[Тaб]

 

Ты помнишь, как заснул, но не помнишь, как проснулся. Открываешь глаза, сидишь посреди кромешной темноты, силясь вспомнить, кто ты и как здесь оказался. Мысли путаются, будто клубок ниток, с которым поиграл котёнок. Каждая попытка ответить самому себе на простые вопросы отдаёт нестерпимой болью, от которой наворачиваются слёзы, пробуждая внутри только одно желание: лечь на спину, закрыть глаза и скрестить руки на груди, приветствуя вечный сон.

Иногда мы не хотим ничего, кроме покоя, но память зовёт нас, и мы не в силах сказать ей “нет”.

Ты помнишь, кем был, но не помнишь, кем тебе пришлось стать. Ослабляешь мысли, позволяя им мчаться в неведомые дали. Боль отступает, словно волна, но ты знаешь: словно волна, она и вернётся, как только гнев охватит твоё, ещё живое, тёплое, сердце, и ты задашь себе вопрос, ответ на который скрыт в неведомых глубинах сознания. Ты не знаешь, кто прячет от тебя ответы. Возможно, неведомая сила, которая играла с тобой, будто с куклой; а когда ей надоело – выбросила тебя на обочину неизвестности. Возможно, это ты сам: совершил нечто страшное, поступок, при одной мысли о котором сводит зубы и теперь тебе хочется кричать от отчаяния, пожирающего тебя изнутри. Возможно, ответ сокрыт где-то посередине. Нужно лишь протянуть к нему руку.

Иногда внутренний страх мешает идти вперёд. Но мы берём в руки факел, разгоняющий тьму, а затем делаем первый, и самый важный, шаг навстречу неизведанному.

Ты помнишь о тех, кто шёл с тобой, бок о бок, но не помнишь их лиц и имен. Всегда есть выход. Единственная мысль продолжает пылать посреди великого ничего, словно путеводный маяк. Ты закрываешь глаза, позволяя темноте вокруг попробовать тебя на вкус, ощутить запах мыслей, прячущихся под толщей плоти, коснуться тёплого сердца, продолжающего биться вопреки всему. Оно таит внутри себя одно единственное послание. Ключ, способный отпереть любую дверь.

Я не боюсь.

Эта мысль бьёт, будто молния. Сотрясает до основания. Переворачивает с ног на голову, грозя выбить почву из-под ног и выбросить последние крупицы сознания в непроглядную бездну. На мгновение калейдоскоп образов обрушивается не тебя, словно ведро ледяной воды; но затем исчезает, так и не оставив ответов.
Это не конец. Столь простая мысль несёт в себе покой. А затем ты понимаешь, что, прямо сейчас сделал, тот самый, заветный, первый шаг, так и не оступившись. Вслед за покоем приходит надежда. Ты открываешь глаза.
 
С вами снова наше шоу!
Зычный голос, бьющий по ушам, вырывает тебя из оцепенения. Тьма отступает. Ты не знаешь, надолго ли, и не подстерегает ли тьма где-то совсем близко, выжидая подходящего момента. Нет, сейчас её нет.
Больше никому не нужно беспокоиться об оплате кабельного телевидения, потому что, ныне и присно, мы вещаем на волнах вашей памяти!
Есть лишь полупустая комната, объятая полумраком, силуэты мебели и…
Вы, наверное, и забыть забыли, когда видели нас в последний раз, верно? О да, с тех пор утекло много воды, но, как говорил мой горячо любимый дядюшка: слава Богу, что это была вода, а не кое-что похуже!
Громкий хохот, будто сбежавший из будничного ситкома, выбивает тебя из раздумий. Ты нервно вертишь головой, силясь понять, откуда исходит этот звук, пока не замечаешь старенький телевизор, стоящий на облупленной тумбе, прямо перед тобой. Его экран затянут помехами, но, пусть и с большим трудом, тебе удаётся различить мужчину, смотрящего в камеру; он одет с иголочки и энергично жестикулирует, продолжая свой пространный монолог…
И куда же я подевал свои манеры?! Так взбудоражен нашей встречей, что до сих пор не представился! Впрочем, наверняка, вы и так помните своего бессменного ведущего мистера $@#&!
Накатившая волна белого шума заставляет тебя поморщится и не даёт разобрать его имя. Незримая толпа отвечает ведущему свистом и восторженными воплями. А он всё улыбается, широко, будто кукла. Улыбается, даже когда говорит…
Как и всегда, я пригласил в нашу студию очень важного, и без сомнения, интересного гостя! Это непревзойдённый мистер @#%...
Помехи снова больно бьют по ушам.
Великолепный автор, нашумевшего мультипликационного сериала: “Сбежавшие зверята ищут новый дом”! Поприветствуем его аплодисментами!
Зная, что будет дальше, ты, зажмурившись, затыкаешь уши, но… это ни капли не помогает. Громкие хлопки, вперемешку с криками незримых телезрителей настигают тебя, заставляя крепко стиснуть зубы. Кажется, что эти звуки издаёт вовсе не старенький телевизор. Похоже, они транслируются прямо в твою голову.
Не стоит вам так. У нас у всех есть свои мысли, а я просто поделился своими с людьми вокруг. В этом ведь нет ничего сложного, верно?
Ты видишь, как экран делится на две половины; справа, как и прежде, сидит ведущий, мужчина с улыбкой до ушей. Слева… на мгновение тебе кажется, что это всего лишь его зеркальное отражение, но потом ты понимаешь, что костюм гостя тёмный, тогда как ведущий одет в серый. И голос у него ниже, грубее. Впрочем, менее похожими мужчины быть не перестают. Они напоминают кукол, произведённых на одной фабрике, одной из которых перед выпуском в свет наскоро перекрасили одёжку, а затем наградили новым именем. Не именем, нет. Названием.
А вот тут я мог бы поспорить!
Ведущий наигранно смеётся. По крайней мере, так тебе кажется. Его слова пропитаны фальшью и показным задором.
Многие, выражаясь фигурально… транслируют свои мысли, но лишь подлинные гении имеют возможность поделиться чем-то кроме… мусора, понимаете? Только они в силах подарить нам по-настоящему умные мысли, и, без всякой лести скажу, вы – один из тех самых гениев! Зрители меня поддержат.
Невольно щуришься, когда очередной поток свиста вперемешку с жуткими воплями обрушивается на тебя, будто волна.
Всё, хватит…
Гость нервно смеётся, кажется ему неловко.
Может, перейдём к делу, а?
Конечно, конечно! Что-то я разошёлся. Но это неудивительно, у нас такой повод….
И для меня честь стать первым гостем после возвращения вашей программы в эфир.
Как и для нас мистер, $@?$; для нас это даже большая честь, пусть вы, возможно, так в этом и не признаетесь, но это сущая правда. Воистину…
Ведущий неловко посмеивается.
Немытые массы не привыкли обращать внимания на творчество тех, кто выходит за рамки их понимания, сформированные… окружающей средой, которой выгодно подобное отсутствие вкуса, или желания просвещаться…
Мистер…
Да, прошу прощения, но я к тому, что наша программа, и наши зрители, не из таких! И да, перейдём же, наконец, к делу!
Звучит громкая музыка, на экране проносится эмблема программы. На мгновение кажется, что ты попал в пятидесятые и смотришь одну из передач того, Богом забытого, времени.
Но, побаиваясь строить предположения, или делать хоть какие-то выводы, ты лишь крепче вжимаешься в скрипучее кресло, которое, впрочем, вовсе и не скрипит; готовишься увидеть продолжение таинственного эфира, вещаемого на волнах… твоей памяти. Это слово, невольно вызывает у тебя чувство глубокой тоски. Ты крепко сжимаешь кулаки, когда холодок пробегает по коже. От правды нельзя сбежать. Она, всегда, настигает нас, тем или иным, образом.
 
Год прошёл с того момента, как мультипликационный сериал “Сбежавшие зверята ищут новый дом” стал выходить на нашем телеканале. Он сразу же заслужил любовь публики и высокие оценки кинокритиков, однако…
Ведущий замолкает. Прочищает горло.
Из-за трагических обстоятельств, наш телеканал не смог показать весь запланированный материал, не говоря о продолжении…
Это печально.
Печально, и нас просто завалили письмами!
Голос ведущего переполнен задором, он смеётся. Это выглядит слишком неестественно.
Наши зрители хотели знать, чем всё закончится. Эта история, она… просто поразила их воображение… Но, наверное, не все, кто смотрит нас здесь и сейчас, знают о чём, мы, прошу прощения…
Ведущий начинает перебирать бумаги, лежащие перед ним. Ты, невольно, замираешь, то ли из страха, то ли из… предвкушения.
Это история о несчастных зверятах, которых выкрали из их семей злые экспериментаторы… Это никому не испортит впечатление?
Нет, будьте добры, продолжайте.
Так вот, их похищают полубезумные экспериментаторы, сбежавшие из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время - в привычном понимании, - на… концептуальном уровне…
Незримые зрители охают.
Их прошлое туманно. Будущее неизвестно. Мотивы подёрнуты завесой… тайны. Но они похищают несчастных зверят и начинают свои... без сомнения, изуверские, эксперименты. Такая фабула не казалась вам слишком… жестокой? Обычный среднестатистический зритель после тяжелых рабочих будней явно не ожидал увидеть столь… необычное шоу.
Конечно, у меня были опасения и я до последнего был уверен, что ваш телеканал не станет покупать права на показ…
НАШ телеканал оказался куда прогрессивней любых ваших ожиданий. Разве это не прелестно?
Полностью согласен, мистер $@#. Мне даже не пришлось ничего вырезать, пусть изначальная задумка и была весьма жестокой, особенно на фоне этого скандала. Ну, вы помните, наверное.
Мерзкие живодёры! Только и мечтаю о том, чтобы они оказались на месте несчастных зверят.
Солидарен с вами, пусть я и не сторонник столь радикальных мер. Так вот, несмотря на прогрессивные взгляды вашего телеканала, перед тем как передать ему готовый материал, я, всё-таки, подверг его своеобразной самоцензуре. Совсем немного, но быть может, именно это и спасло меня от участи быть сожжённым на костре.
Ведущий смеётся.
Например?
Несколько сцен изнасилования, сексуальные извращения, сопряженные с употреблением тяжёлых наркотиков, немного каннибализма и… я не хочу об этом говорить, простите.
Ничего страшного, мы может перейти к…
В то время я был не в лучшем состоянии, в голову лезли такие идеи, в общем, слава Богу, я вовремя выбросил их в камин.
Гость издаёт нервный смешок.
Тогда вы точно будете не против небольшой паузы!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран гаснет, а затем, среди паутины помех, появляется небольшое здание с ослепительной неоновой вывеской.
Бар “Маттон” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы провести вечер под светом кроваво-красной луны…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Тебе хочется спать. Вместо ответов на вопросы, здесь и сейчас, ты видишь лишь… нечто невнятное. Без сомнений, оно пробуждает тревогу, заставляя тебя крепко вцепиться в подлокотники, но… с каждым мгновением тревога слабеет, а на её место приходит банальная усталость. Всё бы так и закончилось, если бы не…
 
