[Тaб]

 

Ты помнишь, как заснул, но не помнишь, как проснулся. Открываешь глаза, сидишь посреди кромешной темноты, силясь вспомнить, кто ты и как здесь оказался. Мысли путаются, будто клубок ниток, с которым поиграл котёнок. Каждая попытка ответить самому себе на простые вопросы отдаёт нестерпимой болью, от которой наворачиваются слёзы, пробуждая внутри только одно желание: лечь на спину, закрыть глаза и скрестить руки на груди, приветствуя вечный сон.

Иногда мы не хотим ничего, кроме покоя, но память зовёт нас, и мы не в силах сказать ей “нет”.

Ты помнишь, кем был, но не помнишь, кем тебе пришлось стать. Ослабляешь мысли, позволяя им мчаться в неведомые дали. Боль отступает, словно волна, но ты знаешь: словно волна, она и вернётся, как только гнев охватит твоё, ещё живое, тёплое, сердце, и ты задашь себе вопрос, ответ на который скрыт в неведомых глубинах сознания. Ты не знаешь, кто прячет от тебя ответы. Возможно, неведомая сила, которая играла с тобой, будто с куклой; а когда ей надоело – выбросила тебя на обочину неизвестности. Возможно, это ты сам: совершил нечто страшное, поступок, при одной мысли о котором сводит зубы и теперь тебе хочется кричать от отчаяния, пожирающего тебя изнутри. Возможно, ответ сокрыт где-то посередине. Нужно лишь протянуть к нему руку.

Иногда внутренний страх мешает идти вперёд. Но мы берём в руки факел, разгоняющий тьму, а затем делаем первый, и самый важный, шаг навстречу неизведанному.

Ты помнишь о тех, кто шёл с тобой, бок о бок, но не помнишь их лиц и имен. Всегда есть выход. Единственная мысль продолжает пылать посреди великого ничего, словно путеводный маяк. Ты закрываешь глаза, позволяя темноте вокруг попробовать тебя на вкус, ощутить запах мыслей, прячущихся под толщей плоти, коснуться тёплого сердца, продолжающего биться вопреки всему. Оно таит внутри себя одно единственное послание. Ключ, способный отпереть любую дверь.

Я не боюсь.

Эта мысль бьёт, будто молния. Сотрясает до основания. Переворачивает с ног на голову, грозя выбить почву из-под ног и выбросить последние крупицы сознания в непроглядную бездну. На мгновение калейдоскоп образов обрушивается не тебя, словно ведро ледяной воды; но затем исчезает, так и не оставив ответов.
Это не конец. Столь простая мысль несёт в себе покой. А затем ты понимаешь, что, прямо сейчас сделал, тот самый, заветный, первый шаг, так и не оступившись. Вслед за покоем приходит надежда. Ты открываешь глаза.
 
С вами снова наше шоу!
Зычный голос, бьющий по ушам, вырывает тебя из оцепенения. Тьма отступает. Ты не знаешь, надолго ли, и не подстерегает ли тьма где-то совсем близко, выжидая подходящего момента. Нет, сейчас её нет.
Больше никому не нужно беспокоиться об оплате кабельного телевидения, потому что, ныне и присно, мы вещаем на волнах вашей памяти!
Есть лишь полупустая комната, объятая полумраком, силуэты мебели и…
Вы, наверное, и забыть забыли, когда видели нас в последний раз, верно? О да, с тех пор утекло много воды, но, как говорил мой горячо любимый дядюшка: слава Богу, что это была вода, а не кое-что похуже!
Громкий хохот, будто сбежавший из будничного ситкома, выбивает тебя из раздумий. Ты нервно вертишь головой, силясь понять, откуда исходит этот звук, пока не замечаешь старенький телевизор, стоящий на облупленной тумбе, прямо перед тобой. Его экран затянут помехами, но, пусть и с большим трудом, тебе удаётся различить мужчину, смотрящего в камеру; он одет с иголочки и энергично жестикулирует, продолжая свой пространный монолог…
И куда же я подевал свои манеры?! Так взбудоражен нашей встречей, что до сих пор не представился! Впрочем, наверняка, вы и так помните своего бессменного ведущего мистера $@#&!
Накатившая волна белого шума заставляет тебя поморщится и не даёт разобрать его имя. Незримая толпа отвечает ведущему свистом и восторженными воплями. А он всё улыбается, широко, будто кукла. Улыбается, даже когда говорит…
Как и всегда, я пригласил в нашу студию очень важного, и без сомнения, интересного гостя! Это непревзойдённый мистер @#%...
Помехи снова больно бьют по ушам.
Великолепный автор, нашумевшего мультипликационного сериала: “Сбежавшие зверята ищут новый дом”! Поприветствуем его аплодисментами!
Зная, что будет дальше, ты, зажмурившись, затыкаешь уши, но… это ни капли не помогает. Громкие хлопки, вперемешку с криками незримых телезрителей настигают тебя, заставляя крепко стиснуть зубы. Кажется, что эти звуки издаёт вовсе не старенький телевизор. Похоже, они транслируются прямо в твою голову.
Не стоит вам так. У нас у всех есть свои мысли, а я просто поделился своими с людьми вокруг. В этом ведь нет ничего сложного, верно?
Ты видишь, как экран делится на две половины; справа, как и прежде, сидит ведущий, мужчина с улыбкой до ушей. Слева… на мгновение тебе кажется, что это всего лишь его зеркальное отражение, но потом ты понимаешь, что костюм гостя тёмный, тогда как ведущий одет в серый. И голос у него ниже, грубее. Впрочем, менее похожими мужчины быть не перестают. Они напоминают кукол, произведённых на одной фабрике, одной из которых перед выпуском в свет наскоро перекрасили одёжку, а затем наградили новым именем. Не именем, нет. Названием.
А вот тут я мог бы поспорить!
Ведущий наигранно смеётся. По крайней мере, так тебе кажется. Его слова пропитаны фальшью и показным задором.
Многие, выражаясь фигурально… транслируют свои мысли, но лишь подлинные гении имеют возможность поделиться чем-то кроме… мусора, понимаете? Только они в силах подарить нам по-настоящему умные мысли, и, без всякой лести скажу, вы – один из тех самых гениев! Зрители меня поддержат.
Невольно щуришься, когда очередной поток свиста вперемешку с жуткими воплями обрушивается на тебя, будто волна.
Всё, хватит…
Гость нервно смеётся, кажется ему неловко.
Может, перейдём к делу, а?
Конечно, конечно! Что-то я разошёлся. Но это неудивительно, у нас такой повод….
И для меня честь стать первым гостем после возвращения вашей программы в эфир.
Как и для нас мистер, $@?$; для нас это даже большая честь, пусть вы, возможно, так в этом и не признаетесь, но это сущая правда. Воистину…
Ведущий неловко посмеивается.
Немытые массы не привыкли обращать внимания на творчество тех, кто выходит за рамки их понимания, сформированные… окружающей средой, которой выгодно подобное отсутствие вкуса, или желания просвещаться…
Мистер…
Да, прошу прощения, но я к тому, что наша программа, и наши зрители, не из таких! И да, перейдём же, наконец, к делу!
Звучит громкая музыка, на экране проносится эмблема программы. На мгновение кажется, что ты попал в пятидесятые и смотришь одну из передач того, Богом забытого, времени.
Но, побаиваясь строить предположения, или делать хоть какие-то выводы, ты лишь крепче вжимаешься в скрипучее кресло, которое, впрочем, вовсе и не скрипит; готовишься увидеть продолжение таинственного эфира, вещаемого на волнах… твоей памяти. Это слово, невольно вызывает у тебя чувство глубокой тоски. Ты крепко сжимаешь кулаки, когда холодок пробегает по коже. От правды нельзя сбежать. Она, всегда, настигает нас, тем или иным, образом.
 
Год прошёл с того момента, как мультипликационный сериал “Сбежавшие зверята ищут новый дом” стал выходить на нашем телеканале. Он сразу же заслужил любовь публики и высокие оценки кинокритиков, однако…
Ведущий замолкает. Прочищает горло.
Из-за трагических обстоятельств, наш телеканал не смог показать весь запланированный материал, не говоря о продолжении…
Это печально.
Печально, и нас просто завалили письмами!
Голос ведущего переполнен задором, он смеётся. Это выглядит слишком неестественно.
Наши зрители хотели знать, чем всё закончится. Эта история, она… просто поразила их воображение… Но, наверное, не все, кто смотрит нас здесь и сейчас, знают о чём, мы, прошу прощения…
Ведущий начинает перебирать бумаги, лежащие перед ним. Ты, невольно, замираешь, то ли из страха, то ли из… предвкушения.
Это история о несчастных зверятах, которых выкрали из их семей злые экспериментаторы… Это никому не испортит впечатление?
Нет, будьте добры, продолжайте.
Так вот, их похищают полубезумные экспериментаторы, сбежавшие из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время - в привычном понимании, - на… концептуальном уровне…
Незримые зрители охают.
Их прошлое туманно. Будущее неизвестно. Мотивы подёрнуты завесой… тайны. Но они похищают несчастных зверят и начинают свои... без сомнения, изуверские, эксперименты. Такая фабула не казалась вам слишком… жестокой? Обычный среднестатистический зритель после тяжелых рабочих будней явно не ожидал увидеть столь… необычное шоу.
Конечно, у меня были опасения и я до последнего был уверен, что ваш телеканал не станет покупать права на показ…
НАШ телеканал оказался куда прогрессивней любых ваших ожиданий. Разве это не прелестно?
Полностью согласен, мистер $@#. Мне даже не пришлось ничего вырезать, пусть изначальная задумка и была весьма жестокой, особенно на фоне этого скандала. Ну, вы помните, наверное.
Мерзкие живодёры! Только и мечтаю о том, чтобы они оказались на месте несчастных зверят.
Солидарен с вами, пусть я и не сторонник столь радикальных мер. Так вот, несмотря на прогрессивные взгляды вашего телеканала, перед тем как передать ему готовый материал, я, всё-таки, подверг его своеобразной самоцензуре. Совсем немного, но быть может, именно это и спасло меня от участи быть сожжённым на костре.
Ведущий смеётся.
Например?
Несколько сцен изнасилования, сексуальные извращения, сопряженные с употреблением тяжёлых наркотиков, немного каннибализма и… я не хочу об этом говорить, простите.
Ничего страшного, мы может перейти к…
В то время я был не в лучшем состоянии, в голову лезли такие идеи, в общем, слава Богу, я вовремя выбросил их в камин.
Гость издаёт нервный смешок.
Тогда вы точно будете не против небольшой паузы!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран гаснет, а затем, среди паутины помех, появляется небольшое здание с ослепительной неоновой вывеской.
Бар “Маттон” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы провести вечер под светом кроваво-красной луны…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Тебе хочется спать. Вместо ответов на вопросы, здесь и сейчас, ты видишь лишь… нечто невнятное. Без сомнений, оно пробуждает тревогу, заставляя тебя крепко вцепиться в подлокотники, но… с каждым мгновением тревога слабеет, а на её место приходит банальная усталость. Всё бы так и закончилось, если бы не…
 
