[Osidius the Emphatic]

Роли розданы. Если вы не получили письмо от Мастера, то вы - мирный участник совета.

 

When the snows fall and the wind blows, the lone wolf dies but the pack survives.

Пестрые знамена наполнили Зимний городок. В этот год Вестеросе по-прежнему распоряжалось лето, и оно давно повелело жителям освободить небольшое поселение, раскинувшееся у самых стен Винтерфелла, чтобы посвятить себя земледелию и охоте, а потому пустующие бревенчатые здания, становившиеся приютом для окрестных жителей в зимнюю пору, сейчас радушно встречали все прибывающих посланцев из самых разных Королевств Вестероса. Лорды и леди же следовали дальше - по каменистой дороге их кони везли их к южным воротам замка, за которыми кипела жизнь.
 
На зов Севера, сохранившего колючую прохладу даже в ту пору, когда остальные Королевства изнемогали от духоты, в Винтерфелл прибыли не только сами северяне: септа Вилья как-то спросила на кухне, не погубит ли ночной холод розы и виноград и поможет ли им прихваченная с собой пара сапог. Кастелян был немало удивлен тем, что львы, хоть и в красной шкуре, составили себе труд сделать такой крюк, а знамя с башней колыхалось на ветру так, что казалось, будто дерево с соседнего штандарта загорелось от пламени с башни, а олень рядом встал на дыбы, стремясь спастись от пожара. Утром, увидев новые бирюзовые и красно-белые стяги, кузнец сказал подмастерью, что уж теперь-то море точно добралось до Винтерфелла, памятуя о недавнем споре о силе железнорожденных. Мальчишка позволил себе неслыханную дерзость: отстаивать мысль, будто Дагон Грейджой однажды доберется сюда, и люди его вместе с приливной волной перемахнут гранитные стены. Железнорожденные - легкие лихие мореплаватели, они под покровительством бога, который вот уже столько времени являет им свою милость. Что может Север предложить против такого? Неповоротливые молчаливые чардрева, чей лик застыл навека в скорбной гримасе, неотесанное безумство варвара, леса, где на берегу речушки цокают клешнями крабы, а в глубокой чаще ревут лоси, потревоженные голодными медведями? Разве что северяне могут похвастаться солнцем, которое светит так тускло, что свет его почти белый, безжалостностью к врагам да острым оружием - топорами, ножами... 
 
Кузнец велел выпороть мальчишку за подобные слова, но по правде больше не оттого, чтО он говорил, а потому что за болтовней вертлявого языка совершенно запорол отличную заготовку, в которую уже было вложено некоторое количество времени и труда. А слова... Молодежь болтает всегда. Как только спадет с глаз пелена, призывающая вопреки увещеваниям матери рваться служить на Стену - защищать людей от сказочных существ, сразу-то обнаруживается у них талант полководца масштабов Лорда-Хранителя. Кузнец был немолод и когда-то слышал подобные уверенные, но детские речи даже из уст молодого лорда Берона. Тогда правил Севером еще его отец...
 
Совсем рядом раздалось хлопанье крыльев. Очередной ворон. В эти дни их с письмами летало так много, что он уже перестал обращать внимание на этот звук. Рядом, задрав голову и потирая последствия воспитательных мер, стоял подмастерье. "Сколько глаз у Кровавого Ворона?" - вдруг спросил он вслух. - "Тысяча и один". Кузнец посмотрел на него каким-то странным взглядом. 
 
А потом нахмурился и дал болтуну затрещину: столько времени прошло, а воды так и не принес. 

Важно! Чтобы лучше себе представлять место действия, пройдите сюда, тут есть интерактивная карта. Только помните, что септу еще не построили.

 
Персонажи

 
NPC:

Генеалогии персонажей

Старки

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Бастард отца нынешнего Хранителя Севера - младший из всех детей лорда Брандона. Несколько лет назад юноша надел черное.
• Старший наследник лорда Брандона Родвелл умер от Великого Весеннего Поветрия. Поскольку детей в браке с Мириам Мандерли у него не было, наследовал ему его брат. После смерти Родвелла Мириам вернулась в Белую Гавань.
• Старший сын нынешнего Хранителя Севера Доннор также скончался от эпидемии.
• Артос Старк помолвлен с Лисарой Карстарк.
• Рикард Старк был сослан на Стену за участие в заговоре против Железного Трона, который произошел несколько месяцев назад в Белостенном замке. Наказание вряд ли показалось молодому лорду таким уж суровым: как один из младших сыновей, он и без того собирался связать свое будущее со службой на Стене. 

Амберы

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Двое сыновей лорда Хотора скончались в раннем возрасте: Харкон умер от ран, полученных на охоте на медведя, в 14 лет, а Лукан скончался в трехлетнем возрасте.
• Брат Мики, Гарет помолвлен с сестрой лорда Толхарта, Холлис.

Барлеи

Болтоны

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Теткой детям лорда Болтона приходится старшая сестра их матери, леди Харренхолла Данелла Лотстон, известная также как Безумная Данелла. Несколько месяцев назад из Лиса вернулся брат лорда Манфреда - Алестер. За помощь в раскрытии заговора в Белостенном замке он был признан наследником своего покойного брата и властителем Харренхолла. Алестер вернулся домой и за преступления против своих подданых приговорил Данеллу к смерти через сожжение.  

Карстарки

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Мать Арно, Лара Мормонт - сестра отца Ламины Мормонт, Келвина, соответственно, Арно и Ламина приходятся друг другу кузеном и кузиной.
• Также Арно и Лисара приходятся Хранителю Севера троюродными племянниками.

Мормонты

Форрестеры 

Ланнистеры

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• До смерти своего отца, Дамона Ланнистера по прозвищу "Седой Лев", Тибольт был одним из фаворитов Ширы Морской Звезды.
• У Тибольта есть трехлетняя дочь.

Марбранды

Рейны

Тиреллы

Кордвайнеры

Хайтауэры

Баратеоны

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Младший брат Лионеля женат на Тие Ланнистер, однако Тия принадлежит к младшей ветви - Ланнистерам из Ланниспорта.
• Сын Гоуэна и Тии скончался в маленьком возрасте от Великого Весеннего Поветрия.

 Борреллы

Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Несмотря на то, что формально главой Дома является отец Фредерика, его бабушка по-прежнему правит землями железной рукой, все надежды возлагая в лучшем случае на кого-нибудь из своих внуков, его сыновей.

Веларионы (и Мартеллы)

 
Ваш персонаж может знать это, а может и не знать:

• Бабушка Люцериса - Дейенерис Таргариен, сестра Дейрона II Доброго, отца нынешнего короля Эйриса I. 

Хронология событий

Убийство Хранителя Севера
Подсказка

Первый день расследования

Второй день расследования

Третий день расследования

Игровая информация и регламент

Доверенные лица Эдмара Блэквуда (шерифы) - единственные двое, в невиновности кого агент десницы уверен, потому что достаточно близко знаком с ними, и именно они отчасти помогали ему в его связанных с советом делах. Помогают ему внедриться в общую массу подозреваемых и отыскать в ней настоящего убийцу.
Лучший друг - более опытный в подобных делах и дольше знаком с Эдмаром, один из лучших его друзей. Достаточно пылок, чтобы в случае гибели напарника, немедленно попытаться за него отомстить.
Тот, на кого можно положиться - с Эдмаром знаком не так давно, как его коллега, но доверяет им обоим и готов во всем их поддерживать.
Техническое описание ролей

Старший стреляющий шериф и младший шериф - от Мастера узнают статус совместно выбранной ими цели. Решающим словом при выборе обладает старший стреляющий шериф. Получают ответ: «Мирный» или «Не мирный». Результат Шерифской проверки публикуется в итогах дня (без указания имени цели). В силу спецспособностей Босса мафии, его статус каждый раз будет определяться как "мирный". В силу спецспособностей ниндзя-мафа, его статус определится как "мирный" во время первой проверки и как "не мирный" во время последующих проверок.
 
Ход совершается ежедневно до 21.45 по Мск, при выходе из игры одного из шерифов, второй совершает ход как обычно. При выходе из игры последнего шерифа, результаты совершённой им проверки не публикуются.
 
Старший стреляющий шериф в случае вывода из игры ночным ходом Доктора или Мл.стреляющего шерифа получает возможность вывода из игры одного из игроков по своему выбору ("выстрел").
 
Младший стреляющий шериф в случае вывода из игры Старшего стреляющего шерифа право "выстрела" не получает.
 
По выбору шерифа вместо "выстрела" он может произвести обычную проверку, но пропущенные выстрелы не переносятся на другой день. Доктор не блокирует "выстрел".

Врачеватель (доктор) - когда-то он мечтал об обучении в Цитадели, но по тем или иным причинам этот вариант оказался для него неприемлемым. Тем не менее никто не сможет отнять у него страсть к медицине, которая всю жизнь служит для него увлечением.
Техническое описание роли

Доктор - блокирует все ходы, направленные на вывод из игры выбранного им в этот день игрока и совершаемые после него (см. очерёдность ходов). Не блокирует вывод из игры путём общего голосования. Совершает ход до 21.45 ежедневно. Может выбирать себя или любого другого игрока неограниченное количество раз за игру, но не дважды подряд.

 
Шпионы Дагона Грейджоя (мафия) - завербованные предводителем железнорожденных представители знатных домов. Знают друг друга, но к сотрудничеству пришли только после убийства лорда Берона, которое поставило под удар легенду каждого из них. Чем сумел их соблазнить или запугать Дагон Грейджой, что они согласились с ним сотрудничать, пока остается загадкой, но их главная задача - расстроить совет так или иначе, и как именно это будет сделано, Дагона не волнует.
Негласный лидер - у шпионов не было формального лидера, каждый из них поначалу действовал самостоятельно, но как только "запахло жареным", именно этот человек сумел сплотить их вокруг себя.
Техническое описание роли

Босс мафии -  обладает решающим словом в выборе целей общего хода мафии. При проверках Шерифа выглядит мирным (в том числе повторных). В случае вывода из игры его группа пропускает один общий ход. Его группа совершает ход до 21.45 ежедневно.

Невидимка - его главный талант - рассеиваться среди других - был, возможно, востребованнее прочих на этом опасном задании.
Техническое описание роли

Ниндзя, играющий за мафию -  обладает разовым иммунитетом к проверке шерифов. При первой проверке Шерифа выглядит мирным, при повторной его статус показывается корректно (не мирный).

Жертва обстоятельств - когда-то он оказался не в том месте не в то время. Хотя, возможно, сам он считает иначе, намереваясь добиться успеха в достижении целей своего нового повелителя.
Техническое описание роли

Мафиозо - рядовой участник организованной группы. Не имеет спецспособностей, кроме осведомлённости о составе своей группы и возможности участвовать в принятии ею коллективных решений.

Сочувствующий - а почему бы и нет? По мере развития событий его убеждения все больше сходятся с позицией сторонников Дагона. Или, быть может, за помощь ему просто сулят все привлекательнее куш?
Техническое описание роли

Оборотень - присоединяется к мафии после потери одного из участников группы в качестве рядового. Не имеет спецспособностей, кроме осведомлённости о составе своей группы и возможности участвовать в принятии ею коллективных решений. Если ниндзя или босс выходят из игры раньше рядового мафиозо, то, замещая их, оборотень не наследует их способностей.

 
Тайный доброжелатель Элиссы Хилл (маньяк) - Элисса, получив вести о том, что их с Эсталией отец готовит документы, чтобы признать ее своей главной наследницей, договорилась с ним о его миссии тайно, после того, как накануне отъезда из Винтерфелла, несмотря на все старания следивших за ней, кто-то, кто знал их с Эсталией секрет, проник в ее покои и едва не убил ее. Доброжелатель преследует сугубо цели своего "заказчика", то есть ищет своего оппонента - настойчивого недоброжелателя - с одной целью - ликвидировать.
Техническое описание роли 

Маньяк - выбранная им цель в тот же день выбывает из игры. Совершает свой ход ежедневно до 21.45 по Мск.
В данной игре перед Маньяком стоит особое условие: он должен вывести из игры мирного псевдоактива Недоброжелателя.
В том случае, когда Маньяку удаётся вывести Недоброжелателя из игры, он теряет способности Маньяка (перестаёт выводить игроков из игры), и становится Бессмертным (то есть имунным к ночным атакам мафии), и, в случае, если ему удаётся остаться в игре к моменту её завершения - автоматически разделяет победу с победившей стороной.
 
Если же Недоброжелатель покидает игру через общее голосование мирных или общий ход Мафии, Маньяк имеет выбор:
1) остаться классическим Маньяком и продолжить игру "сам за себя", без возможности разделить с кем-либо победу
2) потерять свою спецспособность и статус: стать мирным и таким определяться на проверках Шерифов.

Тайный недоброжелатель Элиссы Хилл - человек, которому невыгодна или неугодна бастардка в роли наследницы Пламмов настолько, что он готов пойти на самые крайние меры.
Участники совета (мирные) - лояльные королю и верные своему слову дворяне, которые не хотят, чтобы их объявили виновными в смерти Хранителя Севера и предательстве перед десницей, а еще больше не хотят, чтобы их всех перебили по очереди, пока идет расследование, поэтому в их интересах обнаружить и выдать заговорщиков агенту Бриндена Риверса, тем более, что список подозреваемых так невелик. 
 
В игре участвуют :

Мафия: Босс (1) + Ниндзя (1) + Рядовой (1) + Оборотень (1) = 4-1=3-1=2-1=1
Шерифы: Старший (1) + Младший (1) = 2-1=1
Маньяк = 1-1=0

Бессмертный = 0+1=1
Недоброжелатель = 1-1=0
Доктор = 1-1=0
Мирные = 9-1=8-1=7-1=6

Время совершения и очерёдность ходов:

МИРНЫЕ --> "ВЫСТРЕЛ" --> ДОКТОР --> МАФИЯ --> МАНЬЯК --> ШЕРИФЫ

• Голосование мирных - до 22:00
• Ходы активов принимаются Мастером до 21.45
• Менять голос можно неограниченное количество раз до 22.00 (при этом просьба помечать "МЕНЯЮ ГОЛОС!")
• Пропуск голосования считается голосом против себя. Как только игрок набирает три таких пропуска, персонаж выводится из игры ближайшим мастерским постом с литературными итогами.
• Всё время - +3 GMT (МСК), просьба ко всем участникам сверить часы с временем на форуме.

 

СВОДКА ГОЛОСОВАНИЯ

online

Сообщение отредактировал Osidius the Emphatic: 24 октября 2016 - 22:33

[Кайра]

- Надеюсь, что и ко мне  придет    я  устал  уже от подозрений в мой адрес сказал  Эртур 

[First Contact]

- Не знаю, поверите ли Вы, но  я вернусь к ним без особой радости. 

 

— То есть.. помимо того, что без особой радости мы все вернёмся к любым подозрениям, вы всё же.. мм.. не питаете ко мне особой враждебности? Кстати, добралось ли до вас сладкое красное или блэквудцы всё выдули по дороге? Помнится, они намеревались проверить его на яд. А там только начнёшь..

