[Perfect Stranger]

 

 

 

Данная тема предназначена для публикации анкет персонажей, обсуждения игровых моментов, правил, механики и прочего теми, кто участвует или собирается участвовать в игровом проекте. Большая просьба воздержаться от обсуждения личностей играющих или каких-либо иных конфликтных ситуаций.

Игра "Иллюзия полета" относится к АУ-линейке игр по Dragon Age, начиная с проекта "Стражи камня", и обладает большим количеством нововведений относительно лора игры, а также происходит в будущем. Игра по мотивам вселенной от Bioware, это значит, что авторское видение мира и его будущего, а также события предшествующих игр могут сильно отличаться от видения компании Bioware. Данная игра является заключительной в линейке игр по конкретному временному периоду и событиям, приведшим к формированию АУ.

 

Сюжет игры начинается в 9:88 году Века Дракона, через 20 лет после окончания игры "Город тайн". Империя ужесточила законы по противодействию еретическим движениям и настроениям по всей новой территории, включая провинции. Восстание Веры, случившееся двадцать лет назад, послужило толчком и оправданием многих перемен, направленных на то, чтобы запугать и подавить недовольство среди граждан. Инквизиция, созданная в Минратосе, надзирает за тем, чтобы среди высших чинов управления Империей не завелся шпион или предатель. Кровавый Легион почти беспрепятственно расправляется с теми, кто отрицает божественность Древней Богини Разикаль, а Тайная Служба занимается поисками организаторов нового, полумифического Сопротивления. За последние десятилетия оно стало частью Имперского фольклора - то ли действительно существующим подпольем, то ли сказками на ночь для тех, кто хочет верить в лучшее. На деле же координируемое из Антивы, Сопротивление разработало наилучшую тактику и план по поиску способа раз и навсегда уничтожить дракона-тирана. Используя разветвленную систему информаторов, шпионов и саботажников, имея ячеистую структуру и четкие инструкции по избеганию утечки информации, Сопротивление больше полагается на хитрость и незаметность, чем на грубую силу или власть.
Последняя миссия, информацию о которой получил агент Сопротивления по имени Уильям Холт, была довольно расплывчатой и включала в себя лишь сухие факты - нужно найти пропавшего человека до того, как этого человека найдет Империя. Миссия исключительной важности, поэтому Холту были выданы досье на девятерых агентов или наемников, которые подходили на эту миссию. У многих из них, если не у всех, есть свои, личные тайны и секреты, и личная заинтересованность в том, чтобы помочь Сопротивлению разобраться с мятежным богом. Холту остается лишь надеяться, что даже если их отряд не выполнит задачу, ее выполнит кто-то другой - потому что, судя по серьезности приказов, это единственный шанс избавиться от гнета Разикаль...
 
 

 

 

 

 

Бои будут проводиться с помощью двух различных систем (см. Правила игры). Игромеханические бои будут проводиться в комнате на сайте roll20. Приглашение в комнату можно получить только являясь записавшимся игроком.

 
 
 

Планируемое начало игры - 31 мая

 

 

 

 

                    

 

 

 

                    

 

 

 

                    

[Ettra]

 

 

Специализация: разбойник-убийца
Род деятельности: член Сопротивления, воровка, убийца
Возраст: 23 года

 

Квента

Старая повозка, пронзительно скрипя, катилась сквозь промозглый предрассветный туман, подпрыгивая на дорожных кочках. Адалин ютилась в кузове среди набитых урожаем мешков, поджав под себя ноги и кутаясь в жесткое шерстяное одеяло, которое дал ей Люк. Рядом, укрытый таким же одеялом дремал мальчишка лет десяти — сын Люка, а сам он следил за дорогой, изредка подгоняя то и дело спотыкающуюся лошадь длинным прутом. Конь Адалин, вымотанный многодневной скачкой, плелся рядом, понуро опустив голову. Теперь от него никакого толку — продолжишь гнать, сдохнет в запале, а ждать пока восстановит силы — трата денег, и, главное, времени. Лучше продать или поменять на свежего, как только она окажется в Монтсиммаре.

Путь из Денерима в Монтсиммар, куда она так спешила, занимал месяц — сначала по морю до Джейдара, потом две недели верхом, если ехать не спеша, отдыхая в придорожных тавернах. Адалин почти не отдыхала, она загоняла лошадь, меняла на новую и продолжала скачку. От Джейдара до пригорода Монтсиммара Адалин доехала всего за семь дней. Дело, по которому она забралась так далеко от дома, обозначили как срочное.

Если верить Люку, у городских ворот они будут всего через пару часов, как раз перед открытием субботней ярмарки.

На Люка Адалин повезло наткнуться в  Брю — одной из пригородных деревень, где она вынуждена была остановиться посреди ночи, когда конь под ней начал дышать со свистом и спотыкаться даже в шаге. В такой час, когда ночная темнота едва-едва начала расступаться, и вся деревня еще спала, в одном из дворов она и увидела Люка. Фермер вместе с сыном таскал и укладывал на повозку урожай. Две золотые монеты и он согласился довести ее до города, не докучая лишними вопросами о причинах спешки. Лишь изредка с опаской косился на нее, будто размышляя, не стоит ли дать заднюю и спровадить неожиданную ночную попутчицу к демонам подальше, но два дракона — немалая сумма, семья могла жить на нее неделю. И все же, фермер старался держать топор поближе. “От бандитов”, как он сказал, поймав взгляд Адалин.

Дорога к воротам Монтсиммара становилась все более и более оживленной, и чем дальше катилась повозка, тем больше проезжало мимо верховых легионеров, странных закрытых дилижансов с задернутыми черными шторками, торговых обозов и просто таких же, как и Люк с его попутчиками, случайных путешественников, стремящихся в нынешнюю столицу провинции кто по каким причинам. Мимо процокала по уже не проселочной, но мощеной каменной дороге закованная в латы лошадь с таким же закованным в латы седоком. Человек этот держал шлем под мышкой и глянул на путников чуть красноватыми глазами.

— Смотри, куда прешь! — рявкнул он, едва не задев боком коня повозку. Трудно было сказать, кто вышел бы из этого происшествия победителем, а кто оказался бы в канаве, но Люк почему-то сразу выпрямился, поправил соломенную шляпу на голове и смиренно свернул к обочине, пропуская всадника.

— Проклятый Кровавый Легион, — пробормотал он, когда всадник проехал мимо, что-то злобно бросив на прощание. — Спасу от них нет.

— И что, они у вас в городе квартируют, или этот залетный? — спросила Адалин, провожая взглядом легионера. Цепные псы Тевинтера. Она ненавидела их почти так же сильно, как крыс из Тайной службы. Но в отличие от крыс эти не прятались в каждом смердящем углу, а огрызались и гавкали на каждого встречного. От одиночек, Адалин просто держалась подальше, лишая себя соблазна перерезать горло каждому из них. Но если легионеры сбились в стаю, то лучше бежать как можно быстрее и как можно дальше, пока их не спустили с поводка.

— Да бывало, встречались, — Люк достал трубку, глядя вслед удаляющейся спины легионера. — Ничего хорошего не жди, если видишь красные глаза и латы. А уж в Монтсиммар они едут явно не просто так. В больших городах им делать нечего… если только… — он прервался, выезжая обратно на дорогу и направляясь к городским воротам. Он выглядет немного напряженным после этой встречи, однако она не разбудила дремлющего мальчишку рядом с Адалин. Может, оно и к лучшему.

— Если только люди не начинают слишком громко возмущаться текущей… властью? — на язык так и просилось опасное сейчас слово “оккупация”, но Адалин сдержала его при себе. О легионерах рассказывали много невероятных вещей, в том числе и о чутком, как у зверей, слухе. Проверять правдивость слухов не хотелось. — Что вообще сейчас в городе? Я долго была в дороге и упустила последние новости.

— Да вроде все спокойно, но сама понимаешь, новости до наших краев долго идут, — пояснил ей фермер. До ворот оставалось недалеко, но скрасить дорогу разговором каждый был рад. — В городах все всегда сложно и запутано. Кто кому дорогу перешел, кто кому нож в спину воткнул. Не Минратос, к счастью, но это же орлесианцы. Для них подковерные интриги — это как гонять цыплят для деревенской детворы. Забава всей жизни. Так что будь осторожна, — вдруг добавил он, пуская колечко дыма и подгоняя лошадь, уныло тащившую повозку.

— Ну уж легионеры в грязных панталонах копаться не станут, не по ним работа. Мне казалось это скорее дело для тайной службы. — хмыкнула Адалин. Как бы там ни было, она подозревала что не задержится в городе на долго.

— Это да, но они же фанатики, — фыркнул мужчина, замолчав на некоторое время, словно эта фраза объясняла вообще все. В деревне много слухов ходило. И о том, что Тайная Служба использует Кровавый Легион, когда собственных сил не хватает. И о том, что эти драконокровные проводят ритуалы с поеданием украденных детей. Последнее было не так уж и далеко от правды, если верить приближенным к Легиону. Даже думать об этом было мерзко, но что поделать — выбора не было, приходилось мириться.

— Не боишься, что кто-то услышит? Тракт оживленный, особенно утром в ярмарочный день.

Простые люди, что с них взять — у большинства на языке ровно то, что первым приходит в голову. Адалин очень давно не могла позволить себе таких вольностей даже наедине с коллегами. О том, как оказывается много в их рядах предателей или просто ненадежных людей она знала на своем опыте.

— Да уж, ты права, — мрачно усмехнулся Люк, и дальнейшую дорогу они проделали в напряженном молчании. У ворот фермер высадил девушку и отправился на рынок, продавать зерно, которое он вез в телеге, а та оказалась посреди площади, встречавшей путников сразу за городскими стенами. Ярмарка уже почти началась, и посетителей становилось все больше. Скоро здесь будет уж совсем не протолкнуться. Все-таки в столице, пусть и всего лишь провинциальной с точки зрения Империи, по-прежнему многие помнили о своей независимости, отнятой много лет назад. Такие вещи забывались не за одно поколение, и хотя большинство об этом помалкивало, орлесианцы все равно продолжали упорно считать себя в первую очередь орлесианцами, а не имперцами.

Последний раз Адалин была в Монтсиммаре в прошлом году, проездом. А до этого пять лет назад — навещала мачеху и занималась работой. Они с Инид не были очень близки, но периодически обменивалась письмами. Дела Инид, судя по всему, пошли в гору — сейчас она обшивает половину местной знати. Адалин подумала остановиться у нее, но всего лишь на мгновение. Если останется на ночь, встречи с братом не избежать, а он едва выносил ее. За десять лет они едва обмолвились десятком слов, и говорила по большей части Адалин. Может быть, она заглянет к Инид в мастерскую, когда разберется с делами. А пока что Адалин отвела коня в таверну (потом найдет кому его продать), заранее заплатила за постой и на ходу вспоминая городские улочки, направилась в назначенное место.

К тому времени, как девушка добралась до переулка Швей (пожалуй, самое нелепое название, которое она слышала в городе), ярмарка уже началась и пришлось кое-где протискиваться сквозь толпу. До ее ушей доносился гул, смешанный с музыкой с площади, звоном каких-то колокольчиков, будто застывших на самом краю слуха, и еще запах свежих булочек с корицей и яблоками. Стоило только свернуть с широких улиц в узкий коридорчик между тесно прижимающимися друг к другу домами, как шум почти сразу прекратился, превратившись в отдаленный неразборчивый звук издалека. В переулке, куда направлялась Адалин, было пусто. Даже из приоткрытых окон никто не выбрасывал вниз помои и не кричал соседям о том, что собирается посетить городской центр. Похоже, большая часть местных жителей уже отправилась к месту мероприятия. Что ж, похоже, это работало только на руку Адалин и ее знакомому, что обещал ждать ее в доме номер четыре по этой улице.

Адалин плечом толкнула дверь, та поддалась и с тихим жалобным скрипом отворилась, открывая взгляду темную, заставленную мебелью прихожую. Поднятая движением пыль закружилась сверкающем вихрем в полоске проникшего с улицы света, обожгла глаза и ударила в нос, раздражая горло. Адалин с трудом сдержала кашель, сощурилась и, когда глаза привыкли к свету, осмотрелась. Четыре окна — три на этой стороне дома и одно, самое большое, прямо за кухонным столом, выходит на другой переулок. Два окна на втором этаже — Адалин подметила это еще на улице. Все затворены и зашторены. Несколько дверей в другие комнаты, а у дальней стены, в наименее освещенном месте — крутая лестница на второй этаж. Стараясь не шуметь она вошла в дом и ступила на мягкий, приглушивший шаги ковролин. Похоже, хозяев не было дома несколько недель. Добротная мебель из темного дерева казалась серой от пыли, стоявшие на резном столике цветы опустили головки и засохли, а всю мягкую мебель спрятали под белыми покрывалами, уберегая от грязи. Адалин не трогала ничего, чтобы оставить хозяев в счастливом неведении относительно того, как использовался их дом. Только проходя мимо окна запустила руку между штор, опустила задвижку, и легонько толкнула створку, убеждаясь, что ее не заклинило.  Путь к отступлению, если дела пойдут плохо. Она до конца не доверяла даже коллегам, а если о встрече узнали те, кому не следовало бы, и в одной из комнат она найдет труп связного и нескольких воротил из Тайной службы, тем более лучше заранее позаботиться о пути отступления.

Адалин проверила все комнаты на первом этаже, но не нашла никого и ничего, кроме мебели. Значит, наверх. Прислушиваясь к каждому звуку, она ступила на лестницу.

— Присаживайся, — любезно пригласил ее уже знакомый голос с сильным ферелденским акцентом, когда она поднялась на второй этаж и зашла в комнату, выглядевшую как гостиная.

Ее связной, с которым она работала несколько раз до этого дня, сидел на покрытом грязновато-белым покрывалом диване, наклонившись вперед и оперевшись локтями о колени. Он выглядел совершенно обычным человеком. Практичная одежда, не слишком теплая для этих краев, короткие темные волосы, чуть обветренное лицо. В толпе его вряд ли можно было бы заметить, выглядел он, как обычный странствующий торговец или наемник из не самых дорогих. Оружия при нем видно не было. Выдавал его только акцент, но вряд ли кого-нибудь удивило бы встретить в столице ферелденца. После объединения Империи люди разъезжали по всем краям света, и никто уже не удивлялся наплыву иноземцев в тех местах, где можно было поживиться хоть чем-нибудь.

 

 

— Давно не виделись, Холт, — без тени дежурной улыбки, которую обычно нацепляют при встрече со старыми знакомыми, сказала Адалин. — Не думала, что увижу тебя здесь.

Как и Холт, она тоже говорила с ферелденским акцентом. Чуть более мягким, чем у мужчины, но различимым для того, кто умел хорошо слушать. А вот неприметной внешностью, что было плюсом в их работе, она похвастать не могла. Адалин была из тех редких женщин, что не уступали ростом мужчинам, а на некоторых и вовсе смотрели сверху вниз. К тому же она была вооружена — меч на левом бедре, кинжал на правом, несколько метательных ножей на наручах и небольшой арбалет за спиной. Женщину с таким количеством оружия не каждый день увидишь.

—  Прежде, чем перейдем к делу, по дороге в город я видела Кровавого. Одного, но… — Адалин опустилась на кресло напротив Холта и неопределенно махнула рукой, будто отгоняя назойливую муху. — Там где один, всегда стоит ждать остальную стаю.

Мужчина кивнул, однако не стал комментировать ее замечание. Он достал трубку и осторожно ее раскурил. Воздух в гостиной наполнился едким ароматом табачного дыма.

— Это неважно. Не наше дело, однако ты и сама знаешь, что стоит быть осторожными. В любом случае, тебе нужно будет встретиться с кое-какими людьми. Они все должны приехать в Монтсиммар в течение трех дней с этого момента. Описания я тебе дам, — пошарив в кармане, Холт выудил небольшое сложенное письмо без каких-либо отметок, перевязанное тонким шнурком. После прочтения такие послания полагалось сжигать. — Скорее всего, некоторые из них остановятся в трактире, но там говорить с ними не стоит. Пригласи их на место, где мы встречались год назад. Оно должно быть по-прежнему безопасным. Я буду ждать всех там через неделю, в то же время. Если опоздаете, придется придумывать новый план.

В письме Адалин обнаружила несколько имен и кратких описаний внешности. Людей немного, но на один разведывательный отряд должно было хватить.

— Ваша цель — поиски женщины, — добавил Холт, продолжая пускать колечки дыма и глядя на Адалин мягким, но каким-то отстраненным взглядом. — Описание там же, в письме. Имени ее мы не знаем, внешности — тоже, но это точно человек, примерно двадцати пяти лет от роду. Где ее видели в последний раз, ты тоже узнаешь из письма. Знаю, информации немного, но я расскажу больше, когда отряд будет готов и собран. В этот раз я пойду вместе с вами. Дело слишком важное, чтобы поручать его даже тебе без помощи

Адалин вскинула брови. Ничего себе, Холт наконец-то стряхнет с себя бумажную пыль и выползет на свет солнечный? Он появлялся на оперативной работе лишь в исключительных случаях. Впрочем, его таланты были в другом - анализ информации, планирование, организация. Холт — отличный стратег, но — удивительно, если подумать, — Адалин не знала, насколько он хороший боец.

— Поиски. Но не убийство? Знаешь, это немного не моя специальность. В Орлее не нашлось хорошего следопыта? Или, мне стоит присмотреть за нашими спутниками? Хотелось бы понимать, почему именно меня выдернули из Ферелдена для поисков какой-то девицы.

Мужчина поджал губы и чуть приподнял брови, глядя на Адалин. Его голос не изменился, однако было понятно, что такие вопросы он не ожидал услышать.

— Такого, которому я мог бы доверить столь важную миссию? Нет. Если ты была выбрана, значит, ты для нее подходишь лучше всего. К тому же, мы не единственные, кто получил это задание. Недостаток информации - слишком много мест, где нужно искать. Если один отряд не справится, его информацию получит другой. Мы не можем провалить это задание, Адалин. И, отвечая на твой вопрос — да, я предпочел бы, чтобы ты следила за нашими агентами. Это твоя первостепенная задача. Моя же — определить, где и как мы будем искать. — Он сделал паузу, вытряхивая пепел из трубки в осторожно подставленную ладонь, а затем ссыпая его в мешочек. — Теперь слушай внимательно. Когда будешь разговаривать с остальными, помни, что если ты не уверена в том, что тебя не могут услышать лишние уши, используй легенду. Мы собираем людей для формирования отряда наемников “Скорпионы”. Не слишком заметные, небогатые, но очень амбициозные. Остальные должны получить подсказку, что “скорпион” — кодовое слово. В Монтсиммаре много агентов Тайной Службы и, как ты уже заметила, легионеров Кровавого Легиона. Для них все должно выглядеть нормально. Главное, следи, чтобы за тобой не было хвоста, когда пойдешь на место встречи.

Табачный дым заполнил комнату, окутав все молочной пеленой. Адалин передернуло. Она подошла к единственному в комнате окну и, не тревожа шторы, едва заметно приоткрыла створку. С улицы донесся собачий лай и тихое шелестение ветра в листве. Никаких голосов — в окрестностях все еще не было ни души.

— Само собой. Это все, или есть еще что-то, чем ты хочешь поделиться? — спросила Адалин, привалившись к стене у окна, где воздух был посвежее.
Сопротивление редко делилось подробностями. Даже главы ячеек, как например Холт, не всегда были в курсе планов высшего руководства, а уж простые члены как она, и подавно. Цель, место где искать — вот и все, что Адалин получала как наводку. Для работы этого хватало, а об остальном скорее догадывалась, складывая из обрывков информации нужную картину. При своем росте она умела оставаться удивительно незаметной, когда хотела. Главное, все, что она делала в рядах Сопротивления служило единственной цели — свержению Тевинтера. С Империей у нее были личные счеты.

— Когда… и если… мы найдем цель, тогда можно будет решать, что делать на месте. Пока слишком мало данных. Возможно, придется ее ликвидировать, а может, и нет. Тебе об этом думать не нужно. Сосредоточься на первостепенных задачах. И помни, что если кто-то из наших агентов вздумает играть не по правилам, ты должна их остановить. Любым способом, каким посчитаешь нужным, главное, чтобы это не вызвало паники и лишних вопросов. Адалин?

Холт поднялся и одернул рукава куртки. Девушка давно заметила, что у него привычка все контролировать, а иногда совершать какие-то совершенно непонятные ей действия, например, он всегда вытирал руки чистой тряпицей после того, как заканчивал работу над чем-то. Даже если руки не были грязными. Странности, которые она подмечала, ему не мешали, но иногда казалось, что это просто способ Холта справляться с ответственностью за столько жизней.

— Как твои дела? — спросил он. Обычно этот вопрос означал, что разговор о работе закончен. Холт старался проявлять участие к тем, с кем работал. Даже если в конце концов ему приходилось от них избавляться. Не думать о завтрашнем дне, не планировать слишком наперед, фокусировать внимание только на том, что важно — все это позволяло не сойти с ума.

Адалин понимала, что этот вопрос не больше, чем вежливость. Или еще одна странная привычка Холта — делать вид, что ему действительно важно, чем живут и о чем думают его соратники и подчиненные. Может, он обманывает и себя тоже, изображая участливость. Но по правде, когда любой из членов Сопротивления может погибнуть ради высшей цели, начинаешь воспринимать их как пешки. Сблизишься с кем-то и боль потери однажды раздавит тебя. Адалин знала это на собственном опыте. Единственного человека в этом мире, который был ей действительно дорог, больше нет. И даже спустя полтора года временами боль, стыд и отчего-то злость возвращается с полной силой.

Адалин часто его вспоминала — Десмонда, своего учителя. Человека, встреча с которым определила ее жизнь, который раз за разом вытаскивал ее из пропасти. Он заразил ее своей ненавистью к Империи, привел в Сопротивление и дал цель. Ненависть сделала Десмонда жестоким, решительным и не умеющим прощать и порой эта его непримиримость и нетерпимость пугала Адалин, а потом она понимала, что не многим от него отличается.

Она мотнула головой, отгоняя всплывшее в памяти лицо учителя, прежде чем тоска встанет комом в горле.

— Голодна, — с легкой улыбкой ответила Аделин, поглядывая в окно, в щель, между косяком и шторой. — Всю ночь была в пути, так и забыла о завтраке.

Почему бы не поиграть в начатую Холтом игру, проявив ответную вежливость? Будто они действительно хорошие приятели и им есть о чем поговорить, кроме работы. “Как жена, как ребенок?” — что обычно обсуждают старые знакомые во время внезапной встречи? Только вот ни жены, ни ребенка у Холта не было. Члены Сопротивления редко заводят семьи. 

— А ты как, давно в городе?

— Несколько дней, — ответил тот расплывчато. — В трактире “Счастливый наг” подают замечательные яйца с рисом и овощами. Советую попробовать. Да и хозяйка настоящее сокровище. Удивительно, как трактир продержался столько лет и почти не изменился. Если забыла поесть, зайди туда как-нибудь, не пожалеешь

Холт выглядел так, словно ему и вправду было интересно говорить с Адалин о чем-то, кроме работы. Может, он просто слишком привык притворяться кем-то другим и сам теперь менял маски так быстро, что не замечал этого. А может, ему действительно хотелось поддерживать хоть сколько-нибудь дружеские отношения со своими подчиненными. Даже спустя годы знакомства, для Адалин он все еще был закрытой книгой.

— Ах, да… — Холт вдруг что-то вспомнил и залез в карман, неловко улыбнувшись, и вытащил оттуда маленький сверток. — Это тебе. В Ферелдене сейчас спокойно, да и торговля возобновилась полностью.

На его ладони лежал небольшой серебряный медальон с изображением волка. Старый, потертый, он явно был сделан когда-то на заказ, вот только для кого, было неизвестно. Скорее всего, его можно было найти среди торговцев украденными вещами и всяким барахлом, что хлынуло на прилавки после случившихся в стране событий.

Адалин поперхнулась и глянула на Холта так, будто он признался в тайном желании свергнуть власть Разикаль и Верховного Жреца, только затем, чтобы самому занять трон. Как на полоумного. Ей не часто дарили украшения, и всегда с надеждой на некие отношения. От Холта Адалин такого не ожидала.

— Если это намек, чтобы пригласить меня на свидание, то убери. Это неуместно. С коллегами у меня исключительно деловые отношения.

Агент негромко рассмеялся. Он выглядел так, словно предположение Адалин действительно его позабавило. Покачав головой, он сказал:

— Это на удачу. Уж прости суеверного. Я бы достал тебе медальон благословения Андрасте, да только боюсь, это было бы слишком заметно.

— О. Теперь я должна чувствовать себя глупо и извиняться, за нелепые мысли. Если это дружеский подарок, я приму.

Она протянула руку и на раскрытую ладонь упал тяжелый медальон. Бегло оглядев его в двух сторон, Адалин убрала его в карман сумки.

— Пора, — коротко ответил ей Холт и отошел от окна, предварительно проверив, чтобы все выглядело именно так, как до их визита. На полу не было хлопьев прогоревшего табака, вмятин на диване, даже окно он закрыл обратно, после того, как запах выветрился. Коротко кивнув девушке, агент спустился по лестнице и вышел через черный ход. Она же, по негласным правилам, к которым уже довольно давно привыкла, должна была покинуть помещение чуть позже Холта и через другой выход, чтобы не привлекать внимания к ним обоим. У нее было еще три дня, если верить Холту, в течение которых в город должны были прибывать члены их нового отряда, и еще четыре дня после, чтобы всех собрать и привести к назначенному месту встречи. Место это было довольно-таки подозрительной ареной, в которой делались ставки на жестокие бои. Многие получали там целое состояние, многие -— теряли все, включая здоровье и иногда жизнь. Наемники из тех, кто пока еще не поднялся на вершину, частенько ошивались там, чтобы подзаработать золота на ставках или показать себя потенциальным нанимателям. Идеальное место, к тому же, там привыкли особо не мешаться под ногами у профессионалов, а еще были закрытые комнаты для приватных бесед. Они уже как-то раз использовали это место, чтобы встретиться с Холтом, и оно доказало свою полезность, однако слишком часто встречаться в одном и том же месте было опасно.

Через десяток минут, за которые Адалин привела в порядок первый этаж, она покинула дом. Холта и след простыл, но при необходимости он сам ее отыщет. А пока, нужно хоть немного отдохнуть, прежде чем с головой уйти в подготовку и работу.

Сообщение отредактировал Aloija: 09 июля 2021 - 18:28

[Junay]

Ринн

 

 

 

Специализация: следопыт
Род деятельности: член еретической организованной преступно-террористической  группировки с анархическим уклоном, известной, как «фримены»
Возраст: 20 лет
 
Квента:

(Другое время, другое место)

…Джориат был в ярости – ведь проступок его кузины позорил и его, и мог поставить под серьезные сомнения его кандидатуру, как преемника на пост Святого Отца.
… - Нет, это исключено! Я не собираюсь больше прикрывать твою задницу! – резко сказал Джориат. – Ты меня очень разочаровала, Ринн. Я доверял тебе, но ты… Демоны Тени, где-то вообще есть граница твоего сумасбродства?! Что это за дичь со скандалом на приеме у тевинтерского лаэтана? Как ты вообще додумалась вступить в сговор с тевинтерским хлыщем, да еще слить ему мои деньги?! Ты с ума сошла?!
- Андрасте, дай мне силы! - пробормотала себе под нос девушка. Объяснить брату ситуацию будет совсем не просто. Особенно, после того, как все так паскудно раскрылось.
- Начнем с того, что ни в какой «сговор» с тевинтерышем я не вступала. – она оценивающе взглянула на брата и решилась. – Видишь ли, Афанасий и я… Мы уже прилично знакомы и между нами возникли нежные чувства…
- ШТА?! – взревел Джориат, вскакивая на ноги.
- Спокойно! Это не то, что ты подумал! Это очень романтические и платонические чувства! – запротестовала девушка. – Ничего грязного и постыдного! Ничего, что могло бы бросить тень на нашу семью!
- Ты рассудка лишилась?! Он же тевинтерыш! – прорычал мужчина, но сел на место. – Ты забыла завет нашего клана?! «Хороший тевинтерец – мертвый тевинтерец!»
- Да-да, но он же не виноват в своем происхождении! Уверяю тебя, политика тут абсолютно ни при чем! Мы оба просто занимались благотворительностью, помогали сирым и убогим… Афанасий – единственный, кто проникся моей идеей попечительства богаделен и готов был помочь мне с их строительством. – осторожно говорила Ринн, взвешивая каждое слово и следя за реакцией кузена.
- А мои деньги?! – спросил Джориат.
- К ним я и веду! Для открытия богаделен Афанасию нужна была скромная предоплата, и я одолжила у тебя некоторую сумму…
- Одолжила? – все так же прорычал кузен.
- Именно! Я бы сразу вернула деньги, но… Возникли препятствия, которые воспрепятствовали…
- Препятствия воспрепятствовали. – кивнул Джориат. – Дальше?
- …Случился инцидент и моего возлюбленного цинично и подло ( и абсолютно лживо!) обвинили в изнасиловании благородной особы мужского пола. Ему грозит большой срок! И что бы его спасти (и вернуть свои деньги) я решила… поговорить с судьей, который ведет его дело, на приеме у лаэтана. Видишь, все просто. – развела руками девушка.
- Поговорить? Ты устроила богомерзкий скандал и засветилась, как «мадам де Вуа», которая уже год, как пребывает у ног Создателя! Кто тебя надоумил сделать легенду на имя покойной баронессы, или кто она там?
- Это не я устроила скандал, это судья начал орать, когда я ему взятку предложила. Надо же, судья и такой дебил… А на счет «мадам де Вуа» промашка вышла, не отрицаю. Кто ж знал, что она так внезапно отъехала к Создателю? - Ринн сокрушенно вздохнула.
- Ты хоть понимаешь, к каким последствиям могла привести твоя авантюра? – тихо сказал Джориат. - Ты хочешь подвести нас под монастырь своими проделками? - он откинулся на спинку кресла.
- Проделки? Я действовала исключительно по велению своего сердца! Я хотела спасти возлюбленного! – девушка взглянула на кузена так трогательно, как только могла.
С таким же успехом она могла ловить на удочку чучело карпа. Тот и бровью не повел. Увы, они слишком хорошо знали друг друга.
Некоторое время они молчали. Джориат рассматривал ее с улыбочкой, а Ринн хотелось двинуть ему в нос.
– Святой Отец позволил мне самому решать, что с тобой делать. - наконец сказал он. - И я постараюсь быть максимально… не предвзятым.
- Ммм… девушка недовольно замычала, угрюмо смотря на брата.
- Ты ведь детство провела среди фрименов, верно? Хорошо знаешь лес, умеешь охотиться, дичь выслеживать? Прекрасно стреляешь?
- И? – Ринн такое вступление явно не понравилось.
- … И ты отправишься в отдаленную общину, где прилежным трудом и молитвами к Андрасте искупишь свои прегрешения перед нашей семьей.
- «Молитвами к Андрасте»? Это шутка такая? – уперла руки в бедра Ринн.
- Отнюдь. Твои проступки слишком серьезны, что бы закрывать на них глаза. А пребывание в общине фрименов, несомненно, благотворно на тебя повлияет. По крайней мере, суровые условия жизни выбьют из тебя дурь. - заметил мужчина.
- К чему такие полумеры – фримены? Может, сразу тевинтерышам в рабство продашь?. - фыркнула Ринн.
- Посмотрю по твоему поведению. – муркнул кузен.- У тебя есть выбор. Отправиться в Общину или замуж - и не за своего Афанасия-содомита! –Джориат многозначительно осклабился. – Кандидатуру в мужья я тебе выберу сам!
- Ну ни хрена себе угрозы пошли! - пробормотала себе под нос Ринн. - И как долго мне там… молиться?
- Пока не искупишь вину перед кланом. – сказал Джориат. – А если о тебе будут хорошо отзываться в «Благости Андрасте», хм… Я подумаю о твоем возвращении.
- Спасибочки и за это. – проворчала Ринн, уже мысленно прикидывая, сколько положительных отзывов с этой «благости» смогут вернуть ее из изгнания.
С другой стороны, раз авантюра с тевинтерышем накрылась, то перспектив у нее нет. Пока нет. В отдаленной общине у нее будет прекрасная возможность придумать новый план по воплощению своих желаний в реальность… Присущий Ринн оптимизм (иногда, нездравый), не позволял ей долго страдать над неудачами.
Мурлыкая себе что-то под нос и уже начиная строить великие планы, Ринн попрощалась с братом и отправилась собирать вещи…

****
(штаб карателей, полгода спустя)

Он стоял над картой горной местности, вокруг которой столпилось несколько карателей во главе с командиром. Писарь, его коллега, примостился в углу, на табурете, записывая распоряжения. В кабинете было сильно накурено, крепкие мужики в черных формах, дымили орлейскими трубками.
- … Посты можно поставить здесь, здесь и здесь. – Это – тайные тропы фрименов, ведущие с горы, по ним они будут пытаться сбежать. – Дариус обозначил места на карте. – Не смотрите, что там обозначены заросли и обрывы – тропы есть, я вам еще свои зарисовки дам с точными координатами. Что касается фрименов – желательно выполнить квоту по государственным рабам, поэтому – по возможности брать живьем. Главная цель, это конечно же т.н. «Дети Фримена» – руководители Общины. В нашем случае их двое – Старейшина Гонзо и Святой Брат Олдрик. Гибель этих двоих недопустима – брать исключительно живыми! Допрашивать их будут в штабе Тайной Службы. Вот ориентировка. – парень вынул из папки насколько листов с изображениями лиц. – Ознакомьтесь. Так, далее по карте… - Вот здесь расположены пещеры – схроны фрименов, куда они отступят в случае атаки. Там хранятся припасы еретиков, а так же – запрещенная литература, андрастианские трактаты и еретические религиозные символы.
Подобраться к пещерам можно только через это узкое ущелье – место опасное и предназначенное для засады. Склоны необходимо будет либо расстрелять, либо выжечь огнем – они там и засядут. Остальных еретиков – гнать сюда, и использовать дымовые шашки в пещерах. Пещеры небольшие, я там бывал и устройство их знаю, так что с выкуриванием еретиков проблем не будет.
Еретические книги, артефакты, и разные ценности должны быть в целости и сохранности переданы агентам Тайной Службы (в лице меня и моего помощника) – Он кивнул в сторону писаря - для описи и дальнейшей ликвидации.
Дариус взглянул на присутствующих.
– Я делаю ударение на «целости и сохранности», так как были случаи присвоения неблагонадежными личностями еретических ценностей. Просто довожу к сведению.
- Будьте спокойны – я за своих парней отвечаю! Общий план операции мы сами разработаем. – хмуро посмотрел на него мессир Фабий.
- Прекрасно. Если понадобится обговорить детали, я в своей комнате. – ответил парень.
Он спрятал за пазуху листок и махнул рукой своим людям:
- Все свободны.

Дариус отправился в свою комнату, раздумывая о дальнейшей операции.
Он обеспечил штаб самой достоверной информацией о логове так называемых фрименов, включая лично составленные карты местности, тайных троп и нычек еретиков. Будь это обычная операция по ликвидации обычной группки еретиков, он бы в атаке вообще не принимал участия – каратели и без него прекрасно справятся. Но данный случай был исключением. Во-первых - у Тайной службы были серьезные подозрения на счет того, что этой общиной руководит один из главарей всего движения фрименов, коего следовало аккуратно изловить, само собой, живым. Во-вторых – как Дариус выяснил, да, через некоторые ячейки фрименов ( в частности, через общину «Благость Андрасте») шел наркотрафик, и личности, к нему причастные, так же должны быть захвачены тихо и аккуратно. А столь деликатное дело оставлять одним головорезам-карателям он не имел права.
Ну а в третьих… На жестком лице парня слегка дрогнули уголки губ. В третьих, была причина личного характера. О которой ни карателям, ни его руководству в Тайной Службе знать было не обязательно.
Дикарка, с которой он познакомился у фрименов, была определенно прелестна, просто цветок в навозной куче – ее детская наивность и чистота резко диссонировала с грубой и грязной общиной фанатиков-еретиков. Из нее получится чудесная «государственная лже-рабыня», хотя девицу, конечно, придется научить хорошим манерам, а жизнь в цивилизации вызовет у дикарки настоящий шок, однако… Его усилия явно окупятся с лихвой.
Он вернулся в комнату и с отвращением посмотрел на поношенную одежду фримена. Как не хотелось опять влезать в это тряпье! Но… Только в лице еретика он мог близко подобраться к дикарке и «спасти» ее, до прихода карателей.
Угрюмо вздохнув, Дариус взялся за потрепанную куртку. Скоро операция закончится, и он сможет вернуться к цивилизованной жизни. И в долгожданный отпуск со своим новым «трофеем»!

(Благость Андрасте, полгода спустя)

…С каньона, на котором стояла Ринн, открывался обзор на всю равнину, с извивающимися дорогами, и дальше, до теряющихся в дымке горных хребтов. Здесь был обзорный пункт фрименов, и здесь же по вечерам они сидели с… С кем? Теперь она его имени не знала. Раньше, когда он еще прикидывался хасиндом, то называл себя Дарр, но для агента-тевинтерыша это явно было фальшивое имя.
Ринн мимо воли сжала руки в кулаки – последние часы были для нее настоящим кошмаром. И все же… Она предчувствовала, что что-то случится. Тогда, когда прощалась с ним, она чувствовала, что прощается навсегда… Только не знала, почему.
Шпион, тевинтерыш, предатель… В это нельзя было поверить. Сердце не верило, а разум уже знал, когда прилетел ворон от разведчиков и чудовищная правда вышла наружу. Тайная Служба, совместно с карателями, выдвигаются по направлению к горам…
Старейшина распорядился начать отход Общины в пещеры, и сейчас все разбирали лагерь. А она вызвалась в дозор, именно на это место.
Девушка поправила лежащий на коленях арбалет и прикусила раздосадовано губу. О истинном положении дел ей сказал Святой Брат Олдрик, рядовые же фримены знали только о атаке карателей. Святой Брат смотрел на нее с сожалением. А она готова была провалиться сквозь землю!
Еще бы – нареченный, с которым она уже обменялась браслетами, оказался… шпионом-тевинтерышем! Тут уж не знаешь - плеваться, смеяться или плакать. Хорошо, хоть Джори пока не в курсе, иначе его бы точно кондратий хватил от подобного!
Шпион-тевинтерыш! И она ничего не подозревала столько времени! Он провел ее, как наивную девчонку, а ведь она не славится легковерностью! Но и на старуху бывает проруха.
Ринн вспомнила тот день, когда охотники вернулись с раненым молодым хасиндом, отбившемся от племени. Его едва не задрал кабан, на которого тот решил поохотиться. Хасиндов в своей жизни Ринн никогда не видела, и ее поразили накожные рисунки и серебристые глаза незнакомца. Дикарь (как его называли за глаза) выздоравливал медленно, был угрюм, насторожен и необщителен. Он напоминал волка, который не по своей воле оказался в человеческом обществе. Волка, которого было интересно приручить. Чем Ринн и занялась, мягко, но упорно, оттеснив от хасинда ухаживающих за ним женщин.
Дикарь воспринял ее благосклонно, по крайней мере не зыркал подозрительно, как на других и даже снисходил к общению на ломанном торговом, перемежевывая его хасиндским наречием. Его звали Дарр и идти ему теперь было некуда. Он остался в общине на правах гостя и скоро выяснилось, что он не только прекрасный охотник, но и отличный следопыт. Хасинд не интересовался политикой, андрастианство ему тоже было чуждо, и только из-за Ринн он терпеливо сносил вечерние проповеди Святого Брата. Они часто вызывались в патруль вместе и дежурили на каньоне, Дарр рассказывал ей о жизни хасиндов, а она – о жизни фрименов, и время пролетало незаметно. Она даже не заметила, как быстро они стали близкими, как незаметно дикарь-хасинд превратился для нее в самого дорогого человека…
Девушка взглянула на облака, плывущие по небу, и ей на миг показалось, что ветер донес до нее запах цветущих деревьев. Из той, другой жизни. Жизни, где она, вместе с хасиндским воином, сидела здесь вечерами, в дозоре, и смущенно болтала о всякой ерунде. И время тогда останавливалось, а розовые сумерки спускались на долину, и она чувствовала теплоту его рук… Другая жизнь, навсегда потерянная, разрушенная и разбитая в какой-то миг.
…Они обручились неделю назад, и она уже предвкушала, как однажды вернется с ним домой. Как представит знакомым и родным своего избранника, и они будут вместе помогать сирым и убогим, а в перерывах – бороться за свободу Тедаса от тевинтерских захватчиков...
А сегодня прилетел ворон с письмом от разведки, и все ее мечты разлетелись прахом.
Ее избранник оказался тевинтерским шпионом. Тот, кого она полюбила, вел карателей к их общине.
В свете не столь давних событий, это было бы смешно, если бы не было так грустно.