Интересно, ему ещё не надоело?
Понятия не имею.
Надейся на лучшее, готовься к худшему…
Совет на все случаи жизни.
 
Поговорим о наших главных героях, вы не против?
Программа возвращается в эфир.
Нет, конечно.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. С невероятным трудом, прошу заметить, но всё-таки удаётся. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и… задаются главным вопросом: “А почему, собственно, мы? Разве заслужили бедные, несчастные, зверята такую участь?”
И многие, возможно, скажут: “Конечно же, не заслужили, бедные несчастные зверята!” но именно тогда мы и увидим их прошлое. Эти сцены… наверняка, заставят многих изменить своё мнение.
О да, вы коснулись очень важной темы…
Философской, я бы сказал… библейской.
Ну, может и не настолько важной, но всё-таки. Первым появился образ кота Тома…
Мой любимый персонаж!
Перед ним были открыты все пути. Он мог бы сделать всё, что угодно, но вместо этого прожигал свою жизнь, тратя её на страдания, которые сам и выдумал. Это печальная история, но вовсе не редкость в наши дни. И знаете, что?
Ведущий вопросительно кивает.
Только сбежав от полубезумных нацистских экспериментаторов, котик Том понимает, сколько времени он потратил впустую. Сколько шансов он упустил. Сколько подлинных возможностей променял на воздушные замки, которые существовали только в его воображении.
Выходит, пережитые испытания… открыли ему глаза?
Возможно, они стали первым толчком.
Первым шагом навстречу неизведанному.
Ведущий и гость синхронно кивают друг другу. Они и вправду походят на отражения.
Мурашки проходят по твоей коже, от спины до самых плеч. Коснувшись головы, они забираются так глубоко, как только могут, и ты закрываешь глаза, ощущая эти странные, безмерно приятные покалывания где-то там, в самой глубине спрятанной под толщей волос, кожи и костей плоти.
Ты всё ещё не помнишь, но отголоски памяти тянутся и взывают к тебе.
А они всё говорят, говорят и говорят…
 
Затем была лисичка Алис.
О, этот образ тоже показался мне весьма и весьма занятным. Обычно, в массовой культуре, любовь… освобождает; но в случае с лисичкой Алис мы видим обратную сторону медали.
Именно. Мне хотелось показать тёмную ипостась любви. Страсть, которая затмевает всё вокруг, застилает взор кроваво-красной пеленой, превращается в, не побоюсь этого слова, смысл жизни. А затем сбивает тебя с ног, оставляя валяться в грязи и захлёбываться слезами.
Весьма… мрачная картина, хочу заметить.
Ничего в этой жизни не стоит воспринимать слишком серьёзно, вот что я хотел сказать. Возможно, лиса Алис это поймёт.
Как насчёт бобрицы Стефани?
Кто-то считает её бунтаркой, но это точно не я. Бобрица Стефани подросток, понимаете? Подросток, на которого возложены большие надежды, которые она боится не оправдать. Но ещё больше она боится потерять саму себя, позабыть о том, что прячется глубоко внутри, под слоем масок, которые надевает каждый из нас. Поэтому, стиснув зубы, она продолжает играть в послушную девочку и - когда никто не видит, конечно же - она, с горящими глазами, преступает закон. Это не вопрос бунта. Это попытка понять, кто ты такая, на самом деле.
Возможно, пережитые испытания помогут ей найти ответ.
Возможно, так и будет.
Остаётся зайка Элсбет.
С ней всё не так просто. Вы, наверное, и сами это заметили.
На первый взгляд она кажется… слишком невинной.
Именно, но если приглядеться, то и тут вы найдёте скелеты в шкафу. Мечты заменили ей жизнь, понимаете? Она не видит ничего, кроме картинок в своей голове. Картинок счастливой жизни, светлого будущего, мира, который во всём превосходит повседневную серость. В мечтах, как таковых, нет ничего плохого, более того, зайка Элсбет идёт им навстречу; но сама не замечает, как в погоне за мечтами её жизнь оборачивается прахом.
Но вы же не хотите сказать, что людям не стоит предаваться фантазиям?
Конечно же нет. Но всем нам стоит соблюдать хрупкий баланс между серой повседневностью и безумными красками, которые поджидают нас среди мира грёз.
Возможно, зайка Элсбет придёт к такому же ответу.
Возможно. Мне хотелось бы в это верить.
Вы невероятно интересный собеседник, мистер %@#$, но перед тем, как мы продолжим…
Ведущий поворачивает голову и смотрит прямо в камеру. Ты невольно ловишь его взгляд, и, словно заметив это, ведущий подмигивает.
…нас ждёт небольшая пауза!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран тухнет, а затем, среди паутины помех появляется огромное здание, объятое неоновым светом.
Ночной клуб “Смертный грех” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы встретить конец света…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Ты качаешь головой, крепко сжав её по за виски. Память кипит, пробуждаясь после зимней спячки. Теперь ты помнишь их имена, помнишь сезоны, помнишь шпили, тянущиеся ввысь. Железного Бога, Хозяев… отражение в зеркале. Ты помнишь Вавилон, и мысль о нём отдаёт вкусом слёз. Ты помнишь многое, но…
Ты не помнишь себя.
 
Мы могли бы сказать всё прямо.
Но не можем, ты знаешь правила.
Глупые, глупые правила…
Потерпи, ещё немного осталось.
 
И мы снова в эфире.
Ведущий откашливается.
Ваш бессменный ведущий мистер $@$ и наш непревзойдённый гость мистер %#%@, автор нашумевшего мультипликационного сериала “Сбежавшие зверята ищут новый дом”!
Очередной взрыв аплодисментов заставляет тебя зажмуриться.
Как мы помним, после невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, вне всяких сомнений, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий…
Невероятные повелители стихий – это, можно сказать, старое поколение героев, которые ищут себе преемников и находят их в лице несчастных зверят. Конечно, их взор больше не горит энтузиазмом, в сердцах не пылает пламя бунта, а слово “принципы” вызывает лишь смех; но вопреки этому, невероятные повелители стихий приходят зверятам на помощь, продолжая верить в добро и силу дружбы, еще живущих отголосками воспоминаний где-то в глубине разбитых сердец.
Сила дружбы – это ведь… очень важное понятие в рамках вашего мультипликационного сериала. Когда несчастные зверята собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце тёмного леса, и те начинают учить их запретным техникам, которые были и остаются единственным шансом несчастных зверят одолеть слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, то… у них ничего не выходит. И только во время финальной битвы, когда слуги полубезумных нацистских экспериментаторов начинают штурмовать секретную базу невероятных повелителей стихий…
Именно. Только тогда несчастные зверята осознают всю важность силы дружбы, которая и является связующим звеном для всех запретных техник.
По-моему, это потрясающе.
Эта тема вовсе не нова…
Но только вы смогли показать, сколь важна дружба, в таком свете. Это не может не вдохновлять.
Может быть, я никогда об этом не задумывался.
Ну а теперь, если никто не против, а я знаю, что вы только этого и ждали…
Незримые зрители охают.
Мы перейдём к самому интересному!
Кажется, я знаю, к чему вы ведёте.
Гость издаёт смешок.
Финал, который так и не был показан…
Который вовсе и не финал.
Вот именно. Трагические обстоятельства заставили нас оборвать трансляцию вашего мультипликационного сериала на самом интересном месте.
А они хоть помнят, на чём мы остановились?
Теперь в камеру смотрит гость. Ты ловишь его взгляд. Намеренно. И… всё верно, он подмигивает тебе.
Помнят, конечно, зуб даю.
- Вавилон, - тихо шепчешь ты.
Они переглядываются, всего на мгновение. Но ты видишь всё.
Несчастным зверятам пришлось бежать…
Силы оказались неравны.
Столько попыток… и всё впустую.
Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов были в шаге от победы, но…
У невероятных повелителей стихий нашёлся свой ответ.
- Вавилон, - повторяешь ты одними губами.
Они смотрят на тебя, с экрана старенького телевизора, не отрывая взгляда.
Все карты на стол в обмен на последний шанс.
Запретная техника, о которой не говорят вслух.
Величайшая жертва это…
Всегда ты сам.
Он сделали всё, чтобы открыть врата в…
- Вавилон, - произносишь ты в одних только мыслях.
Они кивают тебе. Синхронно. Будто отражения в зеркале.
Вавилон.
Отвечает ведущий.
Вавилон.
Говорит гость.
Город, которого нет на картах.
Город, куда ведут все пути.
Там бы всё и кончилось, верно?
Может быть. Это была идея. О городе, вне времени и пространства, о шпилях, тянущихся ввысь, Железном Боге, Хозяевах, отражениях в зеркалах…
Погоди, погоди… Мы ведь не можем, правила, сам знаешь…
Точно. Забыл на секунду, извини.
Ведущий прочищает горло.
Так вот…
Он широко улыбается, глядя в камеру.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий. Они собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце темного леса, где те начинают учить несчастных зверят запретным техникам, основанных на силе дружбе. Но, прямо посреди обучения, секретную базу находят слуги полубезумных нацистских экспериментаторов, и, тут же, пытаются взять её штурмом. Только тогда несчастные зверята понимают, насколько важна сила дружбы, для того, чтобы использовать запретные техники, но… Становится слишком поздно. Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов врываются на базу, и невероятные повелители стихий объединяются, чтобы использовать самую запретную технику…
Они жертвуют собой…
Подхватывает гость.
И открывают врата в Вавилон.
На этом животрепещущем моменте, из-за трагических обстоятельств, нам пришлось оборвать трансляцию столь великолепного мультипликационного сериала.
Это событие едва не подкосило нас…
Но как говорил мой горячо любимый дядюшка: Что поднимается, должно пасть. Что пало, должно возвыситься вновь!
Мудрая мысль, ведь…
- Хватит! – ты обрываешь их на полуслове, махнув рукой.
Незримые зрители охают.
- Понял я, это всё… какая-то метафора, но… - ты невольно морщишься, потирая переносицу, - мозаика никак не складывается…
 
