[Фолси]

 

 

Марибор, Собор Иоанна Крестителя, 1:12 a.m.

 

Плотная тишина давила на перепонки, заполняя своей пустотой алтарное помещение. Цветастые витражи, которые играли бликами весь день, теперь померкли и укрылись в складках тени, словно погружённые в беспечный сон. Пустые ряды длинных скамеек тоже затопила тьма. Облитые позолотой ангелы гордо трубили о Его возвращении, в то время как сам Творец с укоризной взирал на одинокую фигуру, стоящую у алтаря. 

 

Сначала могло показаться, что мужчина искренне молится. Глаза плотно закрыты, ладони сложены, губы усердно шепчут невесомые слова. Мольба столь истовая, что время от времени голова чуть вздрагивает от напряжения, и витой локон каштановых волос падает на левый глаз. Спустя несколько минут разговора с Богом (или с самим собой?), посетитель видимо обозлился, от чего глубокие морщины изрезали молодое, но очень бледное лицо паутиной хищных росчерков. 
 
- Прекрати! - раздался красивый, сильный голос, набатом разорвавший тишину внутри алтарной. Мужчина разомкнул ладони лодочкой, и между ними заплясал крохотный зелёный огонёк. - Уходи, оставь меня! 

Резкий взмах руками, словно гневная попытка плеснуть Ему в лицо водой - и все свечи алтарной вспыхнули, зарделись шипящим изумрудным пламенем. Чуткому уху могло показаться, что в этот миг тишину наполнили крики страшной боли и вой глубокого отчаяния. Сильно запахло серой. 
 
Инферналист медленно отвёл упавшую прядку со лба, с неким торжеством поднял голову, вздёрнув подбородок, и с вызовом упёр свой взгляд Ему в лицо. Вернее, в скорбный, хмурый лик. Зелёное пламя послушно отразилось в двух изумительных глазах: тёмно-карем правом и ярко-синем левом, не в силах исказить их цвет своим гнилостным оттенком. 
 
- Ты всегда был равнодушен к страданиям своих детей, - медленно процедил разноглазый, чувствуя, как затопившие пространство крики начинают звучать надрывней. - До сих пор не понимаю, почему они раньше не отвергли тебя. 

Горящим взглядом мужчина поочерёдно смерил каждую из статуй замерших ангелов. Но тут за спиной раздался едва различимый шорох. 
 
- И ты уже здесь. Очень хорошо, - с явным облегчением молвил колдун, опуская голову, словно от стыда. - Я нашёл их, Дилан.
 
Обманчиво расслабленно рассевшийся на скамье мужчина только иронично улыбнулся в ответ. Весь его облик говорил о небрежности, от не до конца затянутого галстука и полурасчесанных волос и до складок распахнутого плаща, сложенными крыльями ложившегося по бокам Дилана. Но внимательный взгляд сразу же отметил бы, насколько выверена эта нарочитая небрежность, до последней складки одежды и миллиметра кончиков волос. Качество и чистота ткани, покрой, даже ухоженность ногтей при прочем намеренном асоциальном виде неоспоримо говорили о приверженности мужчины к порядку, скрытому в кажущемся хаосе. "Совы не то, чем кажутся." Если бы у Дилана был девиз, то определенно именно такой.

- Иногда мне кажется, что кто-то наивно подшутил над бедным мясом, сказав, что мерзкие исчадия Ада и Тьмы не могут входить в святые места. Хотя... может само место не такое уж и святое?

Ирония в голосе мужчины резала не хуже его же клинков.

- Ты позвал и я пришел, - пожатие плечами было скорее намечено чуть шевельнувшимися мускулами, чем исполнено на самом деле. - Как и всегда.
 
- Не такое и святое.. - эхом откликнулся разноглазый, развернулся лицом к собеседнику и, сделав несколько уверенных шагов, сел рядом с ним. Немного чопорно выпрямил спину, словно высмеивая пафос окружающей мужчин дешёвой роскоши. - Либо наше дело ещё более правое, чем мы привыкли считать.
 
В этот момент приглушённые крики, что доносились откуда-то издалека, совсем затихли. А ровный, нагловатый в своём уверенном спокойствии пламень свечей заметно дрогнул. Колдун прикрыл глаза, наморщил лоб - ну точно человек, что борется с головокружением.

- Слишком тихо, - глухо отозвался разноглазый. - Тишина пугает. Возвращает меня к мыслям о том, что ждёт нас после окончательной смерти.
Он потёр глаза и устало откинулся на жёсткую спинку резной скамьи.

- Ритуал готов, откладывать больше нельзя. Если нам хватило сил, чтобы осквернить святое место, значит настала пора выходить из тени. - вампир снял с пальца массивную печатку с затейливым рисунком, изящно вырезанным прямо на поверхности. - Талисман поможет тебе отследить беглецов. Демоны Катрины помогут их поймать. Ступай.

Разноглазый медленно поднялся, пропуская бывшего охотника, и протянул ему кольцо. Которое было принято с непринужденной грацией смертоносного хищника, когда мужчина ухитрился одним плавным движением встать, поправить полы плаща, забрать с ладони кольцо и не забыть в процессе уважительно, но с достоинством, поклониться.
 
