Снова сидеть дома и переживать, как там Зевран… Ну и забота! Гномы, по-видимому, хотят заключить сделку, поэтому от них опасность не грозит. А то, что происходит в городе – совсем другое дело. Эвлар не понимал всей этой жажды власти, этой грызни, но должен был в этом участвовать. Он ощутил пристальный взгляд.
- Эллеан? Заскучал?
- Куда отец уехал?
- По делам. Не надо так упрямо на меня смотреть, дален. Когда вернётся – спросим.
- Хочу с тобой поговорить.
- Сначала успокойся. Ты сердишься.
Эллеан что-то прошептал себе под нос и скрылся в доме. Эвлар пошёл за ним.
В гостиной Эллеан как-то особенно приковал его слишком строгим взглядом.
- Зайди ко мне.
Эвлар не стал отказывать ребёнку, прошёл следом за ним. В комнате опустился на ковёр на полу, откинулся на дверцу шкафа. Эллеан, видимо, предполагал, что они сядут за стол, но поддержал идею и сел напротив, скрестив ноги по-долийски.
- Ты был в Тени, - сказал он утвердительно.
...
- Ну, хорошо. Что ты хотел узнать?
- Я тебя не про тот раз спрашивал, а про вчера. Ты был в Тени. Ты помнишь?
Долиец погрустнел. Он прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Потом всё-таки ответил:
- Сначала всё закончилось. Мне показалось, что я умираю. Потом я видел… видел свою мать. Наверное, ту же самую картину, когда она оставила меня. Но я не помнил этого, мне было лишь несколько месяцев от роду, а тут…
- Она оставила тебя?
- Да. Но она исполнила свой долг, она дала мне жизнь и выкормила грудью, она оставила меня не с кем попало - с родным племенем и приёмной семьёй. И лишь тогда ушла вслед за моим отцом. Я её понимаю. Она слишком любила, чтобы остаться жить без него.
- А что моя мать? Что ты можешь мне сказать о ней?
- Почему ты спрашиваешь меня?
- Я тоже видел женщину-эльфийку и подумал, что это… Откуда-то я её помню. Рубини мне сказал… Эвлар, я не могу спросить его!
- Зеврана?
- Да! – он всхлипнул. – Рубини говорил, что он… что он убил…
Эвлар поднялся, провёл рукой по голове ребёнка и подошёл к окну.
- Это не он.
Следующая фраза его не удивила. Он будто ждал.
- Это ты?
Тень… Что ребёнок мог узнать в Тени? И как с ним теперь говорить? Как с посторонним? Как со взрослым? Молчать нельзя. Один неверный шаг и весь его мир обрушится.
- Эллеан, я тебе отвечу. Но ты уверен, что готов?
- Какая тебе разница?
- Я думаю, ты понимаешь. Мне никогда не безразлично, что происходит, что чувствуют те, кого я люблю. И важно, как воспримешь это ты, ведь ты мне очень дорог. Вчера ты, волей обстоятельств, стал настоящим магом, но стал ли ты мужчиной? Готов ли ты принять то, что узнаешь, без истерики? Без слов, о которых потом будешь сожалеть?
- Я справлюсь.
- Тогда слушай. Этой весной, как раз после Недели Гнева, мы получили подтверждение, что мэр Бринлау Бриссон и его гражданская жена поддерживают связь с работорговцами Тевинтера. Зевран предупреждал их, но они понадеялись на покровительство Альво Рубини. Их решено было казнить. И я это исполнил.
- Жена мэра была эльфийка? – догадался мальчик.
- Да. И твой отец признался, что когда-то между ними… Мы выяснили, что у леди Бриссон был сын, которого она скрывала в семье Амаро, где работала служанкой её мать, но потом он исчез. И мы тебя нашли в учебке. Ещё вопросы?
- Значит, моя няня… Она была мне бабушкой?
- Выходит, так. Потом что-то случилось. Возможно, она умерла. А что ещё вернее, муж леди Бриссон стал что-то подозревать. И тебя отдали в учебку. Мы постараемся узнать подробности, если захочешь. Но, как видишь, жизнь не проста. Уверен, что если бы Зевран знал о тебе раньше, то никогда бы не позволил так поступить с твоей матерью, как бы она не провинилась… перед Создателем.
- Отец любил её?
- Не знаю. Наверное, любил, раз у них был роман. Но она предпочла богатого мужчину.
Не говорить же ему, что роман был платой за устранение соперницы. Вернее, приложением к услуге Ворона-убийцы! И так много поведал.
- Ни демона, наверное, не любил, - жёстко сказал ребёнок. – Развлёкся и сбежал.
- Давай оставим прошлое. Давай о важном: Зевран любит тебя. Так странно думать, что тебя в его жизни не было совсем недавно. Кажется – был всегда. И, знаешь что? Не каждый способен так, как он…
- Не надо. Я всё понимаю – не дурак. Моя мать, как ни горько, была не очень-то хорошей женщиной, так получается? Мой лучший друг убил её, а мой отец… Эвлар, быть может, я не единственный его ребёнок. Рубин сказал, у него раньше было много женщин. Значит, на остальных детей ему плевать? На всех было плевать? И на меня, пока он случайно не узнал…
- Рубини говорил это, чтобы тебя обидеть и чтобы всех нас перессорить. Ты это понимаешь? Я никогда тебе не лгал, Эллеан. Поэтому послушай мою версию. Во-первых, если бы Рубини действительно что-то такое знал, то он использовал бы это против нас, а не сочинял что попало. Второе, молва приписывает твоему отцу куда больше романов, чем было на самом деле…
...
…К тому же, Зевран не связывался с женщинами, которые не думают о последствиях, с неграмотными крестьянками или восторженными девушками. Не его стиль. Твоя мать, видимо, просто не поняла, от кого беременна, от мужа или от любовника. Когда же родился маленький эльф, его отец был уже далеко. Твоё рождение – случайность, но я назвал бы это даром судьбы. Эллеан, я не представляю, что Зевран бросил бы тебя, если бы знал. Поверь мне. И снова повторюсь: он тебя любит больше жизни. Надеюсь, это что-то значит для тебя.
Он подошёл к двери. Оглянулся.
- Вчера ты тоже знал, что любишь нас. Не может быть, чтобы всё так внезапно изменилось. Ведь так? Эллеан, ты – разумный парень. Но раскрытые тайны могут оказаться тяжёлым испытанием. И если ты не захочешь разговаривать со мной, пока не передумаешь то, что узнал, то я пойму.
Некоторое время он видел, что мальчик смотрит в сторону, но дождался прямого взгляда. И Эллеан сказал:
- Ты был готов погибнуть за меня. Погибнуть ужасной смертью. Почему?
Долиец улыбнулся и протянул ему руку, приглашая подойти.
- Пойдём, посмотрим новую лошадь?
- Пойдём, - Эллеан не чувствовал никакой неприязни к Эвлару, несмотря на его страшный рассказ, поскольку в нём не было фальши. Да, это надо будет пережить… Но мальчик не хотел сейчас остаться один в комнате. И не хотел, чтобы Эвлар ушёл. Он крепко ухватился за протянутую руку.
- Отец, наверное, мучается, как мне это сказать? Ведь он же не хотел, чтобы так получилось, да?
- Ещё и как! Только прошу: не говори с отцом об этом, пока мы не вернёмся в «Рагнателу». Он сейчас на пределе. Война не кончена.
