно в них, как в стеклянных шариках, плавали крошечные рыбки. Он не стал открывать короб, не проявил и капельку интереса к скромным пожиткам Лукии; лишь, ступая по лесной подстилке тише шепчущего ветра, молча последовал за ней, никогда не размыкая того скудного расстояния, необходимого для незаметности. Когда она присядет, чтобы отдохнуть, он сможет незаметно вернуть ей её вещь; пока он может лишь следовать по следам рубиновых капель, по мере собственных сил.

Уже знакомую вонь прогорклого масла и пахучих цветов он благополучно проигнорировал, стремительно спрыгнув на стабильный камень в самом центре речушки и в несколько прыжков оказавшись на противоположном берегу. Почти припав к свежевыпавшей листве и со свистом втянув в лёгкие пропахший мхом воздух, он покрепче ухватил короб и вновь последовал за Лукией. Это был единственный его вариант.

Больше ничего не осталось.

[Фолси]

— В общем… как-то так! — с неуверенным смешком закрыв за ними дверь в гостевую, Джонатан подошел к двуспальной кровати и оперся на перегородку, задумчиво выглядывая в темное окно на первом ярусе. — Сейчас уже довольно поздно; так что?..

 

— …надеюсь, нас не побеспокоят, — горячее дыхание защекотало кожу на шее Джона, играя огненными завитками, как настоящим пламенем. Лёгкий стук возвестил о том, что Фил прислонил свою трость к стене — сейчас верная опора только бы мешала. Широкие ладони опустились на живот рыжего парня и плавно устремились навстречу друг другу, позволяя Крамеру обнять любовника. Ласково, со спины, подобно размашистым ангельским крыльям. Чуткий нос прочертил дорожку за ухом, вдыхая запах огненных волос и тёплой кожи. Даря дразнящую прохладу. Губы медленно смаковали каждый поцелуй, запечатлённый на бледной коже, которая уже ответно розовела.

— Люблю тебя. Будь со мной. Будь моим, — хрипло шептал Крамер, прикрыв глаза в заполнившем все его клеточки экстазе. Ладони плавно нырнули под футболку Джона и потянули края вверх, снимая лишнюю тряпицу. В порыве балагурства Фил широко размахнулся и сбросил одежду через перила — на первый этаж.

18+

— Теперь ты. Смелей, — развернув любовника к себе лицом, мужчина заключил его ладони в свои и вскоре руки Джона так же тянули вверх края футболки Филиппа. Гибкая кевларовая преграда мягко спланировала следом за своей товаркой через ограждение.

Руки Фила уже скользили под резинку домашних штанов хозяина квартиры, а губы наслаждались вкусом губ напротив. Сначала губ, затем ключиц, пока мужчина не прогнул любовника чуть назад, лаская языком вмиг отвердевшие соски. На несколько мучительно прекрасных, растянувшихся мгновений Джон застыл над пропастью, раскинув руки-крылья и едва лавируя на тонкой линии перегородки.

Зеленоглазый совратитель медленно опустился на колени, выцеловывая горящую углями дорожку к до поры сокрытому. Не сдержался, потёрся носом о плоский розовеющий живот, провёл ногтями вдоль боков, подстёгивая ощущения, и решительно потянул вниз штаны, что ещё каким-то образом держались на бёдрах Джона. Горячие ладони Крамера ласкали тело парня, а что тем временем творили губы — лучше всего описывали глухие стоны рыжего эмпата.

Насытив юного любовника, Фил крепко того обнял и с тихим смехом повалил на низкую кровать. Мягкий ремень выскользнул из джинсов адвоката, и смуглые руки затянули тугой узел на сведённых за спиной локтях патологоанатома. Никаких жестоких игрищ, только пряная перчинка, что так разнообразила вкус «связанного чая». Томя Джона ожиданием, мужчина нарочито медленно разделся до конца и с новым решительным напором ворвался в сплетение доведённых до истомы ощущений молодого телепата чередой ярких, выгибающих тело в блаженном спазме вспышек.