- Катрина, сколько лет, сколько зим, - с чудесно многозначной интонацией проговорил Дилан, и в его серых глазах мелькнули зеленые искорки. - Это будет...интересно.

Кивнув на прощание разноглазому мужчине, Дилан не глядя шагнул в тень и растворился в ней, словно сахар в крутом кипятке: мгновенно, беззвучно и без всякого видимого следа. Его враги редко видели свою смерть в лицо, обычно последним ощущением был убийственный холод его клинков или укус пламени, точно такого же зеленоватого оттенка, как и у его...наставника? Повелителя? Мастера? Наверное, все сразу. Определенным оставалось только одно - он выполнит указанное. Ибо совиные крылья страха лишь избранным дают право летать в час, когда придет время рвать ангелов на куски.
 
Колдун ещё немного постоял, без лишних слов прощаясь с соратником. Карий и синий глаза пытливо созерцали темноту, и вот клочья мрака наконец рванулись изо всех углов к одинокой фигуре. Опутали её темными тенетами, сжали, подмяли под себя. Но только лишь затем, чтобы в ужасе отпрянуть в стороны, когда из сетей вырвался крупный ворон с рыжими подпалинами. Птица пробила витраж и под его трагичный перезвон скрылась в ночном небе.

Начало положено. Время скрестить мечи. А позолоченные ангелы исходили кровавыми слезами, оплакивая чью-то участь.

Кроме бессмертия, они отличались еще и поглощенностью своими мыслями.
Каждый из них представлял собой отдельную силу –
ни о чем не спрашивая и не интересуясь природой собственного существования,
действуя вслепую и свирепо, они шли к исполнению своей воли.
И они проиграли.

Рано или поздно наступает момент, когда уже нельзя бежать. Ты просто это понимаешь. Чувствуешь, как разгорячённый беспокойством лоб наконец-то упирается в высокую, холодную стену. Остаётся лишь одно - развернуться и встретить свою судьбу.

Каким бы ловким и опасным зверем ты ни был, Алехандро Астурия, но охотников всегда было больше. Твоя территория, знание троп и скрытых нор всегда давали преимущество. Но грубая сила ломает самые отработанные схемы, тебе ли этого не знать, гангрел. Жестокая рука затягивает поводок всё туже, патрули частой сетью прочёсывают леса, неумолимо приближаясь к логову. И вот дюжина теней рассекает ночь, желая одного - твоей холодной крови.

Интересно, что чувствовали жертвы твоего безумного сира, Роберт Миллиган, когда он свежевал их заживо? Знание о том, что его намерения были исключительно благими, могло бы их утешить? А о чём думаешь ты, беглец, когда видишь в глазах окруживших тебя вампиров злое торжество? Они ведь тоже исполняют закон, их дело правое. Но легче от этого не станет, когда тебя когтями будут рвать на части.

Любое сражение вызывало у тебя улыбку, ассасин Аскар ибн Надим. Витэ поверженных кружило голову, помогало забыть о том, что ты всего лишь падальщик. Теперь смотри, как жадно блестят чужие мечи - эти вампиры явились за тобой, их много, честь принесена в жертву эффективности. Готов ли ты исполнить последний танец смерти, ассамит?

Лилиан Нова, прекрасный цветок среди смерти и запустения оставленных руин. Ты воровала тайны у мёртвых - возможно этим и навлекла на себя беду? Вот только гончие не собираются тебя отчитывать. Как не собираются они и отпускать тебя. Их слишком много, ты видишь голод в мерцающих глазах - избавление, окончательная смерть не для тебя. Нет. Потому что в твоих жилах течёт кровь редкого клана, и каждый высокопоставленный немёртвый захочет приобщиться к его тайнам.

Извилисты оказались тропы твои, Триша Стоун. Ты знаешь, как несправедлива может оказаться ночь к своим детям. Но кровавые охотники, окружившие твоё логово, также об этом знают. И поэтому не повернут назад. Только твоя смерть станет избавлением для тех, кто поклялся вечность служить жестокому, несправедливому закону. Ну что поделать, такова игра. Ты ведь игрок, ласомбра. Ты оценишь.

Что ты чувствовала, Крис, когда твой байк взорвался от хлестнувшей его молнии? Что бы ты почувствовала, хлестни такие молнии тебя? Разумеется, гончие подготовились. Привели магов, против которых скорость не поможет, а красота для них давно перестала что-то значить. Расцарапай им лицо, гневная фурия. За миг до того, как тебе перережут горло.

Твоя жестокость шокировала стадо, Блез Северин-де-Шатильон. Но тем, кто загонял тебя в угол год за годом, тоже ведома жестокость. Ведома сила, ведом безудержный напор. Твои охотники не знают только одного - пощады. Увы, это не слабость.

Ты обратилась к запретному, говорили они. Просто повод, чтобы открыть охоту и добыть желаемое, понимала ты. Но, возможно, стоило прислушаться к этим обвинениям, Ника Литрас? Возможно, стоило обратиться к иномировым истокам за отчаянно необходимой сейчас помощью? Поздно. Гончих слишком много, никакой темпорис их не сдержит. Скоро твои тайны вырвут у тебя, беглянка. Вырвут вместе с кровью.

