Дом плотника
С залитой светом улицы Найри попала в полумрак душной комнаты старого дома, немного рассеянный светом из распахнувшейся двери. Внутри царил беспорядок: перевёрнутая мебель, разбросанные вещи, которые в обычное время занимают места на полках, в шкафах и сундуках. Жизнь ушла отсюда, выветрилась, её не пускали сквозь наглухо закрытые ставни, запертую дверь, а потому в комнате стоял сладковатый запах тления. Большего рассмотреть Найри не успела, услышав шлёпанье босых ног по деревянным ступеням и недовольное ворчание, а потом увидела её — иссохшую мумию старухи. Она двигалась, говорила, тащила за собой чью-то недавно оторванную конечность. Шуст за спиной завопил, но, как, краем глаза глянув на него, отметила Найри, не сбежал. Она этому не удивилась, хотя определённые сомнения в его надежности были. Тяжёлый двуручный меч с гудением разрезал воздух перед Найри, она сделала шаг вперёд и крутанула оружие ещё раз в надежде, что старуха отвлечётся хоть на несколько мгновений, дав им небольшое преимущество. Вряд ли демон, что сидит в ней, испугается настолько, чтобы занятое им иссохшее тело оступилось на лестнице и рухнуло обратно в подвал.
Демон не испугался вообще — старуха продолжила движение, крякнула и остановилась посреди комнаты, делая знакомые пассы руками. Магия? Хотя, чего ещё ждать от демона. Хотелось бы, конечно, знать наверняка на что способно такое существо, но уроки демонологии Найри не посещала. Впрочем, сейчас узнает и без этого. Она усмехнулась и направилась к ожившему трупу, на ходу ощутив, что воздух вокруг вдруг уплотнился. Чуть позднее Найри непременно оценит этот подарок от Майера.
Она будила в себе магию, взывала к кровожадности дракона, представляя, как его острые зубы терзают плоть старухи, вытягивая из неё дарованную демоном жизнь. Но, пожалуй, старая мумия дракону бы не понравилась. Неудачная визуализация — острые зубы больно вгрызлись в нутро самой Найри. А после мумифицированный труп начал обрастать серым песком, затвердевающим, покрывая всё иссохшее тело. Найри вспомнила Амадею и поняла, что бой будет тяжёлым, если демон наделил труп старухи похожими способностями. Она выругалась, когда бабка атаковала, к счастью ударив в наиболее защищённую бронёй часть тела. Впредь будет наука — не отвлекаться, глазея на чудеса чужой магии.
Сзади подступила волна морозной свежести, но иней покрыл только доски пола у ног старухи, которую всячески старался отвлечь на себя Майер. Найри снова воззвала к драконьей ярости, однако с трупами это работало не то чтобы эффективно — старуха лишь крякнула и чуть покачнулась от удара, в который Найри вложилась всем телом. Из камня она внутри что ли? Словно в ответ на мысли Найри из сложенных перед грудью рук старухи вылетел каменный таран, с размаху врезаясь в Майера. Здоровяк устоял, но Найри казалось, что он едва держится на ногах. Бабуля же с утробным рычанием метнулась в её сторону, готовая грызть и рвать. И снова волна холода, но теперь обдавшая одержимый труп с головы до ног, замораживая, замедляя так, что отбиться не составило труда. Найри мысленно послала в сторону Генри неожиданно горячую благодарность. Пожалуй, маги лучше других знают, как противостоять демонам, во что бы те не вселялись. Стрела с хрустом врезалась в иссохшее тело. Найри оглянулась через плечо, немного сместилась в сторону, не желая закрывать союзникам цель для атаки. Ей требовалось подпитать себя чужой жизненной силой, но магия потрошителя выжимала лишь крохи из силы засевшего в трупе демона.
Из-за спины снова выстрелил магический поток, теперь ощущавшийся ею острее, потому что, как и её магия, был связан с кровью. Старуха взвыла, беспомощно взмахнула руками, и Найри на мгновение показалось, что та упадёт. Но не так всё было просто. Атака за атакой, но мечи и стрелы, казалось, причиняли старухе только незначительный урон. Оно и понятно, ведь она давно мертва. Поддавшись вспышке дикой злости, Найри с размаху налетела на старуху, сбивая с ног. Мёртвая бабуля естественно не ушиблась и тут же поднялась с прытью, которой бы позавидовали даже живые и юные, зашипела, замахала руками, поднимая вокруг себя тучу пыли. Плотное пыльное облако двинулось на Найри. Приняв на себя основной удар, барьер вокруг неё лопнул. Песок больно бил по лицу, шее, засыпал глаза, скрипел на зубах, пробирался за ворот, рукава, дышать стало невероятно тяжело, но костлявую руку, метившую ей в слабо защищённый кольчугой раненый бок удалось разглядеть и отбить. Меч однако лёг плашмя, не отрубив конечность старухи. А после случилось странное — формирующее каменную защитную скорлупу заклинание легло не на вместилище демона, а на Майера. Вряд ли это было ошибкой, скорее… Раздумывать о возможностях магии крови следовало в другой обстановке, и Найри в очередной раз воззвала к бурлящей в крови ярости, вкладываясь в удар.