[Laion]

— То есть.. помимо того, что без особой радости мы все вернёмся к любым подозрениям, вы всё же.. мм.. не питаете ко мне особой враждебности? Кстати, добралось ли до вас сладкое красное или блэквудцы всё выдули по дороге?

 

Леди Мормонт покачала головой и улыбнулась: - Нет. Я не питаю к Вам никакой враждебности, поверьте.  Сладкое красное?... Это такая пузатая бутылка с кривоватым горлышком? Дошло, благодарю, лорд Редвин. К сожалению, я его так пока и не попробовала, как-то повода пока не предоставилось. 

[First Contact]

Леди Мормонт покачала головой и улыбнулась: - Нет. Я не питаю к Вам никакой враждебности, поверьте.  Сладкое красное?... Это такая пузатая бутылка с кривоватым горлышком? Дошло, благодарю, лорд Редвин. К сожалению, я его так пока и не попробовала, как-то повода пока не предоставилось. 

 

— Вылейте, - серьёзно сказал Дейл. - Я лучше пришлю вам другую бутылку. Иной знает, кто бывал в эти дни в наших покоях и что творил. Было бы.. глупо.

[Laion]

— Вылейте, - серьёзно сказал Дейл. - Я лучше пришлю вам другую бутылку. Иной знает, кто бывал в эти дни в наших покоях и что творил. Было бы.. глупо.

 

- Что-то я не подумала об этом... Спасибо, я так и сделаю. - уже без улыбки кивнула леди Мормонт.  - Будет действительно, глупо, отравиться, когда все это закончится... 

[Кайра]

-  Лорд Дейл  вас это не красит  - Ламина  скоро станет женой вашего сюзерена.  так что не думаю,что злить  ее  хорошая идея  - Женщины более злопамятны, как хотите  лорд Сэм, но я иду с вами

[Thea]

как хотите  лорд Сэм, но я иду с вами

 

- Куда? - не понял лорд Кордвайнер. - Эртур, сиди уже, - Сэм отмахнулся от юноши и встал. - Твоё благородство тебя однажды погубит. Как тебе до сих пор тут выжить удалось - уже чудо просто.

 

Сэм покачал головой и отвернулся от всех, показывая, что для него всё уже закончилось. И обсуждать тут больше нечего было. Во всяком случае ему.

[First Contact]

- Что-то я не подумала об этом... Спасибо, я так и сделаю. - уже без улыбки кивнула леди Мормонт.  - Будет действительно, глупо, отравиться, когда все это закончится... 

 

— Я подумал о том же. А добавить яд уколом спицы через сургуч и пробку - дело пары мгновений. Напьёмся.. потом. Надеюсь, вскоре нам предстоит много пить.. и надеюсь, это будет именно арборское вино.

 

 

 

-  Лорд Дейл  вас это не красит  - Ламина  скоро станет женой вашего сюзерена.  так что не думаю,что злить  ее  хорошая идея  - Женщины более злопамятны, как хотите  лорд Сэм, но я иду с вами

 

— Не знаю, за что вам пенять, юноша. За то, что вы досадно тормозите, или за то, что неприлично спешите. Леди Мормонт, как мне показалось, уже давно не злится, а ваш отец, как мне показалось, всё ещё жив. 

[Кайра]

- Лорд  Редвин  я уже устал  от   игры и хочу немного   отдохнуть  - мир   в семье  намного важнее для меня.

 

- Лорд Кордвайнер у вас   есть  шанс  избежать печальной участи   и сохранить  жизнь если вы виновны   - Живой отец  нужен  Талле  больше, пока живы всегда есть шанс    Думаю  Фрида  Моллен  могла   об этом рассказать

[Osidius the Emphatic]

Вокруг начинает играть

https://youtu.be/AdQ3JDLlmPI

Раздается гулкий звук - это дракон приземлился на землю, и вот она! Вот она! С его спины слезает Ося! Она прилетела из-за Дотракийского Моря и принесла технические итоги!
 
Технические итоги шестого дня

• Мирные отправили на допрос к Эдмару Блэквуду оборотня Сэма Кордвайнера.

Игра завершилась победой мирных и маньяка. Ура и стоп игра. Литературные итоги и эпилог будут завтра.  

[Энди-с-Лицом]

Алестер, казалось, пребывал в некоторой прострации, не особо прислушиваясь даже к разговору о том, как легко отравить арборское вино. В голове у него словно переключались какие-то рычажки, и дневные волнения, связанные с поимкой последнего заговорщика, сменялись на очень живую картину того, как ворон стремительно снижается над белоснежными шпилями Хайгардена, с таким жаром описанного им накануне. Письма уже должны были прибыть, и... что сейчас происходит далеко на юге? Какие вспышки ярости? Какими посланиями обмениваются Хайгарден и Рогов Холм? А может, Тарли сочли себя столь оскорбленными, что уже собирают войска, которые в численности едва ли уступят собственным гвардейцам Тиреллов? Не исключено и то, что сейчас его предают своего рода анафеме за столь наглое непослушание. Или отец просто не выдержал удара, что будет еще не самым плохим выходом из положения.

 

как хотите  лорд Сэм, но я иду с вами

 

Из задумчивости его вывел Эртур, демонстрирующий, как всегда, поразительное благородство, которое Алестер так и хотел назвать глупостью. Услышав очередной порыв брата, Алестер почти вскочил с места и встал между Эртуром и Сэмом.

 

- Не глупи, Эртур, - в голосе сквозил металл... словно флер южного лорда на мгновение слетел, обнажив стальные шипы на розовом кусте. - Лорд Блэквуд не допустит подобного... в чем я с ним сегодня солидарен. Как и всегда. Лорд Кордвайнер... Сэм, - тон смягчился, - если вы невиновны - я прошу у вас прощения. Сейчас. Если, конечно, вы сможете простить нас. Клянусь, с Таллой все будет хорошо, а свадьба состоится, какие бы обстоятельства... - он запнулся, - ...нам не противостояли.

 

- Лорд Кордвайнер у вас   есть  шанс  избежать печальной участи   и сохранить  жизнь если вы виновны   - Живой отец  нужен  Талле  больше, пока живы всегда есть шанс    Думаю  Фрида  Моллен  могла   об этом рассказать

 

- Полагаю, Блэквуд едва ли проявит великодушие, - тихо произнес Алестер. - Не в этом случае, когда от нас зависит судьба половины государства и жизни стольких лордов... а, учитывая войну, еще и тысяч простых людей.

[Кайра]

https://www.youtube.com/watch?v=h_alO42jYmo

 

-  Я  обещаю лорд  Сэм, что  женюсь на вашей  дочери, сказал  Эртур.   и мой брат тоже поддерживает  меня.  Больше ничего он не мог сказать  и сел   в кресло откинувшись на спинку кресла,  в одном лорд  мог  быть  уверен, что   он  будет любящим   мужем и не даст  Талле грустить.  Выпив еще  вина. Сейчас с Эртура слетел весь блеск молодости  и  уже  не был тем жизнерадостным   юношей.  Летний  рыцарь  теперь  он не сможет больше  им быть, но теперь  может  поделиться  теплом  со своей любимой.

[First Contact]

За Сэмом Кордвайнером наконец пришли, и Дейл, коротко склонив голову в сторону семейства Тиреллов (которые, впрочем, не заметили , а он к этому и не стремился), вышел следом. 

 

Дальняя лестница.. стёртые ступеньки.. лёгкие шаги вниз.

 

Х

[Laion]

Рассеянно проводив взглядом уходящего лорда Кордвайнера,  леди Мормонт опустила глаза, раздумывая о том, что совершенно ничего не понимает во всех этих интригах и играх престолов. Но как все же хорошо, что у нее есть кому доверять. Ламина перевела взгляд на Алестера, объясняющего что-то брату и улыбнулась своим мыслям.

 

Х

[Osidius the Emphatic]

Эпилог

Звуки шагов четырех мужчин гулко отдавались в коридорах крепости. Сэм Кордвайнер молчал, позволив вести себя туда, куда пожелает агент десницы. Оказавшись в комнате, где происходил роковой для каждого побывавшего здесь допрос, он заверил Эдмара, что в веревках нет необходимости, но предосторожности были соблюдены. Блэквуд, увидев как Сэм послушно запрокинул голову, испытал неприятное чувство, что сейчас еще один невиновный человек окажется жертвой интриг.

 

- Лорд Кордвайнер, - вкрадчиво произнес племянник десницы, - вы были тем четвертым из нас, кого Дагон Грейджой склонил на свою сторону?

- Да-а-а..., - вырвавшись из его горла, звук потянулся, будто споткнувшись о нижнюю губу, и теперь угасал, как и жизненная сила, покинувшая тело лорда Кордвайнера несколько раньше. Последний шпион Дагона Грейджоя был найден. И волею богов то, чем было совершено самое первое убийство, убило теперь его самого.

 

***

 

Лорду Эдмару потребовалось еще немного времени, чтобы вместе со своими людьми не только привести крепость в порядок (или "замести следы" как сказал кто-то), но и организовать движение оставшихся лордов и леди дальше. Интригой Дагона лорд Старк оказался убит, но противостояние еще не окончено, и теперь Тибольту Ланнистеру предстояло сплачивать силы всех оставшихся Королевств в одиночку. 

 

Милорды нечасто видели Блэквуда с той минуты, как было объявлено, что заговор раскрыт. Впрочем, вряд ли кто-то из них сожалел об этом. Все еще невольные узники Рва Кейлин, они коротали оставшееся им здесь короткое время за беседами, прогулками по крепости, а их слуги - за сборами. 

 

И все же до отъезда некоторым из них довелось повидаться с лордом Рейвентри вновь. 

 

- Алестер, - Эдмар сдержанно  приветствовал старшего из братьев. - Знаете, я ведь так и не поздравил вас с помолвкой, - как бы хорошо Алестер ни умел скрывать эмоции за своей "восковой маской", все же он позволил себе усмешку, преисполненную удивления и даже в некотором роде злорадства. 

- Вы, лорд Блэквуд, вызвали меня к себе за тем, чтобы поздравить? - спросил он. Эдмар понимал его чувства, но у него было слишком много дел до отъезда, чтобы он мог позволить себе сыграть в игру, которую то и дело предлагал своим собеседникам этот юноша. 

- Нет, - он покачал головой, - просто вспомнилось, и я спешу исправить оплошность. Я поздравляю вас и леди Ламину и желаю вам долгих лет счастья. А теперь, - голос агента десницы звучал сухо, формально, но Алестер не придал этому значения, - я должен уведомить вас, что поскольку вы больше не являетесь представителем дома Тирелл на совете в Рейвентри, то если вы желаете продолжить путь с нами, то вам придется просить лорда Эртура позволить вам сопровождать его в качестве человека из его свиты. Если таково будет его желание, ему следует предупредить меня об этом до того, как мы покинем Ров Кейлин. Иначе я буду вынужден проследить, чтобы вы покинули нас самостоятельно и до того, как мы тронемся в путь. 

 

Алестер еще ничего не успел сказать, но, вестимо, выражение его лица против обыкновения все сказало за него, и лорд Эдмар, сообразив, прервал свою речь, больше похожую на выдачу распоряжений.

 

- Так значит вы еще не знаете, - он потер пальцами переносицу в усталом жесте, на мгновение перестав быть таким бесстрастным. Но вот он заговорил снова, и в голос вернулся прежний официальный тон. - В соответствии с этим волеизъявлением вашего отца, - он взял со стола одну из бумаг, передавая ее собеседнику, - вы более не принадлежите к дому Тирелл. Ваша семья отреклась от вас, также лишив вас титула лорда Хайгардена, права наследования, вашего состояния и имущества. Мне были переданы распоряжения сохранить в вашей собственности только то, что у вас есть при себе. Все слуги, воины и остальное, включая полномочия участвовать в совете в Рейвентри от лица дома переходят в распоряжение вашего брата, Эртура Тирелла, лорда Хайгардена и наследника Хранителя Юга. 

 

Эдмар не был уверен, что Алестер его слышит. Взгляд последнего вперился в строки документа, будто не доверяя словам Эдмара. "Настоящим мы, Лео Тирелл, лорд Хайгардена, правитель Простора...", - полное перечисление титулов занимало там почти две строки. Документ был подлинным. Внизу листа значилась подпись Длинного Шипа, которую он вывел, без сомнения, собственной рукой.

 

***

 

Их было всего человек пятнадцать, и все они выехали еще на рассвете, чтобы присутствовать при отправлении Королевского Правосудия, и Артос был среди них. Женщина, которую везли с ними в едва посыпанной сеном повозке, была слаба и молчалива. Когда конвой Блэквудов доставил ее в Винтерфелл на суд нового Хранителя Севера, Артос сперва даже не узнал ее. Ее кожа была по-прежнему гладкой, и красивые черты лица еще не были скрыты изможденностью, которая чувствовалась в ее движениях, должно быть, от скверных условий в долгом пути, но белоснежные, точно снег у Стены, волосы и серые глаза резко контрастировали с тем обликом, который запомнился Артосу на его собственной свадьбе, когда он давал слово беречь Лисару пуще собственной жизни, давал слово женщине, которая убила его отца.

 

Через какое-то время процессия остановилась, и брат Артоса, Виллам спешился вместе с остальными и отдал приказ. Двое стражников вытащили женщину из повозки и поволокли ее к пню, торчащему у края поля. Голова ее была с усилием прижата к твердой древесине. Артос подал Вилламу Лёд, тот снял перчатки, протянув их одному из стражников, и затем взялся двумя руками за рукоять. 

 

- Лиренна Хорнвуд, - произнес сын Берона формулу приговора, - именем Эйриса Первого из Дома Таргариенов, Короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Лорда Семи Королевств и Защитника Государства, я, Виллам из Дома Старков, Лорд Винтерфелла и Хранитель Севера, своим словом приговариваю тебя к смерти, - закончив говорить, он поднял огромный меч высоко над головой...

 

... на траву брызнула струя крови - яркая, как дорнийское вино. 

 

***

 

- Полагаю, вы знаете, зачем я вызвал вас, лорд Сервин, - Эдмар встретил Хьюго, стоя у окна и сложив руки на груди. - Вы сознались в убийстве леди Амелии Болтон и теперь должны, несмотря на ваше посильное содействие Железному Трону в проведении расследования, представить перед судом за совершенное вами преступление. Я отправляю вас в Винтерфелл - под конвоем, вместе с леди Хорнвуд. Вы, как и она, северянин, и лорд Виллам рассудит вас по справедливости. 

 

Лорд Хьюго не выглядел потрясенным, и этому не стоило удивляться. Как человек разумный, он прекрасно осознавал, на что идет, и лишившись протектората того, кто отдал ему роковой приказ, был готов понести наказание за совершенное. Эдмар повернулся к нему, желая вглядеться в него прежде, чем этот разговор будет окончен. Все-таки северяне - странные люди. Скорее всего сын Берона отправит верного вассала своего отца на Стену, но ни один из северных лордов, что встречались лорду Блэквуду здесь, не относился к этому трагически. Все они всегда, как один, пили свою горькую чашу с достоинством, которому могли бы позавидовать южные рыцари, и это заслуживало безграничного уважения.