****

Фримены спешно разбирали лагерь. Впрочем, проблемой для них это не было – кочевой народ привык часто переезжать с места на место, постоянно преследуемые карателями и Тайной Службой. Это была какая-то вечная игра в погоню, с переменным успехом. Но сейчас, пожалуй, у них ситуация сложнее – подлый предатель-тевинтерыш слишком многое мог узнать.
Многое, да только не все!
Ринн помогала одной из женщин разбирать ее палатку и складывать на тележку. Детвора уже уводила домашнюю живность, Святой Брат раздавал указания и руководил эвакуацией.
В шатре Старейшины шло совещание по обороне, и девушка слышала обрывки фраз, долетающие оттуда. Впрочем, план обороны был известен едва ли не каждому фримену – они уходили в пещеры, а в ущелье карателей ждал сюрприз: идеальное место для защиты. Пожалуй, если Андрасте будет к ним сегодня милосердна, то тевинтерышам прийдется ой как не сладко!
На миг Ринн остановилась, давая отдых уставшей пояснице. Неужели он тоже явится? Вполне возможно, если учитывать, что агенты Тайной Службы часто курируют подобные операции… И что тогда? Она не знала ответа. Точнее, не хотела знать. По неписанным законам фрименов, ей самой следовало разобраться с предателем… Но сможет ли она это сделать? Вот в чем вопрос…
Лагерь быстро пустел. Место, где она провела лучшее время в жизни, ее дом, теперь превращалось в заброшенное пепелище, покинутое людьми. Только старая ива, с которой она вырезала браслеты, все так же скрипела на ветру, печально качая ветвями. Ива здесь останется, как стояла множество лет назад, но глупых влюбленных под ней уже не будет – фримены никогда не возвращаются на место, известное карателям.
Ринн потеребила браслет – она его так и не сняла.
Сзади послышались крики:
- Подходят!
Кто-то хлопнул ее по плечу – один из арбалетчиков, которые собирались идти на склоны.
- Ринн, ты в пещеры? Или с нами?
- Нет, у меня миссия… личная. – махнула рукой девушка.
- А, понимаю. – кивнул мужчина. – Удачи тебе!
- Да поможет вам Андрасте и Святой Фримен! – напутствовала арбелетчиков Ринн, и взяв свое оружие, направилась в заросли.

****

Отряд карателей был похож на жирную, раздутую пиявку, ползующую сквозь зелень.
Они не удосуживались как-то скрываться, отлично понимая, что в открытом бою фримены не представляют для них никакой угрозы, а засады легко выявлялись специально обученными черными тварями – говорили, что это новая порода мабари, выведенная в бывшем Ферелдене для нужд карателей.
Черная пиявка подползала ближе. Ринн смотрела за ней через увеличивающее стекло арбалета, и ей казалось, что она даже может различить злобное выражение на черных закрытых шлемах, и уж точно видела эмблему карателей – череп и кости. О да, сегодня и черепов и костей они получат достаточно! Больше, чем в них влезет!
Ринн улыбнулась с каким-то охотничьим азартом, внимательно высматривая среди черных фигур знакомую. Она не сомневалась, что он будет там, ей казалось, что она даже видит его впереди толпы тевинтерышей. С одной стороны, она очень хотела ошибиться, с другой же…
Девушка отправилась к месту засады, и устроившись на выступе скалы, стала ждать.

С продвижением отряда проблем вообще не было. Он провел карателей тайными тропами, и ни разу они не напоролись ни на какую засаду. Фримены, как он и предполагал, оставили лагерь в низине и сбежали в горные пещеры. Они явно пытались запутать следы, но собаки безошибочно шли по ним. Пещеры еретиков не спасут, Дариус это знал. Их легко выкурят оттуда дымовыми шашками. Еретики сами загнали себя в ловушку, и сами обрекли себя же, когда посмели бросить вызов Империи.
Большой черный волк, разрисованный странными серебристыми узорами, двигался в стороне от отряда карателей, внимательно изучая следы и время от времени поднимая голову и втягивая воздух. Внезапно, волк вздрогнул всем телом, остановился, принюхался внимательней… А потом издал тихое урчание и бросился по незаметной тропинке в сторону.

- Ринн!
… Она вздрогнула так, что едва не выронила арбалет. Какого демона?! Откуда он взялся здесь? Она, что – уснула и проспала его приближение?..
Но бывший хасинд, и нынешний тевинтерыш, стоял прямо перед каменным уступом, и надо сказать, девушка здорово растерялась. Она просто таращила на него глаза в немом изумлении, не зная, что делать.
- Хвала Андрасте, моя тебя найти! Идем! Идем быстро, враги сюда добраться! – парень протянул к ней руку. – Мы уйти! Западной тропой, тропа - безопасно!
- Стоять на месте, тевинтерыш! – Ринн, наконец, отошла от ступора и вскинула арбалет. – Хватит играться! Ни с места, а то отстрелю все, что у тебя в штанах!
Он отступил с изумлением.
- Ринн! Любовь моя? Что ты говорить?! Какой тевинтерыш?! Я прийти спасать тебя! - Дариус поманил ее рукой. – Спускаться!
Он бы, конечно, безо всяких церемоний схватил ее и уволок силой, но увы – девчонка сидела слишком высоко. Что ж… Есть разные способы убеждения, на худой конец – магия крови. Дарр мысленно поморщился – магия крови ему не особо давалась, а воля у фрименов достаточно сильная…
- Хватит ломать комедию, морда имперская! Я все о тебе знаю! Ты же просто тевинтерский шпик! – оскалила она зубы, все так же держа его под прицелом. – Думаешь, мне неизвестно, кто сюда привел этих черных сволочей? Вали отсюда – пока живой!
Он взглянул на нее и холодно усмехнулся. Она знает? Что ж... Так и быть.
- Ну и к демонам! Мне этот акцент уже осточертел! Буду краток – я представитель Тайной Службы Империи Тевинтер, которая занимается поиском и расследованием действий, направленных против государственности Империи, еретической организованной преступно-террористической группировкой с анархическим уклоном, известной, как «фримены». - резко сказал Дариус, надменно выпрямившись.
- А-а-а… неопределенно промычала дикарка. Сказано для нее, пожалуй, было сложновато. – Чего?
- Короче, именем Империи, я приказываю тебе немедленно сложить оружие и сдаться! Довожу до сведения, что от твоего поведения зависит жизнь остальных фрименов! Сдавайся, и им сохранят жизнь! – пафосно закончил он.
Ситуация была глупой. Во-первых, он не мог сохранить жизнь всем фрименам, разве что главарям, которые нужны для допросов, во-вторых – козырять именем Империи, перед вооруженной (и очень обозленной) фрименкой – так себе идея. Тем более, что большинство его слов она вообще не понимала.
- Фу ты, ну ты, пальцы гнуты! А если я тебе болт в лобешник заряжу? – прищурила она глаза.
- Ринн, демоны Тени… Я пытаюсь тебя спасти! Я могу защитить тебя и твоих товарищей, но ты должна пойти со мной! Неужели ты думаешь, что если бы мне была безразлична твоя судьба, я бы вернулся и рисковал своей карьерой? – его голос стал воркующим и глубоким, словно урчание довольного леопарда. – Все это я делаю ради тебя, тебя одной! Спускайся, любовь моя…
Это была ошибка. Девка подскочила так, словно ее кропивой по заднице огрели:
- Не смей меня так называть, неотесанная тварюка! – рявкнула она, снова вскидывая арбалет. – Хасинд, продавшийся империи – ты позор для своего рода!
- Я не … То есть, я хасинд, по матери, но я не продался – я имперец по праву рождения… - Разикаль всемогущая, да почему он вообще перед этой девчонкой отчитывается?! Он же просто время теряет!
Парень потянулся за кинжалом на поясе, но она заметила и тут же арбалетный болт вонзился у его ног:
- Руки за голову, пердатель, а то будешь петь в хоре своего Радикюля женским голосом!
… Что-то было не так. Не могла она вот просто так сидеть и болтать с ним, как будто там, в ущелье, не гибли ее люди... Конечно, девчонка совсем на голову отбитая, но даже для нее это перебор. Неужели она думает, что он отступит? Или… просто не может заставить себя выстрелить?
Время уходило. Либо он сейчас пойдет ва-банк, рискуя жизнью, либо – проиграет, все так же рискуя жизнью. Фримены не щадят имперцев.
- Я даю тебе минуту. Либо ты пойдешь со мной добровольно – либо принудительно. Во втором случае – все твои товарищи будут уничтожены. Время пошло! – сурово сказал он, скрестив руки на груди.
Он ожидал выстрела, но того не последовало. Вместо этого, Ринн улыбнулась. Настолько милой улыбкой, что у него волосы на голове зашевелились.
- А я даю тебе пять минут. Метнуться кабанчиком и вытащить с ущелья своих тевинтерышей, пока не случился… Бум! Время пошло! – глаза ее сверкнули таким свирепым злорадством, что он просто застыл в шоке.
- Какой еще «бум»? – не понял Дариус.
- Большой бум. – пояснила она с той же улыбочкой.
- Ты… Вы… Хотите завалить ущелье? Вы с ума сошли? Вы же сами себя похороните в пещерах! – его мозг лихорадочно соображал. – Из пещер нет другого выхода! Ты блефуешь!
Девчонка улыбнулась шире.
- Все в мире обманчиво! Подберешь раненого хасинда – а он окажется тевинтерышем. А ходы в пещерах – они как Андрасте. Ты ее видишь? А она есть!
Дариус почувствовал, как на его лбу выступает испарина. Неужели она говорит правду? Но если так, то…
«Пещеры для провианта» – это не пещеры! Это – туннели, по которым еретики ушли! Они не были загнаны в угол, потому что никакого угла попросту нет! И бой в ущелье велся только с одной целью: задержать там карателей, пока… Ловушка не захлопнется!
А девчонка… Она все это время ему голову морочила для того, что бы он сам не попал в ущелье. С уступа для стрелка хорошо просматривалась дорога. В крайнем случае, она могла ему прострелить ноги, что бы не пустить в ловушку.
- Ты… Ты…- в отчаянье выпалил парень. – Сдавайся сейчас же, или клянусь – я лично буду гоняться за тобой по всему Тедасу!
На секунду они снова встретились глазами. Девчонка видно, задумалась, все взвешивая и в следующий миг просто кивнула:
- Идет! Не скучай! – Ринн махнула рукой, и забросив арбалет за спину явно собралась уходить.
- Что?! Какое еще «идет»?! Стой! – Дариус выхватил кинжал, но воспользоваться им не успел.
Раздался грохот, почва под его ногами взбрыкнула и он полетел кувырком, в близлежащую канаву, навернувшись головой о какое-то бревно…

(Штаб тайной службы)

Операция была провалена. Точнее, завалена – камнями в ущелье. Полгода работы под прикрытием в общине так называемых «свободных» - псу под хвост. Куча раненых и множество убитых карателей. Несколько мертвых фрименов, прикрывающих ущелье, но ни одного пленника для допроса. Ни, мать его, одного! Остальные же фримены исчезли без следа, а потери среди отряда карателей оказались огромными. Дариус был в ярости. Это был первый провал в его жизни, но провал по всем фронтам.
Но хуже всего то, что он сам был виноват в провале операции. Эта его безумная интрига с дикаркой, после чего все пошло на перекосяк… Что это вообще такое было? Зачем? Почему? Как? Какого демона он, лаэтан Тевинтера, наследник рода самих Секстициниусов, и перспективный жених для девиц своего круга, вляпался… в это? Зачем готов был рисковать своей карьерой и жизнью, что бы спасти ее? Сошел ли он с ума?
Все эти вопросы оставались без ответа.
Провал операции, многочисленные жертвы, неразумное увлечение дикаркой, все это, к сожалению, стало известно начальству.
- …Ты меня несказанно разочаровал, Марр. Что стало причиной такого провала? Некомпетентность? Халатность? Раздолбайство? - мессир Алойзиус прохаживался по кабинету, время от времени зыркая на парня. – Или же… Другая причина, которую ты не упомянул в отчете? – черные острые глазки начальника впились в него, и Дариус с трудом выдержал этот взгляд. – Некие патриотично настроенные личности пытаются убедить меня, что ты… слишком сблизился с местными еретиками и… отошел от идеалов нашей славной Империи.
Марр мысленно закусил губу от ярости. Ему шьют предательство?! Не иначе, этот хлыщ Кастор под него копает! Давно слизняк на его место метит, а тут такая возможность!
… - Памятуя о твоих прежних заслугах, Тайная служба не будет передавать дело Инквизиции. - мессир Алойзиус снова остро взглянул на него. – Инцидент в «Благости Андрасте» будет расследоваться нашими силами. Ты освобождаешься от службы в рядах агентов и переводишься в 25-й гарнизон, на должность помощника писаря. Сдай свой значок. Когда расследование закончится, ты будешь извещен.
Помощник писаря! В ссылке! Парень сначала побледнел, а потом покраснел. Это было хуже, чем арест! Хуже, чем плевок в лицо! Вся его карьера не просто накрылась медным тазом, она попросту слилась в нужник! Из такой задницы, как должность помощника писаря, вернуться в агенты было невозможно. Это – клеймо на лоб, как у злостного преступника!
Дариус молча снял с груди и положил на стол знак Тайной Службы, забрал документы и, поклонившись, вышел.
Теперь его путь лежал в Морозные горы, где и предстояло отбывать наказание в убогой разрушенной крепости, с остальными неудачниками…

(другое время, другое место)

- Община «Благости Андрасте» была крайне многообещающей. – Джори сидел за столом, постукивая карандашом по стопке исписанных бумаг. – Прекрасное местоположение, перекресток нескольких путей… Тяжкая потеря. Потеря, которую восплонить нам будет не легко. Ты меня просто поражаешь, сестра. Тебя отправили в тихую общину искупить свои проделки и что же? Ты не просто не взялась за ум, ты еще и с очередным тевинтерышем связалась! На этот раз – шпионом. Воистину, горбатого только урна исправит!
Девушка вскинула голову.
- А я-то тут причем?! Тевинтерский агент – его пропустили все. Даже «Дети Фримена». – пожала она плечами. – Обвиняй своих людей, которые под носом тевинтерыша проморгали, а не меня!
- А ты значит, белая и пушистая? – огрызнулся кузен. – С какого демона тебя так на сантименты прошибло, что ты с ним даже обручилась?! Без ведома клана, Отца и моего?!
- Не думаю, что должна оповещать о своей личной жизни весь клан! – огрызнулась Ринн.
- После твоей последней авантюры ты обязана сообщать о каждом своем чихе, а не только о своем внезапном решении выйти замуж за подобранного в ближайшей канаве дикаря! Ты – дочь клана, забыла об этом?! – рявкнул Джориат, выведенный из себя. – Тебя отправили замаливать грехи, а ты угробила филиал Общины!
- Хватит меня обвинять! «Благость Андрасте» - это был несчастный случай, без меня там произошло бы то же самое! – возмутилась девушка.
- Несчастный случай?! Несчастный случай?! - взревел мужчина. – Несчастный случай был, когда тевинтерцы вторглись в Златой Град! Ты же – ходячая катастрофа! Ты даже в изгнании ухитрилась связаться с тевинтерышем и обречь общину на уничтожение карателями!
- Но мы же отбились! Каратели уничтожены, шпион – мертв! Сколько раз мне уже это повторять? Может, прекратишь мне уже выставлять счет?! – оскалилась девушка.
Джориат откинулся на спинку кресла.
- Счет? Да за такое не счет выставляют. За такое – смертная казнь или изгнание пожизненно светит! Ты – предательница своего народа, пособник оккупантов, которые сосут кровь из нашей земли и людей! Вот так тебя теперь видит наша семья! Один раз на твои игры с тевинтерышами глаза закрыли, но ты… Ты превзошла саму себя! Агент Тайной Службы! Кто дальше? Инквизитор? Верховный Жрец?
- Создатель… - простонала Ринн. – Это же … просто случайность! Неужели ты думаешь, что я бы пошла на предательство? Ты действительно так считаешь? – она с отчаяньем взглянула на кузена.
- Нет. Я думаю, что судьба жестоко над тобой подшутила, но… У остальных другое мнение.
Твоя глупость, неосторожность и неприемлемые сантименты теперь стоили нам филиала Общины. Все могло бы быть иначе, относись ты более настороженно к тевинтерскому шпиону, но… Что ж, Отец (как и я) настаивает на твоем замужестве с Жюлем Рено и пожизненном изгнании в отдаленную деревню, на пасторальные красоты. Учитывая, каких высот ты достигла в разведении лохов, мы подумали, что с таким же успехом ты сможешь разводить свиней.
- Вы мне выбрали в мужья … свинопаса?! – поразилась девушка.
- Перспективного фермера. Его кандидатуру согласовал Отец. Тебе остается подчиниться его решению, или… - Джориат многозначительно замолчал.
- А есть «или»? – иронично спросила Ринн.
- Или доказать свою верность клану, искупив свои… ошибки молодости. Если ты докажешь, что взялась за ум и достойна доверия, приговор могут пересмотреть. Есть такая возможность. – внезапно тихо закончил мужчина.
- Опять замаливать грехи в другой общине? – прищурила глаза девушка.
- Упаси Создатель! – воскликнул Джорт в неподдельном ужасе. – Нет, это общин уже не касается! К счастью. Однако, должен предупредить – операция будет сложной. Если возьмешься – считай, все обвинения с тебя сняты, более того – ты получишь... Что ты там хотела? Богадельню?
- Лучше торговый дом. - поспешно сказала девушка.
- … Получишь торговый дом. – закончил Джори.
- Та-а-акс… - Ринн оперлась о стену и скрестила руки на груди. - Миссия, видать, самоубийственная. Святой Отец сам это предложил?
- Это его второй вариант. Если ты согласна. – кивнул брат.
- Какой сложный выбор! Замужество с тупым жирным упиздяем или смертельно опасная миссия? Что же выбрать? Что же выбрать?... постучала по губам пальцем Ринн. - Пожалуй, лучше смертельно опасная миссия. –
Джориат посмотрел на нее оценивающе.
- Операция не наша, но Сопротивления, во славу свободного Тедаса и святой веры. Требуются лучшие из лучших. Гордись, что тебе оказали такую честь! – он протянул ей стопку документов. – Ознакомься на досуге.
- Да обосраться просто! - хмыкнула Ринн и потянулась за бумагами. – Что на счет легенды?
- Не нужна, ты пойдешь, как агент фрименов. – пожал плечами Джориат. – Боец из «Благости Андрасте», все стандартно. Религиозность (как и личные качества) на твое усмотрение. И ради своего же блага – держись подальше от тевинтерцев. Еще один «возлюбленный» и… - он многозначительно провел пальцем по шее.
- Принято к сведению. – буркнула она, забирая папку.
- Удачи. – сказал кузен и уткнулся в бумаги, давая понять, что разговор окончен.

Она вышла из кабинета и вздохнула с облегчением. Что ж, все могло закончиться куда хуже. Гораздо хуже. А предстоящая миссия… Как говорится – двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Все лучше, чем плодить детей жирному свинопасу.

Сообщение отредактировал Perfect Stranger: 11 мая 2021 - 23:18

[Thinvesil]

Руфус

Специализация: маг-целитель

Род деятельности: ученый-исследователь, специалист по культуре древних цивилизаций

Возраст: 37 лет

 

Предложение, от которого невозможно отказаться

Руфус обвёл скептическим взглядом окружающую обстановку. Заброшенный склад, классический сюжет драмы с засадами и заговорщиками. Не будь записка, деловая и лаконичная, получена от хорошей знакомой, с которой он побывал не в одной экспедиции, маг бы поостерёгся идти в одиночку в подобное место. Теперь же он был скорее заинтригован, что ей могло понадобиться от простого целителя. Для романтического свидания место было совершенно не подходящим, да и его визави была, скажем так, слишком выдержана. Из выдержанного мужчина предпочитал вино, но никак не женщин.

— Проходи, Руфус, — донёсся до него голос знакомой по многочисленным раскопкам и экспедициям. — Ну что же ты стесняешься?

Он знал её уже довольно давно, несколько лет, и хотя Анвина предпочитала вести записи и просиживать штаны в штабе экспедиций, а не лично копаться в земле, рискуя выкопать что-то враждебное, они наладили хорошее общение, помогая друг другу по мере сил. В полутьме Руфус заметил горящие свечи и небольшой столик, покрытый стопками бумаг. Окинув его взглядом, мужчина ухмыльнулся. Анвина была бы не Анвина, если бы куда-то выбралась без кучи бумаг и записей. Даже если это всего лишь заброшенный склад, а через квартал есть уютная таверна с приватными комнатами, в которых иногда прибирали.

— Так значит, тебе выделили новый рабочий кабинет? — пошутил маг, присаживаясь на наименее пыльный из рядом стоящих ящиков. — Ты хоть иногда отдыхаешь?

— В могилке отдохну, — пробурчала пожилая женщина-археолог, но в её голосе не было ни раздражительности, ни усталости. В свои годы она бы дала фору и более молодым. — Это временно, не обращай внимания. Тишина, покой, никто не дёргает, и главное, не суют нос не в свои дела. У меня тут для тебя нарисовалось одно дельце, но в нём есть… скажем так, некоторые нюансы. Вот, посмотри, — Анвина пододвинула к мужчине запечатанное письмо. На конверте не было никаких пометок, он был чист, как первый снег.

Маг прощупал и осмотрел конверт, достал из наплечной сумки маленький ножичек, которым вскрывал корреспонденцию, и выудил лист, усеянный аккуратным почерком. Впрочем, информации в нём было не много: ищут специалиста в миссию по поиску пропавшего человека, нужен кто-то, кто хорошо разбирается в древних руинах и культурах вымерших цивилизаций, и способный выдержать тяготы путешествия. Никакой конкретики, однако удивляло не это: многие наниматели избегали давать чёткие указания, опасаясь слива информации конкурентам-коллекционерам. А вот сама постановка цели и средства…

— Ищут пропавшего человека, но нужен специалист по древностям и руинам, — вполголоса поделился маг сомнениями с собеседницей. — Его что, в склепе замуровали? Или это и есть те самые “некоторые нюансы”? Признаться, Анвина, я заинтригован.

Мужчина слегка подался вперёд, обратившись в слух. Тёмные глаза предвкушающе устремились к лицу учёной — Руфус обожал всякие загадки и тайны. Именно эта любовь к неизведанному и определила его жизненный путь, когда пришло время выбирать собственную судьбу.

— В том-то и дело, что неизвестно это, — вздохнула Анвина и потёрла лоб тонкими, сухими пальцами привыкшего к бумагам и чернилам человека. — Если решишь поучаствовать, тебе надо будет встретиться с другим человеком. Сначала съезди в Денерим, а там тебе уже дадут указания, что делать дальше. Единственное, что я могу сказать — это то, что организация эта в Империи незаконна. Остальное, думаю, ты и сам понимаешь, благо ты мальчик умный, схватываешь на лету. Платят за успешную миссию больше, чем ты зарабатываешь за год, копаясь в руинах, так что вопрос оплаты не стоит. Но опасность куда выше.

Руфус слегка кашлянул. Новость обескураживала. Организация незаконна, а что насчёт операции? Им предстоит тоже сделать что-то незаконное или наниматель просто не желает светиться?

Предложение выглядело заманчивым. Во-первых, финансы. Не то чтобы ему приходилось бедствовать, однако лишние средства позволяли проводить и собственные изыскания, а не бегать как собачонка по чьей-то указке. У Руфуса было несколько тем, которые ему хотелось бы изучить — и именно так, как нужно учёному, а не фокусируясь на интересах его нанимателей. Если вознаграждение за риск такое щедрое, как обещает Анвина, он сможет реализовать эти амбициозные планы.

Во-вторых, потенциальные перспективы. Здесь уже было не так однозначно, да и проект этот наверняка не из тех, которым похвастаешься в рекомендациях, однако с другой стороны, порой магу приходилось сталкиваться с запретами и ограничениями со стороны Империи, когда та не хотела, чтобы до людей дошли знания, противоречащие её интересам. Как учёный, Руфус был возмущён подобным подходом, поскольку считал, что для знания и наук не должно быть преград. Тем более, политических. Контракт с нанимателем, что не гнушается переступать через эти преграды, имел свои вкусные преимущества. Заманчиво. Но опасно. Целитель задумался, взвешивая в уме “за” и “против”.

— Как я понимаю, дополнительные расспросы не приветствуются и там всё расскажут? — предположил маг. — Или можешь что-то от себя тоже добавить?

— Могу, — Анвина достала трубку, которую раскурила как настоящий профессионал, и воздух на складе наполнился едким дымом. Курила она много, но эту вредную привычку ей привыкли прощать ради полезности в деле организации раскопок и всей информации, что поступала от каждого археолога. — Если хочешь дружеский совет, тебе стоит за это взяться. И не только ради денег. Я думаю, ты с этими ребятами найдёшь общий язык, они тоже не особо рады железному ошейнику, который наши дорогие политики накидывают на шею всем, задающим неудобные вопросы. Да и ты не лыком шит, чтобы бояться опасностей. В нашем деле всегда так: чтобы найти что-то действительно стоящее, приходится по уши в грязи искупаться, фигурально и буквально. Есть ещё один нюанс, о котором ты должен знать. Поскольку им не нужны лишние риски, тебе придется пройти определённые процедуры допроса. Исключительно мера безопасности, которую проводят вышестоящие чины организации, чтобы избежать проблем. Если тебе есть что скрывать от них — тогда взвесь хорошенько своё решение. От себя я могу лишь сказать, что то, что ты скажешь им, не выйдет за пределы очень узкого круга людей и не станет достоянием общественности.

Всё, что говорила Анвина, указывало на упорно ходящий среди простого народа миф о некоем “Сопротивлении”, работающем против законов Империи. Эта легенда так и не получила никаких публичных подтверждений, но и опровержений тоже, хотя многие пытались убедить людей, что никакого “Сопротивления” нет и оно давно искоренено ещё во времена Восстания Веры, да и вообще являлось кучкой недовольных дворян, не имеющих никакой реальной власти. Официально новые меры, введённые около двадцати лет назад, были направлены против новых восстаний обезумевших одержимых, но как говорится, слухи — как тараканы. Сколько ни дави, а они всё равно ползают то тут, то там. 

Руфус всерьёз задумался. Нет, не о том, есть ли ему что скрывать. Здесь он был чист как слеза младенца, и любой, кто пожелал бы узнать подноготную об учёном, обнаружил бы ровно то же, что он мог бы о себе рассказать. Маг взвешивал и оценивал то, что скрывалось за пеленой намёков и недомолвок. Ему и прежде доводилось участвовать в сомнительных предприятиях, не слишком законных, но когда заходит речь о недовольных политикой, это уже попахивает изменой. Никакой преданности делам политическим или геополитическим маг не питал и держался в стороне от подобных вещей, однако справедливо опасался возможных мер пресечения, если вдруг он во что-то такое ввяжется и попадётся.

Судя по тому, сколько Анвина рассказала об этих ребятах, она там не посторонняя, явно. Вопрос был в том, насколько можно было довериться её дружескому совету. Целитель скользнул взглядом по лицу собеседницы. Они прошли через море грязи, копаясь в древностях и выуживая из этой грязи крупицы истины. И насколько знал маг, Анвина всегда была привержена схожим с его идеям и взглядам. Видимо, пройденных лет ей хватило, чтобы как следует изучить молодого коллегу и оценить, стоит ли ему говорить о подобном предложении.

— Я доверюсь твоему уму и проницательности, — целитель улыбнулся. В конце концов, что он теряет? Семьи у него нет, от имени, которое он мог бы запятнать, маг отрёкся много лет назад. А жизнь дана не для того, чтобы сидеть и трястись, словно испуганный заяц. Нужно было хватать возможность за хвост, такие предложения случаются раз в жизни.  — Где и кого я должен найти в Денериме? Можешь считать меня безрассудным и отчаянным, но я согласен.

— Тебя найдут, не беспокойся, — улыбнулась женщина, затягиваясь трубкой. — Я тут просто передаю сообщения, это работает в обе стороны. Имён эти ребята предпочитают не открывать, особенно те, кто имеет больше информации, чем мы, простые работяги. Но платят исправно. Это я могу подтвердить лично. — Взяв письмо, она аккуратно подержала его над свечой. Пламя коснулось бумаги и через несколько секунд объяло конверт, превращая его в пепел. — Просто поезжай в Денерим и остановись в “Покусанном дворянине”. Дальше сам поймёшь, когда к тебе придут. Если вдруг передумаешь, то просто оставайся там, где ты сейчас работаешь, и забудь про Денерим. Никто силой заставлять не будет. Да и не спеши, как следует подумай и всё взвесь.

Руфус серьезно кивнул.

— Скажу начистоту: если бы предложение исходило не от тебя, я бы отказался. Даже несмотря на всю его заманчивость. Мало ли, вдруг провокация. — Он поднялся с ящика, служившего креслом, и слегка поклонился. — Но поскольку об этом говоришь ты, я думаю, что пойду на риск. По крайней мере, этот риск будет стоить того, в отличие от обычной подставы. Благодарю, Анвина, и бывай здорова. Я улажу свои дела здесь и отправлюсь в путь уже на этой неделе. Заодно и обдумаю всё ещё раз, пока готовиться буду.

Попрощавшись с учёной, целитель покинул склад, обуреваемый мыслями и догадками касательно новой миссии. Он от всей души надеялся, что не пожалеет об этом, но зная себя, понимал, что уже не откажется от столь интересного предложения.

В Денерим

Сцепленные друг с другом повозки отдыхали вместе с лошадьми, согнанными в образовавшийся загон. Немного поодаль, за полукругом навесов, мерцали отблески костерка, вокруг сновали чёрные тени. Лагерь полнился запахами простых походных блюд, которыми не брезговали в пути ни пейзане, ни их более состоятельные спутники.

Руфус проверил, надёжно ли укрыты его вещи на случай дождя, и направился к костру, прихватив только кружку с миской и ложкой, да запотевшую холодную бутыль зеленоватого стекла: наниматель, к которому маг подрядился в качестве сопровождающего лекаря до Денерима, обещал полное довольствие, и нужды в собственной провизии не было.

— А, вот и ты, сударь-маг, - обрадовался ему Марко, которому первым выпал черёд кашеварить. — Подходи, не стесняйся, присаживайся поудобнее. — Протянув руку, мужчина отобрал у целителя миску и нацелился половником в котел. — У нас всё по-простому, но зато сытно и не надо думать, довольно ли съел, чтобы к утру не оголодать. На всех хватит.

Учёный улыбнулся. Целители всегда ценились, особенно, среди простых людей, которым мгновенное избавление от боли и немощи было настоящим подарком: болезным много не наработаешь, а пахать надо. Этот обоз, следующий в Денерим из Джейдера, тоже не был исключением: слегка грубоватые и приземлённые простолюдины быстро приняли мага как своего, да и сам он держался с ними как с равными.

— А ведь я не с пустыми руками, — мужчина улыбнулся и протянул бутылку временным спутникам. — Вот, прихватил для сугреву, да и с такими добрыми душами грешно не поделиться.

— Что здесь? Самогон, что ль? — другой мужчина, погонщик Авик, бережно крутил в ладонях бутыль, рассматривая её на свет. Рядом сгрудились другие попутчики, желавшие уделить внимание подношению.

— Можно и так сказать, — миролюбиво кивнул Руфус. — Дистиллят из абрикосовых косточек с экстрактом эльфийского корня. Тройной перегонки. — Судя по вытянувшимся лицам, сотрапезники уловили только про абрикос и корешки. Руфус пояснил. — Это значит, что на следующий день голова не будет болеть, а будет легко и свежо просыпаться. Отличное средство для поднятия настроения в хорошей компании.

Мужики одобрительно загудели, а в просяной каше в протянутой ему наполненной миске, кажется, стало чуть больше мяса, чем у других.

Слово за слово, и спутники разговорились. Погонщики и торговцы травили байки, делились разными историями из своей деятельности, и дружно, соблюдая меру, разливали по чаркам странный абрикосовый самогон, выказывая уважение экзотическому напитку. Атмосфера в обществе быстро достигла того градуса тепла, который неизбежно наступает в подобных кампаниях, когда люди знают, что сошлись лишь на время, но в течение этого времени им всем придётся полагаться на плечо товарища рядом, даже если потом, когда всё закончится, они вряд ли увидятся.

— А что, Руфус, — обратился к нему сидящий рядом Глухарь. Так прозвали счетовода друзья, видать, за его курпулентность. — Ты не из здешних краев? Откуда к нам пожаловал?

— Изначально из Тантерваля, — маг улыбнулся. — Но я оттуда давно ушёл. А так вообще по миру везде брожу. Туда-сюда, и обратно. Куда позовут, туда и еду.

— Вот и мы так же, — вставил своё слово Точила, подрабатывающий кузнецом в подобных поездках. Их полно таких было в достаточно серьёзных предприятиях. Подкова слетит или кому доспех подлатать после стычки с бандитами — часто организаторы караванов и обозов предпочитали иметь своего человека под рукой, чем рассчитывать на кузнеца из очередной деревни. — Куда позовут, да потащат, так и колёсим тудой и сюдой. Верно, друзья? — Компания одобрительно закивала. — Эх, хорошо торгашам, сиди себе, да считай бюджент, а нам вот мотаться.

— Ну не скажите, — отозвался со своего места мэтр Жове. Он, как и Руфус, не погнушался сидеть в компании с работягами — в подобных походах все были равны, различались только обязанности. — Хороший торговец должен держать нос по ветру, чтобы не упустить прибыль и не допустить убытков. А это значит, — орлеец наставительно поднял вверх указательный палец, — что порой приходится самому совать нос, как вы говорите, “тудой и сюдой”, — совсем не обидно спародировал он, и все рассмеялись. — Чтобы, выражаясь попроще, не быть оторванным от реальности. Как бы ни был хорош управляющий, он всегда приврёт в отчётах ради лучшего вознаграждения. Поэтому, господа, нужно держать самому руку на пульсе.

— Ваша правда, мэтр, - согласился Глухарь, откупоривая бутыль в очередной раз. — Ну, давайте тогда, за здоровье! Чтобы и пульс был хорош, и рука держала.

Тост в охотку поддержали, и под звон чарок и гомон Руфус не заметил, как снова погрузился в собственные мысли. Ему бы не составило труда добраться до Денерима в одиночестве, маг умел за себя постоять в случае надобности, однако же он предпочитал по возможности избегать стычек и конфликтов с людьми — не из страха, а из нежелания причинять боль. Вот только пожелавшие завладеть кошельком или жизнью скромного интеллигентного учёного по-хорошему обычно не понимали.

Обоз, что направлялся в провинциальную столицу с провизией и товарами, пришёлся как нельзя кстати, и за скромную плату Руфус подрядился сопроводить его в Денерим в качестве лекаря. Пока всё складывалось одно к другому, и оставалось только запастись терпением, когда же станет известно больше о предстоящей миссии.
Древняя история, следы вымерших цивилизаций, поиски крупиц истины — всё это притягивало ум целителя, как магнитом. Ему нравилась атмосфера, которой были пропитаны памятники старины, которой дышали затерянные на много столетий письмена и культурные образцы, найденные снова и вытащенные на свет. Был в этом не только вызов для его живого ума, но также и воспоминания о забытом, утерянном. О былых временах, когда Тень ещё была густо населена, когда друг был незримо рядом. Этого было уже не вернуть. Маг не питал пустых надежд, прекрасно отдавая себе отчёт в том, как устроен мир. Однако соблазн в очередной раз прикоснуться к манящему, снова и снова гнал его прочь, к новым исследованиям.

Оглушительно треснуло подброшенное полено, кто-то невзначай подтолкнул в бок. Улыбнувшись и мотнув головой, мол, ничего страшного, целитель поскрёб ложкой по дну миски, собирая затерявшиеся крупинки. Пожалуй, самым сложным будет именно дождаться, когда он всё узнает. Риск Руфуса не пугал. Терять, кроме собственной жизни, ему было нечего, а какой прок от жизни, если не проживать её так, как хочется? И потом, кто знает, может быть, обнаруженные в экспедиции знания помогут сделать Тедас чуть более лучшим миром, чем есть сейчас, а значит, он уже проживёт жизнь не зря. Хоть Руфус и не был каким-то увлечённым альтруистом, жить исключительно для себя и ради себя целителю было не интересно.

.

[BornToSeek]

Дамиан

Специализация: Демонолог
Род деятельности: Чистильщик, убийца, наёмник
Возраст: 26 лет
 
Квента:

***

Дамиан лениво разглядывал знакомую обстановку, отмечая про себя новые приобретения босса, что притаскивали ему многочисленные подручные, словно муравьи сахар. Гийом запаздывал, но маг не особо тревожился, спешить было некуда. Наконец за дверью послышались шаги, и в кабинет грузно ввалился полноватый кучеряво-бородатый мужчина орлейской наружности, приветственно махнув наёмнику. Вид его почти всегда был обманчив: иногда неуклюжий, со странными вкусами в одежде, неунывающий и никогда никому не грубивший, Гийом Базиль производил впечатление доброго и честного орлейского купца, перебравшегося в Антиву ради теплых морей, безоблачного неба и восточных вин, но Дамиан, проработав на него уже несколько лет, прекрасно знал, на какие методы он готов был пойти ради собственной выгоды и репутации. Свои руки при этом делец всегда держал чистыми, поручая грязную и скрытую от чужих глаз часть работы своим отнюдь не дешёвым “распорядителям”. Дам являлся как раз одним из них. Самым молодым, между прочим. Остальные помощники нечистого на руку торговца все давно перешагнули кто за тридцать, а кто и за сорок лет. Молодому демонологу Базиль всегда говорил, что у него талант, а тот и рад был считаться на хорошем счету у начальника.

— Быстр и стремителен как всегда, а? — посмеиваясь, спросил купец, обходя дорогой стол из красного дерева и усаживаясь в мягкое кресло.

— Мне сказали, что дело важное, — сухо ответил наёмник.

— Верно, точно, — Базиль уперся руками в стол и стал внимательно высматривать среди заполняющих стол недешевых безделушек и бумаг нужную вещь. Пухлая рука шустро придвинула к Дамиану одно из писем, стоило только купцу остановить на нём взгляд.

— Прочти.

Маг, на миг взглянув на сложенный вчетверо лист, взял его. Письмо от одной из заказанных Базилем экспедиций. Уже который год торгаш имел при себе какой-то контракт с тевинтерскими археологами, согласно которому должен был прилагать усилия по исследованиям всяких пыльных задниц мира. Какая с этого ему выгода, Дамиан не знал. Босс утверждал, что ради репутации с Тевинтером, но звучало это как-то странно.

“Мы нашли неоднозначные записи о связи Древних Богов с эльфийским пантеоном. Нам нельзя докладывать о находке, при нынешней религии это будет выглядеть как безумная ересь. К несчастью, сомнительные таблички и фрески придется уничтожить, чтобы тевинтерские археологи не обнаружили их позже и не вышли на наш след. К счастью, это не всё, здесь есть и нормальные летописи, которые можно будет включить в отчёт и оставить в сохранности. Прошу вас прислать разрешение на уничтожение еретических надписей и надеюсь на ваше благоразумие.
Марсель”

Дочитав до конца, Дамиан поднял взгляд на босса. Если бы нужно было доставить бумажку с разрешением, то для этого вызвали бы кого-то другого. Не запугивателя и не убийцу.

— Мне нужны эти записи, — коротко и ясно высказался Базиль.

— Способ?

— На твоё усмотрение, — это означало “убийство тоже сойдёт”. — Марсель уже работал на меня, но он не незаменим, в отличие от того, что он мог найти.

— С остальной экспедицией что делать?

— Когда вопрос будет улажен, распустишь всех. Рабочим были обещаны деньги, их тебе выдам перед отправлением.

— Кроме записей что-то нужно?

— Да, те таблички и фрески в самом деле придется уничтожить. Разрешение тоже выдам, займись этим.

— Рабочие займутся. Куда ехать?

— С полсотни миль на юг от Бринло. Глушь глухая, но именно поэтому в те руины ещё никто не сунулся. Маршрут на карте вечером передам, не заблудишься.

— Понял, — с тихим вздохом кивнул Дамиан. Вряд ли стоило ожидать чего-то поближе. — Там ожидается что-то, из-за чего потребуется именно демонолог?

— На самом деле, да, — купец мягко хлопнул в ладоши. — Марсель — маг. Из тех, что умеют с духами разными говорить.

— Духовный целитель?

— Да. Учитывая, что и твои знания связаны со всякой Тенью, и его, я решил, что лучше поручить задание тебе. Мало ли на какие он фокусы способен, тебе будет проще подстроиться.

— За специфику платят больше.

— Обижаешь, Дам, конечно ты получишь своё сверху, — покачал головой Базиль. — Только доставь записи, уничтожь лишние камни и, главное, сделай всё правильно.

— Считай, что они уже у тебя, — впервые за весь разговор ухмыльнулся наёмник. — Ещё что-нибудь?

— Нет, можешь гулять, вечером зайди за картой и приготовься выдвигаться завтра, ехать далеко.

Ничего не ответив, Дамиан поднялся с места и направился к выходу.

 

***

Во время путешествия можно было действительно порадоваться двум вещам: хорошей погоде и отсутствию необходимости доставать оружие. Ни дождей, ни бандитов, ни агрессивных зверей. Повезло ещё, что на одном из участков дороги, где раньше любили обитать несколько банд еретиков, месяц или два назад как следует пошарились тевинтерские палачи. Это единственное, что могло бы понравиться в них Дамиану — встречи с андрастианскими головорезами он бы не пережил.

Последние миль двадцать выдались самыми трудными и съели аж два дня пути. Если раньше к ним и вела дорога, то за прошедшие тысячелетия от неё не осталось и следа. Когда впереди наконец замаячили первые обломки древних эльфийских построек, наёмник, вёдший лошадь с припасами за собой, смог с облегчением вздохнуть. Экспедиция состояла примерно из двадцати человек, где Марсель был единственным настоящим исследователем со всеми необходимыми знаниями. Остальные же оказались рабочими и охраной. Дамиан, оставив рабочих разгрузить лошадь, даже не успел толком осмотреть потрепанный временем и поросшие мхом то ли древний храм, то ли ещё какое-то эльфийское здание, как заметил спешащего к нему, очевидно, Марселя. На вид тому можно было дать лет за тридцать. На какого-то хилого заучку он не тянул: при небольшом росте он казался вполне нормального телосложения и вообще с неаккуратной бородой да длинными темными волосами скорее напоминал отшельника.