— Люблю тебя, — снова повторил Фил, разглядывая такое близкое и румяное лицо парня. Смуглая рука ласково провела по укрытой короткой порослью щеке. — Ты даже не колючий, а мягкий, как пушок.

Почему-то это сравнение повеселило Крамера. Лохматое рыжее облачко сейчас лежало рядом с юристом и щедро тратило время, пялясь в потолок и думая о чём-то своём. И, хотелось верить, думая с радостью.

— Джон… я знаю, кто ты, — дольше оттягивать было нельзя, но и шокировать парня Филипп не хотел, поэтому начал свою речь вкрадчиво и спокойно. — Ты можешь читать мысли, и я сейчас говорю не о твоей эмпатии, а об этом, — короткий палец легонько коснулся бледного виска, прикрытого рыжими прядками. — Откуда я знаю? Я тоже телепат. Я и… человек, с которым я работаю. С которым мы стараемся выбить террористов из города.

Фил вдруг резко оттолкнулся и завис над Джоном на руках. Короткий, страстный поцелуй — и юрист сел на кровати, поджав ноги к груди и сложив руки на коленях. — Я виноват перед тобой. Я организовал нашу встречу, чтобы… чтобы завербовать тебя. Убедить сражаться вместе с нами, потому что вдали от тебя здесь очень пусто, — Крамер ткнул пальцем себе в грудь. — Но теперь я понимаю, что ты заслуживаешь лучшей жизни. Обычной, нормальной жизни. Прости мой эгоизм.

Закончив свою исповедь, Фил виновато повесил кучерявую голову.

— Я не хочу, чтобы каждый твой день отмечала чья-то смерть. Или гонения. Или… что похуже. И чем дольше я остаюсь с тобой, тем сложнее мне вспоминать о том долге, на который я подписался сам. Мне нужно идти.

Мужчина встал и начал одеваться. Впрочем, на втором этаже из всей его одежды остались только джинсы. Закончив возиться с пряжкой ремня, Фил повернулся к Джону. Взгляд адвоката был совершенно пуст.

— Ты меня отпустишь? — тихо произнёс охотник.

[Фели]

— И чем дольше я остаюсь с тобой, тем сложнее мне вспоминать о том долге, на который я подписался сам. Мне нужно идти. Ты меня отпустишь?

 

Сложно было сказать, что именно спровоцировало эту реакцию: слова ли об уходе, о том, что Филипп изменил свое мнение о вербовке, или же просто его замогильная интонация. Да и была ли причина такой уж важной?

Когда Джонатан с криком ринулся вперед в попытке схватиться за вздрогнувшего адвоката, но, не подсчитав, грохнулся прямо на пол, в голову обреченно зажмурившегося мужчины закралась шальная мысль, что его просто захотели придушить; вполне соответствующая кончина, по крайней мере для этого момента, ибо чувствовал себя он неважно; но когда чьи-то руки мертвой хваткой вцепились в его ладони, а до ушей донесся сдавленный всхлип, он резко распахнул глаза.

Рыжеволосый юноша, сгорбившись, сидел на коленях перед ошеломленным Филиппом, судорожно стиснув побелевшими от напряжения пальцами его руки и с трудом пытаясь подавить подступившие к горлу слезы. Выходило у него из рук вон плохо; оголенные плечи слабо подрагивали, а в преисполненных ужаса и боли глазах начинала скапливаться влага.

Он выглядел так, словно кто-то одним ударом пробил его грудную клетку и стиснул сердце.

— П-почему? Я что-то сделал не так? Я что-то испортил? П-прости! — воскликнул он с искренним ужасом, отчаянно цепляясь за адвоката. Сейчас Джонатан… почти напоминал ребенка, которого приемные родители возвращали обратно в приют; достаточно взрослого для того, чтобы понимать это, но недостаточно — для того, чтобы осознавать неизбежность происходящего. — Я… я могу исправиться, честно! Я б-больше не буду! Я не хочу… снова…

И словно вздрогнув, Джонатан тихонько всхлипнул и разрыдался.