Ну наконец-то!
Голос ведущего пропитан восторгом.
О да.
И гостя тоже.
Теперь мы можем говорить напрямую, это отличная новость!
Они так и смотрят на тебя с экрана телевизора, освещающего комнату, подёрнутую полумраком. Будто братья-близнецы.
Ты можешь спросить нас о чём угодно. Ты и вправду это заслужил.
- Имена, сезоны, город… я вспомнил их. Вспомнил всё, но… - ты качаешь головой, - я не помню себя. И… вы ведь тоже… вас там не было. Кто вы такие?
Это всё память.
Коротко отвечает гость.
- Моя? Я при смерти, выходит?
Нет.
Ведущий смеётся.
Ты и есть память. Идея, которая возникла посреди небытия, пылала, будто светоч, но затем…
Затухла, когда всё оборвалось.
- Я… я не понимаю… нет, правда.
Это место… словно фабрика отживших идей, выброшенных в небытие. Они… так и остаются здесь, пока не померкнут посреди кромешной тьмы.
Не исчезают из памяти.
Не забываются.
- Это сложно, - ты шумно выдыхаешь. – Так зачем весь этот кипишь с…представлением, и… вы так и не ответили на главный вопрос, причём тут…
Вавилон.
Ты киваешь.
- Как я с ним связан?
Ты был там. Был одним из…
- Потерянных.
Не зверят, точно.
История оборвалась, не была закончена, ты отправился сюда…
- Словно на каторгу.
Теперь кивают они.
- А вы-то кто?
А мы просто статисты.
Те, кто помог тебе вспомнить.
Здесь нет ничего важнее памяти…
Считай нас акушерами.
Не самое плохое сравнение.
- Память внутри памяти… голова кругом. Но я так и не понял главного…
Ты невольно смеёшься, глядя на затянутый помехами экран.
- Зачем всё это, а? Зачем было вытаскивать меня из темноты? Зачем… напоминать мне обо всём?
Ты забыл?
Мистер @#$ смеётся.
Ты сам так захотел. Мы никого не заставляем.
Мистер %#$& вздыхает.
Но это не единственная причина, сам понимаешь.
Ты нужен ему.
- Не понимаю.
Иногда идеям суждено вернуться.
Вырваться из этой тюрьмы.
Считай это путёвкой на волю. А там…
Кто знает, может, тебе и не придётся возвращаться.
- Твою-то мать… - ты нервно смеёшься, не веря своим ушам.
Они смеются в ответ.
- Но я ведь… всё равно забуду… всё это, верно?
Таковы правила, ничего не попишешь.
Глупые, глупые правила…
- Знаете… может оно и к лучшему.
Ты вздыхаешь, обводя, подёрнутую полумраком, комнату взглядом. Всё это кажется… одним большим сном и больше всего на свете тебе хочется проснуться.
Ну как, ковбой, готов снова сесть в седло?
Вавилон ждёт.
- Только оставьте мне большую пушку, повешу её на бедро.
Ты смеёшься.
Они смеются в ответ.
Словно круги на воде.
Словно… в твоей голове не остаётся слов. Там есть только краски, запахи и чувства, смешанные в незримом калейдоскопе.
Ты вдыхаешь полной грудью, с головой окунаясь в эту бушующую пучину. А затем…
Открываешь глаза.

 

https://youtu.be/t99KH0TR-J4

 

 

Мастер
Рыцари

Лайон
Алис Кейтли

Бивер
Стефани Сайлент
Лютер Сайлент
Ричард Робинсон
Тереза Олсен

Кайра
Элсбет Рояр
Близнецы О'Флаэрти

Лео
Дарья Бисонин
Джон Саммер

Серебряная
Ким Франклин

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 19:07

[Серебряная]

Тебя как звать?

 

Псих.лечебница "Огни коричневой долины", раннее утро 24 декабря

 

- К-к-к... Ким. А?

 

Девушка слегка поёжилась, словно бы сбрасывая невидимый груз с плеч - и тут же на неё накатила странная усталость. Ноги подкосились, и она бы упала на землю, не подскочи верный скейт сзади - приземлившись точно на него, она слегка погладила шевелящиеся корни удивительного организма. Да, этот талисман казался ей живым - более того, он уже давно стал частью Арлекина, словно бы врастая в его существо, да так крепко, что представить одного без другого было попросту невозможно. Хихикнув в ответ, светловолосая посмотрела на собеседницу, и вдруг её живот заурчал, сигнализируя своей обладательнице - пора бы и откушать яств заморских. Увы, город был её незнаком, но в любом городе есть и своя изнанка - а там кое-кто обитает...

 

- Ну и воняло же от него! Блин, как есть-то хочется... Нет, есть у меня кусок хлеба, да это и на одну не хватит... Слушай, если у тебя аппетит не пропал с его вещаний, не хочешь перекусить? Извините, гран-мадам, университетов не кончали и благородными нас фигушки назвать, так что без скатерти, ложечек и прочего, как умеем и поём! Нет, петь я не буду, пожалею твои изящные ушки, а то ещё свернутся в трубочку. Короче, есть таки идея... Вроде пошурудить у местной интеллигенции, кое-что они мне подскажут - если я не разучилась говорить с ними. Не подождёшь меня здесь чуток?

 

И она в смущении протянула спутнице краюшку хлеба, чтобы та подкрепилась хоть немного.

Сообщение отредактировал Серебряная: 14 января 2017 - 00:22

[Leo-ranger]

Псих.лечебница "Огни коричневой долины", раннее утро 24 декабря

- А я - Даша, - представилась музыкантша и отказалась от хлеба. - Что-то это чучело огородное отбило… буквально… у меня всякий аппетит, спасибо, - она ненадолго задумалась и всплеснула руками. - А я, между прочим, умею петь и очень даже неплохо. Получше многих певцов попсы, - Дарья презрительно фыркнула. - Этим, пожалуй, и займусь, пока ты трясешь местную "интеллигенции"… о ком ты вообще, кстати?

[Серебряная]

Псих.лечебница "Огни коричневой долины", раннее утро 24 декабря

 

- Ну... Я мало что помню из прежней Жизни, росла по большей части на улицах, и не в самых лучших местах. Как думаешь, с кем мне приходилось общаться? Они вызывают отвращение, и одно неверное слово - как может случиться всякое. Но, когда умеешь говорить, то вместе с этим приобретаешь уважение. Нищие, бандиты всех мастей - от мелочи и до главарей преступных синдикатов. Думаю, что мне удастся разыскать несколько таких ребят на улицах - пусть и города я не знаю... А ты всё же поешь, ладно? Я могу надолго убежать, сама-то отыщу в трущобах чего. А мне пора, сюда вряд ли кто сунется - так что не тронут...

 

Она вложила собеседнице в руку пакетик с хлебом, где обнаружился ещё кусочек чего-то, напоминающего засушенную рыбку. Хихикнув, девушка вскочила на скейт, который тут же приподнялся на несколько футов, и сделал круг почета вокруг Даши, счастливо хохоча от нахлынувших эмоций. Вновь лететь, мчаться и не важно, куда - это чувство захлестнуло ту, которая звала себя Арлекином. Расслабившись, она зависла перед собеседницей, и весело ей подмигнула. Разумеется, пускаться в таком виде на разговор - нечего было и подумать, а потому скейт плавно опустился на землю. Маска придавала ему совершенно обычный вид, но вот за ней открывалось нечто интересное, привлекательное и одновременно жуткое. Древесные корни сцепились в клубок, непрерывно двигаясь внутри друг друга, то и дело проникая внутрь ног скейтерши, когда она вставала на него - казалось, что они и правда одно существо. Ещё одна улыбка, беспечный взмах тонкой руки - и девушка мчится куда-то по улицам города, забираясь всё глубже в его недра - туда, где нет места Радости, но процветают пышными клумбами людские Страсти.

 

- Куда мчишься, красоточка?