— Приветствую вас, меня зовут Марсель, я главный и единственный знаток эльфийской и древне-тевинтерской культуры в этой экспедиции, — подойдя к наёмнику, он протянул руку.

— Дамиан, — кивнув, маг пожал её.

Ученый на секунду замешкался.

— Вы ведь от господина Базиля, верно? — с лёгкой ноткой подозрений в голосе спросил он.

— Да. И давай на ты, — Марсель молча кивнул в ответ. — Разрешение на нужные работы при мне, но господин Базиль хотел бы удостовериться, что всё действительно так, как ты описал. Мы можем осмотреть руины вместе?

Прежде чем составить план работы, стоило понять, с чем вообще придется работать. Люди, местность, другие условия. Руины могли оказаться достаточно большими, чтобы внезапное исчезновение мага в каком-нибудь дальнем углу удалось бы легко подвести под несчастный случай.

— В этом... действительно есть необходимость?

— Действительно, — с едва заметным передразниванием ответил Дамиан.

— Ладно. У меня, правда, пока важная работа есть, которую хотелось бы закончить без долгих перерывов, поэтому, может, осмотрим всё ближе к вечеру? А вы пока отдохнёте с дороги.

Наёмник пробежался взглядом по руинам позади чародея и кивнул.

— Давай так.

За время, проведенное в лагере экспедиции, ничего действительно полезного извлечь не получилось. Несколько разговоров с охранниками и рабочими, осмотр местности, небольшая разведка устойчивости Тени — подходящей для чего-то грязного почвы не намечалось. Когда же Марсель наконец соизволил закончить свои исследовательские дела и вернулся из темных глубин на свет, Дамиан успел неплохо отдохнуть.

Прежде бывать в таких местах демонологу не приходилось. Оба мага прошли внутрь храма, прошлись через уцелевшие залы под объяснения Марселя, а затем начали спускаться вниз. Горящие факелы давали понять, куда можно идти, но тем не менее ученый призвал ещё и магический огонёк для малоосвещённых мест и вовсе покрытых непроглядной тьмой залов. Демонолог же шёл с факелом, не раскрывая свои способности. На первом подземном этаже, видимо, была часть тех самых “нормальных летописей”, упомянутых в письме, а вот на втором, ещё ниже, почти целиком погруженный в черноту, наконец нашлись те самые еретические фрески. Древнеэльфийский Дамиан не учил, а потому все эти потёртые выцветшие надписи поверх выщербленных в камне рисунков не говорили ему ровным счётом ни о чём.

— А перевод этого всего есть? Записанный, я имею в виду, — выслушав очередной немаленький рассказ Марселя, наконец спросил наёмник.

— Перевод? — впервые услышавший от собеседника что-то более осмысленное, чем “угу” и “понятно”, переспросил маг. — Конечно, я бы не оставил что-то из найденного незадокументированным.

Порывшись в сумке, перекинутой через плечо, он выудил оттуда книжку в тонкой кожаной обложке и протянул Дамиану. Тот в свете огонька начал листать аккуратные записи, копирующие не только текст, но и даже многие рисунки.

— С одиннадцатой по пятнадцатую страницы, — указал в тетрадь пальцем Марсель. — Но уверяю тебя, это действительно очень плохие и неприемлемые тексты. Я планирую сжечь их, когда мы завершим исследования.

Посланник Базиля молча нашёл нужные листы и быстро, стараясь уловить только самую суть, пробежался взглядом по переведенным участкам. Речь действительно шла о какой-то бесконечно давней связи между древними и эльфийскими богами. Вникать в это глубже Дамиан не собирался — его работа была связана с доставкой этой тетради, а не с получением малоинтересных знаний.

— Красивый у тебя почерк, — спокойно заметил он, закрывая записи и возвращая их владельцу.

— Ох, ерунда, — в ответ демонологу досталась неловкая улыбка.

— Да нет, правда. Идём дальше.

Естественно, за время передачи послания и живого прибытия ответа экспедиция успела исследовать немало других залов и уходящих вглубь этажей. Ловушек и гневных стражей никто в древние время решил не оставлять, поэтому осмотр чёрных ходов выдался без приключений. Добравшись через темноту до самого низа, Дамиан и Марсель осмотрели последние находки, пока не вышли в зал с огромной дырой прямо в середине, открывающей скрытый ход ещё дальше вниз.

— А там что? — аккуратно приближаясь к краю, поинтересовался наёмник. Света факела хватало, чтобы разглядеть пол помещения под дырой. Высота метра три-четыре. Вниз была спущена деревянная лестница, по которой легко можно было и спуститься, и подняться. Если свалишься, то вряд ли расшибёшься.

— Пока не знаем, не осматривали детально.  Небольшой зал, из которого тянется ещё один ход вперед. Вероятно, это низший этаж, к которому должен был вести тайный спуск. На этом мы ничего не нашли, к сожалению, поэтому сколотили лестницу.

— А ход куда тянется?

— Ещё не поняли. Есть вероятность, что именно тайные комнаты могут быть чем-то защищены, поэтому лучше пока собрать всё что можно на безопасных этажах.

— Ловушками или тварями какими-нибудь, например?

— Например, да, — едва заметно сглотнул маг. — Идём, мы всё осмотрели тут.

Дамиан кивнул.

— Базиль будет доволен твоей работой. Работал на него раньше?

— Это третья его экспедиция, в которой я участвую, — направляясь обратно к длинной лестнице к самому верху храма, начал рассказывать ученый. — Предыдущие две, правда, крупней были. Думал, что раз в этот раз народа меньше, то и работать проще будет, не очень люблю большие скопления. Но, как оказалось, меньше не только народа, но и моих коллег по науке. Ничего не имею против простого люда, но я ещё ценю возможность пообщаться с более просвященными личностями. Пожалуй, в другой раз предпочту оказаться не единственным ученым.

— А сам ты из имперских исследователей? — идя чуть позади, поинтересовался наймит.

— В каком смысле?

— Ну, ты из этого, тевинтерского археологического сообщества или как там?

— А, да нет, сам по себе. Господину Базилю меня порекомендовал один из его знакомых.

— Понял. А ты не в курсе, на кой Базилю все эти экспедиции? Давно на него работаю, но до сих пор иногда задаюсь этим вопросом, понять никак не могу.

— У него ведь есть контракт с тем самым сообществом, разве нет?

— Ага, но я нигде не слышал, чтобы купцы именно такие связи налаживали. Вот и думаю, что там ещё что-то может оказаться.

— Ну… — Марсель немного замялся, — ещё он получает ценности, найденные в руинах. По крайней мере часть. Ювелирные украшения, амулеты, сохранившееся оружие или доспехи, посуду старинную иногда. Здесь много что имеет свою значимость, наверняка господин знает как этим распоряжаться.

— Ты мне тут секреты не разбалтываешь, случаем? — усмехнулся Дамиан.

— Да нет. Насколько мне известно, это тоже часть договора.

— Ладно, благодарю, не знал.

День подходил к концу. А тем временем в голове демонолога уже созревал план. Простой, но эффективный.

 

***

Первая половина следующего дня ушла на работы по, можко сказать, варварскому и совершенно бесцеременному уничтожению запрещенных следов древней истории. Несколько часов под землёй слышался стук кувалд и удары киянок по зубилам, затем пришлось дождаться, когда наконец осядет пыль, и стало возможно узреть результаты. Марсель и Дамиан, решившие лично всё проверить, застали пару залов в совершенно ужасном состоянии. Тысячи лет принесли им несопоставимо меньше вреда, чем горстка ривейнских простолюдинов за одно утро.

Ученый выглядел жутко расстроенным.

— Я не могу на это смотреть, это ужасно, — удостоверившись, что от бывшей значимости залов не осталось и следа, сказал он и быстро пошёл прочь.

Дамиан ненадолго задержался, на всякий случай всё перепроверив. Работу он всегда доводил до конца и к древней истории трепетного отношения никогда не испытывал.

Вскоре Марсель с парой охранников отправились вниз, чтобы продолжить работу над записями, а демонолог решил немного пообщаться с лагерными бездельниками. Найдя парочку наёмников, “стороживших” стоянку параллельно с игрой в кости на здоровом белом камне прямоугольной формы, он решительно подсел рядом.

— Можно присоединиться? — моментально поймав на себе два взгляда, улыбнулся Дам. Охранники переглянулись.

— Можно, — кивнул один из них, внешне старше другого лет на десять. Оба смуглые, тоже ривейни. Вся экспедиция, кроме Марселя, собиралась явно не в Антиве.

— А остальные не любят играть? — кивнул маг в сторону отдыхающих работяг.

— Не, — мотнул головой тот, что постарше. Ему было явно за сорок. — Мысль у меня есть одна, значит, — он наклонился и сильно сбавил тон. — Что куновские они.

— Это как?

— А вот так. Видал там длинноволосого самого? Вот готов поставить золотой, что он самый главный роголюбец, а остальные на подпевках.

— Бригадир он, — подал голос другой, но тоже тихо. — Их с пары соседних общин наняли, вот они и работают вместе. На кой им игры? Они эти деньги своим же и притащат вместо того, чтобы проиграть фиг знает кому. Все об этом в курсе, — сказал он уже Дамиану, — только один вот спорит.

— Ты меня не учи! Когда тевинтерцы со своими драконами жгли рогатых, ты чего знал-то?

— Дубина, у меня что отец, что мать их из любителей той лжи были. Потому и отправились к праматерям оба. И имя моё новое мне кто дал, а? Я рассказывал не раз.

Первый задумчиво потёр бородатый подбородок. Второй, глядя на демонолога, вяло помотал головой.

— Точно, это ж твоя история была. Злые духи! И всё равно я больше видел. Похожи они на куновских.

— Кости помешай лучше. Ставка один серебряный.

— А ваш пятый чего не играет? — поинтересовался Дамиан.

— Лило главным среди нас назначали сюда. Нос задрал, решил соответствовать. Ответственность, обязанности и так далее. Сказал, не будет играть. И не играет, что самое главное.

— Волевой.

— Наверно поэтому и главный…

Пошёл один тур, затем второй, третий. Болтовня то о том, то о сём не спешила прекращаться, и демонолог то и дело подкидывал новые вопросы. Спустя какое-то время, во время очередного раунда, пришло время перейти к более интересной теме:

— А вы были в самом низу храма, видели дыру вниз?

— Видели, — кивнул Деций, охранник помоложе. Как выяснилось, после гибели родителей новое имя, не связанное с Куном, ему дали въехавшие в Ривейн тевинтерцы. Второго же родные, не обремененные правилами Куна, нарекли Рафаилом, — Не очень хочется смотреть, что там дальше в ней, признаюсь.

— Марсель рассказал, что там может быть?

— Он… намекнул. Сказал, что лучше мы сначала сделаем всё что можно в безопасных местах, чтобы не разбудить никакую тайную охрану. А какая может быть тайная охрана в таком месте? Духи озлобленные, мертвецы ходячие или ещё что похуже. Марсель сказал, что если вдруг наткнёмся на что-то злющее, то дальше смотреть не будем, иначе зазря умрёт кто-нибудь.

— Это правильно, — одобрительно кивнул демонолог.

Больше к этой теме игроки не возвращались. Какое-то время посиделки ещё продолжалась, и Дамиан, даже несмотря на проигрыш небольшой суммы, недовольным в итоге не остался. Он получил то, что хотел.

 

***

Почти до самого вечера наёмник прикидывался обычным ленивым посланником босса, не делая, в общем-то, ничего важного. Ещё несколько разговоров по мелочи, прогулка по освещённой наземной части храма, короткая дрема в лагере — вот и весь день. Однако приближалось время начала исполнения задуманного, и когда солнце начало медленно клониться к закату, Дамиан взял один из оставленных факелов и пошёл в руины. На нижних этажах экспедиция даже не пыталась поддерживать постоянный огонь факелов, и в итоге за пределами того единственного носимого с собой источника света царила кромешная темнота. Спустившись до предпоследнего этажа, демонолог внимательно огляделся по сторонам: именно на этом уровне сейчас работал Марсель. Но в темных ходах не удалось разглядеть ни лучей магического светлячка, ни более теплого света факелов охранников. Это хорошо, пусть даже на случай встречи уже была заготовлено объяснение причин присутствия здесь.

Ещё одна лестница осталась позади, и Дамиан оказался почти что в самом низу храма. Почти. В соседнем зале располагалась уже знакомая дыра в тайные комнаты. Наёмник решительно спустился вниз по деревянной лестнице и осмотрелся по сторонам. В одной из стен был очередной черный широкий ход, укрепленный толстыми колоннами по углам и ведущий куда-то в неизведанные углы, возможно кем-то охраняемые. Подойдя к самому его краю, маг всмотрелся в черноту, чувствуя, как начинает чуть быстрее биться сердце от волнения. Лучше бы он никого не спровоцировал. Факел аккуратно лёг на заваленный мелкими обломками рухнувшего потолка каменный пол, и освободившаяся рука вытащила из-за пояса кинжал. Чистое лезвие приблизилось к ладони. Дамиан задержал дыхание и, стиснув зубы, быстрым движением прорезал ладонь, пуская кровь. Вдох, выдох, вдох, выдох. Концентрация. Темнота впереди едва подёрнулась, а красные капли, стекающие с руки, застыли в воздухе. Сначала стал заметен силуэт. Неровный, изрезанный выступающими кусками, он лишь отдалённо напоминал что-то вроде человека. Фигура ступила вперёд, в свет лежащего факела, и раскрыла себя. Руки неестественно длинные, с выпирающими шипами на локтях и плечах переходили огромные когти, напоминающие изъеденные коррозией лезвия. Верхняя часть тела вся серо-черная с узкой талией и вылезающими по бокам острыми кусками. Посреди груди — дыра с краями, напоминающими акульи зубы, многочисленные и острые, а внутри её нечто расплывающееся и неясное, отдаленно похожее на маленькие преисполненные страданий лица. Чуть выше её среди многочисленных неровностей и тёмных дыр проглядывались два небольших красных ока с черными зрачками, быстро оглядывающиеся по сторонам. На животе выделялось ещё одно лицо, с желтыми кривыми глазами и узким ртом. Голова без кожи, окруженная подобием небольшого воротника из заостренных костей, держалась на толстой шее, прямо переходящей в трёхстороннюю вечно раскрытую пасть, полную острых зубов неравномерной длины. Вместо носа оставалась лишь пустая полость, а мелкие черные глаза глядели прямо на призывателя. Два рога разной длины выходили прямо из макушки наверх, а ещё два, более толстые и шипастые, расходились по бокам и тоже закруглялись кверху. Тонкие ноги создания с трудом проглядывались за скрывающим всю нижнюю часть тела рваным подобием длинной черной юбки, перемешанным с отдельными длинными тканевыми полосами. С золотого замысловатого пояса, поддерживающего эти “одеяния”, свисала пара цепей с острыми лезвиями на последних звеньях. Демон Истязания — так прозвал его Дамиан. Ручное чудовище демонолога служило главной его гордостью и одновременно источником опасений. Безудержное и озлобленное на всё, оно питалось самыми сильными и болезненными страданиями, в своей ярости терзая не только плоть, но и души жертв. Прекрасный своей ужасностью пример того, как сильно может измениться благостный и прекрасный дух под властью бессердечного колдуна.

Человек и демон встретились напряженными взглядами. Чудовище находилось под полным контролем, но всё равно между ними словно происходила борьба. Не за свободу или подчинение, а за ненависть и жестокое рабство. Наконец, Дамиан пришёл в движение. Быстро обтерев нож от крови какой-то пыльной тряпочкой из лагеря, он отрезал кусок от предусмотрительно принесенного бинта и замотал ладонь, которую затем спрятал в перчатку.

— Приказы? — произнес демон сухим голосом, отдающим слабым эхом.

— Ждать и скрываться, — только и ответил его хозяин.

Постояв несколько секунд на месте и убедившись, что призыв действительно не пробудил никого дальше во тьме, Дамиан поднял факел и пошёл назад, а монстр снова ступил назад во мглу.

 

***

Марсель и наёмники вернулись из руин вечером. Благодаря неподдельному энтузиазму исследователя, рабочие записи каждый день пополнялись всё новыми и новыми переводами, переносами рисунков и древних текстов. Позже, благодаря им, можно было бы передать миру крупицу новых знаний о древних эльфах и одном забытом всеми храме, служившим местом многих священных ритуалов.

Подоспели они как раз к моменту приготовления ужина. Последняя вылазка за припасами в ближайшую деревню случилась совсем недавно и купленного хватило бы надолго. Каждый получил свою порцию — в этот раз лагерный повар приготовил кашу, в которую настрогал вяленины — и, получив вдобавок по паре безвкусных галет, расселся кто куда: большинство у костра, но некоторые поближе к своим навесам и палаткам. Дамиан занял место рядом с ученым.

— Как продвигается работа? — принимаясь за еду, спросил он.

— Всё хорошо. С моими темпами на оставшуюся часть этажа уйдёт меньше недели и можно будет приниматься за последний, — оптимистично заверил ученый. — Последний, кроме того тайного, конечно. Если не встретим древних труднообходимых защит, то и тот можно будет исследовать.

— И сколько, по-твоему, займут все работы целиком, прежде чем экспедицию можно будет считать завершенной?

Марсель поднёс ложку ко рту и остановился, задумавшись.

— Хм… я бы дал месяц без тайного этажа.

— А Базиль сколько оплатил?

— Чуть больше, мы хорошо укладываемся в сроки, — прожевывая кашу, ответил маг. — Но, правда, если внизу окажется ещё слишком много всего, то надо будет пересобрать экспедицию. Или доплатить всем, кто тут сейчас находится, не знаю какие планы у господина.

— М-м, — кивнул демонолог, возвращаясь к еде.

Был ещё один важный разговор, но с ним пришлось повременить. Когда с ужином было покончено, Марсель отправился к своей палатке, в которой оставил сумку с записями и всеми рабочими принадлежностями. Дамиан последовал за ним. Едва они оказались поодаль от чужих ушей, наёмник наконец заговорил.

— Слушай, — рука легла на плечо мага. Тон сошёл до полушепота. — Весь день делать было нечего и я незадолго до твоего возвращения прогулялся по руинам. Добрёл до самого нижнего этажа, — наёмник быстро оглянулся. — Мне кажется, я видел что-то в той дыре. Или отблески какие-то, или свет слабый вдалеке. Могло ли что-то… пробудиться из-за нашего присутствия здесь?

Ученый вытаращился на Дамиана от такой новости, видимо, не зная, то ли стоит только удивляться, то ли ещё и перепугаться.

— А почему ты мне тогда же и не сказал, когда возвращался?

— Я не маг, я в этом всём не понимаю ни демона. Пока сидели ели я подумал, что это могло быть что-то важное, решил вот рассказать сейчас. Ты же сам из колдующих ведь?

— Да… Я не знаю. Я не использовал никакую магию помимо простейшего освещения. Ты точно уверен, что увидел там что-то?

Наёмник молча кивнул.

— Надо проверить, — внезапно твердо сказал маг. — Если к нам приближается какая-то угроза, то надо уходить. Я не хочу подвергать всех опасности.

— Я с тобой. В конце концов это с меня Базиль спросит новости по экспедиции.

— Хорошо. Тогда… идём? — стараясь не показывать волнение, Марсель бросил взгляд на храм.

— Может захватим пару охранников? Оставим их у лестницы повыше. Если вдруг что случится с нами, то они услышат и уйдут, смогут остальным донести об опасности.

— Пожалуй, можно. Но лучше, конечно, если это окажется что-то безобидное.

— Ещё бы.

Бойцов, уже знакомых Деция и Рафаила, не стали посвящать в излишние детали и пугать жуткими опасностями. Объяснили, что надо будет проверить кое-что важное на нижнем этаже руин и, если внезапно стрясется что-то неожиданное или неприятное, то им придется донести об этом остальным. Спуск занял не так много времени. На предпоследнем этаже стражи остановились, и вперед двинулись только Марсель с Дамианом.

Нависало неприятное напряжение. Неспешно и аккуратно они пересекли пару залов, за которыми лежал тот самый с дырой. Ещё толком не оказавшись на входе в него, оба уже стали всматриваться вглубь царящей впереди темноты.

— Ничего не вижу, но… — медленно приближаясь к краю ямы, с волнением произнес Марсель.

— Но? — демонолог держался чуть позади, пытаясь что-нибудь высмотреть в открывающемся внизу пустом зале.

Маг, остановившись у края, хотел было отправить вперед светлячка, но вдруг замер. Лицо его стало стремительно бледнеть. Дух-защитник всеми силами указывал ему на опасность. Едва успев резко развернуться, Марсель увидел отнюдь не испуганного наёмника, и тут же ощутил грубый толчок в грудь. Падение вниз продлилось словно целую вечность, а затем произошла болезненная встреча с холодным каменным полом.

Дамиан резко откинул лестницу вперёд, роняя её внутрь тайного зала.

— Ничего личного, — бросив безразличный взгляд на ещё не успевшую всё осмыслить жертву, сказал он.

В этот момент он резко отпустил большую часть поводка, так крепко сдерживающую ужасное создание во тьме. Удирая обратно из зала, он уже слышал раздавшийся позади испуганный возглас.

— На помощь! — охранники услышали крик с нижнего этажа. — Демон!

Рафаил и Деций быстро переглянулись и, выхватив сабли, мигом кинулись вниз. Едва добравшись до нижних ступеней, они едва не влетели в удирающего Дамиана, на лице которого виднелся неподдельный страх.

— Он утащил его! — словно на инстинктах пытаясь спрятаться за спинами бойцов, сказал он. — Надо… надо что-то делать!

— Что?! — опешив, спросил старший.

Второй, Деций, бросив взгляд в уходящую далеко за свет факела темноту, быстро направился вперёд.

— Идём! — бросил он остальным.

— С ума сошёл?! — испуганно ответил Раф. Его явно пугала перспектива сражаться с иномирной тварью.

Дамиан, всё такой же испуганный, сглотнул и вытащил меч, неуверенно двигаясь за более смелым наёмником. В этот момент по этажу эхом прокатились жуткие вопли несчастного чародея. Деций, теряя уверенность, успел пройти ещё с половину зала, когда отголоски душераздирающих криков снова настигли его. Теперь они не прекращались, доносясь один за другим.

— Надо уходить, мы там все подохнем с ним! — громко сказал остальным старший охранник.

— Мы не успеем помочь… — дрожащим голосом пробормотал демонолог. — Деций, уходим!

Секунду тот колебался.

— Демоны! — прямо-таки рыкнул он. — Ладно, валим!

Так и не сложившаяся попытка помочь обернулась полным бегством.

 

***

Вся экспедиция встала на уши. Дамиан, прикидываясь безумно напуганным, рассказал всё что мог или, скорее, наврал столько, сколько смог. Его даже прилюдно стошнило от пережитого. Никто и не подумал сомневаться в его словах. Деций и Рафаил только подтвердили, что убийцей Марселя было глубинное чудовище. Всё прошло именно так, как демонолог и планировал. Лагерь быстро собрали и, сориентировавшись до прихода ночи, перенесли подальше от храма. Ночью наёмники-ривейни парами блюли дозор, и лишь к утру наконец смогли спокойно выдохнуть. Дамиан всё ещё выглядел не очень, но, как представитель нанимателя, он ответственно подошёл к завершению экспедиции: сообщил всем, что, к сожалению, продолжать работу не выйдет, выдал всем обещанную долю, так любезно предоставленную Базилем, и стал готовиться передать последнему послание. У экспедиции было несколько голубей на этот случай, и до сих пор нужна была лишь в одном. На заготовленном листе демонолог написал совсем немного: “Марсель мертв. Записи у меня”.

Впрочем, возникла ещё одна проблема: наёмник внезапно обнаружил, что в вечерней спешке он забыл на старой стоянке одну важную вещицу, доверенную ему Базилем. Её следовало непременно вернуть. Сумев убедить всех, что он будет крайне осторожен, вместо отправления с остальными Дамиан, в компании своей лошади, отправился обратно к храму. Там, убедившись, что за ним никто не последовал, он зажёг захваченный с собой факел и отправился вниз. Сейчас в руинах царила полнейшая тишина. Признаться, маг опасался подбираться слишком близко к яме. Он всё ещё держал ослабленный контроль над демоном и чувствовал его присутствие, но этого было мало, поэтому отзывать чудовищную “зверушку” предпочёл из пустого соседнего зала. На этом его миссия была практически завершена. Оставалось только доставить тетрадь Базилю, но по этой части Дамиан волновался меньше всего.

 

***

Купец с самым довольным видом перелистывал страницы, окончательно убеждаясь, что задание выполнено отлично.

— Отлично, от-лич-но! — посмеиваясь, с неподдельной радостью произнес он и положил тетрадь на стол. — Ты как всегда на высоте!

— Всё прошло очень чисто. Ни у кого не возникло ни малейших подозрений, что я мог быть как-то причастен к кончине Марселя.

— А, пусть покоится с миром. Главное, что тетрадь теперь у меня. Не хочешь узнать, зачем она мне?

Дамиан сжал губы. Обычно он не задавал лишних вопросов, но когда ему самому предлагали, то устоять было не так просто.

— Очевидно, для чего-то нечистого, — сказал он. — Зачем же?

Базиль, хитро ухмыльнувшись, сложил руки на столе в замок.

— У тебя есть отличный шанс узнать, — торговец забавно поиграл бровями. — Знаешь, есть одна очень важная работа, на которую, как я думаю, ты прекрасно сгодился бы.

— Я только что приехал из глуши, можно мне…

— Не-не-не, — демонолога быстро перебили. — Это не моё задание. Да и я бы не сказал, что оно сейчас уже горит, у тебя есть время на передышку.

Наёмник едва прищурился.

— Что же это за работа, которая откроет мне, на кой тебе тетрадь с еретическими переводами понадобилась?

— Долгая, серьёзная, опасная, и, если ты на неё согласишься, то пути назад уже не будет.

— Самоубийственная? — сразу решил уточнить Дамиан.

— Бред! — бодро отрезал Базиль. — Туда кого попало не набирают, и если у твоих напарников будет хотя бы часть твоих умений, то вы наверняка отлично справитесь.

Босс и подчиненный долгие несколько секунд глядели друг другу в глаза. Очевидно это было нечто, запрещенное в Империи, но противозаконность никогда не пугала демонолога.

— Это хотя бы будет стоить того?

— Стал бы я тебе предлагать такое дело, если бы оно того не стоило?

— Ладно, ты меня заинтриговал, — впервые на лице наёмника появилось подобие улыбки. — Поделись хотя бы основными деталями.

— Значит, слушай...

Сообщение отредактировал BornToSeek: 14 мая 2021 - 23:09

[Кайра]

                                             Феллисан  Зиндерманн

                                                 

 

Специализация: Маг Крови

Род деятельности:  Член нелегальной Организации, маг Академии и специалист по древним языкам.

Возраст: 27 лет

 

Квента: 

 

Казалось, горы никогда не кончатся. Они  были пологими, поросшими нечастым лесом. Одна осыпь похожа на другую, склон на склон. Голые ветви наливались соком, но не спешили выпускать нежные листья из набухших почек: промозглый ветерок гулял меж гор. Местность казалась настолько незнакомой, что Фел порой даже терялся.Девушка из сопротивления слегка подтрунивала над опытом своего проводника, который давно уже должен бы подсказать правильный путь. А Фел пока молчал. Молчал почти что всю дорогу. И что тут было повторять? "Как холодно! Когда уже придём?" Это любой мог. Но молчание становилось тягостно, тем более, что спутница рот не закрывала.
- Что смешного? – наконец переспросил он девушку. Та была красивая, и парень уже давно смотрел на нее. Тем более, на что ещё в этом ободранном лесу смотреть, на грязную землю и голые ветки?
- Да вот имя у тебя...
- И что в этом такого? - буркнул он.
- Мне показалось, что оно эльфийское. Твоя мама - эльфийка, верно?
- Нет. Но давай представим, что я эльф. Ты заблудилась в лесу и у тебя нет выхода, как обратиться к местному охотнику. А он чего-то хочет от тебя, какую-то услугу…
- Что, прямо здесь?
- Да хоть согреемся!
Девушка рассмеялась, погрозила ему пальцем и велела идти вперёд.
- А то буду всё время думать, что ты меня глазами раздеваешь.
- От этого-то не замёрзнешь, - засмеялся он ей в лад. Шутливая перепалка подбодрила обоих.

К полудню они всё-таки выбрались к замку. Было удивительно, что столь большое строение прячется среди чахлого леса и гор.
- А вы неплохо тут обустроились, прям как гордые аристократы.
Спутница его была восхищена, она ожидала увидеть что-то вроде лесного лагеря. Но сюрпризы ещё не кончились.
- Мы же помогаем Сопротивлению, - ответил Фел. Он свистнул и перед ним вскоре показался грифон. Грифонов увы тоже приходилось прятать, но часть пути они могли пролететь на нем. Даже должны были: тропинка как раз и обрывалась и попасть в замок можно было только по воздуху. Или долго кружить еще в обход по узким горным тропкам, которые просматривались из башни и понятно, что чужих тут ждала "очень теплая встреча".

До замка они добрались быстро. И стало сразу чересчур спокойно, как будто дело сделано и всё. Вот все его занятие: помочь, принести и доставить вести из Сопротивления или самих сопротивленцев.  Фел вдохнул и хоть он был магом, но ему пришлось зайти к матери Катрин, единственной  жрице на такую буйную орду  Серых Стражей. Он не любил религию, но ему просто нравилась забота матушки Катрин, которая  хоть была жрицей, но при этом не слишком много говорила о Создателе. А потом его ждали его книги и уединение. Нет Стражи норм ребята, но  иногда ему хотелось тишины и покоя.

День постепенно заканчивался. Фел листал страницы и вспоминал частную академию. Как сначала было трудно расстаться с матерью и с родственниками,  хотя те наверное были рады, что Фел  не мозолит им глаза. Но все же он дружил с детьми слуг и дворовыми мальчишками.  Вступление в новый мир, знакомство уже с более взрослыми учениками, поначалу ему было сложно. Но со временем он стал открывать для себя магию и этот чудесный дар, да и среди более старших учеников стали проявляться маги, были ребята и его возраста. Так что скоро он был вполне доволен, а наставники не только по магии и другим предметам открывали для него двери древних знаний и не только древних, а вполне себе современных.
Он любил вспоминать годы проведенные в Академии, занятие с наставником, а им был сам глава Академии. Так что это льстило юному Фелу, но заниматься тому приходилось еще усерднее, чем остальным ибо наставник был требовательным.
Наставник когда-то был Первым Чародеем, но с окончательным приходом Тевинтера ему пришлось покинуть этот пост и основать свою Акадимию, чтобы сохранить свое видение на обучение магическим искусствам. Такова была горькая ирония: если ты не тевинтерец, а тем более эльф, то  высших постов тебе не видеть, как своих ушей.

*

- И все же, твое имя? Почему оно такое... необычное?

Прошло несколько дней он уже забыл про спутницу, которую сопровождал в тайный замок, бытовая суета заняла его.  Все-таки жизнь в горах была тяжела. Как же её саму-то звали? Жизель. Орлесианское, небось. Орлесианки вечно как-то куртуазно называются. И ещё ей не нравится «Фел»?

-Тебя, что, так это волнует или тебе совсем заняться нечем?

- А вы, андерфелцы такие все суровые как эти камни под ногами, и вести с вами беседу все равно что говорить с булыжниками.

- Потому  что нам надо поддерживать свою репутацию. Орлесианцам надо быть вычурными, антиванцам - быть галантыми и коварными, от фелреденцев должно пахнуть мокрой псиной.

Он весело перечислял  другие национальности и расы. И, вероятно, размышлял, как бы при этом поддразнить девушку. Она всё-таки завела его на беспечную болтовню. Фел  продолжал:

- Но сейчас мы все - счастливые  жители Империи и должны демонстрировать мир и дружбу, улыбаться друг другу и хотя бы на  людях прятать кинжалы и ни кидаться шпильками.
- Да. Вот поэтому я состою в Сопротивлении, - подчеркнул он, как будто завершая разговор. Но на самом деле чувствуя, что он продолжится. Оба были молоды и желали борьбы, хоть понимали, что их борьба, как ни крути казалась безнадежной. Ведь мощь Империи зиждилась не на единстве ее жителей, а на стальной воле Древнего Бога и ее избранника Верховного Жреца.

Бороться с богом было практически бесполезно, а любое открытое неповиновение строго каралось. Жители провинций чувствовали, на себе стальную хватку Империи, хоть сталь и была прикрыта бархатом. И пока ты не бунтовал и поклонялся Разикаль, ты мог спокойно жить, заниматься ремеслом.

Но сейчас в воздухе витали другие чувства, все это казалось игрой двух проказливых  детей против строгих родителей, но оба понимали серьезность своего положения, поэтому и старались за пикировками скрыть это.

- Но ты так не ответил на мой вопрос, - напомнила ему Жизель.

- Мой отец был обычным рыцарем, а мать служанкой.

- Ой, ты прям герой баллады "Служанка и рыцарь"...

- Мой отец благородно позаботился о ней, та стала проживать в поместье, - продолжил Фелл. - А имя, мне кажется, ей просто понравилось, или же вычитала его в старой сказке. И ведь неплохое имя, правда? Хотя бы отличается лото всех, а то тут полню Гюнтеров, Рихардов, Рудольфов.

Он улыбнулся, продемонстрировав  волчий оскал, мол вот мы какие.

*

Долго бездельничать новой соратнице не довелось. Её и Фела вызвал один из командиров Сопротивления - Хранфельд. Возможно, настоящую свою свою фамилию он скрывал, так как происходил явно не из крестьянского сословия. Хранфельд кратко поздоровался и тут же заявил:

- Вам задание. В Андерфелсе живёт куртизанка по имени Вивиан, очень популярная у местной знати. Ты её знаешь, Фел.

Тут и Фел, и сама Жизель почувствовали неловкость. Фел знал об этой куртизанке, так как с нею общалась его мать. Вероятно, ещё с тех пор, как сама была обычной служанкой (о чём, разумеется, давно никто не подозревал). Жизель, заметив его вспыхнувшие щёки, сразу подумала другое и ей стало отчего-то неприятно. Какого гарлока? Все в курсе, что этот молодчик шляется по куртизанкам? Да ещё, небось, бешеные деньги тратит на все эти глупости...

Но её фантазии не дали разыграться, командир продолжал:

- Нас особенно интересуют некоторые дворяне-разикалисты, за ними надо проследить, проверять их карманы, подслушивать их разговоры. А в случае необходимости... впрочем, пока необходимости нет.

- Но я тут при чём? - удивилась Жизель. - Я даже думать не могу о том, чтобы стать чем-нибудь вроде... кхм...

- Стать прислугой, - подсказал командир. - Эта Вивиан объявила, что ищет горничную, а горничная вхожа даже в спальню. А ты, Фел, через свою матушку, обеспечишь ей, - Хранфельд галантным жестом указал на Жизель, будто представлял какую-нибудь герцогиню, а не шпионку под прикрытием, - Обеспечишь ей протекцию. Сам понимаешь, что Вивиан сейчас будет копаться в кандидатках, как в сору, но наша должна победить.

- Ладно, только моя мать ни о чем не будет знать, - сказать Фел. Он задумался, что хоть этим он может послужить Сопротивлению, а не просто встретить и сопроводить курьера.

Командир же отправил девушку из кабинета, отечески взял Фела за плечо и строго произнёс:

- Запоминай послание и передай нашему Хмырю в таверне в Денериме.

Фел обратился в слух, выучивая нужные слова. Нести с собой бумагу, что могла отправить его в камеру пыток, было слишком рискованно.

*

- Значит, сначала в столицу  Андерфелса, и ты будешь моим провожатым, - уточнила Жизель.

- Да, мне от тебя пару недель будет сложно отделаться, - вздохнул Фел. Он уже попрощался с товарищами и теперь с грустью смотрел на своего грифона. Увы летать по Тедасу он не мог, у них сейчас была очень ограниченная территория обитания, и охотничьи угодья были слишком невелики, чтобы содержать грифонов в большом количестве. Какая-то часть поголовья все еще находилась в дебрях Коркари, тем было более привольно. Ах, как было бы хорошо взмыть в небо и парить на величественных крыльях! Время и тяготы пути перестали бы иметь значение...

Спустя две недели, Фел и Жизель прибыли в Хоссебург. Столица мало изменилась, конечно где-то появились  новые здания, которые уже мало походили на обычные постройки андерфелцев, которые каждый дом превращали в маленькую крепость со внутренними двориками.

Появились предместья, что раньше было немыслимо, ибо город всегда был замкнут в своих стенах, где каждый пытался еще дополнительно оградить свой дом стеной. Сам город был пронизан подземными переходами и тайными ходами.

На улицах было людно, ибо вечерняя прохлада гнала людей в таверны и в разные учреждения, которые могли помочь на время забыть  земные печали.

Прибыв в поместье матери, Фел выдал Жизель за бедную девушку из таверны, которую задирали тевинтерские молодчики  и которой тот помог. Женщина, как и предполагалось, приняла участие в судьбе "бедняжки". Ведь и сама когда-то познала бедность и все сопутствующие ей тяготы. Правда, сына слегка пожурила:

- У тебя доброе сердце Фел, но не  стоит тебе вмешиваться во все несправедливости этого мира.

Мать, хоть и приняла Жизель на службу, но очень скоро дала ей рекомендательное письмо ибо не собиралась держать в доме столь юную и привлекательную особу рядом со своим сыном. Она не хотела чтобы Фел по глупости  женился на Жизель, "мальчику ещё рано думать об этом". А сам Фел, побыв некоторое время дома, отправился в Денерим по торговым делам своей матери и, разумеется, чтобы передать послание. Никаких признаков влечения меж ним и новой горничной леди Вивиан строгая дама не заметила.

                                    ***********

Так прошло несколько лет . Фел и Жизель все больше сближались. Иногда у них были совместные задания, но чаще они находилось на разных концах Тедаса.  Обоих настигали утраты и потери. С каждым годом Фел все больше и больше обретал уверенность и осознания борьбы. Особенно после того, как  брата Жизели, схватили каратели, а после строгих допросов и суда превратили его в безвольного раба. Это сломало со временем  девушку, так что она вместе с матерью решили отправиться на вольные поселения, туда  где еще скрывались еретики. Жизнь их была суровой и тяжелой, но пока  руки Империи не смогли до них дотянуться. Но это было пока.  А сам Фел,как союзник Сопротивления был однажды отправлен в Антиву. Где главы Сопротивления планировали важную миссию.

 

 

[Perfect Stranger]

 

 

Специализация: Демонолог
Род деятельности: тевинтерский маг-ренегат
Возраст: 19 лет

Квента:

Вечерний Минратос всегда казался Деметре городом-призраком. В тот самый час между ночью и днем, когда небо еще не полностью почернело, а от солнца оставалась лишь тонкая розовая полоска над морской гладью, вычерчивающая силуэты кораблей, плывущих к портовой гавани, весь город становился будто вырезанным из бумаги. Резкие очертания казались нарисованными чернилами по серой бумаге сливающихся с морем небес, и среди них самым выделяющимся был именно храм Разикаль. Здание возвышалось над площадью Драконов, отстроенной много лет назад, но все еще несущей на себе печать восстания Веры — пьедестал со статуей Верховного Жреца, восседающего на драконе, расправившем крылья. Лицо его было скрыто капюшоном, а в воздетой руке был зажат посох-копье. На самом же пьедестале были высечены слова на старом тевине: «Invictus maneo».