Сообщение отредактировал Фели: 27 сентября 2016 - 19:21

[Фолси]

— Я… я могу исправиться, честно! Я б-больше не буду! Я не хочу… снова…

 

— Глупый ты мой, — спокойная, ласковая интонация слов Фила контрастным душем отразилась от стен комнаты, которые секундой ранее впитали безутешные рыдания. — Если я сейчас уйду, то какая-то часть меня навсегда умрёт. Не сможет выжить в мире, где нет тебя. Но ты… — голос Филиппа сошёл на шёпот, а сам мужчина тоже опустился на колени, обнял юношу и чуть рассеянно начал поглаживать его по волосам, — …ты стоишь любой жертвы.

С минуту они так и стояли, прижавшись друг к другу в изломанных страданием и надеждой позах.

— Я твой, — Крамер двумя пальцами приподнял подбородок Джона и заглянул тому прямо в глаза. — Ни с кем я уже не буду так счастлив. Но среди всех людей только ты можешь действительно понять ту боль, которую я испытаю, если с тобой что-нибудь случится. Из-за меня. Как ни крути, но именно из-за меня.

Юрист печально выдохнул и крепко-крепко, вкладывая в этот жест силу урагана своих бушующих эмоций, ещё раз обнял парня.

— Я не хочу покидать тебя. И уважу любой твой выбор. Если ты захочешь сражаться вместе со мной… вместе с такими, как ты сам — мы встретим все опасности вместе. Если пожелаешь, то постараемся сохранить наши отношения в тайне. Я буду оберегать тебя, как смогу. Но всё равно опасность никуда не денется. Прошу тебя, пойми, — два лёгких поцелуя коснулись глаз патологоанатома, немного высушив горькие слёзы. — Или ты можешь в безопасности прожить такую жизнь, какую пожелаешь. А я… я буду смотреть в звёздное небо, сидя на крыше, и вспоминать о своём рыжем ангеле с тоской и радостью, зная, что у него всё непременно сложится удачно. Хотя… это уже буду не я, — печальная улыбка немного омрачила лицо Фила.

— Идём, — мужчина встал и потянул Джона за собой, обратно на кровать. Но на этот раз — для долгого и спокойного сна. Обняв рыжее чудо рукой за чуть вздрагивающие плечи, Крамер теснее привлёк его к себе и накрыл сверху одеялом.

— Утро вечера мудрее. А сейчас спи спокойно. Обещаю, что утром ты не обнаружишь пустую постель, — смуглые пальцы аккуратно убрали завитки пламенных волос с бледного лба телепата. — И мы вместе решим, что делать дальше. А ещё ты мне расскажешь, что нотная грамота делала в твоих вещах.

Фил тепло улыбнулся и прошёл по квартире, выключая свет. Но входная дверь так и не скрипнула, а уже через пару минут рядом с сопящим рыжим чудом лежал сам адвокат.

Крамер старался всегда быть честным с теми, кого любил.

[Mad Ness]

Дом на Флит-стрит

 

- Если уж мы начали...что там с церковью и кто вообще такие эти Змеи? Тоже вампиры? Мне нужно знать к чему быть готовой... - Мара чуть закусила губу, задумавшись, опять пойманная во внутреннем противоборстве, - и мне бы помогла та...кровь. Как в больнице. Для восстановления.

 

Андервейл покачал головой, пытаясь подобрать подходящее слово, будто бы ни одно из известных ему не могло выразить всего того отвращения, которое он испытывал к Эс-Шейр.