"Для семьи Джованни вы одинаково полезны что живым, что мёртвым" - девиз твоего клана, Коул Тёрнер. Но тебя преследует не семья, и живым ты охотникам не нужен. Любопытство - страшный порок, за которой можно лишиться не только носа, но и головы. Не нужно слыть прозорливым, чтобы прочитать в лицах окруживших тебя колдунов приговор. Некромант ты или нет, но против дюжины тремеров бессильны даже духи. Капкан захлопнулся.

Вас выследили. Окружили. Некуда бежать. Настал черёд принять последний бой и окончательную смерть.

 

• Роберт Миллиган (Табаджи)
• Аскар ибн Надим (Leo-ranger)
• Лилиан Нова (Laion)
• Коул Тёрнер (Selena)
• Мирана Зорич (Verina)
• Матеуш (Кайра)
• Ярослав Лебовски (Mad Ness)
• Грегори Томбстоун (The_Last_Nomad)
• Дилан (погиб)
• Катрина (Дарт Фолс)
• Франческа Валенти (Verina)
• Дин Фортунато (Табаджи)
• Драгован Станич (Дарт Фолс)
• Рудольф Маркштайн (Richard Zeidler)
• Финнегэн О'Каллахан (Кайра)

 

• Валериус Майер, наставник (Постоянство, Тауматургия, Тёмная тауматургия)
• Шабаш, клан Ласомбра (Доминирование, Могущество, Власть над Тенью)
• Горгулья Ферокс
• Ламия Валерия Мессалина
• Сабрина (племя гару), наставник (Анимализм, Превращение, Стойкость)
• Турул
• Брат Войцех, наставник (Прорицание, Стойкость, Некромантия)
• Клан Тореадор (Стремительность, Прорицание, Присутствие)

 

 

      

         

[Фолси]

 

ранее, неизвестная локация

 

Неяркий белый свет, казалось, только сгущал тьму помещения вместо того, чтобы разгонять её. Дллинный и унылый в своей серости коридор напоминал рукав бомбоубежища. Вдоль него тянулось несколько камер, забранных непробиваемым стеклом во всю стену вместо решёток. Прозрачную поверхность покрывали отверстия воздуховода - в данном случае, скорее для передачи звука, а не воздуха. Сородичам дышать не нужно. В двух смежных камерах на одиночных лежаках (единственная мебель в помещении) лежали два вампира: Мирана Зорич и Роберт Миллиган. Цепкие когти торпора, сковавшие мёртвые тела, понемногу ослабляли свою хватку. Пленники приходили в сознание.

 

Боль. Это первое что он ощутил, когда сознание начало проясняться. Тупая ноющая боль, день за днём, год за годом, разбитое сознание силилось собрать себя из осколков, но кровь отравленная сумасшествием не давало сделать этого, продолжая отдавать безумной, сводящей с ума болью. Миллиган медленно оторвал свою спину от пола и попытался сесть, но вместо это лишь широко раскрыл рот, словно пытаясь вздохнуть, на самом деле он хотел лишь кричать, но проклятое самолюбие даже сейчас не позволяло ему дать волю эмоциям. - Дерьмо, дерьмо, дерьмо...  - наконец вырвалось из груди, он вторил это самому себе, пытаясь вспомнить последние секунды перед темнотой.

 

Глаза. Да, он помнит их. Змеиные глаза, они смотрели прямо на него, а потом был туман, темнота, боль и голоса. Всё как обычно, но Миллиган оглядывался и понятия не имел где оказался, обстановка больше всего напоминала высокотехнологичную тюрьму. Что же такого он мог натворить? Он обхватил голову ладонями, и замер так на несколько минут, пытаясь успокоить бушующее сознание.

Его прервал чей-то голос, скрипучий, словно несмазанные петли, Миллиган всё еще помнил его и боялся.

 

- Да, Робби, я всегда знал, что дети слишком рано оставленные без присмотра обязательно попадут в плохую компанию, -Он медленно поднял глаза, в противоположном углу камеры сидел мужчина, его возраст было трудно определить, ему спокойно могло быть и тридцать и пятьдесят, одежда была старая и грязная, словно у рабочего без устали трудящегося день за днём, только заляпана она была не мазутом и машинным маслом, а чем-то до боли красным.

 

- Нет, нет, - Роберт замотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение, - Нет, чёрт побери! - крикнул он так громко, как только мог, но мужчина ответил лишь злорадным хохотом.

 

На крик малкавиана темнота ответила новым звуком - протяжным скрипом ножек стула по каменному полу. Эхо шагов отразилось от стен коридора. К камерам кто-то приближался, издевательски подтягивая за собой скользящий стул. Вскоре рассеянный свет выхватил из темноты высокую фигуру загорелого мужчины внушительной комплекции. В тёмно-матовых очках.

 

 

Ловко развернув стул, словно тот ничего не весил, мужчина уселся на него верхом - аккурат таким образом, чтобы видеть обе камеры и запертых в них сородичей.