Минратос простоял несколько тысяч лет до этого переломного момента, и простоит еще столько же, оставаясь непобежденным и неразрушенным. Даже армия вернувшегося из Черного города Ужасного Волка не смогла разрушить его стены, хоть и принесла много боли его жителям. Деметра краем глаза скользнула по статуе, слыша эхом отражающиеся звуки собственных шагов по брусчатке. Она гуляла почти каждый вечер, но именно сегодня, именно в этот день, ноги принесли ее к воротам храма, что располагались за площадью. Молодая девушка запахнула плащ, натянув на голову капюшон так, чтобы ее лицо было как можно более скрыто от чужих, слишком любопытных глаз. Впрочем, на нее мало кто обращал внимание. Деметра Авгур редко показывалась на публике, предпочитая тишину библиотек и безопасность своих покоев шумным приемам и балам, а когда и выходила с территории дворца, то выезжала кататься на лошади в безлюдные пустоши у горных перевалов. Когда же девушка гуляла по городу, то любила притворяться одной из самых обычных горожан — это давало ей свободно дышать, не думая постоянно о том, что нужно поддерживать репутацию дома как старшая дочь Верховного Жреца, правителя Империи. И хотя титул позволял ей почувствовать себя выше других, на деле она пока не готова была к такой ответственности.
Впрочем, она по-прежнему не воспринимала себя как старшую. Хотя бы потому, что у нее был брат — тот самый, что недавно вернулся из долгой, очень долгой ссылки в некий отдаленный монастырь, в котором он, по словам матери, проходил обучение для того, чтобы стать в итоге главой Храма Разикаль и поводырем всех истинно верующих Империи. Деметра поначалу боялась увидеть его, понимая, что прошло больше десяти лет. Оба они изменились до неузнаваемости и тех детей, какими они когда-то были, уже давно нет. Правами на титул и наследование Дома Авгур ее брат пожертвовал в пользу того, чтобы стать новым Пророком Богини. Но не это пугало девушку. Ей было все равно, есть ли светский титул у него или он отказался от всех владений ради того, чтобы стать ближе к небесной благодати, главное, что пугало ее, была мысль о том, что Тенебрий попросту забыл сестру. Единственное, что она знала наверняка, это то, что Деметра его не забыла.
Тихонько войдя в храм, девушка, держась в стороне, прошла в главный зал и встала среди толпы ближе к украшенным золотыми панелями и лепниной стенам. В этот вечер в храме было много посетителей, все из них стояли, опустив головы, и слушали протяжный, звучавший нараспев хор. Годовщина с момента смерти предыдущего Пророка, поняла Деметра по отдельным фразам, долетавшим до ее ушей. Она прилагала все усилия, чтобы изучить не только древний тевин, но и арканум, как и любой уважающий себя маг, а потому смысл песни не ускользнул от нее. Пророком называли того, кто представлял голос Разикаль и доносил ее волю до смертных душ, пока сама Богиня была поглощена делами небесными, не имея возможности лично говорить с каждым, кто взывал к ней в молитвах. Каково же было сначала удивление девушки, когда она узнала о том, что именно ее брат был избран занять место Пророка после того, как Маркус Селестий был убит во время восстания!.. Тот самый добрый и миролюбивый мальчишка, которого она защищала от задиравших его наглых наследников других благородных домов. Тот тихий ребенок, что только мягко улыбался и хлопал своими огромными, фиалкового цвета глазами, которые так напоминали его мать. Теперь же, в полумраке храма, озаренным светом тысячи свечей, зажженных в память о Маркусе, его фигура в длинном, тяжелом черном плаще, возвышающаяся над толпой, выглядела совсем чужой. Он молчал, дожидаясь окончания песнопений святых братьев и сестер, и казалось, что его ноги не касаются земли, а высокая, вытянутая фигура будто бы плывет в воздухе. Деметра не видела его лица, да и очертания брата в мешковатой храмовой одежде разглядеть было трудно, однако от него исходила некая почти физически ощутимая аура, противиться которой даже ей, с ее волей, которой девушка гордилась, было тяжело. Через несколько минут она осознала, что не может оторвать взгляда и почти не моргает, глядя на Пророка, будто завороженная.
Когда пение закончилось, несколько мгновений в главном зале Храма стояла гробовая тишина. Такая густая, почти осязаемая тишина, в которой можно было еще услышать отзвуки эха, уходящие вверх, под купол потолка, расписанный заново после того, как этот храм был полностью перестроен под нужды новой веры. Деметра выросла в этой вере, она не знала другой, и андрастианство было для нее лишь сухими строчками из учебника истории да слухами от престарелых дам, обсуждающих «темные времена» Империи. Разикаль была реальна, как не были реальны прежние боги, которым поклонялись во всех уголках Тедаса. Ее сила, ее воля и ее сознание воплощали собой саму Тень, однако находились редкие маги, утверждающие, будто богиня есть воплощение зла и разрушения, и поклонение ей — это поклонение уничтожению Тедаса. Деметра не знала, правда ли это, но она знала одно: вера забрала у нее брата.
— ...и во зло обратятся, и превратятся в прах их холодные сердца, — донесся до нее голос, такой же знакомый, сколь и чужой. Деметра вздрогнула, отрываясь от собственных размышлений и понимая, что почти полностью прослушала проповедь, начавшуюся после окончания ритуальных песен. Она погрузилась в нечто вроде транса, звуки голоса брата пробудили в ней воспоминания о тех днях, когда они, еще столь невинные дети, играли вместе и не подозревали о том, что случится с ними потом. Не знали, насколько разведет их жизнь, насколько разойдутся их дороги, вопреки их собственной воле. Она вгляделась в лицо человека, стоявшего на возвышении, теперь уже отбросившего капюшон с головы. Короткие, аккуратно причесанные черные волосы, острые черты лица, темные фиалковые глаза, в которых отблесками отражались рыжие огоньки свечей. Тенебрий Авгур был молод и красив, в отличие от покойного Пророка, что больше походил на полубезумного отшельника, забывшего, что такое бритва и мыло. Возможно, именно этот фактор послужил тому, что среди прихожан было теперь так много юных девушек из высшего и среднего общества. Но Деметра не увидела того, что искала: улыбки, мягкого взгляда глубоких, словно океан, глаз. Вместо них она ощутила где-то внутри ледяное прикосновение жестокосердности, что теперь излучал этот человек.
Он поднял руки, и в главном зале храма раздался низкий, какой-то нечеловеческий то ли гул, то ли отдаленный рык. Деметра вздрогнула снова, инстинктивно обнимая себя за плечи, и хотя на ее плечах была пуховая шаль, ей стало еще холоднее.
— Больше нет дороги назад, — низкий голос Пророка, пусть и приятный, источал стальную уверенность. — Разъединение и вражда среди нас, верных последователей, привела к тому, что нашу любимую столицу едва не разрушили неверующие. Если мы не объединимся против Врага, что подбирается к нашим границам как здесь, в Тедасе, так и за пределами материального мира, Империя падет. И вместе с ней падем все мы. Любой, кто пытается расшатать наши устои, нашу веру и нашу преданность делу, отныне должен быть клеймен врагом и сброшен в огненную пропасть презрения и отчуждения. Любой, кто поднимет оружие против истинно верующего, станет пищей для посланцев Разикаль. И любой, кто воспротивиться воле Ее, превращен будет в прах и пепел, как превращены были ее враги прежде. Помните об этом, не пытайтесь отрицать страх божий, ибо этот страх есть проявление вашего благоговения. Помните и о том, что вознаграждает Богиня тех, кто верно служит ей и следует ее учению. Когда Враг падет, и все мы перейдем в новый мир, счастье и блаженство ожидает вас, мои последователи. Так явила мне Разикаль. Так говорю вам я, Тенебрий Авгур, Пророк Повелительницы Тайн.
Проповеди не были особым увлечением Деметры. Пожалуй, она воспринимала их как необходимое зло, так же, как и уроки этикета, преподаваемые во дворце престарелой дамой с непроизносимым именем, что заставляла класть книги на голову и делать всякую прочую ненужную чушь. Однако сейчас, когда девушка стояла так близко, она не могла отделаться от ощущения некоей странной, неестественной для себя вовлеченности. Для человека, проявлявшего слишком мало интереса к делам религиозным, она не ожидала от себя, что будет ощущать каждое сказанное слово едва ли не всем телом. Под конец речи Пророка каждый в храме чувствовал присутствие чего-то несоизмеримо большего, чего-то, что превращало каждого из них в крохотное насекомое. Будто бы гигант, разглядывающий на солнечном пригорке движения муравьев, изучающий их, пока ему не наскучит и он не разрушит этот муравьиный дом одним движением сапога. Магесса почувствовала, как внутри нее все сжалось, и как сама того не замечая, она принялась мысленно молить это незримое присутствие о милосердии.
Она выпала из транса так же неожиданно для себя, как и погрузилась в него. Люди в храме расходились медленно, многие останавливались, чтобы издалека бросить еще один взгляд на нового Пророка. Теперь, однако, взгляды эти были не заинтересованными или похотливыми, как раньше, но испуганными. Даже Маркус, покойный Пророк, не обладал подобными способностями: проповедь слушали даже те, кто пришел просто постоять и посплетничать, а то и попялиться на юношу безо всякого стеснения. Магия крови, решила для себя Деметра, не зная других способов влиять на разум с такой силой. Но каким же должен быть маг, чтобы с такой легкостью манипулировать целой толпой? Ее отец был признанным мастером этой школы, но и ему подобное было не под силу. Что уж говорить о ней самой, что почувствовала в себе единственный талант к призыву и контролю демонов. Чужая душа по-прежнему оставалась для нее потемками, но Тенебрий… чему же учили его на протяжении десяти лет в том загадочном монастыре, в который его забрали от семьи? И что за учителя были там, чьи способности могли сотворить нечто подобное? А может быть, то был знак благосклонности Богини?..
На эти вопросы она ответить не могла, но знала, что пришла сюда не просто так. Дождавшись, пока основная масса прихожан покинет главный зал, Деметра осталась стоять неподвижно у стены, что ближе к алтарю. Ее глаза внимательно следили за тем, как взгляд Пророка стал каким-то стеклянным, отрешенным, и он почти не двигался, лишь дыхание возвещало о том, что ее брат все еще жив, а не превратился в восковое подобие. Она собралась с духом и сделала шаг вперед. Эхо разнесло этот шаг в тишине зала так, словно на плиточный пол упал железный кинжал, и этот звук напугал Деметру, столь неожиданным он был. К ней сразу же обернулись потрошители-охранники, но Тенебрий, подняв руку резким жестом, остановил их.
— Пусть подойдет, — его голос теперь звучал чуть тише и мягче, чем раньше, в нем уже не было тех мистических ноток, переливавшихся над головами слушателей подобно прячущейся в тучах молнии. — Она не причинит никому вреда. Верно, Деметра?
— Ты узнал меня, — не спросила, а скорее просто констатировала факт девушка, подходя чуть ближе и выступая из полумрака, в пятачок света от жаровен по обеим сторонам алтаря.
— Ну конечно же, узнал. Как я мог не узнать свою дорогую старшую сестру? — его губы тронула легкая, почти незаметная улыбка, однако в ней не было ни теплоты, ни узнавания. Его глаза оставались холодными, отстраненными, чужими. — Я гадал, сколько времени у тебя займет собраться с силами и придти ко мне. Итак, чего же ты хотела?
Магесса сглотнула, все еще памятуя о той силе, что волной проходила по храмовому залу во время выступления ее брата. Той странной, чужой силе, которой не было в мальчишке, игравшем с нею много лет назад. Как не было в нем и многого другого, что она запомнила и по чему так скучала все это время. Мать говорила, что в Тенебрии проснулся редкий, очень ценный дар Сновидца, знак того, что он был избран и должен был использовать этот дар во благо Империи. Но слова Присциллы тогда не убедили Деметру. Она до сих пор не понимала, почему не могла ни навестить брата, ни даже написать ему, будто его похоронили живьем.
— Я бы предпочла поговорить наедине, — осторожно, но твердо произнесла магесса, глянув на молчаливые фигуры потрошителей, чьи красноватые глаза сверлили ее взглядами, будто она намеревалась прямо здесь напасть на Пророка. — Если это возможно.
Что-то в его лице словно изменилось, но так, что моргнув, Деметра уже не могла определить, что именно. Такое бывало, если она смотрела на лицо женщины за тонкой вуалью, оно казалось немного искаженным. Теперь же невидимая вуаль поднялась, и то, что взглянуло на девушку из-за этой преграды, оттолкнуло ее, инстинктивно, как если бы она отдергивала руку от скорпиона, если тот пробирался в ее комнату. Юноша протянул ей руку, и цепкие, холодные пальцы обхватили ее собственную ладонь. На миг ей показалось, что эта незнакомая рука принадлежит женщине, но у Тенебрия всегда были тонкие и длинные пальцы. Верно?.. Деметра понимала, что не может ответить на этот вопрос. Слишком много времени прошло.
— Конечно, — мягкий голос, сводящий с ума множество молодых прихожанок, пробрался в самое ее сердце, теплой змеей обвившись вокруг ее души. — Не противься, Деметра Авгур. Закрой глаза.
— Что…?
Не успев понять, что происходит, девушка мешком осела на пол, ее веки потяжелели и сами собой начали закрываться, а глаза закатились так, что оставались видны только белки. Она потратила много времени на то, чтобы научиться поднимать магическую ментальную защиту, сопротивляясь попыткам подчинить ее разум с помощью магии крови — этот навык был необходим не только при работе с демонами, но и для того, чтобы защитить себя от враждебно настроенного мага. И теперь вся ее защита была сметена так легко, так быстро, словно ее никогда и не существовало. Она почувствовала себя возводящей песчаный замок на берегу океана и наивно надеющейся на то, что приливная волна не сможет его разрушить. Какая глупость. Песчинки, которые она так тщательно складывала, неспособны были противостоять морской стихии.
Через секунду — или прошли дни? — магесса поняла, что оказалась в Тени. Правда, переход оказался столь резким и неожиданным, что ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать это. Присцилла рассказывала о способностях Сновидцев, но убедиться в этом сама Деметра не имела возможности, до этого момента. Тенебрий управлял Тенью с такой небрежной легкостью, словно смеялся над ее упорными попытками обрести контроль над некоторыми ее аспектами. Молодой человек стоял перед ней, но кроме него, в этом месте не было больше ничего. Только какие-то неясные тени, похожие на застывшие пепельные отпечатки, да простирающийся, куда ни кинь взгляд, высохший пустырь. Сосредоточившись на том, за чем она сюда явилась, девушка смело посмотрела в глаза брата.
— Я хотела спросить тебя… — слова застревали в горле подобно рыбьим костям. Бровь Тенебрия чуть приподнялась, и он снова улыбнулся, на этот раз уже чуть шире.
— Да, я вспоминал тебя, пока учился в монастыре. Нет, я не могу рассказать тебе больше, ибо дал клятву на крови и на собственной чести, что не раскрою секретов обучения Пророка. Да, я буду навещать вас с мамой и отцом во дворце, если на то будет время. Что еще ты хотела узнать?
Его высокомерие начинало раздражать и так не особенно сдержанную Деметру, и она поджала губы. Это определенно уже не был ее брат, тот, которым она его запомнила. Это был сильнейший маг из всех, кого ей доводилось встречать, включая Крауфорда, Верховного Жреца. Все указывало на то, что Тенебрий играл с ее чувствами, как кошка с мышкой, и ее метания казались ему забавными. Деметре же все это забавным казаться переставало с каждой секундой все больше и больше.
— Я пришла к тебе не за тем, чтобы слушать эти речи, — резко возразила она, сделав шаг вперед. — Почему ты не связался со мной? Почему не написал ни одного письма? Почему покорно делал все, что тебе говорили?!
— Потому что такова моя судьба. Кто ты такая, чтобы подвергать сомнению планы Повелительницы Тайн? — голос его прозвучал слишком мягко, почти жалостливо, на фоне ее собственного озлобленного шипения.
— Когда тебя забрали, — Деметра посмотрела вниз, и поняла, что неосознанно держит в руках ладони брата. Сжимает их так, будто хочет сломать тонкие кости запястья. — Мама изменилась. Погрузилась в работу с головой, почти нас не замечала. Мне теперь думается, что вместе с тобой уехала и часть ее сердца. Это было жестоко.
— Деметра… — юноша приблизился настолько, что она почти могла ощущать его дыхание на своей щеке, но почему-то не ощущала ничего, кроме холода. — Пути богов неисповедимы и порой жестоки, но только если ты смотришь на них взглядом обычного человека. Служение Богине несоизмеримо важнее, чем жизнь одного человека. Разикаль спасает нас всех. Мы должны верить ей, иначе мы все погибнем.
— Это она тебе сказала, да? — горько произнесла магесса. — Ты отвернулся от всех нас.
— Пришлось. Я сделал это, чтобы защитить Империю. Пророк должен быть непредвзят. Все мы дети Разикаль, какими бы мы ни были, и какие бы узы не связывали нас в прошлом.
— Теперь ты звучишь, прямо как он.
— Крауфорд? Он мудрый человек и ставит интересны Империи превыше всего. Тебе стоило бы брать с него пример.
— Никогда, — прошипела девушка, вырвав свои ладони из рук брата. — И я не верю в эту чушь про конец света. Просто страшилка, которая призвана контролировать людей недалеких и глупых. А я такой быть не намерена.
Глаза Тенебрия изменились. Когда? Магесса не могла сказать. Возможно, они были такими с самого того мгновения, как их сознания перенеслись в Тень, а может, стали такими только сейчас. Мягкий фиалковый оттенок, так напоминающий ей мать, теперь исчез, и на его месте полыхало рыжее, голодное пламя. Его глаза не были красными, как у потрошителей, когда они впадают в свое кровожадное состояние вечного голода, но больше напоминали ей Каламита, ездового дракона Крауфорда. И смотрел он теперь на нее уже не так сочувственно-свысока, а скорее, как на таракана, что продолжает воровать крошки со стола, и от которого никак не получается избавиться. Это не был ее брат. Уже давно не был. С ним что-то сделали там, в монастыре, если этот монастырь когда-либо существовал, в чем Деметра уже начала сомневаться. Она понимала, где-то глубоко внутри, что ей лгали, но докопаться до правды не могла, как бы ни старалась. Ее маленькому брату промывали мозги на протяжении долгих лет, возможно, даже пытали, а может, использовали магию крови. Но надежда на то, что Тенебрий все еще был жив где-то в глубине этих оранжевых, нечеловеческих глаз, продолжала теплиться внутри магессы.
— Ты поверишь, — сказал он, этот незнакомый ей молодой человек, столь привлекательный внешне и столь отталкивающий лично для нее. — Это неизбежно.
— Я хочу уйти.
Наклонив голову и несколько секунд глядя на нее немигающим взглядом, Тенебрий наконец кивнул и поднял руку, скорее, чтобы предупредить саму Деметру о предстоящем переходе, чем для того, чтобы вернуть их в реальный мир с помощью этого простого жеста. Но когда девушка повернулась, хоть это было и не обязательно, по ее телу прошли мурашки от внезапно прозвучавшего за ее спиной голоса. На мгновение ей почудилось, что голос изменился, словно в этом звуке зазвучало сразу несколько отдельных голосов разных людей. Тень искажала все, что к ней прикасалось.

— Разве что… перед тем, как ты уйдешь, я тебе кое-что покажу.
Деметра понимала, что поворачиваться нельзя. Она должна была смотреть только вперед, но разве в Тени поймешь, где находится нужное направление? Перед нею лежал усыпанный телами город. Ее родной город, Минратос, в котором она выросла и за пределы которого почти не выбиралась. Разбитые дороги, разрушенные здания, Храм Разикаль, лежавший в руинах, и обломки статуи на Площади Драконов. Все было окрашено кровью защищавших ее солдат, а на горизонте… на горизонте простиралось что-то черное, чужое, шевелящееся. Отсюда, со стены одного из гарнизонов, она не могла разглядеть, что это было, но чувствовала, что это были не люди. Не армия, восставшая против Империи, даже не вернувшиеся из небытия эльфы и кунари, в прошлом наголову разбитые верными Разикаль. Нет, то было нечто совершенно другое. Что-то чужое.
— Видишь, Деметра? Ты видишь? — шептали множество голосов на все возможные лады, хоть рядом с магессой никого уже не было. — Скажи, что ты видишь. Ты ведь знаешь. Скажи.
— Смерть, — прошептали ее губы против воли самой Деметры, и в тот же миг на нее нахлынуло чудовищное одиночество. Она знала, что осталась одна, что пасть оставалось только дворцу, что все было напрасно. Она знала, что ее брат, мать и отец уже мертвы. Все мертвы, кроме нее, и это заставляло ее желать конца, чтобы не быть последней оставшейся в живых. Одиночество и отчаяние. Они были невыносимы.
— Скоро, — одно-единственное слово клинком вонзилось в ее сердце, и тело само пошатнулось вперед. Деметра почувствовала, что летит. Падает вниз с высокой стены замка, навстречу столь долгожданному окончанию своего существования. Последняя из выживших Империи отдала свою жизнь добровольно.
Очнувшись на полу возле алтаря, девушка поднялась, медленно, с трудом. Столь резкие переходы сказывались на ней, и в висках пульсировала боль, как будто накануне она перебрала с вином. Сам же Пророк все так же стоял рядом, как будто ничего и не случалось, и он не перемещался в Тень вместе с ней. Его взгляд сверху вниз пробирал до костей, заставлял желать отвернуться и бежать, бежать отсюда прочь, и никогда не возвращаться. Повинуясь этому внезапному желанию, магесса поднялась и быстрым шагом, отпечатывая каблуками по ровному плиточному полу, направилась к выходу, даже не удостоившись попрощаться. Оранжевые глаза следили за ней неотрывно. Моргнув, они снова стали фиалковыми, за долю секунды вернувшись в обычное состояние.
— Беги, Деметра, беги, — прошептал Пророк сухими, бескровными губами. — Беги по кругу. В конце концов ты вернешься ко мне. Все вы вернетесь ко мне.
Впрочем, этого девушка уже не слышала, а потрошители-телохранители не посмели бы рассказать никому о том, что видели и слышали здесь. Да и не смогли бы. Кровь Матери текла в их венах, давая им не только силу, но и крепкий поводок, оборвать который, оказавшись в его власти, уже было невозможно.

 

***

 

Деметре потребовалось несколько дней, чтобы прийти в себя после неожиданно закончившегося ее визита в Храм Разикаль. После этого она старалась избегать вообще каких-либо разговоров о религии, и если ее втягивали в подобное обсуждение, то отмахивалась заученными репликами и общими утверждениями. Она даже, казалось, еще больше замкнулась в себе, да и рассказывать о том, что произошло, ей было попросту некому. То существо, что встретило ее в Храме, было так похоже на ее брата... и вместе с тем она сердцем чувствовала, что это не он. Из него сделали нечто иное, нечто совершенно ужасное, уродливое и жестокое, настолько чужое, что это казалось насмешкой над всеми ее воспоминаниями из детства. Может быть, они оба изменились слишком сильно, чтобы что-то возвращать, но Деметра знала, что тут было замешано что-то еще. Что-то, что над ним сотворили насильно.

Докопаться до правды и узнать, кто и зачем отобрал у нее единственного дорогого человека во всем Тедасе, девушка решила твердо, но сначала ей нужен был план. Именно этим она и занималась. Обдумывала пути решения проблемы, так же, как и во время своих занятий магией, алхимией или иными науками, заниматься которыми ей действительно нравилось, причем куда больше, чем проводить время на светских раутах или на городских увеселениях. В очередной день, который она намеревалась провести в библиотеке, среди книг и свитков, магесса совершенно неожиданно вспомнила, что просила Крауфорда провести с ней несколько занятий по высшей демонологии. Едва не забыв об этом, она мимолетом отругала себя за беспечность и направилась в кабинет.
Её отец сейчас находился именно там. По мере того, как укреплялась работа многочисленных механизмов Новой Империи, он наконец-то стал выделять больше времени на свои личные дела, однако времени на государственные заботы в этом много кому известному кабинете уходило всё ещё много.
Стража, завидев приближающуюся девушку, заранее открыла ей двери и впустила внутрь. Крауфорд, сидевший за столом в окружении аккуратно сложенных бумаг, оторвался от работы и поднял ничуть не изменившийся взгляд на дочь. За все эти годы он ничуть не изменился внешне, а в кабинете самым заметным изменением стало отсутствие лишней стражи. Сейчас Верховный Жрец чувствовал себя куда в большей безопасности, чем несколько лет назад.
— Да, Деметра? — спокойно спросил он.
Магесса даже не обратила внимания на стражников, за проведенные здесь годы жизни она успела привыкнуть к ним так же, как привыкает городской житель к снующим по сточным канавам крысам или летающим в небе драконам. Они теперь казались просто предметами интерьера. Сев в кресло у письменного стола, заваленного бумагами, она мимолетно взглянула в окно. Шторы были раздвинуты, чтобы впустить солнечный свет, но в кабинете все равно, казалось, было как-то темно и душно. Может быть, из-за начавшегося сезона дождей.
— Высшая демонология, — напомнила девушка. Ее голос звучал немного раздраженно, по большей части из-за недосыпа и постоянных мыслей о том человеке, что называл себя Пророком. Головная боль от резкого выдергивания в Тень, случившегося с ней в Храме, все еще преследовала ее, хоть уже и не настолько сильная. — Мы же договаривались.
— Верно, — Крауфорд бросил взгляд на часы, а затем на несколько листов перед собой. — Через полчаса я иду на обед, после него проведём занятие. Через час приходи в тренировочный зал, с собой возьми всё необходимое. Что-то ещё?
Вопрос с временем уже закрыт. Как только закроется сам разговор, Жрец сразу вернётся к делам, это Деметра знала хорошо, ведь лишние крохи свободного времени у него возникали в том числе и благодаря его умению срезать всё, что растягивало рабочее.
Деметра несколько секунд смотрела на то, как Верховный Жрец возвращается к своим делам. Управление Империей, растянувшейся едва ли не на весь знакомый цивилизации Тедас, было делом нешуточным, но за прошедшие годы вертикаль власти была отлажена идеально. Редко возникала проблема, требующая личного вмешательства правителя Минратоса. Ей хотелось спросить, встречался ли он с вернувшимся из долгого отшельничества Пророком, но она промолчала.
— Через час буду ждать, — бросила девушка, поднимаясь и без лишних прощаний выходя из кабинета, мимо стражников, по коридору прочь. Время для теплых разговоров по душам давно прошло. Она была еще одним инструментом, используемым по назначению и имеющим собственное место и цель в этой структуре. Однако прежде, чем нарушить планы Авгуров на нее лично, Деметре нужно было получить еще немного силы. Вся история Империи, которую столь тщательно преподавали нынешним молодым магам, основывалась на идее о превосходстве силы над слабостью, уверенности над сомнением, и в этом Деметра была полностью согласна с Крауфордом. Пожалуй, это было одно из немногих, в чем она действительно была согласна.
Взяв из своей комнаты, в которой царил творческий беспорядок и в которую вход был строго заказан без стука и разрешения, несколько фиалов с кровью Каламита, свитков с призывными заклинаниями на Аркануме, и бутылочку из толстого стекла с лириумным зельем, она направилась в тренировочный зал, оборудованный из старого бального зала. Комната была достаточно велика, чтобы вместить в себя целую армию демонов, а в стены были вплетены лириумные руны, защищающие помещение от посторонних магических влияний. Минратос стал настолько пропитан магией, что помеху могло создать буквально все, что угодно, не говоря уже о том, что руны мешали демонам, вырвавшимся из-под контроля, покинуть дворец и сбежать в город.
Крауфорд прибыл в зал немногим позже дочери, но тем не менее точно в срок. При себе он имел лишь одну книгу, связанную с высшей демонологией, о которой знала и сама Деметра. На личных занятиях её приходилось открывать редко, но чародей всё равно приносил её каждый раз, чтобы при необходимости дать понять, где можно найти ту или иную важную информацию. Кинжал висел в ножнах на поясе, и к нему прибегать нужно было и вовсе в крайней мере. До сих пор Крауфорду не приходилось лично вмешиваться в ход занятий, и это явно был плюс в копилку Деметры.
— Итак, — кладя том на стол, почти сразу перешёл к делу маг. — Деметра, напомни, что было на твоём прошлом занятии.
— Демон ужаса, которого я призвала, вырвался из-под контроля. Пришлось его ликвидировать, — спокойно ответила магесса, расставляя на столике у стены свои ингредиенты. — Кровь Каламита должна усилить связь. Надеюсь, на этот раз получится его подчинить.
Прошлая неудача уязвила самолюбие Деметры, но она этого ничем не показывала. Давать Крауфорду еще один способ манипуляции собственными эмоциями было равносильно признанию поражения, а ее целью было совсем не это. Пример Присциллы вызывал в ней отвращение и жалость, и все, к чему она стремилась, было не стать такой же, как и ее мать. Бой с демоном ужаса оставил бы на ней несколько неприятных шрамов, если бы Деметра не воспользовалась магией крови, чтобы вылечить свои раны. Боль и унижение лишь толкали ее к новым усилиям, но никогда не заставляли сдаться.
— Постарайся использовать как можно меньше драконьей крови, — сказал, в общем-то, вполне очевидную вещь Жрец. — Любой расчёт на сторонние ресурсы рано или поздно может привести к ошибке более роковой, чем если рассчитывать на себя. Это действует вне зависимости от того, чем, или кем, являются эти ресурсы.
Именно поэтому в прошлый раз Деметра и справлялась сама. Одолев мятежного демона без помощи Крауфорда, которому явно не стоило бы больших усилий помочь, она однозначно стала сильней.
— Как будешь готова — приступай.
Кивнув, Деметра открыла фиал с драконьей кровью, и ощутила исходящую от нее ауру магической энергии, которая заставила головную боль вспыхнуть снова, однако девушка не подала виду, что с ней что-то произошло накануне. Осторожно подняв фиал с драгоценной жидкостью, растрачивать которую попусту было недопустимо, она прихватила свиток и направилась к центру зала, где на полу были видны начертанные ею в прошлый раз символы призыва. Лириумное зелье осталось на столе, на случай, если ей потребуется больше магической силы. Она принялась читать заклинание, аккуратно капнув вокруг себя из фиала кровью. Руны вспыхнули темно-красным, комната наполнилась душным и едким сладковатым запахом, похожим на горелую плоть. Ритуал был знаком Деметре наизусть, и все же она старалась сохранять сосредоточение как можно дольше, не полагаясь на собственную память слишком сильно и не позволяя себе расслабиться. Такая ошибка для демонолога могла стать летальной.
Перед нею воздух затрещал, как перед грозой, и из мерцающего портала выступило чудовищное существо с вытянутыми, неестественно длинными конечностями, крошечной головой и длинным, шипастым хвостом. Его когтистые пальцы тянулись к источнику силы, приманившему его, и все же оно выглядело... смущенным. Словно пыталось противиться призыву, вернуться туда, где была тьма и пустота. Где не было ничего, кроме его самого. Деметра знала, что подчинить демона на ее веку стало делом куда более сложным, чем раньше, когда эти создания порой сами охотились на магов в надежде овладеть их душами и вселиться в их тело, но то было еще до ее рождения. Пожалуй, сейчас она предпочла бы безопасность владений Разикаль постоянной необходимости возводить вокруг себя защиту от демонической скверны.
Издав пронзительный крик, создание попыталось выйти за пределы круга призыва, но невидимая стена оттолкнула его, и оно в ярости зашипело, заскрежетало, издавая целый набор звуков, неподвластных человеческому голосу. Магесса протянула руку и сосредоточила заклинание привязывания на примитивном, но все же ощутимом разуме демона. Его хвост с силой ударил по полу, выражая недовольство, и наконец, его голова повернулась к Деметре и уставилась на нее крошечными глазами.
Крауфорд в это время стоял в стороне, наблюдая за ходом ритуала и одной рукой сжимая рукоять кинжала на поясе лишь затем, чтобы в случае той самой необходимости не промедлить. В ключевой момент заклятия он всё ещё молчал, давая Деметре шанс сосредоточиться без лишних помех.
Демон ринулся к девушке, выставляя вперед острые и длинные когти, с вполне понятной целью: разорвать смертную, что посмела выдернуть его из Тени, где он все это время скрывался от сущности куда более могущественной, чем он сам, слабея и теряя силы. Холодное ментальное щупальце проникло в душу Деметры, ища в ней признаки страха, чтобы уцепиться за них, вырастить из них прекрасный кроваво-красный сад ужаса, но не находил ничего, кроме упрямого желания подавить сопротивление. Магесса просто стояла в круге призыва, вытянув руку в сторону демона, и читала заклинание. Когти остановились в дюйме от ее лица, застыли, наткнувшись на невидимую преграду, только на этот раз это уже была защита самого демонолога.
— Подчинись, — выдохнула она, чувствуя, как волосы липнут к взмокшему от напряжения лицу. Пальцы чуть подрагивали, но ее усилие на этот раз оставалось ровным, без отвлечений. Демон издал еще несколько раздраженных, гневных визгов, и в конце концов опустился, трясясь, перед Деметрой в круге призыва.
Основа ритуала прошла успешно, однако оставался ещё один крайне важный шаг, на котором в прошлый раз и возникла главная опасность. Мало подсадить демона на крючок своей воли, нужно его ещё удержать. И даже самые слабые демоны не сдавались моментально. Крауфорд сместился немного в сторону, внимательно следя за продолжением. Пока что Деметра справлялась без проблем, и даже момент с когтями был не так опасен, как могло бы показаться. Её сил хватило бы для защиты даже без драконьей крови.
Некоторое время стояла тишина, такая густая и липкая, что казалось, весь зал на мгновение погрузился в красноватую пелену, источаемую рунами и драконьей кровью на полу. Демон продолжал беззвучно трястись, а Деметра продолжала смотреть на него, оставаясь неподвижной и не делая никаких попыток выйти из круга. Со стороны не происходило никакой борьбы, но любой маг бы почувствовал, как натянулись Теневые нити, как изменился воздух вокруг, как волнами из центра зала исходила энергия, сплетаясь воедино потоками двух живых существ. Это была битва не мечей или посохов, но разумов, ищущих слабое место, надавив на которое, можно было окончательно сломить противника.
Убийство всегда было проще, чем контроль. Поэтому Деметра столь упрямо двигалась к своей цели, поэтому искала силы — не для того, чтобы уничтожить, а для того, чтобы подчинять. От сломанного инструмента проку было мало. В конце концов, она прошептала:
— Ко мне, — и демон, извиваясь, медленно приблизился. В его глазах пылало желание убить ее, но холодный расчет всегда превосходил рвущиеся наружу эмоции, всегда был сильнее их. В этом Деметра считала себя лучше Присциллы. Последняя позволила своей слабости одержать верх, и поэтому проиграла. У Деметры не будет такой участи, ненависть ее была холодна, как лед, и остра, как кинжальная сталь.
На этот раз у нее получилось.
— Хорошо, — наконец-то раздался голос Крауфорда, подходящего ближе. — Контроль поддержан, демон в цепях. Начало нового этапа положено. Теперь необходимо будет изгнать его, снова призвать, поддержав уже существующий контроль, затем освободить и всё повторить уже без крови дракона. Шаг за шагом эта сила закрепится в тебе.
И однажды воле чародейки, возможно, будут подчиняться даже непокорные демоны Гордыни. Пока что же предстояло закрепить результат на куда более мелких созданиях.
— Как ты себя чувствуешь? — вопрос Жреца, очевидно, относился не к чисто человеческому интересу, а к теме занятия. — Сможешь перейти к следующей стадии или сегодня остановишься на текущей?
— На сегодня достаточно, — выдохнула Деметра, удостоверившись, что контроль над демоном страха не прервется, если она отвлечется. Возможно, такие способности казались не особенно впечатляющими для самого Крауфорда, но для девятнадцатилетней магессы, которая только недавно начала интересоваться этой темой, успехи были существенными. — Я хотела еще кое о чем спросить, если возможно, Верховый Жрец.
Подчеркнутая вежливость в ее обращении не ускользнула от внимания Крауфорда, и хотя было очевидно, что с Деметрой что-то случилось на днях, выспрашивать у нее детали было бесполезно, об этом прекрасно знали все, живущие в этом замке. Она рассказывала ровно о том и столько, сколько считала нужным, и тогда, когда этому приходило время. Порой немногие знавшие ее лично удивлялись тому, насколько она была не похожа на Присциллу... или же просто старалась быть непохожей на нее.
— Если хотела, то вперёд, — ответил маг, не пытаясь сбегать от, вероятно, необычного или трудного вопроса.
— Могу я взять отпуск на несколько месяцев? — вопрос прозвучал совершенно неожиданно, по крайней мере, от Деметры. Она никогда прежде не выражала желания покинуть Минратос на столь долгий срок. — Мне хотелось бы навестить Аврору и на некоторое время уехать из города, — в ее голосе проскользнуло нечто, что было похоже на сомнение или даже отвращение, но причины этому она не сообщила. — К тому же, свежий воздух и тишина позволят мне как следует обдумать свое будущее в Империи.
— Отпуск? — в голосе Крауфорда прозвучало небольшое удивление такой формулировке.
Ответ на такой вопрос пришёл не сразу. Во взгляде, сместившимся с Деметры на одно из высоких окон зала, казалось, боролись заинтересованность и отстранённость. Наконец, когда, судя по успокоившемуся виду Жреца, победила вторая, он вновь посмотрел на дочь.
— Можешь, — безо всяких ответных расспросов ответил он. — Но ты обязана будешь оставаться под надзором Авроры и не сможешь отправляться куда-то сама. Она сейчас в Орлее, её поместье находится более чем далеко от Минратоса.
Магесса кивнула. Она, конечно же, прекрасно понимала, что даже находясь вдали от сердца Империи, все равно какая-то часть контроля Жреца будет распространяться на нее, пусть и опосредованно, но у нее были хорошие отношения с Авророй и она полагала, что получит значительную свободу у родственницы. Ее желание покинуть Минратос было продиктовано как случившимся накануне в Храме и ее разговором с Пророком, так и тем, что она действительно верила в то, что уехав, сможет обдумать собственное будущее. И все же в этот момент внутри Деметры что-то сдвинулось с мертвой точки, что-то, пока не слишком похожее на план, но сулящее стать им очень скоро. Поклонившись, она молча вышла из зала, забрав оставшиеся после ритуала вещи и отослав демона. Это было намного проще, чем вызвать его и подчинить, но в следующий раз она точно будет знать, на что способна.
К вечеру следующего дня Деметра уже собрала свои вещи, которые должны были утром погрузить в карету и отправить вместе с ней в далекое путешествие. На охрану ей было выделено несколько солдат из дворцовой стражи, но брать кого-то из слуг она наотрез отказалась. Оставалось лишь собраться с решимостью сказать об этом остальным. Письмо Авроре уже было отправлено почтовым вороном и должно быть достигнуть поместья задолго до прибытия Деметры, чтобы ее приезд не оказался неудобством для родственницы Верховного Жреца, но магесса была уверена, что Аврора будет рада ее видеть.
— Я уезжаю утром, — сказала Деметра за ужином. Такие вот короткие семейные вечера она посещала неохотно, считая их пустой тратой времени, которое могла бы использовать для полее полезных занятий, но сегодня она хотела попрощаться. Ведь возвращаться девушка не планировала. — На несколько месяцев в Орлей. Буду писать вам, — ее короткая речь оказалась более сухой, чем она бы хотела, но социальные навыки не были сильной стороной Деметры.
— Что-то случилось? — Присцилла, которая почти не изменилась за последние годы, разве что ее глаза стали какими-то более темными, и как будто тусклыми, подняла голову и осторожно наколола на вилку мидию. Раньше вот так срываться и уезжать не было в характере Деметры.
— Просто надо развеяться. Городская жизнь слишком утомляет, — улыбнулась магесса. — К тому же, что может быть лучше загородного поместья, чтобы как следует обдумать свои перспективы?
— Орлей действительно прекрасен в это время года, — взгляд леди Авгур остановился на лице дочери, будто пытаясь прочитать выражение ее лица. Выведать, что она скрывает. Работа в Икнвизиции действительно оставила свой след на Присцилле, подумала Деметра, и не сказать, чтобы она была этому слишком рада. — Передавай мои наилучшие пожелания леди Авроре и ее детям. Надеюсь, она убедит тебя, что послужить Империи ты сможешь наилучшим образом, следуя традициям высшего общества Минратоса.
— Конечно. И все же, трудно избавиться от сомнений. — Деметра посмотрела на Вергилия, своего младшего брата. Когда-то давно она верила, что вернувшись из своего паломничества, Тенебрий займет свое место, как наследник дома Авгур, но все изменилось, и теперь она знала, что этого никогда не будет. Высшая сила призвала его, и теперь ему не было дела до мирских титулов и правопрестольных споров. Пророк не мог принадлежать ни к одному дому Империи, а это означало, что главой дома должен был стать Вергилий. Магесса бы лгала себе, если бы не признавала, что это разгневало ее. Вергилию предстояло учиться у Крауфорда искусству политики и управления, а ей оставалось лишь выйти замуж за какого-нибудь наследного лорда и навсегда потерять имя Авгур. Послужить лишь разменной монетой в политических играх столицы.
Сам же Вергилий относился к происходящему в семье если не проще, то явно спокойней. Он переживал за старшего брата, ныне Пророка, но принимал его бремя и новую судьбу с куда большим смирением и покорностью, чем сестра. Долг и ответственность — эти два слова были особенно близки ему, и, наверно, именно они помогали принимать некоторые непростые вещи даже в таком молодом возрасте. Вергилий смог бы понять, чем была недовольна или даже обозлена Деметра, но вряд ли смог бы помочь ей во всей этой ситуации, кроме как попытаться просто поддержать.
Поймав её взгляд, юный Авгур тихо вздохнул. У него не было и тени подозрений насчёт возможных планов сестры.
— Желаю тебе хорошо отдохнуть, Деметра. Минратос может быть... — он бросил быстрый взгляд на родителей, — давящим. Для всех.
— Действительно. Почему бы тогда тебе не поехать со мной? — невинно спросила магесса. На мгновение у нее возникла надежда на то, что кто-то, помимо Авроры, сможет понять ее стремления и поддержать планы, однако этот кто-то явно не носил имя Крауфорд или Присцилла. Первый бы отреагировал жестко, а вторая принялась бы уговаривать ее остаться, а если это не сработало бы, использовала бы все свои силы, чтобы удержать дочь от необдуманных поступков. Но Деметра все хорошо обдумала. — Хотя бы на несколько недель. Ты варишься в этом городе уже столько лет, что жизнь за его пределами может открыть тебе глаза на многое. К тому же, как будущий глава дома Авгур, ты должен полностью осознавать, что представляет из себя наша Империя, разве нет?
Вергилий снова быстро глянул на родителей, пытаясь понять их мнение до всяких слов. Мать вряд ли была бы против подобной идеи, тем более что она знала послушный нрав сына, а отец сейчас вообще словно не обращал внимания на разговор. В последние годы Крауфорд нередко стал казаться слишком отвлеченным от всего происходящего вокруг, однако стоило бы только обратиться к нему, как он сразу возвращал всё своё внимание к теме и даже, как оказывалось, всё прекрасно слышал и понимал. Тяжело было в такие моменты лишь понять его собственные мысли.
И всё же это не играло роли.
— Прости, Деметра, но у меня уже есть планы на ближайший месяц, — отчасти виновато ответил Вергилий. В сравнении с сестрой, у него было довольно много знакомых, друзей и прочих связей в городе, и договоренностей с ними точно также больше. — Такие поездки мне лучше планировать заранее. Может, в другой раз.
— Понимаю... — Деметра поджала губы, пусть она и не вращалась в тех же кругах, но уши у нее были, и слепотой она не страдала, а потому примерно знала, почему Вергилий отказывался. И это "примерно" еще раз доказывало, что она попросту должна уехать. В последнее время магесса все чаще замечала, что ее присутствие становится как будто в тягость, и не только остальным, но и ей самой. Какая-то ее часть все еще верила, что это просто поездка в Орлей с целью развеяться, но на самом деле она понимала, что хочет большего. Всегда хотела. — В таком случае, увидимся через несколько месяцев. — С этими словами она встала, даже не закончив свой ужин. В желудке словно образовалась пустота, и кусок попросту не лез в горло. — Присцилла, — она кивнула леди Авгур, и та улыбнулась в ответ. — Крауфорд. Вергилий. Желаю приятного вечера.
— Спасибо, тебе тоже, — ответил брат, с небольшим беспокойством глянув на незавершенный ужин сестры. Почему-то в этом разговоре он ощутил небольшое повисшее напряжение, хотя, казалось, ничего такого сказано не было.
Крауфорд, оторвавшись от неспешной трапезы, кивнул дочери.
— Хорошей дороги, — такой оказалась первая и, видимо, последняя его фраза, произнесённая за вечер при дочери. О происходящем он явно не переживал.
Она и не ожидала, что Крауфорд обратит внимание. В этом была часть ее плана, и так должно было оставаться до тех пор, пока обращать внимание будет уже слишком поздно, и Деметра будет далеко от Минратоса. Вернувшись в свою комнату, она закончила с вещами и отправилась спать, на ночь оставив камин зажженным. Ей не нравилась темнота, и она предпочитала спать при хоть каком-нибудь свете. Для демонолога страх темноты мог бы кому-то показаться смехотворным, но магессе было наплевать на мнение таких людей. Сейчас же, когда тени от пламени змеились по стенам, ей было особенно неуютно вспоминать о встрече с Пророком.
Что ж, уже завтра она будет за пределами ненавистного ей города, поглощенного страхом перед Разикаль. Уже завтра ее новая жизнь начнется с чистого листа.