- Это... паразиты. Черви, которые пожирают гниющие внутренности общества. Они похожи на нас, но называть их детьми Каина значило бы оскорблять нашего прародителя. - Каждое слово он почти выплевывал, как едкий яд, попавший в бокал с вином, и теперь отравляющий его изнутри. - Они правят чужими желаниями, растлевают и развращают, но не для того, чтобы открыть человеку весь ужас подобных деяний, а для того, чтобы управлять им. Но если ты хочешь противостоять им... Да, против них эффективны те же методы, однако Змеи редко высовываются из своих нор лично. Не-е-ет. Они предпочитают действовать чужими руками, или посылают этих треклятых големов из глины и крови, используя какое-то темное колдовство, которое незнакомо ни мне, ни даже Каспару, хотя он в этом настоящий эксперт... - Вампир чуть усмехнулся какой-то мысли, очевидно, сочтя ее достаточно забавной.

- Я не могу дать тебе достаточно того, о чем ты просишь, но пару глотков, если пожелаешь... - Мужчина приблизился к Маре, оттягивая воротник изодранной рубахи и обнажая матовый фарфор изогнутой шеи. - Попробуй. - Его вновь заострившиеся клыки блеснули в рассеянном свете, падающем через окно, вторя вспыхнувшей тьме в бездне глаз.

 

 

"Jazz"

 

- Мир? Вы знаете о нем все, Джен, просто до сих пор отказывались это признать. Взгляните на своего друга, - Сайрус указал концом трости на застывшего Арчера, - а ведь он тоже считал, что нельзя вернуть прошлое.

 

- Джейн? - то ли обращаясь к ней, то ли спрашивая самого себя, сухо и непонимающе произнес Хауэлл. Доктор хотел добавить что-то еще, но не нашел в себе сил выжить еще пару слов.

 

- Хауэлл? - Девушка с узнаванием посмотрела на доктора, ресницы ее затрепетали, пытаясь сбросить затуманившие взгляд слезы, а на плотно сжатых в сдерживаемом рыдании губах порывалась проступить улыбка облегчения и счастья. - Хэлл... - Джейн шагнула навстречу, но белокурый юнец удержал ее, шепча на ушко что-то успокаивающее. Девушка что-то невнятно пыталась ему доказать, объяснить, сопротивляясь попытке увести ее прочь, но мысли ее сейчас рассыпались осколками разбитого зеркала, не в силах сложиться воедино, сокрушенные обрушившимся на нее потрясением.

 

- Итак... - Заговорил Эс-Шейр, когда рыдания Джейн затихли в глубинах здания, оставив лишь ошеломляющую тишину и выжженные дотла нервы, - Вы получили, что желали, и можете получить еще больше. Но теперь пришло время исполнить мое небольшое желаньице. Сущий пустяк, если быть честным. - Трость качнулась в руке и стукнула по подлокотнику стула. В зал вновь вбежал послушный прислужник, с пустым, точно кукольным лицом и остекленевшим взглядом. В руках у него была шкатулка. - Так уж сложилось, что этот город противится благодати, что я желаю ему принести. Виной тому Каспар, старый упырь, - да-да, упырь это вовсе не метафора, - устроивший свое логово в соборе Иоанна. Ни я, ни мои верные, не можем войти внутрь, в отличие от вас. -Он взял шкатулку из рук юнца и протянул ее Джен. - Посему, прошу вас, передайте старику этот сосуд с моим посланием ему. Пора положить конец этой нелепой войне. Взамен вы обретете все, что желали, и даже больше.

[Кайра]

Казино

 

Джен  не могла с собой  справиться  и выпила из фляжки, а потом  взяла  из рук  Сайруса  коробку.  - Это все никаких колов. распятие и святой воды. Упырь  значит  вампиры все же существуют, сделала  она себе  пометку в уме, что стоит  взять  с собой  Ника.  - В святом месте  нашел себе  прибежище  Каспер, что же умно 

[Лакич]

На лице Арчера наконец стали проявляться зачатки эмоций - гнева и разочарования - стоило им увести ее. Пожалуй, будь доктор чуть-чуть отчаянней, то активировал бы уже прототип. А ведь нужно было всего-то нажать на одну маленькую кнопку... И всему этому напускному чувству власти пришел бы конец.