Сообщение отредактировал Серебряная: 14 января 2017 - 00:48

[Тaб]

Совсем не Багдад, Время не имеет значения
Точка зрения Джимми

…привыкли, что всё начинается с начала, но когда приходят ОНИ понятия начала и конца отвергаются как концепции. Мы привыкли, что время линейно, но когда приходят ОНИ, точка превращается в сотню лучей. Мы привыкли, что существуем, но когда приходят ОНИ становимся вымышленными героями телевизионного шоу. Мы привыкли к причинам и следствиям, но когда приходят ОНИ, любой процесс распадается на миллиард составляющих, а затем собирается воедино под иным углом. Мы привыкли к простым концепциям, но когда приходят ОНИ горючие слёзы становится заливистым смехом, стон смертельно больного обращается в сдавленный крик новорождённого, клетка с проржавевшими прутьями превращается эдемский сад, а ты навсегда забываешь собственное имя… Когда приходят ШПИЛИ ЙОЛЬРУНГДА тебе лучше бежать, бежать пока кровь не застучит в висках нестерпимой болью, бежать, пока дыхание не собьётся, отзываясь едва слышным хрипом, бежать, пока ватные ноги не обрушат тебя в ослепительно белый снег. Тогда останется лишь вознести последнюю молитву…

Ещё немного и ты бы расхохотался ей прямо в миловидное личико, забрызгав его слюной из собственной пасти. Но салфетка приятно холодит кожу, а внимание, ещё приятней, подогревает самолюбие. Ты и тогда-то не походил на принца на белом коне, сейчас — тем более. Больше похож на очередного Вавилонского отброса, который готов подставлять задницу в тёмной подворотне ради очередной дозы «хмурого». И всё-таки тебе хочется истошно захохотать, подняв взгляд к небу. Захохотать, потому что, в кои-то веки эта крошка права. Больше всего ты мечтаешь о том, чтобы нажраться до потери пульса в очередном прокуренном баре, название которого не запомнишь ни ты ни добрая половина его полуночных завсегдатаев, затем трахнуть первую попавшуюся шлюху, прямо в вонючем туалете (Не забыв про резинку, меньше всего в этой жизни тебе хочется подхватить СПИД или ещё какую дрянь), ну, а потом свалиться в придорожную канаву, так и не добравшись до дома, на заплетающихся ногах.
Именно в таком порядке, потому что тебе безумно надоело всё вокруг. Надоел этот сон, надоел мямля-Брайан, надоел Вас, который продолжает строить из себя сурового старшего братца, надоел снег — ты только сейчас обращаешь на него внимание — который сыпется с неба здоровыми хлопьями, устилая пляжный песок.
— Конечно, прямо сейчас мне хватит и просто баночки Пеппера, — ты всё-таки отвечаешь крошке голосом, насквозь пропитанным желчью, потом добавляешь, шёпотом, — сушняк.
А снег продолжает падать с неба, и, по какой-то немыслимой причине тебе становится… тревожно. Сам не знаешь, почему. Может быть при взгляде на сугробы в твоей головы всплывает образ Его величества. А может и нет…
Надеясь развеять сомнения, ты поворачиваешься к Брайана, делая вид, что ничего не замечаешь (Ну да, конечно), а затем спрашиваешь, вполголоса:
— Решил вспомнить про Рождество? — смеёшься, скорее для галочки, поворачиваешь голову обратно и твоё сердце уходит в пятки.
Среди белёсого тумана, на горизонте, виднеются силуэты огромных башен, тянущихся к небу. Их высоченные шпили теряются среди туч и облаков, пробивая насквозь темноту, усеянную мириадами звёзд.
И вот тогда-то ты начинаешь понимать, что к чему.

Вавилон, 24 декабря 5 часов, 35 минут, 43 секунды
Ким

Предрассветный Вавилон всегда объят туманом. Это придаёт ему особый шарм, особенно, когда на улицах города пусто, словно в городе-призраке, где сбываются самые страшные мечты.
Ты мчишься по тротуару, отчаянно стараясь на замечать холода. Но тело тебя не слушает: стучат зубы, сжимаются мышцы, кожа становится всё холодней на ощупь, а Маска ещё и бледнеет.
Вавилон пуст, ты проносишься мимо магазинчиков, кафе, одного бара и вовсе не круглосуточной заправки — и не видишь никого. Лишь старик, обёрнутый в пальто и бредущий по тротуару шаркающей походкой, словно бы говорил — нет, этот город вполне обитаем, просто он спит. Тебе тоже хочется спать, но голод и чувство мучительной незащищённости оказывается сильнее. Проходя мимо, старик подозрительно косится на тебя, его сухие губы подрагивают, словно он хочет заговорить, но слова не успевают вырваться из старческой глотки, а ты всё мчишься, мчишься и мчишься, навстречу неизведанному.
Наконец, натыкаешься на тройку поддатых парней, которые пинают мусорный бачок на пустынной улице, их силуэты виднеются сквозь пелену тумана, а смех разносится по округе, будто музыка.
Подъезжаешь ближе, видишь красные лица, усыпанные угревой сыпью. Сначала они негромко хихикают, глядя на тебя, потом начинают тыкать пальцем и присвистывать. Наконец, один, тот, что выпил меньше остальных, натягивает на лицо кривую ухмылку и спрашивает своим скрипучим голосом.
— Эй, хочешь отсосать у меня за двадцатку?
Остальные тут же начинают хохотать, будто, всамделишные гиены. Облачка пара вырываются из их грязных ртов, которые, без сомнения, стоит вымыть с мылом.
 

***

Они говорят тебе про Хью Палмера, который толкает дурь им и остальным старшеклассникам. Говорят, кое-кто покупает у него хмурый, кто-то — кокс, ну, а ещё ходят слухи, что этот мутный мужик барыжит стволами и поддельными документами, а крышует его местная полиция. Только поэтому Хью ещё не повязали и не отправили на нары, ронять мыло в душе.
Болтают парни сбивчиво, то и дело перебивая друг друга, чтобы вставить очередную сальную шуточку или напомнить про сомнительный слух.
— Он это… — один из них начинает тыкать в тебя пальцем, силясь подобрать нужное слово, — сам всю наркоту гонит!
— Опять начинаешь, мы же… — перебивает его второй.
— Ну серьёзно, мне Эдди говорил и этот…
— Всё заткни на *** пасть!
С трудом, но тебе удаётся узнать, что Хью Палмер работает в круглосуточном магазинчике «Все-товары-есть-у-Нас-Заходи-прямо-Сейчас!», то ли продавцом, то ли вообще владельцем.
И нет, парни ничего не знают про секретный пароль, зато один из них обмолвился, что дурь Хью толкает, только если привести с собой проверенного знакомого. С тобой они иди отказываются, предпочитая дальше пинать мусорный бачок, и смеясь, тыкать пальцами в мусор, который подхватывает завывающий ветер и уносит вдаль. В самое сердце Вавилона.
 

***

Вдоволь наездившись по улицам города ты, окончательно убеждаешься в том, что это — самое настоящее грёбанное захолустье. Ну или просто окраина. На улицах нет ничего интересного, лишь однажды ты замечаешь забавное граффити на стене кофейни: злобная черепушка в короне с подписью снизу «Слава Бледному королю!» и потёками синей краски.
Наконец, продравшись сквозь холод и густой туман ты натыкаешься на злополучный магазин. Его наскоро сделанная вывеска сияет ослепительным неоновым светом. Не видя лучшего выхода вы слезаешь со скейта и заходишь внутрь…
Внутри нет ничего интересного, лишь витрина, заваленная шоколадками, сигаретами, гандонами и прочими предметами первой необходимости. При взгляде на еду твой желудок, вновь, даёт о себе знать жалобным урчанием.
У кассы стоит пирсингованный патлач с синяками под глазами, он одет в чёрную футболку с загадочной надписью «Fuck you you fucking fuck!» и рваные джинсы. Молчаливо поглядев на тебя с полминуты, он, наконец подаёт свой гнусавый голос
— Вам что-нибудь нужно?
А из стереосистемы позади, вполголоса, словно боясь разбудить спящий город, раздаётся очередная песня.

Музыка

https://youtu.be/pV6I3hVPUVU

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 14:58

[Серебряная]

- Вам что-нибудь нужно?

 

Отвлёкшись от созерцания прилавков, девушка с готовностью кивнула. Конечно, это был не крутой ресторан, но всё же здесь ЕДА! Животик заурчал ещё громче, хоть этому мужику и не было слышно из-за музыки. Есть, есть, есть, есть... Особыми талантами девушка не обладала, как её новая знакомая, кроме своего друга с изображением самой себя, а потому на уличное выступление рассчитывать не могла. Но, она вроде как должна была теперь позаботиться и о Даше, которая явно голоднее, чем хочет казаться. "- О боги, что есть у вас для меня, кроме вот этой забегаловки на краю миров?". Фыркнув, Арлекин отвешивает шутливый реверанс, и приступает к очаровыванию.

 

- Вас тяжело найти, мистер Палмер... Тогда позвольте же представиться - пред вами Арлекин, горя желаньем страстным подобраться к сей еде, изволю вас спросить - а как же мясо? Оно даёт уставшим мускулам отраду, и чашка кофе на подносе - сладость неги. На самом деле, мило здесь весьма, а по сравненью с прочими местами, вы есть оазис цвета, запаха и вкуса, что дивною порою узреет путник на крыльце дворца. Ведомая указке местных джентльменов сюда пришла. они весьма учтиво путь мне указали, причём в таких изысканнейших оборотах, что Арлекин им предложил сплясать - о Чудо, те джентльмены всё же отказались. И вот я здесь, прося о чести разделить со мною завтрак, коль таковой не жалко будет подарить уставшей Ким, что перед вами.  Ха-ха-ха, закончен бал и смех уж вылезает из своего убежища, представ средь омрачённых алкоголем масс, чтоб взять своё - и дань его богата, ведь сколь пагубны привычки человека - и здесь наш Арлекин находит Радость, стремясь утешить страждущего летним зноем, а взамен всего лишь честь, из маленькой тарелки каши и воды...