  

- В таком случае, - с полминуты подумав, сказал лорд Сервин, - мне нужно попрощаться. Я могу себе это позволить?

- О, разумеется, - Эдмар поднял руки в дозволяющем жесте. - До завтра вы предоставлены сами себе, но утром я ожидаю, что вы присоединитесь к тем, кто покинет Ров Кейлин, направившись на север. 

 

Хьюго лишь кивнул в ответ. Он собрался было уходить, когда Эдмар остановил его, вспомнив о чем-то и окликнув его.

 

- Есть еще кое-что, - сказал племянник десницы. - Когда слуги приступили к упаковке вещей покойного лорда Берона, они нашли вот это, - он протянул лорду Сервину конверт. На внешней стороне, написанное рукой лорда Старка, значилось его имя. Письмо предназначалось ему. И было запечатано личной печатью Берона, - Как вы видите, мы не вскрывали его. 

 

Но Хьюго уже не слушал Эдмара, рассеяно кивнув ему. Одним движением пальцев он сломал печать, позабыв обо всем, когда вытаскивал бумагу из тесного конверта. Эдмар стоял в стороне, какое-то время храня молчание. Хьюго принялся вчитываться в написанные строки, и чем дольше он смотрел на лист, тем теплее становился взгляд его ярких глаз. И когда лорд Блэквуд уже хотел сказать, что вовсе не ждет, что лорд Сервин расскажет ему о содержании, и тот может идти, лорд Сервин, разразившись громким смехом, положил перед ним послание покойного Хранителя Севера на стол. Эдмар наклонился вперед. На чистом листе пергамента помимо подписи лорда Берона значилось всего несколько слов:

"Все, что сделал предъявитель сего, сделано на благо Севера и по моему приказу."

 

***

 

- Слыхали ли вы, леди Фоссовей, что Веларионы лишились наследника? - замужество ничуть не изменило Леону Тирелл, в честь которой ее старший брат назвал одну из своих дочерей. 

- Разве он не ожидает суда в каменных мешках под Красным Замком? - удивилась жена правителя Простора в ответ. Они сидели вдвоем на террасе, и Леона была достаточно проницательна, чтобы понять, что беспокойство в голосе невестки слышно потому, что она большей частью переживала, что поднявшийся ветер вмешается в состояние ее прически.  

- Да, но его осудят, и вряд ли кто-то посмеет усомниться в том, что Десница сумеет должно воздать ему за его заслуги. 

- В том, что он оказался тем, кем оказался, нет ничего удивительного, - леди Фоссовей приподнялась, повернув голову так, чтобы минимизировать возможный урон от направления ветра. - Его мать - дорнийка, а от них - одни беды. Вспомните скандал в Белостенном замке, ведь вы там были! Половина заговорщиков приехала туда в качестве почетных гостей из Дорна!

- О бросьте, миледи, я помню, что вы испытываете к ним жгучую неприязнь, - по-доброму засмеялась Леона, улыбнувшись так, что у ее собеседницы не осталось и сомнений, что она - одна из самых понимающих ее людей. - Но вы верно заметили, что я была там вместе с Лео и не могу не отметить, что дорнийцы - весьма эффектные люди. Взять хотя бы ту молодую пару - дорнийского принца и его спутницу. Они были очень красивы, хоть это и был сущий скандал, - Леона сказала это приличествующим тоном, прекрасно зная, что ее любопытство к особенностям чужого народа невестка, мягко говоря, не оценит, - она была, кажется, его содержанкой, - тут она понизила голос, а ее собеседница округлила глаза, преисполнившись возмущения. - Впрочем, давайте перейдем к более безопасным темам. Расскажите, что ответили Тарли? Вы же, кажется, предложили им Эртура взамен... прежней договоренности.

- Да, - эту тему леди Фоссовей поддержала куда охотнее, но блеск в ее глазах быстро померк, уступив неудовольствию. - Но они отказались без объяснений, согласившись на другой вариант. В качестве компенсации я предложила им устроить через свою сестру помолвку их дочери с наследником дома Бисбери, - Леона понимающе кивнула, - и это им больше пришлось по душе. Что ж, Эртур все равно был помолвлен с девицей Кордвайнер. Я была против их союза, вы понимаете почему, - Леона кивнула с беспокойством во взгляде, - но она осталась сиротой, а разве не велят нам Семеро быть милосердными? 

 

Сестра правителя Юга улыбнулась, морщинка на ее лбу, вызванная выражением тревоги за судьбу племянника, разгладилась, и она обняла жену брата, улыбнувшись ей как можно теплее.

 

- О, леди Фоссовей, я уверена, что леди Талла будет для вашего сына лучшей женой. Ведь, насколько я помню, они были влюблены? Ваша доброта не знает границ.

 

Собеседница была растрогана этим жестом, крепко обняв Леону в ответ. В конце концов, подумалось Леоне, позволить себе присоединить к землям окрест Хайгардена земли Кордвайнеров - чем не проявление добродетели.  

       

[Thea]

Эпилог Сэма и Таллы Кордвайнер. Совместно с Osidius the Emphatic

 

Талла Кордвайнер задумчиво сидела у окна в отведённых ей покоях и листала книгу, оставленную Сэмом. Небольшая, с потёртой обложкой. Большинство цветов, которые отец девушки использовал как закладки, уже искрошились со временем.

Леди вздохнула и открыла книгу примерно на середине, где, побледневший от времени, василёк оставил на бумаге свой след. Девушка осторожно подхватила сухой цветок своими тонкими пальцами и убрала его в сторону. Прочитала строки, вздохнула. Мало кто знал, что её отец был таким романтиком, что каждый вечер перечитывал стихи. Он никогда не рассказывал Талле откуда у него эта книга и почему в его глазах такая боль, когда он открывает страницы и берет в руки засушенные цветы.

Девушка не была уверена, все ли цветы собрал её отец или какие-то уже были в книге, когда она попала к нему в руки. Но однажды она видела, как он на охоте остановился, спешился и опустился на колени. Долго рассматривал этот синий цветок, потом сорвал его и убрал в сумку.

- Почему, отец? – спросила она себя, перечитывая строки и пытаясь понять связь между цветами, стихами и лордом Кордвайнером.

Девушка уже несколько раз спрашивала Сэма откуда у него этот сборник стихов и для чего там были цветы, но тот всегда отмалчивался, говоря, что у каждого человека должны быть свои тайны.

И лишь дыхание весны шепнуло имя мне твоё.
Но вслед за ним в потоке слов услышал я и приговор:
Любовь – иллюзия. И нам, увы, уже не быть вдвоём.
Так с болью в путь отправлюсь я. Один. И до конца времён...

Талла вложила цветок обратно в книгу, опустила ту на столик и задумчиво провела по обложке. Имени автора в книге не было, что тоже удивляло девушку. Быть может, в библиотеке Винтерфелла есть книги со стихами? Талла встала и, прихватив книгу с собой, позвала свою септу проводить её в библиотеку.

Леди Кордвайнер подошла к библиотечной башне. Она уже слышала, что в библиотеке Винтерфелла собрано больше ста тысяч книг, многие из них очень редкие и существуют в одном-единственном экземпляре. Быть может тут она найдёт автора стихотворений?

- Надо было позвать Берену с собой, - сказала она своей септе. – Лисара сейчас, наверное, в других заботах. Ах, теперь она замужняя женщина, - Талла вздохнула и принялась разглядывать книги.

Септа вежливо промолчала, понимая, что любое слово сейчас может лишь напомнить девушке об отсутствии отца и об Эртуре, который казался уже просто недосягаем.

 

Чем было еще заняться в тоскливые дни, когда замок опустел с отъездом гостей, как не заняться чтением? Лорд Старк вместе с Арно отправились на совет в Рейвентри, Виллам, старший брат Артоса, выехал к Гловерам в Темнолесье, чтобы вместе с ними защитить побережье. Сам Артос остался в Винтерфелле, но сейчас, как исполняющий обязанности главы семьи, был занят просителями и разрешением повседневных вопросов, потоку которых не суждено было иссякнуть, казалось, никогда. Леди Лорра хлопотала вокруг невестки, жены старшего сына, которая вот-вот должна была подарить мужу наследника, и у Лисары, Берены и Алисанны было немало свободного времени.

 

Чтение не было любимым занятием старшей дочери лорда Берона, и в библиотеку все трое пришли, потому что новая книга требовалась ее младшей сестре. Эррольд и Родрик вполне разделяли неудовольствие Берены, то и дело чихая от пыльного воздуха, но в отличие от сестры, Родрик свои эмоции не стеснялся выражать вслух. Эррольд одергивал его, но безуспешно, и в тот момент, когда вся компания была замечена Таллой, Лисара со смехом сказала, что в мейстеры младшему Старку путь совершенно точно заказан.

 

Септа Таллы склонила голову, приветствуя вошедших в библиотеку, сама девушка улыбнулась, радуясь неожиданной встречи.
- Лисара, супружеская жизнь вам, определённо, пошла на пользу. Вы словно сияете изнутри, - Талла поставила книгу, которую держала в руке, обратно на полку. - Это совсем не то, что я искала, - пояснила она и окинула библиотеку задумчивым взглядом. - Боюсь, в столь богатом выборе будет сложно найти что-то, особенно, если не знать и автора. Мой отец оставил мне книгу с печальными стихами, я надеялась найти тут что-то похожее.
- Миледи не следует читать печальные строки, когда её сердце заполнено грустью, - тихо заметила септа. - Быть может, вам посоветуют куда более радостное произведение.
- Быть может, - не стала возражать девушка и поинтересовалась у дружной компании за какими книгами пришли они.

 

- Вы тоже любите стихи? - спросила Алисанна, пока Лисара благодарила Таллу за похвалу. - Тогда вам наверняка понравится этот сборник, - она поднялась по одной из приставленных к полкам лесенок и со знанием выбрала и полку, и один из нескольких старых переплетов. - О, он вовсе не печальный! - в это время Родрик в очередной раз провозгласил свое "мне здесь не нравится!", и от его громкого голоса младшая дочь Берона повернулась на ступенях слишком неловко и едва не потеряла равновесие. К счастью, не упасть ей удалось, но книга выскользнула у нее из рук и с шумом ударилась о столешницу стола, стоявшего у края рядов с полками. От переплета поднялась пыль, и он раскрылся прямо перед Таллой. "Был одинокий человек", - успела заметить она несколько строк, - "сидел всю ночь, весь день. Сидел он камнем целый век – без тени! Где же тень?" - но после этого чихнула уже леди Берена, Эррольд помог Алисанне спуститься, а Родрик беззастенчиво подергал леди Простора за подол.

- Давайте уйдем отсюда, - не унимался он. 

 

Талла ахнула, когда девушка едва не упала с лестницы, и вздрогнула от звука упавшей книги. Те пара строк, что она успела прочесть, заинтересовали её. Леди Кордвайнер подняла книгу и передала её своей септе.

- Спасибо, Алисана, думаю, этот сборник, действительно, мне понравится, - она тоже чихнула и засмеялась. - Кажется, кто-то совсем не ценит пыль старинных книг, - она посмотрела на Родрика и улыбнулась ему. - Уйдём, не прихватив и книги? Милорд совсем не любит библиотеки?
Септа Таллы сказала что-то про необходимость дышать свежим воздухом. Нельзя ведь слишком много времени проводить за чтением и вышиванием.

 

Родрик посмотрел на нее по-детски большими серыми глазами, словно обдумывая смысл ее вопроса. А потом дал свой громкий ответ:

- Нет! - септа девушек Старк тотчас взяла его за руку, принявшись выговаривать мальчику, что будущему лорду так вести себя не полагается. Перед этим, конечно, принеся свои извинения за его поведение Талле.

Воодушевление Лисары, вызванное предложением прогулки, окончилось тем, что вся компания расположилась в богороще. Девушки сидели на массивных, поднявшихся из земли корнях одного из деревьев, а мальчишки играли неподалеку: девичья болтовня казалась Эррольду такой же скучной, как Родрику - время, проведенное в библиотеке.

Талла наслаждалась свежим воздухом, атмосферой богорощи и приятной компанией. Лишь на мгновение она вспомнила их первую с Лирасой прогулку в этом удивительном лесу, но голос Берены, что-то рассказывающей своим сёстрам, отвлёк девушку от печальных мыслей. Она посмотрела на мальчишек, играющих в непонятную Талле игру, и улыбнулась. Через несколько лет и их с Эртуром дети будут так вот играть на природе. Быть может, они даже навестят Старков или пригласят Лисару и её семью к себе.

- Берена, простите, я отвлеклась, - Талла заметила взгляд девушки, остановившийся на ней. - Вы говорили что-то про танцы? Или мне послышалось?

 

Да, Берена рассказывала о танце с высоким лордом Селтигаром, который мог быть вполне галантным. Общение с детьми лорда Старка скрашивало время ожидания дорогих ей людей. Талла начала привыкать к Винтерфеллю и даже почувствовала себя как дома. Но, однажды, пришли ужасные вести. Смерть. Заговор. Подозрения...

 

Талла боялась проснуться и узнать о смерти отца или Эртура. Она не могла больше ни читать, ни вышивать. Лишь сидела у окна и смотрела на небо. Септа пыталась достучаться до разума девушки и заставить её покушать, но той кусок в горло не лез. Уговорами и мольбами септе удалось покормить Таллу, но за несколько дней ожидания, та сильно ослабла и даже пить могла лишь с большим трудом.

Талла Кордвайнер даже и подумать не могла, что Эртур или её отец могли бы быть замешены в заговоре. Только не они! Только не благородный юноша! Только не любимый и дорогой отец!

Перешептывания слуг о том, что ей может грозить, если отец или жених окажутся предателями, не скрылись от девушки. Она не желала верить в подобные возможности, но всё же и эти страхи начали грызть её.

 

Известие о смерти и предательстве отца застало Таллу в её покоях. Она едва нашла в себе силы встать с кровати, как тут же рухнула на пол, не выдержав ужасных новостей. Даже то, что заговорщиков нашли, и её возлюбленному уже ничего не грозило,  не могло смягчить ту боль, которую испытывала Талла. И она ещё даже не догадывалась, какие интриги плелись в доме Тиреллов...

 

Эртур Тирелл вернулся живым. С тяжелым сердцем, септа Таллы открыла юноше дверь, впуская его в покои невесты.  Совсем бледная и похудевшая, она сидела в кресле и даже не смогла ему улыбнуться. Слёзы давно закончились. Даже слёзы радости встречи? Уголки губ дрогнули, всё же пытаясь показать, что Эртуру рады.
- Эртур, - выдохнула Талла, поднимаясь с кресла и делая шаг к нему.

 

Шаг на встречу судьбе. А где-то в дальнем углу камина догорала потёртая книга со стихами и сухими цветами...

[Elli_Pirs]

Эпилог Тристана Форрестера.

 

"Всё, что осталось..."