- Нужно было догадаться, что сильный гипноз вытянет на поверхность застарелые психозы, - ни к кому не обращаясь, произнёс мужчина. Как врач, фиксирующий реакцию пациента на раздражитель. Мужчина покопался в кармане пиджака и извлёк оттуда роскошный портсигар. Выудив сигарету, незнакомец зажал её в губах, но закуривать не стал.

 

Роберт издал животный рык и бросился к противоположный угол камеры с чётким и ясным намерением, он с силой замахнулся, намереваясь ударить знакомого мужчину, но в ту же секунду его кулак угодил в металлическую стену. Вампир взвыл и схватился за окровавленную руку, позади него вновь послышался злорадный смех.

 

- Не стоит злиться, Робби, я давно простил тебя за всё, мы оба сыны Малкава, а значит должны помочь друг-другу.

- Нет... - прохрипел Роберт, медленно оседая на холодный пол камеры, - Я убил тебя в ту ночь.... ты просто не мог выжить, после такого не выживают.

 

- Ты слишком мало знаешь, мальчик мой. Кровь Малкава творит чудеса, я жив и теперь мы оба здесь, а теперь посмотри туда, - мужчина вытянул руку, указываю на щеголя, который наблюдал за всем снаружи. - Видишь, Робби? Он обычный человек, вместе мы обманем их выберемся отсюда.

 

- Пошёл ты на@!# - ответил Роберт и с силой помотал головой, но не смотря ни на что образ отказывался исчезать.

 

- Притворись мертвым, Робби, ну давай, просто попробуй. - мужчина ухмыльнулся и поправил круглые очки.

 

- Дерьмо, - ответил Роберт и медленно встал на ноги, он не хотел слушать мужчину, нет, но прекрасно понимал, что это его единственный шанс. Малкавиан резко прислонился к стеклу, стал кричать что-то невнятное, биться в конвульсиях, а в конце он вырвал кровью прямо на стекло и свалился на землю без чувств. По крайней мере именно так должно было казаться человеку снаружи.

 

Мужчина на стуле задумчиво пожевал сигарету в зубах. Затем аккуратно двумя пальцами вытащил её изо рта.

- Нужно будет сказать доктору Станичу, что один из его объектов нестабилен, - и снова поведение незнакомца напомнило заключение патологоанатома, который записывает комментарии на диктофон.

Сделав вывод, мужчина снова занял рот бесполезной сигаретой и повернул лицо к стеклу другой камеры, терпеливо ожидая пробуждения Мираны Зорич.

"Инстинкты просыпаются раньше, чем разум, - так говорил ее Наставник. - Как  только ты осознаешь, что находилась в торпоре - вставай, и попытайся покинуть это место. Скорее всего, оно небезопасно".
Как долго она пролежала без сознания? День, два? Месяц? Годы? Мира чувствовала ужасающую слабость во всем теле, но все же, попыталась подняться.

И тут же упала - вернее даже,  сползла на пол. Значит, она лежала на кровати или кушетке? Кто-то уложил ее туда, кто-то, кто не собирался ее добивать... Пока не собирался.
Тремерка огляделась, с трудом приоткрыв глаза: место оказалось незнакомым и доверия не внушало. Как она сюда попала ей было неизвестно. Комнату освещали вмонтированные в потолок лампы, и какое-то время Мира могла без приступов головокружения смотреть только на них. "О, старые добрые времена... трехдневные студенческие попойки..."
Голова гудела, словно на нее надели железное ведро и долго колотили палкой.

Усилием воли девушка, наконец, чуть приподнялась, цепляясь за край кровати, словно пассажир тонущего "Титаника" за спасательную шлюпку.
"Где бы я ни находилась - мне пора отсюда выбираться".

 

- Здесь вам ничего не угражает. Кроме вас самих, - незнакомец чуть склонил голову, холодным кончиком сигареты указывая на лежащего Роберта. - Я пришёл за информацией. Когда вы ответите на мои вопросы, то сможете уйти. Если не понадобитесь доктору Станичу для исследований. Поэтому предлагаю вам скорее собраться с мыслями.

 

Роберт медленно поднялся на ноги, сплюнул себе под ноги и уставился на незнакомца. - Ну давай, урод, задавай свои вопросы, пока я не свалился в очередном грёбаном припадке. - мужчина, сидевший сзади медленно кивнул и оскалился.

 

- Кто стоит за вами? Какие у них цели? И, главное, где я мог бы их найти? - мужчина оставался мертвецки серьёзен и тут же выдал ряд вопросов, когда представилась возможность. Очевидно, он был хоть и терпелив, но высиживать тут время не хотел.

 

- Иди и вы@#$% себя в жо@$. - столь же невозмутимо ответил Миллиган.

 

Мира вздрогнула, услышав незнакомый голос. До сих пор она не замечала, что поблизости кто-то есть.
- Ты сказал "за вами", смертный? - Тремерка не видела смысла скрывать свою каинитскую сущность. - Кого еще вы захватили?

 

Незнакомец вздохнул. Встречные вопросы - совсем не то, что он хотел услышать. Длинные, узловатые пальцы сомкнулись на дужке солнцезащитных очков.
- Ответьте на мои вопросы сами или мне придётся вас заставить это сделать, - с тем же бесконечным терпением в голосе сообщил пленитель.