 

Хихикнув, она вежливо кивнула.

 

- Знаете, в этом замечательном городе я недавно, но поняла одну невероятную вещь - здесь тоже хочется есть. А местная элита в подворотнях была столь мила, что указала к вам дорогу. Таков закон всех Улиц о помощи другим. Не так ли, мистер? Приходишь в новый город, и следует почтить его хозяина - или того, кто значит для людей не меньше облечённого регалиями мужа. И вот я здесь... Не найдётся ли у вас чего-нибудь поесть? Без сомнения, вы преисполнены Добра внутри - об этом говорит столь милый взгляд...

 

И Ким улыбнулась.

Сообщение отредактировал Серебряная: 14 января 2017 - 13:45

[Laion]

Багдад

 

откупорил банку и сделал жадный глоток, после чего протянул ополовиненную банку девушке.
"Спасибо".
Пальцы сжались в кулак и коснулись костяшками вначале подобородка, а затем лба

 

 

С жадным любопытством наблюдавшая за действиями одижвбея Алис взяла банку, принюхалась к содержимому, и, повторив за Пламенным жест - костяшками кулака прикоснувшись к подбородку, а затем ко лбу, улыбнулась: - Спасибо. 

За что она благодарила его? За глоток газировки? За урок открывания банок? За то, что не пытается сделать ей больно? За то, что впервые за целую вечность она перестала бояться тех, кто рядом?  Но научилась бояться за их жизнь...

Алис сделала глоток и поежилась. Ледяная газировка сейчас, под снегом.. Не казалась такой уж приятной.

[Leo-ranger]

Вавилон, 5 часов, 25 минут, 22 секунды, 24 декабря 2016 гола

В душе Даша была рок-звездой (и она была свято уверена, что рано или поздно таковой станет в реальности), а рок-звезды, как известно, слушают только двух людей - своих продюссеров и менеджеров. Ким ни тем, ни другим не являлась, а потому терпение Прекраснейшей быстро иссякло. Запомнив место, где они расстались, она отправилась по улицам Вавилона, следуя какому-то своему чутью.

Одинокая девушка сидела на скамейке, укутавшись в свой пуховик и закрыв лицо руками. Даша даже с порядочного расстояния слышала её горькие всхлипывания и чувствовала её горечь.
"Парень бросил," - предположила Дарья и хмыкнула себе под нос. Она не хотела тратить время на утешение рыдающих, но кое-какую пользу из этой дамы. Даша осторожно потянулась к печали плачущей девушки и "зачерпнула" силу, содержащуюся в эмоциях. Рыдания тут же стали ещё более горькими, зато сама подменыш почувствовала прилив сил. Она хмыкнула и ушла, столь же тихо, сколь и заявилась.

Редкий уличный музыкант выходил на исполнение раньше семи-восьми утра, когда большинство людей выходит на работу. Ещё реже они пытаются заработать копеечку не игрой на инструменте, а пением а-капелла. А уж в безлюдных местах вообще не выступал никто.
Даша в один день умудрилась нарушить все три правила. От отчаяния подобрав выброшенный кем-то на тротуар стаканчик от кофе, она встала у обочины и стала напевать песни, которые, по её памяти, можно было исполнять и без музыкального сопровождения.


Поглощение чар: 7 кубов => 2 успеха (9,9)
Исполнение: 6 кубов => 1 успех (8)

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Брайана

 

Нет покоя грешникам и страдать они будут до той поры, пока будут мечтать о страдании. Целиком эта фраза звучит именно так. Теперь я отчетливо это помню.

 

Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей. Помилуй, ибо я грешен. Я мечтаю о страдании. Мечтаю о шепоте русых волос, о тонкой белизне запястий, о жадной тяжести век. Об истаявшем на ресницах инее, о каплях сладкой росы, о нерешительности болезненной худобы плеч, вздрагивающих от холода под непрочной тканью. О крохах тепла под бледно-восковой кожей, почти бескровной, о Потерянной душе, о том, что когда-нибудь она, возможно, найдет себя во мне. Ремесло любви - не то ремесло, в котором я особенно хорош, но я запечатываю ее губы своими. Сминаю податливую плоть и она позволяет мне это.

 

Ты - моя.

 

А ты - мой.

 

Бегущая по улице моей памяти смуглолицая девочка лет семи-восьми с русским осколочно-фугасным зарядом  в руках улыбается мне легко, я легко улыбаюсь ей в ответ. Таран вышибает дверь вместе с проржавшеми петлями. Женщина, с головы до ног обернутая в темную плотную ткань, воздевает руки к потрескавшемуся потолку в грязной лачуге без горячей воды, чтобы через секунду рухнуть к моим ногам мягкотелой безвольной куклой. Взрывная волна задевает и меня. Падаю на усыпанный каменной крошкой пол, судорожно ощупываю окутанное тканью тело, кричу, срываюсь на сиплый кашель от набившейся в рот пыли. Умоляю ее встать, но она меня не слышит. Она меня не слышит. Посередине ее живота расцветает кровавый цветок. Першинки в горле солью вытекают из глаз. Сохнут на щеках. Переворачиваюсь на спину и смотрю вверх, прямо в зияющую в крыше дыру. Рассыпанные по небу звезды режут меня своим холодным светом и я впервые в жизни молюсь. Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей. Помилуй, ибо я грешен. Воздух отравлен ядом, смертельным ядом моих злодеяний.

 

- Решил вспомнить про Рождество? - скрипучий диссонанс вырывает меня из рабской оробелости неустранимого дефекта.

 

Мгм. Нащупываю в кармане пузырек, достаю, встряхиваю. Пусто. Еще не успеваю этого осознать, а небо уже протыкают черные иглы. Мне становится страшно, так страшно, что даже смешно - и я не сдерживаю себя. Я смеюсь и пытаюсь встать. Со второго раза у меня получается. Выбрасываю пузырек, подбираю парку и набрасываю ее на озябшие плечи болезненной худобы. Стефани - как страх. Мне страшно за всех нас, но страшнее всего - за нее. До моста Джумхурийя не больше двух миль.

 

Мир блекнет и выцветает, как позавчерашняя газета, распятая на мокрой заскорузлой спинке ветхой лавчонки. 

 

Точка зрения Васа

 

Они столкнулись на опушке Аркадии: Ясное Небо и стая вересковых волков, голодных и озлобленных тварей, истосковавшихся по вкусу податливой плоти. Один из них, самый крупный и яростный, гортанно рычал, роняя в траву сгустки вязкой желтой слюны, пока остальные смыкали кольцо: неспешно, по-хозяйски, даже с ленцой, предвкушая скорую расправу. Был среди них еще один - тот, что стоял без движения и пристально смотрел на лютню, не отрывая от нее взгляда необычайно живых глаз ярко-желтого цвета. Едва ли не вполовину меньше вожака, а значит едва ли не вдвое его опасней - он просто стоял там и смотрел на единственную вещь, оставшуюся Небу от брата. Единственную, за которую Небо убил бы, не раздумывая. Он всегда был сильным, очень сильным. Когда они бросились на него, когда плоть и шерсть, ярость и алчность, кровь и пот смешались в единый клубок, ему не осталось ничего другого, кроме как рвать из них жилы голыми руками. И он рвал, он кромсал, он бил и сдавливал шеи, вырывая вопль из их глоток. В ту ночь он чуть было не погиб, в ту ночь он съел восемь волчьих сердец. В ту ночь он утратил самое дорогое из того, что имел. В ту ночь он, лежа под пологом сгнившего неба, дал себе зарок, что пальцы его с этой поры больше никогда не коснутся струн. 

 

- Решил вспомнить про Рождество?

 

Одижвбей невольно улыбнулся. Он что-то такое слышал - историю о том, как один пастух обещал стаду спасение взамен безогворочного послушания, но развращенные и пресыщенные овцы, не будучи способными принять столь щедрый дар из страха перед волками, взбунтовались против своего мессии и в благодарность за добрую службу и благие намерения распяли его на кресте. Еще он слышал, что овцы после одумались, но одумались слишком поздно - пастух к тому времени давно воскрес и вернулся в славную обитель, где пастухи могли вкушать от прелестей самого главного пастуха и горя не знали. Три дня и три ночи висел приколоченный гвоздями пастух на кресте, всего лишь три дня. Каждый из них умирал и воскресал бесчисленное множество раз, каждый из них уходил на рассвет, чтобы вернуться с рассветом - или не вернуться вовсе, каждый из них лелеял в сердце такую тьму и такой свет, такое безумие и такую боль, что три жалких три дня не стоили даже глиняной чашки бобов. 

 

"Пожалуйста".

 

Пламенеющий треугольник рта на лице, изрытом шрамами живой лавы, почти коснулся уголками ушей, но стоило взгляду Летнего соприкоснуться с островерхими крышами, невесть откуда возникшими прямо посреди белоснежного вихря, как улыбка сошла с его лица, не оставив на нем и следа. Он знал, что это значит - они все это знали.

[Beaver]

Багдад, вне времени

 

Стефани сама не заметила, как на её лице расцвела счастливая улыбка. Пусть слабая и слегка глуповатая, но счастливая. Когда она в последний раз была столь искренней? Стеф не помнила, но это и не важно сейчас.

«Я твоя, — вспыхнула в её голове мысль (она же не произнесла этого вслух?), обращенная к Брайану, тоже немного глуповатая, возможно, и от этой мысли улыбка стала чуть шире, а серо-голубые глаза засияли ярче. — А ты — мой».