"Возможный саундтрек"

 

- Стрелы наложить!
***
Осталось совсем немного. Ещё чуть-чуть и измотанные войска Форрестеров доберутся до Железного Форта. Сколько длился их поход против Грэйджоев совместно с другими домами? Месяцев шесть? Семь? Надо заметить, что для самого Лорда Тристана и его солдат это время казалось вечностью.
***
- Огонь! – отдал приказ Тристан, взмахнув мечом, сидя верхом на коне.
Несколько отрядов лучников практически синхронно отпустили тетиву, выпустив в серое небо тёмный рой стрел, который безжалостно обрушился на воинов Грэйджоев, хотевших обойти основной костяк союзных войск.
- Стрелы наложить! – вновь подал команду Форрестер, подняв лезвие «Зова Севера» вверх…
***
Берон Старк был убит собственной сестрой. Тибольт Ланнистер ведёт бой с Железнорождёнными в море и кажется, что не очень успешно. Весьма неуспешно. У Форрестеров не было полноценного боевого флота, так что биться они могли лишь на суше. Но все знали, что для безоговорочной победы требовалось победить флот Грэджоев, на что точно были способны, пожалуй, только Таргариены.
***
Сам Тристан был как всегда одет в среднюю «Старковскую» броню, а на его плечах висел лёгкий плащ, который, как и знамёна Дома, гордо развевался при каждом порыве ветра. Какой по счёту была эта стычка с Грэйджоями? Наверное многие уже сбились со счёта.
- Огонь! – вновь скомандовал Лорд и опустил меч.
В небо вновь поднялась смертоносная туча стрел, которые устремились своими наконечниками на отряд неприятеля…
***
Лошадь под седлом Тристана медленно плелась в общем потоке уставших войск. Да и сам лорд был весьма измотан. Надо заметить, что различные заговоры, войны, походы и дуэли действительно изматывают. В этом мало чего приятного.
Потянувшись к фляге с водой, Тристан случайно задел рукоять кинжала на поясе. Да, того самого кинжала из драконьего стекла, который был подарен ему прелестной Леди Хорнвуд, сестрой уважаемого Лорда Берона Старка, Хранителя Севера.

 

Лорда Старка больше нет.
***
Несмотря на обстрел, отряд Грейджоев всё продолжал наступать. Со стороны Форрестров чуть вышли вперёд войны с копьями и высокими щитами. Опустив щиты, они образовали стену, из которой угрожающе были высунуты копья. Конечно, противник был не настолько глуп, чтобы налетать на это препятствие, но этого и не требовалось. Как только железнорождённые сбавили ход, с правого фланга на них двинулась конница, которую возглавил сам Форрестер…
***   
Конечно нельзя сказать, что Форрестер был влюблён в Леди Хорнвуд. Но нельзя отрицать то, что он испытывал к ней симпатию, не смотря на её странные игры и козни, которым должен был быть предел. Да, с того самого момента, когда он в первый раз встретил её во время путешествий с отцом. Сколько тогда было юному Форрестеру? Лет 15, не больше. Но с тех самых пор он питал слабость к рыжим девушкам. Сейчас остался лишь кинжал.

 

Леди Хорнвуд больше нет.
***
Конница Форрестеров клином врезалась в правый фланг железнорождённых, рассекая их ряды так же, как раскалённый нож рассекает кусок масла. Форрестеры сносили головы или буквально вдавливали в сырую землю всех, кто попадался на их пути. После этого Лорд решил развернуться и повторить столь удачный манёвр, но подоспевшая конница Гэйджоев не дала ему этого сделать. Оба отряда столкнулись на полном ходу, устраивая хаос. Кони врезались друг в друга, всадники слетали с сёдел, ломались копья, трещал железноствол. В какой-то момент лошадь Тристана налетела на копьё грейджоев, из-за чего Лорд рухнул на землю. Как только он поднялся, мечники Форрестеров, как и полагалось по его плану, уже начали обходить железнорождённых по флангам, пока стена из щитов и копий не пускала их ни на шаг дальше. Форрестер оказался в самом центре сражения. С одной стороны кони, с другой войны, но всё это начинало сливаться в единую картину. Отсюда всё казалось по по-другому. Не было ободряющих криков, теперь крики были яростными и объединялись в единый гул, который смешивался с лязгом стали и топотом лошадей. Взявшись по крепче за рукоять меча, Тристан ринулся в бой вместе со своими мечниками, которые начинали замыкать кольцо вокруг Грейджоев. 
***
И вот он - Железный Форт. Дом Тристана, куда он был рад вернуться. Вся его радость выразилась в лёгкой улыбке, когда проезжал через главные ворота.
Во внутреннем дворе парня уже ожидал его брат – Родрик Форрестер, Лорд Железного Холма и его очаровательная жена – Элиза Гленмор… Вернее Элиза Форрестер. Надо заметить, что все дочери Лорда Гленмора весьма очаровательны и умны. Наверняка и Тристану придётся жениться на одной из них.
Как только Тристан спешился, из великого чертога показалась его мать. Невозможно описать как она была рада тому, что её сын вернулся живым. Взглянув на неё, парень вспомнил про то письмо, которое он получил в Винтерфелле. Именно отец подарил Тристану меч, которым он бился с железнорождёнными. Именно отец рассказал множество историй про легендарные сражения, где полководцы проявляли смекалку и храбрость. Остались лишь воспоминания и меч.

 

Только вот Отца больше нет…

 

 

 

OST:

https://www.youtube.com/watch?v=_VONMkKkdf4

Сообщение отредактировал Elli_Pirs: 02 ноября 2016 - 14:40

[Laion]

Эпилог Ламины и Алестера

за авторством Laion, Энди фон Мюнхгаузена и FromDarkTime

Ров Кейлин

 

 

Возможный саундтрек.

- Так значит вы еще не знаете, — он потер пальцами переносицу в усталом жесте, на мгновение перестав быть таким бесстрастным. Но вот он заговорил снова, и в голос вернулся прежний официальный тон. — В соответствии с этим волеизъявлением вашего отца, — он взял со стола одну из бумаг, передавая ее собеседнику, — вы более не принадлежите к дому Тирелл. Ваша семья отреклась от вас, также лишив вас титула лорда Хайгардена, права наследования, вашего состояния и имущества. Мне были переданы распоряжения сохранить в вашей собственности только то, что у вас есть при себе. Все слуги, воины и остальное, включая полномочия участвовать в совете в Рейвентри от лица дома переходят в распоряжение вашего брата, Эртура Тирелла, лорда Хайгардена и наследника Хранителя Юга.

 

 

 

— Полагаю, — Алестер не сразу нашел хоть какие-то слова, — я не отягощу вас своим присутствием на пути в Рейвентри.

Даже эта фраза была брошена, пока трупный яд понимания разливался по сознанию, до того, как смысл слов Блэквуда набатным колоколом обрушился на разум, сметая в преисподнюю весь его мир. Он входил в эту комнату человеком, в полной мере могущим называться могущественным, а выйти придется… никем. Глаза вновь и вновь пробегали по сухим строкам письма, раз за разом вглядываясь в бритвенно-острые формулировки, которыми, как убийца капюшоном, неловко прикрывалась увядающая и смертоносная в своем тлении воля Лео Тирелла.

Было даже интересно посмотреть, как принималось это решение, как оно было объявлено всем родственникам и домочадцам, сонм которых, как мухи над почти угасшим трупом, вился вокруг Хайгардена. Стало ли их жужжание громче в приступе глупого восторга? Или они притаились, поняв, сколь скоротечен и бессмыслен бывает гнев их повелителя? Так или иначе, но письмо в зародыше душило это потустороннее желание: туда, в это логово, путь был закрыт.

— Нет, я не поеду в Рейвентри в составе свиты лорда Эртура, — самообладание если и изменило Алестеру, то совсем в незначительной степени и ненадолго. — Не вижу без необходимости также и испытывать себя в высшей степени неприятной мне компанией, м’лорд, — последнее слово было специально насмешливо исковеркано на крестьянский лад. Едва ли Блэквуд оценил горечь иронии в этой издевке, но Алестеру было наплевать.

Следующие несколько часов словно были вырезаны из памяти, не в силах похвастать событиями, способными перебить одну и ту же мысль, глубоко угнездившуюся в голове: теперь он никто в глазах всех окружающих. Лишенный наследства, богатства, достоинства и шансов на… вообще шансов. Пары росчерков на пергаменте оказалось достаточно, чтобы стереть из мира Алестера Тирелла.

 

* * *

Взгляд бездумно скользил по серой дымке, вечной вуали, укутывавшей маслянистую поверхность болот. Сейчас, днем, в маленькой комнатке не было никакой магии, только серость, затапливающая грязное помещение, пустое и будто собравшее в себе весь душок увядания, по ночам изгоняемый светом звезд. В руках, иногда вздрагивая от порывов пахнущего тиной ветра, покоилось письмо. Предстояло, пожалуй, самое страшное последствие: рассказать все Ламине, что будет куда тяжелее, чем разговор с Эртуром. Он ждал спокойно, не шевелясь, зная, что пока еще приказ с незаметным оттенком фальши будет выполнен, и ей передадут, что он ждет.
Негромкий стук в дверь разорвал вялое течение дня. После того, как всем выжившим в замке Рва Кейлин сообщили, что заговор раскрыт и можно собираться в дорогу до Рейвентри, Ламина первую половину дня просто бесцельно бродила по комнате, прислушиваясь к звукам за дверью. Но кроме принесшего завтрак Арни и Ольгерда, зашедшего пожелать ей доброго утра и справиться о ее самочувствии, больше ничьи шаги не нарушали тишину коридора.

 

Услышав стук, Ламина порывисто обернулась, отходя от окна:

— Да, не заперто! — но за дверью оказался всего лишь один из слуг Старков, доложивший с непроницаемым выражением лица, что миледи ждут в верхней комнате дальней башенки. Отпустив слугу, леди Мормонт накинула на плечи плащ и вышла из комнаты. Алестер, она не сомневалась, что это он, послал слугу за ней… Но почему не пришел сам? В сердце закрался неприятный холодок. Похоже, те проблемы, о которых он говорил буквально день назад, уже начались.

В комнатку она почти ворвалась и остановилась на пороге, мельком глянув на лист бумаги в руке Алестера и тут же переводя встревоженный взгляд на его лицо.

Лишенный всякого выражения, в чем уже была некоторая нарочитость, взгляд метнулся к Ламине, моментально выхватывая ее волнение. Длинную секунду он верил, что она все знает и объяснение предстоит не столь болезненным, но такой самообман рассыпался, как неосторожный сгусток тумана. По глазам пробежала тень, тут же сменившись обыкновенным отсутствием эмоций.

— Привет, — простота и неизощренность приветствия в устах Алестера звучали куда более пугающим предупреждением, чем возможный крик. — Ты быстро. И у тебя опять взволнованное лицо, словно этот кошмар вернулся, — улыбка вышла смесью печали и наигранной прохлады. Причем — дурно наигранной, что было совсем не в стиле Алестера.

— Привет… — в пять легких шагов пересекая комнату, приблизилась к Алестеру Ламина и, не отвечая на прозвучавший вопрос, заглянула в его глаза. — Слуга Старка сказал, что ты ждешь меня…. Что случилось?

Почему именно «случилось» леди Мормонт, пожалуй, не смогла бы объяснить. Но сама обстановка этой мышасто-серой и неприглядной днем комнаты будто бы говорила о том, что предстоящий разговор весьма далек по характеру от окруженного ореолом романтики разговора в этой же комнате, но ночью.

Какое-то время он выдерживал ее взгляд, подбирая слова. Казалось, что на разговор просто не хватает сил, хотя, отправляя слугу с поручением, он считал, что почти смирился по меньшей мере с фактом своего низвержения.

— Случилось… да, пожалуй, случилось еще пару дней назад, но ворон только прилетел. Черные крылья — черные вести, так, кажется, говорят в народе, — губы скривила некрасивая усмешка. Алестер сделал паузу, а потом силой заставил себя сказать все единым духом, не отводя взгляда, словно с головой погрузившись в ледяной омут:

— Мой ответ привел отца и мать в ярость. Не знаю, что подумали Тарли, да и, в сущности, теперь не важно. Решением Лео Тирелла, лорда, Хранителя, покровителя и прочая, я оказался недостоин быть членом семьи, а посему — был изгнан из дома Тирелл, лишен права наследования, всех титулов, регалий, состояния, имущества… Да, мелочность отца дошла до того, что его волей моим остается только то, что есть при мне. А это — одно только имя и… — он поднял руку с письмом, на пальце тускло блеснул перстень, — это, последнее напоминание о том, что носил фамилию лордов Простора. Перед вами просто Алестер, миледи, без всяких… прибавлений.

Сухие слова, сказанные негромко, почти безэмоционально, оглушили Ламину больше, чем могли бы оглушить вспышка ярости, крик, гневный взрыв. Они были готовы выступить против всего юга. Сейчас Югу нет никакого дела до них.

Как леди Мормонт, Ламина понимала, что теперь их брак будет воспринят как попрание всяческих приличий и вызов всему обществу.

Как Ламина, девушка знала, что останется с Алестером, чем бы им это ни грозило.

И теперь она страшилась того, что он разорвет помолвку, из гордости ли, или потому, что не захочет подставлять ее под удар — не имело значения.

Один, совсем маленький, шаг, разделяющий их — как попытка преодолеть вдруг возникшую пропасть. Прижавшись лбом к щеке Алестера, Ламина прошептала:

— Что нам теперь делать?

Слова возражения на «нам» замерли на полпути, так и не слетев с губ. Разумеется, Алестер в глубине души надеялся на них, но умом понимал: их любовь уже стала роковой для него, теперь же, если Ламина останется рядом с ним, она рискует погубить и себя в глазах безжалостного общества. И на нее будут смотреть как на сумасшедшую, добровольно принявшую тень позора бывшего наследника Тиреллов. Понимал — и все же не мог возразить, не мог оттолкнуть ее — ни сейчас, ни когда-то еще, зная, что ее упрямство способно проявлять себя по-разному.

— Можно попробовать искать справедливости, — с иронией отметил он, невольно заключая ее в объятия. — У десницы, например. По долгу службы у нас с ним было определенного рода… сотрудничество, а с моим уходом Простор превращается в неизвестную величину. Но он, скорее всего, не станет рисковать и идти против моего отца и его знаменосцев, большая часть которых или не посмеет возразить, или открыто поддержит Эртура, как, например, Тарли, так что открытую войну не устроишь. Плести интриги против собственного брата мне не хочется. Десница наверняка выделит в меру удобные покои, где и продержит меня всю жизнь, просто на всякий случай. Можно дождаться смерти Лео Тирелла и попытаться действовать тогда… но вряд ли что изменится принципиально. В конце концов, теперь власть окажется в руках моей матери, которой очень долго мешал то муж, то сын.

Где бы в Вестеросе я не попытался укрыться, все вокруг будет напоминать мне о том, что я не в Хайгардене, что я просто потерял его, оказавшись недостаточно расторопным и сообразительным. Я не могу остаться в Семи Королевствах, — в голосе прозвучала даже не боль, а досада. — К счастью, у меня есть деньги… при себе. Мне следует отправиться в Вольные Города. Там найдется и приют, и занятие… давно мечтал побывать в Браавосе или Мире, — шутка прозвучала неуместно, словно на похоронах. Алестер сам почувствовал это и посерьезнел.