 

***

 

Тетя Деметры по отцовской линии была утонченной женщиной, следящей за собой даже в уже давно немолодые годы. Высокая и статная, чертами лица она отчасти походила на брата, и когда-то, лишенная тягот войны и долгих скитаний, даже выглядела младше его. Сейчас же её возраст скрыть было почти невозможно: волосы успели целиком поседеть, кожа стала покрыта морщинами и даже взгляд начал постоянно казаться немного уставшим. От всего. Лишенная благ богатого рода почти всю свою жизнь, довольно рано оставшись без отца и многие годы проведя без брата, присматривающего за ней, она сама смогла выстроить себе неплохую для лаэтана старого Тевинтера жизнь, вырастить нескольких детей, не забывая и о себе, и даже пережить сначала многолетнюю осаду Минратоса, а затем и Восстание Веры. Тем не менее, в ней до сих пор было немало жизни, отражалось это на ней и внешне. Она любила сама решать, что будет на столе в обед, какие цветы потребуется высадить в саду или как будет расставлена мебель в поместье. Она не забывала понемногу практиковаться в магии, чтобы не потерять хватку, тренировать ум всякими разными головоломками и читать не только интересные, но и полезные книги. Она всегда была готова помочь родне хоть советом, хоть делом, хоть молчанием. В целом, старость ещё совсем не взяла над ней верх.

Подобно тому, как лепестки розы обрамляют прочную сердцевину цветка, поместье тетушки служило достойным окружением своей хозяйки, воплощением ее талантов и заботы о близких. Некогда принадлежавшее неизвестным орлесианцам, бросившим родной дом в попытке сбежать от раздора, охватившего их родину многие годы назад, оно всё ещё оставалось образцом орлейской архитектуры, но приобрело свои неповторимые, особые черты. Оно отнюдь не показалось бы "выдернутым" из Тевинтера. Напротив, Аврора постаралась сохранить изначальный внешний вид, лишь добавив несколько вещей, всё же отдающих магическим севером. Фонари, освещающие дорожки и аллеи по вечерам, ныне горели небольшим магическим пламенем, внутреннее убранство стало более скромным, при этом всем — материалами, цветом, формами — продолжало напоминать об орлейской культуре. Головы львов, когда-то украшавшие главную лестницу, ныне были заменены на драконьи, и вся символика теперь указывала именно на имперское происхождение владельцев поместья. Помимо хозяйской части, включающей в себя спальни для домочадцев, просторную светлую гостиную со столовой и пару личных кабинетов, были также комнаты для гостей, в которых можно было разместить одну-две семьи. Прислуга, обычно работавшая во дворе и на кухне, жила в отдельном домике неподалеку. Там же, в собственной комнате и даже с небольшим личным кабинетом, проживал управляющий — невысокий маг лет пятидесяти, орлеец по происхождению, переживший жуткие невзгоды, павшие на страну, и при этом принявший без больших проблем перемены, принесенные Тевинтером. Увядшие сады у поместья Аврора тоже не могла оставить просто так, и их восстановили, а затем и хорошо ухаживали за ними. Хозяйка лично проследила, чтобы всё получилось в меру пышно и разнообразно. В общем, ныне это место можно было бы назвать очень даже уютным.
На момент приезда Деметры из семьи тети в поместье не было никого. Иногда к ней приезжали в гости дети и внуки, чему она искренне радовалась, но пока что все поместье было в её личном распоряжении. Ощущения пустоты бы не появилось благодаря прислуге и самой Авроре, но шума и постоянных столкновений с кем-то можно было не ждать. Периодически можно было бы ожидать знакомых и друзей тети из Тевинтера, ныне также отдыхающих на новых землях в Орлее, но такое бывало точно не каждый день.
Тишина и спокойствие, а также отсутствие постоянной жары действовали на Деметру благотворно. С тех пор, как они въехали в провинцию Орлей, которая когда-то давно, еще до рождения магессы, была целой отдельной империей, ее настроение существенно улучшилось. Путешествие выдалось долгим и утомительным, но в душе миледи Авгур царило то, что не давало ей покоя в Минратосе. Она не знала, как это описать точно, но чувствовала, что находится на правильном пути. Она любила свою родину всем сердцем и все же знала, что для того, чтобы помочь Тевинтеру, она должна была оказаться далеко-далеко от него. Странное чувство, но уделять этому слишком много внимания не хотелось. Выбравшись из кареты и пройдя сквозь ворота, она не стала задерживаться и приказала легионерам помочь ей отнести вещи в дом. Сама же девушка отправилась искать Аврору.
Стоял тихий, летний вечер, и было так непривычно не слышать постоянного назойливого звона мошкары и стрекотания сверчков, что постоянно сопровождали такие вечера в Минратосе. Не было и шума людской толпы с улиц и площадей, не было стойкого ощущения покалывания где-то в затылке от насыщенной магической ауры города. Казалось, даже дышать было легче, а сам воздух был свежее, наполненный запахом цветов и деревьев, а также чего-то, доносящегося из приоткрытого окна дома. Это что-то очень напоминало свежий пекущийся хлеб. Деметра остановилась на мгновение и улыбнулась. Не будь у нее планов, она действительно осталась бы здесь подольше.
— Леди Аврора? — позвала она, остановившись у ступенек, ведущих к дому.
Аврора в этот момент, уже узнав о прибытии гостьи, как раз появилась в дверях с улыбкой на лице, а следом за ней и пара слуг, собравшихся забрать вещи у легионеров.
— Деметра! Здравствуй, дорогая, — проходя вперед и сразу спускаясь вниз, бодрым голосом поприветствовала она племянницу. — Мне успели сообщить о твоём приезде, для тебя уже всё подготовили. Как прошла дорога? Не сильно вымоталась?
— Немного, — призналась девушка, проследив, чтобы все ее вещи были вынесены из дилижанса. — Впрочем, я бы не отказалась поговорить наедине. Желательно, за чашкой чая... или чего-нибудь покрепче, — она усмехнулась, зная, как в Орлее даже после оккупации культура виноделия не потеряла своего престижа. Пройдя в гостиную вместе с Авророй и остальными, магесса поняла, что никаких гостей, помимо нее самой, в это время в поместье не было. Что как раз играло на руку. Не стоило лишним ушам и глазам узнавать о том, что она планировала дерзкий побег, на который так никогда и не решилась ее мягкотелая мать.
Когда-то давно Присцилла рассказала ей, что собиралась украсть Тенебрия и сбежать на край света, чтобы ему не пришлось отдавать всю жизнь на служение божеству, известному своей жестокостью и бескомпромиссностью. Уже тогда она понимала, что особенности и способности ее ребенка станут его же проклятием и оковами. Однако тогда она так и не осмелилась поступить согласно собственной совести. Слишком мало зная о внешнем мире, о том, как жить за пределами своей золотой клетки, Присцилла попросту решила, что погибнет вместе с сыном где-нибудь в канаве, и в итоге уничтожит две жизни, а не одну. Крауфорд тогда убедил ее смириться с тем, что Разикаль заберет Тенебрия к себе в услужение, и хотя совесть по-прежнему мучила ее, леди Авгур понимала, что выбора у нее не было. Деметра тогда согласилась с матерью, но глубоко внутри начала презирать ее за слабость и отсутствие решимости поступать так, как подсказывает сердце.
Деметра не собиралась повторять ее ошибок. И хотя покинуть семью, особенно Вергилия, к которому девушка была привязана почти так же сильно, как в свое время к Тенебрию, оказалось трудно, преодолевать трудности стало ее жизненным кредо. Оставалось лишь убедиться, что Аврора не станет доносить Крауфорду об исчезновении Деметры.
Впрочем, ей ещё только предстояло узнать о назревающих планах племянницы. Попросив слугу принести им вина и воды, Аврора указала Деметре на свободное креслице и сама села в другое рядом. Между ними оставался только небольшой столик, на котором вскоре оказались нужные напитки. В просторной гостиной были ещё несколько мягких диванов, светлых пуфов и низких столов, а у выхода в сады по краям стояла пара колонн с головами драконов сверху. Светлые стены отдавали небольшим золотистым блеском, не слишком бросающимся в глаза. На изысканном камине, в котором сейчас тихо потрескивало небольшое пламя, стояли каменные механические часы с постоянно тикающим маятником, явно гномьей работы. Подарок, возможно.
— Примерно через час будет ужин, поэтому слишком не увлекайся, — безо всякой строгости в голосе произнесла Аврора, наливая себе немного вина и следом разбавляя его водой. — Я рада, что ты приехала. Отпуск от Минратоса идёт на пользу всем без исключения, — мягко усмехнулась она.
— Да, насчет этого…
Девушка села в кресло и задумчиво отпила разбавленного вина. Привычка, которая с головой выдавала имперцев из Тевинтера, в отличие от жителей других провинций. Как оказалось, даже в Орлее невозможно было скрыться от внимательных глаз тех, кто знал, что искать. Решив позже обдумать как следует собственное поведение и сделать так, чтобы не привлекать внимание в будущем, Деметра собралась с духом и сказала:
— Я побуду пару дней, а потом собираюсь уехать. Не могу сказать, куда и к кому, но прошу, не говорите об этом Крауфорду. Пусть считает, что я все еще здесь. — Она сделала паузу, размышляя, как лучше объяснить свое внезапное желание сбежать. — Скажем так, есть кое-кто, с кем я хочу провести время без всевидящего ока над головой. И Верховному Жрецу незачем об этом знать, — магесса загадочно улыбнулась Авроре.
Аврора в удивлении приподняла брови, явно ожидая услышать нечто другое. Возможно, стоило ожидать и такого, промелькнула у неё мысль, однако так скоро? Деметру можно понять, отец предпочел бы знать побольше о том, какие таинственные планы строила его дочь, и о тех, с кем она водилась, и просто так скрывать от него что-то было бы трудно. Рано или поздно слухи о том, что дочь Верховного Жреца приехала отдыхать к родственнице, доберутся и до местных имперских землевладельцев из знати, в этом сомневаться не стоило — о Вергилии Аврора знала и вряд ли бы он стал активно скрывать в своих компаниях об отдыхе сестры — и всё же пока молва долетит досюда, может пройти хотя бы пара месяцев, а если затем пустить обратно слух о том, что гостья отправилась домой, то пройдёт ещё как минимум столько же, прежде чем об этом узнает сам Крауфорд. Сестра правителя Империи была одной из тех немногих, кто совсем не боялся его, и всё же он вряд ли погладил бы её по головке за такую выходку на старости лет. Но наказания Аврора боялась, пожалуй, меньше всего.
— Так сильно торопишься? — заинтересованно спросила тётя. Если племянница завела себе тайного кавалера, то действительно могла спешить к нему. — Уверена, что не хочешь побыть тут хотя бы недельку? Восполнить силы после Минратоса и перед грядущими делами?
— Спасибо. Но дольше нескольких дней остаться я не могу. Вы сами понимаете, что лучше завершить все мои дела до того, как Крауфорд узнает о том, что меня здесь нет. Кстати, об этом... — Деметра достала из тайного кармашка, находящегося с внутренней стороны накидки, стопку писем. — Могу я попросить вас посылать это от моего имени в Минратос? Если письма будут приходить, им не придется так сильно волноваться. Особенно Присцилле.
Во дворце уже привыкли к тому, что девушка называла своих родственников исключительно по имени, а иногда — в случае с Крауфордом — еще и по титулу, но здесь была не столица. Эта привычка казалась Деметре не только подчеркивающей ее дистанцирование от семьи, но и могла пригодиться в будущих путешествиях, особенно с теми, с кем она в действительности собиралась связаться. Глубоко внутри что-то претило ей рассматривать собственных родителей как нечто большее, чем досадное препятствие на пути к цели. Если бы магесса поступала по-другому, избавиться от них стало бы невозможно.
Исключением из этого правила был Тенебрий. Насчет Вергилия она еще не решила, но тот в последнее время не давал ей поводов думать, что из него получится действительно сильный и жесткий глава дома, а дому Авгур нужен был именно такой. Тот, кто не допустит его захвата теми, кто, без сомнения, уже много лет пытался всеми правдами и неправдами внедрить в него своих соглядатаев.
— Конечно, лучше. Если не секрет, скажешь, когда планируешь вернуться? — спросила Аврора, принимая письма. — Вечность скрываться не получится, рано или поздно слухи успеют добраться досюда и затем вернуться в Минратос, и мой братец, — назвала она так Крауфорда безо всякой небрежности или пренебрежения, скорее по семейной привычке, — спросит за твою личные дела с меня. Потом вторая такая поездка в Орлей, если тебе снова захочется отдохнуть или приехать по делам, выдастся в лучшем случае под надзором какого-нибудь пронырливого агента, а в худшем не выдастся вовсе.
— Пока не знаю, но нескольких месяцев должно хватить. А если что-то случится и я не вернусь... что ж, в таком случае мне придется самой решать эту проблему. С Крауфордом. — Деметра вздохнула. Она, конечно же, понимала, что все может пойти не так, как она планировала. А то и закончится трагически для нее. Но без риска невозможно было достичь высокого положения в Империи, как и несколько веков назад, так и сейчас. Те, кто сидел смирно и делал только то, что им велели, так и покрывался морщинами за письменным столом, перебирая бумажки. Магесса хотела большего. А значит, начинать стоило уже сейчас, и она поставила очень многое на возможность связаться с Сопротивлением. Кое-кто в Минратосе дал ей координаты, где можно было встретиться с агентом в Монтсиммаре. — Не хочу думать о худшем, Аврора. Расскажите лучше, как ваша семья? Не скучно ли вам здесь, вдали от столичной жизни?
Аврора улыбнулась.
— С семьёй всё замечательно. Авл наконец-то пробился в Минратосский университет, преподавать, а Гораций наоборот, переспорил отца и в армию пошёл. Ему хотели сразу звание какое-то повыше дать, раз родственник Авгуров, но он напрочь отказался, гордый вырос. Камилла пару месяцев назад весточку прислала, что у неё в Неромениане с предпринимательством всё удачно складывается, там лавка уже хороший доход стала приносить...
Все эти имена Деметра уже слышала, хоть и не знала всех перечисляемых лично. Камилла была единственной дочерью тёти, Авл — старшим сыном, Гораций — старшим сыном уже самого Авла, и так далее. Оторванные от своей знатности Авгуры пару поколений назад были почти что одинокими изгоями, от которых отвернулась вся возможная родня, и за столько лет Аврора успела создать полноценную большую крепкую семью, способную позаботиться о себе. Конечно, были среди них и споры, и иногда ссоры, но тем не менее здесь не было чужих друг для друга людей. Рассказ о родне продолжался ещё какое-то время и за это время тётя успела упомянуть всех, причем говорила об их делах она вовсе безо всякой скуки.
— В общем, старик мой пока занят, в Орлей приехать не может, — наконец, закончила магесса. — А что касается жизни — это место необыкновенно освежает после Минратоса. Я столько лет провела в нём, столько всего успела увидеть и пережить, что, наверно, ещё немного и я начала бы потихоньку сходить с ума, — усмехнулась она. — Тут меньше людей, больше места для себя, тихо кругом и всегда свежо. Летние рассветы и закаты — это просто нечто, в Минратосе такого спокойствия и умиротворения никогда не ощущала. Своим я всегда рада, в компании всегда лучше, но и одна не скучаю. Хорошие места. Рада, что хотя бы на старости лет могу так пожить.
— Да, пожалуй. Гораций ведь еще не женат? — уточнила Деметра, погрузившись в размышления и краем уха слушая длинный рассказ о многочисленной родне Авроры. Осознание, что не у всех бывает все так сложно, как у нее с родственниками, почему-то вызвал в ней щемящую печаль. Хотелось вернуться в детство, когда все было еще хорошо, и Тенебрий был рядом, и она чувствовала себя нужной хоть кому-то. Просто за то, что она есть, а не в качестве актива для политических игр. Если бы магесса знала, что похожие чувства когда-то испытывала и сама Присцилла, будучи чуть старше ее, то удивилась бы. Спокойная и уверенная в себе леди Авгур не казалась той, кто мог бы поддаться собственным эмоциям так легко. Но Присцилла выбрала подстроиться под мир, тогда как Деметра решительно намеревалась его изменить. Даже если придется сначала его разрушить.
— Нет. Семью хочет устраивать уже после завершения службы, когда карьеру сделает, землю или деньги получит и начнёт жить сам. Прямо как братец мой. До правнуков от него я не доживу уже, наверно. Скорее от младшего увижу, ему армия не нравится, в Авла пошёл, — ответила Аврора и снова отпила немножко вина. — А у тебя как дела? Тяжело всё? Если не хочешь говорить, то ничего, я пойму, — сказала она без капли фальши.
Деметра вздохнула и осторожно потерла висок. Что говорить, как и кому — этому она научилась более-менее неплохо за время жизни в Минратосе. А вот быть искренней и действительно говорить о том, что для нее важно, магесса не умела. Да и рискованно это было. Когда ее отец был Верховным Жрецом, а мать управляла Инквизицией, волей-неволей приходилось тщательно контролировать каждый свой шаг и каждое слово.
— Я... виделась с Тенебрием, — наконец призналась она. Девушка даже не ожидала, что скажет именно об этом в первую очередь, а не о скрытых конфликтах с родителями или молчаливом противостоянии с Вергилием. Почему-то именно встреча со старшим братом волновала ее больше всего. — Он вернулся, и я думала, все будет, как раньше. Но это не так. И дело даже не в том, что мы оба повзрослели, нет... он просто другой. Будто все мы для него просто лица, имена. Фигуры в толпе. Я помню мальчика, который любил жизнь, был добрым и больше всего на свете ненавидел насилие. Не знаю, что с ним сделали в том монастыре, или храме, куда он уезжал в изгнание, но... вернулся совсем другой человек. И моя помощь, как и я сама, ему не нужна.
Аврора ответила не сразу. Отведя взгляд, она ненадолго задумалась. Над первым сыном брата всегда висела некая аура таинственности и, очевидно, неспроста.
— Крау всегда старался не слишком говорить о Тенебрии, — поразмыслив, сказала она. — Не упоминал о планах на его будущее, просто больше о вас троих младших говорил. А потом твоего брата забрали. Тогда стало очевидно, что ему готовилась судьба, отличная от всех нас, обычных людей. Ни жрецу, ни аристократу, ни военному не нужна такая подготовка вдали от всего мира. То, чем он стал жить и мыслить, и сделало его другим. Если бы после стольких лет в скрытном затворничестве обратно вышел такой же человек, как и все — это было бы удивительно. Зная нрав нашей богини — удивительно вдвойне. Мне жаль, что всё так вышло, Деметра, — сочувственно закончила Аврора.
— Значит, он знал? С самого начала знал, что будет? — девушка ответила с едва заметной горечью. Она догадывалась, что Тенебрия забрали вовсе не внезапно. Возможно, его судьба была предопределена с момента его рождения, а может, и раньше. — Что ж, вы правы. Сожалениями вряд ли что-то изменишь. Надеюсь только, что такие жертвы не напрасны и мой брат когда-нибудь совершить нечто великое и его запомнят.
Она поднялась с кресла и кивнула Авроре. Собираясь отправиться на покой, Деметра подумала, что Аврора могла знать и больше, но ей было запрещено говорить об этом Верховным Жрецом. Если и так, то уговорами она ничего не добьется. Попрощавшись с женщиной, магесса ушла наверх, где в тишине еще долго не могла заснуть. Перед глазами стояло искаженное рябью, будто отражение в воде, лицо Тенебрия, и воспоминания, которые теперь будут преследовать ее очень долго. К счастью, хотя бы Вергилий был огражден от этих опасных знаний... но надолго ли?

Лишь время покажет, но перед тем, как окончательно провалиться в сновидения, магесса на мгновение почувствовала отголосок того ужаса, что приснился ей в храме. Почему-то она знала, что почувствует его снова. На этот раз, уже по-настоящему.

 

https://youtu.be/vkt5tKZFadU

[Demet]

Доленгал Кеорнис

 

 

Пол: мужской

Раса: чистокровный эльф

Возраст: 20 с небольшим лет

Внешность: среднего роста, худой, короткие каштановые волосы, предпочитает одежду зелёных тонов.

Класс: Маг

Специальность: Созидание

Биография:
Родился в небогатой, но и не бедствующей семье в столице Тевинтера. Поскольку родители обладали некоторым магическим даром, который в полной мере передался детям, семья принадлежала к классу Лаэтанов. С ранних лет Доленгал познал неравенство и несправедливость мира: ему доводилось видеть притеснение магами не-магов, богатыми - бедных, людьми - всех прочих рас, а также в некоторой мере испытать на себе презрение одних и зависть других. Когда магический дар пробудился, Доленгал понял, что пора что-то менять, например, направить свой дар на помощь родным и близким. Обучившись магии созидания, он занялся практикой врачевания, помогая бедным и сородичам бесплатно, а с богатых и людей беря по возможности двойную плату.
Но вскоре эльф понял, что его усилий недостаточно. Разочаровавшись в жизни, с позволения родителей он покинул дом чтобы найти для себя новый путь.

[BornToSeek]

Альваро "Сын Огня" Сарвенте

Специализация: маг стихий
Род деятельности: член Сопротивления, маг-ассасин, шпион, пиромант
Возраст: 21 год

Квента:

“Я был рождён для величия!”

 

Сын Огня. Столь гордое и яркое прозвище каждый раз оказывалось запятнано пренебрежением и холодом в устах членов семьи Сарвенте. Альваро, старший сын младшего брата главы рода, получил его неспроста. Вероятно, и по сей день он был бы вполне типичным представителем антиванской знати, если бы не одно но: в возрасте семи лет в нём внезапно проснулся магический дар. Семья, никогда не имевшая при себе мага за всю историю существования, не знала, что ожидать от столь внезапного подарка. Кто-то испытывал опасения, не желая хоть в чём-то приближаться к магическому обществу не столь приятного Тевинтера, кто-то наоборот пророчил выгодный брак в будущем и открытие новых дорог для семьи. Отец Альваро отнёсся к его дару сдержаннее, чем ожидала родня, возлагая на него определенные надежды, но и не желая перекоса интересов своей ветви в пользу магии.

 

“Я единственный маг среди всех поколений Сарвенте, и я уже достиг большего, чем любой студент Академии моего возраста! Подумай, каких вершин я достигну к тому моменту, когда они едва притронутся к высшей магии!”

 

Молодой маг получил всё, что можно было пожелать для развития своих внутренних сил: учителей, большую степень свободы, необходимые инструменты и пространство для тренировок. Совмещение обучения магии со знатным воспитанием могло бы показаться не самым простым для некоторых членов семьи, но Альваро справлялся, не испытывая больших трудностей. Ум и талант вкупе с негаснущим интересом дали ему крайне сильный потенциал, который он старался реализовать как можно лучше. Особенно больших успехов удалось достичь в магии огня. Из всех стихий лишь эта вызывала в молодом маге благоговейный трепет, перерастающий в необычайные успехи на практике. Обгоняя в этой области норму обучения практически на несколько лет, постоянно видя собственный прогресс и растущую мощь, Альваро стал считать себя лучше и выше других юных магов, начиная верить в свою особую одаренность и превосходство. Но ему было этого мало. Не ведая покоя и словно не зная усталости, он продолжал толкать себя вперед, в итоге сумев сдать все академические экзамены в возрасте чуть более пятнадцати лет, и получив особые похвалы за достижения в области огненных заклинаний.

 

“Мой талант возвысит весь род, и каждый будущий Сарвенте будет знать о своём великом предке, слава о котором разошлась по всей Антиве, а то и за её пределами!”

 

Однако, чувство собственной значимости, самоуверенность, высокомерие и ощущение возвышенности у Альваро изрядно волновали его отца. Даже понимая, что, благо, все эти чувства не делали сына бессердечным и бесчувственным по отношению к другим, тот переживал, что магия вышла для сына вперед рода. Талант словно затмил то, чем стоило гордиться в первую очередь и что должно было стоять первым всегда. Альваро с отцом был не согласен. Не забывая о семье и всегда зная, кому и чем он обязан, с кем связан кровью и кому он передаст плоды своих достижений, юноша постоянно спорил о важности своего дара, о том, что без такого фокуса на нём он бы никогда не смог вырваться вперёд остальных, и что чувство превосходства в нём абсолютно заслуженное и справедливое. Его мнение было таково, что этой высоты он бы не смог достичь, не являясь магом. Началось это ещё когда Альваро едва успело исполниться двенадцать лет, и с годами пламя конфликта стало разгораться лишь сильней. Ни отец, ни сын при этом не испытывали друг к другу неприязни или ненависти, но оба отказывались отступать и твердо стояли на своём.

 

“Как ты не можешь понять, огонь — это моя стихия, моя сила, сердце, страсть!”

 

В одном из споров Альваро назвали Сыном Огня. Четырнадцатилетний на тот момент юноша даже представить себе не мог, что настолько благозвучное прозвище можно использовать как укор. Как намёк на отдаление от собственной семьи, на более близкое родство со стихией, нежели с именем Сарвенте. Это был очень, очень неприятный удар, который Альваро сумел не только переварить, но и принять, отказавшись считать это чем-то позорным. Он действительно думал, что с огнём у него особая и неповторимая связь, проявляющаяся в магическом даре и не способная повториться ни в чём другом. Попытка заставить мага отойти от собственного мнения в пользу семейного не только не увенчалась успехом, но и лишь сильнее укрепила его веру в собственную исключительность. Сын Огня стало частью его имени наряду с Сарвенте, но хорошее в этом видел только сам Альваро. Для него принятие подобного “титула” никак не означало ослабления кровных связей, долга перед родом и чтения его интересов, не делало из него не-Сарвенте, но согласиться с этим у других не выходило.

 

“Никакие изгнания и ссылки не потушат мою веру в себя. Когда я вернусь, вы все в этом убедитесь!”

 

Два года шла далеко не самая тихая война, не находя решения. Терпение отца Альваро закончилось, когда магу исполнилось шестнадцать. Один не был готов вечно наблюдать такое отношение сына к важным вопросам, другой считал, что с его отношением всё в полном порядке, и что его талант в итоге станет главной вещью, возвышающей Сарвенте над другими знатными антиванскими родами. Настало время самого важного разговора, в котором, очевидно, ни к какому компромиссу прийти не удалось. В который раз. Но теперь отец поставил сыну ультиматум: либо тот принимает наставления и меняется, уводя магию в пусть и важный, но всё же всего лишь придаток себя, на первый план выводя гордость за род, либо уходит и для начала доказывает, что Сын Огня — это достойное прозвище достойного человека, а не кличка зазнавшегося пироманта, вся гордость и талант которого заключаются в способности выжечь целое поле за пять минут. Он требовал дел вместо слов, и дел выходящих за рамки обучения и обычной практики. Альваро такой ход не оценил, посчитав, что будучи выгнанным на улицу ему негде и некому будет что-либо доказывать, и весь талант окажется нереализованным. Перспективы идти в имперские легионы или перебираться в Академию его совершенно не прельщали, не удовлетворяя высоким амбициям. В жарком споре отец озвучил ещё один вариант, к которому не хотел изначально прибегать, но который напрашивался сам собой на фоне желаний сына: стать частью Сопротивления и реализовать себя в борьбе за свободу в первую очередь Антивы и во-вторую — остального Тедаса. Альваро согласился.

 

“Я трачу своё время зря. Мой талант годится здесь только для отпугивания волков и бандитов на дорогах, а ум прозябает в мелочах!”

 

Сначала он терпел, получая рядовые задания и проходя нужное новое обучение, параллельно продолжая практиковаться в магии. Отсутствие давления из-за дара дало ему возможность спокойно вдохнуть, но по мере постижения тайных работ Сопротивления и осознания, что он стоит слишком низко для своих способностей, в Альваро начинало расти недовольство. Спустя два года, когда он уже успел опробовать курьерство, работу с основными противоядиями и ядами и просто различные тонкости скрытных дел, ему этого стало слишком мало. Настолько слишком, что он потребовал от своего организатора чего-то большего, где можно было бы реализовать свои главные навыки и способности. Тот, как оказалось, сумел приметить способность Альваро адаптироваться к новым знаниям и осваивать их в довольно быстрые сроки, согласился, что молодой маг уже вырос достаточно, чтобы его можно было вывести из рядовых агентов. Например, в убийцы и разведчики. Маги-ассасины, тем более полагающиеся в первую очередь именно на магию, а не на оружие и дополнительные финты с даром — явление редкое, но для Сына Огня нашёлся куратор в Ансбурге, согласившийся попробовать вылепить из него что-то достойное.

 

“Хватит так на меня смотреть! Знаю я, знаю! Вспылил, поспешил, так нельзя, в другой раз не повторится. Я стану лучше”

 

Именно на этой работе Альваро впервые осознал, что есть вещи, в которых есть люди куда более умелые и за которыми угнаться будет совсем не просто, а ещё что его подход к делам эффективен далеко не везде. Среди коллег поначалу он прослыл довольно заносчивым и не самым терпеливым типом. Несмотря на старания, излишняя самоуверенность и неосторожность едва не стали причиной нескольких провалов миссий по убийствам на первых порах, которые удалось выправить лишь благодаря наличию напарника, из-за чего маг впервые ощутил сомнения в собственных навыках и понял, что некоторые моменты ему определенно нужно исправлять. Впрочем, он довольно неплохо показывал себя в качестве разведчика, используя обретенные в семье социальные навыки, однако всё это было далеко от тех успехов, которые у него были в магии.

 

“Наконец-то вызов, которого я так долго ждал. Миссия, толкающая борьбу к финалу! Зажжём!”

 

Три года пошли Альваро на пользу: пусть он не смог стать лучшим убийцей и самым коварным разведчиком, он сумел по крайней мере отчасти выправить своё жуткое нетерпение и начать контролировать себя в тяжелые моменты, научился проще переживать чужие смерти (пусть и не стал считать их нормой, как и чем-то, чем можно легко разбрасываться) и быстрей их приносить, а также стал меньше хвастаться на ровном месте. Убеждение в своём таланте и особом даре в магии никуда не пропали, как и гордость за принадлежность к знатному роду, но от них чародей избавляться даже не думал. Эти вещи успели давно стать его частью. Тем не менее, он смог найти своё место в рядах Сопротивления, и даже в итоге оказался среди рекомендуемых к одной важной миссии. Выслушав о возможных опасностях на ней, маг согласился практически не раздумывая. Вполне возможно, что это был один из тех ключевых рычагов, способных сыграть важную роль в падении Разикаль и её Империи. Но даже если и нет, то сама возможность проявить себя на важной для Сопротивления миссии уже была весомым поводом согласиться. Впереди Альваро ожидали новые проверки и трудности, но теперь он был к ним готов.

Сообщение отредактировал BornToSeek: 27 мая 2021 - 00:56

[Thinvesil]

Эльса и мабари Кунсей

 

Имя: просто Эльса

Специализация: маг-целитель
Происхождение: ферелденка, сопорати
Род деятельности: наёмник, воительница
Возраст: 18 лет
Мабари: Кунсей, 5 лет

 

Секретное досье

Имя: леди Алисия Максиан
Специализация: маг-целитель
Происхождение: альтус из Минратоса, тевинтерка, младшая дочь рода
Род деятельности: целитель, маг крови, фехтовальщица
Возраст: 18 лет
Мабари: Консул, 5 лет

 

Орлиный оплот

Древние Боги воззовут к вам,
Из своих древних темниц они будут петь.
Драконы со злыми глазами и злыми сердцами.
На почерневших крыльях взлетел обман
Первых Моих детей, потерянных в ночи.
— Песнь Тишины 3:6, ныне запрещённая

 

Но знает весь Ферелден,
Что кто-то ж был должен греть ноги Андрасте,
Не требуя что-то взамен.
— популярная, хотя и исторически неправдоподобная
ферелденская кабацкая песня, ныне запрещённая

 

месяц Солис 83 года века Дракона

Летнее небо голубое и чистое. Я подставляю лицо и жмурюсь на солнышке. Это Орлиный оплот. Под открытым небом здесь только широкая прибрежная полоса, а дальше поселение уходит под скалы. Прячась в тени кривых нависающих утёсов, вглубь уходят созданные природой улочки, облюбованные авварами для своих жилищ. Внизу тихо и спокойно, только обычные для людских поселений звуки создают негромкий фоновый шум. Сверху же, на открытых всем ветрам скалах, гнездятся орлы. Гордые и свободные. Как и я.

С моря оплот прикрывают от шторма и чужих глаз другие скалы, что образуют собой уютную бухточку. Мы приплываем сюда каждый год в середине лета. Проводим “Деву-копейщицу” по фарватеру меж острых подводных скал и причаливаем к крепкому и добротно сколоченному, как и все творения авваров, пирсу, чтобы навестить старого маминого друга и соратника — сэра Торка, бывшего наместника провинции Ферелден. После Восстания Веры, когда политика дорогого моему сердцу Тевинтера стала ужесточаться, рыцарь не захотел оставаться и содействовать непотребствам. И удалился от дел сюда, в поселение, где некогда родилась и выросла его жена Хельма. Кажется, там даже была какая-то инсценировка гибели семьи от рук фанатиков… Не без помощи и содействия Верховного Жреца, конечно же, но истинная версия произошедшего была известна только маленькой группке друзей.

Здесь всё совершенно не так, как я привыкла с рождения, но мне здесь нравится. Нравятся эти простые, слегка грубоватые люди. Они лишены изящества и блеска, свойственного людям нашего круга, но всё равно хорошие. Мне нравится, как устроен их простой и незатейливый быт. Никаких тебе тонкостей и негласных ритуалов, без которых и шагу не ступишь в моём родном Минратосе. Здесь не нужно опасаться интриг и манипуляций, не нужно постоянно следить за тем, что ты говоришь, делаешь или думаешь в потайных мыслях. Удивительное ощущение свободы! Здесь я отдыхаю душой.

Подозреваю, что и не одна я. Во всяком случае, Кристофу, секретарю матушки, тут точно дышится легче, несмотря на то, что угроза драконицы никуда не делась. Я слегка прикрываю глаза и уравновешиваю дыхание. Медленно, глубоко. Я погружаюсь внутрь себя и нащупываю духовную связь с моим другом. И получаю в ответ ощущение тепла и приязни. И, кажется, ещё что-то… Я прислушиваюсь глубже и чувствую волну удовлетворения от работы. В сознании возникает лёгкий скрип пера по бумаге, шелест страниц — дух пишет. Переливает свои ощущения и впечатления от плавания в очередную книгу. Я благоговейно отступаю, оставляя его наедине с новыми сказками. Мои губы расходятся в мечтательной улыбке. Милый.

Обычно я тоже редко сижу без дела, но не сегодня. Мы только пришвартовались этим утром, так что я сейчас отдыхаю на пляже и лишь наблюдаю за снующими туда-сюда по своим делам людьми. Корабельная команда уже завершила подготовку шхуны к долгой стоянке и высыпала на берег, чтобы помогать местным с повседневной работой. Вместе с нами им предстоит провести здесь ближайший месяц. Я оглядываю окрестности. Похоже, я единственная бездельничаю. Могу себе позволить! После этой болтанки на море день отдыха мне не помешает. Ничего не делать, а только наслаждаться бесценным ощущением твёрдой земли под ногами. Увы, я не отец и даже не братец Фабий. Эти-то в море как рыбы в воде. Вот и сейчас, едва успев сойти на берег, умчались с парочкой местных на рыбалку в лодке. Меня передёргивает от самой мысли об этом.

Я отвожу взгляд от опостылевших волн. И натыкаюсь вдалеке на старших двойняшек. Отсюда не слышно, однако мне удаётся понять, что Амадеус что-то живо обсуждает с авгуром племени. Опять о духах? Рослый и бородатый, как Фен’Харелова бабушка, авгур Харальд Синезубый у авваров занимается примерно тем же, чем наши духовные целители, так что с Амадеусом они стали довольно близки. Харальд называет мать Говорящая-с-Небом, а отца Укротитель-Могущественных, и всегда не прочь пообщаться с приезжими магами. Хороший дядька.

Ливия, как обычно, рядом с братом. Пока мужчины беседуют, сестрица показывает местной детворе иллюзорные представления. Один из наколдованных радужных мотыльков отделяется от стаи и садится на нос мальчишке. До меня долетает многоголосый детский смех.

“..и щебетом малиновок”, доносится с другой стороны, когда смех ребятни стихает, и я оборачиваюсь. Ренли идёт рядом с Анорой, дочерью Торка, и что-то рассказывает. “..должно быть..”, это уже голос его собеседницы, “..говорит, мне нужно чаще практиковаться..”, это снова братишка. Они слишком далеко, и порывы ветра доносят лишь обрывки фраз, однако по ним я понимаю, что речь идёт о том панно, что брат с сестрой создали магией в нашей купальне. Подчиняясь прикосновению, обстановка залы сменяется то на лесное озеро, то на морское побережье, то на сияющие кристаллические пещеры. Иллюзия настолько хороша, что воссоздаёт даже звуки и запахи. Это работа Лив. Ренли как сновидец укрепил её в реальности, запечатлев на века. “Не будет ли это слишком…”, они проходят чуть ближе и я могу разглядеть внимательный взгляд и полуулыбку девушки, с которой она слушает разглагольствования моего брата. “Ни в коем разе, миледи!”, восклицает он, “Мы с Лив уже набили руку…”

Они уходят дальше, а я усмехаюсь. “Миледи”. И это Ренли, который вдали от посторонних ушей иначе чем “эти зазнатые маги с их горой амбиций” альтусов не называет! А может быть, дело в том, что дочь Эйгундов как раз и не маг. Братцу не нравится, что с тех пор, как открылся его сновидческий дар, все относятся к нему как к жеребцу для случки и только и думают, как заполучить себе зятя со столь редким даром. В общем, ему есть за что не любить одарённых, моему брату. И если взрослую девушку рассказы подростка о его успехах в освоении Тени и забавляют, то она этого никак не показывает, с интересом внимает и задает вопросы. А Ренли только и рад заполучить слушателя. Подумать только: эта задница лишь на год меня старше, а уже метит в жрецы! После открытия в себе дара Сновидца возомнил себя большим мальчиком и убежал послушничать в церковь. Спит и видит себя в черной с золотом мантии Жреца Разикаль. Бедолага. Совсем головкой тронулся из-за магии. Я тихонько вздыхаю. Раньше мы были очень дружны, но с тех пор, как ему ударила в голову вся эта религиозная блажь, я чувствую, что теряю брата.

Чтобы не расстраивать себя подобными мыслями, я отвожу взгляд и оглядываюсь вокруг. Солнце уже давно перевалило за полдень, и люди стягиваются к жилищам со всех сторон. Близится время обеда, но я уже перекусила сэндвичами с ветчиной на пышном горячем хлебе, поэтому никуда не спешу.

Вдалеке замечаю рослую фигуру Дейна Эйгунда, а с ним рядом тоже крепкую, но в то же время изящную — Люцифера, самого любимого из моих братьев. У меня их целых четыре штуки, но с Люци мы особенно близки. Как и я, он любит фехтование, и никогда не отказывается преподать мне урок. А ещё он обожает военное дело и часто объясняет мне тонкости тактики и стратегии. Я не особый любитель военщины, но слушаю его, воздавая тем самым за ценные тренировки. Играть с ним в шахматы, впрочем, намного интереснее, хотя даже их он умудряется превратить в какую-нибудь тактическую баталию.