Меч с противным хлюпанием пронзил тщедушную плоть, трупный запах усилился, однако старуха по-прежнему оставалась на ногах. А вот Майер упал, поднимая тучи ещё толком не осевшей пыли.
— Твою же… — Найри не закончила, вынужденная снова атаковать и тут же уворачиваться от слишком ловкой для покойницы бабули.
В тело одержимой снова втыкались стрелы, метко пущенные Тианель, вокруг беспорядочно метались снежинки, оседая вместе с песком. Найри сделала очередную попытку отнять у демона немного жизненной силы. Ей удалось, хотя большого прилива энергии она не почувствовала. А потом каменный таран, врезавшийся в грудь под занесёнными для удара руками с мечом, выбил воздух из лёгких, отбросил Найри от старухи, с силой приложил об пол, и она потеряла сознание.
Солнце запуталось в его медных волосах, и это было прекрасно. Как, впрочем, и гибкое, но сильное тело в кольчуге из рельефной мускулатуры. В её шестнадцать Калдер сводил с ума, одним своим видом пробуждая древние желания — незнакомые и такие пугающие. Поэтому она предпочитала наблюдать за ним украдкой или, как сейчас, помогая умываться после напряжённой физической работы, когда ничего не стоит опустить глаза, показывая, что больше увлечена опустевшим кувшином, чем фигурой молодого мужчины. Сколько ему? Немногим больше двадцати, наверное. Хотя он всегда так серьёзен, что кажется гораздо старше. Она не спрашивала о возрасте, решив, что это неважно. А важным было то, что он охотно проводил время в их с сестрой доме, и она чувствовала, что нравится Калдеру не меньше, чем он нравится ей.
Мара ушла четверть часа назад, сославшись на необходимость срочного визита на рынок. Без сестры Айрин испытывала ещё большую неловкость под взглядом мужских глаз, внимательно следящих за каждым её движением. Как охотник за дичью. И это была далеко не первая подобная ассоциация. Она вздохнула и направилась в дом, отнести пустой кувшин. И надо бы предложить гостю пообедать. Они с Марой тяжело пережили зиму после смерти отца, поэтому тем больше ценили помощь Калдера в домашнем хозяйстве. А он ремонтировал крышу столь же умело, как и орудовал молотом в отцовской кузнице. Бескорыстно. Принимая лишь единственную плату — приготовленную девушками домашнюю еду.
Калдер появился в их деревне месяца три назад, но уже успел заручиться расположением многих местных жителей, однако сам больше всего тянулся к двум унаследовавшим дом и отцовскую кузницу сестрам, живущим в некотором отдалении от остальных. Наверное, он их жалел, поэтому чувствовал необходимость хоть чем-то помочь. Правда, и его личные симпатии к старшей, Айрин, за последний месяц стали очевидными едва ли не для всей деревни.
Открылась дверь, но Айрин не повернулась, занятая поисками скатерти, которую, была уверена, позавчера положила именно на эту полку. И откуда тут простыни? Когда Мара увлекалась наведением порядка, найти что-то в шкафах становилось сложно, даже для неё самой. А в следующее мгновение Айрин охнула, оказавшись прижатой спиной к бревенчатой стене. Калдер широко улыбался, его зеленовато-карие глаза смеялись.
— Ты не забрала полотенце, — он вложил в её ладонь уголок ткани.
— Да, — зачем-то подтвердила очевидное она, скользнув по его груди взглядом. Надел рубашку. Хорошо.
Калдер её так и не отпустил, наклонился, прильнул к губам в поцелуе. Когда он пару недель назад сделал так в первый раз, у неё земля ушла из-под ног, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Сейчас ощущения от поцелуя были уже менее беспокойным и более приятными, однако ослабевшие пальцы разжались, и полотенце упало на пол. Калдер скользнул ладонью по её талии вверх, к груди. Андрасте, почему же так стыдно и хорошо одновременно?! Отец бы не одобрил таких вольностей, но Айрин не отстранилась до тех пор, пока не почувствовала, как Калдер принялся распускать шнуровки на её платье.