Реплика Джимми будто и не достигла ушей рогатой. Или она попросту не придала его словам значения. Тупая пигалица.

Она помогла своему Рыцарю подняться и, смущенно поблагодарив его за заботу, поплотнее закуталась в наброшенную на плечи парку. Наверное, со стороны сейчас такая смешная, с проступившим на болезненно-бледных щеках румянцем, с тающими на полуопущеных пушистых ресницах снежинками и с потупленным в пол взором. Последний, впрочем, вскоре переместился к проткнувшим небо чёрным шпилям. Она ещё не знала точно, что они значат, но уже начинала волноваться, чувствуя чужой страх.

— Они нас нашли? — прошептала она, прежде чем подумала, что ничего спрашивать не стоило, и до боли закусила нижнюю губу.

Маленькая худая ладошка скользнула к руке Дракона, сплетая его пальцы с тонкими девичьими. Будто Потерянная, словно напуганный ребёнок, искала у него поддержки и защиты. Мол, не отпускай, пожалуйста. Не отпускай хотя бы пару мгновений.

[Тaб]

Круглосуточный магазин «Все-товары-есть-у-Нас-Заходи-прямо-Сейчас!», 24 декабря 2016 года, 5 часов, 42 минуты, 14 секунд
Ким

Пока ты болтаешь, он смотрит на тебя, выгнув бровь, и, с каждым новым словом, на лице мистера Палмера отражается ещё один оттенок из палитры недоумения. Впрочем, на мистера он, ну, никак, не тянет, больше на студента, который знать забыл про сон, а ещё, наверняка, лабает в рок-группе и балуется запрещёнными препаратами. Ты, невольно, бросаешь взгляд на его предплечья, но не находишь там следов от инъекций. Впрочем, как-то раз ты слышала, что колоть можно даже туда…
Стоит тебя замолкнуть и мистер Палмер шумно выдыхает, качая головой. Начинает пятиться, но едва, не падая на пол, хвается за стойку.
— Это всё Бутч, да? — спрашивает он своим гнусавым голосом, — он тебе про меня сказал? — не дожидаясь ответа, мистер Палмер стискивает зубы и со всей дури впечатывает кулак в стойку. Боль, электрическим разрядом, проходит по телу и он кривит лицо, тряся раненой конечностью.
— Тупой, бл**ь об**док, не умеет держать язык за своими жёлтыми зубами… — на тебя обрушивается поток грязной ругани.
Наконец, он замолкает, пялясь на тебя мутным взглядом. Только сейчас ты понимаешь, насколько же тепло в этой забегаловке, и как тебе не хочется возвращаться на улицу, объятую морозом.
— Ладно, вижу ты тут новенькая, похоже, беспризорница, я ведь прав? — говорит Палмер, после секундного молчания, — я могу подогнать тебе немного жрачки если, — он криво лыбится и кивает в сторону подсобных помещений, похлопывая себя по ширинке.
— Сама понимаешь, — Палмер хихикает, — за всё приходится платить, если будешь как следует работать языком — подгоню чего-нибудь весёлого.
Но звук его голоса становится далёким и приглушённым, будто продираясь сквозь толщу воды, когда твой взгляд падает на обложку потёртого комикса, лежащего на прилавке.
«Вавилонские истории, выпуск второй» — гласит название, написанное прыгающим жёлтым шрифтом.
На обложке, в пальповом стиле, изображены трое мужчин, истекающих кровью и стоящих на коленях. Они со злобой смотрит на незримого врага, который остаётся за кадром, а подле мужчин стоят трое девушек, на лице каждой, с лёгкостью, читается гипертрофированный ужас.
Ты, судорожно, хватаешь комикс и начинаешь вчитываться в аннотацию:
Новый выпуск Вавилонских историй поведает вам о приключениях Непобедимых бойцов и их Верных союзниц! В погоне за Повелителем хаоса Непобедимые бойцы попадают в ночной кошмар, порождённый его обезумевшим рассудком! Верные союзницы бросаются им на помощь, надеясь спасти Непобедимых бойцов от страшной участи, но вопреки всем стараниям те оказываться в шаге от гибели. Единственные, кто в силах им помочь — это Юные бунтарки, но они понятия не имею, что им делать… Смогут ли Юные бунтарки помочь Непобедимым бойцам? Одолеют ли они невероятного Повелителя хаоса, и выберутся ли из жуткого ночного кошмара? Не пропустите это и многое другое в свежем выпуске Вавилонских историй! Ищите в магазинах вашего города, с 24 декабря.
Твоя голова кружится. Сама не знаешь, почему, но этот странный комикс кажется тебе самой важной вещью во всей вселенной. Ты судорожно срываешь его с прилавка и прячешь за пазуху.
И лишь тогда тебя вырывает из забыться голос Палмера.
— Эй, ты в порядке? — гнусаво спрашивает он, озадаченно на тебя поглядывая. — Любишь комиксы, да? — он смеётся, — мне они тоже нравится, — Палмер, снова кивает в сторону подсобки. — Ну как, хочешь перекусить?

Вавилон, 24 декабря 2016 года, 5 часов, 37 минут, 16 секунд
Дарья

Настоящая музыка не знает границ и законов. Она существует мне времени и пространства, врываясь в уши несчастных слушателей и забираясь в самые глубины мозга, где и находит свой приют, заставляя их прокручивать навязчивую мелодия в мыслях, напевать её, сидя за столиком в кафе, выстукивать пальцами по столу, во время скучной пары и насвистывать себе под нос, бредя с тяжелой работы по улице, укрытой вечерними сумерками.
Настоящая музыка живёт в твоём сердце, а выходит оттуда через глотку и пальцы. Никто не в силах её побороть, одолеть или заткнуть, это-то ты знаешь на все сто. Музыка — это и есть мир, ибо она заставляет людей двигаться вперёд, танцевать под самые безумные ритмы, бросаться в бой с храбрым воплем, или засыпать под тихую колыбельную.
Музыка — это вселенная, которую ты познаешь ушами. Музыка — это жизнь. Музыка — это твоя судьба.
Встав посреди холодной, затянутой туманом улицы, прямо под лучами рассвета, который разукрашивает серый Вавилон в самые невероятные цвета, ты начинаешь петь, и музыка, струясь по твоим венам, вырывается наружу…
Жаль, её никто не слышит, ну, кроме той блохастой собаки, которая взвыла, пробегая мимо тебя вслед за летящей по воздуху упаковкой из-под гамбургера.
На мгновение, в твоё сердце, вместе с порывом холодного ветра, пробирается крупица отчаяния, но ты гасишь её запалом страсти, вновь затягивая песню, беря рифф на воображаемый гитаре и выстукивая ритм ногой, заместо барабанов.
Мимо ковыляет сгорбившийся старик, в пальто, надетом на голое тело. Ты не обращаешь на него внимания, думая, что он пройдёт мимо…
И вот тут-то тебе везёт.
Он останавливается, вслушиваясь в переливы твоего голоса, затем смотрит прямо в глаза. Его губы подрагивают, но с них не срывается ни единого слова. Он молчаливо кивает. И кладёт в пустой стаканчик из «Старбакса» банкноту с изображением Эндрю Джексона…

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 14:39

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Все, кто спит

Они всегда приходят, когда ты не ждёшь. Прорываются сквозь сны с машинным грохотом, отрицая все возможные законы. С силой, бросаются к небесам, и впиваются в них острой иглой, пронзая насквозь тучи и облака. Закрывая собой солнце и луну, сжирая заживо обрывки кошмаров и образы ласковых фантазий. Следом всегда приходит холод, но от него не веет печалью. Следом всегда приходит Вьюга, застилая взор, и заставляя склониться среди невыносимо огромных сугробов. Следом всегда приходит Пурга, накрывая ещё теплое тело снежным саваном. Следом всегда приходит Метель, и песня её — погребальный гимн. А потом приходит черёд смерти. Но никто не слышит её тихих шагов, среди завываний ветра, пробирающего до самых костей.
Вы замираете на краю крыши, когда её сносит порывом ветра. Он завывает, будто лесной зверь, а вы летите прямо навстречу земле, припорошённой тонким слоем снега.
А падаете в глубокий сугроб.
Снег накрывает вас с головой, зарываясь под одежду, в волосы, пытаясь пробраться прямо в глотку, и лишить вас последнего вздоха.
Но это не конец. Одна единственная мысль, снова и снова проносится в ваших головах, заставляя бороться, из последних сил, и вопреки всему.
И только благодаря собственной воле вы выбираетесь из снежного плена, жадно вдыхая холодный — нет — ледяной воздух, который, тут же, обжигает лёгкие.
Взору предстаёт бесконечная снежная пустошь, вековой лёд, и гигантские Шпили, виднеющиеся вдалеке.
Они пронзают затянутое тучами небо, будто гигантские иглы, уходя в неведомую высь…
 