Похоже, охота у ребят была удачной. Я прищуриваюсь, чтобы разглядеть вдали их ношу и опознаю подвязанного за ноги оленёнка. Рядом важно, с осознанием своей полезности, шествует пара мабари. Славные псы. Здесь их немало. Парни подходят ближе, и Люцифер замечает, что я смотрю на них. Машет рукой, и я улыбаюсь в ответ. Вот он что-то говорит Эйгунду, и тот кивает. К нему подходит ещё пара людей, и вместе они относят добычу на задний двор кухни, где её будут разделывать, а братец направляется прямо ко мне.

— Как ты тут, мелкая? — он улыбается и присаживается рядом на валун, что использую я вместо пуфа. Протягивает руку и растрёпывает мои волосы на макушке. В ответ я легонько бодаю его в плечо.

— Нормально. — Я приглаживаю волосы, но больше для вида. Если бы мне это не нравилось, он бы так не делал. — Как ваша охота?

— Как видишь, не с пустыми руками. — Он кивает в сторону кухни. Шелковая голубая рубашка невероятно идёт к его синим глазам и выгодно оттеняет тёмные волосы. — Мабари подняли целый выводок, но мы решили подстрелить только одного захромавшего. Остальных отпустили.

— И правильно, — соглашаюсь я. — Мясо лучше есть, пока свежее.

Люцифер смеётся и кивает.

— Это подросток уже, но мясо всё ещё достаточно нежное. Остальные побольше были. — Брат вытягивает вперёд длинные ноги и слегка откидывается назад, подставляя лицо летнему солнцу. — Потрясающие псы, эти мабари. Разум сильнее инстинктов. Не стали преследовать остальную добычу, когда мы сказали отступить.

— И Альбин тоже с вами ходил? — интересуюсь я. Издалека не так-то легко отличить отцовского пса от других.

— Конечно, — подхватывает Люцифер и усмехается. — Дома у него не так часто выпадает возможность с сородичами на охоту ходить. Ему тут раздолье и компания самая лучшая.

Я слушаю брата и внутренне соглашаюсь. Хоть мне здесь и нравится, обычно примерно к концу месяца я начинаю тосковать по дому и друзьям в Минратосе, но Альбина вполне могу понять. Я замечаю на себе внимательный и слегка обеспокоенный взгляд.

— Лисёнок, тебе здесь точно не скучно одной? — Я отрицательно машу головой. Мне здесь просто отлично. — А то я обещал Снурссону ледник подновить.

— Да иди уж, — машу я рукой. — Станет скучно — сама к вам присоединюсь. Всё в порядке.

Снова взъерошив мне волосы на прощание, Люцифер удаляется к утёсам, а я принимаю ту же позу, что и он минутой назад. Прикрываю глаза от солнца. По сравнению с не затихающим даже ночью Минратосом, здесь так спокойно и благостно. Я люблю наш город. Это дом, как ни крути. Но эта любовь никак не мешает мне наслаждаться покоем и свободой в Орлином оплоте.

Сильный и резкий порыв ветра едва не сдувает меня с валуна, но я рефлекторно подбираюсь и удерживаю позицию, одновременно с этим, не глядя, посылая в ту сторону электрический разряд. Который рассыпается искрами о магический барьер, окружающий брата.

— Фабий! — ругаюсь я, но исключительно для порядка. Такие потасовки у нас не редкость. Позволяют держаться в тонусе. — А если бы я решила, что это враги? Ты бы не отделался предупредительным выстрелом.

Фабий смеётся. За последний год он сильно прибавил в росте и стал настоящим юношей. Темноволосый, всегда стильно одетый и слегка франтоватый, он был тем ещё дамским любимцем, но сердце у брата было золотое, и за это я готова прощать ему некоторое пижонство. Он подходит ближе, останавливается напротив и критическим взглядом оглядывает мою вальяжно рассевшуюся фигуру.

— Все враги разбежались бы от одного вида твоей причёски, — безжалостно вынес он оценку моему внешнему виду. — Позволишь?

Я киваю, и Фабий подходит ближе. Проводит пару пассов над моими светлыми волосами, и магия укладывает их в идеально зачёсанный хвост. Я не противлюсь, мне не трудно сделать брату приятное. Закончив с колдовством, он усаживается на валун рядом, где до этого сидел Люцифер. От юноши пахнет солью и слегка водорослями. И почему-то огурцом, или мне только кажется?

— Вы опоздали, — я киваю в сторону кухни. — Люци с Дейном пришли к финишу первыми.

— Да, мы с отцом так и поняли, когда Альбин примчался встречать нас прямиком к лодке. — похоже, он ничуть не расстроился. — Зато мы поймали замечательного тунца, фунтов двести, не меньше. И корюшки на пару корзин. К ужину будет рыба, запечённая на костре.

— Знаешь, на суше я согласна даже на рыбу, — миролюбиво отвечаю я. Братец ухмыляется. Кажется, его забавляет моя неспособность привыкнуть к морю. — Прости, что не отправилась с вами сегодня. Так хочется передохнуть от болтанки.

Я картинно вздыхаю.

— Ну что ты, Лисс. Отдыхай, конечно. — Фабий ничуть не обижен, но я всё равно должна была это сказать. — У тебя ещё будет возможность присоединиться. А если захочешь, то даже завтра.

Похоже, у него что-то на уме, и я оборачиваю к нему заинтересованный взгляд.

— Хотим устроить для ребятни поиск подводных сокровищ. Исследуем участок дна от Медвежьей скалы до Кривого Зуба. Мелким будет интересно.

Я киваю со знанием дела. Такое мы уже не раз проворачивали, и ребятня обычно в восторге от этих вылазок. Иногда и впрямь удаётся отыскать что-то ценное, но даже просто обшарить всё вокруг и полюбоваться на подводную жизнь бывает интересно.

— А зелий хватит?

— Лив пообещала выделить из своих запасов и к утру изготовить ещё.

Я снова киваю. Без зелья, позволяющего дышать под водой пару часов, затея была бы не слишком успешной. Экспериментальную и уникальную в своем роде формулу мать когда-то притащила из своих путешествий, задолго до моего рождения. Но сама она не сильна в алхимии, этим в семье занимается Ливия. Она серьёзно увлеклась ремеслом и даже смогла чуть улучшить формулу, что вышло весьма кстати.

— Но зелья зельями, — продолжает брат, — а кому-то нужно присматривать за всей этой мелочью. Сама знаешь, под водой небезопасно. Твоя помощь пришлась бы весьма кстати.

Я киваю, признавая обоснованность предложения. Я не так уж сильно старше этих детей, но смогла бы отвадить морского хищника магией или в считанные секунды вытолкнуть нас из глубины на поверхность, а это лучше, чем ничего.

— Я в деле, — судя по реакции брата, он рад это слышать. — И Кристофа ещё позову. Ничего не обещаю, но думаю, что ему идея понравится.

— Отлично! — Фабий хлопает меня по плечу и поднимается. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя, Лисса. Стало быть, завтра в полдень будь готова отправляться в подводное плавание.

Он легонько щёлкает меня пальцем по носу и уходит прочь в сторону домика, в котором разместилась наша сестра. Только когда его спина скрывается за поворотом, я поднимаю вверх свою белую руку и взъерошиваю золотистые волосы.

А в следующий миг моя рука привычно приглаживает их обратно, тело рефлекторно подбирается, а я оглядываю себя, проверяя, всё ли в порядке. Лишь после этого приходит осознание причины подспудного беспокойства, и я облегчённо выдыхаю. Мама слишком далеко, чтобы заметить меня, и направляется совершенно в другую сторону. Она неспешно прогуливается со светловолосым юношей. Это Коул, ещё один её давний друг. Такой же дух, как и Кристоф, только Сострадание. Меня не перестаёт удивлять, как можно иметь таких духов-друзей и при этом поддерживать Крауфорда с его ручной драконицей, загнавшего Империю в повсеместный террор. Но матери как-то удаётся.

Мои мысли прерывает многоголосый лай, и я оборачиваюсь в его сторону. Стая мабари деловито совершает обход территории. Как и у людей, у псов тоже есть свои обязанности, и умные создания стараются выполнять их на совесть. Я смотрю, как они чинно шествуют, осматривая всё и обнюхивая, рядом пристроились четыре щенка, они тоже пытаются подражать старшим, но то и дело срываются на свои игры или на очередную интересность.

Я наблюдаю за стаей и улыбка не сходит с моего лица. Потрясающие создания! Щенки затевают игривую драку и отдаляются в сторону от остальных. Их мать не выказывает тревоги — она продолжает удерживать их в поле зрения. Драка переходит в догонялки, но один из щенков останавливается и отвлекается на чайку. От поселения этих птиц отгоняют собаки, а скалы бдительно стерегут орлы, поэтому чайки обычно держатся поближе к морю, и только ночью, когда оплот спит, выбираются на прибрежную полосу поискать, чем поживиться. Некоторые, впрочем, настолько бесстрашны, что совершают набеги днём, однако мабари не напрасно несут свою службу.

Чайка, захлопав крыльями, улетает прочь. Маленький пёсик деловито снуёт туда и сюда, обнюхивая и, видимо, составляя карту передвижений. Невидимый для человеческого ока след приводит его ближе к моему валуну, и вот он уже, потешно сопя, нарезает круги и петли вокруг каменюки. Завершается исследование тщательным обнюхиванием моего ботинка. Мабари усаживается напротив и рассматривает меня удивительно серьёзным для щенка взглядом. Я рассматриваю его в ответ, не произнося ни слова.

Не отрывая пристального взгляда, он наклоняет мохнатую голову слегка набок. Затем на другой. Я не реагирую и продолжаю сидеть, как сижу. Похоже, юного любознайку это не удовлетворяет. Выпрямив голову и слегка пригнувшись, он издаёт свой щенячий рык. Звучит очень трогательно и забавно, но я не позволяю себе и тени улыбки. Самый младший ребёнок в большой семье, в детстве я весьма остро реагировала на снисходительное отношение ко мне, как к маленькому ребенку. И напротив, очень ценила, когда со мной обращались, как со взрослым. Поэтому призвав на помощь своё самообладание я не позволяю себе ни умиляться, ни насмехаться. Рычание повторяется, но в нём не чувствуется агрессии. Это что, какая-то проверка? Я решаю принять вызов. Чуть вжимаю голову в плечи, нахохлив загривок, издаю грудной раскатистый рык. Негромкий, спокойный, но достаточно уверенный и ровный, чтобы дать понять интонацией: "я тебя услышала, послушай и ты меня". Пёсик предпринимает ещё попытку, на этот раз чуть настойчивее, но мне и тут есть, чем ответить. Я рычу без агрессии, лишь на полтона громче, но при этом более отчётливо и дольше. А в конце — краткий завершающий штрих. Всей своей позой, интонацией, взглядом, что я вкладываю в последнее короткое "Р-рр!", даю понять, что ставлю точку в нашем поединке. Ну что, попробуешь оспорить? Я спокойно и с уважительным превосходством рассматриваю пса, ожидая, что он предпримет. Похоже, ему понравилось, потому что малыш оглашает округу громким счастливым лаем и ставит лапы мне на колени, виляя хвостом. Собачий патруль уже далеко отошёл, однако щенок и не думал за ними следовать.

— Похоже, пёсель тебя запечатлел, Сильверит-под-шёлком, — раздаётся голос из-за спины, а на прибрежную гальку падает высокая тень. — Теперь он будет с тобой до конца своих дней. И тебе придётся дать ему имя.

Дейн уже переоделся после охоты. Просторная клетчатая рубаха, заправленная в песочного цвета штаны, не могла скрыть бугрящиеся на скрещённых руках мускулы. Русые волосы на макушке собраны в хвост, остальные свободно спадают до плеч. Возле смеющихся глаз проступает сетка добрых морщинок. Обычно он обращается ко мне "леди Алисия", но иногда, когда хочет по-доброму подразнить или поддеть, пользуется этим авварским прозвищем, хотя сам ферелденец.

— Полагаешь? — я с сомнением смотрю на выжидающе уставившегося на меня пса. Конечно, я слышала о запечатлении — событии, когда мабари выбирает себе человека, но никогда не видела, как это, собственно, происходит.

— Абсолютно, — с уверенностью отвечает мужчина. — Теперь это твой мабари. Ну что, как назовёшь его?

Рука моя тянется к лобастой голове, чтобы почесать за ушами, а я погружаюсь в размышления. Я никогда не думала, что у меня появится свой мабари, несмотря на то, что бываем мы здесь ежегодно, а у отца есть Альбин.

— Как же тебя назвать, малыш? — вслух размышляю я, а щенок только рад подставлять голову под новые ласки. — Ты ведь не просто пёс. Твои предки родом из гордого Ферелдена. Хоть изначально вашу породу вывели наши магистры… Хм.. — мне приходит в голову неожиданная мысль. — И теперь тебе предстоит отправиться в Тевинтер как к себе домой, но при этом оставаясь представителем ферелденских мабари. Как насчёт Консула? — спрашиваю я его. — Нравится имя?

Немного подумав, пёсель согласно взлаивает. Стало быть, решено.

— Значит, будешь Консулом, — заключаю я.

— И подписывать законы за хрустелки, — поддакивает Дейн, и я бросаю на него взгляд. Мужчина усмехается в бороду. — Ну что же, мои поздравления вам обоим. И не опаздывайте к ужину, ладно?

Я обещаю, что мы будем вовремя, и ферелденец уходит, а мы с Консулом продолжаем знакомство, рука об руку идущее с зародившейся дружбой. Время пролетает совсем незаметно.

День перетекает в мягкие сумерки, и мы собираемся у костра. Мы — это наша семья и Эйгунды. У корабельной команды своя компания. Наше с Консулом появление производит настоящий фурор. Со всех сторон сыпятся поздравления, и я даже затрудняюсь сказать, за кого радуются больше: за меня или пёселя. Отец, обычно такой отстранённый и холодный в Минратосе, не удерживается от счастливой улыбки при виде Консула. Я улыбаюсь папе в ответ: второй мабари в семье, да ещё и у меня. Как тут не радоваться?

— Рад за тебя, Алисия. — Папочка подходит ко мне и крепко обнимает. Я прикрываю глаза от счастья. — И за тебя рад, юный мабари, — встаёт он на колено и протягивает псу ладонь, чтобы тот её обнюхал.

Консул важно принюхивается и, махнув пару раз хвостиком, лижет холёную руку.

— Как его зовут? — Спрашивает папа, пока пёсель знакомится с остальными членами своей новой семьи.

— Я решила назвать его Консулом, — торжественно оповещаю я, чтобы все услышали. — Он будет представителем Оплота в Тевинтере.

Дейн повторяет свою шутку про подписывание документов за печеньки и хрустелки, после чего все смеются. Отец подхватывает щенка на ладонь, обнимает меня второй рукой за плечи.

— Это большая удача и честь, что вы нашли друг друга, Консул и Алисия. Мы с Альбином очень за вас рады.

Торк тоже довольно ухмыляется, словно его план по обмабариванию Тедаса успешно выполняется. Я таю от отцовской похвалы, в Минратосе он не всегда может уделять нам время. Слишком часто папа погружается в свои исследования, и сейчас я счастлива от того, что он заметил мои успехи и гордится мной.

Костер у Эйгундов оборудован с комфортом: несколько беседок стоят кругом, в них скамейки и столики, и табуретки, а в центре круга — обложенное камнями кострище с вертелом и жаровнями. Идеальный баланс между любовью к природе, простотой и комфортом. Меня это не удивляет. Судя по рассказам взрослых об их путешествиях, после таких лишений хочешь не хочешь, а научишься ценить мелкие удобства.

Закончив с поздравлениями, мы усаживаемся вокруг. Мужчины жарят рыбу и угощают желающих — Ливии явно не хочется самой возиться с пахнущей корюшкой, Анора благосклонно принимает ухаживания братьев, а мама слишком увлечена беседой, чтобы отвлекаться на готовку. Я же кивком благодарю Дейна, сунувшегося помочь, однако расправляюсь с рыбиной самостоятельно — насаживаю её на прут и подрумяниваю над огнём со всех сторон. Я, наверное, никогда не привыкну к такому, но всё же в этом действе есть своя прелесть. И даже простая еда кажется приятнее на вкус, чем обычные блюда дома.

Наконец, первый голод утолён и осушены по паре бокалов вина, разговоры становятся непринуждённее, смех звучит громче, а сэр Торк, похоже, собирается провозгласить здравицу. Любит он эту традицию. Простую и от чистого сердца, как и всё в Ферелдене.

— Выпьем за молодость и красоту. Выпьем за то, что нам есть что выпить и чем закусить, выпьем за Тедас и его новую надежду! — он обводит нас, молодых Максианов и Эйгундов, своим кубком и с удовольствием его выпивает.

Я вспоминаю, что дальше, и пребываю в некотором замешательстве: местные утверждают, что после здравицы следует допивать всё что налито в бокал, а я планировала растянуть свой на весь вечер. Дядя Торк замечает мои сомнения и, хитро подмигнув, провозглашает:

— Во времена моей молодости девица, выпивавшая три бокала вина подряд, становилась необычайно привлекательной и популярной у молодых баннеретов.

Я не удерживаюсь от смешка и, хоть популярность меня не особо заботит, осушаю бокал. Однако успеваю заметить как Хельма бьёт мужа под ребро кулаком. Кулак у неё крепкий, но Торк только довольно хрюкает и смеётся от удовольствия. Папочка тоже довольно ухмыляется, видимо и в его молодости были подобные популярные девицы. Вино привезли мы, мама сама выбирала лучшее, и видно что Эйгундам оно нравится. Обычно они пьют эль, и день, когда запасы вина пополняются, считают праздничным. И по папе с мамой заметно, что им приятно, когда их подарок ценят.

Постепенно идут разговоры, все разбиваются на группки и беседуют о том, кому что интересно. Папочка с Торком сидят в сторонке на двух табуретках. Эйгунд тискает лапищей свой кубок и продолжает рассказ о местных успехах. Я ни с кем не занята и прислушиваюсь. Оказывается, егеря смогли научиться разводить оленей. Если не убивать всех волков, а оставлять несколько стай, то оленям это идет на пользу. А зимой их можно подкармливать сеном и солью. Благодаря этому олени год от года становятся крупнее и вкуснее. Рыбы рыбаки наловили и навялили столько, что всё население оплота может питаться одной рыбой несколько лет, если, конечно, они не озвереют от такой диеты, проносится у меня в голове. Торговцы собираются в Антиву за кофе и пряностями. Судя по всему, в оплоте дела идут успешно и размеренно, и я не могу понять, отчего отец смотрит на Торка с сочувствием, а сам рыцарь время от времени вздыхает и прикладывается к кубку.

Я обвожу взглядом остальных собравшихся и замечаю Кристофа. Он сидит в отдалении, погружённый в свои раздумья, и удивительно молчаливый. Дух аккуратно поедает одну рыбину за другой и не спешит принять участие в беседах. Паинькой прикидывается. Бдительность усыпляет. Этого пройдоху я знаю не хуже, чем он меня, а потому не составляет труда понять, что он что-то задумал. Но я не хочу портить сюрприз, и поэтому не делаю попыток расспрашивать.

Мальчишки подтаскивают новые бревна в костер взамен прогоревших, взрослые совсем развеселились и вспоминают молодость. Обычно их воспоминания сводятся к повтору одних и тех же анекдотов и смешных случаев, но в этот раз Торк рассказывает об их с мамой приключениях. Похоже, поглощаемое кубками вино развязало ему язык. Я тут же настораживаю уши. Мать не любит рассказывать о своей юности, поэтому пользуясь случаем, прислушиваться, не подавая виду, пытаются все: и Ливия, и братья, и молодые Эйгунды — я вижу это по тому, как старательно они пытаются сделать вид, что очень заняты прямо сейчас важным делом, мешающим говорить. Редкие откровения нам интересны и ценны, а мама, хоть и слегка хмурится, не спешит останавливать друга.

На сей раз история идёт о том, как они тратили деньги на воровку в Лломерине. Я не перестаю удивляться, как какие-то жалкие гроши способны губить или спасать судьбы. Да у Ливии пара чулок стоит дороже, чем все те траты! Я пытаюсь осознать, насколько глубока пропасть между мной и той несчастной девушкой, и претерпеваю сокрушительное фиаско. Папочка порой заводит разговоры о том, что нам необходимо понимать бедняков, однако понять их бывает непросто: если они такие бедные, то почему бы им не начать работать там, где платят больше? Интересно было бы самой окунуться в эту жизнь и попробовать прийти к успеху без родительских денег и поддержки. Уж я бы, наверное, в такие ситуации, как эта Танира, не попадала. Явная афера, за версту видно.

Сумерки уступают ночи, над оплотом зажигаются первые звёзды. После ужина и вина так и тянет сходить прогуляться. Я подхожу к Кристофу, мягко кладу ладонь на его плечо и склоняюсь над ухом.

— Хочу показать Консулу наш холм. Составишь компанию?

Кристоф не спеша дожёвывает рыбину, подхватывает амфору с вином и свой бокал, и молча встаёт.

— Пойдём прогуляемся, Лисёнок, — негромко говорит дух и направляется к холму.

Дорогу он знает, мы не первый раз там встречаем закаты и рассветы. А вот Консул наверняка так высоко не взбирался. Мы с Кристофом стараемся соразмерять шаг и останавливаемся время от времени, чтобы мабари успевал изучать дорогу, но в конце концов выходим втроём к знакомому дереву. В его тени сидится приятнее всего, и отсюда одинаково хорошо просматривается море до самого горизонта и широкое небо.

Кристоф привычно усаживается спиной к дереву, а я влезаю в гнёздышко его ног, прислоняясь спиной к нему. Он обнимает меня, и в его объятиях так уютно. Консул носится рядом, исследуя холм, а мы тихонько переговариваемся о пустяках. Сейчас не хочется говорить о грустном.

Мой друг умолкает, потянувшись к вину, а я поглубже зарываюсь в тепло его рук. Смотрю на далёкие россыпи звёзд, на Консула, прикорнувшего на моей лодыжке, и в моей голове зарождается план. Пока что нечёткий и зыбкий, он стремительно обрастает подробностями, всё ложится один к одному.

Эти дни, что мы проводим здесь, в глуши мира, самые счастливые и свободные, но даже здесь не исчезает угроза от Разикаль, пожирательницы духов. Я хочу жить нормальной свободной жизнью, хочу ходить с Кристофом на танцы и вечера, хочу свободно ездить, куда захочется, хочу свободно жить с любимым, а не трястись от ужаса дома у мамы под юбками. Да и Кристоф, я знаю, хотел бы того же. Но дома способов убрать эту "богиню" нет, я проверяла. Если где-то и есть такой, то искать его нужно подальше от родного Минратоса.

Идея податься в наёмники с каждой мыслью нравится мне всё больше и больше. Я хорошо фехтую и умею творить заклинания, но путешествовать наверняка придётся инкогнито, а значит, потребуется дополнительная подготовка. Как в вещах сугубо практических, так и для поддержания легенды. Теперь, когда у меня есть мабари, я вполне смогу прикинуться ферелденкой. Надо только побольше повытаскивать из Торка рассказов о его родине под видом любознательности и интереса к чужой культуре. Впрочем, я и раньше проявляла живой интерес, а рыцарь всегда охоч до рассказов, так что здесь проблемы не будет. Гораздо труднее будет незаметно обзавестись навыками, необходимыми для походной жизни. Но и на этот случай у меня есть хороший учитель. Самый лучший. Я оборачиваюсь к Кристофу и посвящаю его в свой план.

Дом, милый дом

Я не вижу тропы.
Возможно, здесь лишь бездна.
Дрожа, я ступаю вперёд.
Окутанная тьмой.
— Песнь Испытаний 1:13, ныне запрещённая

месяц Элувиеста 86 года века Дракона

“На кладбище царила гнетущая атмосфера…” вспомнились вдруг слова в одной из книг Кристофа. Алисия не удержалась и фыркнула: уж кто-кто, а дух должен был знать, что там витают скорее покой и умиротворение, однако на что только не пойдут писатели ради красного словца. Девушка огляделась в поисках ориентиров: вот вымощенная мозаичными плитками дорожка, ведущая мимо гранитных рядов надгробий богатых семей. Она шла дальше, наверх, к огороженной территории, где размещались вычурные и местами помпезные склепы родов альтусов. Ферваннисы, Теллрисы, Агебиниумы… Прошмыгнув мимо ухоженного стараниями матери склепа Максианов, Алисия пошла ещё вглубь, к дальнему углу, где за вереницей других склепов ютился Аврелианский. Украшенная пухлыми крылатыми малышами и слегка косорылыми драконами с крыльями побольше часовенка выглядела заброшенной — не удивительно, ведь насколько помнила девушка, род этот бесславно вымер ещё до её рождения. Обычно сюда никто не заглядывал, так что место встречи Вергилий выбрал весьма удачное, не преминула оценить про себя магесса. Три дня назад, когда юноша сказал, что подумает над её просьбой, а затем от него не было ни весточки, Алисия уже сочла, что парень так и не решился, и подумывала насчет других вариантов добыть искомое, когда на третий день всё же получила записку с утвердительным ответом и указанием времени и места встречи. Предусмотрительно.

Несмазанная дверь тихо скрипнула, однако поддалась без труда. Потрясающе. Остаётся только выяснить, кто её открывал и когда. Впрочем, даже если не они одни использовали склеп как место для обстряпывания мутных дел, было маловероятно, что кто-то сунется сюда днем.

Войдя внутрь, альтус постаралась не расчихаться от пыли и огляделась, разыскивая взглядом Вергилия. Много времени это не заняло — из дальнего бокового хода едва появился край знакомой головы, а затем парень, дожидавшийся Алисии, целиком вынырнул в основное помещение. Сначала, видимо, хотел убедиться, что пришёл именно тот, кто надо, только игроком в прятки явно был не лучшим. В руках у него лежал обёрнутый бумагой и перевязанный бечёвкой пакет.

— Привет, — подходя ближе, махнул он девушке. Только посылку передавать не спешил и слегка волновался.

Алисия же напротив просияла, обрадовшись. Плотно закрыв входную дверь, она призвала огонек света и проскользнула сквозь ряды урн и табличек поближе к юноше.

— Привет. Принес? — шепнула магесса, оглядываясь на всякий случай по сторонам, однако высвечивающий темноту огонёк не выявил никого из посторонних.

— Да, принёс, — Вергилий опустил взгляд на пакет и задумался, покусывая губу. — Послушай, Алисия, ты точно ни во что не влезешь? Просто, понимаешь... тебя ведь хватятся. А я не смогу лгать или долго молчать, даже если захочу, и мне придется отвечать за то, что я помог тебе в побеге. Я готов к этому, ты не подумай ничего плохого, я лишь хочу быть уверен, что всё будет в порядке. Это по крайней мере придаст мне уверенности.

Девушка сочувственно прикусила губу. Очень совестно было обманывать такого хорошего паренька и просто друга, но говорить правду тем более было нельзя. Так будет лучше.

— Когда хватятся, можешь всё как есть рассказать, — заверила она молодого Авгура. — В крайнем случае, за всё мне отвечать, так что вали на меня, не стесняйся. И потом, не убьют же они меня за то, что решила прогуляться без почётного эскорта. Это даже для маменьки перебор.

— Даже для маменьки, — отчего-то ухмыльнулся альтус.— К своим она строже, да?

— Да не то чтобы… — Алисия слегка стушевалась и задумалась. Белокурая прядка выбилась из прически на лоб, но девушка даже не заметила. — Просто она такая… Честь рода прежде всего, и все дела. Если что-то серьёзное, то никого не пожалеет, я знаю. Впрочем, нам не о чем волноваться, — добавила альтус, опасаясь, что юноша передумает. Вожделенный пакет был рядом, и ей не терпелось уже посмотреть, что в нём. — Я не собираюсь делать ничего такого, что опорочило бы гордое имя Максианов. А всякие мелкие шалости и свободы — тут я, как минимум, могу рассчитывать на поддержку отца. Папа вступится.

— Ладно, — вздохнул Вергилий, немного сминая пакет. — А Ливия на меня не разозлится из-за твоего побега, как думаешь? Глядя на её Авантюристок, я бы подумал, что нет, но небольшие сомнения гложут.

— Кто, Лив? — от неподдельного удивления глаза девушки слегка округлились. — Да она от зависти удавится. То есть, — магесса осеклась, опасаясь, что это может быть расценено как “разозлится”. — Она может и сама бы не прочь куда-нибудь убежать, только уж больно ответственная. Не думаю, что с этой стороны будут какие-то проблемы. Тем более, у тебя.

Алисия улыбнулась. Вергилий был другом семьи и часто обедал или ужинал у них в доме, однако несмотря на то, что он был её ровесником, парень больше времени проводил, общаясь со старшими детьми Максианов. Что же касается Ливии, то хотя их с Алисией и разделяла большая разница в возрасте, целых девять лет, отношения между сёстрами были довольно тёплыми; разница характеров ощущалась сильнее, чем в возрасте. Там, где Ливия довольствовалась тем, что можно взять для себя, ничего не испортив и никому не навредив, Алисия брала всё полной мерой, ставя во главу угла собственные интересы. И пока старшая со своими Авантюристками шили костюмы пиратов и учились имитировать фехтование (хотя сестрица умела это делать и по-серьёзному), младшая до пота, до боли, до настоящих ранений осваивала владение клинком не для развлечений, а чтобы в случае чего спасти себе жизнь. Впрочем, проблем с взаимопониманием всё же не возникало.

— Успокоила, — мягко улыбнулся в ответ парень и наконец протянул свёрток. — Тогда я желаю тебе удачи в пути и благополучной встречи. Обязательно избавься от вещей, когда нужда в них кончится. Подорожную курьера Авгуров многие бы захотели получить.

Девушка просияла.

— Как только отдалюсь от города на безопасное расстояние — сразу же уничтожу улики, — заверила она Вергилия. — Мне самой так даже лучше: если будут искать курьера, то не найдут. Да и тебе проблем не хочу. — обрадованно прижав к себе сверток, Алисия слегка привстала и чмокнула юношу в щёку. — Спасибо тебе огромное. Ты лучший! — пританцовывая от нетерпения, магесса оглянулась в сторону входа. — Наверное, лучше поскорее отсюда уйти, а то мало ли что.

— Идём, пока призраки Аврелиев не начали ругаться на шум, — согласился уже совсем успокоившийся и немного смущённый альтус, направляясь к выходу вместе с девушкой.

***

— Надеюсь, ничего не забыла. — Алисия стянула непромокаемый прошитый спальник ремнём и оглядела остальные загодя приготовленные пожитки, замаскированные под забытый хлам: свёрнутая палатка, два плаща, запасная одежда, котелок и набор походной посуды, непромокаемый чехол для бумаг, кучка различных необходимых в пути мелочей и, конечно же, доспехи с мечами — всё это предстояло упаковать в крепкий рюкзак. Для нехитрой провизии: галет и вяленого сухого мяса с мешочком трав — предназначалась другая сумка. — Сменную одежду, полагаю, стоит положить где-нибудь ближе к верху. А что насчет остального, — девушка покосилась на друга, ожидая совета. — Что лучше на дно? Зимний плащ?

Ей ещё никогда не приходилось отправляться в путь в подобных условиях. Семейные поездки обставлялись с роскошным комфортом, а вещами занимались служанки и камергеры, предоставляя благородным господам наслаждаться только положительными сторонами путешествия. Да и арсенал всякого барахла в этих поездках был совершенно иной. Теперь же Алисии, самой младшей в семье Максианов, предстояло самой заботиться о себе и о своих вещах.

— Наверняка что-нибудь да забыла, — пожал плечами Кристоф, сидящий на крышке сундука в кладовой, где маленькая магесса прятала свои приготовления. — Невозможно предусмотреть всё, поэтому добудешь забытое по мере необходимости. — дух довольно равнодушно наблюдал за сборами подруги. Всё уже было решено, и её волнение он относил к причудливости человеческих характеров. — На дно всегда клади палатку, — посоветовал он Алисии. — На спину плащи и одежду, в середину котелок и посуду, на внешнюю сторону доспех, по бокам мечи. — сам он продолжил сидеть на своем постаменте и наблюдать. — Я бы помог сложить, но тебе надо самой привыкнуть, раз уж собралась путешествовать. — дух недовольно фыркнул. — Жаль, я не могу себе позволить подобной роскоши. Никогда не испытывал тяги к бродяжничеству, но за последние годы начал понимать твои устремления. Там здорово: настоящая грязь, слякоть, примитивные нищеброды с животными желаниями и свобода быть собой. — секретарь закатил глаза и прищёлкнул длинными пальцами. — Опять зовёт дорога выросших детей, они уют меняют на волю без затей. Оставят дома мамку, и папку, и семью, всё для того, чтоб с муками найти судьбу свою. — Кристоф приподнял бровь и посмотрел на реакцию девушки. — Вместо мук можно подставить другое слово. Например “с суками”, наверняка вокруг тебя их будет предостаточно. Главное, не бери пример с Лохматого, у этого придурка от спутников язвительность развилась и он её мне передал. Иногда это мешает.

Алисия сочувственно посмотрела на мужчину. То, что из-за ужасной Разикаль он не может спокойно выбираться куда пожелается, была и его, и её беда. Под защитой матери девушки, строгой и суровой главы дома Аматы Максиан, тревожиться было не о чём, но выбраться куда-нибудь погулять, сходить вместе на танцы, отправиться в путешествие только вдвоём, без неугомонного огромного семейства — о нормальной жизни можно было только мечтать. Юная альтус была готова отказаться от всего, что мешало ей быть вместе с Кристофом — если бы только это могло помочь!

— Кто знает, Крис, — закончив с укладкой палатки, девушка прильнула к любимому и погладила его по щеке. — Может быть, я разыщу что-нибудь, что поможет нам разрешить… эту проблему. — пара переговаривалась вполголоса, а верный мабари бдил у закрытой двери и чутко прислушивался к шагам в коридоре, чтобы предупредить в случае чего, однако всё равно магесса поостереглась прямо говорить о Разикаль — не зови лихо по имени, чтобы не разбудить его. — Буду смотреть в оба глаза. И слушать в оба уха. И кстати говоря, полагаю, там будет больше шансов нечто полезное отыскать, чем сидя здесь, под надзором маменьки. — Алисия фыркнула. — А что касается нищебродов и прочих сбродов, то не волнуйся, не нужны мне никакие спутники и попутчики, я лучше справлюсь одна. — альтус смутилась, осознав, насколько самоуверенно это прозвучало, и поспешила уточнить свою мысль: — С чужими людьми мне пришлось бы скрывать свою магию, а это не очень-то эффективно. Лучше без посторонних глаз. Ты, главное, проследи тут, чтобы меня хватились как можно позже, хорошо?

— Не переживай. — Кристоф обнял девушку и успокаивающе погладил её по спине. Целительница обожала, когда он так делал. — Времени реализовать задуманное тебе хватит, я позабочусь. — секретарь прекрасно знал распорядок дня и был уверен в том, что раньше срока Алисию не хватятся. — Что же до попутчиков, то очень часто ранее чужие люди становятся своими. Просто будь внимательна и осторожна. Дружи с хорошими и не доверяй без необходимости. — дух прислушался к чувствам девушки и улыбнулся. — У тебя всё получится, а родители будут тобой гордиться, — попробовал он приободрить юную бунтарку. — Главное не забывай, что мы всегда тебя ждем и примем обратно, когда нагуляешься.

Девушка хихикнула и с наслаждением зарылась носом в длинные темные волосы, пахнущие лёгким мужским парфюмом..

— Я уже скучаю, — тихонько шепнула она. — Но если я так и останусь тут балбесничать в то время как все мои братья и сестра заняты чем-то полезным, я себе никогда не прощу. А если кто-нибудь заявит мне, что наёмничество не пристало благородной леди — отведает моей стали! — задорно сверкнув глазами, Алисия оставила на щеке Кристофа поцелуй и ужом выскользнула из объятий — вещи сами себя не упакуют.

Кое-как, не без мудрых советов, но всё же неумело и неопытно, она укладывала пожитки одну за другой, стараясь не производить лишнего шума. Иной раз им приходилось замирать по сигналу Консула: кто-то ходил мимо, однако в кладовую так и не пожаловал. Впрочем, на такой случай, у волшебницы был гениальный план начать обниматься и целоваться с Кристофом, замаскировав истинные намерения под желание уединиться — уж лучше получить выговор за неподобающее поведение, чем навлечь на себя подозрения о готовящемся побеге.

— Нет, и надо же было всем сегодня съехаться, — прошипела девушка, пропихивая жестяную походную тарелку между одеждой и сложенной кожаной курткой. — И Люцифер тут. Придётся постараться, чтобы он ничего не заподозрил.

Люцифером звали одного из братьев. Старших. Все они были для неё старшими, и только Алисия была самой младшей и, судя по тому, что так и не нашла для себя заделье — самой никчёмной. Самый старший из братьев, Амадеус, наследник рода, принял бразды главы дома и тащил на себе все соответствующие обязанности. Люцифер строил карьеру в армии, Фабий — во флоте, Ренли пока был только послушником, но спал и видел себя в жреческой мантии на службе у Разикаль. Даже у Ливии, сестры-близнеца Амадеуса было любимое занятие — она основала Клуб Благородных Авантюристок и развлекалась с такими же дамами и молодыми девушками из высшего света, устраивая себе приключения или, как они это называли, ролевые квесты. Сущее баловство, на взгляд Алисии, но втайне она всё же завидовала сестренке, что та нашла своё дело.

Впрочем, от младшей и не требовали ничего. Семейству было достаточно, что она просто есть, самая мелкая и самая любимая, а большего и не нужно. Как ни странно, это удручало девушку ещё больше, и Алисия всё больше чувствовала себя ущербной и нереализованной, несмотря на сложившиеся хорошие отношения между братьями и сестрами. Как ни странно, ближе всего магесса сошлась с Люцифером, приверженцем дисциплины, порядка и разных тактических выкладок. Свободолюбивая бунтарка-сестра всё это терпеть не могла, но брата обожала, и теперь справедливо опасалась, что тот сможет прочесть её лучше, чем кто бы то ни было (за исключением Кристофа — от духа у неё секретов не было никаких), и сорвать план.

— Все будет хорошо. — в очередной раз произнес дух, тонко чувствующий сомнения и переживания девушки. Сам он считал, что всегда надо давать людям шанс на поступок, и если Алисия вбила себе в голову, что брождяжничество пойдёт ей на пользу, он не собирался её отговаривать. Альтус это очень ценила. — Не ты первая, не ты последняя сбегаешь из дому. Но в отличие от других девиц у тебя хорошая подготовка. — Кристоф протянул руку и ласково потрепал белокурые волосы девушки, окончательно испортив и без того не идеальную прическу. — Всё получится.

Консул, тихо и коротко гавкнул, выдав себя за подслушиванием разговора, и девушка засмеялась. Такие простые и обычные слова, но в исполнении духа, они всегда приободряли её и придавали сил. Что в быту, что во время их многочисленных совместных уроков фехтования, которые юная альтус предпочитала унылым магическим наукам, слова Кристофа заставляли её снова стать собранной и отыскать скрытые даже от самой себя внутренние резервы, даже когда девушка выбивалась из сил.

— Стало быть, нужно сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил, — резюмировала Алисия, оглядывая критическим взглядом уложенные сумки. Пакет с одеждой посыльного и конверт с документами с печатями Авгуров (дерзко, но зато к посыльному самого Крауфорда никто уж точно не подкопается на заставах) она припрятала под тяжёлую стопку постельного белья, чтобы никто не отыскал ценный скарб раньше времени. — Ладно. Думаю, я готова. — сделала глубокий вдох, чтобы настроиться на нужный лад, — Пойдем, пора выходить к остальным, пока нас не хватились и не стали выяснять, куда мы пропали, когда все в сборе. Консул, ищи Лавиния. Проведаем папочку.

На ловца и зверь бежит

Всё в этом мире имеет предел.
Что один человек обрёл, другой потерял.
Те, кто крадёт у братьев и сестёр своих,
Вред причиняют имуществу их и покою.
― Песнь Преображений 1:6, ныне запрещённая

месяц Парвулис 86 года века Дракона

За почти полгода жизнь девушки радикально переменилась. Побег прошёл без сучка без задоринки, и даже родители, вопреки её ожиданиям, не стали поднимать бучу и разыскивать сбежавшее дитятко. Об этом Эльса (теперь её звали именно так) узнала от Кристофа, с которым время от времени общалась, используя их особую связь между духовным целителем и его духом. Но хотя друг оказывал всяческую моральную поддержку, в бытовых и житейских вопросах теперь приходилось разбираться самой. Поначалу было тяжело, магесса допускала ошибки, не слишком типичные для завзятой путешественницы, за которую она себя выдавала и которой ей предстояло быть, однако со временем втянулась и даже начала получать удовольствие от простой и неприхотливой жизни. Верный мабари Кунсей (сомнительно, что простоватая девочка из глуши Ферелдена назвала бы спутника Консулом, поэтому пёс тоже сменил имя) помогал ей по мере своих собачьих возможностей, наёмничать оказалось не так уж сложно. Особенно, если брать задания для простеца, а выполнять их при помощи магии, пока никто не смотрит. Так что Эльса была в целом довольна собой и постепенно делала себе имя. Контрактов пока было не так много, как ей хотелось бы, но репутация нарабатывалась хорошая — девушка следила за этим, придерживаясь неукоснительных правил как то “выполнять в срок и в полном объеме, чего бы это ни стоило” или “делать то, что именно требуется, и не совать нос в чужие дела”. Ну, а добротная экипировка и уверенность в своих силах довершали образ надёжного исполнителя. Если бы не столь юный возраст, дела обстояли бы ещё лучше. Впрочем, хорошая физическая подготовка, особенно, для девушки шестнадцати лет, и умение фехтовать, совершенствующееся с детства, слегка смазывали негативный эффект, когда дело доходило до внешней оценки.