— Ламина… я должен спросить. Это уже не опасность южных интриг, а… не будет никакого Юга и Севера, никакого уважения к титулам и когда-то имевшему место положению в обществе. Там — другой мир, другой язык, другие нравы, а обратного пути уже не будет. Ты уверена?.. — он все же не смог договорить до конца, отстранившись и посмотрев ей в глаза.

— Да. — просто, ясно, без намека даже на улыбку, ответила леди Мормонт, не отводя взгляда. — Обратного пути для меня уже нет с той минуты, когда я согласилась стать твоей женой. У меня только остаются опасения по поводу Медвежьего острова. Рональд еще мал, четыре года кто-то должен быть регентом. Согласишься ли ты жить на Медвежьем острове, пока лорд Мормонт не вступит в права? Или, если нет, я буду просить леди Карстарк, сестру моего отца, принять регентство. Одно я знаю точно — куда бы ты ни отправился, я пойду с тобой.

— Наверное, я все же ни минуты не сомневался в твоем упрямстве и безрассудстве. Спасибо, — в этом слове и короткой улыбке было, пожалуй, больше эмоций, чем во всем разговоре: он не скрывал той бури благодарности и тепла, которая затопила душу от ответа Ламины и почти заглушила обиду и боль, нанесенные письмом. Но то все же был лишь краткий проблеск, и мгновение спустя Алестер был собой прежним, невозмутимым и сосредоточенным.

— Знаю, ты бы хотела, чтобы я провел эти годы в твоем доме… но я не могу оставаться в Вестеросе, — он покачал головой. — И на Медвежьем острове… я смог завоевать сердце лишь одной северянки, едва ли у меня выйдет то же самое с остальными. Я там чужой. Если ты готова броситься за мной на край света, то стоит навестить и леди Карстарк, и Медвежий остров… чтобы попрощаться. Я готов ехать хоть сейчас — лорд Блэквуд дал понять, что совет в Рейвентри мне посещать не стоит.

Понимая, что Алестер сейчас прав практически во всем, что касается отношения к нему на Медвежьем острове, Ламина промолчала, не споря. Даже Ольгерд, который уже начал доверять в какой-то мере лорду Тиреллу, сейчас имел все основания относиться к бывшему наследнику Хранителя Юга с почти ненавистью, полагая его виновным за все неосмотрительные решения, которые будут приняты хозяйкой Медвежьего острова.

— Но как быть с Советом? — леди Мормонт задумалась. Как вассалы Хранителя Севера они обязаны были принять участие в военном совете. Конечно, самой Ламине уже было это не настолько важно, но оставался еще Рональд, на которого, как на будущего главу дома может пасть потом обвинение в том, что дом Мормонт не выполнил свои вассальные обязанности. — Я выдам официальную бумагу с печатью Ольгерду и своему начальнику отряда, чтобы они могли представлять дом Мормонт на совете на законных основаниях. — Ламина грустно улыбнулась.

— А я только начал нравиться Ольгерду, — констатировал Алестер уже без печали в голосе. Напротив, он, видимо, уже вернул себе уверенность и ироничное спокойствие. Начинать новую жизнь на минорной ноте в его планы явно не входило. Он вытянул руку с письмом в окно и разжал пальцы. Ветер, только того и ждавший, вырвал кусок пергамента с печатью, завертев его над замком и отшвырнув куда-то в сторону болот. Его пальцы скользнули по щеке Ламины, отводя в сторону непослушную прядку. Будь Алестер чуть менее сдержан, он бы, наверное, не стесняясь, кричал на весь мир, как же она была красива с грустной улыбкой на губах и непоколебимой решимостью в пронзительно-голубых глазах.

— Но мне хватит и любви лишь одной, но самой прекрасной принцессы Севера. А все, что помешает, может гореть синим пламенем, — прошептал он, прежде чем закончить разговор долгим поцелуем.

Вернувшаяся в свою комнату Ламина обнаружила там Ольгерда, обстоятельно собирающего ее небогатый скарб в походный сундучок.

— Миледи, выезд через час. Вам пора собираться. — взгляд мейстера, обеспокоенно-настороженный, не оставлял сомнения, что он уже знает о новостях, пришедших из Хайгардена.

Ламина печально усмехнулась — следовало ожидать, что подобные известия расходятся слишком быстро.

— Ольгерд, мне нужна бумага, перо и чернила. — распорядилась леди Мормонт, садясь за стол.

Мейстер, закрыв крышку сундучка, с подозрением воззрился на Ламину.

— Миледи… Что Вы задумали?

Не отвечая, Ламина обмакнула перо в чернильницу, задумалась на несколько мгновений и решительно написала:
«Сим удостоверяю, что мейстер Ольгерд Клоудсен уполномочен мной, Ламиной Мормонт, для ведения переговоров на совете в Рейвентри от имени дома Мормонт», после чего расписалась и оттиснула кольцом на теплом сургуче внизу страницы печать в виде медведя, стоящего на задних лапах.

— Ольгерд, я знаю, ты предан нашему дому, поэтому я доверяю тебе. Мне же... Нужно вернуться на Медвежий остров. — Ламина поднялась и грустно улыбнулась. — Разрешаю сказать на Совете, что я чувствую себя не хорошо после событий во Рве Кейлин.

Старый мейстер долго молчал, теребя цепь, висящую на шее. Было очевидно, что сейчас он еле сдерживает себя, чтобы не отругать Ламину как маленькую нахулиганившую девчонку. Наконец он поднял глаза и негромко, тяжело выделяя каждое слово, произнес:

— Миледи, лорд Алестер — изгой. Я надеюсь, Вы достаточно разумны, чтобы не совершать… Необдуманных поступков? На Вас лежит ответственность за лордов Рональда и Олава и за леди Ирен.

Леди Мормонт нахмурилась. Она и сама прекрасно все понимала, но менять своего решения не собиралась.

— Рональд скоро станет совершеннолетним. Я поговорю с тетей Ларой. Надеюсь, она не откажет.

— Миледи… Вы так похожи на своего отца. — качнул головой мейстер, смиряясь с решением Ламины.

— Распорядись, пожалуйста, чтобы подготовили мою лошадь и перенесли вещи. Прощай, Ольгерд. И прости. — в голосе Ламины послышалась бесконечная печаль…

Мейстер, неожиданно шагнув к ней, обнял ее за шею рукой, прижимая к себе и целуя в лоб: — Храни тебя Боги…. Будь счастлива. — после чего, забрав с собой бумагу, написанную леди Мормонт, вышел, чтобы отдать распоряжения об отъезде госпожи.

Кархолд

Возможный саундтрек.

Опять поездка на Север. Похоже, ему придется примириться с заунывной дорогой, тянущейся до самого горизонта, и с пейзажами, которые он начинал узнавать. Неудивительно: путь по Королевскому тракту приходилось преодолевать в третий раз за последний месяц. И, хотя холмы были похожи один на другой, словно природа не стала утруждать себя разнообразием, он безошибочно определял, сколько дней осталось до Винтерфелла.

 

Разумеется, главную твердыню Севера они миновали по широкой дуге, будто опасались, что их небольшой отряд заметят с высоких гранитных стен и пошлют вдогонку погоню. Разумеется, замок хранил скорбное молчание, будучи все еще пропитан трауром по своему павшему от яда господину. Можно было найти некоторую иронию в этом ощущении печали, вызванной ушедшим в мир богов Хранителем Севера и не успевшим состояться Хранителем Юга, холодным взглядом окидывающего неприветливую и непривычную крепость.

За Винтерфеллом потянулся всё более и более негостеприимный Север. Равнины сменялись то грубыми всхолмьями, то щетинившимися на горизонте скалами, то холодными, неприветливыми лесами, по виду которых любой спутник сказал бы, что эти долы не рады людям. Тем не менее, с извечным северным упорством жители этого края держались за холодную землю и хранили верность своим лордам, с уважением глядя в сторону Кархолда, младшего брата Винтерфелла, такого же незыблемого и сложенного, кажется, из тех же серых каменных блоков. Разумеется, до твердыни Старков Кархолду было далеко, но Алестер ни единым словом и даже не единой мыслью не продемонстрировал свое былое презрение к замкам меньше его собственного… бывшего его собственного.

В чем же нельзя было отказать Северу, несмотря на его негостеприимные пейзажи, так это в гостеприимстве. Их встретили достаточно тепло и приветливо, проводив в главный чертог замка.

И сейчас, стоя рядом с Алестером в главном чертоге замка Карстарков, Ламина вспоминала тот разговор, состоявшийся, когда стало известно о решении Лео Длинного Шипа.

В Кархолде была собственная Богороща, и Ламина надеялась, что родственники не откажут им в просьбе провести здесь обряд бракосочетания.

Лара Мормонт стояла чуть в стороне от сына, встречающего гостей, и с холодным любопытством осматривала Алестера. Её руки крепко держали за плечи юного Рика, который так и норовил вырваться.

— Тщщщ, бесеныш, стой, молчи и слушай.

Мальчик скривился, но ослушаться не посмел.

— Итак, — произнёс Арно Карстарк, и это простое слово прозвучало, пожалуй, чересчур тяжело и грозно. Арно прислушался к этому и, усмехнувшись, продолжил. — Итак, Ламина, Алестер, добро пожаловать в Кархолд. Давайте отложим формальности и я предлагаю вам разделить со мной трапезу.

Сказав это, лорд Карстарк указал рукой на стол и сам двинулся к одному из стульев. Лара грозно зыркнула на сына. Она надеялась показать Рику, как лорд Кархолда должен принимать гостей, но Арно снова все делал по своему. Вздохнув, она отпустила внука:

— Колл, — сказала она стоящему у дверей воину, — последи за Риком. — и, улыбнувшись племяннице, также последовала к столу.

Когда все расселись, а кубки были наполнены, Арно заговорил первым:

— Значит, Даррину не показалось… Да, и правда, пир во время чумы. — Карстарк отпил вина. — Ну, удивите меня. С чем пожаловали?
Несмотря на всю суровость и хмурость лица Арно, в его глазах легко читалась доброжелательность и улыбка.

— Арно… — Ламина чуть примолкла, переводя взгляд с кузена на тетушку и улыбнулась, взглянув на Алестера. — У меня нет отца, который мог бы проводить меня в Богорощу и передать моему супругу после обряда бракосочетания. Я...  хочу просить тебя об этом. Мы просим разрешения провести обряд в Богороще Кархолда и приглашаем вас, леди Лара и Вас, лорд Карстарк, на нашу свадьбу.

— Ха! Ты проиграла, матушка! — радостно объявил Карстарк. Лара вздохнула, прикрыла глаза и грустно улыбнулась.

— Да, видимо так. У меня есть один вопрос: ходят слухи, что вы, сир Алестер, более не Тирелл. Для чего вам этот брак? Хотите стать лордом Медвежьего острова? — взгляд Лары был ледяным и жёстким. В выражении этих глаз как нельзя явно было видно родство её и Ламины. Она резко подняла руку, призывая помалкивать свою племянницу, хотевшую было что-то сказать.

Арно тоже с интересом ждал ответа избранника кузины.

Даже не обладая всей мощью Хайгардена за спиной, Алестер вел себя именно так, как, наверное, представляла себе «правильное» поведение мальчугана строгая наставница. Правда, лишенный титулов экс-наследник был намного молчаливее, хотя тень былой иронии все еще играла на лице, пусть и уступая отчужденному достоинству.

— Ходят слухи, миледи? — Алестер усмехнулся, и лишь самый внимательный взгляд способен был уловить тень серьезности в этой усмешке. — Я думал, это давно уже не слухи, и во всех домах Вестероса даже появились новые темы для разговоров, а эта устарела. Да, леди Карстарк, я не Тирелл, не лорд, не наследник, не… да никто, собственно. Пожалуй, добродушия моей семьи хватит только на «сир». Мало что осталось от моего состояния, кроме того, что мой брат любезно выделил в качестве… свадебного подарка, назовем это так. И сами посудите, мыслимо ли, чтобы простолюдин, — это слово явно доставляло Алестеру некое мстительное удовольствие, — претендовал на владение древним леном, лорды которого ведут свой род на тысячи лет вглубь веков? Ни в коем случае!

Для чего мне брак, спросите вы? Скорее, почему… из-за любви, миледи. Любви, которая стоила мне всего, о чем я не жалею, — он спокойно выдержал колючий взгляд Лары, не отведя свой, все такой же холодный и словно оценивающий, что больше не скрывалось под вуалью светских привычек.

— И что же планируешь делать дальше, Алестер? — перешёл на «ты» Карстарк. — Любовь — это, конечно, прекрасно, но беря в жены Ламину ты, по большому счету, выбираешь трудный путь не только для себя, но и для моей кузины. Или же после смерти отца заявишь о правах? Сам знаешь, это будет крайне… ммм… глупо и наивно.

Арно сцепил руки в замок, чуть прищурившись. Ему нравился Алестер, насколько южанин может нравиться северянину. Но ситуация была далека от хорошей.

— Ну, а ты, Ламина, готова стать «никем»?

— Ну уж нет! — возмутилась Лара, вскакивая с места. — Чтобы Медведица стала обычной девкой — немыслимо! Уверена, Келвин бы не позволил…

— Но дяди уже нет. И твоя племянница обратилась за помощью к Карстаркам, ко мне, — жёстко чеканя каждое слово оборвал мать Арно.

— Не забывайся Арно, — от речи Лары веяло холодом. Все же она была медведицей. — Если стал лордом, это не значит своевольничать и указывать матери!

— Я всего лишь стараюсь разобраться и поступить правильно. Как и учил нас отец, как делал он, — Арно спокойно выдержал давление матери и отвечал, не повышая тона.

Лара Мормонт прикрыла глаза и вздохнула, садясь обратно на свое место. Сейчас она решила подождать и послушать.

— Так что, какие ваши ответы? — как ни в чем не бывало поинтересовался Карстарк

Только после слов леди Лары Ламина задумалась о том, что, собственно, она умеет, кроме того, чтобы быть леди Медвежьего острова. Оказывается, не так уж и много. Охотиться. Воевать. Уж насколько был беден дом Мормонтов, но леди на кухне у плиты не стояли и черной работой по дому не занимались. И теперь ей придется все это делать самой. Но еще… Еще они умели Любить. Прикоснувшись к руке Алестера, Ламина кивнула и, подняв глаза, без сомнений встретила взгляд кузена:

— Да, Арно. Я готова.

Алестер сжал пальцы Ламины, чтобы ободрить ее. Они знали, на что идут, и было бы глупо полагать, что все встречные поспешат им на помощь.

— Я отчасти разделяю ваше беспокойство, миледи, — Алестер даже не дрогнул в ответ на взрыв Лары, хотя пальцы судорожно прокрутили перстень с печаткой в виде розы — еще один «подарок» Эртура, который переместился на указательный палец, что было не принято для фамильных перстней. — И уж точно я понимаю его. Но называть Ламину… «обычной девкой»… я не позволю никому, — в голосе лязгнула сталь. — Я уже не богат, Арно, но еще и не беден. Моих денег хватит, чтобы начать новую жизнь. Есть сотня занятий, которым может посвятить себя опальный лорд. От торговли до ростовщичества, — он позволил горьковатую усмешку. — Одно я могу обещать: я сумею обеспечить свою жену. Не здесь, не в Семи Королевствах. Но мы, вестеросцы, часто забываем, что мир не ограничен нашими берегами.