Интересно, ему ещё не надоело?
Понятия не имею.
Надейся на лучшее, готовься к худшему…
Совет на все случаи жизни.
 
Поговорим о наших главных героях, вы не против?
Программа возвращается в эфир.
Нет, конечно.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. С невероятным трудом, прошу заметить, но всё-таки удаётся. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и… задаются главным вопросом: “А почему, собственно, мы? Разве заслужили бедные, несчастные, зверята такую участь?”
И многие, возможно, скажут: “Конечно же, не заслужили, бедные несчастные зверята!” но именно тогда мы и увидим их прошлое. Эти сцены… наверняка, заставят многих изменить своё мнение.
О да, вы коснулись очень важной темы…
Философской, я бы сказал… библейской.
Ну, может и не настолько важной, но всё-таки. Первым появился образ кота Тома…
Мой любимый персонаж!
Перед ним были открыты все пути. Он мог бы сделать всё, что угодно, но вместо этого прожигал свою жизнь, тратя её на страдания, которые сам и выдумал. Это печальная история, но вовсе не редкость в наши дни. И знаете, что?
Ведущий вопросительно кивает.
Только сбежав от полубезумных нацистских экспериментаторов, котик Том понимает, сколько времени он потратил впустую. Сколько шансов он упустил. Сколько подлинных возможностей променял на воздушные замки, которые существовали только в его воображении.
Выходит, пережитые испытания… открыли ему глаза?
Возможно, они стали первым толчком.
Первым шагом навстречу неизведанному.
Ведущий и гость синхронно кивают друг другу. Они и вправду походят на отражения.
Мурашки проходят по твоей коже, от спины до самых плеч. Коснувшись головы, они забираются так глубоко, как только могут, и ты закрываешь глаза, ощущая эти странные, безмерно приятные покалывания где-то там, в самой глубине спрятанной под толщей волос, кожи и костей плоти.
Ты всё ещё не помнишь, но отголоски памяти тянутся и взывают к тебе.
А они всё говорят, говорят и говорят…
 
Затем была лисичка Алис.
О, этот образ тоже показался мне весьма и весьма занятным. Обычно, в массовой культуре, любовь… освобождает; но в случае с лисичкой Алис мы видим обратную сторону медали.
Именно. Мне хотелось показать тёмную ипостась любви. Страсть, которая затмевает всё вокруг, застилает взор кроваво-красной пеленой, превращается в, не побоюсь этого слова, смысл жизни. А затем сбивает тебя с ног, оставляя валяться в грязи и захлёбываться слезами.
Весьма… мрачная картина, хочу заметить.
Ничего в этой жизни не стоит воспринимать слишком серьёзно, вот что я хотел сказать. Возможно, лиса Алис это поймёт.
Как насчёт бобрицы Стефани?
Кто-то считает её бунтаркой, но это точно не я. Бобрица Стефани подросток, понимаете? Подросток, на которого возложены большие надежды, которые она боится не оправдать. Но ещё больше она боится потерять саму себя, позабыть о том, что прячется глубоко внутри, под слоем масок, которые надевает каждый из нас. Поэтому, стиснув зубы, она продолжает играть в послушную девочку и - когда никто не видит, конечно же - она, с горящими глазами, преступает закон. Это не вопрос бунта. Это попытка понять, кто ты такая, на самом деле.
Возможно, пережитые испытания помогут ей найти ответ.
Возможно, так и будет.
Остаётся зайка Элсбет.
С ней всё не так просто. Вы, наверное, и сами это заметили.
На первый взгляд она кажется… слишком невинной.
Именно, но если приглядеться, то и тут вы найдёте скелеты в шкафу. Мечты заменили ей жизнь, понимаете? Она не видит ничего, кроме картинок в своей голове. Картинок счастливой жизни, светлого будущего, мира, который во всём превосходит повседневную серость. В мечтах, как таковых, нет ничего плохого, более того, зайка Элсбет идёт им навстречу; но сама не замечает, как в погоне за мечтами её жизнь оборачивается прахом.
Но вы же не хотите сказать, что людям не стоит предаваться фантазиям?
Конечно же нет. Но всем нам стоит соблюдать хрупкий баланс между серой повседневностью и безумными красками, которые поджидают нас среди мира грёз.
Возможно, зайка Элсбет придёт к такому же ответу.
Возможно. Мне хотелось бы в это верить.
Вы невероятно интересный собеседник, мистер %@#$, но перед тем, как мы продолжим…
Ведущий поворачивает голову и смотрит прямо в камеру. Ты невольно ловишь его взгляд, и, словно заметив это, ведущий подмигивает.
…нас ждёт небольшая пауза!
Эмблема программы проносится по экрану вслед за оглушительно громкой музыкой. На мгновение экран тухнет, а затем, среди паутины помех появляется огромное здание, объятое неоновым светом.
Ночной клуб “Смертный грех” …
Произносит томный мужской голос.
Трудно представить лучшее место, чтобы встретить конец света…
Но ты его не слышишь.
На волнах вашей памяти. Всегда.
Ты качаешь головой, крепко сжав её по за виски. Память кипит, пробуждаясь после зимней спячки. Теперь ты помнишь их имена, помнишь сезоны, помнишь шпили, тянущиеся ввысь. Железного Бога, Хозяев… отражение в зеркале. Ты помнишь Вавилон, и мысль о нём отдаёт вкусом слёз. Ты помнишь многое, но…
Ты не помнишь себя.
 
Мы могли бы сказать всё прямо.
Но не можем, ты знаешь правила.
Глупые, глупые правила…
Потерпи, ещё немного осталось.
 
И мы снова в эфире.
Ведущий откашливается.
Ваш бессменный ведущий мистер $@$ и наш непревзойдённый гость мистер %#%@, автор нашумевшего мультипликационного сериала “Сбежавшие зверята ищут новый дом”!
Очередной взрыв аплодисментов заставляет тебя зажмуриться.
Как мы помним, после невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, вне всяких сомнений, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий…
Невероятные повелители стихий – это, можно сказать, старое поколение героев, которые ищут себе преемников и находят их в лице несчастных зверят. Конечно, их взор больше не горит энтузиазмом, в сердцах не пылает пламя бунта, а слово “принципы” вызывает лишь смех; но вопреки этому, невероятные повелители стихий приходят зверятам на помощь, продолжая верить в добро и силу дружбы, еще живущих отголосками воспоминаний где-то в глубине разбитых сердец.
Сила дружбы – это ведь… очень важное понятие в рамках вашего мультипликационного сериала. Когда несчастные зверята собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце тёмного леса, и те начинают учить их запретным техникам, которые были и остаются единственным шансом несчастных зверят одолеть слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, то… у них ничего не выходит. И только во время финальной битвы, когда слуги полубезумных нацистских экспериментаторов начинают штурмовать секретную базу невероятных повелителей стихий…
Именно. Только тогда несчастные зверята осознают всю важность силы дружбы, которая и является связующим звеном для всех запретных техник.
По-моему, это потрясающе.
Эта тема вовсе не нова…
Но только вы смогли показать, сколь важна дружба, в таком свете. Это не может не вдохновлять.
Может быть, я никогда об этом не задумывался.
Ну а теперь, если никто не против, а я знаю, что вы только этого и ждали…
Незримые зрители охают.
Мы перейдём к самому интересному!
Кажется, я знаю, к чему вы ведёте.
Гость издаёт смешок.
Финал, который так и не был показан…
Который вовсе и не финал.
Вот именно. Трагические обстоятельства заставили нас оборвать трансляцию вашего мультипликационного сериала на самом интересном месте.
А они хоть помнят, на чём мы остановились?
Теперь в камеру смотрит гость. Ты ловишь его взгляд. Намеренно. И… всё верно, он подмигивает тебе.
Помнят, конечно, зуб даю.
- Вавилон, - тихо шепчешь ты.
Они переглядываются, всего на мгновение. Но ты видишь всё.
Несчастным зверятам пришлось бежать…
Силы оказались неравны.
Столько попыток… и всё впустую.
Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов были в шаге от победы, но…
У невероятных повелителей стихий нашёлся свой ответ.
- Вавилон, - повторяешь ты одними губами.
Они смотрят на тебя, с экрана старенького телевизора, не отрывая взгляда.
Все карты на стол в обмен на последний шанс.
Запретная техника, о которой не говорят вслух.
Величайшая жертва это…
Всегда ты сам.
Он сделали всё, чтобы открыть врата в…
- Вавилон, - произносишь ты в одних только мыслях.
Они кивают тебе. Синхронно. Будто отражения в зеркале.
Вавилон.
Отвечает ведущий.
Вавилон.
Говорит гость.
Город, которого нет на картах.
Город, куда ведут все пути.
Там бы всё и кончилось, верно?
Может быть. Это была идея. О городе, вне времени и пространства, о шпилях, тянущихся ввысь, Железном Боге, Хозяевах, отражениях в зеркалах…
Погоди, погоди… Мы ведь не можем, правила, сам знаешь…
Точно. Забыл на секунду, извини.
Ведущий прочищает горло.
Так вот…
Он широко улыбается, глядя в камеру.
После невероятно жестоких экспериментов, совершенных полубезумными экспериментаторами, сбежавшими из нацистской Германии на машине, отрицающей пространство и время на концептуальном уроне, нашим несчастным зверятам удаётся бежать. Тогда-то они и встречаются в тёмном лесу, вдали от своих домов, и объединяются перед лицом общего врага. Но несчастные зверята, не смогли бы выстоять против слуг полубезумных нацистских экспериментаторов, если бы им на помощь не пришли невероятные повелители стихий. Они собираются на секретной базе невероятных повелителей стихий, в самом сердце темного леса, где те начинают учить несчастных зверят запретным техникам, основанных на силе дружбе. Но, прямо посреди обучения, секретную базу находят слуги полубезумных нацистских экспериментаторов, и, тут же, пытаются взять её штурмом. Только тогда несчастные зверята понимают, насколько важна сила дружбы, для того, чтобы использовать запретные техники, но… Становится слишком поздно. Слуги полубезумных нацистских экспериментаторов врываются на базу, и невероятные повелители стихий объединяются, чтобы использовать самую запретную технику…
Они жертвуют собой…
Подхватывает гость.
И открывают врата в Вавилон.
На этом животрепещущем моменте, из-за трагических обстоятельств, нам пришлось оборвать трансляцию столь великолепного мультипликационного сериала.
Это событие едва не подкосило нас…
Но как говорил мой горячо любимый дядюшка: Что поднимается, должно пасть. Что пало, должно возвыситься вновь!
Мудрая мысль, ведь…
- Хватит! – ты обрываешь их на полуслове, махнув рукой.
Незримые зрители охают.
- Понял я, это всё… какая-то метафора, но… - ты невольно морщишься, потирая переносицу, - мозаика никак не складывается…
 
