Она видела этот сон много раз до того, как стать потрошителем, и сейчас вспоминала в деталях. Уютная комната в бревенчатом доме наполнена запахами свежеприготовленного обеда, в печи догорает огонь. Ей снова семнадцать. Она вытерла руки о передник, надетый поверх серо-голубого платья, чтобы отбросить со лба выбившуюся из тугого пучка непослушную прядь волос. Сейчас дверь за её спиной распахнётся, ударив в стену, и в дом вбежит запыхавшаяся, раскрасневшаяся Мара. Далее у этого сна были варианты: сестра не застаёт её дома и уходит, разминувшись с Калдером или же Маре удаётся убежать... Она нередко изводила себя, рисуя в воображении картины совсем иного будущего, словно так можно было очутиться в другой, созданной её мыслью реальности. Увы, нельзя, поэтому придётся ещё раз увидеть всё так, как оно действительно было, благо, за прошедшие годы стёрлись детали и даже чувства.
В широко распахнутых глазах Мары она видела отражение неба и сейчас успела восхититься тем, как за минувший год сестра похорошела, пока её сбивчивые объяснения не достигли разума. Который, впрочем, отказывался их принимать. У местного шерифа визитёры из Амарантайна, и они разыскивают Калдера. За убийство. Тройное. Он убил жену и ещё двух женщин. Бред. Мара точно что-то перепутала. Характер у Калдера скверный, он мог быть очень жестоким, но чтобы убить...
— Айрин, надо уходить, — Мара вцепилась ей в руку и тянет к двери. — Я специально бежала, чтобы тебя предупредить. Пока шериф людей соберёт, да они по дороге пойдут...
Где-то в груди трепещет тревога, она призывает идти за сестрой, бежать в деревню через лес, быстрее ветра, но разум по-прежнему настаивает на объяснении рациональном, а не эмоциональном.
— Давно надо было уйти от него, как я говорила, — не унимается Мара, но Айрин выдёргивает у неё руку.
— Мара, шутка не смешная. Хватит!
— Но я... я же не... Айрин, такими вещами не шутят! — ресницы Мары дрожат, она чуть не плачет. — Идём со мной, пожалуйста, пока он не вернулся.
— Да, с чего ты всё это взяла?
— Денира сказала. Она слышала, слово в слово, как шериф говорил, что на Калдера всё указывает, и надо его арестовать. Он имя сменил, его Лейн раньше звали, бороду сбрил, усы, а лицо-то, рост, повадки не денешь никуда. Айрин, пусть без нас разбираются — виноват или нет, а мы пока уйдём, чтобы не вышло чего. Ты же сама знаешь, Калдер страшен, когда злится, а если к нему такой народ заявится, ведь точно гневаться будет.
— Ладно, идём, сама с шерифом поговорю, — она сняла передник, бросила на стул, а, шагнув к двери, замерла, когда свет в проёме загородила плечистая фигура вернувшегося с рыбалки супруга.
— Не нужно, Айрин, — Калдер смотрит мимо неё, на Мару, и его улыбка становится зловещей. — Ты слышала, что у аварров принято убивать приносящих дурные вести, дабы порчу на племя не навели?
Она прикрыла Мару собой, беспомощно глядя на вставшего у единственного выхода из дома Калдера.
— Нет у них такого, — холодно заметила она, отступая в комнату и подталкивая туда же Мару.
— А у нас будет, — он сделал пару шагов в их сторону и ухмыльнулся, когда Мара уронила стул, продолжая пятиться.
— Прекрати, — она примирительно подняла руки. — Мара что-то услышала, не так поняла, испугалась, не нужно пугать её ещё больше.
— Почему же? Она поняла всё правильно. Мара вообще девочка догадливая, — от его улыбки её пробила дрожь. — А тебе как больше нравится, Айрин, — Лейн или Калдер?
— Мне нравится, как ты пожелаешь, — ей следовало добавить смирения в голос и взгляд, только, загоняемая в угол, она об этом забыла. — Но если это всё правда, то тебе нужно уходить.
— Заботливая, ты всегда была очень заботливая, — кажется, она расслышала в его интонациях что-то тёплое, искреннее, что позволяло обрести надежду на благополучный исход. — И я даже поверил, что наконец-то нашёл ту самую, непохожую на других. Только вот, все вы одинаковые, приелся один — тут же спешите порадовать своим телом другого.
— Я тебе никогда не изменяла. Это всё болезнь в твоей голове.
— Ты пока не изменяла, Айрин, но рано или поздно это случится. Или нет, — он снова двинулся к ней. — Мёртвые не изменяют. И их можно вспоминать с нежностью и любовью, — он улыбнулся, но глаза остались змеино-холодными. — Я не оставлю тебя здесь для других мужчин, Айрин. Но сначала сестричка. Тоже та ещё вертихвостка была бы, так что, можно сказать, я избавлю вас обеих от греха.
Мара приглушённо вскрикнула, когда Калдер рванулся к ним, для Айрин происходящее напоминало дурной сон, она не могла поверить, что всё реально, однако же взяла в руку ухват, готовясь сражаться. Надо-надо увести его дальше от двери. Удар металлической частью по нацеленной в сестру мужской руке, обманный выпад, ещё один — отец учил её обращаться с мечом, поэтому какое-то время она держалась. Вот только изрыгающий проклятья, всерьёз разгневанный Калдер умело оборонял путь отступления к двери. Со стола полетели тарелки, а глиняный горшок с горячим супом разбился о мужскую спину. Мара. Калдер зарычал, разворачиваясь к ней, и Айрин зацепила ухватом его бедро, отвлекая от сестры.
— Мара, беги! — закричала она, понимая, что не успеет отдёрнуть своё единственное оружие, прежде чем Калдер его перехватит.
Мара замешкалась. А он был сильнее. Всегда. И Айрин точно знала, что шанс уйти есть только у одной из них.
— Уходи, пожалуйста! Помощь позови! — последняя попытка хоть как-то сдвинуть замершую на пути к двери сестру с места, пока ещё есть силы удерживать деревянную часть ухвата обеими руками.
А потом Айрин отпустила, наотмашь ударила покачнувшегося Калдера рукой, пнула, прежде чем он её толкнул, роняя на пол. Но и тогда она ещё боролась, вцепившись в его штанину, чтобы выиграть несколько лишних мгновений отрыва для Мары. Когда правый висок обожгло болью от врезавшегося в него сапога с окованным металлом носом, ногу Калдера она сразу не отпустила. Потребовался ещё удар, окончательно погрузивший сознание во тьму, прежде чем её пальцы разжались.
Смерть избавила бы её от многих страданий. Однако она очнулась, лёжа на траве перед домом. Кругом были люди, лица которых она видела, словно в тумане, а слова не различала. Важно было лишь то, что никто из них даже не пытался помочь лежащей чуть поодаль Маре. Айрин подползла к ней, не в силах подняться на ноги, она кричала, умоляла помочь, отвезти сестру к местной знахарке, но её лишь пытались оттащить от смотревшей остекленевшими глазами в небо Мары...