— Надеюсь, мне лишь послышалась угроза в ваших словах, сир Тирелл, — глаза Лары вспыхнули холодной яростью. — Я…

— Спокойно, — поднял руку Арно. — Алестер, тут никто не пытается поучать или оскорбить тебя, и уж тем более Ламину. Просто и меня, и матушку беспокоит судьба юной леди Мормонт. — Карстарк взглянул на мать, и та коротко кивнула. Лорд продолжил. — Значит, покинете Вестерос. Направитесь… мм… в Эссос? Настоящее испытание для урожденной северянки. Другие люди, другие нравы, другие условия, —
Арно прикрыл глаза, пытаясь представить себе то, о чем говорил. — Ламина, а что будет с домом Мормонт, если ты сейчас покинешь свои владения?

Этого вопроса леди Мормонт ожидала и уже знала, что ответит, ведь именно для этого она так стремилась поговорить с леди Ларой. Однако начать разговор было довольно сложно. Как ни крути, а своим поступком она, получается, оставляла на произвол судьбы братьев и сестру, которые были еще так малы.

— Я… Прошу Вас, леди Лара, и тебя, Арно, принять регентство над будущим лордом Мормонт. Я знаю, что мой поступок будет очень отрицательно воспринят обществом, но… Не могу поступить иначе. Я люблю Алестера и должна быть с ним. В горе и в радости. Рональд уже почти взрослый и вполне здравомыслящий молодой человек… Через четыре года он сможет принять титул главы дома Мормонт, и уверена, станет хорошим правителем Медвежьего острова.

Арно молча посмотрел на мать. Леди Лару одолевали противоречивые чувства. Она была искренне рада за племянницу, но ей крайне не нравилось как и когда именно все происходит.

— Матушка? — вывел ее из задумчивости Арно. Лара вздохнула и согласно кивнула. Карстарк поднялся со своего места. — Я мог бы привести сотню аргументов, почему мне стоило бы не только отказать, но и воспрепятствовать. Но делать этого я не стану по собственным соображениям. Так что располагайтесь, приводите себя в порядок. Церемония пройдёт вечером.

Карстарк подозвал прислугу:

— Проводите моих гостей в их покои, приготовьте ванну и вообще все, что они попросят. В разумных пределах.

Арно и Лара проводили уходящих влюблённых глазами.

— Когда? — коротко спросил лорд Кархолда.

— Завтра, утром. Со мной поедут пятеро.

— Разумно. Не стоит оставлять Медвежий остров совсем без присмотра. Ты же давно хотела вновь посетить отчий дом, навестить родных?

Лара Мормонт улыбнулась.
 

* * *

Ночь скрадывала прихотливые изгибы тропинок и корней, пышный ковер палых листьев и редкие следы того, что это место было окружено высокими стенами, воздвигнутыми людьми. Этих стен сейчас видно не было, пышные кроны складывались в свою стену, принадлежащую уже богам. От этого почти ощутимого присутствия древних и грозных духов не рисковали вторгнувшиеся в покой богорощи приносить с собой много факелов, тем отдавая дань спокойному величию Старых Богов. Лишь парочка огней, трепетавших от редких среди стволов порывов ветра напрасно пыталась разогнать прячущиеся повсюду тени, лишь подчеркивая их трепещущую таинственность.

 

В голове у Алестера крутились воспоминания об уже, кажется, бывшей так давно другой церемонии, в Винтерфелле. Тогда он не придавал особого внимания магии момента, наблюдая за всем со стороны с присущим южанам снисхождением к многовековым традициям Севера. Сейчас даже броня извечного скепсиса была пробита, и он чувствовал, как подрагивают руки в тонких перчатках — совсем не из-за холода. На нем был все тот же теплый плащ, единственный, подходивший для церемонии, ведь о плаще с гербом Тиреллов и речи быть не могло. Вместо этого на серебристую ткань плаща спешно нашили тут же придуманный Алестером символ: ветка розы с полураскрывшимся бутоном, ярко-красным, словно капля крови.

В глубине рощи раздались осторожные шаги по палой листве. Тишина стала абсолютной, казалось, что немногие присутствующие гости из числа домочадцев Карстарка перестали дышать.

— Кто идет предстать перед божьим ликом? — древние ритуальные слова падали в ночном воздухе тяжело и грозно.

— Ламина из рода Мормонтов пришла, чтобы выйти замуж. Взрослая и расцветшая женщина, законнорожденная и благородная, она явилась просить благословения богов — прозвучал обычный для свадебных церемоний ответ лорда Карстарка.

Но сама Ламина воспринимала эти обычные слова совершенно иначе, чем недавно, когда она присутствовала на похожей церемонии в Винтерфелле. Легкая нервная дрожь, несмотря на то, что одета она была в теплый меховой плащ с изображением герба Мормонтов, пробегала по телу. Ламина неотрывно смотрела на Алестера, улыбаясь только глазами.

— Кто пришел, чтобы взять её в жены? — тем временем продолжил Арно, и Ламина опустила глаза, ожидая ответа, который должен был прозвучать сейчас перед суровыми лицами Старых Богов, вырезанными на чардреве.

Даже несмотря на то, что он ждал этого вопроса, Алестер почти ощутимо вздрогнул. Было глупо опасаться, что только от отсутствия ответа на слова, диктуемые традицией, сорвется свадьба, но этот страх жил в нем на почти инстинктивном уровне. Он с шумом втянул воздух, успокаивая себя.

— Алестер герба Павшей Розы, — чуть тише положенного произнес он сущую околесицу, самостоятельно же придуманную сегодня. — Кто отдает ее?

— Арно Карстарк, лорд Кархолда, знаменосец Хранителя Севера, — возможно, легкая заминка всего лишь показалась Алестеру. — Готова ли ты, Ламина Мормонт, взять в мужья Алестера герба… Павшей Розы? — Арно повернулся к Ламине.

— Да. — ответ леди Мормонт был тверд, как и ее взгляд, который она обратила к ликам Богов. — Я готова взять в мужья Алестера Герба Павшей Розы. — непривычный титул был произнесен практически без запинки.

Ламина коротко взглянула на Алестера и улыбнулась.

По знаку Арно она опустилась на колени перед чардревом и сложила руки у груди в молитвенном жесте, молчаливо обращаясь со словами молитвы и благодарности к Богам.

«Благодарю вас, Боги! За милость, которой вы позволили мне любить и быть любимой. Прошу вашего благословения и клянусь, что буду любить его до конца моей жизни, быть с ним и в горе, и в радости, и в бедности, и в богатстве, пока мы живы…»

 

Он опустился на колени рядом, послушно складывая руки в молитвенном жесте. Алестер никогда не верил ни в каких богов, ни в старых, давно покинувших юг вместе с последними срубленными чардревами, ни в новых, ярких, благовоспитанных, причесанных в красивый слог Семиконечной Звезды. Если боги и были в этом мире, то они всегда оставались чем-то очень далеким от Алестера Тирелла, попросту не чувствующего над собой их прихотливой воли. Но здесь он то и дело вынужден был вспоминать, что Алестер Тирелл остался в прошлом.

«Если кто-то слушает… — проговорил он про себя, поднимая глаза на белоснежный и будто светящийся в темноте ствол сердце-древа, — я не прошу у вас помощи и не требую благословений для себя. Но она возносит вам искренние молитвы. Прислушайтесь к ним».

 

Короткая молчаливая клятва была дана, старые боги приняли ее истекающими смолянистой кровью глазами древних ликов. Теперь они наконец стояли вплотную друг к другу, и его пальцы уже без намека на дрожь расстегивали застежку плаща. Арно подхватил ткань с вышитым медведем, позволив Алестеру укутать Ламину своим плащом — пусть не родовым и с вымышленным гербом, но он наконец-то смог убедить себя, что это и не важно.

— Ты моя, а я твой, — тихо прошептал он слова уже южной клятвы, вкладывая в едва слышный шепот всю свою любовь и нежность.

— Я твоя, а ты мой… — так же шепотом произнесла Ламина, отзываясь эхом на слова Алестера. И не важно, были ли эти слова в церемонии северян, или пришли извне — они оказались как нельзя более к месту здесь, в этой освещенной неярким светом факелов Богороще, под пристальными строгими взглядами древних божеств.

Взяв из рук Арно плащ с гербом Мормонтов, она накинула его на плечи Алестера и закрепила застежкой в виде оскаленной медвежьей морды.

Глядя в глаза теперь уже мужа, Ламина будто бы светилась от счастья. Что бы их не ожидало в будущем, они встретят это вместе.

Белая Гавань

Возможный саундтрек

Морской ветер с каждой минутой усиливался, все больше и больше раздувая темно-пурпурный парус корабля. Под оглушительные крики чаек внушительная, но не лишенная некоторого изящества посудина словно бы нехотя резала холодные, цвета валирийской стали, волны, стремящиеся к берегу, чтобы встретиться с водами Белого Ножа и в водоворотах разбиться о непоколебимые волноломы гавани. Массив Тюленьей скалы надвигался все ближе, словно старый утес решил сняться со своего места и разметать в щепки корабль, но вот натужно скрипнул руль, и судно изменило курс, так что перед выгнувшимся, подобно лебединой шее, носом лег бескрайний простор океана, край которого где-то в безумной дали едва различимой белесой полосой был разделен с небом.

 

Капитан, пожилой и очень важный браавосиец, считал ниже своего достоинства двигаться во время плавания, оставаясь на корме, рядом с рулевым, но его могучий голос разносился по всей палубе, подгоняя матросов и не давая тем ни минуты отдыха: дюжие молодцы на голову его выше и вдвое шире в плечах без устали послушно закрепляли якорь, натягивали канаты, проверяли снасти, сносили в трюм последние тюки с грузом северных мехов и шкур и выполняли еще десяток мелких, но, несомненно, важных дел, о которых вещал могучий капитанский бас.

Алестер некоторое время прислушивался к потоку морских терминов и изобретательных ругательств, но быстро забросил попытки понять речь старого морского волка. Взгляд его был направлен на Белую Гавань, которая отсюда, с некоторого уже расстояния выглядела действительно белой: дома были выбелены известкой, а стены Нового Замка, цитадели лордов Мандерли, и Снежной Септы, соревновавшейся в красоте с септой Бейлора, были сложены из белоснежного известняка.

Они уплывали из Вестероса, чтобы никогда больше не возвращаться к этим берегам. Через пару часов Белая Гавань, крупнейший город Севера, где они нашли корабль до Браавоса, скроется за утесами, а спустя несколько дней плавания «Морской наездник» минует Персты и возьмет курс на Эссос. Алестер все старался себя убедить, что покидает берега Семи Королевств с легким сердцем, бросив все ненавистное… но он явно пытался обмануть себя, и сейчас пальцы до боли сжимали фальшборт, а вместо главных ворот Севера перед глазами стоял Хайгарден, так быстро переставший быть домом.

Хайгарден и всё, что он значил. Пожалуй, только на грани отъезда он понял, сколь, в сущности, дорог ему дом. И семья. Расставание с Эртуром грозило самыми сильными терзаниями. Их прощание и назвать-то таковым не получалось: короткий разговор, злосчастное письмо, ярость и отчаяние Алестера, недоумение Эртура… Разумеется, он уговаривал брата не бросать Вестерос и остаться. Эртур готов был со смертью отца вернуть Алестеру место лорда, ведь сам он считал себя совершенно непригодным для правления. Алестер не сомневался в словах младшего брата, тот действительно бы вернул все права и титулы… но тогда ярость клокотала слишком сильно, а сейчас… сейчас ему уже было плевать на звание Хранителя Юга. Он увозил из Вестероса не только горечь.

В маленькой каюте на двоих, которую на «Морском наезднике» занимали молодожены, ругань капитана почти не была слышна. Алестер уже вышел на палубу, а Ламина, ненадолго задержавшись, чтобы снять плащ, задумалась, глядя на единственную ценную вещь, которая была у нее — серебряную подвеску в форме герба Мормонтов. Подвеску, как память о доме и как свадебный подарок ей преподнес Рональд, взяв ее из семейного хранилища. Ламина вздохнула. Разговор с братом получился сложным, но Рональд, как будущий глава дома, уже сейчас рассуждал вполне зрело.

- Ты ведь уже не вернешься? Я знаю, что не вернешься… — голос брата дрогнул. — Я… Не могу понять твоего решения, не могу с ним согласиться… Но я принимаю его. Я сделаю все, чтобы Олав и Ирен выросли настоящими Мормонтами.

Ламина провела рукой по волосам брата:

- Мы сейчас едем в Кархолд, там… Состоится церемония. Я буду просить леди Лару принять регентство. Думаю, она не откажет. Прости, Рональд, но… Если я поступлю иначе, это будет неправильно. Я не могу нарушить свое слово. — она сняла кольцо с печатью дома Мормонт и протянула его Рональду. — Возьми. Береги его.

На следующий день Ламина и Алестер покинули Медвежий остров навсегда. На крыльце дома, обнявшись, стояли трое подростков — два мальчика и девочка, которые, не произнося ни слова, долго смотрели вслед уезжавшим, пока те не скрылись из виду…

 

Очнувшись от воспоминаний, Ламина убрала подвеску под платье и, задвинув сундучок под кровать, вышла из каюты, чтобы присоединиться к Алестеру, который стоял на палубе, глядя на удаляющийся берег.

Тихо подойдя к мужу, Ламина прижалась к нему, приобняв одной рукой за спину и, коснувшись губами его щеки, шепнула: — Мы справимся. Я верю в это.

Браавос

Возможный санудтрек.

Небольшая одноместная лодочка тихонько разрезала спокойную гладь канала, и волны с тихим плеском разбивались о вырастающие прямо из воды стены домов. Канал был совсем узким и практически пустым, лишь изредка попадались крошечные причалы, ведущие к запертым дверям, у которых можно было заметить такие же маленькие лодчонки, заменяющие браавосийцам лошадей. Шум величайшего порта в мире почти не достигал этой одной из самых незначительных артерий города, оставаясь всего лишь слабым гулом, врывающимся в спокойствие маленького канала из попадающихся поворотов и заглушаемым тихим плеском весла. У одного такого причала человек на лодке поднял голову и с вежливым интересом посмотрел, как промелькнула вдали баржа одной из знаменитых куртизанок — яркая, украшенная шелками и позолотой лодка на миг явила свою обладательницу, разодетую в цвета морской волны. Раздалось эхо стремительно удаляющейся мелодии флейты, и видение пропало, а лодочка причалила к одной из миниатюрных пристаней.

Причалив, человек сноровисто выбрался из лодочки и быстро, со знанием дела привязал швартов к причальному камню, выполненному в виде головы коня, порядком обветрившейся и явно очень старой. Быстрый взгляд пробежался в оба конца канала, словно человек желал убедиться, что его визит в этот дом останется незамеченным. Гладь канала теперь была зеркально неподвижна, и казалось, что этот закоулок одного из центральных районов города оставили его обитатели. Удовлетворенно кивнув этому обстоятельству, прибывший встал вплотную к цельной дубовой двери с окошком в центре, сейчас запертым. Сосредоточившись, человек четырежды постучал, следя, чтобы промежутки между ударами были идеально верными: короткий, длинный, короткий.