Ну наконец-то!
Голос ведущего пропитан восторгом.
О да.
И гостя тоже.
Теперь мы можем говорить напрямую, это отличная новость!
Они так и смотрят на тебя с экрана телевизора, освещающего комнату, подёрнутую полумраком. Будто братья-близнецы.
Ты можешь спросить нас о чём угодно. Ты и вправду это заслужил.
- Имена, сезоны, город… я вспомнил их. Вспомнил всё, но… - ты качаешь головой, - я не помню себя. И… вы ведь тоже… вас там не было. Кто вы такие?
Это всё память.
Коротко отвечает гость.
- Моя? Я при смерти, выходит?
Нет.
Ведущий смеётся.
Ты и есть память. Идея, которая возникла посреди небытия, пылала, будто светоч, но затем…
Затухла, когда всё оборвалось.
- Я… я не понимаю… нет, правда.
Это место… словно фабрика отживших идей, выброшенных в небытие. Они… так и остаются здесь, пока не померкнут посреди кромешной тьмы.
Не исчезают из памяти.
Не забываются.
- Это сложно, - ты шумно выдыхаешь. – Так зачем весь этот кипишь с…представлением, и… вы так и не ответили на главный вопрос, причём тут…
Вавилон.
Ты киваешь.
- Как я с ним связан?
Ты был там. Был одним из…
- Потерянных.
Не зверят, точно.
История оборвалась, не была закончена, ты отправился сюда…
- Словно на каторгу.
Теперь кивают они.
- А вы-то кто?
А мы просто статисты.
Те, кто помог тебе вспомнить.
Здесь нет ничего важнее памяти…
Считай нас акушерами.
Не самое плохое сравнение.
- Память внутри памяти… голова кругом. Но я так и не понял главного…
Ты невольно смеёшься, глядя на затянутый помехами экран.
- Зачем всё это, а? Зачем было вытаскивать меня из темноты? Зачем… напоминать мне обо всём?
Ты забыл?
Мистер @#$ смеётся.
Ты сам так захотел. Мы никого не заставляем.
Мистер %#$& вздыхает.
Но это не единственная причина, сам понимаешь.
Ты нужен ему.
- Не понимаю.
Иногда идеям суждено вернуться.
Вырваться из этой тюрьмы.
Считай это путёвкой на волю. А там…
Кто знает, может, тебе и не придётся возвращаться.
- Твою-то мать… - ты нервно смеёшься, не веря своим ушам.
Они смеются в ответ.
- Но я ведь… всё равно забуду… всё это, верно?
Таковы правила, ничего не попишешь.
Глупые, глупые правила…
- Знаете… может оно и к лучшему.
Ты вздыхаешь, обводя, подёрнутую полумраком, комнату взглядом. Всё это кажется… одним большим сном и больше всего на свете тебе хочется проснуться.
Ну как, ковбой, готов снова сесть в седло?
Вавилон ждёт.
- Только оставьте мне большую пушку, повешу её на бедро.
Ты смеёшься.
Они смеются в ответ.
Словно круги на воде.
Словно… в твоей голове не остаётся слов. Там есть только краски, запахи и чувства, смешанные в незримом калейдоскопе.
Ты вдыхаешь полной грудью, с головой окунаясь в эту бушующую пучину. А затем…
Открываешь глаза.

 

https://youtu.be/t99KH0TR-J4

 

 

Мастер
Рыцари

Лайон
Алис Кейтли

Бивер
Стефани Сайлент
Лютер Сайлент
Ричард Робинсон
Тереза Олсен

Кайра
Элсбет Рояр
Близнецы О'Флаэрти

Лео
Дарья Бисонин
Джон Саммер

Серебряная
Ким Франклин

Сообщение отредактировал Полынь: 14 января 2017 - 19:07

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Брайана

 

Your search кем отравлен мой сон did not match any documents.

 

- Поиграй со мной, Брайан.

 

Его доспехи не блестят на солнце - вместо них его кутают лоскуты грязного рубища, сквозь огрубелую ткань которого виднеются гноящиеся черным ихором язвы. Рука, зияющая рваными ранами, сжимает не светозарный Экскалибур, а истрепанный ржавчиной трезубец. Он улыбается мне легко и ноздри раздувает смрадное дыхание тлена и разложения. Я один это вижу? Или..

 

Десять. Никогда не спите, дети. Девять. Восемь. Шпили к вам придут без спроса. Семь. Шесть. Будут заживо вас есть. Пять. Четыре. Расставляйте руки шире.Три. Два. Один. Вам не выбраться из льдин. 

 

Да, я один. Это не морок, не гибельное порождение моих кошмаров с голосом семилетней девочки, это - мое уныние. Унылый Рыцарь. Мой смертный грех. Рубище спадает и я вижу, как живая белая слизь серебрится по изборожденным ржавчиной зубьям. Белое и черное, тьма и свет, болезнь и лекарство. Вера и.. вера.

 

Господи, сущий на земле как на небе, чьей милостью полнятся души агнцев твоих, дай мне сил. Дай мне сил и дай терпения, укрепи мою веру и повергни мои сомнения. И грех сквернословия тоже мне прости. Прости, ибо ведаю, что творю.

 

- Пошел на***.

 

Заносит надо мной вилы и слуха касается едва различимый шелест - так мои веки безропотно опускаются вниз, но Унылый Рыцарь почему-то медлит. Морозный воздух врывается в легкие, уже безо всякого пиетета. Как Хозяин. Как Шпили Йольрунгда. Удар сотрясает меня изнутри. Между ребер, прямо в сердце. Адреналин один внутривенно.

 

- Есть.

 

Он смеется прямо мне в лицо моим собственным смехом с моих собственных губ. По телу разливается слабость. Вяжет по рукам и ногам. Рвота норовит заполнить собой рот и выплеснуться наружу. Поднимаю руку и указываю пальцем на черную игольчатую гряду. Этот сон отравлен ядом моих злодеяний. Слезы высыхают, не успевая вытечь. Лед под ногами с треском обрушивается вниз. Хватаю ее обеими руками - под коленками и шеей - и вырываю себя вверх. Слуха касается ушераздирающий вопль, но только спустя секунду или две меня настигает осознание того, что этот вопль - тоже мой собственный. Нагромождения ледяных осколков над моей головой смерзаются в палево-дымчатый торос. Моя рука все еще протянута к ней, но контур ее силуэта теперь размыт льдом. Я тону, я падаю вниз. Толща извечного льда крадет ее у меня. Воплем рву себя изнутри, таким истошным, что перестаю чувствовать боль. Это мой сон. Мой. А значит, я тут Хозяин.

 

И гордыню. Гордыню мне отпусти, милостивый Боже. 

 

Белое пламя незамутненной и скорбной веры испепеляет ледяной гранит. Неподалеку, легко чадя дымом, уютно и трескуче горит костерок. Беру ее под руку и веду за собой. Она легко улыбается, я легко улыбаюсь ей в ответ.

[Плюшевая Борода]

del

[Laion]

Алис, все еще смеясь, поворачивает голову и встречается с белым взглядом огненного. Страх, все еще не отпускающий ее, плотным желе дрожит в воздухе, холод пробирает до костей,  а белое пламя в глазах Летнего Рыцаря вызвает воспоминания, которые она так хотела похоронить в глубине сознания... Может быть, это она придумала и все только чудится ей? Или это было на самом деле?...