 

- Давай, подойди ближе и я всажу свои клыки в твою грёбаную глотку, - Малкавиан обнажил клыки, а затем облизнулся.

 

Мужчина небрежным жестом снял очки. На совершенно человеческом, даже не бледном, лице пугающим контрастом смотрелись светло-зелёные глаза с вертикальным зрачком. Одного взгляда на Роберта оказалось достаточно, чтобы малкавиан почувствовал, как его тело цепенеет, а мысли путаются, словно под действием сильнейшего наркотика.

- Кто за вами стоит, что им нужно и где я могу их найти? - с ледяным спокойствием мужчина повторил свои вопросы. Под кожей Роберта возникло неприятное ощущение, похожее на копошение сотен мелких змей. И змейки эти стремительно перемещались вверх, прямо в голову детектива, ввинчивали свои скользкие тела в его больной мозг и жалили мысли, заставляя их всплыть на поверхность в форме ответов. Малкавиан вдруг понял, что не может ослушаться приказа сидящего напротив него смертного.

 

Роберт стиснул зубы и зарычал, с трудом сдерживая себя, мужчина сидевший сзади замолчал в самый неподходящий момент и теперь Малкавиан вновь остался наедине со своим страхом. Он сжал кулаки так крепко как только мог, ногти так сильно впились в мертвую плоть что оттуда проступили маленькие капельки крови, но даже это не могло помочь Миллигану.

- Валериус Майер... - проговорил он и впился ногтями ещё крепче, словно желая наказать себя за предательство, - Он хочет уничтожить... Камарилью... будет новая власть в мире вампиров, - в глазах детектива проступили кровавые слёзы, - Они сейчас в Равенне... сукин ты сын.

 

Мирана тоже на мгновение задумалась, а потом заговорила, взвешивая каждое слово:
- Я - агент Шаббата. Надеюсь, вам не нужно разъяснять, что это за организация? В ваших интересах отпустить меня на все четыре стороны... и желательно, с извинениями. Если вам нужны подробности, свяжитесь с Кардиналом Словении... или ученым из клана Тремер, Драгованом Станичем.

Мира искренне надеялась, что ее Наставник, всегда отличавшийся осторожностью, позаботился о своей безопасности. Меньше всего ей хотелось, чтобы Драгован пострадал из-за ее слабости.

 

Мужчина никак не отреагировал на ответы. Не высказал ни одобрения, ни удивления. Но своё любопытство, очевидно, удовлетворил, потому что чёрные очки снова оказались на глазах. Приступ, скрутивший тело Роберта, прошёл за несколько мгновений.

- Я уже сделал то, что было в моих интересах. Вы потеряли ценность и можете идти.. сказал бы я. Но думаю, что у доктора Драгована Станича относительно вас ещё есть какие-то планы.
Смертный со змеиными глазами небрежно выплюнул сигарету и встал со стула.

Мира лишь приподняла бровь, демонстрируя недоверие и даже легкую насмешку по отношению к незнакомцу и его словам. Какое отношение этот жалкий смертный мог иметь к ее Наставнику?

 

Змееглазый легко подхватил стул и потащил его за собой, скрываясь в тенях длинной коридорной кишки. С той же стороны послышался грохот открываемой массивной двери. И короткое распоряжение:
- Сообщите Драговану Станичу, что его пациенты очнулись. Если он решит применить к ним сыворотку жизни, то пусть доложится мне о результатах. Лично, - ещё один громоподобный хлопок дверью возвестил о том, что пленники снова оказались наедине друг с другом.

Квесты

 

Панацея

Выясните истинные мотивы и цели группы "Валькирия"
Награда: осколки Грааля

 

По следам Гекаты

Найдите способ проникнуть на тайную базу "Валькирии"
Награда: Серпентис (3-ий уровень) ИЛИ Химерия (3-ий уровень)

 

В алых тонах

Установите причину жестоких убийств по всей Италии
Награда: Танатозис (3-ий уровень) ИЛИ Диаблери

 

Очищение

Помогите Драговану Станичу в опытах по исцелению слабокровных от вампиризма
Награда: +2 витэ

[Verina]

В бункере

 

Мира смотрела вслед уходящему с некоторой растерянностью. Сейчас изо всех вопросов, роившихся у нее в голове, на первый план вышли два:
1. Откуда смертный знает ее Наставника? (Дополнительный вопрос: для чего он вообще упомянул Драгована? Чтобы сбить ее с толку?).
2. Кого из ее товарищей удалось захватить "Валькирии"?(Взвесив все "за" и "против", девушка пришла к выводу, что ее, наконец, достали члены той самой организации, которая охотилась на тремеров еще со времен Марибора).

- Кто здесь? - Спросила она негромко, постучав в перегородку. "Скорее всего - Северин или Крис... я давно потеряла их из виду" - мелькнуло в голове тремерки.

[Таб]

В бункере



Роберт медленно опустился на пол, из его глаз текли кровавые слёзы, голос окончательно замолк и мужчина, сидевший позади исчез, словно его никогда и не было. Он молчал, глубоко погруженный в собственные мысли, молчал, пока не услышал чей-то знакомый голос, по ту стороны железной стены. Он отреагировал не сразу, слишком глубоко погрузился в раздумья, но затем резко вскочил на ноги и прислонился к стене правым ухом.
 