— Нет… нет, мы не можем, — обеими ладонями она уперлась ему в грудь, отталкивая от себя, чтобы решительно прервать эту сладостную муку.
Калдер отстраняться не спешил, он лишь снова опустил руки ей на талию.
— Можем. Мара вернётся часа через три, не ранее.
От его приглушённого, с хрипотцой голоса, долгого взгляда глаза в глаза ей снова отказывало самообладание.
— Не из-за Мары, — Айрин судорожно сглотнула, усилила нажим, наконец, высвобождаясь из объятий и принимаясь судорожно приводить в порядок одежду. — Ты не мой муж, я не твоя жена — мы не можем делать это. Даже не думай! Нет, — она нахмурилась, глядя на Калдера. Сейчас ей хотелось, чтобы он ушёл, но он не собирался.
— Что — это? — тень усмешки скользнула по его губам и погасла.
— Ты знаешь, — она нахмурилась сильнее. Уже хотелось выставить Калдера из дома самой.
— Знаю, — он качнул головой. — Что мне нельзя даже думать о том, о чём вся деревня болтает, как об уже свершившемся.
И без того раскрасневшиеся щёки Айрин полыхнули ярче, она прикусила губу, помолчала и всё же спросила:
— И с чего это они болтают?
Калдер пожал плечами, подобрал с пола полотенце, повесил на спинку стула.
— Как будто людям нужен веский повод для болтовни. Достаточно того, что я здесь часто бываю. Брайс прозрачно намекал, что мне следовало бы на тебе уже жениться.
— Но ты же ему сказал, что я… что мы… — Айрин смотрела не него широко раскрытыми глазами, голос её дрожал.
Он обнял её снова, привлёк к себе, погладил по голове.
— Нет. Когда человек начинает оправдываться, он этим признаёт за собой вину. Мы не виноваты, Айрин. Но есть способ заставить всех замолчать.
— Какой? — она опять нахмурилась.
— Пойдём в церковь, и назовём друг друга мужем и женой.
Серые глаза распахнулись так широко, как было возможно.
— Что?
— Ты выйдешь за меня, Айрин? — спросил он, с улыбкой глядя ей в глаза.
— Я? Но отец, он… года не прошло…
— Мы же не собираемся устраивать шумное торжество. Но я подожду, сколько скажешь. Ты согласна?
Она вдруг почувствовала себя загнанным зверем, хотя лицо мужчины напротив этому совершенно не способствовало.
— Айрин? Хотя, нет, не отвечай. Я же всё неправильно делаю. Надо спрашивать при Маре и подарки приносить.
— Подарки? — она снова судорожно сглотнула. — Не обязательно…
— Всё, решено, спрошу тебя об этом завтра или послезавтра и как полагается.
Калдер наклонился к ней, горячий желанный, несмотря на стыд и смятение. Айрин невольно подалась навстречу, но тут же снова установила барьер, упираясь ему руками в грудь. Он улыбнулся, положил свою ладонь поверх её обеих.
— Только поцелуй, и я пойду, наношу воды в бочку, остыну…
Приходя в себя после сокрушительного удара демона, Найри всё ещё пребывала на грани созданной разумом из картин прошлого иллюзии и реальности. Это состояние побудило к весьма странно выглядевшему со всех сторон действию.
- Жива? Жива, - улыбнулся он приходящей в себя Найри. - Все живы, слава Создателю. Кроме нее, - он махнул себе за спину, указывая на подмерзший труп, бывший некогда чьей-то бабушкой.
Найри без церемоний схватила Генри за мантию на груди, притянула к себе, поцеловала в губы, жарко, с чувством. Странные ощущения от растительности на мужском лице, отсутствовавшие в её видении, помогли сознанию окончательно вернуться в реальность. Серые глаза в изумлении распахнулись, глядя на Генри, отнюдь не по своей воле оказавшегося к ней так близко. Найри нахмурилась изучая собственные пальцы стиснутые на плотной ткани мантии мага, сделала над собой усилие, чтобы их разжать. Удары головой бесследно не проходят определённо.
— Извини, — она зачем-то разгладила мантию ладонью, снова встретилась с Генри глазами.
Если бы инициатива исходила от него, он мог вскоре недосчитаться зубов, хотя сейчас Найри уже не была в этом так уверена. А вот в чём она не сомневалась, так это в том, что голову надо беречь, даже когда на бешеной скорости вылетаешь из боя, мало что способная контролировать при этом.