 

Живая шкура на полу с любопытством провожает Алис глазами цвета расплавленной меди.. Хозяин только что ушел, и едва передвигающаяся Алис, кусая губы, чтобы не стонать, перебирается ближе к камину. Она безучастно смотрит на ослепительно белое пламя, обхватив себя за колени и не слыша ничего вокруг. Он ушел... Жаркая ночь умирает с рассветом... 

На плечо Алис ложится холодная склизкая ладошка. Она вздрагивает и поднимает глаза. Маленький уродец, к  которому она уже не чувствует отвращения, ощеривается безгубым ртом и проводит перед ее лицом трехпалой ладонью. Боль в истерзанном теле стихает, а уродец, опасливо косясь на дверь, за которой скрылся Хозяин, манит ее за собой, уводя в какую-то лачугу, где с потолка у стены льет вода. Алис жадно приникает к воде, пытаясь напиться, смыть с себя боль и запах той самой клетки, где была прикована  Энни. Но вода, поначалу теплая, становится все холоднее, а ужас, внезапно накативший, будто бы ниоткуда, смешивается с восторгом, как всегда было при Его появлении. Дверь в каморку, распахнутая сокрушительным ударом, срывается с петель, а струи воды, стекающие по телу Алис, превращаются в лед. Взгляд Хозяина не просто буравит - он полыхает белой яростью, и под его тяжестью Алис падает на колени. 

Восторг, страх и сожаление - все, что она сейчас чувствует. Сожаление о том, что никогда не сбудется, о встречах, которые могли бы произойти когда-то, о том, что никто молчаливо не улыбнется ей, вселяя уверенность и прогоняя страх.  Все это никогда не произойдет....

[Тaб]

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 18 минут, и 40 секунд
Дарья и Ким
 

Это звучит настолько нелепо, что парнишка-парамедик со светлыми волосами и в запотевших очках, раскатисто смеётся вам прямо в лицо, больше не боясь перебудить Потерянных. Они теперь совсем не походят на мертвецов, кажется, ткни в бок — тут же проснутся, удивлённо вращая глазами. Но холод не исчезает. Он, будто, пропитал затянутую полумраком машину. Он, будто, накрыл едва проснувшийся город. И он медленно заползает в ваши сердца, оставляя там семена липкого страха, от которых кружится голова и дрожат колени. Стоит им прорасти.
А он всё смеётся, хлопая себя по коленям и никак не замолкая… Вам становится не по себе, а водитель неловко спрашивает, пытаясь пробиться сквозь эхо полубезумного истерического хохота.
— Док, с вами всё в порядке? — голос водителя вздрагивает, он напуган. Вы тоже.
— Ух, ух… — парамедик пытается унять смех, но тот снова катится по машине, будто громовое эхо.
Водитель замолкает, боясь сказать лишнего. Ну, а вы понимаете: теперь он перепуган до смерти.
Машина мчится по серым улицам Вавилона, вздрагивает, трясется. Вам начинает казаться, что водитель сбежал, или того хуже — вырубился, не выдержав всего обаяния сумасшедшего дома.
Парамедик замолкает, но взгляд его подёрнут туман. Он и сам рад провалиться в сон, позабыв про долг и всё остальное. Хватает баночку таблеток, зачерпывает ещё горсть, белые кругляши рассыпаются, летят вниз, где исчезают среди тел Потерянных и разбросанных медицинских принадлежностей.
Он кивает вам, выставив ладонь, мол: «Погодите немного», тянется к шприцам - использованным шприцам, у вас нет никаких сомнений - набирает из ампулы мутную жидкость…
Вы ощущаете, как грань между сном и явью становится тоньше некуда. Видите снежинки, взметнувшиеся в воздух, и осевшие прямо на плечи парнишки с широченными зрачками. Чувствуете, как порыв ледяного ветра забирается под одежду и касается кожи, а та отзывается целой кучей мурашек. Семена страха, горя и отчаяния дают первые всходы, но вы топчите их, что есть сил…
— Готова к хорошенькому трипу? — спрашивает он Ким, изогнув лицо в неестественной улыбке, выставив перед собой шприц со следами крови…
Ты находишь в себе силы сказать «Да»
— Тоже хочу… — признаётся он, потупив взгляд, иней оседает на ресницах, будто сахарная пудра.
Тяжело вздыхает, не церемонясь, крепко сжимает твоё запястья, приподняв рукав водолазки. Проводит пальцем по коже, растирая её докрасна, находит, намётанным взглядом, синие паутинки вен…
Подмигивает. И этот сумасшедший взгляд расширенных зрачков не может не вызвать сомнений. Не может не прокатиться по телу волной страха…
Но ты не успеваешь опомниться, как игла, с размаху вонзается тебе под кожу. Приходится стиснуть зубы, чтобы не закричать.
Ты видишь, как мутная жидкость покидает шприц, проникая в глубину податливой плоти. Разливается по венам смертельным ядом. Шумит в голове, словно прибой…
Картинка меркнет перед глазами, расходясь сетью помех.
Мы прерываем телетрансляцию…
Произносит незримый голос в твоей голове. Краем глаза ты видишь улыбку парамедика и стены, что разлетаются сотней бабочек…
Пришло время невероятного шоу!
А затем приходит темнота. И от неё нет спасения.
 

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Точка зрения Джимми
 

Тебе не хочется оборачиваться, это точно. Вот бы проснуться. Вот бы втянуть ноздрями немного кокса, или его мерзкого старшего братца. Вот бы залить в себе побольше пойла, пока тело не откажет, превратившись в тупую и безвольную куклу. Вот бы… Твою мать, ты-то, как никто другой, знаешь, что нельзя просто забить свою голову ворохом мыслей и делать вид, что ничего не происходит. Ну, конечно, эта ***ская песня не значит ничего плохого, кто-то просто решил поздравить тебя с Рождеством. Ну конечно, этот ***ский холодок, инеем оседающий на твоей коже не значит ничего плохого, кто-то просто забыл выключить кондиционер. Ай, нахер, ты, резко разворачиваешься на каблуках, только теперь понимая, что забыл в Абрамсе весь свой обвес. Но эта мысль проскакивает слишком быстро, чтобы ты успел обратить на неё хоть какое-то внимание…
Подёрнутый туманом силуэт возвышается прямо перед тобой, сначала ты никак не можешь понять, что же это такое, а затем контуры и очертания начинают проступать среди молочно-белой завесы. Ты видишь миловидное личико, видишь фату, подвенечное платье, но они, плывут, словно воздух, разогретый докрасна, или комната охваченная гарью…
Ты пятишься, взмахом руки говоря крошке — снова, имя вылетает из головы — держаться за твоей спиной. И вот только тогда твой взгляд, мельком, касается клинка, зажатого в призрачной руке.
— Бл*ть… — слова, беззвучно, срываются с губ, а время становится тягучим, будто, прямо сейчас, ты поставился «хмурым».
Призрак смотрит на тебя, печаль сходит с его лица, превращаясь в улыбку. Тебе становится не по себе. Слишком не по себе, чтобы просто стоять на месте, чувствуя, как мышцы, одна за другой, промерзают изнутри, а снег и иней налипают на брови и ресницы.
Ты манишь её ладонью, бросаешь в лицо фразочку, которая кажется тебе крутой, что-то вроде:
— Ну что, сучка, потанцуем?
Но нихрена она не крутая, это-то ты прекрасно понимаешь.
Силуэт, подёрнутый дымкой продолжает висеть над землёй, среди тумана и проклятого марева. Ты был бы не прочь вернуться в Абрамс. Иметь под боком Васа, со своей огромной пушкой. Видеть, где-то там, наверху, Брайана, готово сделать отбивную из любого черно***ого, который рискнёт подобраться слишком быстро. Но здесь нет никого кроме тебя. И её. А призрак, с надменной улыбкой на губах выставляет клинок перед собой. Она что, хочет вызвать тебя на **аную дуэль? Вот тупая сука…
Ты кидаешься к ней, ловко обходя острие клинка, против часовой стрелки, заходишь за спину, жутко хохоча, отступаешь всего на шаг, чтобы иметь площать для манёвра, а затем, крепко-накрепко сцепив зубы, бросаешься обратно, целясь кулаками прямо по хребтине…
Но они проходят насквозь, лишь на жалкое мгновение увязнув в этом дымчатом болоте.
Тебе страшно. Страшно, как никогда. А вслед за страхом приходит боль, тычком врываясь между ребёр, опрокидывая тебя на мокрый снег, выбивая из глотки сдавленный стон, окропляя насквозь промёрзшую землю каплями тёплой крови, которую та, жадно, сжирает, оставляя на снегу лишь бледно-розовый след…
Как ловко…. Мысль проносится в голове электрическим разрядом, пытаясь заглушить боль от острия, прошившего тебя насквозь. Ты пытаешь вскочить, прыжком, но лишь скользишь на подтаявшем снегу, снова и снова падая обратно…
Свет меркнет перед глазами, отзываясь болезненной пульсацией в висках. Ты силишься на закрыть веки, видя этот ***ский силуэт, зависший над тобой. Больше никаких улыбок, лишь кости черепа, обтянутые тонкой кожей, подёрнутой туманом. Ты бросаешь взгляд, а клинок, смазанный кровью. Твоей кровью…
А затем крик, её крик разрывает округу на части и тебе становится не по себе.
— Стой… — сдавленно хрипишь ты этой Элсбет — имя, вновь, всплывает на языке — но она тебя не слышит. Бросается на треклятый силуэт. Подставляется под удар… Какая же она глупая…
Бьёт прямо по голове. Ниже надо, ниже. Но, всего на мгновение, силуэт становится отчётливым, как никогда, а подёрнутое дымкой лицо искажается злобой.
Смех с болью вырывается из лёгких, но ты не можешь его сдержать. И не пытаешься. У неё получилось, твою-то мать, у неё получилось. Самому не верится, но ты снова пытаешься подняться с холодной земли, зажав рану между рёбер…
Пришло время ***ского реванша.