- Мира? - спросил Роберт, его голос заметно дрожал, - Это Роберт, слышишь меня?

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 14:25

[Verina]

В бункере

"Детектив Миллиган?! Этого я не ожидала..." - он был последним, кого девушка хотела увидеть в соседней камере. Малкавиане - не толстокожие брухи и не циничные ассамиты, их хрупкое душевное равновесие может нарушить куда меньшая беда, чем пленение обнаглевшими смертными.
- Я тебя слышу, Роб, - ответила она как можно мягче. Должно быть, именно так разговаривает мать с больным ребенком. - Ты в порядке?

[Таб]

В бункере



Он прочистил горло  собрался с силами и наконец ответил, - В полном. Нам нужно бежать, Мира, ты видела его глаза? Это не обычный человек. Когда меня схватили, там в Равенне я тоже видел эти глаза, а потом темнота, я даже понятия не имею сколько здесь провалялся и кого ещё могут тут держать. Может они вообще всех нас сюда затащили и теперь держат по разным камерам. - Роберт покачала головой. - А ты как сюда попала, а главное как давно?

[Verina]

В бункере

- Н-не помню. Я потеряла чувство времени, пока была в торпоре...
Она немного отошла от стены и села на койку, сложив на коленях руки. Подумала. Заговорила снова:
- Роб, ты предлагаешь нам бежать. Это хорошая идея. Но хватит ли нам на это сил?

[Таб]

В бункере



- Пробить эти стены точно не хватит, - он легонько постучал кулаком по железу, - Остаётся только хитрость, нужно обмануть их, но кажется эти смертные умнее своих обычных собратьев. Я симулировал припадок, пришлось вырвать оставшейся кровью, но этот ублюдок и глазом не повёл. Нужно что-то более действенное. - Роберт озирался, пытаясь найти хоть какую-то брешь в их клетке, но затем вновь покачал головой.

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 14:16

[Verina]

В бункере

Тремерка покачала головой:
- Если бы мне было известно, когда они придут в следующий раз... Я могла бы спрятать нас обоих под Покровом. И тогда...
Тогда можно было бы рассчитывать только на свою реакцию и силу рук. Ничего, хотя бы отдаленно похожего на оружие в камерах не было видно.

[Таб]

В бункере



- Если только они не решат пустить газ или ещё что-нибудь в этом роде. Они хитры и понимают, что мы не сможем выбраться так просто, но попробовать стоит, нет ничего хуже чем молча дожидаться собственной смерти. - Роберт замолчал на несколько секунд, пристально вглядываясь в стекло, отделявшее их от свободы, - Если мы сможем выйти из камер, я смог бы разобраться с охраной... просто свёл бы их с ума, на время, они будут биться в истерике, рвать на себе волосы, но на нас просто не обратят внимания.

 

Тишина вновь охватила камеры сородичей, Роберт медленно отошёл от стальной стены и уселся на жесткую койку. Они оба были заперты в этих клетках и понятия не имели как сбежать. Он так и сидел несколько минут, молча и отрешенно пялясь в потолок, пока возле противоположной стены не раздался оглушительный дьявольский хохот. Миллиган резко вскочил на ноги, перед ним вновь сидел тот же самый мужчина, его одежда была залита свежей кровью, которая медленно стекала из широко разинутого рта.



- Какой прелестный аромат концентрированного безумия! Чувствуешь эту кровь, Робби? - он вновь захохотал.

- Ты мёртв, сукин сын, катись обратно в ад и больше никогда не возвращайся. - детектив злобно сплюнул себе под ноги.

- Нет, Робби, ты не понял. Малкав наградил всех нас одной кровью, он был настолько мудр, настолько велик, что крохотные мозги его детей просто не выдержали и... БУУУМ! И теперь он живёт в каждом из нас, крохотная частичка великого отца навсегда осталась в каждом из его детей, но кажется некоторые даже не понимают частью чего они являются, Робби. Вот ты сразу всё понял, несмотря на мою смерть ты принял великое наследие не раздумывая, а некоторые... - он с грустью поглядел на стальную стену, за которой располагалась камера Мираны. 

- На что ты, чёрт побери, намекаешь?

- Я не намекаю, я говорю то что чувствую. Если бы ты захотел развить в себе этот дар, то как и я, давно бы уже всё понял. Паучья сеть, она связывает всех детей Малкава, Робби. Тебя, меня... её. Попробуй, свяжись с ней, но не словами а с помощью общего наследия. Крови нашего отца, Робби.

- Она Тремер, кусок ты дерьма. - но мужчина больше ничего не ответил, продолжая неподвижно сидеть в противоположном углу камеры. Роберт задумался, а что если он прав? Он ведь и сам видел безумцев, которые были уверены в своей принадлежности к чужому клану, уверены настолько, что готовы были убить только за мысль высказанную вслух . Миллиган закрыл глаза и расслабился, позволяя своему искажённому разуму погрузиться в тёмную бездну. Каждый раз он слышал обрывки чьих-то фраз и голоса, бесконечное множество голосов, жутких и незнакомых. Но в этой бездне он увидел крохотный огонёк, прямо напротив себя, чем больше детектив пытался к нему приблизиться, тем сильнее его сознание заполнял белый шум, болезненно ударяя по разуму. Роберт приблизился к огоньку так близко, как только мог и кошмарный белый шум стал вытеснять его, словно нежеланного гостя,  тогда он успел послать вперед одно единственное слово.