 

С тихим щелчком ставенка открылась, и посетителя с минуту изучали внимательные глаза. Он выдержал испытующий взгляд непоколебимо, хотя знал: при случае, глаза могут смениться заряженным арбалетом, небольшим, но смертельным оружием, вполне соответствовавшем девизу: «Безопасность не бывает излишней». Проверка была пройдена, окошко обратно захлопнулось, послышалась возня с засовами, и дверь отворилась, впуская гостя.

Человек оказался в хорошо ему знакомом закутке, окруженном с трех сторон стенами и с нависающим потолком. Отворивший дверь детина поприветствовал вошедшего кивком и сделал знак в сторону выхода из закутка, давая понять, что тот может идти. Пара шагов, и ноги в мягких уличных туфлях уже ступают по хрустящему гравию садовой дорожки, а одна из стен сменилась высокими, выше человеческого роста, розовыми кустами. Вот и эта стена оборвалась, так что человек оказался уже в небольшом саду — изрядная роскошь по меркам города, где каждый клочок земли ценится на вес золота. Следуя хорошо знакомыми извивами тропинки, он прошел к центру сада.

Посреди круглой площадки играл струями маленький фонтанчик, над которым в снопе брызг искрилась крохотная радуга. Сквозь эту радугу была видна беседка, тоже небольшая, как и все в этом миниатюрном садике. Стараясь ступать как можно тише, он обошел фонтан и заглянул в беседку. Красивая женщина в домашнем платье, подобранном, тем не менее, со вкусом, что-то рассказывала двоим детям: дочери лет шести и сыну, которому на вид было не больше четырех.

— Леди Ламина, — негромко позвал человек, приветствуя ее легким поклоном. — У меня послание для мастера Алестера, — с тем же рвением, с каким его хозяин требовал называть свою жену леди, он открещивался от собственного благородного происхождения, утверждая, что вестеросские лорды в Вольных Городах не водятся. — Из Вестероса, от лорда Эртура, — после некоторого раздумья добавил он, хотя не слишком одобрял необходимость рассказывать о делах сначала леди. Но раз уж он встретился с ней раньше, чем с Алестером, то придется все рассказать — таков уж был порядок в этой семье. — Из Хайгардена пришла весть, что леди Фоссовей скончалась. Лорд Эртур предлагает мастеру Алестеру вернуться… и, возможно, стать главой семьи.

Ламина, слушавшая приезжего с холодным спокойствием, на последних словах задержала на его лице испытующий взгляд и положила руку на плечо дочери: — Лара, дорогая, сообщи отцу, что к нему приехали… С новостями из Вестероса.  — и, дождавшись, пока девочка убежит, едва заметно кивнула, показывая на скамью в беседке:

— Прошу Вас, сударь, присаживайтесь. Алестер скоро подойдет. Как добрались?

Немилосердно пекущее солнце для нее, уроженки Севера, так и осталось тем, к чему она за столько лет не сумела привыкнуть в полной мере. Поэтому беседка в саду, рядом с фонтаном, напоминающая о том Юге, которого она так и не увидела, служила одновременно и спасением от жары, и местом, где она предпочитала проводить большую часть дня, занимаясь с детьми.

— Благодарю, прекрасно, — покладисто ответил он, цепким взглядом проводив Лару, которая напоследок бросила на гостя ответный любопытный взгляд, но быстро замешкалась и поспешила в дом. — Хотя дорога была, как обычно, выматывающей — Браавос слишком далек от Вестероса, — в его голосе мог бы скользнуть намек, но он слишком хорошо соблюдал нечто, могущее зваться субординацией, пусть и не принадлежал к людям военным. — Миледи не одобряет привезенные мной вести? — вдруг спросил он, то ли поддерживая разговор, то ли действительно будучи заинтересованным в ответе. Приглашение садиться он так и не принял, оставшись у входа в беседку.

— Браавос слишком далек от Вестероса… — словами же приезжего ответила Ламина и перевела взгляд на сына, который, притихнув, сидел рядом.
Длинные, почти до плеч, черные вьющиеся волосы мальчика достались ему явно от матери, но в чертах лица угадывались характерные признаки Тиреллов.

— Дэмиан, это невежливо. — негромко напомнила она сыну, который, забыв об игрушке, с которой занимался до того, как пришел посланец из Вестероса, с любопытством разглядывал гостя.

— Мне жаль, что леди Фоссовей скончалась, так и не увидев своих внуков. Но это все, что я могу сказать. — пожала плечами Ламина, снова поднимая глаза на гостя, стоящего у входа в беседку.

— В Хайгардене сейчас исход лета, на редкость длинного и щедрого, — вроде как невзначай заметил гость, кивнув на ответ Ламины. — Сады, говорят, красивы как никогда. Мне не довелось на них посмотреть, — что-то подсказывало: здесь он кривит против истины, но в голосе не было и намека на ложь, — но и слова способны впечатлить. Впрочем, когда я отплывал из Староместа, наслаждаться никто не спешил. Смерть леди Фоссовей огорчила многих… — было непонятно, чего добивается этот странный человек с его странной преданностью Алестеру и его семье.

Во взгляде Ламины не отразилось даже тени эмоций.

— Смерть всегда огорчает. Я не была знакома с леди Фоссовей, но передавайте, при случае, мои соболезнования лорду Тиреллу и его семье. — она чуть помолчала, но потом, внимательно взглянув на посланца, заговорила вновь. — Но иногда огорчает не сама смерть, сколько то, что она несет живым. Я надеюсь, что многих огорчает именно смерть леди Фоссовей, а не… возникшие с ее смертью проблемы.

Несмотря на то, что у Ламины не было особых причин относиться хорошо к матери Алестера, ее смерть, тем не менее, вызвала у нее лишь сожаление о том, что нельзя поправить.

Дэмиан, с любопытством прислушивавшийся к разговору, с детской непосредственностью, потянул мать за руку:

— А леди Фоссо…ей умелла? А почему умелла?

— Думаю, она умерла просто потому что была очень старой, — «и вредной». Разве что перед детьми Алестер мог умерить свою язвительность и говорить так, словно его инспектирует отряд септ. Он вошел в беседку, ведомый Ларой, которая вновь не удержалась от полного любопытства взгляда в адрес гостя. — Браавосийцы, например, всегда помнят о том, что несет старость… В Вестеросе любят об этом забывать, — эти слова были обращены уже не детям, хотя Алестер и подмигнул сыну, присаживаясь на скамью рядом с Ламиной. — Значит, родина шлет не самые веселые вести, Эдриан, — обратился он к человеку. Пальцы скользнули по волосам сына. — Подожди меня в кабинете, я сейчас буду.

Эдриан коротко кивнул, ничем не показывая легкого удивления от реакции на новость Алестера. В беседке с его уходом стало тихо, только фонтан продолжал издавать негромкое журчание, да время от времени подавала голос канарейка, живущая в ветвях яблони.

— Видимо, я вконец зачерствел, если не вхожу в число тех многих, кого огорчает именно смерть леди Фоссовей, — тихонько проговорил Алестер, обнимая одной рукой Ламину.

— Я понимаю, что ты чувствуешь, но... Это твоя мать, поэтому мне жаль. — Ламина легко коснулась губами щеки Алестера и отстранилась. — Эртур предлагает тебе вернуться, ты слышал?

За несколько лет, проведенных в Браавосе, Ламина уже свыклась с мыслью, что никогда больше не увидит родных. Иногда до нее доходили новости о семье, и она знала, что Рональд уже вступил в права наследования и показал себя истинным Мормонтом, а Ирен не так давно вышла замуж за одного из отпрысков дома Локки. Но ее дом теперь был здесь. Этот уютный садик с фонтаном, усаженный розами и яблонями, этот тихий канал и даже эта жара, которая поначалу так донимала ее, северянку, привыкшую к холодам даже летом — все было родным и любимым.

— Да, Лара все немедля выболтала, — девочка смущенно потупила глаза, как истинная леди, но, не услышав укора в словах отца, немедля просияла. — Он был не в восторге от перспективы стать лордом Хайгардена, что тогда, что сейчас… поэтому он станет, может, даже лучшим лордом, чем я, — он усмехнулся и вернул поцелуй. — Я уже давно не лорд, не Тирелл и не вестеросец. Ни к чему ворошить не самое приятное прошлое, мне хватит кое-каких весточек то оттуда сюда, то отсюда туда… Бесконечно счастливым я могу быть и здесь.

— Тогда… Мне кажется, сейчас самое время сообщить еще одну новость. — Ламина улыбнулась. Очевидно, перспектива никуда не ехать обрадовала ее намного больше, чем могло показаться. — К весне… нас станет пятеро.

И сейчас, когда она произносила эти слова, вряд ли кто-нибудь бы узнал в ней суровую воительницу с далекого Севера — столько счастья, любви и нежности было в ее взгляде, обращенном к самым дорогим людям в ее жизни, ради которых она готова была бы повторить все сначала — пережить Ров Кейлин, расставание с родиной и долгие месяцы привыкания и обустройства в Вольных землях.

[Osidius the Emphatic]

Эпилог Арно Карстарка и Бетани Рисвелл
(за авторством FromDarkTime и Osidius the Emphatic)

Винтерфелл, день спустя после празднования заключения союза Артоса и Лисары

— Не спишь? — в покои Карстарка зашёл Колл Даррин. Верный друг, воин, советчик, а в прошлом и наставник, был одет в чёрный камзол с кожаными вставками. На груди сверкало вышитое серебром солнце — герб Дома.
— Ты же знаешь, что нет, — чуть раздраженно бросил Арно, в который раз оглядывая себя в зеркало.
— Что ты, как девица, вертишься здесь?
— Иди в пекло, Колл! Может, мы ничего и не придаем огласке, но выглядеть хорошо я должен. Или ты так не считаешь?

Колл пожал плечами, ехидно ухмыляясь.

— Да, видела бы тебя твоя матушка...
— Тогда бы она меня до смерти замучила советами и упреками, — закончил за него Арно. Он поправил пояс и взял со стула плащ с таким же вышитым солнцем, как у Даррина. — Ты сделал то, что я просил?
— Конечно, вороны отправлены. Мои ребята вскоре прибудут сюда.
— Хорошо-хорошо, — задумчиво нахмурился Карстарк. — Меня не покидает очень плохое предчувствие.
— Знаю, но отложи заботы на завтра. Идём, милорд, лорд Старк и остальные ждут.

Арно глубоко вздохнул, пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. Наблюдавший за ним Колл тепло улыбнулся: суровый властитель Кархолда на миг сбросил личину лорда, и вот перед ним стоял обыкновенный молодой мужчина, готовый сделать смелый, но все-таки несколько несвойственный ему шаг.

Позже в одном из коридоров замка в ответ на его стук щелкнул засов, и дверь скрипнула, приотворившись. В проеме только что он видел лицо служанки, но вот уже другая фигура вышла в коридор, укрытая плащом, как и он сам, капюшон которого нависал над лицом достаточно низко, чтобы скрывать лицо. Ночь давно вступила в свои права, и все гости уже давно разошлись по предоставленным им опочивальням. В коридорах было пустынно, но тем и лучше: лорд Старк рассудил, что им не нужно лишних глаз, и они согласились с ним.

Бетани взяла предложенную Арно руку, и они вместе в сопровождении всего лишь двух других, самых доверенных своих людей, отправились в богорощу. Пока шли, они молчали, и весь путь до белеющего в неверном свете факелом чардрева леди Рисвелл чувствовала, как бьется в груди ее сердце, но как только они добрались, оно притихло, будто совсем остановилось, и едва Хранитель Севера взял ее руку в свою, становясь перед лордом Карстарком, ей показалось, что биение вот-вот остановится совсем.

И все же, услышав голос своего жениха, вопрошающий, кто идет предстать перед божьим ликом, и услышав свое имя, названное лордом Бероном, отдающим ее в жены, Бетани вдруг осознала, что волнение, затуманившее ее разум накануне этих минут, теперь почти совсем исчезло. "Да", - легко сказала она, стоило лорду Старку спросить, берет ли она Арно в мужья. И когда они опустились вдвоем на колени, чтобы воздать молитву Старым Богам, она молилась лишь о том, что все те, кто был к ней так добр все это время, оставались здоровы и счастливы как можно дольше.

И когда она расстегивала слегка замерзшими пальцами застежку плаща в виде серебряного солнца, то столько сосредоточенной серьезности было в ее взгляде, что Арно мог быть уверен: несмотря на то, при каких обстоятельствах был заключен этот брак, леди Рисвелл приносила свою брачную клятву всерьез.

И Арно смотрел в глаза Бетани и понимал: он все делает правильно. Пусть сейчас он не может с уверенностью заявить о чувствах, но однажды он полюбит эту девушку, заботу о которой добровольно взял на себя. А до тех пор он, как и было обещано, будет храбрым защитником и достойным мужем. Этой ночью вечно хмурый лорд Кархолда будет любящим и нежным. Этой ночью он будет принадлежать только ей, а она теперь навсегда будет принадлежать лишь ему.

Родники, родовой замок Рисвеллов, несколько дней спустя

"Айра!" — раздался зычный женский крик. Где этого дрянного мальчишку носит? Женщина склонилась над дрожащим телом ребенка, девчушки, из-за быстрых ног и непоседливого нрава выполнявшей в Родниках роль посыльной для самых разных обитателей замка. Сегодня Эрза — так ее звали — принесла новому лорду дурную весть и поплатилась за это. Говорили, будто, прочитав послание, лорд Григор побелел под стать покрывшей его голову седине и подозвал девчонку, чтобы отдать ей свиток. Когда же Эрза схватилась за бумагу в его руках, он ударил ее с такой силой, что та повалилась на пол, позже и не сумев встать, и страже пришлось ее выволочь, чтобы не прогневила она господина еще больше. Они принесли ее сюда, и Вэл, та самая женщина с зычным голосом, пыталась оказать ей помощь, пока ее собственный сын Айра приведет мейстера.

Эрза лежала ни жива, ни мертва, бледная и вся покрытая липкой испариной. Глаза ее были закрыты, время от времени она резко вздрагивала, но глаз не открывала. Вэл обтерла лицо девочки влажной тряпицей, промокнула и впадину на груди, куда стекался холодный пот. Она никогда не видела, чтобы один удар приводил к таким последствиям, и Старые Боги их сохрани, если новый лорд сделал это нарочно.

В сжатом кулаке девочка все еще держала смятый пергамент. И только мейстер чуть позже, не без помощи сына Вэл, смог вытащить бумагу из будто окостеневших пальцев.

— Из Винтерфелла ворон принес весть, что лорд Карстарк взял в жены нашу Бетани, — безэмоционально объяснил он женщине, стараясь унять дрожь в теле Эрзы. — Милорд Григор, как можно судить, сим поступком выразил свое отношение к этому.