//Ход боя: бросаем инициативу, первым ходит Джимми, вторым — призрак, третьей — Элсбет.
Джимми промахивается и не наносит урона.
Призрак атакует успешно, нанося Джимми 3 пункта летального урона. Всего у Джимми семь клеток.
Элсбет атакует успешно, нанося призраку 1 пункт тупого урона (В этот раз я походил за Кайру). Всего у призрака шесть клеток.
Лог есть в кубике//
 

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Алис, Вас
 

Снег тает прямо под тобой. Превращается в прохладную воду, которая, больше, не несёт в себе того нетерпимого холода, пронзающего насквозь и грозящего забрать с собой остатки тепла и надежды. Ты бросаешь взгляд на Шпили, но они всё ещё высятся, где-то там, вдалеке, хоть и… — ты не знаешь, так ли оно на самом деле, или это лишь причуда рассудка — стали призрачней. Кажется, подуй на них — и огромные башни, с грохотом обрушатся в воду, пробив собой вековой лёд. Но в тоже время на тебя снисходит озарение — это не настоящие Шпили, всего лишь круги на воде, отражения, пробравшиеся в сон, отравившие его, исказившие. Настоящие Шпили так и будут выситься где-то вдалеке, куда нельзя войти сквозь обычную дверь, и откуда нельзя вернуться, не приняв своём сердце семена подлинной смерти…
Одижвбей заключает тебя в объятия, без лишних слов, прогоняя мрачные мысли из головы. Крепко — но в то же время нежно, ты сразу замечаешь это, будто, боится навредить — прижимается к тебе, осыпая шею и щеки горячими поцелуями. Жар, волной, проходит по твоему телу, и в голове, невольно, всплывают болезненные образы Хозяина. Образы Грега, положившего руку на талию Энни, твоей любимой сестры. Они отзываются болью твоём сердце, выступают слезами на глазах, которые тут же, превращаются в крохотные и блестящие льдинки.
Но Вас, Летний Рыцарь будто, чувствуя все твои помыслы, не ослабляет хватки. Лишь крепче вжимается, впиваясь в твои губы и разделяя с тобой дыхание Вечного лета. Оно проникает в каждую клеточку тела, неся вслед за собой избавление. Неся запах свежескошенного сена и тёплого воздуха, пропитанного нестерпимым ароматом высушенных трав. Неся тепло летного костра, который мог бы растопить даже вековые льды. Но вместо этого он забирает боль из твоего сердца и возвращает её тлеющим угольком решимости.
А снег всё тает и тает под вами, превращаясь в журчащий ручеёк. Становясь тёплым озером, в котором не осталось ни следа холода.
Мир вокруг меняется, преисполненный силой Лета и нежным дыханием Весны.

//Если захочешь, можешь прийти на помощь Джимбо и Элсбет, или встретить Брайана и Стефани. Без броска//
 

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Стефани, Брайан
 

Вы идёте сквозь снежную пустошь, которая тает прямо на глазах. Не знаете почему, не знаете, отчего, не знаете, как. Но понимаете, что в этом есть и ваша заслуга. Иногда, клин вышибается клином. Иногда, нестерпимый холод снаружи можно одолеть лишь вечной скорбью внутри. И тогда эта скорбь приносит каплю облегчения. Вам легче, правда легче. Трудно сказать отчего, может быть из-за Шпилей, которые становятся всё дальше и дальше. Может быть, из-за снега и льда, которые тает прямо под ногами, грозя превратиться в безбрежный океан. Может быть, потому что вы вместе, держитесь за руки, и идёте, бок о бок, не смотря ни на что, и вопреки любым испытаниям.
Иногда, больше ничего и не нужно.
Всего на мгновение, вы ощущаете, как пелена сна спадает. Краем уха слышите натужный истерический смех, и, видите, обжигающий сетчатку, свет ламп. Так близко и так далеко. Кажется, протяни руку и вырвешься из этого томительного плена, вновь вернёшься под мрачные своды Вавилона. Но стоит ли оно того? Ведь здесь, среди мира фантазий и кошмаров. Среди Царства Грёз, исполняются любые мечты. Нужно лишь захотеть, всем своим сердцем. Поделиться верой с этим загадочным и непостижимым миром. Ну, а он ответит, как подобает.
Словно в ответ на толику сомнений, смех превращается в журчание воды, свет ламп становится бледным солнцем, недвижимо весящим над головой. Ну, а вы продолжаете брести навстречу неизвестности.

//Очаг отравы сна устранён. Если захотите, можете прийти на помощь Джимбо и Элсбет, или выйти навстречу Алис и Васу. Без броска//
 

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Арлекин
 

Стоит подуть холодному зимнему ветру и ты меняешься на глазах. Улыбка вытягивается до самых ушей, обнажая огромные зубы. Водолазка осыпается тысячей блёсток и мазками незримого художника окрашивается в чёрный и белый цвета. Шапка становится шутовским колпаком, и бубенчики звенят на ветру, заставляя тебя оглушительно хохотать, пока смех не превращается в боль. Но и тогда ты не можешь остановиться. Смех становится полными желчи словами. Смех становится нестерпимым криком отчаяния. Ты хохочешь, хохочешь и хохочешь, а перед глазами проплывают картины, словно в королевстве кривых зеркал. Стоит только протянуть руку…
Вот тела сплелись воедино, средь зелёной поляны, воды и цветов. Лето и Весна. Лето и Весна. Хи-хи! Ха-ха!
Вот и снег, туманом объятый, кровь и гнев там нашли свой приют. Осень и Весна! Осень и Весна! Хи-хи! Ха-ха!
А вот двое, влюблённые взгляды бросают, позабыв про мир весь вокруг. Зима и Зима! Зима и Зима! Вот так дела! Хи-ха! Ха-ха!

Сообщение отредактировал Полынь: 16 января 2017 - 06:39

[Серебряная]

А вот двое, влюблённые взгляды бросают, позабыв про мир весь вокруг. Зима и Зима! Зима и Зима! Вот так дела! Хи-ха! Ха-ха!

 

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

- Бом, бом, бом, бом, все бегите в Кошкин Дом! Вот и снег, туманом объятый, кровь и гнев там нашли свой приют. Осень и Весна! Осень и Весна! Хи-хи! Ха-ха!

 

Внезапно на поляне раздаётся странный голосок, произносящий ничего не значащие фразы, и вдруг он заливается раскатистым смехом, поглощающим звуки боя. Сколько это длится, минуту, час или Вечность, сказать не может никто. Но, вполне себе очевидно, что на сцене театра появляется новый актёр, и она весьма заинтересована происходящим. Настолько, что показывается действующим лицам, рея на некоторой высоте. Облако снега, оно не может вечно скрывать актрису, и Арлекин предстаёт во всей красе, продолжая хохотать над только ей известной шуткой. Вдруг она зависает прямо над Элсбет, и всматривается в её глаза, старательно пытаясь быть хоть немного серьёзной, но гримасы постоянно меняющегося лица не дают этому осуществиться

 

- Какие люди без охраны, куда вы дели чемоданы? Я говорю - падите ниц, ведь я актёр, эквилибрист! А кто же ты, моя красотка - не бойся так, ведь я не стопка! Ха-ха-ха-ха! Смотрю, вы здесь развлекаетесь, что же не позвали меня? Все люди такие, они рождаются и живут с мыслью о развлечении для себя самих... Плохие, плохие, плохие, плохие! Арлекин не подарит вам бубенчик - нет, нет, нет, нет... Вы не заслуживаете даже чашечки кофе за то, что обидели эта даму за моей спиной! Ой, а кто это вообще? Чего она так на меня смотрит? Ух, и постоянно меняется? Может быть лишь один Арлекин, плохааааааааааааая!

 

Смех переходит в дикий визг, от которого начинают вздыматься облака снежной пыли, на какое-то Время закрывая действующих лиц друг от друга; а когда он рассеивается, Элсбет обнаруживает на своём оружии шутовские бубенчики, верхушки которых представляют собой звенящие шарики с намалёванными рожицами Арлекина - и вдруг они начинают одновременно хохотать, издевательски перемигиваясь друг с другом. Смех, смех, смех, смех... Арлекин взмывает чуть выше, и вольготно устраивается на скейте, повиснув над творящимся безобразием с явным намерением как следует развлечься, и не желая вступать в драку - в конце концов, это совсем не смешно, а кидаться снежками так забавно! Правда?

 

- Не будьте такими скучными!

 

(Весь урон, наносимый Элсбет в пределах этой сцены, становится летальным...)

Сообщение отредактировал Серебряная: 16 января 2017 - 08:57

[Laion]

где-то там, в кошмарах Алис

Алис, вжавшаяся в угол, в ужасе наблюдала за расправой, не смея пикнуть. И когда, тяжело дыша, Хозяин обратил к ней пылающий взгляд, она холодея от страха и восторга, поднялась и медленно, на подгибающихся ногах приблизилась, чтобы..

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

Оказаться вырванной из своего кошмара жаркими прикосновениями и горячим дыханием, которое она почувствовала на своих щеках... Еще не осознавая, что происходит, она в страхе бьется,  пытаясь высвободиться из объятий одижвбея, которые, как  и Хозяин, наверное, таят в себе страх...  Боль и страх.  Почему он держит так крепко, почему не отпускает? Горячие губы растапливают холод в сердце, прогоняют из глаз животный ужас, заставляют съежиться ожидание боли. По телу проходит волна жара и, поддаваясь магии Лета, Алис обвивает шею Рыцаря руками, принимая поцелуи и растворяясь в них без остатка.

 

А освободившаяся из плена Хозяйского взгляда Алис, легко покинув его Дом, мчится свободной птицей куда-то, куда ведет ее тревожное чувство опасности. Взгляд выхватывает держащихся за руки Стефани и Брайана, но тревога ведет дальше.. туда, где алым пульсирующим заревом разливается еще одна боль..