- Безумие.

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 14:22

[Verina]

В бункере

Это было похоже на ослепляющую вспышку света и удар в солнечное сплетение одновременно...
Только что Мира спокойно сидела на постели, рассматривая вентиляционные отверстия в потолке, - и вот уже неведомая сила швырнула ее, словно тряпичную куклу, к противоположной стене. Растеряв все привычное для нее спокойствие и рассудительность, прижавшись к плотной перегородке в отчаянном порыве, женщина заголосила:
- Роб! Роберт! Что с т-тобой п-происходит?!

[Таб]

В бункере



Он в ту же секунду бросился к стальной стене, за которой кричала Мира. От окровавленного мужчины не осталось и следа.

- Мира? - голос Роберта был беспокойным, - Ты тоже чувствуешь это, да? Я понял, Мира, я всё понял, ты одна из нас, слышишь? Только мы слышим этот зов, как повязанные одной сетью, только Малкавианы чувствуют друг-друга как будто от каждого из нас разит одним безумием.

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 14:26

[Verina]

В бункере

Несколько мгновений женщина вздрагивала, заливаясь слезами. Но затем отстранилась от стены:
- О чем ты, Роб? - Голос Миры звучал хрипло, с нотками безнадежности. Ей вдруг пришло в голову, что заключение и тяжелый торпор окончательно сломили психику малкавианина. Бедняга уже не понимает сам, что говорит...

Что нужно делать, когда рядом с тобой находился близкий в состоянии нервного срыва? Поговорить по душам, успокоить... Мира встала и прошлась по комнате, собирая волю в кулак.

- Роб, между нами есть связь, ты совершенно прав. Но это никак не связано с кланами... Меня тянуло к тебе с первого взгляда, я... возможно, влюблена в тебя.
Тремерка не была уверена в том, что ее слова прозвучали достаточно убедительно. В конце концов, что она знала о любви и романтике? Для Мираны Зорич,  с младых ногтей посвятившей себя науке, это были лишь красивые образы из книжки. Но могла ли она влюбиться, и не понять этого сразу? Запросто!

[Таб]

В бункере



Роберт горько усмехнулся и медленно покачал головой, может он и вправду сходил с ума? Но любовь... он прекрасно знал, что подлинная любовь неведома существам ночи, они прокляты на вечную жизнь, но год от года всё дальше отдаляются от простых людей. Со временем сородичи утрачивают последние эмоции, навеки превращаюсь в бездушные трупы, чувства которых способно разбудить лишь одно. Жажда крови.

- Нет, Мира... мы не можем любить. - медленно проговорил он, продолжая качать головой. - А теперь...я попробую сделать это ещё раз, просто помолчи и вслушайся. -, он вновь замер на месте и закрыл глаза, медленно погружаясь в тёмную пучину. И вновь маяком ему послужил крохотный огонёк, теперь он трепетал, словно пламя свечи, обдуваемое ветром. Этот раз был проще, казалось Роберт понял что нужно делать, чтобы проклятый шум не сводил его с ума, стремясь заполнить собой каждый свободный уголок сознания.

- Скажи правду, - два коротких слова непрерывным потоком потекли к огоньку.

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 14:29

[Verina]

В бункере

Медленно, словно сопротивляясь, Мира начала свой рассказ с самого начала. Судя по тому, как она цедила слова, запинаясь почти на каждом предложении, исповедь давалась ей нелегко:
- Я - потомственный гуль. Мой отец был гулем неизвестного каинита.

 

Женщина остановилась, собираясь с силами.
- Это случилось давно, до моего рождения, во время Второй Мировой... Петар Зорич убежал к партизанам после того, как фашисты расстреляли всю его семью. И его приняли, хотя ему не исполнилось даже восемнадцати. Командир отряда... он был гением. Просчитывал каждую операцию вплоть до минуты, знал каждого бойца, словно самого себя. Штаб партизаны организовали в пещере, среди леса. Командир почти никогда не покидал его, но казалось, был наделен невероятным чутьем, знал, что, когда и где произойдет. Больше года отряд проводил успешные операции, но потом... отец не знает, что случилось. Возможно, один из бойцов предал своих товарищей. Штаб окружили болгарские войска... но штурмовать отчаянных партизан им было страшно. У тех был хороший запас боеприпасов, найти другой вход в пещеру фашистам не удалось, выкурить окруженных газом - тоже. Тогда их решили взять измором. Воду партизаны брали в подземном озере, но еда... еда начала быстро заканчиваться. Уже через четыре дня в котелках кипел суп из кожаных поясов. Дальше - хуже. Один за другим бойцы впадали в апатию и погибали. Две недели спустя от всего отряда осталась всего лишь горстка людей, изможденных и ослабленных. Собственная стойкость удивляла их. Голод как будто отступил, от врагов бойцы отстреливались даже активнее, чем прежде. Но ведь все, что они получали - это стакан сухого красного вина в день... и то разбавленного.