Королевский тракт, на пути в Рейвентри, несколько недель спустя

Возможный саундтрек

Арно вот уже час сидел на грубоватом стуле и смотрел на огонёк свечи. Его одолевали тяжёлые думы. Часть процессии, в которой состоял его Дом, уехала далеко вперед, оставив занемогшего Хранителя Севера позади. Лорд Старк и остальные должны были догнать их еще день назад, но что-то помешало им в этом, и теперь Арно все же мысленно корил себя за то, что не остался подле своего повелителя, хоть и не мог ослушаться его же приказа продолжить путь.

В тенях скользнул силуэт, и вскоре девичья ладонь легко прикоснулась к его плечу. Карстарк чуть вздрогнул, обернулся и растерянно улыбнулся. Бетани стояла перед ним, закутавшись в меховую шкуру: по мере их путешествия дни и ночи становились все теплее, но до теплого климата Королевской Гавани было еще далеко.

— Разбудил? Прости, мне что-то не спится. Витает в здешнем воздухе что-то такое, — Арно положил свою руку поверх руки Бетани. — Мне тревожно. Лорд Старк должен был уже нагнать нас, но этого не случилось, и ни одного ворона от них мы до сих пор не получили. Не то, чтобы я не доверял Блэквуду, но..., — нахмурившись, он вновь вздохнул. — Нехорошее чувство.

Увидев в свете свечей серьезное выражение на девичьем лице, лорд Карстарк поднялся, и Бетани, перехватив поудобнее свою "накидку", обняла его, и он обнял ее в ответ так, словно находил в этом жесте по меньшей мере часть утраченного успокоения. Леди Рисвелл, ныне Карстарк, была лишена должной материнской опеки, рано лишившись матери, и многое из того, чему может научить девочку лишь женщина, ей приходилось, с чем-то подобным столкнувшись, познавать самостоятельно. Стоя в этом шатре, что служил остановкой по пути на Совет, она гладила супруга по волосам, не столько прижимаясь к нему, сколько прижимая его к себе.

— Все будет хорошо, — тихо говорила она. — Лорду Старку, должно быть, просто потребовалось чуть больше времени на исцеление. Но, может, так лучше? Он прибудет пусть и сразу в Рейвентри, зато не измученный спешкой. Один день ничего не изменит.

Говоря эти простые слова, Бетани передавала Арно свою веру, оставляя себе собственные тревоги. Эти слова и объятия, ей казалось, были тем, что ему было сейчас от нее нужно, а что бы от нее ни потребовалось, Бетани обещала себе всегда оставаться к нему щедра. Она думала: может, затем и нужны мужьям жены, чтобы когда больше не остается сил или веры, можно было обернуться к той, что всегда сохранит хотя бы немного для них?

Лицо Арно озарила улыбка.

— Наверное, не стоило тебе ехать со мной. Ты могла бы отправиться в Кархолд или дождаться меня в Винтерфелле, — Арно усмехнулся, представляя как Бетани одна, без него, прибывает в их замок и заявляет, что она — жена лорда Карстарка.

— Со щитом или на щите..., — вдруг произнесла Бетани так тихо, что Арно не смог разобрать сказанное, но почувствовал ее дыхание.

Он действительно не расслышал ее слов, но ощутил ее смятение и тогда разомкнул объятия, встав перед ней и встретив ее взгляд, будто горячо отвечал на ее слова, и склонившись вперед, и коснувшись ее приоткрытых губ поцелуем, будто сладостным образом закреплял свое обещание. Мгновенья спустя она чуть повернулась, коснувшись пальцами собственных губ, все еще чувствуя уже завершившееся прикосновение, и шкура из меха, до сих пор защищавшая ее от ночного холода, упала с белоснежных плеч, открывая взору Арно ее наготу. В дрожащем свете расставленных тут и там огней тени играли на бледной коже, будто дразня его, делая стоящую перед ним похожей на сотворенный из полумрака мираж, отчего представшие перед ним очертания становились еще привлекательнее, еще желаннее. Арно протянул руку...

В ту ночь им обоим было больше не до тревог.

Замок Рейвентри, еще несколько недель спустя

Дни с момента, как была прочитана печальная весть, что принес ворон Эдгара Блэквуда, тянулись долго. Карстарк был подавлен гибелью лорда Старка, никак не в силах отстраниться от мысли, что в смерти Берона есть и его, Арно, вина. И, как ни старалась, Бетани не смогла утешить его в его горе, и потому она разделила его с ним, как только могла.

Арно был полон печали, но терпеливо ждал. Как сообщил в послании Блэквуд, убийца уже был схвачен, и Карстарку не терпелось взглянуть в глаза того, кто посмел оборвать жизнь Хранителя Севера. Лорд до боли в пальцах сжал кулаки, прикрыл глаза...

"Надо подождать, - говорил он себе, — надо разобраться с советом и Грейджоями, и только потом... Да, надо подождать", — как молитву раз за разом повторял Арно, невероятным усилием воли смиряя готовый прийти на смену печали гнев.

Предательство сестры Берона вызвало у Арно сперва шок, а потом и вспыхнувшую в сердце ненависть, что быстро переросла в завладевшую разумом ярость. Карстарк не пожелал бы ничего и никого слушать, и лишь та самая привязанность к молодой женщине, нежданно ставшей его супругой, что действительно возникла за те недели, что они совершали путешествие на юг вместе, оградила его от необдуманных поступков и конфликта с лордом Блэквудом, который самолично принял решение, что суд должен пройти в Винтерфелле, отправив убийцу к семье, что была предана ею.

Еще больше его раздражали южане, также прибывшие на совет. Напыщенные и лживые, они говорили только о плате, долгах, ответных услугах и ни о чем, что имело бы смысл в предстоящей войне.

— Столько времени и всё впустую! — вот уже не сдержавший досады и злости Арно вышагивал туда-обратно по своим покоям. — Я знал, что мы не сможем договориться! Проклятье!

Совет не принес ожидаемых результатов: объединения сил не произошло и в конечном итоге все осталось на своих местах. Север — это Север, Запад — это Запад, а остальные поджали хвосты.

— Как трусливые псы! — в сердцах закончил Карстарк свой короткий пересказ совета для Бетани. — Мы возвращаемся на Север. Вороны в Кархолд и Винтерфелл уже отправлены, мои люди выдвинутся навстречу и..., — взгляд и тон Арно были полны решимости, но стоило ему встретиться с янтарными глазами супруги, поднявшей голову, и он почувствовал, как неожиданно непросто будет ему выполнить принятое решение. — После казни Лиренны мы вернемся в Кархолд, а затем мне предстоит путь в Родники, — при упоминании родного замка Бетани издала едва слышный звук, выдавший ее испуг. Ее губы разомкнулись, но... — это не обсуждается, — добавил ее супруг.
— Я и не собиралась перечить твоей воле, мой лорд, — лишь отвечала она. Арно отмерил три шага в сторону графина и кубков.
— Кто знает, как все обернется, — негромко сказал он, когда пальцы коснулись прохладных стенок чаши. — К тому же война с железнорожденными еще вовсе не окончена, — он добавил громче, — я должен увидеть сына перед…, — “возможной смертью” чуть не сорвалось с его губ, но, взглянув на встревоженную супругу, он закончил иначе, — перед столь долгим отъездом.

Замок Кархолд, около полутора лет спустя

Септа будет весьма недовольна, когда обнаружит, что леди Карстарк, не выполняя предписаний мейстера, ускользнула на улицу, но Бетани, не покидая стен отведенного крыла последние две недели, чувствовала необходимость в прогулке. Ее самочувствие улучшилось, но несмотря на это, чтобы "ускользнуть", ей потребовалась помощь служанки, которая шла теперь вместе с ней, отказавшись отпустить госпожу одну. 
 
Север — единственное место на свете, где летом выпадает снег. Как раз накануне прогулки продолжительный снегопад уступил ясному небу, и теперь богороща оказалась укрыта белым одеялом, а растущие здесь ели будто растопырили свои хвойные лапы, набрав в них снега столько, сколько смогли. Деревья создавали тень, а тень делала богорощу по-настоящему прохладной, и зимний след по обыкновению сходил здесь позже, чем в других частях замка. Однако, не сумев добраться до тропки, солнце освещало поляну, куда они вышли, так неистово, будто дарило ему все то тепло, что не растратилось на недоступные уголки чащи.

Бетани села на лавку, заранее застеленную служанкой меховым плащом, подняв ладонь и прикрыв глаза рукой: на свету снег слепяще искрился и резал глаза. Она вдруг подумала, что леди Лара не будет довольна, когда узнает, но пусть будут свидетелями Старые Боги, порой оказываемая ею забота становилась чрезмерно преисполненной предосторожностей. Впрочем, на то у всех — даже служанка хлопотала вокруг леди Карстарк с вечным беспокойством — были причины, и сердиться на подобное было бы, она считала, недостойно. Хотя спроси кто служанку, она сказала бы, что, похоже, госпожа сердиться не умеет вовсе.

Хозяйка Родников оставалась супругой лорда Карстарка уже почти два года, и около половины из этого времени она провела в Кархолде. Как и обещала когда-то себе перед ликами чардрев Винтерфелла, она принимала все, что происходило в ее жизни, со стойким смирением, но то ли в знак жалости, то ли в знак благословения Старые Боги подарили ей на редкость безмятежную судьбу, и хоть силы — и духовные, и физические — потребовались ей, чтобы пережить появление первого ребенка, оказавшегося мертворожденным, Арно, ее Арно через несколько месяцев вернулся к ней невредимым, сумев вернуть замок и земли Рисвеллов законной владелице, и она неустанно благодарила безмолвных Старых Богов за сохранность ее любимых. Впрочем, с тех пор поселились в ее сердце и страхи, что взамен всех оказанных высшими силами милостей ей не суждено стать матерью. Но спустя некоторое время она вновь испытала все те признаки, которые по научению мейстера указывали на то, что она носит под сердцем дитя своего супруга.

— Миледи, — неспешный ход мыслей был прерван голосом ее спутницы. — Нам лучше вернуться, становится прохладно.
— Хорошо, — ответила леди Карстарк. Наверняка же дело было не в несуществующей опасности холода, а в том, что служанка не хотела тревожить леди Мормонт, которая с каждой минутой была все ближе к тому, чтобы хватиться их, но Бетани ничего не сказала об этом, лишь попросив девушку помочь ей подняться. Вдвоем им удастся добраться до ее покоев достаточно быстро.  
 

***

Арно уже довольно долго стоял у окна, пытаясь прислушаться к уроку, происходившему за его спиной. И все же мыслями он то и дело уносился достаточно далеко отсюда, чтобы, забывшись, принять обязанную данным заданием паузу за окончание занятия и спросить:

— Кто мы, Рик?
— Карстарки, отец, — тотчас услышал он в ответ.
— Кто мы для других? Для Севера и Железного Трона? Для наших подданных? Для нашей семьи? Для Бетани?
— Мы — Солнце Зимы, отец, — заговорил мальчик. — Те, на кого можно положиться в трудный час. Верные вассалы Хранителя Севера и справедливые правители земель за Последней рекой.
— Милорд, я прошу прощения…, — начал было наставник Рикарда, но Арно уже кивнул головой, понимая, что тот хочет сказать.
— Простите, — сказал он, и, проходя мимо сына, коснулся головы мальчика, чтобы затем пройти дальше и направиться к выходу из зала. — Я более не стану вам мешать.

Ему казалось, что наблюдение за занятиями, рассказы о том, что он сам учил когда-то ребенком, помогут ему отвлечься, но все вышло иначе. Объяснения значений геральдики заставляли Арно задуматься о пестром сборище союзных стягов, которое ему довелось повидать не раз. Эти мысли несли его к не таким уж и давним событиям, когда был созван Совет, и в этот момент не ярость за все случившееся и не скорбь о павшем правителе и дорогом друге занимали его чувства, а воспоминание о взгляде янтарных глаз, блестевших в неверном свете факелов от наполнивших их слез.

Мог ли он рассказать, что в ту же минуту почувствовал что-то особенное к той, что смотрела на него из сохранившегося в памяти образа? Нет, Карстарк был слишком честен, в том числе и с собой, чтобы признать такое. Но он не жалел. За все то время, подчас нелегкое для него, что прошло с тех пор, как он согласился на “помощь” и взял эту такую еще юную девушку в жены, он никогда не жалел о своем поступке. И пусть он не мог дать тогда ей то, что, возможно, хотела бы для нее ее чистая юность — красивую историю про храброго воина, что спас деву в беде, он полюбил ее по-настоящему и теперь не находил себе места, поскольку ей, возможно, грозила опасность, предотвратить которую он не мог.

— Милорд, — септа нашла его, и ее появление на миг испугало его. Почему она пришла лично, а не прислала за ним? Неужели, его страхам суждено…, — Вы можете подняться к ней. Она звала ваше имя.
 

***

Дверь, отворилась со скрипом, и Арно особенно бережно прикрыл ее за собой. В комнате царил полумрак, и он прошел вперед, задавая все еще находящемуся здесь мейстеру немой вопрос.

— Вам лучше не продлевать свой визит дольше необходимого, мой господин, — сказал тот, собираясь покинуть комнату. — Леди Бетани необходим хороший отдых, — Карстарк ничего не ответил. По пути сюда он даже не взглянул на обоих новорожденных, желая как можно скорее увидеть ее, но теперь, когда это, наконец, стало возможно, тревога, мучившая его все это время, никуда не исчезла.

Бетани лежала, прикрыв глаза, и ее вид лишь подтверждал только что сказанное. Его руки, что могли бы легко дать защиту ей от внешней угрозы, столь умело и крепко держа меч, сейчас казались бесполезными, когда он столкнулся с той хрупкой беспомощностью, что сквозила в ее слабых движениях, когда она, услышав покинувшего их мейстера, увидела, кто пришел ее навестить, и повернулась к нему.

— Арно, — позвала его она, и ее голос прозвучал устало и тихо, и он почувствовал, как сжалось от этого его охваченной беспокойством за нее сердце.
— Бетани, — он присел рядом, взяв ее ладонь в свою. Он хотел спросить ее, как она, но она опередила его.
— Со мной все будет хорошо, — сказала она. — Не беспокойся обо мне, — он ничего не ответил.
— Ты знаешь, что о тебе говорят слуги? — на минуту между ними повисло молчание, и этим вопросом она прервала его.
— Что? — спросил он, не в силах отвлечься от тяготивших его о ее состоянии мыслей.
— Что улыбка на лице лорда Карстарка показывается не чаще, чем Солнце среди Зимы, — она улыбнулась, когда он взглянул на нее. Это не могло быть правдой. — Разве рождение твоих детей не достаточный повод для того, чтобы холод согрел солнечный свет? — Арно улыбнулся этим словам в ответ.
— Для тебя и для них у него всегда достанет тепла, — сжав в пальцах ее руку, он поднялся, чтобы, наклонившись, коснуться губами ее лба, и от его движений стоявшая свеча качнулась, и, капнув воском на лежавшую рядом пряжку из серебра в форме солнца, на миг сделала его таким же таким же горячим, какими были сердца представителей этого Дома.