Прежде чем в приюте начали собираться проживающие в городе добровольные помощники отряда, Найри успела поесть. На дорогу и приготовления потребуется время, а значит, лёгкий ужин даже перед боем не повредит. Она не испытывала волнения, заставила себя не чувствовать беспокоящего с раннего утра клейма, возвращаясь к ощущениям силы и внутренней пустоты, которой ещё до наступления ночи предстояло быть вытесненной приятной боевой яростью. Драконий огонь дремал в крови, но он пробудится в любое мгновение. Однако сладостного предвкушения битвы не было. Возможно, совершенному Потрошителю и надлежало чувствовать себя подобно равнодушному, но всегда готовому к сражению мечу из лучшей стали. Только этого Найри с Киросом не обсуждала.
Для разговоров у увеличившегося отряда было не то настроение, даже Эрик внезапно стал молчаливым, вероятно тоже всецело сосредоточился на том, что им предстоит. Найри это вполне устраивало. Пожалуй, больше, чем в последние несколько дней, она за то же время не наговаривала и с общительной Марой. Занятно, как всё может измениться после смерти, хотя, казалось бы, она должна положить конец самой возможности перемен, если не считать перевоплощений освободившейся от тела души.
Пока шли приготовления к восстановлению амулета, Найри осматривалась в новом для себя месте, стараясь запомнить детали, способные пригодиться в предстоящем сражении, и не уделяя никакого внимания особенностям эльфийской архитектуры. Полюбоваться можно будет потом, сейчас главное выжить. Потому и на товарищей Найри особо не смотрела, не заметив, как Ишиана поцеловала Джейка. Для проявления чувств, по её мнению, тоже должно было быть другое время, но вряд ли она бы осудила магессу. Безумства юности порой кажутся милыми даже огрубевшим сердцам.
Эльф, назвавшийся Тиорином, кажется, что-то шептал над половинками амулета. Наверное, колдовал при помощи резко пахнущего травами зелья, в которое незадолго до этого добавил порцию принесённого Эвальдом лириума. Найри вынула меч из ножен, приготовилась.
— Готово, — наконец произнёс эльф, вкладывая сияющий голубоватым светом амулет в предоставленную Первым Чародеем книгу.- А теперь сосредоточьтесь на своих клеймах и направьте силу, найдите в сознании образ того, кого собираетесь призвать. Не обязательно в деталях, просто поймите для себя, кого вы хотите увидеть.
Не то чтобы она прямо хотела увидеть Каспара или Лусакан, однако они все пришли сюда именно за этим, а незадолго до того, как началось восстановление амулета, было решено первым призвать именно духа-двойника Феликса Ван Мархэма. И Найри вызвала в своей памяти образ Каспара, стараясь не думать больше ни о чём другом.
Дух-двойник себя ждать не заставил. Он появился из-за Завесы, ставшей видимой под влиянием смешавшейся магии меток, книги и амулета, исказившейся, потом лопнувшей с громким треском. Каспар бы мог ими гордиться. Конечно. Ведь, по сути, каждый из восьмерых невольных союзников был его творением. Наверное, Найри должна была чувствовать хоть немного благодарности, но вместо этого в ней просыпалась ярость. Да, она подтолкнула её усилием воли, заставив кровь быстрее бежать по венам и загораться диким, приносящим с собой упоение боем огнём.
На её грозный, утробный рык Каспар даже головы не повернул и не увидел полыхнувшие багровым пламенем глаза, обнажившиеся в зверином оскале зубы. В бою от привлекательности Найри не оставалось и следа, всё же, Потрошителю надлежит внушать страх одним своим видом. Жаль, что Каспар оказался не из пугливых, а она уступила право атаки сразу трём мужчинам: взял бешеный разгон, намереваясь сбить появившегося на постаменте в центре храмового зала врага Эрик, рванул сразу следом за ним Йорг, творил так восхищавшую её морозную магию Генри. Однако духу-двойнику всё было нипочём. Кажется, его грозно возвышающаяся над всеми фигура обладала плотностью только на вид, потому что удары, которые человека свалили бы с ног, да ещё и щедро приправленные магией, причиняли ему вред слишком малый для затрачиваемых на атаку усилий.
Найри ринулась догонять вступивших в схватку мужчин, буквально взлетев по ступеням на постамент. Магия Потрошителя пробудилась, она с гудением горела внутри, требовала выхода, побуждая мысленно раскручивать вокруг себя шипастое кровавое кольцо. Оно не заденет союзников, пройдёт сквозь их тела незаметно, выплеснув всю силу зубастой драконьей ярости на Каспара. Так и случилось, но дух-двойник даже не дрогнул. Стрела же, метко пущенная Тианель, заставила его пошатнуться. Однако эльфийка знала секрет борьбы с духами. Может, стрелы у неё зачарованные? Очень на то похоже, потому что даже эффектный выпад Майера почему-то прошёл мимо гигантской фигуры Каспара, не попасть по которой надо было ухитриться, особенно такому хорошему бойцу, как здоровяк-мечник. А потом вокруг внезапно поднялась настоящая буря, десятки молний ударяли одновременно, дезориентируя, заставляя Найри опускать оружие, пусть она приказывала себе держаться. В тело впились тысячи мелких игл, они двигались, нещадно рвали плоть, оставляя на коже нестерпимо горящие огнём ожоги. Найри выругалась сквозь зубы. Она едва почувствовала коснувшееся щеки исцеляющее магическое тепло.