 

Мира медленно встала, подошла к перегородке и положила на нее ладонь:
- Отец узнал обо всем случайно. Зашел в комнату командира без стука и увидел... увидел, как тот режет себе вены, чтобы добавить кровь в готовое к раздаче вино...

[Таб]

В бункере



- Он поил их своей кровью... - медленно произнёс Роберт, - Война тяжелая штука, даже я не посмею обвинять этого сородича, иногда мы должны выбрать меньшее зло, чтобы избежать большего, - он вновь покачал головой и замолчал, готовясь слушать Мирану.

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 14:44

[Verina]

В бункере

- Петар Зорич был обычным пареньком. Он ничего не знал ни о происхождении каинитов, ни об их кланах, ни о Камарилье с Шабашем. Но даже он понял, что перед ним "вурдалак". Понял и принял. Он отчаянно защищал своего регнанта, когда пещеру, наконец, взяли штурмом. Когда потративших последние пули партизан скрутили и поволокли на поверхность. Стоял жаркий полдень, и вышедший на свет командир тут же вспыхнул, словно факел... Болгары так ничего и не поняли, они решили, что бедняга облил себя керосином и от отчаяния совершил самосожжение. Но Петар Зорич знал... и это знание, вместе с отравленной кровью, много лет спустя он передал своей дочери.

 

Женщина принялась ходить по комнате, взад-вперед, словно маятник.

- Обычно смертные дети вырастают на страшных историях о кровопийцах, но в моем детском воображении каиниты были героями и защитниками. Уже после Становления я не раз спрашивала отца, к какому клану принадлежал его регнант, но ответа так и не получила. Могла лишь предположить, что он был вентру или брухой. Эти охотнее всех ввязываются в войны между смертными...

 

Она остановилась, и посмотрела куда-то вверх почти незрячими, затуманенными от воспоминаний глазами.

- Затем... затем я встретила Драгована. Шла домой поздно вечером из библиотеки, и обратила внимание на одинокого путника. Улица была темной, пустынной и заснеженной, в такую погоду обычные люди сидят по домам. Но темная фигура упрямо шла вперед, пошатываясь, а  затем тяжело привалилась к фонарному столбу. Я подбежала к незнакомцу, решив, что ему стало плохо... но он лишь засмеялся в ответ, и в это мгновение я заметила у него во рту длинные клыки.

"Ты - вурдалак" - Сказала я. Сказала спокойно, будто видела таких, как он, десятки.

"Не боишься меня?" - Спросил он.

"Нет. Я всегда хотела попробовать, какова на вкус ваша кровь!"

Он  засмеялся снова, потом прокусил собственный палец и вложил его мне в рот. Как я узнала позже, примерно за час до нашей встречи Драгован поучаствовал в студенческой вечеринке, где испил крови девушки, изрядно подсевшей на наркотики. На дворе были 70-е, в общежитиях творилось что-то несусветное. Но вот так, случайно или нет, я стала гулем своего будущего Наставника...

[Таб]

В бункере



- Но обратил тебя не он? - осторожно просил Малкавиан. Он всё больше убеждался, что с девушкой было что-то неладно, но в тоже время боялся что это было лишь проявлением его собственного безумия. То что сотворили эти люди вновь пробудило старые, давно забытые психозы и реальность искажалась на глазах Роберта, он больше ни в чём не был уверен на все сто процентов. Миллиган даже предполагал, что мог просто валяться посреди улицы, а всё это было лишь затяжным и жутким кошмаром, но всё же надеялся на лучшее.

Сообщение отредактировал Табаджи: 03 июля 2015 - 15:08

[Verina]

В бункере

- Я... я не помню.

Мира вздохнула.

- Эту часть моих воспоминаний словно удалили. Вырезали скальпелем, как вырезают из тела ненужный или ставший опасным орган. Я лежала в торпоре несколько дней после Становления. Помню, как пришла в себя среди тремеров, в капелле Нови-Сада. Как начала обучение тауматургии, о которой мечтала еще будучи гулем... С чего мне было считать себя представителем какого-то иного клана? Почему ты вообще решил, что я не тремер? Что я - малкавианка?

[Таб]

В бункере



- Потому что... - Роберт замялся, не станет же он рассказывать Миране о нём, - Все Малкавианы связаны особой сетью, мы можем видеть в ней друг-друга, изредка даже слышать. Говорят, что самые могущественные безумцы способны даже общаться с себе подобными с помощью телепатии. Так вот... я увидел тебя в этой сети, Мира, и после твоего рассказа всё более чем сходится. Я видел таких как ты, не обижайся, многие готовы отрицать это до самой смерти, но я верю что ты не такая.

[Verina]

В бункере

Мира молчала. Это был тот случай, когда любая необдуманная фраза могла бы испортить отношения всерьез и надолго. Никакого подключения своей личности к "сети" она не ощущала, но если ее малкавианская сущность действительно подавлялась десятки лет, то и неудивительно. 

- Роб... Я думаю, всю правду знает только Наставник. И я боюсь, что он оказался как-то замешан в нашем похищении...

"Или я действительно малкавианка, и у меня были слуховые галлюцинации".