Точка зрения Джимми

Тебе хочется кричать, но стоит раскрыть рот и туда, тут же, забивается этот влажный и липкий снег. Ты пытаешься его выплюнуть, но нихрена не выходит. Хочешь вздохнуть — и понимаешь, что воздуха нет. Тело сводит судорогой, зрачки ширятся — в этот раз от страха — и боясь, задохнуться под бесконечной грудой снега и льда ты бросаешься вперёд, пытаясь пробить себе путь наверх.
Сначала ничего не выходит, и твоё сердце наполняется злобой. Холодной, как всё вокруг. Это не гнев, которым Вас пропитан насквозь, а именно злоба. Холодная. Липкая. Мерзкая, будто грязь. Но только она заставляет тебя цепляться за жизнь.
Ещё! Ты тянешься вверх, отчаянно дрыгая руками и ногами. Лёгкие горят, не в силах добраться до вожделенного кислорода, но ты лишь крепче стискиваешь зубы, так, что они начинают трещать. Краем глаза ты замечаешь пятно света, который пробивается сквозь снег. Волна слабости накрывает тело лавиной, сошедшей с гор. Хочется одного — так и остаться здесь. Навсегда. Навеки. Стать ещё одним телом, нашедшим покой среди исполинских сугробов. Но ты давишь эту мысль ботинками, оттесняя на самые задворки сознания, а затем делаешь последний, отчаянный рывок навстречу спасению.
— Сука… — хрипишь ты на вдохе и воздух, потоком, врывается в едва не омертвевшие лёгкие. Снова хочется жить, снова хочется бороться и ты, судорожно, вытягиваешь ноги из сугроба, выбираясь на вековой лёд.
Ты был бы не прочь вернуться в Багдад, под палящее солнце… но эта мысль быстро вытесняется ещё одной:
Где-то там внизу, остались и остальные. Ты слышишь звук. Шорох. Возня. Они тоже пытаются вырваться, и ты не можешь просто стоять в стороне.
— Блять… — срывается с губ, ты вытираешь холодный пот, проступивший на лбу, и ногой пробиваешь сугроб, под которым слышишь шорох.
Крошка смотрит на тебя щенячьими глазками, полными слепой благодарности. Ты натягиваешь на лицо кривую ухмылку и протягиваешь ей руку
— Рыцаря вызывали?

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 15:38

[Laion]

"Пожалуйста".
Пламенеющий треугольник рта на лице, изрытом шрамами живой лавы, почти коснулся уголками ушей, но стоило взгляду Летнего соприкоснуться с островерхими крышами, невесть откуда возникшими прямо посреди белоснежного вихря, как улыбка сошла с его лица, не оставив на нем и следа. Он знал, что это значит - они все это знали.

 

 Алис следом за Пламенным переводит взгляд на острые шпили и почему-то ей становится страшно. Страшно до такой степени, что она сжимает белеющими пальцами жестяную банку. Острые ноготки протыкают тонкие стенки и газировка струится по руке, вызывая ледяные мурашки по коже. 

Но ни спросить, где они, ни ухватиться за Летнего она не успевает. Крыша, на которой они все находятся, слетает, будто альбомный лист, и, не сумев удержаться, Алис падает с нее прямо в сугроб. Тонкое летнее платье, которое дала ей еще в Зарослях Алека, не спасает ни от ветра, ни от снега. Снег забивается прямо под платье, сначала тая, затем - уже даже не пытаясь этого сделать. Сугроб, невообразимо глубокий, в котором Алис тонет, как в омуте... Она хватается за снег, пытаясь выбраться, глотает  его, чтобы не задохнуться, но не издает ни звука, остервенело и упрямо пробиваясь через рыхлый холод куда-то туда, где светлее. 

"Если это сон.. То я же могу его снова изменить?"  Но как и что менять, когда ты не видишь ни зги в кромешной белой пелене...  "Вас! Стеф? Элси?"  На что похожа гора снега? На гору снега. Только бы никто не вообразил, что она тает... 

[Серебряная]

Ну как, хочешь перекусить?

 

- Если только тобой, дяденька. Вы чё, объелись кокса что-ли, и рамсы попутали? Бедный дяденька, у него напряжёнка с женским полом, вот и готов на всё, чтобы ему только оказали благосклонность. Не, вы не подумайте, я б и согласилась, но боюсь - потом замучаюсь лечиться от переедания. А оно мне надо? В таком возрасте и такие проблемы со здоровьем... Переедание - это совсем нехорошо! Согласны? Так что я здоровее буду, мистер Палмер, если денёк-другой не поем, оно всяко полезнее той маленькой порции, которой вы собираетесь меня угостить.

 

Девушка хихикнула, и её глаза блеснули, на миг показав рассерженную кошку внутри.

 

- В общем, спасибо вам за приём тёплый, и что погреться разрешили - видать, не врут слухи городские о доброте мистера Палмера. Конечно же, Арлекин всем расскажет о том, какой он замечательный человек! Простите маленькую Ким, но больше ей и отплатить-то вам за доброту нечем. Да ладно вам так хмуриться-то, ещё пончик свой потеряете, с чем кофе-то пить? Или дяденька предпочитает чай? Англичанин? Наверное, я всё же посмотрю, чего у вас там интересного есть. Вы же не откажете? Как сказал один добрый кролик, мы должны всегда помогать друг другу, а вы же правда добрый? Наверняка по Утрам выгуливаете любимую собачку размером с коровью леп... С небольшую банку пива.

 

Таким образом Ким усыпляла бдительность, мигов разгадав тип этого хмурого парня, краем глаза следя за кассой - она была открыта. Впрочем, она была не такой дурочкой, за которую её частенько принимали - образ существовал помимо её воли, скрывая за дурашливой внешностью рассчётливый ум, делающий ошибки собеседников солдатами на службе у Её Шуткейшества Арекина. В самом деле, какое дело вам до тех, над кем вы смеётесь? Зритель, актёры и режиссёр театра - они всегда будут по три стороны одной медали. Разве вы не знали? У медали их на самом деле три... Ха-ха-ха-ха!

Сообщение отредактировал Серебряная: 14 января 2017 - 16:51

[Leo-ranger]

Вавилон, 24 декабря, 5 часов 50 минут 21 секунда

У Даши были противоречивые чувства. С одной стороны - она была рада вновь получить возможность петь и танцевать. С другой же - зачем артисту талант, если у него нет слушателей? Сейчас получилась именно такая ситуация. А вот во время пребывания в Аркадии у неё всегда были слушатели…
Нет, нельзя об этом думать. Она вырвалась из этой клетки, с трудом, но вышла на свободу. Каким бы чудесным не казалось времяпровождение там сейчас, тогда она была уверена, что это был плен и была права.
Под ногу попало что-то шуршащее и Прекраснейшая, повинуясь инстинкту, нагнулась, чтобы проверить, что там. Глаза забегали по строчкам рекламной брошюры.
Клуб "rorriM". Это название звучало до боли знакомым…
Её как осенило: там были другие подменыши, с которыми она встретилась во время побега. Они все попали туда, а потом…
Потом она очутилась у Пугала. Как такое возможно? Впрочем, Дарья давно перестала задавать себе такие вопросы. Она аккуратно свернула брошюру и засунула к себе в карман, твердо решив найти этот клуб.

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Точка зрения Васа

Слишком много было тех, кто пытался погасить пламя, занявшее грудь Васэгижига. Холодной водой, тяжестью оков, словом, охваченным скорбью. Слишком много было тех, кто пытался изгнать гнев из его сердца. Промозглым ветром, пеленой, застилавшей взор, мольбой о прощении. Он не помнил сколько, никогда не пытался считать. Но судьба им была уготована одна на всех. Сгореть в ослепительной вспышке огня, что был горячее тысячи звёзд. Обратиться в пепел в пламени летнего костра. Истлеть средь горячих углей.
Он слышал Шпили. Пересуды, эхом прокатившиеся по Вавилону. Он видел Шпили. В очах безумцев, охваченных лихорадочной тряской. Теперь он почувствовал их. Порывом холодного ветра на своём лице. Холодным, шипящим снегом, обступившим со всех сторон. Нестерпимой белизной, бившей по глазам незримыми кулаками.
Вас закрыл их.
Воздуха оставалось мало и Вас перестал дышать. Его тело было совершенной машиной, способной выдержать любые испытания. Ей не нужен был воздух.
Но он был нужен огню.
Он не пытался пробиться наверх, сводимый судорогой страха. Вместо этого Васэгижиг, Летний Рыцарь, застыл на месте подобно вулкану, погребённому под снежной толщей. Вулкан лишь ждал сигнала, чтобы очнуться после векового сна и извергнуть поток нестерпимо горячей магмы из своих недр.
Вас — тоже.
И им стал сдавленный крик, пронзивший тонны снега, будто нож — податливую плоть.
Тело его становится тлеющим углём. И крик раздувает пламя. Тело становится жарким костром. И гнев — его топливо. Тело становится ослепительной вспышкой. И снег шкварчит, словно моля его прекратить свои муки.
Но Вас не знает пощады.
Снег оборачивается талой водой, собираясь в озеро у его ног.
Одижвбей молчаливо протягивает Зеленоволосой руку из застывшей лавы.
На его устах отражается печать живого огня.
Он улыбается.

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 18:11

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Cмерти

 

 

Так-так-так, кто это у нас тут? Джимми Сру-Где-Хочу-И-Ничего-Мне-За-Это-Не-Будет Прайор, паяц и обмудок, каких поискать, собственной сиятельной персоной. За пределами монолитной уверенности Абрамса мышцы сфинктера сжимаются более эффективно, не так ли, мистер Прайор? Кстати, рядом с вами не мистер Буковски часом, средоточие драматичной любовной тоски всех окрестных и не очень красоток и не очень? Вставай, Брайан, хватит пялиться в небо так, как будто там есть что-нибудь интересное. Вставай, нечего валяться на холодном снегу. Простынешь еще ненароком, а там и до могилы рукой подать. Ну же, будь мужиком, хотя бы раз в своей жалкой жизни. Давай, вспомни о том, что у тебя есть яйца, сожми их в кулак и сделай что-нибудь полезное. Обними ее, она так бледна, она почти просвечивается насквозь. Теперь легко коснись губами ее виска. Пускай ее греет мысль о том, что ты рядом, раз уж ты сам не можешь. Вот так, молодец. Хороший мальчик, а вам, мистер Прайор, должно быть стыдно. Как и мистеру Васу, полное имя которого я ни в жизнь не выговорю, если уж на то пошло - эта тонкоОстная лань, эта двуликая Алис, одна часть которой так рьяно пытается сбежать от кошмарной яви, а другая неизбежно стремится в явный кошмар, она ведь рассчитывала на тебя, одижвбей. Разве шаман не сказал тебе, что мальчик, однажды нареченный Ясным Небом, никогда не должен был бросать друзей в беде? Теперь ищи-свищи ветра в поле. Я никого не забыл? Что? Ах, Элси, я и правда почти упустил тебя из виду. Ты не ирландка часом? Таким редким везением могут похвастаться только они, и еще покойники, но ты ведь еще жива? Да. Кажется, да. Что ж, упивайтесь мгновениями жизни, они ведь так преходящи, так быстротечны, а вы так разрознены, так разобщены... Вам нужно держаться вместе - совсем как пальцам мисс Сайлент и мистера Буковски. О, это так чертовски мило. Сейчас разрыдаюсь. Теперь жених может поцеловать невесту...