Последнее поручение завело магессу в лютую глушь, где в трактирах подавали посредственный эль и простую, но наваристую еду, однако Эльсу это ничуть не расстраивало. Пополневший кошелек внушал уверенность в будущем, а если новых контрактов в этой дичи не светит, то всегда можно через день-другой отправиться дальше в поисках очередных проблем, которые не может разрешить среднестатистический обыватель.

Дверь трактира приветственно скрипнула, и со своего угла Эльса разглядела мужчину, судя по всему, не из этих мест. Перебросившись парой слов с хозяином двора, он обшарил взглядом зал и двинулся в сторону столика, за которым устроилась девушка. Не выказывая удивления, “ферелденка” следила одними глазами за пришлым, расслабленно откинувшись на спинку стула и лениво почёсывая мабари, лежащего под столом.

Начавший улыбаться ещё на подходе незнакомец смело подошёл ближе и сел напротив наёмницы. Лысый, лицо вытянутое, глаза небольшие, а нос напротив крупный, с горбинкой.

— Привет. Эльза, верно? — кладя руки на стол, добродушно спросил он.

— Эльса, — миролюбиво поправила его девушка и, за долю секунды отбросив парочку приветствий, более подходящих для людей высшего круга, улыбнулась в ответ одними уголками губ и глазами. — С чем пожаловал, сударь-незнакомец?

Кивнув трактирщику, воительница показала почти опустевшую кружку с элем и кивнула на собеседника, чтобы принесли сразу две. Если визави не пожелает угоститься, выпьет всё сама — не пропадёт пойло. Увы, иным словом кроме как “пойло” это было не назвать, однако альтус уже начала привыкать к местным стандартам.

— Для начала со знакомством. Меня звать Ларс. В основном занимаюсь подбором наёмников для Торговой Гильдии, но иногда помогаю отдельным господам оттуда с решением важных проблем. Разбойники, еретики — есть кому такие создавать, — усмехнулся он. — Теперь, собственно, о работе. Курьер одного влиятельного господина влип по самый не горюй, — мужчина провёл пальцем по шее. — Тю-тю он, короче. Прирезали ребята с большой дороги. Проблема в том, что у него были важные торговые бумаги. Их надо вернуть во что бы то ни стало.

В это время местная девочка как раз принесла две полные кружки дешёвого пива. Ларс, кивнув ей в благодарность, не стал ждать и мигом выпил почти половину своей. Даже глазом не моргнул от вкуса. То ли привыкший, то ли слишком хорошо владеет собой. Впрочем, местные работяги, что вчера набежали в трактирчик после трудов, местный эль даже нахваливали. Возможно, проблема была не в пиве, а в самой Эльсе.

— Пока всё ясно? Детали ещё впереди.

Девушка задумчиво понюхала пенную шапку над своей кружкой и аккуратно лизнула её языком на пробу.

— О ребятах этих я слышала, — подтвердила она информацию и сделала небольшой глоток. — Засели где-то в лесу, сами хозяйничают аккурат на дороге, что в город ведёт, и что самое интересное: никто не почешется. Ходят слухи, что у них с кем-то тут связи есть, потому и спускают с рук. А может даже и берут часть выручки. — презрительно фыркнув, наёмница сделала ещё пару добрых глотков и отставила кружку в сторону. — А почему именно ко мне? — поинтересовалась она, кивая на сгрудившихся трёх крепких мужчин у окна. Эти были из местных, и насколько поняла Эльса, кем-то вроде ополчения, потому как в этот час, когда основная масса крестьян трудится на полях, они протирали штаны за разговорами. — Почему бы и не их?

— У бандитов укреплённый лагерь на останках заброшенной деревеньки. Взять такой нахрапом не выйдет, просто народ зазря поляжет. Мне нужен кто-то, кто сможет действовать более тонко. До бумаг этих проще добраться хитростью и обходными путями. А ещё, насколько я знаю, у тебя нет шила в заднице, когда речь заходит о чём-то, куда свой нос лучше не совать. Это тоже пригодится, — Ларс заглянул в кружку и сделал ещё один большой глоток.— Сойдёт ответ?

Навёл справки. Интересно, у кого, подумала Эльса, однако задавать вопросов не стала. Равно как и спешить давать положительный ответ.

— У меня железное правило: если я подписалась на дело, я его выполню. Свои торговогильдские дела и секреты можете оставить при себе, но мне нужно кое-что ещё знать, прежде чем я скажу, буду ли браться за это. Сам, вижу, понимаешь, что дело сложное. — Девушка задумчиво побарабанила пальцами по столешнице. — Я хочу убедиться, что оно в принципе выполнимо, лады? Ты видел уже этот лагерь? Или нужно будет провести разведку на месте? Как давно грохнули вашего человека, какие приметные вещи при нём были? Как вообще выглядит то, что нужно искать. Мы ищем иголку в стоге сена.

Внимательные голубые глаза устремились на собеседника, на лице были написаны решительность и серьёзность. Ларс не знал, сколько успела до его прихода выпить девушка, но прежнее охмеление и расхлябанность словно рукой сняло. Или их и не было?

— Давай тогда по порядку, — почесал лысину наниматель. — По лагерю: я лично всё разведал. Окружён он частоколом, по виду крепким, но не слишком ухоженным. Как минимум одну лазейку я уже успел присмотреть. Есть два входа, на обоих небольшие будки, следят за ними. Полноценных часовых нет, но охрану выставляют, те выпаливают приближающихся. Есть два занятых дома — из труб дым есть, и на площади либо костёр, либо очаг открытый. Курьера пришили с неделю назад. Его мы не ищем, труп никто не крал. То, что надо вернуть, выглядит как три перевязанных запечатанных конверта. Подписаны господином Дайнаком из Торговой Гильдии. Если повезёт, то хотя бы сами конверты без печатей сохранятся. Если нет, то останутся одни бумаги, содержимое которых я не видел, но которое пойму, когда они попадут мне в руки. Тебе их читать нельзя. Собственно, поэтому я отправлюсь с тобой. Подстрахуюсь.

Дело обещало быть прибыльным, и по ходу рассказа Эльса уже накидывала в уме план, корректируя его по мере обогащения новыми деталями, но последнее заявление было совершенно неуместным и неудобным.

— Я работаю одна. Я и Кунсей. — интонации в голосе не оставляли места для пререканий, взгляды собеседников скрестились в безмолвном поединке. Нет, девушка не собиралась играть в гляделки, кто кого переборет — она пыталась прочесть ту невербальную информацию, что могли рассказать его лицо и взгляд.

Ситуация была патовой. Выдавая себя за лишенную магических способностей деревенщину, Эльса не использовала магию при посторонних, а в таком сложном деле она наверняка понадобится. Без магии сложность зашкалиливала на порядок, вынуждая прилагать дополнительные усилия там, где можно было бы обойтись внушением от магии крови или боевым заклинанием, не оставляющем свидетелей. Со своей же стороны Ларсу явно нужны были эти бумаги, и обратиться к кому-то ещё было не к кому. Иначе он не подошел бы с предложением к молодой девушке, не обладающей громким именем среди наёмничьей братии.

— Посторонние на задании создают дополнительные неудобства, — сдала назад магесса. — Если хочешь пойти дополнительным грузом, придется раскошелиться получше. И, кстати, — девушка хмыкнула, подняв одну бровь, — что если бумаг этих ваших там уже нет? Сожгли, например, или на подтирку пустили. Ты уверен, что там ещё есть что доставать?

— Я уверен лишь в том, что они ещё не успели попасть в неправильные руки, — вздохнул Ларс. — Об остальном удастся узнать только на месте. Давай сначала так: сколько ты хочешь сверху за моё присутствие? За целые документы могу тоже подбросить.

Не доверяет. В общем-то понять можно. Эльса предпочла бы другой вариант, в котором потенциальный будущий клиент или рекомендатель мог бы убедиться, что она способна соблюсти условия и без надзора рядом, но лишние деньги — тоже сойдёт.

— Значится, либо добыть, либо проследить, чтоб не попали в ненужные руки, — подытожила магесса, прикидывая в последний раз план и свои возможности с учётом связанных рук в плане магии. — Четыре сотни.

Ларс ответил не сразу. Постучал пальцами по столу, потёр подбородок, подумал.

— Четыре сотни — с полученными документами. Три — за то, чтобы убедиться, что их нет, — слегка наклонившись вперед, предложил он.

— Заметано.

Ударили по рукам, и не теряя времени девушка принялась за подготовку. Предложенная сумма её более чем устраивала. В худшем случае она получит целых три сотни всего лишь если сожжёт бандитское логово к демонской бабушке дотла. Однако же, дорого этот Ларс оценивает утерянные документы. Сотня целковых! Ради такой премии можно было и постараться их разыскать. Надо будет только добыть языка.

***

День начинал клониться к вечеру, когда Ларс пришёл на условленное место у лесной опушки. Девушку было не узнать: белокурые волосы уступили темной каштановой масти (целый пузырек краски потратила, но полученное вознаграждение должно окупить это с лихвой), вместо слегка потёртых штанов и кожаного доспеха на ней было безыскусное, однако довольно милое деревенское платье зелёного цвета. Даже волосы были заплетены в какое-то подобие не то бублика, не то косы. Растрепавшейся косы.

— Спасиб, что без опозданий, — похвалила его Эльса, подхватывая с земли кошёлку. — Спрячьтесь вон там, в рощице, и ждите меня. Если вдруг будут проблемы — Кунсей даст знать, но вообще ему поручено тебя охранять. Я кого-нибудь притащу, чтобы можно было узнать насчёт документов. Сам понимаешь, без разведки мы можем энти твои писульки искать хоть до усрачки. Лады?

По виду Ларса легко угадывалось, что ему прямо-таки интересно, как наёмница реализует свой план и маскировку.

— Лады. Удачи, — показав Эльсе большой палец, он направился в укрытие.

Кивнув, целительница развернулась в сторону бандитского лагеря, глубоко вдохнула и направилась в чащу. Слегка приоткрытый рот, глуповатое выражение лица, ссутулившиеся плечики, вздрагивающие от каждого шороха — если бы Ларс не видел её другой, он бы принял наёмницу за напуганную поселянку. Простоватую и глуповатую, невесть как оказавшуюся в лесу. Не сказать, что подобная роль была ей привычной, но Эльса успела немало понаблюдать за людьми, отмечая различные манеры и поведение, а склонности к лицедейству в альтусах поощрялись с детства как инструмент выживания в их акульем обществе.

К тому времени как показался забор и караульная будка, магесса успела натереть до красноты глаза, будто бы она плакала, и напустить на себя самое что ни на есть разнесчастное выражение лица пополам с боязливой надеждой.

Из будки раздался оклик, но разглядев, кто идет, один из бандитов вышел через дверцу ворот, второй же остался внутри, однако смотрел через открытое окно.

— Ох ты ж, хвала Богине! — поспешила обрадоваться девушка, перехватывая инициативу и добросовестно играя роль найденной потеряшки. — Помогите, люди добрые, я с дороги, видать, свернула, заплутала как не пойми кто. Папка будет браниться!

Взглянув то на одного, то на другого, она опасно шмыгнула носом, словно собираясь вот-вот расплакаться. Мужчины такого терпеть не могли, а значит, это был неплохой способ заставить их понервничать.

— Да не блажи ты так, — осадил её грубоватый парень лет тридцати или сорока. Через заросшее щетиной лицо было не очень понятно. — Какой ещё папка, что ты несёшь? Чего тут забыла вообще? Приличные девушки дома сидят и пряжу прядут или что вы там делаете.

Второй зычно загоготал. Краем глаза Эльса заметила, что в дверной проём сунулись ещё любопытные. Бандитская рутина не располагала к веселью, а тут какое-никакое, а представление.

— Так я это… — девушка стушевалась под суровым взглядом из-под бровей. Сердце немного неровно билось, но скорее от адреналина, чем от самой опасности: на самый худший случай она могла использовать на них магию крови, однако без необходимости оставлять следы не хотелось. Придётся продолжать играть роль. — Я тама живу. — она махнула рукой в неопределённом направлении куда-то в лес. Наверняка не туда, куда нужно было, но так заблудилась же. Всё верно. — С папенькой и братом. Ну знаете, в Ошоле. Папка разрешил сходить в Кош, показать гребни, — Эльса приподняла кошёлочку, в которой предусмотрительно сложила “одолженные” у поселянок гребешки покрасивее — после операции их нужно будет так же тихо и незаметно вернуть. — Там в хуторе девишник сегодня. Или как оно там зовется… Мужики, значит, ихние уехали на ярмарку, а жёны с детьми собираются и гулянки свои устраивают, добрые становятся, — девушка рассказывала с толикой гордости, словно хвастаясь, как она удачно придумала, и тем самым казалась ещё глупее и наивнее, чем на первый взгляд. Бандиты расслабились. — Обычно-то они меня гонят, не хотят покупать, когда мужики дома. Не знаю, почему, — разбойники захмыкали, перемигиваясь — ну ясное дело, почему. Девочка-то смазливенькая. А ну как мужа у какой уведёт. Эльса меж тем заканчивала рассказ. — А вот когда нет никого, то они покупают иногда, даже не торгуются, и подругам берут, так что и мне хорошо, и папка отпускает, чтобы деньжат принесла. Только он сказал дотемна вернуться, а я заплутала… — бросив испуганный взгляд на тропу, уходящую в лес, она жалостливо шмыгнула носом. — Сама не знаю, где не туда сошла. Помогите, пожалуйста! Мне только до дороги довести, а дальше я сама уж. Уж простите, господа добрые, что от дел важных вас отрываю.

Уставившись с надеждой на своих потенциальных “спасителей”, Эльса делала вид, что не замечает многозначительных взглядов между бандитами. Еще бы, такая наводка: бабы одни, не бедные, в отдалении от тех деревень, где им могли бы прописать, если б сунулись. Такой шикарный подарок! А вот с ближним Ошоле они вряд ли захотят конфликтовать, пока бизнес идёт, так что про отца с братом магесса не зря сказала, а чтобы подстраховаться.

— Вот что, милая, — на плечо легла заскорузлая ладонь разбойника, который, судя по всему, был тут из главных. — Бернс тебя проводит, — суровый взгляд на того самого молодого парня, который вышел к ней первым, — а нам с ребятами ехать нужно. У нас обход патрульный, важное дело, как ты сказала, но тебе и одного провожатого хватит, верно? Вернешься к папочке в целости и сохранности. Только идти не спеши, — снова многозначительный взгляд на парня, названного Бернсом. Похоже, даже из новеньких, раз пока зычной клички не удосужился. — Ты, видно, устала и измоталась, полчаса ничего не решают, отдохни тут, успокойся, и тихонько-легонько потопаете куда надо. Ты меня понял, Бернс?

Молодой человек (наверное, всё же молодой, раз его приставили к ней, а себе оставили самое веселье) выглядел не слишком обрадованным. Что-то буркнув, он махнул Эльсе, мол, иди за мной, и она пошла, ни на миг не выдав понимания, куда на самом деле намылились эти молодчики.

Если бы что-то пошло не так, пришлось бы задействовать план Б, но к счастью, бандиты на приманку клюнули. Дело в том, что хутора эти действительно существовали, и там и впрямь сегодня был праздник. Вот только по тем слухам, что дошли до Эльсы от проезжавшего вчера мимо Шенса скотника, там собрались не только женщины и мужчины двух больших хозяйств, а ещё их родичи из ближних и не очень мест вместе с дедами, отцами и братьями, не считая жён и детей, приехали на свадьбу к молодым хуторянам. Если бандиты окажутся достаточно осторожными и не позволят себе расслабиться, унюхав вкусный кусок, то как минимум, у магессы было около часа-полутора, чтобы сделать все дела в лагере до того, как разъярённые неудачей и обманом они вернутся сюда.

— Как тебя зовут-то, убогая? — Бернс плюхнулся на стул и поставил кувшин с водой перед девушкой. — Ты б умылась, что ли.

— Так лес же… — невнятно оправдалась девушка, делая глоток прямо из кувшина. — Фессия. А ты Бернс, я знаю.

Парень закатил глаза — вот за что ему это несчастье, так и читалось на усталом и потасканном лице. Возможно, в другое время он был бы более расположен к забрёдшей девице, но сейчас его товарищи на конях мчались сорвать золото, и возможно, баб, а ему самая скукотень досталась.

Эльса пила воду, пока Бернс угрюмо смотрел в окно. Затем принялась ёрзать и тревожно смотреть туда тоже, а потом не выдержала:

— Не могу я спокойно ждать, как вспомню, что сказал папка, — она шмыгнула носом. — Мне не нужна лошадка, мне бы просто до дороги дойти, я не знаю, куда. Может, сейчас выйдем, а? Я ж пешком не так быстро иду, пока туда, пока обратно — успеть бы до темноты обернуться. Пожалуйста…

— А пойдем, — обрадованно подскочил мужчина, даже не думая спорить. Все заготовленные аргументы, включая внушение магией, пришлось забыть за ненужностью — похоже, бандит и сам сообразил, что если довести дуреху, а потом вернуться за лошадью, то можно успеть нагнать товарищей. — Погоди только, Быкаря позову, пусть тут вместо меня покараулит.

Все поголовно, конечно, не поехали. За внезапной добычей отправилась только основная масса самых важных в шайке или самых нетерпеливых. Эльса заметила кроме Быкаря ещё мрачного толстяка в переднике (наверное, повар), и парочку бородачей, резавшихся в карты. Осматриваясь, словно не зная, куда приткнуть взгляд от безделья, она постаралась запомнить расположение построек и возможные маршруты мимо. Наконец, они с Бернсом покинули укрепленный лагерь и направились по тропе в сторону дороги. Вот только у магессы были иные планы.

***

— Притащила. Щас будем воспитывать, — рядом с Ларсом плюхнулись чьи-то ноги — судя по тяжелому дыханию девушки, она его так и тащила волоком, пока разбойник пребывал в отключке. — Уф, сейчас бы его в чувство привести, времени в обрез.

Бросившись к своему рюкзаку, Эльса отыскала флягу с водой и моток веревки. Её наниматель тем временем поднялся с камня и осмотрел “добычу”.

— Неплохо! — покивал он и снял с пояса увесистый мешочек. От заполненности монетами в нём даже не слышался звон. — Плата за первую часть миссии твоя.

Оставив деньги около рюкзака, мужчина пошёл обратно на согретое место. Эльса сперва крепко и надёжно связала пленника, убедилась, что узлы не распутаются, уложила его на траву лицом вверх, и только затем проверила деньги в мешочке, случайно пробуя на зуб несколько монет. Кивнув в знак, что всё в порядке, магесса упрятала мешочек в рюкзак и обратила всё внимание на лежащего без сознания пленника.

— Надеюсь, не слишком крепко его приложила, — пробормотала девушка, ощупывая гематому у того на затылке. Поплескав на лицо водой из фляги, она отпила глоток для себя и слегка похлопала по щекам страдальцу. Со стоном, он приходил в себя. — Ага, очухивается. Эй, ты! Видишь меня?

Бернс сфокусировал зрение на магессе и тихо пробормотал её “липовое” имя.

— Ага. Она самая, — просияла Эльса и поманила пальцем Ларса. — Ну-ка напомни нам, как там выглядел ваш страдалец, откуда ехал, что вёз? Сейчас будем выспрашивать у этого молодчика, куда барахло подевали.

— Ничего я вам не скажу, — бандит тупо водил головой, пытаясь из лежачего положения разглядеть, кто ещё здесь находится, кроме девушки, и куда он попал. Делать это было, мягко говоря, несподручно.

— Страдальца поймали милях в трёх отсюда по основной дороге, — заговорил Ларс. — Мужик не молодой был, уже за пятый десяток лет. Седой, с короткими волосами. Но даже если самого курьера ты не видел, то наверняка слышал о находке — три письма при нём было. Все с печатями.

Эльса кивнула, давая понять, что ответом удовлетворена. Уточнять насчёт имени отправителя не стала, припомнив, что далеко не факт, что этот бандюган умеет читать.

— Седой старикан. Три письма с печатями, — коротко донесла она информацию до пришибленного пленника, опасаясь перегружать деталями. — В этой глуши в очередь не выстраиваются, вспоминай, кого неделю назад ограбили и порешили.

— Не знаю никаких стариканов. Накой эти письма вообще вам нужны?!

Эльсе показалось, что в глазах мужчины промелькнуло узнавание, а может, это просто свет так бликнул, но выдавать нужную им информацию Бернс, конечно, не стал. М-да. Она и не рассчитывала на то, что будет легко, однако это всё же был самый предпочтительный вариант. Что же, придется попробовать по-другому. Взгромоздившись спеленутому по рукам и ногам трофею на грудь, девушка вытащила из голенища сапожка нож, а левой рукой стиснула подбородок Бернса и развернула к себе, поймав его взгляд.

— Не валяй дурака, пупсик. Честно все нам расскажешь — и мы с тобой распрощаемся, больше ты нас не увидишь. Раньше ляжешь — раньше встанешь, как говорят у нас на моей малой родине. — Магесса бросила красноречивый взгляд на нож и снова встретилась глазами с разбойником. — Поверь, так будет лучше. Ты не захочешь альтернативного варианта.

— Да пошла ты! — Бернс нецензурно выругался.

Не поверил. В общем-то этого и следовало ожидать. В свои шестнадцать с хвостиком лет девушка отнюдь не создавала грозного впечатления и сама понимала это. Угрозы не впечатлили бандита, а это значило, что придётся прибегнуть к более веской аргументации.

— Храбришься? Геройствуешь? — магесса склонилась к его лицу и заговорила, почти шипя. — Думаешь, лучше потерпеть пару тыков ножичком и обзавестись парой шрамов, зато товарищи будут уважать тебя, что не выдал их? — Эльса провела вдоль щеки бандита ножом. Легко, едва ощутимо, но этого было достаточно, чтобы оставить кровавый порез — сталь была острой. — Не будут.

Выпрямившись, но не отпуская подбородок бандита, зажатый словно в тисках, она повертела окровавленным кончиком лезвия перед его глазами. Время поджимало, рассусоливать и сомневаться было некогда. Девушка полностью сосредоточилась на задаче, и ни одна эмоция не отражалась на ее светлом, бесстрастном лице.

— Предатель, выдавший под угрозой жизни информацию посторонним, несомненно, заслуживает презрения. После этого ты, конечно же, не сможешь вернуться к своим бандитским друзьям, не опасаясь расправы или унижения. Я понимаю. Но всегда можно уйти в другие места или податься в другую банду, где не будут знать о твоих подвигах. На худой конец, можно начать мирную жизнь добропорядочного гражданина — не самый плохой вариант, кстати говоря. — Целительница улыбнулась. Жестко, недобро. — А вот уродов нигде не любят, и всяк презирают. Будь ты хоть растреклятым триста раз молодцом, ты ничего не дождёшься от товарищей, кроме презрения и подспудного страха стать такими же. Уродство и увечья не любит никто, ни отребье, ни богачи, ни даже самые что ни на есть добрые пейзане. Максимум, чего ты от них дождёшься — это жалость и стремление поскорее спровадить тебя с глаз долой.

Остриё ножа легонько ткнулось возле правого уха, оставив кровавую каплю.

— Как ты думаешь, милый Бернс, как будут смотреть на тебя дружки, когда ты вернёшься к ним без ушей... Без носа. Без верхних и нижних век. Без губ? — слегка склонив голову набок, Эльса облизнулась. Впервые в глазах бандита промелькнуло какое-то подобие страха. Может, всё же расколется? — Итак, условия такие: я буду шаг за шагом наводить тебе красоту, пока ты не расскажешь то, что нам нужно. Три письма, что вёз пожилой курьер неделю назад. Где они?

Опасливо покосившись на нож, разбойник только покрепче сжал челюсти. Не верит. Она бы тоже себе не поверила. Никогда бы не подумала, что придётся заниматься подобным, но дело есть дело. М-мать! Если бы не присутствие Ларса, всё можно было бы обстряпать гораздо проще. Грёбаные недоверчивые параноики.

— Ну что ж. Приступим. — слегка обернувшись к спутникам, Эльса коротко бросила: — Кунсей, отвернись и заткни уши. Ларс, можешь тоже отвернуться и не смотреть, если не хочешь. Я позову, когда наш клиент будет готов пообщаться.

Пёс коротко заскулил, не одобряя затею, однако послушался и отошёл подальше, прикрыв уши лапами. Ни единой мышцы на лице девушке не дрогнуло, когда она, развернув голову бандита боком к земле и прижав коленом, оттянула край его левого уха и медленно, позволяя ему прочувствовать боль, стала отрезать выступающую часть под корень. Крик несчастного, приглушённый травой, набившейся в стиснутый коленом девушки рот, оказался не таким громким, каким мог бы быть, но даже это не делало его менее жутким. Густые деревья заглушали звуки, поэтому можно было не волноваться, что их кто-то услышит, однако представление было не самым приятным для тех, кто оставался поблизости.

Эльсу это не поколебало. Закончив с ухом, магесса приложила сложенные листья к ране, чтобы не так сильно стекала кровь, и повторив свой вопрос, добралась до второго. Пленник тяжело дышал и матерился, но чего-то большего добиться пока не удавалось. Тем не менее, наёмница была непреклонна и придерживалась своего плана. Игнорируя крики, перемежавшиеся теперь рыданиями, она развернула голову разбойника лицом вверх и взяла пальцами нос.

— Я скажу, скажу! — зачастил бандит. Он тяжело дышал, но спешил выложить информацию. Эльса кивнула ему, чтобы рассказывал, не убирая впрочем, нож далеко от поля зрения пленника. — Помню этого пня. Мы ещё поржали, что мол, сидеть бы тебе дед, а не туда-сюда шляться. Думали, может, важное что, раз на старости лет решил костями пошевелить, да только ничего такого при нем не было. Все бумаги какие-то паршивые, да кошелек с десятком целковых. Даже ботинки, и те поношенные, одна подметка прибита сикось-накось. Я их Пташке отдал, даже сам не стал зариться. Тьфу!

Магесса переглянулась с Ларсом, тот кивком подтвердил, что пока что всё сходится.

— Письма где? — Эльса не особенно надеялась, что “паршивые бумаги” не выбросили и не пустили на растопку, но сейчас её больше волновала не лишняя сотня, а дальнейший план действий, который приходилось корректировать на ходу.

— Да хрен их знает! — Бандит снова бросил короткий взгляд на остриё, находящееся в опасной близости, и поспешил уточнить. — Как добычу собрали, я не видел их. Но ещё не делили, так что наверное вместе с остальным и валяются. Балык в начале месяца навар распределяет, перед тем, как официалам отстёгивать. Мож там и лежат до сих пор.

— Там — это где? — с нажимом уточнила магесса. Искать письма по всему лагерю времени у них не было.

— Да на складе же, — Бернс, казалось, приободрился. То ли почувствовал облегчение от того, что точка невозврата пройдена, и теперь дорога в лагерь ему заказана, то ли слишком обрадовался, что они повелись… Эльса настороженно наблюдала за мимикой разбойника, однако в точности не могла разгадать, что у него на уме. — За балыковской хатой сарай, мы её под склад приспособили. Сгребаем туда всё, а потом он распределяет.

— Ключ, наверное, с собой носит? — предположила наёмница. Хату и сарай она приметила, когда была в лагере — самое большое и лучшее здание как правило отходило главарю, так что сориентироваться проблемой быть не должно.

— Та зачем? — Бернс сначала удивился, а затем добавил едва ли не с гордостью. — У него с этим строго, он спецально открыто держит, чтобы шкур проверять. Ежели кто сопрет или под подозрение попадет, мигом руки в отруб и кишки наружу всем в назидание. — Пленник вдруг приуныл, видимо, подумав, какая участь ждёт там его, если он вернётся к подельникам. — Я всё сказал уже, что вам нужно, отпустите меня.

Слишком легко. Одна часть Эльсы радовалась, что они достигли желаемого, другая же опасалась, что всё как-то очень уж гладко. Взгляд голубых глаз поднялся к лицу Ларса.

— Есть мнение, что наврал он с три короба, чтобы красоту спасти. Что-то не верю я в эти сказочки. Предлагаю продолжить. — Остриё ножа нацелилось аккурат на то место, где хрящ носа крепился к кости черепа.

Глаза пленника округлились от ужаса и изумления, он резко заметался, от чего нож оставил тонкую кровавую борозду.

— Я всё правду сказал, клянусь, — зарыдал бандит, срываясь на визг. Из носа тоже текло; Эльса брезгливо отёрла руку о траву рядом. — Всё как сказал, так и есть… Сарай… там всё. Ещё не брали. Я не вру.. пустите…

Преодолевая отвращение, вызванное неприятным зрелищем, более напоминавшим визгливую свинью, чем человека, Эльса ещё раз взвесила в уме все факты. Реакция молодчика была неподдельной, тут сомнений уже не возникало. Да и сама информация вполне походила на правду. Целительница решилась.

— Ладно. — она поднялась со своей добычи и достала из кармашка пузырёк с целительной настойкой. — Привяжем его к дереву, побудет здесь, пока мы метнёмся туда и обратно. Если наврал или что-то не дорассказал, будет другой разговор.

— Не наврал, всё чесн-чесноком, — поспешил снова заверить пленник, хотя девушка обращалась к Ларсу.

— Молчи уж, — ворчливо пресекла стенания Эльса, закапывая раны настойкой. — Привяжем тебя, посидишь, подождёшь. Раны твои обработаем, от потери крови не помрёшь, не бойся. Только вот рот придётся тебе заткнуть, уж не обессудь. Не нужно нам, чтобы на крики кто-то сбежался.

Убедившись, что зелье подействовало и уши перестали кровить, наёмница протащила связанного бандита к ближайшему дереву, заткнула рот скомканной тряпкой из сумки и привязала лицом к стволу, уставив пленника на колени. Небольшой отряд двинулся в сторону лагеря.

Вот тут-то и пригодилась лазейка, присмотренная Ларсом. Притаившись в кустах неподалеку от дыры между покосившимися бревнами, наёмница проводила последние приготовления.

— Идём тихо и скрытно, продвигаемся по цепочке, — шёпотом объясняла она. — Кунсей первый, потом ты, затем я. Не шумим, не вступаем никуда, продвигаемся тихо, следим за хвостом. Если торчком вверх, значит, надо замереть. Если вниз — спрятаться за ближайшим укрытием. Если поводит из одной стороны в другую — значит, дорога свободна, можно дальше двигать. Если виляет, как придурок, значит, просто обрадовался чему-то, не обращай внимания. Доходим до сарая, проникаем внутрь, ты ищешь там свои письма. Обратно идём в том же порядке. Вопросы есть?

Магесса перевела взгляд с одного спутника на другого. Мабари сидел и дышал, высунув язык от предвкушения вылазки, Ларс казался задумчивым. С тренированными псами ему явно работалось впервые, привыкал на ходу.

— Ясно всё, — кивнул он. — Интересно только, чему он у тебя может обрадоваться посреди разбойничьего лагеря.

— Да мало ли чему, — тихо фыркнула Эльса. — Пёрышко, мышонок, выброшенная кость, пахучая куча… Никогда заранее не угадаешь, что в псиную голову вдруг придёт. Ну что, готовы?

— Один момент ещё, — Ларс приподнял руку, поглядывая то на девушку, то на кусты, за которыми лежал частокол. — Не подскажешь, как твой пёс сможет провести нас мимо целой банды разбойников в их собственном лагере? Мы очень рискуем. Запасной план припасла?

— Банда уехала веселиться на свадьбу, — девушка подёрнула плечиком, но заметив недоумение во взгляде, коротко бросила: — Потом расскажу, если интересно. В лагере остались несколько человек, основная банда нас пока не потревожит. Вобще-т, если вдруг чё-то не так пойдет, думаю, мы можем их и порешить, но будет лучше, если прошмыгнём незаметно, лады? — не особенно дожидаясь ответа от Ларса, наемница прищёлкнула пальцами, подавая сигнал мабари. — Погнали. Времени у нас не так чтобы много.

По лицу нанимателя без труда угадывалось одобрение. Ничего больше не говоря, он приготовился выдвигаться.

Продвигались гуськом, как и планировали, никаких непредвиденных сложностей не возникло. Пару раз пёс замирал, подавая сигнал затаиться, и компания пропускала мимо себя то одного, то другого бандита, шедшего по каким-то делам, но в целом в лагере царила сонная тишина и безмятежный покой. Похоже, совсем здесь освоились, раз не ожидают никакого подвоха. Для окружающих деревень и путей это был, конечно, плохой знак, но новоявленным лазутчикам как раз на руку. Ларс продвигался тихо, не тормозил и не шумел, и вскоре девушка перестала следить за ним в оба глаза, сосредоточившись больше на обстановке. Сориентировавшись насчёт скрытного пути к нужному зданию, она безмолвно указала Кунсею в выбранном направлении, и группа двинулась дальше.

Дверь и впрямь была не заперта, как и божился Бернс, так что вскоре они оказались внутри сарая, наполовину заваленного всякими сумками и разнокалиберной одеждой. Самые мелкие вещи, деньги и драгоценности россыпью лежали на грубом столе под крохотным мутным оконцем. Пока Ларс искал свои конверты с печатями, осторожно перебирая тюк за тюком, мабари с наёмницей старались следить одновременно и за своим провожатым, и за происходящим по ту сторону двери — мало ли кому приспичит рискнуть здоровьем и всё-таки уворовать у Балыка ценности!

— Они? - одними губами спросила Эльса у нанимателя, возвратившегося к ним с пачкой конвертов. Она отметила про себя, что тот не прихватил ничего лишнего. Ларс кивнул.

Магесса поправила юбки, которые подоткнула повыше, чтобы не путались между ног, осторожно высунула нос наружу и, убедившись, что всё чисто, дала сигнал к выступлению. Обратно шли в том же порядке, и целительница зорко следила за спиной мужчины, чтобы вовремя отреагировать, если тот вздумает что-нибудь учудить. Человек получил искомое, и кто знает, если он так дорого оценивает документы, не сочтёт ли он, что безопаснее будет прибить исполнителя, когда нужная вещь у него в кармане. Следовало быть начеку.

— Возвращаемся к нашему дружку, — скомандовала девушка, когда они оказались за частоколом. — Там всё.

Эльса старалась быть не слишком навязчивой, но в то же время постоянно держать Ларса в поле зрения или в поле зрения пса с его молниеносной реакцией. Кунсей тоже не расслаблялся. К знакомым деревьям и пленнику добрались быстро. Наниматель, от которого не укрылись взгляды в его сторону, не стал затягивать: убрав письма к своим вещам, он выудил оттуда же пару мешочков размером поменьше предыдущего здорового, и передал их Эльсе. В обоих звенели монеты.

— Проверь, — упираясь руками в бока, кивнул Ларс на оплату и отступил назад.

— Щас, — слегка успокоившись насчет возможного кидалова, девушка решила пока заняться более неотложным делом. — С этим только надо закончить.

Пленник замычал, когда услышал, что они возвратились, но магесса даже не подумала его отвязывать. Критически осмотрев веревку с новыми пятнами крови на ней (придётся бросить тут), она печально вздохнула. Надавила на затылок, припечатывая голову к стволу и обездвиживая, а затем одним скупым и точным движением вонзила нож между ребер прямёхонько туда, где билось сердце.

— Вот теперь всё, — констатировала наёмница и занялась мешочками. Пробы попыток как-то надуть не выявили, и Эльса осталась удовлетворена оплатой. — Что же, теперь мы в рассчёте. Приятно было с тобой работать, но уж не обессудь, всё же я больше предпочитаю идти на дело одна. — Целительница улыбнулась.

Ланс бросил многозначительный взгляд на мёртвого бандита.

— Предпочитаешь заметать все следы до конца? — с едва заметным интересом спросил он.

Эльса бросила на мужчину заинтересованный взгляд (проверяет он её, что ли?) и продолжила копаться в своих пожитках.

— Ты ведь не думал, что я отпущу погулять человека, который видел наши с тобою рожи и знает, что ты искал какие-то очень ценные документы? — девушка хмыкнула. Достав из сумки запасную одежду, она поднялась и направилась к протекавшему рядом ручью. — За себя я могу поручиться, за обиженную жизнью бандитскую харю — нет. Увы, но этот парень был обречён с самого начала, как только нам понадобился язык.

“И обрёк его именно ты, пожелавший присутствовать рядом, из-за чего я не смогла всё проделать гораздо проще и с меньшими жертвами”, подумала девушка, но вслух не сказала. Стянув крестьянское платье, Эльса стала лить на волосы воду из фляги, смывая потоки темной краски с волос. Экономить не было необходимости, когда рядом ручей. Нужно было умыться и переодеться, прежде чем возвращаться в цивилизацию.

— Мало ли что я думал, — усмехнулся Ларс. — Иногда попадаются такие молодцы, что у них в голове только цель. Достиг цели — молодец, всплыли нехорошие последствия — это другой разговор.

Перекинув рюкзак за плечи, он перевёл взгляд на девушку.

— Мне пора, надо дело довести до конца. Из деревни не сильно спешишь сбегать?

— Не-а, — беспечно бросила Эльса, отжимая волосы. Она не тревожилась насчет Ларса, ведь мабари никуда не делся, а был рядом и следил за её безопасностью. — Обсохну чутка и вернусь туда ж, где была. Не вижу смысла тащиться куда-то ещё на ночь глядя. — Выпрямившись, девушка подхватила рубаху и стала натягивать её на себя. — А ты чего спрашиваешь? Пришлёшь за мной целеустремлённых молодчиков? — ухмыльнулась магесса.

— Да нет, — продолжая слегка улыбаться, ответил мужчина. — Сам приду.

С этими словами он и отправился обратно к дороге. Пожав плечами, девушка закончила переодеваться и не спеша, нарезая круги вместе с Кунсеем, двинулась в сторону Шенса. Наёмница не демонстрировала перед посторонним человеком свои эмоции по поводу пережитого, но теперь на неё навалилась вся тяжесть принятой ноши. Хотелось выпить. Но сперва нужно было ещё вернуть гребни их законным владелицам. И желательно так, чтобы те даже не заметили, что пропажа куда-то “гуляла”.

***

Он заявился уже почти ночью. Эльса открыла дверь, пребывая явно подвыпивши и в весьма мрачном настроении. Многозначительно хмыкнув, она посторонилась, давая гостю пройти, и взглянула на лежащего у постели пса — тот дружелюбно помахал хвостиком, но на этом и всё. Если бы Кунсей почуял что-то дурное, он бы предупредил хозяйку тихим рыком.

— Ну заходи, коли пришел, — сняв со стула брошенные абы как кожаные доспехи, магесса небрежно швырнула их на кровать. Комнатушка, которую она снимала в таверне, была малость тесновата, но здесь, пожалуй, могли поместиться и двое, так что столик с парочкой стульев стоял здесь не просто так. — Решил не рассчитывать на лоботрясов и сделать грязное дело сам? — пошутила девушка, плюхаясь на другой стул. Судя по остаткам закусок и наполовину выпитой бутылке вина, эта могла быть не первой.

— Точно. Ты же видела мою рожу, значит кому как не мне решать вопрос? — посмеиваясь, сказал Ларс и сел на свободное место. — Это ты так решила удачную миссию отметить? — поинтересовался он, без особых манер беря бутылку и делая пару глотков.

— Отметить. Ага. — Наёмница подвинула ему тарелочку с сыром и ветчинной нарезкой. От мужчины не укрылся мрачноватый и скептический тон. — Скорее замаливаю… запиваю грехи. Но если ты пришел подкинуть мне ещё работёнку, придётся подождать до утра: я на пьяную бошку не занимаюсь серьёзными делами. — Эльса на пару мгновений зависла, уставившись невидящими глазами в тарелку. — Так-то я обычно не пью. Ну, то есть, не напиваюсь. — Тихо вздохнула, потёрла глаза. Сейчас она казалась более открытой, хоть и не такой собранной, как на задании. Но ведь имела право! Законный отдых. — Тебе когда-нибудь приходилось делать то, что не хочется, Ларс? — вопрос прозвучал внезапно. — Вот ни в какую не хочешь, лучше самому удавиться, но делаешь, потому что так надо и всё.

Ну всё, приехали, пронеслась мысль у неё в голове. Такими темпами ещё немного, и она начнет понимать свою мать. М-мать-перемать!

Ларс скользнул взглядом по Эльсе и спокойно взял по кусочку ветчины и сыра. От бесплатных перекусов и напитков точно не отказывался.

— Приходилось, — пожал он плечами. — Больше чем один раз, но меньше, чем нужно, чтобы сильно и надолго возненавидеть себя. Но уже который год в этом плане тишь да гладь. У тебя впервые такое?

Эльса слегка поморщилась. Хвала Тени, до ненависти к себе у неё не дошло и вряд ли дойдет. Но послевкусие было самое что ни на есть гадостное.

— По мелочи больше, — призналась девушка, наливая гостю ещё и отпивая прямо с горла. — А чтобы прям вот такое… В первый раз, да. — Магесса вздохнула и бросила на собеседника опасливый взгляд. — Ты не подумай ничего, я не жалею. И сделала бы тоже самое, если бы снова пришлось. Контракт есть контракт, если сказала сделаю, то значит, всё будет. А цели и средства — то уж моя печаль. Печаль, да. — она снова слегка подзависла, но в итоге признание вырвалось, словно винный дух на волю. — Не люблю убивать и мучить.