Хауэлл закрыл глаза, вслушиваясь в тишину, нависшую в комнате после того, как Джейн умолкла.

Кажется, он сходил с ума.

 

- Только это и вы дадите нам уйти? - изогнув бровь, произнес доктор, хрустнув костяшками. Нужно было срочно... отвлечься, да. Арчер тяжело вздохнул, пытаясь вернуть на место ту маску равнодушия и понимания, за которой он скрывался от происходящего хаоса.

- Мне нужны химикаты, - вдруг начал он, - учитывая специфику ваших занятий, есть ли они у вас?

[Gonchar]

Прародитель - Каин? Тёмное колдовство? Несколько дней назад это было бы совершенной бессмыслицей, однако Мара поняла, что настала пора отбросить многие предрассудки, очень многие. Она никогда не была религиозным человеком, никогда не увлекалась паранормальными явлениями. Просто бывали люди...необычные. И то они вписывались во вполне научное объяснение. Хоть сколько научное. Тут же была чистая мистика, над которой убийца больше смеялась, чем воспринимала всерьёз. Но человеческая психика гибкая, она быстро восстанавливается от потрясения и начинает жить в новом потоке, не отвлекаясь на рефлексию, возмущения в стиле "этого не может быть!". Статика и косность свойственна уже более старшим поколениям. Или бессмертным, влачащим не один век существования.
Мара подошла к Андервейлу тихо, неспешно, скользя взглядом по бледной едва ли не до синевы коже, острым чертам лица, заглянула на мгновение в плещущуюся в глубине тёмных глаз Бездну...длинные пальцы скользнули по бледной щеке, затрепетав тёплыми подушечками по холодной коже, под стать воздуху в продуваемом зале истерзанного глиняными големами дома.
Горячее дыхание обожгло изгиб с идеально ровной кожей, так манящей своим спрятанным в глубине содержимым.
- Я постараюсь нежнее, - немного хрипло прошептала девушка, дёрнув уголком рта и обнажив острые зубки - наследие первобытной крови, всё ещё струящейся по жилам убийцы, несущей со своим током страсть и лихорадку настоящей охоты.
Рука бледным пауком придержала шею с другой стороны и острые зубы аккуратно впились в кожу и немного глубже. Сильный и резкий нажим острых зубов вспорол кожу там, где у живых людей билась жилка сонной артерии, прорывая короткую преграду кожи между внешним миром и её дурманящим одним запахом содержимым. Губы окрасились тёмным кармином и во рту расцвёл самый пряный, дурманящий голову вкус, заставляющий душу трепетать от возбуждения, расцветая в груди яростно сияющим алым цветком чистого блаженства. Веки затрепетали, рисуя в темноте вспышками яркие картины бьющегося в экстазе мозга. Несвязные, бурные.
Она покусывала и слизывала горячими прикосновениями всё новые и новые капли, одна за одной, глоток за глотком, аккуратно терзая и придерживая такой желанный источник сладкой, тягучей неволи наслаждения.
Но всему приходит конец, девушка частью сознания успела понять, что вампир и без того раненный не сможет дать ей больше. Не время, но ей хватит и этого. Тяжело дыша, она уткнулась бледным лбом в плечо каинита, сама прижавшись к нему всем телом и зарывшись веснушчатым лицом в чёрную ткань, грудь ходила ходуном, а сердце лихорадочно трепетало в груди. Странное чувство рождалось в ней. Хотелось вдыхать этот запах, сжимать в руках холодное тело, быть рядом.
- Прости, - невольно сорвался с губ приглушённый звук.

Vitae: 1+2=3-2(исцеление)=1

Сообщение отредактировал Gonchar: 27 сентября 2016 - 23:45