Элсбет и Джимми.  И кто-то третий, тот, кто несет с собой боль и смерть. Алис камнем падает вниз, проносясь между призраком и Джимми, зажимающем рану в боку и, кувырком прокатившись по земле, вскакивает...

[Leo-ranger]

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 19 минут, и 50 секунд

"Одна я осталась не при делах, похоже," - Дарья задумчиво хмыкнула, посмотрев на Ким, и повернулась к парамедику. - "Бедняга, мне тебя даже немного жаль. Не повехло тебе свяхаться с подменышами, эти пациенты покапризнее, чем девяностолетние старухи. Ну ничего. Сейчас ты получишь свою компенсацию," - веселая ухмылка украсила губы Прекраснейшей. Она пару раз кашлянула и мягкимголосом запела:
- Спи, моя радость, усни!
В доме погасли огни;
Пчелки затихли в саду,
Рыбки уснули в пруду.
Месяц на небе блестит,
Месяц в окошко глядит...
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни! - она вновь взглянула на парамедика и удовлетворенно кивнула: тот стоял, завороженный её пением, разве что слюна изо рта не капала.
- Вот тебе награда за помощь, сладенький, - Даша подошла к парнишке, обвила его шею руками и впилась в губы чувственным поцелуем. От возбуждения по телу прошлись несколько все усиливающихся волн жара, но девушка не прерывала контакта губ, пока этот жар не стал просто невыносимым.
А потом она обмякла и медленно опустилась на пол автомобиля. Было ли это частью плана? А черт его знает. Все рок-звезды - и те, кто считал себя таковыми - хоть немного, но чокнутые. Может Даше просто захотелось скинуть стресс прямо сейчас.
Или таким образом она собиралась проникнуть в сон.

[Laion]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

Алис, все еще находящаяся в упоительном состоянии эйфории от свободы, была готова сейчас наброситься на призрака, посмевшего напасть на ее друзей  (друзей? Да! ) прямо с голыми руками. Но другая, более здравомыслящая ее часть, все-таки решила, что это будет несколько неосмотрительно, и потому в руке Алис появился тот же самый "Магнум", который ей дал Вас в Доме-вверх-дном. Откуда? Какая разница, во сне ведь можно представить все, что угодно, а состояние эйфории только подстегивало фантазию.

Откуда-то сверху раздалось хихикание, и Алис, подняв глаза, заметила странного клоуна, который смеялся, кривлялся и что-то говорил.. Еще один враг? Но пока он не нападает, его можно не трогать. Алис будет присматривать за ним..  По-видимому, влияние одижвбея  было настолько сильным, что Алис даже не сомневалась ни в себе, ни в Элси и Джимми, ни в подоспевшей Стефани. Они обязательно победят и выберутся отсюда!

И что самое удивительное - Алис во сне прекрасно знала, как обращаться с оружием, и даже не боялась из него стрелять. "Спасибо!"  Кому Алис говорила спасибо? Она и сама сейчас не могла бы сказать, но жар Лета, охвативший ее, вселял в Алис уверенность.

[Серебряная]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

С интересом наблюдая за противниками, существо откровенно забавлялось, то и дело заходясь в хохоте. Её веселило всё: неумелые движения призрака, его меняющееся лицо и даже то, с каким видом девушка оборонялась. Но, тут её пришла в голову совершенно невероятная идя, рождённая в сочетании постоянно перемигивающихся бубенчиков на её колпаке и собственного хохота, уводящего куда-то в дебри разума. Идея не замедлила претвориться в Жизнь, а в её руках возникло по солидных размеров снежку, вслед за чем Арлекин принялась выбирать себе цели покрупнее. Конечно же, прибытие Алис не осталось незамеченным, и с небес прогремел обличающий глас:

 

- На ринге появляется новое действующее лицо! Ой-ёй-йошеньки, как же это у нас? Лучший боец по версии WWE, обладательница сногсшибательной, в прямом смысле, фигуры и очаровательной мордашки! Скажи, дева, как тебя зовут? И я позволю себе прикоснуться губами к твоей руке, как только ты выпустишь своё оружие. Не поймите меня неправильно, леди, вы очаровательны в любом виде - но, всё же мне бы не хотелось обнаружить в себе что-нибудь неприятное. Видите ли, в моём организме достаточно всего, и я не хочу приобретать новые части - да ещё таким экстравагантным способом!

 

И первый же снежок полетел в спину Алис, которая приготовилась к схватке.

 

- Итак, противник номер один готовится к атаке! И мы готовимся, получайте наш приветик, солнце-бомбу-пистолетик... Ха-ха-ха-ха!

 

Очередной снежок шмякнулся на голову призрака, каким-то невероятным Чудом и не думая пролетать сквозь него.

Сообщение отредактировал Серебряная: 16 января 2017 - 09:59

[Laion]

- На ринге появляется новое действующее лицо! Ой-ёй-йошеньки, как же это у нас? Лучший боец по версии WWE, обладательница сногсшибательной, в прямом смысле, фигуры и очаровательной мордашки! ...

И первый же снежок полетел в спину Алис, которая приготовилась к схватке.

 

Свалившийся практически с неба снежок оказался неприятным сюрпризом, но не более. Пообещав себе позже припомнить этому кривляке его выходку, Алис передернула плечами и навела "Магнум" на призрака.  Клоун  над головой, по всей видимости, был пакостливым, но не опасным.

[Тaб]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас
Точка зрения Джимми

Ох, **ять, всё это тянет на крайне хреновую шутку, от которой тебе, вот ни капельки, не смешно. Сначала перед глазами проплывает шут, и ты сразу принимаешь его за Благородного ублюдка. Рука тянется к кобуре, которой нет, желудок сводит спазмом, и тебе безумно хочется блевануть, но, пересилив себя, ты сглатываешь подступившую рвоту, потому что знаешь: она будет красной-красной, словно снег вокруг а ты потеряешь ещё немного драгоценной жидкости. А эта мразотная скотина хохочет, будто карикатурный маньяк из второсортного трэша, будя в тебе нестерпимую злобу, от которой зубы начинаю скрипеть, а глаза наливаются кровью. Ты вскакиваешь с места и бьёшь эту призрачную тварь с ноги, краем глаза, замечая ещё пару огоньков среди тумана. Сердце уходит в пятки, но снежок, заехавший тебе по роже будит внутри небывалую ярость, пока...
Ты снова не видишь как она поворачивается... то ли снег застилает взор то ли это всё проклятая магия, но боль прошивает твоё плечо, а ты харкаешь кровью в эту призрачную морду, которая только прикидывается такой невинной. Ты видишь, как под фатой, под тонким слоем призрачной кожи, проступают очертания истины, видишь этот выбеленный на солнце череп, видишь злобу, пропитавшую само естество этой твари... Ты бы ещё много мог увидеть, но вместо этого отскакиваешь назад, чтобы высвободить окровавленное плечо. И эта призрачная тварь сразу бросается на Элси-Белси, а свет, меркнет перед глазами...
Грохот выстрелов приводит тебя в чувство. Откуда ни возьмись, в туман врывается твоя Зеленоволосая знакомая, правда, выглядит она как-то не так. Впрочем, какая тебе, на **й разница? Правильно, никакой! Ведь у неё в руках старый добрый глок, который - как ни странно - неплохо прошивает шкуру призрачной потаскухи. А затем ты замечаешь и Зимнюю подружку своего заклятого товарища. Она неплохо орудует рапирой, и это выглядит очень-очень-очень странно. Больше походя на сон...
Ты смеёшься, будто сумасшедший, пытаясь зажать две раны разом, да ещё и заехать этой твари по морде, не отставать же тебе от Элси-Белси?! Струйка крови остаётся позади, впитываясь в рыхлый снег, боль отзвуками, разносится по всему телу, но ты лишь крепче сжимаешь зубы, потому что берут и сдаются только конченые об***ки.
Благородный продолжает истерично хохотать, а ты жалеешь, что у тебя на бедре не висит большой пушки - прямо как в песне Марти Роббинса - тогда ты бы показал этому ублюдку, как решают проблемы в Техасе.
Призрак воет - это больше не тянет на песню; а затем сливается с молочно-белым туманом, исчезая, без оглядки. Ты хочешь как следует отдышаться, а затем омочить пару сальных шуточек, но вовремя вспоминаешь про огоньки. Вовремя, потому что погребальная песнь, снова эхом проносится по округе, а два неясных силуэта выплывают из непроглядного тумана. Проклятье, похоже это нихрена не конец. Ты оглядываешься по сторонам. Их двое. Одна похожа на утопленницу: мутный взгляд, раздувший язык, почерневшая кожа; вторая дрожит от холода, лицо её покрыто инеем, снегом и сосульками. Только сейчас ты понимаешь, что тебе не холодно. Ни капли. То ли ты во всём виновата горячка боя. То ли ты просто помираешь. А может всё совсем иначе...
Но тебе не оставляют времени на раздумья. Вновь гремят выстрелы. Лязг стали больно бьёт по ушам. Ты бросаешься на призрака с кулаками, и раз за разом, чувствуешь как холодная и безумно острая сталь насквозь пробивает плоть. Стискиваешь зубы, бросаешь что-то невнятное, видя как кровь стекает с губ. Желудок сжимается пуще прежнего и ты сгибаешься пополам, чтобы излить на снег целый поток желудочного сока, вперемешку с тёмной и густой венозной кровью. Внутри что-то надрывается, и ты кривишь лицо, пытаясь стерпеть боль, запихнуть её как можно глубже. Нихрена не выходит. Снова становится холодно, пусть ты и своими глазами видишь тающий снег. Снова темнота подбирается к тебе из самых закоулков, а ты отчаянно мотаешь головой вторя ей: "Нет!". Хохочут Благородные скоты, воображая себя королями мира. Хохочет король Зимы, подмигивая тебе посреди своей норы в земле. Хохочешь ты, подскальзываясь в луже собственной крови и кубарем летя вниз.
Почему хохочешь? **й его знает. Может, потому что легенды умирают в двадцать семь и теперь у тебя есть шанс повторить их судьбу. 
Звуки боя стихают где-то вдалеке. Скоро свет совсем померкнет, ты и так видишь один лишь крохотный тоннель, размером с дырку от втулки из под туалетной бумаги. Поворачиваешь голову, видишь как всё вокруг заливает красным. Красным, будто Dr.Pepper или вишнёвый джем. Ты разводишь руки и ноги в стороны, делая кровавого ангела на подтаявшем снегу. В голове, отчего-то, всплывают слова из старой гранжевой песни: I'll decide... take the dive. Take my time; not my life. Сейчас ты нырнёшь, поглубже. Всего на минутку. А потом...