— Знаешь, обычно от тех, кто любит убивать и мучить, добра ждать не стоит, — ухмыльнулся словам девушки мужчина. — Обычно у таких с крышей проблемы и оно потом аукается либо тебе, либо им. Так что...

Видимо, давая Эльсе самой сделать нужный вывод, Ларс не договорил, вместо этого быстро припадая к кружке с вином. Утерев рот, он снова взял по кусочку сыра и мяса.

— У тебя есть уже планы куда отсюда двигаться? Возможно, у меня бы нашлась для тебя работа в будущем. Дел много разных всплывает.

Целительница посмотрела на Ларса исподлобья, словно пытаясь удостовериться, не шутит ли он.

— Что, понравилась? — наполовину шутя, наполовину кокетливо поинтересовалась она. — Даже после того, как… — Эльса неопределенно махнула рукой, обводя попойку. — Вот это вот всё.

Было не совсем понятно, подразумевает ли девушка то, что выпила лишку, хоть и сказала, что обычно не пьёт много, то ли свои откровения. Но конкретный вопрос, который так и вертелся на языке “зачем тебе обращаться к писюхе, если будет нормальный выбор наемников?” так и не выдавила, предоставляя Ларсу додумывать самому.

— Знаешь, в каких случаях была бы проблема? — Ларс стал загибать пальцы. — Если бы твой план действий в целом провалился. Если бы ты завалила допрос. Если бы ты не заложила запасной план или не оставила нам нормальный шанс выйти из лагеря живыми другим образом. Если бы стала задавать лишние вопросы. Если бы не замела следы, — кулак сжался. — К тому же, ты явно как-то хитро обвела этих дурил вокруг пальца, притащила пленника. Пусть и за лишнее золото, но смогла подстроиться под лишнее препятствие в лице подозрительного нанимателя. Ну и сказала, что если припрёт нужда, то сможешь повторить, то есть переживать насчёт "а не станет ли она наматывать сопли на кулак, если дело не удастся сделать совсем чисто" не придётся.

На второй руке остались несогнутыми пара пальцев.

— Этого хватит, я думаю, — отмахнувшись, он налил себе вина на пару глотков и залпом выпил.

— Аргументация принимается. — Эльса отрывисто кивнула, когда взвесила в уме приведенные доводы и не нашла, к чему придраться. К тому же более-менее постоянный поток контрактов ей бы только в плюс пошел, тут не стоило кочевряжиться и строить из себя девственницу на тёмной мессе. Магесса хихикнула. — Я прикинулась дурочкой, заблудившейся из ближней деревни. Нарочно такую деревню выбрала, с которой бандюки не захотели бы проблем иметь из-за одной девки. Ну и выболтала им про девишник в дальних хуторах, где якобы мужиков сейчас нет. Эти воротилы плаща и кинжала не совсем дураки, смекнули, что можно затеять выгодное дельце, и ломанулись туда. Вот только если они совсем страх потеряли и прямиком без разведки сунулись, то огребли щас по самое писло от кучи родственников хуторян, что на свадьбу съехались. — Хмыкнув, Эльса отпила ещё немного вина. — Ну а выманить шестёрку и оглушить — уже дело техники. Людей легко обманывать, если они сами хотят обмануться. Эти бандиты хотели.

Ларс, не сдержавшись, посмеялся, только сейчас оценив, на какой план был рассчитан тот простецкий видок девушки.

— Умно! Правда, окажись разбойники потупей, всё могло бы закончиться хуже. У тебя был план на тот случай, если бы они не повелись? — поинтересовался он.

— Ну разумеется, — девушка широко улыбнулась, однако ничего выкладывать не стала. У каждого могли быть свои профессиональные секреты. — Я же сказала про свое железное правило: если я соглашаюсь, значит, сделаю. Это, канеш, работает и в другую сторону, — уточнила наёмница. — Что я не стану давать никаких обещаний, если не уверена, что смогу выполнить. Но как по мне, уж лучше заказчик будет чётко понимать, чего ожидать, а чего нет, чем я завалю дело.

— Если бы ты сказала, что обещаешь даже тогда, когда не уверена, то это было бы не очень хорошо, — усмехнулся мужчина. — А так можно ещё один пальчик загнуть.

Девушка наградила его долгим, внимательным, хоть и совсем слегка мутноватым взглядом.

— Тогда загни или разогни ещё под вот что, — с негромким стуком поставив бутылку на стол, Эльса принялась деловито и сухо перечислять. — У меня лучше получается, когда я работаю одна. Я и Кунсей. В особых случаях я могу сделать исключение, но именно что в порядке исключения. Каждый делает своё дело так, как он лучше всего умеет, ага? Далее. Половина оплаты — вперёд. Это правило. И дело даже не в том, чтобы не кинули, а иные задания могут потребовать дополнительных предварительных расходов, и мне не хочется думать, где достать деньги, если свои оказались потрачены. Ну и вообще, так будет справедливо, я считаю. И последнее: я не убиваю и не калечу детей. Этот пункт не обсуждается. Если нужен какой-нибудь живодер по такой части — сразу ищи кого-то другого. В остальном всём для меня каких-то там жестких табу нет, только это.

Эльса умолкла, глядя на собеседника и ожидая вердикта.

— Скажем так, с детьми мне не приходилось работать и очень надеюсь, что и не придётся. В остальном мне даже и сказать нечего — всё ясно и понятно, как у богини под брюхом. Часть этого уже даже на деле увидели.

Ларс взял бутылку и, поплескав остатками вина на дне, всё выпил.

— Так что, не поделишься планами? — вновь вернул он взгляд на Эльсу.

Наёмница пожала плечами.

— Завтра планирую отправиться в сторону Серо, если у тебя нет предложений получше. А там посмотрим, куда кривая выведет. Я секрета из своих перемещений не делаю, это вредно для бизнеса. Завсегда можно порасспрашивать по тавернам и постоялым дворам, если в каких-то краях дельце нарисовалось. Если я где-то поблизости, то отыскать труда не составит. Ежели что серьёзное — письмишко оставь или разошли по разным концам до востребования. В общем, как обычно наемников ищут. — Эльса ухмыльнулась. Всё же она передвигалась не с такой скоростью, чтобы девушку было невозможно отследить. А попутные задания обычно задерживали на одном месте на несколько дней. — И вот еще что: обычно я беру заказы, которые мне по пути, но к постоянному клиенту могу и сделать крюк или прибыть куда надо ко сроку. Будем довольны друг другом — обиженными не останемся. Спрашивай Эльсу из Ферелдена. А впрочем, чего мне тебя учить — как-то ж вышел вот. Вот примерно так же.

— Ага, замётано. Ну, раз мы всё благополучно порешали, то я пойду, не будешь против? — Ларс шустро подхватил один из последних кусочков ветчины и закинул его в рот. — Лично я узнал всё, что хотел.

— Что, даже погреть постель не останешься? - ухмыльнулась девушка, поднимаясь со стула и направляясь к двери, тем самым давая понять, что это всего лишь шутка. — Бывай здоров, Ларс. Приятно было познакомиться.

— И тебе не хворать, Эльс-с-са, — с улыбкой показав, что теперь он точно запомнил её имя, мужчина пошёл на выход. И только окончательно сопроводив гостя, магесса вдруг поняла, насколько она устала.

Новый путь

Вы, что стоите пред этими вратами,
Вы, что последовали за мной в сердце зла,
Страх смерти в ваших глазах; рука его на вашем горле.
Возвысьте свой глас к небесам! Помните:
Не в одиночестве стоим мы на этом поле битвы.
— Песнь Апофеоза 1:8, ныне запрещённая

месяц Фрументум 88 года века Дракона

За последние пару лет Эльса не один, и не десяток раз успела поработать по контрактам с Ларсом. Конечно же, у неё были и другие наниматели, и даже парочка таких же постоянных клиентов, но лысый пройдоха выделялся даже по их меркам, постоянно подкидывая нестандартные, а порой и довольно странные задания. Некоторые из них неприятно пахли. Попадались и вовсе на первый взгляд пустяковые вроде “сопроводи эту парочку и убедись, что они доберутся до места в целости и сохранности, не заговаривая и никак не показываясь” или “проберись на чердак голубятни так, чтобы ни одна душа не заметила, и оставь посылку”. Были и такие, о которых не хотелось даже вспоминать, оставлявшие горькое послевкусие тупика и безысходности.

И всё же они отлично сработались. Эльса не задавала лишних вопросов и выполняла заказ оптимальным на её усмотрение способом, а Ларс исправно платил и показал себя надёжным и достойным доверия. Лёгкий нрав обоих, схожие во многом взгляды, любовь к свободе и жизнелюбие быстро сблизили их на фоне общих затей, и не только в дружеском смысле.

Когда Ларс передал успешно скрывавшей, в том числе и от него, свой дар магессе приглашение с наводкой на какой-то архи важный проект, альтус не удивилась. Он вполне мог обратиться именно к ней, поскольку наёмница ещё ни разу его не подводила. Однако реальность превзошла все её ожидания. Когда Эльса прибыла на встречу и навестила друга в провинциальной таверне, тот огорошил её просто ошеломительными новостями.

— Слушай, Эль, у меня тут предложение одно нарисовалось. С работой связанное, — сразу уточнил Ларс, как только они обменялись приветствиями. — В общем... С чего бы начать, — он постучал пальцами по столу и сжал губы. — Ну, пожалуй, с того, что есть одно задание, за которое можно будет взяться через недель пять-шесть. Скорее всего долгое — не меньше месяца-двух, отрядное, и, скажем, довольно опасное. Но заплатят хорошо — полторы тысячи. А ещё оно очень важное и для него кто попало не подойдёт, ага? Пока всё ясно?

Обалдеть, какой резкий. Всё ясно ему. Пока Эльса приходила в себя, Кунсей выпрашивал у наёмника свою порцию ласки.

— Ларсик, ты там часом головушкой не ударялся, м? С дубика не падал? Я же говорила тебе с самого первого раза, что работаю одна. Какой, к фенхареловой бородатой бабушке, отряд?

Он ведь должен был понимать, что человеку, привыкшему работать самостоятельно, не слишком подойдёт командная работа. И не важно, какие у самой Алисии были на это причины.

— Я помню, Эльк, очень хорошо помню, — Ларс вздохнул и почесал макушку мабари. — Я наверно слишком резко начал. Я отлично знаю, что ты у нас соло, но дело, мне кажется, дело может действительно тебя заинтересовать. Даже с учётом отряда. Заинтересовать отчасти даже именно как ферелденку. Это не просто миссия ради денег. Такую бы я не стал предлагать, зная тебя.

Это звучало довольно серьёзно. Да и вид у мужчины был обеспокоенный. Девушка почувствовала себя виноватой. Не стоило на него так набрасываться.

— Если ты считаешь, что оно меня может заинтересовать, то почему такой напряжённый? — оттеснив пса, она подошла к Ларсу вплотную и положила ладонь ему на щёку. — Тебе в нём что-то не нравится, да? Или не хочешь обращаться за помощью? Ну же, милый, все хорошо.

Магесса поймала его взгляд и улыбнулась, чтобы приободрить друга.

— Да нет, не не нравится, — снова вздохнул Ларс. — Скажем так — это задание... незаконно. Сильно незаконно. Раньше все работы, которые я тебе давал, именно с твоей стороны были чисты. Но дело в том, что миссия, на которую я навожу сейчас, очень важна для... лишения Империи одной крайне неприятной твари. Большой, чёрной, чешуйчатой, хвостатой, — он специально сделал акцент на последнем слове, — ты знаешь, о ком я. Это звучит сильно, я понимаю, но это правда.

У Алисии перехватило дух. Сама мысль о том, что появилась возможность убрать Разикаль, затмевала все остальные, что неизбежно появились бы у неё после сказанного. Возможно, она и сама до сих пор не осознавала, как сильно хотела этого. Или, вернее, относилась к этому как к чему-то малореальному, фантазии из хороших сказок. Слишком уж хорошо звучало.

— Ла-арс. — она схватила его за ворот рубашки и принялась трясти, не отрывая взгляда от голубых глаз. — Ларс, если это шутка, прекрати сейчас же. Неужели это действительно возможно? Как?! Откуда?!

— Эльк! Тише! — Ларс сам взял её за руки и бросил быстрый взгляд в сторону двери. — Это не шутка, — сбавляя тон, добавил он, встал со стула и наклонился ближе к девушке. — Слушай, я должен признаться тебе... — на пару секунд повисла напряжённая пауза. Наёмнику явно нужно было собраться с духом. — Я работаю на Сопротивление. То самое, которого якобы не существует. Давно работаю, но ты первая, кто теперь знает об этом из всех моих друзей не-агентов. И за все годы, что я провёл в нём, сейчас впервые рисуется дело, которое может сдвинуть всё с мертвой точки. И для него нужны подходящие люди, а не кто попало. Поэтому я захотел поговорить именно с тобой.

— Ох-ох, — девушка притихла, до неё постепенно доходила вся серьёзность и реальность происходящего. Час от часу не легче. — Так, мне надо подумать.

Оглядевшись, она поискала взглядом, куда бы присесть. Взяла Ларса за руку и потянула к кровати. Пёселю же было приказано сторожить под дверью и чуть что подавать сигнал.

— Значит, вот какие у тебя с ними дела. Мари что-то говорила про Сопротивление, но я тогда не стала допытываться. Ты же знаешь мои принципы: не лезу в чужие дела, — пояснила она. — Поэтому умолчала. Значит, агент? И использовал меня в ваших миссиях, да? — Эльса слегка прищурилась. — Ты ж понимаешь, что в случае вскрытия ваших делишек тайники не стали бы шибко вникать, что я не знала, зачем и кому помогаю? Содействие Сопротивлению само по себе тянет на смертную казнь.

Впрочем, она не ощущала ни злости на него, ни обиды. Скорее, альтусу просто было любопытно узнать, что ответит.

— Да, понимаю, поэтому старался ни в какую грязь не втягивать и во внезапные неприятные сюрпризы не вляпывать, — ответил Ларс. — Миссии, где нужен именно агент Сопротивления, я выполнял сам. Ну или кто-то ещё из нашей братии. В остальном же это были миссии, которые не бросили бы тени подозрений на наёмника ни в случае успеха, ни в случае провала. Кроме, наверно, того бала в Крюшо, но это было плёвое дело, а сложности заключались только в самом балу со всеми его премудростями. Слушай... — он взял девушку за руку и серьёзно заглянул в глаза, — я очень, очень не хотел бы, чтобы из-за меня ты обрела каких-то проблем с ребятами из Тайной Службы или чего хуже. Это был бы, наверно, один из самых хреновых провалов, которые я могу себе представить.

Волнуется. Милый. Алисия взяла второй рукой его руку тоже и погладила, крепко сжимая. В уголках глаз заблестели слёзы. Уж она-то знала, чем грозят заигрывания с такими законами. Напоминание об этом появлялось на площадях Минратоса едва ли еженедельно. От мысли, что на месте одного из тех бедолаг мог бы оказаться Ларс, становилось дурно, а земля так и норовила уйти из-под ног.

— Я теперь за тебя тоже боюсь, — тихо призналась она. — Лучше меня посылай в такие дела, не надо самому рисковать. Я лучше справлюсь.

— Эй! — Ларс улыбнулся и крепко обнял девушку. — Ты меня не недооценивай, я тот ещё лис, сколько лет по всему этому сную и всё ещё цел. Не просто так же меня босс сделал одним из главных исполнителей у себя. А у тебя ещё и вся жизнь впереди. Если мне нужна помощь, то я, конечно, позову тебя, но так сам со своими делами управляюсь.

Альтус тихо вздохнула. Уж скорее Ларс её недооценивал, а не она его, но разубеждать его и развенчивать легенду наёмницы из Ферелдена было глупо. Значит, Сопротивление. Стало быть, не совсем всё потеряно, как считает отец. Он сам стоял у истоков организации, однако Крауфорд сумел обратить это себе на пользу, а организацию распустил. И вот теперь у неё, Алисии Максиан, появляется шанс продолжить дело отца. Такой шанс грех было упускать. Алисия уже представила, как триумфально возвращается после миссии и рассказывает ему всё в подробностях, а папочка говорит, как горд и счастлив, что у него такая дочь. Отогнав приятные картины, она заставила себя возвратиться с небес на землю. Было пока что только одно самое главное но, без которого все остальные вопросы не имели смысла.

— Ларс, а вы точно знаете, что это верная идея? Не может ли это быть какая-то провокация или обман? Подсунуть заманчивую штуку и посмотреть, кто полезет в ловушку. В Тайной Службе те ещё жулики сидят, с них сталось бы.

Недооценивать возможности и методы агентов Тайной Службы она была не склонна, а потому вполне могла предположить подобную операцию по выявлении ячеек сопротивленцев.

— Насколько я знаю, это именно что наши раздобыли. — Ларс выглядел слегка обескураженным и даже задумчивым, но говорил понятно и по делу. — Сопротивление где только не рыщет и куда нос не суёт. Деталей не знаю, иначе наверняка те же тайники могли бы узнать что-то важное, если бы кого-то услышавшего схватили, но это точно что-то крайне важное, за дело берутся всерьёз. Настолько всерьёз, что планируется даже особый отбор. Ну, я сказал уже, неподходящих не допустят. Но в тебя я верю, поэтому и собрался предложить.

Алисия ответила не сразу. Некоторое время она рассматривала Ларса, обдумывая и упорядочивая услышанное. Причин не доверять ему у неё не было — девушка успела достаточно хорошо узнать друга, и по сердцу готова была бежать хоть в жерло вулкана, если бы ему это было очень нужно. Однако воспитание напоминало альтусу, что любые дела следует всесторонне обдумать, и лишь затем принимать взвешенное решение.

— Цель, оплата, отряд, опасность, незаконность — об этом знаю. Сроки не важны, но тоже известны. Что-нибудь ещё мне следует знать, прежде чем дать согласие?

— Точно следует, — кивнул наёмник. — О двух вещах. Во-первых, аванса нет вообще, деньги будут только после выполнения задания. Второе — во время отбора будут проверять сывороткой правды. Не магия крови, но всё же вещь не такая приятная. Болтать будешь обо всём, что придёт на ум, когда вопросы задавать начнут.

И, конечно же, она выложит всё о своём происхождении, выдаст семью. Не говоря уже о других фамильных тайнах. Сразу сходу Алисии уже пришла на ум пара схем, которые можно было бы провернуть с такими вводными данными. Что ни говори, но если самому Ларсу она доверяла целиком и полностью, то его жуликам — ни на грош.

— А это точно не новый, интересный способ повыпытывать секреты у людей под видом собеседования перед работой? — уточнила она.

Ларс всё понял правильно.

— А потом, видимо, их и пришить. Даже если бы такое и задумали, то не большеват ли риск устраивать такие допросы ради секретов от наёмников? Я точно знаю, что это именно задание, а не предлог для мутных заманиловок. Если что, наших агентов тоже этой штукой проверять будут. Тут это именно что мера предосторожности, чтобы не пропустить кого-нибудь ненадёжного.

— Разумно, — признала девушка. Риск был зашкаливающим по всем фронтам, но возможность приблизить конец тирании Разикаль… Алисия готова была рисковать ради такого. Однако оставался ещё один вопрос. — А что насчёт оплаты? Если ваши агенты ещё могут как-то рассчитывать на то, что их не кинут, то что мешает просто пришить посторонних наёмников, чтобы не платить им? Тем более, наёмников, которые знают больше, чем следовало бы.

— Я на этот счёт спрашивал, тоже интересно стало. В общем, устроят счёт в банке, на кого — можешь сам решить. Решить, кто может забрать, тоже. То есть из-за денег смысла уже пришивать нет — миссия выполнится, а их забрать и другой сможет. Можно побояться, что и его захотят выследить, но... — Ларс усмехнулся, — у тебя есть друг в Сопротивлении, так что я могу тут прикрыть.

— Хм. — Эльса задумалась. Это было бы весьма кстати. Не то чтобы ей нужны были деньги, но во-первых, они могли пригодиться кому-то другому, а во-вторых, оставлять жуликам подарок, работая задарма, не позволяло чувство самоуважения. — Я была бы очень признательна, если бы ты выступил моим поручителем. Или душеприказчиком, если я погибну после успеха миссии. Деньги следует передать моим родителям. Лично в руки. — магесса взглянула на Ларса и улыбнулась. Вспомнились все те моменты, когда она жалела, что не может осыпать его вкусностями и радостями, не раскрыв своей настоящей личности. — Тысячу. Пять сотен остаются тебе. За посредничество. Я оформлю распоряжение официально, всё как положено. И родителей предупрежу.

— Не проблема, Эльк, выступлю, — улыбнувшись в ответ, кивнул Ларс. — Но с пятью сотнями мне ты переборщила конкретно, давай лучше всё родителям, я своё наработаю всё равно.

Лицо девушки превратилось в каменную маску. Скрестив руки на груди, она не терпящим возражений голосом произнесла:

— Либо по-моему, либо никак. Хватит с них и тысячи, я и так им каждые свободные деньги от контрактов приношу. Пожалуйста, не отказывайся, — добавила она уже намного мягче. — Мне будет гораздо спокойнее умирать, зная, что я позаботилась о.. родных и близких, — быстро поправилась магесса, едва не выдав свои чувства к наёмнику. — Зная, что оставила тебе хоть что-то.

— Хорошо, — быстро сдавшийся Ларс приподнял руки в знак поражения. — Пусть будет пять сотен, никаких возражений. Но ты всё же постарайся живой остаться, всё же не Минратос штурмом брать придётся. Значит, ты согласна?

Оставался последний шаг. Если она согласится, дороги назад не будет. Девушка смотрела в голубые глаза, словно пыталась разглядеть в них свою душу.

— Ты правда хочешь, чтобы я в это влезла?

Ей было нужно получить ответ. И вовсе не о том, следует ли ей браться за эту миссию. Это был вопрос о самом Ларсе. Мужчина пристально посмотрел в ответ.

— Половина меня предпочла бы, чтобы ты отказалась и занялась чем-нибудь более безопасным. Другая половина считает, что с тобой у этой миссии явно будет выше шанс успеха. Мы наёмники, и у нас всегда есть риск, что что-то пойдёт не так, что где-нибудь на нас вылезет опасность, которую пережить не удастся. Но когда уже стоит вопрос о том, чтобы наконец начался этап избавления от чешуйчатой, смысл этого риска становится куда больше. Так что скажи мне Элька, — он положил руки ей на плечи, — насколько для тебя это важно? Мой ответ зависит от этого.

Девушка колебалась не долго. Даже если у Ларса вдруг возникнут вопросы, всё равно он заслуживал знать честный ответ. Избавить мир от проклятой драконицы, освободить Кристофа от постоянно нависающей угрозы, позволить им зажить, наконец, нормальной свободной жизнью. Оно того однозначно стоило.

— Это вопрос моей жизни. И моего будущего. При ней этого будущего у меня нет.

Судя по выражению его лица, ответ Ларса более чем удовлетворил.

— Тогда я бы хотел, чтобы ты помогла, — серьёзно кивнул наёмник. — После этих слов я уверен в тебе, как ни в ком другом.

— Я помогу, Ларс. — ладонь девушки легла на его. — Я согласна.

Значит, агент Сопротивления. Несмотря на камень на душе, она усмехнулась про себя. С одной стороны, альтус теперь чувствовала беспокойство за его жизнь. Но с другой, Ларс в очередной раз прибавил в уважении с её стороны и гордости за него. Папочка бы тоже одобрил!

Наëмник, тяжело вздохнув, обнял девушку, давая небольшую передышку после согласия. И уже после прошедшего молчания освободил и взял за руки. Оставалось только поставить точку.

— Ну смотри. Миссия состоит в том, чтобы найти человека. Как этот человек поможет нашей цели, мне не известно, но это и есть то самое задание первостепенной важности...

.

[Thinvesil]

Там это. Кивните, или напишите, как он налил чаю, если за кем поухаживать. А то я не знаю, может, кто-то и сам захочет.

[Perfect Stranger]

Игра снимается с перерыва и восстанавливается 5 ноября.

[GerRon]

Имя: Вильгельм

Специализация: воин-наемник

Происхождение: Неварра

Род деятельности: наёмник

Возраст: 21 год

 

 

Квента

Молодой черноволосый воин устало сел на землю, прислонился спиной к дереву и начал чистить свой клеймор от уже подсохшей крови, наслаждаясь видом заката. Покончив с этим занятием, он отложил меч и стал наблюдать за своим нанимателем. Орлесианский вельможа отличался скверным характером и абсолютным неумением держать язык за зубами, вследствие чего постоянно влипал в перепалки и драки, что доставляло Вильгельму, как его телохранителю, немало проблем. Как раз сейчас вельможа был занят тем, что громогласно рассказывал споро работающим слугам о том, какие они ленивые, медлительные и криворукие. В выражениях он не сдерживался. У Вильгельма уже месяц рука чесалась повыбивать орлесианцу все зубы, но он не мог. Профессиональная этика требовала сохранить жизнь и здоровье своего нанимателя наилучшим образом, пока действует их контракт, ведь репутация для наемника – всё.
   "Что бы об этом сказал дядя Тревор?" подумал воин. Он прекрасно знал, что бы сказал его дядя, который обучал его фехтованию едва ли не с того возраста, как Вильгельм научился уверенно ходить на своих ногах. Тревор Пентагаст был истинным рыцарем. Сильным и благородным. Таким, о которых поют барды в тавернах. Этому же он пытался обучать и единственного сына своего старшего брата, погибшего в одном из сражений. Понятия чести, порядочности, благородства и искусство меча, передаваемое в роду Пентагаст из поколения в поколение. Воспоминание о дяде омрачило настроение воина. Вильгельм до сих пор помнил его разочарованное лицо, когда Тревор узнал, что его племянник решил стать простым наемником.
   – Тот, кто обнажает свой клинок ради денег, а не своих убеждений, никогда не сможет стать настоящим воином! – воскликнул дядя в спину уходящему Вильгельму.
Убеждения, благородство... О них легко думать, когда ты живёшь в замке, спишь на мягкой кровати, слуги приглашают тебя к завтраку, и даже король носит с тобой одинаковую фамилию и в ваших венах кровь одной семьи. Вильгельм никогда не видел такого великолепия. Он родился уже после падения Неварры. Все, что он видел – пепел, пыль, кровь и пот. Мысли о благородстве, прививаемые дядей, всё чаще заглушались мыслями о том, что он будет сегодня есть, где спать и прочие заботы обычного беженца... Благородные рыцари... Память услужливо показала очередной образ. Мать рассказывает ещё совсем юному Вильгельму и его младшей сестрёнке Кларе легенды об их предках. Особенно мальчика впечатлили подвиги Кассандры Пентагаст, которая являлась ему вроде бы троюродной бабкой. Сложно сказать. В порядке ли сейчас мать с сестрой, оставшиеся с семьёй Ван Маркхэм, дочерью которой и являлась мать, Вильгельм не знал. Впрочем, полученное три месяца назад письмо внушало оптимизм.
   Пробиваясь через полузакрытые веки стального цвета глаз, яркие лучи рассветного солнца разбудили воина. Вильгельм встал. Тело болело. Засыпать, прислонившись к дереву и не сняв доспех, было плохой идеей. Некоторое время ушло на то, чтобы привести себя в форму. От лагеря было видно городские стены.
"Похоже сегодня последний день моего контракта с этим орлесианцем." удовлетворённо подумал воин. "И если после его окончания мне кто-то предложит задание надавать по шее этому засранцу, я сделаю скидку 15%.", взгляд воина упал на вельможу, который, страдая от похмелья, прошёл в отхожее место и по пути пнул котенка, который пытался умыкнуть что-нибудь вкусного из объедков. "Нет, пожалуй даже 25%." Вильгельм зажал в кулаке небольшой медальон в формате коронованного черепа, являющегося гербом его некогда королевского рода и вздохнул. Работать с сопротивлением было приятнее...

Сообщение отредактировал GerRon: 29 октября 2021 - 19:05

[Jay_John]

Джакомо

 

Имя: Джакомо
Специализация: Храмовник
Род деятельности: Член сопротивления, убийца
Происхождение: Антива
Возраст: 29 лет

Квента

  Джакомо поправил шляпу, сползающую на глаза из-за тряски. Ехать в груженой сеном повозке ему совсем не улыбалось, но это был наиболее простой способ попасть из Гислейна в Руссильон. Или первый попавшийся? Джакомо не знал точно, сейчас его мысли были заняты другим: флегматично жуя табак, он смотрел на утреннее небо. Солнце было где-то там - за пределами взгляда мужчины, разлегшегося прямо в золотистом сене; сквозь доспех не кололо, и ладно, главное, что мягко.
  Итак, нужно было попасть в город, обновить снаряжение, найти связных. В идеале стоило ещё потолкаться по улицам, послушать сплетни в тавернах, поглазеть на особняки знати. Иными словами, прощупать почву и понять, чем пахнет окружение. Но это потом: сначала - связные.
  Повозку тряхнуло - не иначе, камень подвернулся под колесо. Сено и пластины на доспехе смягчили последствия, но Джакомо ухитрился треснуться головой об деревянное днище. Подав голос, он высказал пару ласковых крестьянину, правившему деревянной конструкцией, в которую была запряжена захудалая, но выносливая лошадка серого цвета. Ответом послужил поток крепкой брани, сводящейся к тому, что нехороший господин заплатил мало, да ещё и улегся прямо на его сено вместо того, чтобы сесть по-человечески рядом с возницей.
  Джакомо, посмеялся и ничего не ответил, брань орлейца показалась ему почти изящной. “Возможно, потому, что они вечно смягчают окончания слов, создавая этакое мурлыканье,” - подумал он. Подобная манера речи напоминала мужчине о родной Антиве. Интересно, мог ли он, ещё будучи мальчишкой-виноделом у зажиточного помещика, представить, что окажется так далеко от дома?
  По молодости он присоединился к отряду наемников. Или разбойников? Ей богу, порой перепутаешь. Но Джакомо точно помнил, что хотел заработать золотишка, а потом податься в торговцы, желательно где-нибудь подальше от Антивы, чтобы конкурентов меньше. Еще был вариант найти вдову побогаче да постарше и окрутить её. На красавца он не тянул, но в своем обаянии был свято уверен.
  Все шло как по маслу, пока однажды их отряд не ввязался в битву с магом. Нет, Джакомо и до этого видел этих высокомерных снобов и даже их волшбу, но одно дело смотреть на простенькие заклинания, и совсем другое - увидеть настоящую боевую магию. 
  Полегли почти все. Джакомо вплоть до мельчайших деталей помнил тот день, ведь он определил всю его дальнейшую жизнь.
  Вот Бревис и Фабио сгорают в магическом огне, оглашая окрестности воплями боли. От их тел поднимается смрад и дымка, а сквозь неё уже летит стрела чистой магической энергии, которая насквозь пробивает стоящего рядом Орлофа. Мальчишка с луком опускает голову и видит на груди огромную сквозную дыру. Единственное, что успевает сделать бедняга, перед тем как упасть замертво, это обмочиться.
  Смерти-смерти, а сам Джакомо замирает на месте как соляной столб. Потом он резко разворачивается, роняет лук и убегает так далеко как только может, пока его братья по оружию умирают...
  Джакомо присел и, перегнувшись через борт тележки, сплюнул жвачку; желание закурить не исчезло, но делать это, лежа в сене, было крайне глупо. К его раздражению, запалить самокрутку, даже сидя на козлах, крестьянин ему запретил. Антиванец ненавидел жевать табак, особенно паршивый и дешевый, купленный в таких захудалых местах, как Гислейн. Надо не забыть прополоскать рот зубным порошком.
  …по идее, он должен был ощущать страх или омерзение, но пришло другое чувство - восхищение. Оно вело его и по сей день. Чуть позже пришла зависть, из которой выросла злость на тех, у кого есть то, что он, Джакомо, никогда не сможет получить. Но восхищение все равно преобладало, он искренне восхищался магией, Тенью, всем что было с ними связано. Восхищался магами, восхищался - и убивал.
  Дальнейший период жизни Джакомо тянул на отдельную историю, а при должном мастерстве и на целый роман, бульварный и местами неприличный. Но сам антиванец считал важным событием лишь встречу с Сопротивлением. Ведь именно они помогли оформить размытые устремления в четкую цель и дали знания, как к ней идти. Речь, конечно, шла о знаниях старых храмовников, умении побеждать магов.
  Рассказы о прошлом от бывших членов ордена казались Джакомо чем-то далеким и странным. Но было что-то этакое в этих Кругах, логичное, что ли, правильное. Но одной вещи антиванец никак не мог понять: почему нельзя было организовать в Кругах какие-нибудь развлечения? Например, бордель на выезде, или собственную винокурню, может, чародеи потому и бунтовали вечно, что посох распухал. Однажды Джакомо высказал эту мысль Жаку, крепкому храмовнику старой закалки, который ухитрился сохранить разум вопреки употреблению лириума. Тогда он узнал о том, что в те времена демоны чувствовали себя более вольготно и человеческие страсти привлекали их, что свет мотыльков. А еще Джакомо узнал, что старик вопреки возрасту неплохо орудует палкой.  Это определенно была грустная часть той лекции.
  Ну, а если немного отойти от истории, приятно было ощущать себя частью чего-то большего, чувствовать, что ты не один, и сражаться за идею, а не за деньги.  Но было и еще кое-что, вернее, кое-кто.
  Джакомо облизнул внезапно пересохшие губы и нервно сглотнул, не ощутив горького вкуса табака в слюне. Усилием он отогнал непрошенные мысли, они почти всегда заставляли его кровь бурлить и приносили нездоровое возбуждение. Это было плохо, это чувство нужно было держать в узде, превращаться в тупого мясника ему не хотелось.
  Повозку снова тряхнуло - пожалуй, это был знак, что пора пересесть на козлы к вознице и перестать думать о прошлом, лучше вернуться к настоящему.
  А настоящее было таково: ему надлежало попасть в Руссильон, послание от Сопротивления застало Джакомо на границе Орлея. Он пил в таверне, отмечая удачный заказ. Наемник - хорошая легенда, даже врать особо не нужно, Сопротивление смотрело сквозь пальцы на большую часть работы, что брал антиванец для поддержания репутации.
  Крякнув, Джакомо с хрустом потянулся, тело заныло, обмундирование натирало, но это ерунда. Пора было взбодриться.

 

***

  Тибо неодобрительно посмотрел на человека, забравшегося к нему на козлы. Все знают, что если антиванец - то либо убийца, либо вор, а может, и того хуже - торгаш. Убийцу ты, может, никогда не встретишь в своей жизни, а вот хитрожопого торгаша, который обдерет тебя, что эти псы-переростки из Ферелдена тушу оленя - хоть каждый день. В том, что его пассажир был из Антивы, Тибо не сомневался. Смуглая кожа, тонкие, чуть заостренные черты лица, какая-то то ли вычурная, то ли нагловатая речь. А ещё он сам сказал, откуда пришел.
  Возница поморщился. Наемник родом из Антивы, как же! Не похож он был на бойца, или хотя бы наемного убийцу: слишком тощий, угловатый, невысокий, плечи больно узкие, грудь впалая. Даже доспехам этого было не скрыть; укрепленная пластинами кожаная кираса, конечно, была хорошо подогнана и не болталась, но оружие... это ж курам на смех! За все время возница увидел у антиванца лишь пару кинжалов под одеждой, когда тот ложился в повозку.
В понимании Тибо, настоящий наемник был здоровым бугаем высокого роста и дрался он не мелкими ножами, а добротной шпагой, или, на крайний случай, широким палашом, и всегда имел с собой баклер. Ну, а убийца не производил бы впечатление такого легкомысленного придурка, закурить лежа в сухом сене, ба!
  И, конечно, эта дурацкая шляпа. Нет, для Тибо антиванец был просто щеголем или мошенником, который разыгрывает из себя бойца, чтобы к нему не цеплялись лишний раз. Крестьянин встречал и воинов, и наемников, но близко с ними не общался. Он не мог заметить, что у его спутника слишком пружинистая и плывущая походка. Как и то, что руки Джакомо двигались слишком скупо, точно и быстро. Поэтому Тибо и не опасался за свою жизнь, когда решил подвезти незнакомца, и это, пожалуй, было к лучшему для него.
Ну, а сам антиванец жизнерадостно улыбался, греясь на солнце. Вдали показались очертания Руссильона. Джакомо ждало много работы.

[Thinvesil]

Приключения барда Ландыш

За кулисами сцены было темно и жарко. Управляющий Крулл переминался с ноги на ногу и тяжело дышал — идущее выступление явно не понравилось гостям, и вместо одобрительных выкриков то и дело раздавались недовольные возгласы, а в бархатную портьеру иногда прилетали обгрызенные кости и огрызки из числа тех, что не попали в карликов-акробатов.

Это был провал, причем провал лично Крулла, который ему могут не простить. Последняя надежда управляющего стояла рядом, сжимая в руках лютню. Если и эта вертихвостка не сумеет увлечь публику, все пропало. Но перед тем как маркиз вышвырнет Крулла на улицу, тот спустит шкуры со всех этих дармоедов, которые ввели его в заблуждение.

Жестокая гримаса перекосила лицо управляющего, а из уголка рта потянулась струйка слюны. Ландыш покосилась на бесноватого и задышала глубже, успокаивая себя. Хуже нет выходить на сцену после провала, публика в ярости и способна сорваться на что угодно. В нормальных местах после фиаско объявляют перерыв, но где нормальные места, а где маркиз из Освика, вздумавший путешествовать по Ферелдену и давать здесь приемы.

Прозвучал финальный гонг и по портьере забарабанил настоящий град объедков. Два измученных опозоренных карлика шмыгнули за кулисы и трясясь от ужаса принялись вытирать с лица растекшийся гримм и соус. Бровь одного была рассечена чем-то увесистым, и теперь кровь заливала глаз.

— Ыиииииыыыы! — прошипел Крулл и схватил бедолаг пальцами за уши. — Уууууууыыыыаааааа! — сладострастно выдохнул управляющий и потащил жертв в подсобку, выполнявшую роль гримерки.

— Ты! — выплюнул он в сторону Ландыш. — На сцену! Быстро!

— Да, господин. — кротко поклонилась девушка и, сделав глубокий вдох, шагнула за портьеру.

Сцена была завалена объедками, пьяные гости со звоном сдвинули бокалы и предались возлияниям. Какой-то лорд в заляпанном жирными пятнами парчовом колете все не мог успокоиться и громко восклицал размахивая кубком:

— Карлики — мужеложцы, мужеложцы! Господа, какие же они мужеложцы! — сосед утешающе похлопал его по плечу и сказал на ухо что-то успокаивающее.

Ландыш шагнула вперед, дождалась пока люди допьют и поставят бокалы на столы и подносы, поклонилась публике и взяла несколько вступительных аккордов. Музыка привлекла внимание, и взыскательные господа и дамы решили дать ей шанс — зал потихоньку затих и уставился на бардессу. Ноги в обтягивающих штанишках, короткая юбка сверху, стройная талия и высокая грудь приковывали к себе взгляды ценителей красоты. Музыка услаждала уши и умиротворяла разгорячившихся дворян. Исполнять что-то возвышенное в такой ситуации явно было бы ошибкой, и Ландыш запела куплеты:

 

— Когда я проездом в Антиве бывал,

Я воронов стаю мохнатых видал.

Раскрашены перья и выкрашен зад —

Врагов впечатлить должен их маскарад.

А если враги оказались сильней —

Откупятся вороны жопой своей.

 

Зал громыхнул хохотом: маркиз был в конфликте с антиванцами, и все гости об этом знали. Сам дворянин довольно улыбался и благосклонно кивал, Ландыш продолжила:

 

— Кунари рогатый дредноут готовил.

Тевинтер на западе их беспокоил.

Но тут прилетела сама Разикаль —

Дредноут взорвался, рогатых не жаль.

 

Этот куплет публика также встретила благосклонно, выказывать публичное разикалехульство желающих не нашлось.

Постепенно девушка завладела аудиторией и исполнила задуманную программу. Несколько раз прошлась между столов, ловко уворачиваясь от протянутых рук, потрепала за ухом слюнявого мабари, который наелся от пуза и пребывал в волнительном настроении, и незаметно засунула в карман одного из дворян камушек. Камушек был драгоценный и совсем недавно пропал у маркиза с рукава. То, что Ландыш перед этим поцеловала руку маркиза, а стража будет точно знать, где искать пропажу — разумеется, совпадение. То, что грядущий скандал сорвет возможный союз двух домов — всего лишь стечение обстоятельств. То, что обстоятельства будут протекать так как надо, а не как придется — работа Ландыш. Девушка поклонилась и под гром аплодисментов скрылась за кулисами: предстояло спасти карликов-мужеложцев и наградить Крулла вином, в котором густо было замешано слабительное пополам со снотворным. Карликов девушка спасала просто потому что могла, а угостить управляющего считала своим долгом перед вселенской гармонией — внешний образ должен был гармонировать с внутренним миром.

Автор: Отелло

[Кайра]

фел ищет черный вход в дом Аквентиуса

внимательность +2

[Thinvesil]

Дискорд тупит ( пишите сюда 

[BornToSeek]

У меня тоже помер. Дам пока пас, можно на пост Эльсы ответить.

[Ettra]

Я там написала в доке

[BornToSeek]

Шен, мы можем уже уходить и что-то у Косто по пути назад спросить? Или он сам что-то сказать мб захочет?