Диего настроил конфигурацию наномашин, необходимых для процедуры выявления маркеров памяти, установил их предельную концентрацию в растворе, запустил процесс синтеза и покинул медотсек.
Ноги сами принесли мужчину к двери каюты доктора Лариной. Поколебавшись минуту, он вошёл. Едва уловимый цветочный аромат, напомнил ему о жене. Странно осознавать, что другая женщина пахнет так же, улыбается, говорит, даже двигается, как его Кира. В том, что это не она, Диего был уверен. Такие различия не объясняет разум, их видит сердце. Но он жаждал встречи, был готов отправиться на планету немедленно, чем бы это ему не грозило. Почему? Потому что важно, необходимо. Зачем? У него не было чёткого ответа.
Рука потянулась к погашенной голографии. Диего провёл большим пальцем по рамке снизу – тёмный экран замерцал, проявилось изображение: русоволосая женщина и худенькая девочка со светлыми волосами и голубыми глазами.
- У тебя не осталось ни одной детской голографии?
Кира отвернулась от монитора, на котором медленно сменяли друг друга картины из его счастливого детства: многочисленные родственники, друзья, забавные моменты, праздники. От её взгляда становится не по себе. Ей нечего вспоминать, да и не хочется, но забыть не получается. Детство в неблагополучном районе. С четырёх лет Кира росла без матери, с отцом алкоголиком, регулярно сбегала из дома. В четырнадцать начала встречаться с главарём местной банды, который был на десять лет старше неё, через год переехала к нему, ещё через три его убили в перестрелке. По словам Киры, любовник оставил ей неплохое наследство, благодаря ему она выбралась из трущоб, продолжила учёбу. Она рассказала свою историю Диего всего лишь раз, без эмоций, просто излагая факты, настолько подробно, чтобы больше никогда к этому не возвращаться.
Мужчина погасил голографию и покинул каюту.