Мудрость Вивека, книга в дополнении The Elder Scrolls Online: Morrowind.
Вы обнаружили тридцать седьмую проповедь Вивека, являющую собой изгиб света, далеко удалившегося от летописи деяний Наставника, что носили изменчивые лица и, несмотря на то, правили до апокалипсиса.
Вивека увлекали струи воды, красным записавшие свои хранимые звездами союзы. То было новое пространство скорости. Его глаза наткнулись на шипы, венчавшие башню, где Призрак Пустоты, сидевший на корточках над барабаном драконьих чешуй, глупел в его ритме. И он вопросил о том:
«Кто есть ты, не нуждающийся в том, чтобы быть узнанным»?
Сложившиеся в три, одежды Айем были протянуты к яркому черному кольцу памяти, сплетаясь в опорную дугу. То было новым быстробегущим заданием. А Сехт сохранял свое раздутое чрево ради имени этого существа, дочери часовщика, плывущей в мертвом признании по длине столетия нити, Именуя ее, несъеденную, золотым кладом Велота и Велоти, поскольку как они могли знать, куда еще пойти?
«Ступайте сюда: во вселенную, не ведающую колеса, наметившую в себе нуль смертей, дающую эху спеть» — сказал Сехт, прежде чем все завершилось, и в центре оказалось все, что уже было неважно.
И красный момент стал великим ревом, которому ничто не могло воспрепятствовать, ибо Временной Дом лежал в руинах. И Вивек стал стеклом, лампой, так как загривок дракона был сломан, и красная луна велела ему явиться.
«Это не знак королевской власти», — сказал ему знак синего смещения (женского пола), — «Правильный урок непостижим в одиночку».
Он отказался от извивов ее ловчей сети, будучи в ярости от того, что прервавшийся народ не стал полнее от своих исследований, но был сокрушен духом за свой побег. Но знаки мужского пола были оскорблены, и Вивек принял боевую форму. Он погубил свой восточный свет, говоря АЛЬМСИВИ, что благодаря войне они стали новобрачными в стекле, незримыми любой силе.
Свет искривился и Вивек надел кирасу из красных самоцветов и маску, отметившую его как рожденного в землях людей. Обернувшись, он был размазан в мазь из насекомых, износившуюся на шеях луковиц хист во время испытаний. Он взревел, и скормил свои пальцы призракам мамонтов. У сигнальных костров знаков задумались, не ошибаются ли они, принимая это за капитуляцию, поскольку Вивек сказал пустоте, что он может научиться отменить все это.
Свет искривился, и где-то история, в конечном счете, оказалась отменена. Из явившегося следом Вивек запомнил смех нетчименов из его деревни в дни удачной охоты. Странствуя с отцом по пеплу, он хорошо выучился управляться с багром и парусом, и мог протащить джонку через илистые наносы. В одиннадцать он пел для ашхана. После Красной горы он заболел никсокровием и лихорадкой, и был немощен сотню лет. Его мать пережила его, и возложила его тело к алтарю Падхоума. Она отдала ему свою кожу, чтобы он мог носить ее в подземном мире.
Свет искривился, и Вивек проснулась, и отрастила клыки, не желая становиться сгибающейся. Это было новым и лунным обещанием. В своем Биении, она прогрызала путь вверх и вниз, пока ее брат и сестра размазывались по небесам тонкими разрывами раскола, пищей скарабеев и Червя. Она же собрала свой народ, и обезопасила его, воссев вместе с Азурой, и чертя подобие своего мужа в грязи.
«Поскольку я отсек себе и левую руку и правую, скажет он», — молвила она, — «постольку и побеждаю я их. Попробуй любить в одиночку, и все, что ты познаешь — соленые ошибки».
И мировоззрение этих слов — АМАРАНТ.
Комментарии