Куда-то в кусты полетела огненная стрела, созданная магией Каспара. Но оглядываться, чтобы посмотреть, кого он выбрал своей целью, было бы глупо. Найри лишь надеялась, что дух-двойник промажет. Она сосредоточилась, всем телом вложилась в удар, но меч едва чиркнул по краю мантии Каспара. Да, что это вообще такое?! Бывалые воины выглядят, как ученики в первом тренировочном бою с опытным наставником. А стрелы снова попадали в цель. Хорошо, пока Каспар отвлекается на окружившую его тяжелобронированную толпу, атакующие издалека союзники нанесут больше урона. И опять магия целителя принесла облегчение, унимая боль, позволяя увидеть, что без того ослабленного противника общими усилиями всё-таки удалось ощутимо потрепать. Найри сконцентрировалась, в очередной раз призывая на помощь гудящую в крови ярость. Да, вот так, мысленно окутать смертоносным багровым сиянием меч, снова вкладываясь в удар силой и разумом. Каспар вздрогнул, его обволокло фиолетовое марево, которое ярко вспыхнуло, прежде чем обрести плотность и поглотить духа-двойника, сразу же исчезнув.
Победа. Хорошо. Несколько минут передышки, чтобы вновь ощутить на себе действие целебной магии, почувствовать благодарность к творящим эти прекрасные заклинания и облегчение от того, что все участники недолгого, но изнурительного сражения остались на ногах.
Вскоре на постаменте возник очередной враждебный дух — Жнец, Лусакан или как там следовало именовать явившуюся в том же фиолетовом сиянии фигуру, размером не уступавшую Каспару, несмотря на то, что та очевидно была женской. Найри развернулась было к ней, когда заметила, что Лусакан пришла не одна, а вместе с двойниками всех восьмерых, отмеченных магическим клеймом. Внешние различия, конечно, имелись, но движения, вооружение и даже одежда практически в точности повторяли всё, присущее реальным членам противостоящего духам отряда. Первым из боя следовало вывести двойника Тианель. И Эрик с Найри, не сговариваясь, игнорируя обжигающую теперь холодом бурю, направились к ней, пока Йорг прикрывал Ишиану от собственного двойника и копии самой Найри. Наверное, будь двойники реалистичнее, сражаться с ними было бы сложнее, а так, она без малейшего внутреннего протеста добила серьёзно раненую топором и магией лучницу.
Но всё-таки разумом происходящее воспринималось безумием, потому что знакомые приёмы союзников, на которые можно было рассчитывать в бою, теперь обращались против них самих: жалили магией, резали равнодушной к происходящему сталью, стремились сбить с ног, разили стрелами. То, что раньше являлось преимуществами, теперь несло с собой уязвимости, выстраивать которые в порядке наибольшей опасности оказалось нелегко. Однако надо, как и прежде, защищать магов, завязывать в ближнем бою воинов, не давая к ним подобраться, лишить свободы творить заклинания, вот только качественный и количественный состав бойцов с обеих сторон теперь был равный, что создавало некоторые тактические сложности. И всё же они выстояли, одного за другим поразили всех двойников. Оставалась только Лусакан. Хотелось надеяться, что силы на схватку с ней остались тоже. Хотя после того, как брошенная Найри бомба взорвалась в воздухе, пролетев едва ли пару метров, на время ослепив её саму, уверености в этом поубавилось. Но надо было идти вперёд, туда, где на возвышении в центре зала она теперь смутно видела силуэты чуть темнее погрузившегося в глубокие тени остального окружения. Один среди них выделялся своими размерами, значит, это и есть цель.
И вновь напряжённое кружение вокруг творящего сильную магию и кажущегося порой абсолютно неуязвимым существа, призывы к драконьей ярости, промахи и удачи. Найри потеряла счёт времени, а о том, сколько раз она поднимала свой меч, разила им противницу, сопротивлялась её заклинаниям, говорили только дикая усталость в каменеющих мышцах, горящие огнём лёгкие, пересохшие губы, противное гудение в голове и бьющая в виски при каждом движении боль. Миг, когда Лусакан исчезла в пурпурных магических завихрениях, Найри встретила с почти полным равнодушием — сил не осталось даже на то, чтобы почувствовать облегчение. Но прежде чем спуститься с постамента посреди круглого зала полуразрушенного эльфийского храма, она всё же огляделась, в очередной раз отмечая, что отряд не поредел. Не меньше минуты ей потребовалось на то, чтобы, сев на пол сбоку от лестницы и привалившись к ней спиной, отдышаться и ощутить свободу от клейма, которое исчезло с ладони, словно его там никогда не бывало. Найри усмехнулась, вздохнула, подставив лицо прохладному ветерку, почувствовала прикосновение исцеляющей магии. Она жива. Они все живы. Удивительно.
Сообщение отредактировал SHaEN: 13 мая 2020 - 23:02