Сообщение отредактировал Полынь: 16 января 2017 - 15:08

[Тaб]

Везде и нигде, Всегда и никогда
Даша-путешественница
 

О, ты, наверное, только и мечтаешь о том, чтобы пробиться к Шпилям, вонзившимся в небеса посреди чьего-то кошмара? Зря. Ведь Грёзы не принимают тебя, распознав в пылком сердце слишком много страсти. Зато принимает город. И тебя подбрасывает вверх, будто фальшфейер, или стартующую ракету. Выше зданий из стекла и серого камня, выше туч и облаков. Хочется кричать, но не от страха, а от радости, ибо тебе благоволит сам Вавилон, город городов. Он приоткрывает врата тайны и тебе остаётся лишь внимать, ощущая, как волна экстаза проносится по телу...
Ты видишь зубчатое колесо, заменившее ему сердце. Отлитое из металла, миллионы лет назад и сконструированное по высшим законам, недоступным людскому пониманию. Ты видишь Короля и Короля-над-Королями, но им нет до тебя дела. Ты видишь празднество, сотню ярких неоновых огней, что больно слепят глаза, но в то же время отзываются теплом, в самом сердце. Ярче прочих горит красный... Ибо это цвет страсти, пролитой крови и непоколебимой верности. Вторит голос, что складывается из шума машин, несущихся по автостраде,  криков, полушёпотов и признаний в любви, воющего ветра, что раскачивает оконную раму на третьем этаже шестого дома, что в Клинтон-авеню, рёва моторов, пения птиц, и мурлыканья кошек, тихого кап-кап, что издают поломанные краны, и шума, с которыми смывают воду в туалете, звука разбитых зеркал, и хруста костей, оглушительной музыки, и тихих колыбельных, отчаянных предсмертных стонов и сдавленных криков новорождённых, шуршания бумаг и стрёкота сверчков, оглушительных выстрелов и тихих молитв...
Это голос города, что благоволит тебе, здесь и сейчас. Но голос этот тихий и едва слышен. Старый город умирает, вот, что ты успеваешь понять, перед тем как врата тайны захлопываются прямо перед твоим носом. Его голос стихает, а на его место приходит нестерпимый шум хаоса, что есть высший порядок. У шума этого есть глаза и уши, и смотрит он на тебя, вгрызаясь в нутро, и вслушивается в звуки дыхания и мысли, что проносятся в голове. У шума есть предназначение, но тебе его не постичь. У шума есть есть имя и звучит оно...
Недосягаемо.
Город отвергает тебя и ты летишь вниз, летишь сквозь тучи и облака, а мимо проносятся здания и стекла из серого камня. Летишь со свистом, громче которого только твой собственный крик. Кричишь ты вовсе не от радости. Кричишь ты от страха, что переполняет сердце, грозя, кипящим маслом, выплеснуться наружу...

Сообщение отредактировал Полынь: 16 января 2017 - 11:02

[Beaver]

Шпили тюремных башен Йольрунгда, здесь и сейчас

 

Стефани не знала, сколько они шли, но если честно, так и наслаждалась бы обществом Брайана вечно. Вот только из сна нужно было выбираться. К тому же издалека она заметила, что у Элсбет и Джимми проблемы, и поспешила на помощь. Извлекая из кармана армейский нож, полученный ещё в убежище, Потерянная представила, что у неё в правой руке рапира, как у какого-нибудь фехтовальщика, и… это стало реальностью. Как занимательно!

Первый удар отправил уже сильно потрёпанного призрака в аут, и Стеф, стараясь не обращать внимания на хохочущее пакостное, но пока безвредное создание внимания, перевела взгляд на двух подружек невесты. Как раз вовремя для того, чтобы увидеть, как в замедленной съёмке, как её собственный бок пронзила мечом одна из них. Боль помешала воровке сконцентрироваться, и ответные выпады не задели гниющей плоти. Ещё взмах вновь только рассёк воздух, но упущенное из виду лезвие во второй ладони достигло цели, опять же едва стоящей на ногах из-за яростного натиска остальных, лишая её подобия жизни. «Пигалица» ощутимо ткнула последнего врага остриём, а Алис его прикончила парой метких выстрелов при поддержке Осеннего.

Отбросив рапиру в сторону и спрятав нож, Стефани зажала рану под рёбрами и перевела взгляд на распластавшегося на снегу Джеймса. Ему здорово досталось. Чёрт.

[Кайра]

Элсбет  хоть  как-то пыталась  помочь Джеймсу. Хоть как- то остановить  кровь  или дать ему сил,чтобы  бороться с ранениями  увы против  врагов  у нее  мало что - то  получилось лишь немного  выстрелов с  ее стороны из доброго старого глока,но это не спасло Джеймса.  - Стефани  девушка откуда нашла  кусок  ткани  и начала рвать ее на полосы, чтобы перевязать им обоим раны, но нужен был доктор, чтобы зашить  их  или оказать более существенную помочь, но  Элси упрямо рвала  ткань на полосы

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Light Fifty

 

Брайан ушел служить своей стране в восемнадцать и с тех пор мы неразлучны - он и я. Я и он. Молодой и наивный, трепетный и пылкий - и бесконечно старый, проживший не одну жизнь и даже не одну смерть, самому себе постылый и одинокий. Скрюченный и нелепый в очередном галлюцинаторном приступе, милый и улыбчивый мальчик с бездной снов внутри.

 

Кто-то должен сгореть дотла, чтобы кто-то мог воспрять из пепла.

 

Такова была воля его отца, последняя воля. Старик стремился искупить гибель одного своего сына ценой жизни другого и славный американский парень, взвалив на плечо крест с возможностью ведения прямого снайперского огня, смиренно взошел на Голгофу своих несуществующих грехов. Чувство вины завладело им без остатка еще до того, как он научился убивать, но взяв свою цену - сто восемьдесят семь подтвержденных целей, включая допустимые потери среди гражданского населения - оно ничего не оставило ему взамен и когда однажды, обнаружив свою душу лежащей на пороге смерти, он захотел купить у совести спасение для нее, то понял, что платить ему нечем.

 

Кто-то должен жить, чтобы кто-то мог умереть.

 

Глупо смотреть на небо, когда под ногами - каток из крови. Глупо, но за секунду до выстрела он смотрит именно туда. Я вешу не меньше тридцати и из меня непросто вести огонь даже приняв упор лежа, но Брайан не ищет легких путей: привстав на одно колено, он упирает меня прикладом в плечо. Он знает, что для получения однообразных углов вылета я должна иметь более основательные доводы, чем его хлипкие плечевые суставы, но ему, похоже, совершенно на это насрать. Ты плохой солдат, Брайан, но убийца из тебя отменный.

 

Кто-то должен умереть, чтобы кто-то мог скорбеть.

 

Средоточие механистичной непоколебимости, неуклонно следующее своей сути - вот что я есть такое, и ныне, и присно. Такой уж я создана и коль скоро у меня нет права прощать, то мне совсем ничего не стоит отдаться болезненной немотой в одряблевшем плече, едва не выломав сустав, и отшвырнуть назад лишенное сил тело - теперь он может сколько угодно смотреть на небо. Жаркое сияние звезд, что ему грезится в нем? Талый снег, забуревший в крови? Лицо той девочки? Промерзающие до ледяных колик руки Стефани? Почерневшая арматура, сплавленная со стеклом и бетоном? Или он видит там Бога, которого нет? Что небо рисует ему?

 

Кто-то должен скорбеть, пока кто-то сгорает дотла.

 

- Идем, Джимми. Идем, нам пора, - отрывисто шепчет он, безуспешно пытаясь оторвать тело Осеннего Рыцаря от земли. Чувство вины неотступно следует за ним по пятам и после постыдного, как ему кажется, промаха вгрызается в него еще более свирепо, чем прежде. Не вини себя, лазоревый мальчик, из меня ведь непросто вести огонь. По красивым чешуйкам прозрачно и легко катятся слезы, неумолимым бегом снарядов соли иссекая душу на три неравные части: одна из них принадлежит лежащему на снегу телу Джимми, другая - зажатой руками ране под ребрами Стефани, а третья...

 

Третья давно утрачена навсегда.