 

Маховик раскручивается.

 

Я скучал по вам. А вы? Вы скучали по мне?

Под подошвами хрустит снег. 

 

Туше.

[Тaб]

Круглосуточный магазин «Все-товары-есть-у-Нас-Заходи-прямо-Сейчас!», 24 декабря 2016 года, 5 часов, 48 минут, 23 секунды
Ким

Он скрывается за дверью подсобки, промямлив что-то насчёт «Отлить». Но ты знаешь, мистер Палмер хочет только одного — как можно скорее скрыться от твоих сладких речей.
Твои слова полны дурмана, который вскружит голову любому. Заставит его согнуться в три погибели и забить пальцы в самую глотку, пока оттуда не начнёт изливаться желудочный сок, вперемешку с кусками наполовину переваренной пищи. Не самое приятное зрелище, наверное, но ты предпочитаешь об этом не думать. Музыка в стереосистеме за твоей спиной сменятся зажигательным мотивчиком, и ты, с жадностью, которую любой бы увидел в твоих глазах бросаешься к кассе, надеясь прикарманить выручку этого похотливого недоумка.
Тебе везёт, касса открыта. Ты едва не кричишь от радости, вовремя вспоминая, что можешь разбудить город. Не, потом ведь проблем не оберёшься.
Старательно пересчитываешь шуршащие бумажки и звонкие монеты. Всего выходит чуть больше сотни, не самый большой куш, но жить можно
Со стороны подсобки раздаётся звук смываемой воды. Ты лихорадочно оглядываешься по сторонам и хватаешь с витрины пару шоколадных батончиков, полуфабрикатных бургеров, и, почему-то, пачку презервативов.
— Эй, Арлекин, — слышишь ты гнусавый голос и шаги, со стороны подсобки, — Я готов!
Но вместо того, чтобы подарить мистеру Палмеру минутку чистого и незамутнённого удовольствия — пулей вылетаешь из магазина, окрылённая небывалым успехом, и скрываешься за углом…
 

Вавилон, 24 декабря 2016 года, 5 часов, 55 минут, 39 секунд
Дарья
 

Эх, а ты ведь, и вправду не помнишь, как заснула, лишь чудом пережив бойню в Зарослях. Не помнишь, как бросила гитару возле безмолвного тела её владельца. Не помнишь, как вышла на улицу, следуя неведомым сомнамбулическим приказам, разносившимся по твоему искорёженному сознанию. Не помнишь моросящий дождик, заливающий проезжую часть. Не помнишь удивлённых криков, попыток схватить тебя за плечо. Не помнишь истошного визга клаксона. Не помнишь лимузин, чёрный, будто ночное небо. Не помнишь тёмных очков, которые скрывали его глаза…
Но сами глаза ты забыть не сумела.
Когда совесть напоминает о себе — это всегда паршиво. Вот, жалкие пять минут назад ты наслаждалась пением, рисуя в голове картины радужной жизни. А теперь вспоминаешь их… Этих Потерянных, которые вытащили тебя, рискуя своими жизнями, и все мечты разбиваются в прах. Совесть — она такая.
Сунув двадцатку в карман ты становишься на обочине и начинаешь голосовать.
Трудно просто стоять на месте, при таком-то холоде, поэтому, ты, невольно, начинаешь пританцовывать. Может, воздух теплее и не становится, зато настроение поднимается, как только ты понимаешь, насколько нелепо сейчас смотришься.
Неожиданно, будто приметив твой безумный танец, старенький «Камаро», несущийся средь утренний туман, замедляет ход.
Водитель останавливается прямо возле тебя, опускает стёкла… и ты видишь эту пьяную, раскрасневшуюся морду молодого самца, которого тебе послал Бог. И как иначе.
— Хочешь затусить? — спрашивает он, хихикая.
Конечно, ты хочешь.
— Может в эту… — водитель щёлкает пальцами, — Блудницу завалимся?
Нет, тебе нужно вовсе не туда и ты ясно даёшь ему понять, пуская в ход всё своё природное очарование.
— Ладно, rorriM, так rorriM говорит он, похлопывая по пассажирскому сиденью.
— Надеюсь, там можно как следует нажраться…
Ты садишься внутрь и вы мчитесь по объятой туманом автостраде навстречу буйству неоновых огней…

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 18:04

[Laion]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

И когда  в душу уже начинает закрадываться сомнение и хочется просто свернуться калачиком в утрамбованной снежной норке и уснуть, уснуть и проснуться где-нибудь на берегу теплого моря под неумолчный шум прибоя, мягко набегающего на босые ноги, снег начинает вдруг стремительно таять. Таять! При том, что Алис с детства так и не научилась плавать.  Она падает в огромную  ледяную лужу талой воды, чувствуя себя мокрым и жалким цыпленком.. Подняв голову, Алис видит протянутую ей руку.  От лавовой корки, покрывающей ее, идет пар, и Алис, забыв о том, что еще десять секунд назад сердилась на того, кто заставил растаять снег, хватается за протянутую руку, как утопающий - за спасательный круг и улыбается в ответ, пусть все еще неуверенно, но уже почти счастливо.  

- Я испугалась... - пытается оправдаться Алис и смотрит на смятую во второй руке жестяную банку, которую она так и не выпустила из судорожной хватки. 

[Beaver]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

С криком рухнула с крыши в глубокий сугроб, но так и не выпустила его пальцев из ладони. Упорная, а? Только сильнее вцепилась в них, словно в спасительную соломинку. Глупышка. Ощутила, как снег забивается под одежду, совсем не приятно охлаждая кожу, а замораживая к чёрту, и начала паниковать. Вернее, начала бы, если бы не чувствовала его прикосновения, его объятия, его поцелуй — если бы не чувствовала, что он рядом. Эта мысль и правда грела. К сожалению, не так эффективно, как плед, накинутый на плечи, горячий шоколад, разливающийся по телу, или огонь, потрескивающий в камине, но всё же.

— Да-давай выбираться отсюда? — Из-за излишне низкой, на её вкус, температуры у Стеф зуб на зуб не попадал, и она дрожала всем телом, но… с какой же нежностью… как же преданно она смотрела на Брайана даже сейчас. Забавная. — Сле-следуй за мной.

Она предельно осторожно отстранилась, ободряюще улыбнувшись ему, на удивление ловко и быстро, словно юркий зверёк, выбралась на вековой лёд, будто точно знала, как и куда именно нужно ступать, будто всю жизнь только и занималась тем, что, например, высвобождалась из-под завалов после лавины, и чуть более радостно или, скорее, воодушевлённо подала руку своему Рыцарю, чтобы помочь ему покинуть белый плен.

Ух, как же хочется в тепло! Ни у кого нет термоса с чаем? Нет? Какая жалость.

[Серебряная]

Вавилон, 24 декабря 2016 года, Утро

 

"Нет, вы только посмотрите на него! Фееричный самец, забывший поменять головы местами - большая часть их одинаковы... Начальники, подчинённые, существа вне классов. Они думают, как бы потешить нижнюю голову, забывая о верхней. Мышка, мышка, мышка, мышка... Ты украла много сыра, ты - красотка Арлекина! Красотка? А что, вдруг так и есть? Блин, маленькая Ким даже забыла, как она выглядит! А вдруг у меня на носу осталась крошка бургера? Конечно, не следует его жевать на ходу, вот только силёнок всё меньше, и так сложно удержаться! Надеюсь, эта няшка ещё там? Всё-таки сотня баксов, в судя по ценникам - на эти деньги тут можно прожить, и снять ненадолго квартирку. Блин, блондиночка-то наверняка голодная не меньше меня! И не хотела брать хлеб только потому, что я такая мелкая... Ким не маленькая, она просто не выросла почему-то. Дяденьки, вы же знаете? Так бывает, так уж выходит - кто-то бухает, а кто-то... Находит. Тех, кто бухает - и тут же убегает. Если те, кто бухает сейчас, будут не в настроении вчера. Итак, задача номер один - посетить в этом городе магазин... Эх, понеслась - спасибо нашему дяденьке Палмеру из Магазина!".

 

- Вжууууух!

 

Ким проносилась вдоль многочисленных домов, провожаемая редкими людьми, бредущими в этот ранний час по своим надобностям. Решив поменьше светиться на широкой улице, чтобы не привлекать внимания местных законников, она всё же свернула в подворотню. Обшарпанные стены, нищета и запустение - здесь не было чего-либо нового, и она продолжала лавировать между домов, всё больше и больше приближаясь к своей цели. Что-то влекло девушку вперёд, и она двигалась всё быстрее, торопясь успеть за едой для себя и спутницы.

Сообщение отредактировал Серебряная: 15 января 2017 - 12:41