[Тaб]

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 35 минут, и 12 секунд
Алис, Вас, Брайан, Стефани, Джимми и Элсбет

Солнечный свет больно обжигает глаза, отражаясь от тающего снега. Ещё немного и он превратится в безбрежный океан… Эта мысль остаётся в ваших головах, всего не мгновение, отзываясь шумом прибоя в ушах, и солёным запахом водорослей. Вы бросаете, взгляд на проклятые Шпили, просто не зная, что делать дальше. А они так и стоят недвижимым монументом, мёртвой хваткой вцепившись в небеса. Отчаяние лезет в сердце острыми когтями; поначалу вы душите его, топчете ногами, забиваете так глубоко, как только можете. А затем оно выступает слезами на глазах и проходит по телу мелкой дрожью. Вы плачете, не в силах сопротивляться. Плачете, вспоминая о боли и страданиях, которые поджидают по ту сторону. Плачете, вспоминая мелкие обиды и большие предательства. Плачете, плачете и плачете, и нет сил сопротивляться, словно кто-то незримый ведёт вас за руку по тропе, неразличимой среди этой ослепительной белизны.
Слабость ложится камнем на плечи, хочется лечь и заснуть, прямо как в далёком детстве, образы которого тают с каждым годом, превращаясь в отдельные островки посреди океана забвения. Тогда вы беретесь за руки. Все-все. Становитесь одной цепью, каждое звено которой закалилось тысячу раз, и всё равно осталось безумно хрупким. Сами не замечаете, как падаете на землю — землю, а не лёд или снег, — бок о бок, а затем закрываете глаза. Сон проходит мимо, накрывая вас пеленой забвения, сознание мчится, куда-то, в неведомые дали, навстречу давно позабытым мечтам…
И лишь один образ высится среди фантазий каждого из вас. Это город городов из стекла и серого камня. И имя ему Вавилон.
Он встречает вас полумраком и мерным гулом, где-то вдалеке. Вы с трудом разлепляете веки, не понимая, до конца, проснулись ли, по-настоящему, или угодили в ещё один веток бесконечного кошмара. Почему-то вспоминается поезд, бесконечный и мчащийся невесть куда-то. Тогда-то вы понимаете — вас куда-то везут, и мысль эта проносится по телу электрическим разрядом, заставляя вас проснуться окончательно и оглядеться по сторонам…
Воздух тут спёртый и пропахший лекарствами. Лампа сверху, почему-то, потухла и вы не сразу замечаете тело в дальнем углу машины. Парень со светлыми волосами, в униформе фельдшера. Его глаза остекленели, руки раскинуты, в сторону, а изо рта, изогнувшегося в жуткой, нахальной ухмылке, потоком выходит кровавая пена. Мерзкое зрелище. Трудно сказать жив ли он ещё, или отправился в царство Смерти, но вы видите возле его тела кучу пустых ампул из-под транквилизаторов, гору рассыпанных таблеток и использованных шприцов…
Машина, в которой вас везут, резко поворачивает и в прорези, которые тут вместо окон, врываются лучи света, освещая театральную сцену. Тогда-то вы и замечаете кучу красных надписей на стенах, которые оставил этот парень — больше-то некому, ну, кроме тех двух… по какой-то странной причине они кажутся вам смутно знакомыми.
Надпись небрежные, явно нарисованы пальцами и второпях, одна из них повторяет известную фразу, успевшую набить оскомину:
Live fast
Die young
Leave a-
Надпись обрывается. Кровь подтёками оседает вниз. Он так и не успел дописать. Вы бросаете взгляд на запястья — нет, не порезаны. И только тогда замечаете кучу пустых пакетов с кровью для переливания, рассованных по углам.
Картина эта столь гротескна, что вам становится не по себе. Как вы оказались тут после зеркального клуба? Проснулись ли вообще? Вопросы оседают на задворках сознания, когда машина тормозит, а низкий, но неуверенный мужской голос приглушённо спрашивает:
— Док, с вами точно всё в порядке? Как-то вы притихли.
Вы, невольно, бросаете взгляд на противоположную стену.
Last kiss ♥
Гласит ещё одна надпись. Вы слышите, как с хлопком открывается водительская дверь. Слышите музыку — одна большая и дурацкая шутка — доносящуюся из магнитолы. И, машинально, понимаете:
Сейчас он сюда войдёт.

//Ким и Дарья — как проснётесь — бросьте три дайса на потерю Ясности из-за непреднамеренного убийства дока//

Музыка

https://youtu.be/4447lT5GQOk

Сообщение отредактировал Полынь: 16 января 2017 - 16:52

[Leo-ranger]

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов, 35 минут, и 18 секунд

Скорее чувствуя, чем видя приближение земли, Даша закрыла глаза, чтобы не видеть своего падения, и накрыла уши руками, чтобы заглушить шум в голове. Однако это не помогло - звуки хаоса будто производились прямо у неё в мозгу. Даша сжалась, понимая, что сейчас её раздавит в лепёшку...
И ощутила себя на холодном полу. Она осторожно огляделась: она снова в машине скорой, спящие подменыши, похоже, приходили в себя. А потом её взгляд наткнулся на дока и кровавые надписи на стенах. Казалось бы, подобное деяние было просто ужасно, однако Дарья почему-то засмеялась.
- О, я знаю подходящую песню, - сквозь смех вырвалось у девушки. - Куда, куда могла уйти моя детка…? - пропела Прекраснейшая, вновь расхохоталась и обхватила себя руками, игнорируя рвущиеся сквозь смех всхлипы и ручьи слез. - Куда, куда могла уйти моя детка…?

[Плюшевая Борода]

Точка зрения Брайана

 

- Док, с вами точно всё в порядке? Как-то вы притихли.

 

Передо мной лежит труп. Сегодня я видел много разных, но этот - самый что ни на есть настоящий. Не нужно быть шибко умным, чтобы это понять. В виски гулким набатом бьет кровь, отмеряя драгоценные секунды и вынуждая меня действовать. Краем глаза отмечаю, что к своему привычному занятию - заваливанию Вавилона снегом - декабрьское небо приступило с утра пораньше. С трудом отрываюсь от завораживающего зрелища и пристально смотрю в лицо парамедика. Восковая бледность меня не пугает, я к этому привык. Мне нужно еще пару секунд. Вот, теперь все. 

 

- Мгм, - по-свойски киваю, отнимая ладони от лица, которое мне не принадлежит и которое все же мое - пускай и ненадолго - и всем своим видом изображаю усталость утомленного затянувшимся недосыпанием.

 

- Что, трудная выдалась ночка? - настырный водитель не унимается, через плечо бросая в мою сторону один взгляд за другим.

 

Машинально сую руку за пояс. Рифленый металл рукояти вселяет уверенность, но и страх тоже - если я начну палить направо и налево, то сделаю всем только хуже. 

 

- Та еще, - коротко киваю и запрокидываю голову назад, опираясь затылком на стену. 

 

Одному лишь Богу известно, чего мне стоит сохранять видимость спокойствия при мысли о том, что случится, если он не различит в моем голосе знакомых ноток. Вереница резких ударов отдается под ребрами рваной канонадой. Сердце стучит все быстрее и я судорожно пытаюсь вспомнить, остался ли в магазине хотя бы один патрон. 

 

///Выносливость+Вирд Брайана, вторая точка Договора Зеркал (Кожаная Маска: Парамедик) 2 успеха///

 

//Отпишите, как кто-нибудь спрятал труп, пока не приперся водитель, иначе всем кранты//

[Laion]

С трудом открыв глаза, Алис недоумевающе глядит на низкий металлический потолок над собой, какие-то крюки, трубки, идущие по нему, и переводит взгляд правее, туда, где ее рука, прижатая чем-то.. Или кем-то? тяжелым, уже затекла, не чувствуя пальцев.  Пахнет лекарствами. Последнее, что помнит Алис о том кошмарном сне - как медленно, не выпуская руки Летнего Рыцаря с одной стороны, и Элси - с другой, она опускается без сил на землю, проваливаясь в спасительное забытье.

А сейчас их явно куда-то везут.  Алис приподнимается, оглядывая уже не потолок, а находящихся рядом. Они, все шестеро, в машине. По всему видно - медицинской. Только что-то не так. Испачканные красным стены, и Даша.. Смеется? Ничего не понимая, Алис смотрит на Брайана, который что-то говорит. И еще одна, совершенно незнакомая девушка. Кто она? Алис снова опускается на пол, глядя в потолок. 

[Серебряная]

Машина скорой помощи, 24 декабря 2016 года, 6 часов

 

- Прочь! Ты не я...

- Ну, отчего же на таком лице нет улыбки? Вспомни, сколько раз я приходила тебе на помощь? Разве мы не похожи? И этот доктор...

- А я тут при чём? Доктор?!

- Увы, мы свели его с ума...

- Я не могла! Прочь...

- Вставай... Мы ещё здесь.

 

Открыв глаза, девушка посмотрела на машину. Здесь были всё те же существа, некоторые из которых начинали приходить в сознание, но страшнее всего был тот самый парамедик с непонятным взглядом, что вколол ей снотворное. Его... Просто не существовало в этом мире, и холод от тела физически ощущался даже на таком расстоянии, под ползая к ней всё ближе. Мысль о том, что она могла своей болтовнёй подтолкнуть его к этому ужасала, и была невозможной. Это ведь просто шутка! Это не сон... Но, она ведь просто хотела помочь ой блондинке! Неправильно, люди не должны погибать... Зря. В этот момент её глаза коснулись странного Подменыша, он творил какую-то непонятную магию - и приближающийся голос с другой стороны машина вторил ему, будто успокаиваясь. Но, что же будет, когда он увидит парамедика? Этого нельзя допустить...

 

- Ким, это не сон...

 

Кинувшись к телу, она внимательно огляделась - и заметила вполне себе вместительный отсек, куда убирались запасные носилки. Что-то такое мелькало в картинах её ускользающего разума, всё ещё находящегося под действием препарата - но тут она взглянула на хихикающую Дашу, и решимость с новой силой показалась в глазах ещё недавно бывшей Арлекинов в странном сне других. Вцепившись в крышку, она убрала её и принялась изо всех сил запихивать тело внутрь, стараясь не испачкаться в отвратительных выделениях, что исторгала эта масса. Вот и всё, и она устало плюхнулась рядом с Дашей, встряхнув её за плечи и хлопая по щекам.

 

- Подъём!

Сообщение отредактировал Серебряная: 16 января 2017 - 21:13